В ходе рекламной кампании будет подчеркиваться богатый опыт компании в развитии печатного слова и ее непревзойденная репутация производителя высококачественных товаров, уровень обслуживания и доверие со стороны клиентов. Процессор будет называться «Альфатек». Обойдется он компании в десять миллионов долларов: производство и испытания займут полтора года.
Хауард был против.
– Мы всегда выпускали машинки, – настаивал он, с подозрением воспринимая всяческие новшества, к тому же его напугал размер вложений – ничего подобного в истории компании раньше не было. – И заниматься надо тем, что знаешь и умеешь.
– Даже если это убыточное дело? – спросил Кирк.
Он был здесь самым молодым, к чему, впрочем, привык с тех самых пор, когда после внезапной смерти отца ему в возрасте двадцати одного года пришлось возглавить семейное дело. – Вот уже в течение десяти лет спрос на машинки не растет, какие бы там новые модели ни появлялись.
Молли идея процессора понравилась.
– Так мы проложим путь в восьмидесятые, – сказала она. Что Молли всегда любила, так это будущее. Будущее сулит перемены и прогресс. В будущем женщины смогут не только наследовать акции, но и руководить компаниями. – Учреждение без бумаг – учреждение будущего. Компьютеры – дело будущего. Процессор – особая форма компьютера. Думаю, Кирк прав.
– Да, но это потребует огромных расходов, – сказал Хауард, все еще сопротивляясь. Как обычно, он думал о деньгах. – Впервые за всю свою историю компания залезет в долги.
У Рэя была масса вопросов. Нельзя ли снизить затраты? Позволит ли цена выдержать соревнование с конкурентами или, может, стоит продавать дешевле? Где взять деньги? Что лучше – ссуда в банке или объявление о подписке, чем компания раньше не занималась, и впрямь ли процессоры – это долгосрочная перспектива или, может, просто преходящая мода – сегодня есть, завтра нет? Он никак не мог вообразить, что компьютеры способны войти в повседневную деловую жизнь.
Может, лучше сделать новую модель первой машинки, выпущенной некогда компанией, и проверить ее рыночные возможности? – спросил он. – Или, – принялся рассуждать он вслух, – займемся производством бумаги?
Во всем этом был смысл, но на Рэя никто не обращал ни малейшего внимания. Хауард, громко шелестя страницами, погрузился в изучение результатов рыночного анализа, переданного ему Кирком. Молли вытащила пудреницу и принялась обрабатывать свой нос. И только Фейт, которая всегда прислушивалась к мужчинам, пыталась уследить за ходом мысли Рэя.
– Десять миллионов – это целое состояние! – воскликнула она, когда Рэй умолк. Согласно ее теории, то, что лежит в кассе компании – всегда можно потрогать и взять. А то, что тратится – уходит навсегда. – А что, если ничего не выйдет? Мы же все потеряем!
– А если получится, у тебя будет столько денег, сколько никогда не было, – резко возразила Молли, поворачиваясь к сестре. – Ты только подумай, отправишься в «Бергдорф» и сможешь купить всю лавочку, а не только третий этаж.
При мысли о такой замечательной перспективе Фейт умолкла.
– Ладно, решено, – внезапно сказал Хауард. Он знал, что только его мнение что-то значит здесь; в то же время, хоть он и отказывался себе в том признаться, мнение Молли всегда много значило для него. Он знал, что, если бы не превратности рождения, она бы руководила компанией и получалось бы у нее – хоть не признался бы он в этом даже под угрозой расстрела – лучше. – Мы объявим, что «Суперрайт» отныне будет выпускать процессоры, – завершил он дискуссию. Хоть и неохотно, Хауард вынужден был согласиться, что аргументы Кирка неотразимы и к тому же слишком долго компания терпит одни убытки. – Но при одном условии…
– А именно? – резко спросила Молли.
– Что Кирк Арнольд займется планированием, производством и продажей «Альфатека», – закончил Хауард, поворачиваясь к Кирку. До этого времени, согласно контракту, в обязанности Кирка входила только реорганизация компании. – В случае успеха у вас будет постоянный кредит, – сказал он Кирку, и серые его глаза неожиданно приобрели цвет снежной крупы. – Ну а если вылетим в трубу, мы вас повесим.
Теперь все повернулись в сторону Кирка.
– Что же, мистер Арнольд, – тихо сказала Молли. – Теперь все в ваших руках. Согласны?
