Герцогиня не отставала от Уолли:
– Англия, наверное, показалась тихим уголком по сравнению с Америкой!
Уолли напустил в лицо идиотической серьезности.
– О нет, мне показалось, что в Англии шума тоже достаточно. Только шум тут другой.
– Я слышала, в Нью-Йорке барышни покупают себе негритянок-горничных, чтобы те их учили танцевать чарльстон.
– Совершенно верно, – кивнул Уолли. – А молодые люди просто на стенку лезут. Залезут и сидят и не желают слезать ни за какие коврижки.
– И правильно делают! – пророкотал молодой Каблингтон.
Молодая чета тем временем пошла танцевать. Джордж Каблингтон тоже пригласил герцогиню.
Уолли повернулся к Динтуорту:
– Слушай, Гарри, это ты устроил, чтобы Джона Фостера выгнали с работы?
– Я тебе уже говорил, Уолли, – снисходительно ответил его шеф, – оставь материал отделу новостей.
–, Я его на сторону продам!
– Ни одна газета про любовницу писать не станет.
– Все зависит от того, хорош ли материал. Раз уж ты завел себе дорогую содержанку, то почему не даешь ей показать товар лицом?
– Угомонись, мой мальчик… Все равно из всей этой истории с Кристи толку не будет. Я тебе гарантирую. Ты просто не знаешь жизни в этой стране.
– Зато как подскочат тиражи, а? Народу понравится!
Динтуорт покачал головой:
– Бесполезно. И вообще, мне сказали, эта Кристи всем уже наскучила. – И он повернулся к Полли, давая понять, что тема исчерпана.
Уолли улыбнулся и, осторожно вытащив гвоздику из петлицы, засунул ее Динтуорту за ухо. Газетный магнат изобразил, что замахивается на Уолли, а тот тихонько поднялся, взял Полли за руку и направился к выходу.
Оба стояли у клуба, и Полли тихонько подпевала мотив, долетавший из дверей.
– Какая грустная песенка, – сказала она, словно и не было никакой размолвки с шефом.
– Зато какая веселая будет жизнь! – отозвался ее спутник и непосредственный начальник. – Если только я добью эту историю!
К ним подлетел портье:
– Вашу машину, сэр?
– Да. И такси. – Уолли повернулся к девушке:
– Полли, я отправлю тебя домой одну. Мне пришлось слишком много выпить, так что ночью от меня все равно толку не будет.
Подъехало такси, и девушка, понимающе улыбнувшись, села и уехала. Уолли знал, что обидел ее. Но его раздражала сейчас и Полли, и все вообще.
Портье подогнал к дверям разбитый Стентонов «моррис» и распахнул дверцу, впуская законного владельца и с явным смятением глядя на машину.
– Тяжелые времена, сэр, – сочувственно произнес он.
Уолли захохотал и, не переставая хохотать, сунул портье на чай, хлопнул дверцей и нажал на газ.
Через час он, петляя, въехал на подъездную аллею в «Стайлз», вышел из машины и позвонил в дверь. Подождав какое-то время, он прижал пальцем кнопку звонка и не отпускал, пока несколько минут спустя в глубине дома не блеснул свет.
Джейн робко приоткрыла дверь, потом, узнав Уолли, открыла ее чуть пошире. Позади нее в пеньюаре стояла Шарлотта Фишер.
– Кто вы такой? – храбро спросила она, когда в холл ввалился незнакомец в смокинге.
– Я Господь, – сообщил Уолли, – и пути мои неисповедимы. Я хотел бы увидеть полковника Кристи.
Мисс Фишер немножко успокоилась: мужчина явно пьян, а следовательно, не слишком опасен.
– Полковник Кристи еще не вернулся, – ответила она с твердостью в голосе. – Разбудить дворецкого – или я сама смогу вам помочь?
Уолли воззрился на нее в горьком недоумении:
– Отчего англичане так любят обижать других англичан?
– Неужели? – спросила мисс Фишер самым что ни на есть участливым голосом.
– И англичанок! Включая собственных жен!
– Иди ложись, Джейн, – сказала Шарлотта Фишер, по-прежнему придерживая входную дверь. – По-моему, вам пора, сэр.
– Могу ли я узнать, с кем имею честь?
– Я секретарь миссис Кристи. А теперь ступайте, сэр, пожалуйста.
Уолли смотрел ей в глаза немигающим и по возможности твердым взглядом.
– С миссис Кристи случилась беда, а семейка скрывает!
– Да кто вы такой? – В голосе Шарлотты послышалась угроза.
– Уолли Стентон, – четко выговорил он. – Обозреватель. Ведущий воскресной колонки в «Глоб инк… инкуайерер».
– Мы прессу не приглашали. И так от вас столько неприятностей. Прошу вас, уходите отсюда.
