Давай поспим хоть немного!Рина все еще предпринимала жалкие попытки сопротивляться и затихла, только когда его пальцы железной хваткой сжали ее плечи, а в глаза уперся жесткий, неумолимый взгляд.— Если вам хочется спать, конгрессмен, не смею мешать. Но я бы предпочла пойти к себе в каюту.— Боюсь, это невозможно.— Почему?— Потому что она занята людьми из Центра медицинского контроля.С этими словами он буквально швырнул Рину на кровать и принялся снимать с нее туфли.Она попыталась лягаться, запоздало сообразив, что на нем ничего нет и он, пожалуй, еще заподозрит ее в намерении искалечить его, а это в ее планы явно не входило. Рина просто пыталась освободиться, не более того. Она промахнулась, однако же мысли ее текли, похоже, в правильном направлении. Кил злобно посмотрел на нее и, не успела она опомниться, как он всей тяжестью своего тела придавил ее к кровати.— Рина, честно тебя предупреждаю, прекрати. Хватит. И не надо считать меня грубым мужланом, если я просто хочу заставить тебя немного поспать в той самой кровати, в которой ты провела последние несколько ночей. И кипятиться тоже не стоит, толка все равно никакого не будет. Повторяю: забудь о Тривитте и Джоан. Просто забудь. Ведь так или иначе, сделать ты ничего не можешь. Так что лучше оставь их в покое. Ну а у меня терпение на пределе, и если ты не угомонишься, за последствия я не отвечаю. Все ясно?Рина упрямо выставила подбородок, но от ответа, закусив губы, благоразумно предпочла воздержаться.Кил явно вне себя, и у нее хватило здравого смысла понять, что он не шутит. Никогда еще она не видела, чтобы он вот так трясся от ярости, аж желваки по скулам заходили. Так что лучше не нарываться и действительно помолчать.Он еще некоторое время не сводил с нее угрожающего взгляда, но в конце концов отпустил и перекатился на свою сторону кровати. Рина уставилась в потолок, вся так и кипя от негодования, которое только усилилось, когда она услышала его приглушенный, однако, как и прежде, требовательный голос:— А ну-ка раздевайся и ложись!Рине очень хотелось послать его куда подальше, однако она удержалась. Не стоит затевать новую свару. И без того не по себе, когда он лежит рядом с тобой совершенно обнаженный. Злись не злись, а дышится тяжело, и мысли путаются, и глаза норовят глядеть куда-то в сторону.Рина молча села на кровати и, довершив начатое Килом, разулась. Затем робко перевела на него взгляд, стянула через голову рубаху и бросила ее на пол. Он по-прежнему не поворачивался.Разоблачившись наконец, Рина скользнула под одеяло и легла к Килу спиной. Но хотя усталость навалилась на нее тяжелым бременем, глаза отказывались закрываться. Ну почему дело у них всякий раз кончается ссорой? Ведь ничего ей не хотелось так сильно, как утонуть в его объятиях. Но он отказывается воспринимать ее всерьез, вот и приходится давать отпор.— Рина?На какой-то миг ей показалось, что этот негромкий, хрипловатый голос лишь послышался ей, но он повторился:— Рина?— Что? — выдохнула она, уверенная, что уж собственный голос непременно выдаст ее тайные желания.— Извини меня.— Извинить-то извиню, — горько вздохнула она, — но ведь ты все равно мне не веришь.— Этого я не говорил.— Ну а кто сказал, что все это мои фантазии, что обыкновенную беседу я превратила чуть не во всемирный заговор?Кил замолчал, и в молчании этом Рине почудилось что-то странное, однако повернуться к нему лицом она все же не решалась.Зато он повернулся. Почувствовав на волосах, а потом на щеках, на ладонях его твердые, но ласковые пальцы, Рина вздрогнула и чуть не заплакала.— Да верю я тебе, Рина, верю. Положим, доктор Тривитт и Джоан Кендрик действительно что-то затеяли, вступили в какой-то сговор. Ну и что с этим поделаешь? Не могу же я отправиться к ним и потребовать, что они все выложили. Да меня просто на смех поднимут. Так что забудь обо всем этом и держись от них подальше. Ладно?Ну уж нет, подумала Рина. Если тебе. Кил Уэллен, наплевать на происходящее, то мне нет. И я сама до всего докопаюсь. Но вслух она напряженно произнесла:— Ладно.Кил все еще тихонько поглаживал ее, явно не желая прекращать это занятие, но Рина по-прежнему не решалась повернуться.