– При одном условии, – сказал Кирк, и в голубых глазах его был тот же холод, что и у Хауарда.
– А именно? – спросил Рэй.
Кирк повернулся к нему и презрительно сказал:
– Что вы уйдете в отставку – и немедленно. Рэй побелел. Хауард, наоборот, налился краской:
– Что-что? Что вы сказали?
Фейт судорожно вздохнула, и даже Молли решила, что Кирк Арнольд зашел слишком далеко. Все уставились на Кирка, отказываясь верить ушам.
– Он ничего не понимает в деле, – сказал Кирк, не обращая внимания на реакцию. Если правление хочет, чтобы он занимался производством и продажей «Альфатека», ему нужна свобода рук. Рэй Мэндис должен уйти. – Я не могу с ним работать.
Кирк не оставил правлению иного выхода, и было объявлено, что Рэй «по собственному желанию переходит на другую работу», хотя и сохраняет за собою служебное помещение в здании компании. Кирк Арнольд назначается исполняющим обязанности президента «Суперрайта». При этом он будет подотчетен правлению – Хауард Мэндис заявил это недвусмысленно.
Впервые Кэрлис подумала, что Кирк не прав.
– Не прав? – запротестовал он, пораженный тем, что Кэрлис не согласна с ним. Уж она-то знает, на что способен Рэй. Разве она реже жалуется на него, чем он сам? – Рэй безнадежен. Это он довел компанию до ручки.
– Но ведь он сын хозяина, – заметила Кэрлис, пораженная тем, что Кирк даже не задумывается о возможных последствиях своих действий. Он направил на членов правления дуло пистолета, и они подчинились, но вряд ли им это понравилось. Но даже когда Кэрлис озвучила эту простую мысль, Кирку Арнольду, казалось, были совершенно безразличны переживания семейства Мэндисов. С этой стороны она увидела Кирка впервые. Это на него не похоже. Такого Кирка она раньше не знала.
– Хауард Мэндис и так обижается, что вы задираете нос, – заметила Кэрлис. – Уволив его сына, пусть он и безнадежен, вы вряд ли завоюете его симпатию.
Кирк был совершенно поражен этим заявлением:
– А почему это Хауард считает, что я задираю нос?
– Вас никогда не видно на приемах, которые устраивают они с Мириам, – сказала Кэрлис, повторяя сплетни, ходившие на работе.
– Не хожу я только потому, что этого не хочет моя жена, – сказал он. О жене он на памяти Кэрлис упомянул впервые, и ее поразила горечь, прозвучавшая в его голосе.
– О… – Кэрлис почувствовала себя настолько неловко, что даже не знала, что сказать.
– Ладно, не имеет значения, – сказал он, возвращаясь к своей обычной насмешливой манере. – Отныне я посвящу остаток жизни тому, что буду лизать задницу Хауарду и ходить на приемы Мириам.
– То есть как это? – спросила она.
– У моей жены роман, – сказал он, поворачиваясь к ней. – Мы разводимся.
Глава IX
В 1974 году было немного женщин, поднявшихся так же высоко, как Кэрлис в «Суперрайте». Осваивая новые манящие пространства, она не была вооружена ни компасом, ни картами. Журналов вроде «Сэвви» и «Уоркинг уименс» еще было. Стиль одежды деловой женщины будет выработан и описан только через три года. Характер иерархических отношений, установившихся на крупных предприятиях, еще не был достаточно изучен – это тоже будет сделано позднее. Кэрлис никогда и ничего не слышала о наставничестве, хотя Кирк, несомненно, был наставником. Она никогда и ничего не слышала о производственной цепочке, потому что тогда еще не существовало такого понятия. Она не понимала, что значит стремиться к совершенству, ничего не знала о японских способах менеджмента, об этикете, принятом в кругу менеджеров высокого ранга. Она делала, что могла; но по незнанию делала массу ошибок и множила число недоброжелателей.
Кирк, который занимался бизнесом всю жизнь, тем не менее не понимал некоторых специфических проблем, с которыми сталкивается в деле высокопоставленная женщина – с этой точки зрения он был так же невежествен, как Кэрлис. Ведь их, женщин, было немного в высших эшелонах власти, и никаких правил их поведения еще не было выработано. Высоко оценивая работу Кэрлис, Кирк решил, что и другие так же смотрят на нее. Он наивно полагал, что женщины заслуживают на работе такого же поощрения, как и мужчины.