Уолли замотал головой. Мисс Фишер сменила тактику.
– Миссис Кристи была не вполне здорова. – Она принялась увещевать ночного гостя, словно малое дитя. – У нее недавно мама умерла. В этом все и дело.
– Хотелось бы знать, как вас зовут?
– Шарлотта Фишер. И, если вы немедленно не уйдете, я позову на помощь;
– Мисс Фишер, – обезоруживающе беззащитным тоном произнес Уолли. – Я просто умру, если не выпью чашечку кофе.
– Прошу прощения, но…
– И я тоже прошу прощения и обещаю, что ничем вас, не обижу. Вы меня свалите одним ударом. Но я просто не доеду до Лондона в таком виде, если мне не дадут чашечку кофе. – Он одарил Шарлотту чарующей улыбкой.
Та сдалась:
– Хорошо, я сварю вам кофе, если вы обещаете быстренько выпить его и уйти. А теперь идите за мной, только тихонечко.
Вскоре Уолли уже сидел за отдраенным до белизны деревянным кухонным столом среди белых кафельных стен, пока мисс Фишер подогревала кофейник.
– Вы позволите мне снять смокинг или снова рассердитесь?
Шарлотта, хмыкнув, поджала губы и решительным жестом подала незваному гостю горячую чашку.
– Капля молока тоже не повредила бы, – ухмыльнулся тот. Принеся молоко, она встала над Стентоном и стояла все время, пока тот пил кофе. Журналист дурачился, но на душе у него было горько.
– Есть у меня такое чувство, что вашу хозяйку решили выставить за дверь. Выкинуть из неведомого мне клуба большинством голосов. А вы тоже член этого клуба? – Стентон заметил, что сумел-таки пробить небольшую брешь в обороне противника.
– Никакой это не клуб. Мы все хотим, чтобы она вернулась. Ужасно хотим!
– А это не рекламные фокусы?
– Конечно нет. Миссис Кристи ведь человек очень скромный… очень умный… и тонкий.
– А ее муж?
Никакой реакции не последовало.
– А что можно сказать о Нэнси Нил, которая, кстати, уехала в отпуск в Харрогет? Я полагаю, она – его любовница?
– Не правда! – ответила девушка. – Мисс Нил – просто давний друг нашей семьи. Хотя что взять с обозревателя? Ничтожество! Уходите немедленно, прошу вас.
– Значит, давний друг семьи? – ласково проговорил Уолли. – А я, между прочим, видел миссис Кристи на том банкете. Она ведь любит своего мужа. А муж крутит роман с этой девицей, и ваша хозяйка в отчаянии. Если вообще жива. Все-таки вы, вижу, из того же самого клуба!
Вид у Шарлотты Фишер сделался несчастный.
– Я не должна была оставлять ее в ту пятницу!
– Но возможно, я сумею ее найти.
– Если вы найдете ее, – глухо проговорила девушка, – вы об этом тут же напишете в газете!
– Напишу, – согласился Уолли. – Но вы-то чем занимаетесь? Послушайте, в письме деверю миссис Кристи говорит, что едет на йоркширские воды.
Мисс Фишер покачала головой:
– Она ведь отменила встречу в Беверли.
– А если она выслеживает Нэнси Нил? И поехала в Харрогет? Что тогда? Вы об этом думали?
– В письме полковнику она угрожала сделать что-то ужасное, но что – полковник не говорит. Просто не принимает всерьез.
– В таком случае почему вы не пошли в полицию?
– Ну…
– Потому что думаете, что миссис Кристи сделала что-то… из ряда вон выходящее.
– Не публикуйте этого, заклинаю вас!
Услышав звук подъехавшего автомобиля, и журналист, и его невольная сообщница замолчали.
– Вы можете выйти через заднюю дверь на подъездную аллею, – пролепетала девушка, Уолли тряхнул головой:
– Истый англичанин встречает опасность лицом к лицу, – так-то, мисс Фишер!
Арчи Кристи был более чем удивлен, когда мисс Фишер в пеньюаре вышла в холл в сопровождении мужчины в смокинге.
– Странное вы выбрали время для развлечений, Шарлотта. И в доме почему-то все огни горят.
– Мистер…
– Я работаю на лорда Динтуорта. – Уолли шагнул вперед.
– Вы – Уолли Стентон.
– Он самый.
Арчи смутился:
– Что, Гарри сам вас сюда прислал?
– Нет. Потому что он – на вашей стороне.
Все свое раздражение Арчи сорвал на секретаре:
– Боюсь, мисс Фишер позволяет себе чересчур много.
– Ничуть, – заверил его Уолли.
Шарлотта повернулась и пошла в кухню. Арчи скрестил руки на груди.