— Ну что ж, — негромко вздохнул он, — спи, — слегка отодвинулся и вновь повернулся к ней спиной.Рина пролежала довольно долго, ведя мучительную борьбу с самой собой. Она злилась на него, но и любила, и хотела.— Кил?— Да?Рина все-таки повернулась, подвинулась к нему и, приподнявшись на локте, посмотрела через плечо прямо в его суровое лицо.— Я… Мне не хочется спать.Он тоже повернулся, встретился с ней взглядом и расплылся в довольной улыбке:— Ну что ж, миссис Коллинз, тогда милости прошу! — И, отшвырнув простыни, без труда приподнял ее и буквально втащил на себя.Рина широко распахнула глаза от изумления и радости. Кил хочет ее, в этом нет никакого сомнения, он готов к любви. А она-то думала, что он просто лежит рядом, совершенно равнодушный к ее присутствию.— Ну что, хочешь еще раз «использовать» меня, а? — Улыбка у него сделалась еще шире.Ну вот… теперь ей выпадает возможность признаться, как много он стал для нее значить. Три коротких слова, больше не надо.— Если не возражаешь, — скромно потупившись, ответила она.Он порывисто провел обеими руками по ее рассыпавшимся по спине волосам.— В таком случае еще раз — добро пожаловать, дорогая. Чувствуй себя как дома.— Кил… — прошептала она. Он притянул ее к себе, но не вплотную — чтобы в глаза заглянуть. Потом и это расстояние исчезло, и она почувствовала прикосновение его губ. Первый поцелуй совсем легкий, едва ощутимый. Дразнящий. Обещающий.Язык его легко пробежался по ее губам, затем раздвинул их, тронул зубы, решительно толкнулся внутрь. Рина глухо застонала и, уже не ничего не утаивая и не сдерживаясь, страстно откликнулась на поцелуй. Руки ее обвились вокруг него, пальцы запутались в его густых волосах. Одно прикосновение к ним воспламеняло.Ладони его мягко, но настойчиво легли ей на плечи, пробежались по бокам, спустились к ягодицам, наслаждаясь бархатом кожи. Они двигались вверх-вниз, вниз-вверх, вызывая сладкий жар, и вот уже все тело загорелось от этих жгучих прикосновений.Вдруг он резко оторвался от нее и отодвинулся на свою сторону кровати. С легкой улыбкой поцеловал, скорее даже клюнул ее в губы, как бы слизнув с них влагу.Словно наблюдая за собой со стороны, он притронулся к ее шее, провел по ключицам, ощутив пальцами ответную дрожь. Прикрыл ладонями грудь, нежно погладил ее, не прикасаясь, однако, к соскам. Это лакомство не для рук — для губ предназначено. Он опустил голову. При первом же прикосновении Рина застонала и выгнулась всем телом, истосковавшимся по мужской ласке.Но теперь пора ожиданий и голода кончилась. Он вбирал губами ее кожу, покрывал ее тело легкими укусами, туг же слизывая их следы.Рина изо всех сил вцепилась ему в волосы. И как это, смутно пронеслось у нее в голове, ему удалось так быстро зажечь ее. Но тут же все мысли растворились в головокружительном вихре желания.Пока его губы, зубы и язык занимались соблазнительно отвердевшими сосками, руки продолжали свое путешествие: костяшки пальцев вдавливались в мягкий, податливый живот, ладони поглаживали бедра, впитывая сладость этого роскошного тела. Ничто, с восторгом подумал Кил, не может так возбудить мужчину, как откровенное, безоглядное желание любимой женщины. Она не просто красива. Она вся — движение. Порыв. Текучее совершенство. Есть нечто экзотическое в изгибе и содроганиях ее тела, когда любое движение лишь разжигает и без того бьющее через край желание.А ее запах, а вкус кожи… они навсегда останутся с ним. Это терпкий аромат, это вкус, это свет неба и солнца, но только есть еще во всем этом и нечто соблазнительно-женское. Благодарный уже за то, что такая женщина существует на свете. Кил на мгновение положил голову в ложбинку между двумя холмами, скосив глаза на собственные пальцы, ласкающие нежную кожу на внутренней стороне бедер. Заметив, как дрожь пробежала по ее длинным ногам, он счастливо заулыбался.— Кил… — прошептала Рина и, словно вспомнив внезапно о скромности, согнула ноги в коленях.— Рина… — хрипло выдохнул он, прижимаясь лицом к пологому скату ее живота, дразняще притрагиваясь кончиком языка к пупку, а потом повернулся и решительно раздвинул коленом ее ноги.