В сентябре 1974 года, как раз тогда, когда жена Кирка подала на развод, а его назначили исполняющим обязанности президента «Суперрайта», он предложил Кэрлис место директора компании по общественным отношениям – должность, которую он придумал специально для нее.
– Вы заработали это повышение и заслуживаете его, – сказал он.
– Благодарю вас, – взволнованно сказала она. Повышения по службе всегда имели для нее огромное значение. В конце концов, это был единственный знак признания. – Это прекрасно. Замечательно.
Работу с Кирком Арнольдом даже нельзя было назвать просто работой. Восторг, в который он приходил, когда удавалось решить проблему, комплименты, которые он расточал, когда она справлялась с трудным делом, цветы, которые он посылал, когда ей приходила в голову свежая идея, – все это было как свет в окне. Кэрлис обожала разговаривать с ним, да просто быть рядом. Она была без ума оттого, что он выделяет ее, поощряет, ценит, – так у нее не было никогда и ни с кем. Ни с отцом, который был слишком поглощен маминой болезнью, когда Кэрлис была юна, и слишком поглощен самим собою теперь, когда она стала взрослой; ни с Бобом Райаном в телефонной компании, который хотел только одного – чтобы все оставалось как прежде; ни с Лэнсингом Кунзом, которому нужна была только классная литературная запись; ни с Томом Штайнбергом, видевшим в ней благодарную рабыню; ни с Уинном Розье, который ждал лишь восхищения собою. Работа с Кирком даже отдаленно не напоминала работу с Томом. Том нещадно эксплуатировал ее. А Кирк заставлял ее показывать лучшее, на что она способна, и умел достойным образом оценить ее усилия. И Кирк, и Кэрлис считали себя деловыми и прямыми людьми. К сожалению, не все в «Суперрайте» разделяли это мнение.
– Если бы у меня были шашни с шефом, я бы тоже мог быть директором компании по общественным отношениям, – сказал Чарли Трок, который занимался в компании кадрами. – Жаль, что я не педик.
– Нельзя было этого делать, – сказала Долли Фасс, секретарша Кирка, обращаясь к Энджи Падерно, секретарше Кэрлис, когда объявили о ее новом назначении. – Они уж всякую совесть потеряли. Говорят, в Атланте, на торговой выставке, они каждую ночь были вместе. Каждую ночь!
Элен Валленберг, которая на протяжении последних четырех лет отвечала за связь с банками, жаловалась своему шефу:
– Я пришла сюда раньше, чем Кэрлис Уэббер, – сказала она. – И если для Кэрлис придумали специальную должность, то и для меня, наверное, могли бы.
У всех было что сказать:
– Скорее всего, роман у них начался, когда она еще работала у «Бэррона и Хайнза».
– А как еще она могла подняться так высоко? Наверняка спит с шефом.
– Их видели в баре «Кинг Коул», они вовсю любезничали. Наверное, всю ночь провели там.
– Остается только сочувствовать его жене.
Словом, Кирк Арнольд и Кэрлис Уэббер были темой номер один в холлах и коридорах, кабинетах и туалетных комнатах, лифтах и конференц-залах здания, где располагалась компания. В филиалах тоже болтали и строили предположения, на фабриках вовсю острили и сплетничали – и все это было не так уж невинно. Такая болтовня подрывает веру людей в будущее компании, в способность Хауарда Мэндиса руководить ею. Слухи вышли за стены компании и докатились до журналистов, банкиров и вкладчиков. Компания теряла общественное доверие.
Кирк и Кэрлис были слепы и глухи ко всему этому шуму, который возник вокруг них. Никому не хватало смелости – или глупости – предостеречь их; но если бы нашелся кто-нибудь, что, собственно, Кирк и Кэрлис могли поделать? Им сопутствовал успех, они были молоды, и они были красивы. Никто их не щадил. Никто не был на их стороне. И меньше всего – Рэй Мэндис.
– Все считают, что ты терпишь это безобразие только потому, что у тебя с Мириам было что-то в этом роде, – сказал он однажды отцу. Этот, верно, скандальный роман Хауарда с женщиной, которая была теперь его женой, был одно время притчей во языцех. Кончился этот роман тем, что Хауард втихомолку развелся после тридцати двух лет супружеской жизни с первой женой и женился на соблазнительной блондинке Мириам. – Ты что, просто сочувствуешь им или, может, думаешь, что играешь роль Купидона?