– Что заставило вас вторгнуться в мой дом в такое время, мистер Стентон? Чем я могу вам быть полезен?
– Видите ли, полковник, завтра утром выйдет статья, и я просто хотел удостовериться, насколько точно в ней представлена ваша точка зрения.
– А почему среди ночи?
– Чтобы успеть до тиража, полковник.
У Арчи, похоже, немного отлегло от сердца. В конце концов, не так уж все скверно, успокаивал он сам себя, с парнем, похоже, легко договориться, к тому же он от Динтуорта, а тот – человек слова. И он решился и пригласил Уолли в гостиную.
– Я считаю, ваша супруга скрылась добровольно и вполне сознательно, – проникновенно начал Уолли. – Под влиянием стресса, связанного с ее работой, – я правильно понимаю? – Все в его лице прямо-таки располагало к доверию.
И Арчи клюнул:
– Да. Думаю, моя супруга почувствовала, что вдохновение оставило ее.
– Наверняка миссис Кристи говорила, что могла бы организовать свое исчезновение, когда ей заблагорассудится, – кивнул Уолли, – и конечно, в ситуации стресса…
– Вот именно. Можете представить себе мои чувства.
– Полная растерянность!
– Точно. – В лучах обаяния собеседника полковник млел и таял. А кроме того, на журналисте был превосходно сшитый смокинг – тоже очень располагающее обстоятельство. – Между нами, все это мне с самого начала не слишком нравилось, – признался он. – Она перестаралась с этим сочинительством. Довела себя, на мой взгляд, до нервного истощения.
– Теперь самое главное – найти ее и замять историю. – Уолли выдержал паузу. – А вы ее часом по голове не били, старина?
– Что?
– Я слышал, тут была ссора по поводу женщины!
Кристи поднялся.
– Мы с женой не ссорились, – холодно произнес он. – И прессе я уже об этом сообщил.
– Вот и хорошо, – произнес Уолли, выходя на крыльцо и оборачиваясь, но дверь за ним уже захлопнулась.»
Он влез в машину и включил зажигание, и в это время из, кухонной двери выбежала Шарлотта Фишер. Уолли опустил окно, и девушка просунула туда свернутую «Таймс».
– Она сказала мне: если что-то случится, следи за рубрикой частных объявлений. Думаю, мистер Стентон, это может вам помочь. Вдруг что-нибудь можно узнать по номеру почтового ящика?
Уолли взял газету и взглянул на колонку объявлений.
– Я знаю кое-кого в редакции, – сказал он. – Надо попробовать. Вы только скажите мне, где остановилась Нэнси Нил?
– В гостинице «Валенсия». Если вы что-нибудь узнаете, сообщите мне, хорошо?
Настоящая наседка, подумал Уолли. Цыпленка потеряла и волнуется.
– Если это она, я найду ее, – Не обижайте ее!
– Вы славная девушка, – улыбнулся он.
И уехал.

Глава 7

В окно лилось утреннее солнце. Агата сидела за письменным столом у себя в номере и ровным голосом читала вслух кусок передовицы из «Пост диспетч»:
– «Мы с женой не ссорились. И у нас никогда не было никаких расхождений во взглядах на наших общих друзей».
Она выпустила газету из рук, переполненная смешанным чувством беспредельного гнева и исступленного торжества. И, схватив листок бумаги, написала:
7. Сносить потери, терпеть свой жребий, как узник в тюрьме, и надеяться, что когда-нибудь вернешься к прежней счастливой жизни?
2. Или действовать?
Она давно привыкла ставить перед собой четко сформулированные альтернативы, и привычка не изменила ей и теперь. Она записала их на листке, как записывала ключевые слова кроссвордов, слова, из которых правильным может быть только единственное.
Она сняла резинку с пачки бумажных полосок. Потом написала на чистых полосках, по слову на каждой: БАССЕЙН;
НАСОСНАЯ; МАСКА; ПЕРЧАТКИ; РЕМЕНЬ; РЕОСТАТ – И присовокупила их к пачке.
В дверь постучали, вошла горничная Флора.
– Я заметила, вы сделали много покупок, мэм. Может, вам помочь распаковаться?
Девушку буквально распирало от любопытства, и Агата ее пожалела.
– Ладно. Можете распаковать мой новый столик.
Флора одним прыжком накинулась на жертву, а потом несколько раз принималась что-то протирать и переставлять без всякой надобности, изображая уборку номера.
– Вы слыхали, что писательница пропала, мэм? – Она подняла с пола газету, отряхнула. – Миссис Кристи.
Агата обернулась и посмотрела на Флору.
– А на том месте, где осталась ее машина, даже провели спиритический сеанс!
Лицо Агаты было непроницаемо.