Слабые стоны были подобны мелодии страстного и сладкого желания, под которую Кил, изнемогая, отыскивал прежде неизвестные, потаенные места, раскрывал все новые секреты, которые принадлежали только ей. Это было что-то вроде эротического самобичевания, ибо одно лишь прикосновение к ней доводило Кила до волшебного безумия. Он чувствовал, как стремительно течет по жилам его собственная кровь, как оглушительно колотится сердце — сердце мужчины, жаждущего соединиться с женщиной.— Ну пожалуйста. Кил, я больше не выдержу…— Я тоже, — хрипло бормотнул он, и его горячее дыхание, влажное тепло кожи только усилили сжигающее ее, воспламеняющее кровь желание, так что Рина почувствовала себя вулканом, в котором уже волнуется лава и который вот-вот извергнет ее из своего мощного жерла. Осталось только одно — безумный жар. Но даже и при этом она ощущала каждое его прикосновение.— Ну пожалуйста, Кил! — Она впилась ногтями ему в плечи, потом запустила пальцы в волосы. — О, Кил. Да, ты прав, я использую тебя. Так позволь же мне распорядиться добычей по собственному усмотрению…Завороженный хрипловатым голосом, в котором так откровенно проступало желание, Кил еще теснее прижался к ней. Он вновь припал к ее губам, испивая их, утоляя дикую жажду. Но теперь она не просто покорно уступала ласкам, более того, задержав дыхание, высвободилась, пробежалась влажным кончиком языка по его лицу, легонько укусила в мочку уха, отыскала ложбину между ключицами. Рина стремительно прижалась к нему и тут же оттолкнула. Теперь партию вела она.— Моя очередь… — негромко вскрикнула Рина, жадно покрывая поцелуями его грудь. Он с готовностью откликался на ее ласки, ноги их сплелись, а она все не отрывалась, дав волю губам и рукам, от его мускулистой груди.Перед глазами у Кила вспыхнуло алое пламя. Потрясенный первобытной мощью ее страсти, он на мгновение застыл, отдаваясь ненасытным, чувственным ласкам. С каждой секундой кровь его полыхала все сильнее и сильнее, доводя до полного изнеможения.— Рина… — Это был даже не голос, а сплошной хрип. Но она и внимания не обратила, и, почувствовав, как на него один за другим накатывают пенные валы, он содрогнулся, а Рина теперь завладела им так же безраздельно, как прежде он ею. На его теле не осталось ни единого места, которого не коснулись бы ее влажные губы. Ласки становились все требовательнее и требовательнее, и вот он уже дошел до черты, за которой перестаешь владеть собой…— Стоп! — внезапно выдохнул он и, крепко обвив ее руками, прижал к себе. С силой раздвинув ей колени, он всмотрелся в ее лицо и встретил жадный и разгоряченный взгляд, в котором отражалось пламя его собственных глаз. Кил улыбнулся. — Хочешь свести меня с ума, любовь моя? Что ж, тебе это удается. Еще как удается…И он вошел в нее, наполнив сжигающим жаром и всепоглощающей силой.— Кил… — простонала она, обвивая руками его шею.Он подложил ладони под ее гладкие округлые ягодицы, и они слились в едином порыве, едином ритме. Рина негромко вскрикнула и прижалась к его губам. Не она ему — он отдавался ей.Никогда еще он не принадлежал женщине вот так — целиком. Никогда не растворялся вот так — без остатка, становясь ее частью, слепо отрываясь от земли и взмывая к небесам, к полыхающим молниям. Да, он полностью, до конца, растворился в ней. Страсть его все не остывала. В каком-то первобытном, сугубо мужском порыве он жаждал оставить на ней свою мету, след в душе, след в памяти. Никогда отныне она даже не подумает о другом мужчине. Никогда. Никогда.Его неутолимая страсть заставляла ее вновь и вновь окунаться в волны чувственного наслаждения, приближаясь к кульминационной точке. Не семя свое, но сердце, но душу отдавал он, содрогаясь в конвульсиях. А когда он изошел, то запутался пальцами в ее волосах и откуда-то из глубин вырвался звук, в котором прозвучали и немыслимый восторг, и немыслимая боль:— Рина?Она прижалась лицом к его плечу, словно смущенная откровенностью своего утоленного наконец желания. Она не говорила ни слова, просто лежала, свернувшись рядом с ним калачиком, а он был счастлив, что по-прежнему нужен ей. Теперь она ищет отдохновения, надежного убежища, в котором можно укрыться после безумия пережитого.Кил немного отодвинулся, прижал Рину к себе и, ласково поглаживая ее обнаженное плечо, нежно улыбнулся.