Хауард Мэндис оказался между Сциллой и Харибдой. Акции компании пошли вверх – и это была заслуга Кирка Арнольда. Хауард был богат и становился еще богаче. Он также становился знаменит – и это была заслуга Кэрлис Уэббер. Журналисты то и дело обращались к нему с просьбой прокомментировать то или иное новшество в кабинетной электронике. Хауарду, тщеславному, как и все старики, нравилось видеть свое имя на страницах «Уолл-стрит джорнэл», выступать перед влиятельными бизнесменами, читать газетные статьи, подписанные его именем. Да, если вспомнить, с чего он начинал, большой путь пройден. Если бы ситуация была хоть чуточку иной, он бы выгнал обоих без колебаний. Но она не была другой. И оба были нужны ему. Кирк – для денег; Кэрлис – для самоутверждения.
Молли тоже настаивала, чтобы он что-нибудь сделал; иначе компании будет нанесен моральный ущерб. Хауард не согласился.
– А черт с ними, пусть болтают, – отмахнулся он. – От сплетен еще никто не умирал. А Рэй просто злится, потому что Кирк его выгнал.
Много времени понадобилось Мириам Кулешовской и много ударов судьбы испытать, прежде чем она стала Мириам Мэндис. Она выросла в грязном городишке в восточной части Пенсильвании, где все были заняты на сталелитейном производстве, а единственной отдушиной была религия. Поляки ходили в католическую церковь, немцы – в протестантскую, черные – в евангелическую. Старик – Мириам так ненавидела его, что никогда не называла отцом, – был котельным машинистом, пропивавшим каждую пятницу свою недельную зарплату. А когда деньги кончались, он возвращался домой и до полусмерти избивал жену и ее с братом. Когда тому исполнилось пятнадцать, он ушел из дома и из города, и больше Мириам ничего о нем не слышала. Когда исполнилось пятнадцать ей, она поступила точно так же.
Подобно брату, домой она не вернулась и старалась как можно меньше вспоминать о нем. У нее было мало чем похвастать, но уж то, что было, она использовала до конца. Она сделала свои светлые волосы еще светлее и с помощью химических препаратов, деньги на которые выманила у любовника, чье имя теперь и вспомнить не могла, увеличила свою и без того пышную грудь. Напуганная до смерти отцом, она уже никому не позволяла топтать себя.
До Хауарда она была замужем дважды. Когда первый муж избил ее, она дождалась, пока он не погрузился в пьяный сон, и, прихватив его красу и гордость – светлый «кадиллак», от которого он был без ума, укатила в Нью-Йорк. Там она нашла работу в конторе по торговле недвижимостью, завела роман с хозяином и вышла за него замуж. Застукав его в постели с секретаршей, она развелась с ним и заставила заплатить приличные алименты. Деньги она потратила на сладкоречивого строителя, который, как выяснилось, обустраивал только свой личный счет. Оказавшись на мели, Мириам подала заявление и была принята на работу в отдел кадров «Суперрайта». Здесь она познакомилась с Хауардом Мэндисом, которому не делали минет со студенческих времен. Остальное было просто.
К 1974 году Мириам Мэндис достигла многого из того, к чему она всегда стремилась: респектабельность, деньги и даже определенное положение в обществе. Но этого было мало. Всякий раз, устраивая под Новый год приемы для сотрудников «Суперрайта», Мириам буквально из кожи вон лезла. А теперь, когда Кирк Арнольд взялся полностью переделать компанию, она вообще превзошла самое себя. В этом году шампанское было высшего качества, цветы – прямо из Флориды, специально нанятый оркестр, а поставщик продуктов был настолько знаменитый, что даже телефона его не было в справочнике.
Достигнув достаточно уважаемого положения, Мириам, однако же, рвалась в круг избранных людей; меньше всего ей нужен был скандал, который мог напомнить людям о ее прошлом. Она страшно разволновалась, когда этот сноб, этот малый из Принстона, Кирк Арнольд, впервые принял ее приглашение. Но она меньше всего ожидала, что у него хватит наглости прийти с любовницей. В роскошно убранной гостиной повисла мертвая тишина, когда туда вошли Кирк с Кэрлис. Прошло несколько мгновений, и ее нарушила легкая рябь голосов.
– Боже мой, – прошептала Мириам Хауарду, – как он мог привести ее к нам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54