– Значит, теперь точно найдут.
Позже тем же утром, Флора поделилась соображениями с приятелем, шеф-поваром:
– По-моему, миссис Нил откуда-то сбежала и очень довольна!
Тот понимающе покачал головой:
– Боюсь, она потеряла память. Не знает, где ее багаж – это ж надо!
Но Флору это не убедило.
– А по-моему, ей наплевать на этот багаж, вот и все.
Я думаю, она влюбилась! Помяните мое слово, она тут кого-то дожидается!
– Любопытство кошку сгубило, – заметил повар, неодобрительно звякнув ложкой.
– Занятно все-таки с этой миссис Нил, – не унималась Флора.
Повар, у которого что-то булькало в нескольких кастрюльках на большой плите, переспросил:
– Что занятно?
– Она не носит обручального кольца. А держится как леди.


* * *

А в это время леди без обручального кольца проходила свой третий лечебный сеанс у миссис Брейтуэйт. В своей белой сорочке она сидела в кресле Шнее, погрузив обе ноги в цилиндрические емкости с водой, а обе руки – в аналогичные ванночки, прикрепленные к подлокотникам. Вся эта хитрая конструкция покоилась на стеклянной подставке. Миссис Брейтуэйт включила ток.
– Теперь расслабьтесь, миссис Нил. – Она уселась за столик возле приборной панели. – Ну, вы порозовели, дорогая моя, не сравнить с первым разом. По-моему, пора вам забросить все эти процедуры и отправиться гулять по нашим вересковым пустошам. Вы уже видели аббатство Фонтейн?
Агата покачала головой.
– Посмотрите обязательно. И Хэйуорт. Там жили эти бедняжки Бронте. Мои пожилые пациенты его не любят.
Говорят, что дом приходского священника Бронте мрачный, как склеп.
– Прямо мурашки по спине!
– Именно, именно.
– Но приятные.
– Они ведь все умерли.
– Кто?
– Все эти девочки Бронте, насколько мне известно, ножки промочили, простудились и умерли, глупышки <Речь идет об известных английских писательницах Эмили, Анне и Шарлотте Бронте. В приходе Хэйуорт началась их литературная жизнь, и там же в 1848 году, простудившись на похоронах брата, умирают от скоротечной чахотки сперва Эмили, затем Анна. А в 1855 году гибнет и Шарлотта (от тяжелого токсикоза).>.
– Да, наверное, вы правы. А как работает эта штука?
– Начинаем потихоньку, потом чуть-чуть подвигаем регулятор реостата. Ничего сложного, миссис Нил. Ток подается на металлические пластинки в каждой из этих ванночек с водой.
– А сила тока регулируется с вашей панели?
– Так точно.
Миссис Брейтуэйт достала рукоделье – довязанный почти до половины жилет.
– Вам нравится узор?
– Прелесть! – улыбнулась Агата.
– Это я сыночку вяжу.
– Не сомневаюсь, ему понравится. Послушайте, а ощущение правда очень приятное! Какой теперь ток?
– А вот такой – двигаем рычажок на две трети шкалы.
Этого вполне достаточно.
– А гальваническая ванна регулируется на той же панели?
– Само собой. Вообще все наше оборудование запускается с центрального пульта, а мы только к ним подключаемся через розетку.
– Но в кресле Шнее постоянный ток, а в гальванической ванне – переменный?
– Поэтому у нас тут стоит выпрямитель, а источник тока один. Господи, миссис Нил, да вы скоро сможете делать за меня мою работу!
– А вы сможете тогда связать еще какую-нибудь славную вещичку вашему сыну! – улыбнулась Агата.
– Я так по нему скучаю, – с тоской призналась докторша. – А вы скучаете по вашим родным, миссис Нил?
– Очень.
Миссис Брейтуэйт взглянула на часы.
– Еще две минуточки, хорошо? – Она принялась за свое вязание. – У меня сразу после вас записана другая Нил, некая мисс Нэнси Нил. Такие совпадения, да еще в мертвый сезон – большая редкость. – Поднявшись, она подвинула рычажок, потом повернула выключатель. – Вот и все, теперь одевайтесь и отдыхайте.


* * *

В тот день под кафельными сводами женского отделения турецких бань было занято от силы четыре кушетки – сюда, в отделение для отдыха, посетительницы приходили, чтобы перевести дух после пекла парной и холода бассейна.
Агата и Эвелин лежали на соседних кушетках,» укрытые купальными простынями. Эвелин выспрашивала у подруги все подробности ее путешествия по разным странам, все до малейшей детали вызывало у нее глубочайший интерес.
Агата, однако, старалась по возможности поменьше рассказывать о Южной Африке.
– И ты в них стреляла? – продолжала допрос Эвелин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21