Удивительно, как быстро она уснула. Наслаждаясь ее близостью. Кил закрыл глаза. Она полностью доверилась ему, его бездонной любви. О моя Дама Червей, подумал он, я — твой Туз. Обещаю, когда игра закончится, я все равно останусь рядом, буду вечно любить тебя.Долго еще лежал он так без сна, всем телом и душой переживая чудо той близости, что теперь связывала их. Но в какой-то момент на смену чудесному опьянению пришло смутное беспокойство. Какой-то холодок пробежал по спине, и Кил теснее прижал к себе Рину, словно одно это инстинктивное движение могло уберечь ее от опасности.С чумой еще не покончено! — сердито напомнил он себе. И Рина не болтает попусту, не просто предается фантазиям. Кил слишком хорошо понимал: она действительно услышала что-то важное. Он ясно отдавал себе отчет в том, что с того самого момента, как он поднялся на борт яхты, что-то…Перестань психовать! — грозно, но беззвучно скомандовал он. Легко сказать. Ведь действительно что-то происходит. Что-то здесь не так, в этом он уверен. Дело не просто в чуме. Тривитт… и Джоан…У него невольно сжались кулаки. Что же такое постоянно преследует его? Почему он никак не может освободиться от неприятного, хотя и неясного предчувствия?Почему? Почему он так уверен, что Тривитт… Так что же доктор Тривитт? О чем он пререкался с Джоан?Кил заставил себя глубоко вздохнуть. Ждать… ждать и наблюдать. Это все, что ему остается. И быть готовым.К чему — неизвестно. Но на сей раз он одержит верх — в этом Кил не сомневался. Да он голыми руками разорвет на части кого угодно, лишь бы сохранить тот уголок рая, который достался ему в дар.Ну, давай, мрачно подумал он. Давай, чего же ты медлишь? Я готов сразиться. Так начинай же…Пустое. Разве можно бросить вызов невидимому противнику? Глава 14 — Нет, ты все-таки должна выйти за меня, — безапелляционно бросил Кил, не сводя глаз с прозрачно-голубого неба. — Мне на самом деле нужна хозяйка, а вот Доналду после окончания этого круиза она вряд ли понадобится.Даже не прикасаясь к ней. Кил почувствовал, как Рина разом застыла. Проклятие! Опять этот идиотский сарказм. Кил готов был хорошенько отделать себя. Ну откуда эта дурацкая бравада? Наверное, все дело в том, что он боится потерять ее. И шуточками вроде этой пытается скрыть свои истинные чувства.Всего четыре дня как миновал критический момент и чума пошла на попятную. Рина принадлежала ему — но лишь в магии ночи. Пассажирам теперь снова разрешили беспрепятственно разгуливать по яхте, и дел у Кила и Рины было по горло. Так что виделись они лишь ночью, как любовники, и ни один, по сути, не раскрывал рта, разве что издавал стоны. Может, оба боялись разрушить волшебство.Кил видел, что она все еще злится, потому что он отказался выслушать ее, хотя сам так и не отважился сказать ей, что опасения ее, возможно, небеспочвенны. Просто не хотелось пугать.Тем более что с течением времени эти опасения выглядели все более абсурдными. Все шло хорошо. Через две недели их будут готовы принять на берегу, да и эти две недели — чистейшая перестраховка.На борту вновь наступило оживление. Правда, в гостиной-госпитале еще оставались пациенты, но они уже не столько проходили лечение, сколько восстанавливали силы. Худшее явно осталось позади. Жизнь брала свое. Каждый день устраивались всевозможные увеселительные мероприятия, у их организаторов снова появилась работа, пусть даже режим несколько изменился: светская жизнь протекала почти исключительно на борту, разве что иные энтузиасты садились в лодку и отправлялись порыбачить.Кил в то утро тоже уговорил Рину заняться подводной охотой. Они отплыли на некоторое расстояние от яхты и надели акваланги. Но вода была какая-то мутная, даже на глубине, так что из их затеи ничего не получилось. Путешественники быстро вернулись назад и лениво разлеглись на палубе, в носовой части судна, неподалеку от фок-мачты.Произнеся свою сакраментальную фразу, Кил уловил легкое движение: Рина села, подтянула колени к животу и огляделась вокруг. А может, он разговаривал сам с собой? Во всяком случае, никакой реакции на его слова поначалу не последовало. Но потом Рина все же заговорила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31