Поворачивая ручку, Рина с неудовольствием отметила, что на ладонях у нее выступил пот и руки дрожат. А еще противнее было то, что ей, как выяснилось, очень хочется, чтобы это был Кил, а не Эрих. Не успела она повернуть ручку, как вновь раздался нетерпеливый стук. Рина поспешно открыла дверь. Это оказался Кил. Волосы у него все еще были мокрыми, но их уже коснулась расческа. На нем были потертые джинсы и футболка с рекламой «Буш Гарденз».Не двигаясь с места, Кил остро посмотрел на Рину, но выражения его лица она не разобрала. Разве что он по собственному усмотрению мог менять цвет глаз — сейчас они у него совсем потемнели; впрочем, может быть, это только казалось из-за полуопущенных ресниц.— Прошу прощения, — наконец заговорил он. — Я по приглашению. Можно?— Я… Мне… — Язык у Рины, казалось, прочно прилип к гортани. Но тут же ей показалось, что обыкновенное «извините» прозвучит неуместно, коль скоро он чуть с жизнью не распростился.Кил прошел было мимо, но Рина остановила его, ощутив при прикосновении к его обнаженной руке, что ее буквально током пронзило.— Я… Понимаю, что этого недостаточно, но… прошу прощения.— И есть за что, — коротко бросил он и прошел в глубь каюты.Ударь он ее либо окати холодной водой, больнее, в чисто физическом смысле, задеть бы все равно не удалось. Рина буквально ощущала, как ее переполняет гнев, она вся словно горела с головы до пят. А закрывая за ним дверь, почувствовала, что пальцы дрожат, как листья на ветру. Немалых трудов стоило ей не бросить ему в спину, что он свинья, неблагодарный ублюдок.Когда она обернулась, Кил уже пил кофе и оживленно, болтал с Мэри. Джулия Тайсон о чем-то спорила с Джейсоном, а Джоан Кендрик донимала Доналда.Снова раздался стук в дверь. Рина одарила очередного гостя сияющей улыбкой:— Привет, Эрих.— Привет, красавица. — Эрих говорил с небольшим акцентом, что странным образом придавало его словам некий интимный характер.— За «красавицу» спасибо. Вы тоже нынче утром бесподобно выглядели. Что-что, а нырять умеете.— Да? Спасибо. — Эрих бережно взял Рину под руку и повел в центр комнаты. — Боюсь, однако, что мой друг Кил все же сильнее.— Все же?— Мы встречались на Олимпиаде 1968 года, — усмехнулся Эрих. — Я тогда выиграл бронзу, а мой друг из Америки серебро.Потрясающе, подумала Рина, прыгун в воду. Олимпиец. Как же так получилось, что она о нем ничего не читала? И даже имя не вспомнилось. Потому что в 1968 году ты еще в школу ходила, холодно напомнила себе Рина. Да и независимо от этого она даже чемпионов последних Олимпиад не смогла бы назвать.— …потому что прямо перед тем, как он оторвался от реи, кто-то вскрикнул. Хорошо еще, что он не слишком отвлекся.Начало Рина пропустила, но не обратить внимания на последние слова Эриха не могла.— Боюсь, Эрих, это была я.— Ach so. Тогда Килу можно только позавидовать, за меня, наверное, вы бы так не испугались.— То есть как это? — запротестовала Рина. — Я до смерти боялась, что вы оба можете убиться.— А, это вы, Эрих. — Доналд подошел поприветствовать последнего гостя. — Слышал, вы с Килом сегодня бросили достойный вызов местным. Здорово. Ну ладно, теперь вроде все на месте, так что можно отправляться.Все засобирались, и Рина пожалела, что так и не успела ничего перехватить — гостей встречала. Одно только хорошо — она рядом с дверью, так что выйдет первой и тем самым избежит необходимости общаться с Килом.Капитан Кнудсен, мужчина весьма солидный, проводил компанию до трапа, приподнял фуражку и пожелал всем приятно провести время. Доналд на секунду остановился, что-то сказал капитану, а потом, подхватив Мэри под руку, повел компанию на Маркет-стрит.Эта на редкость оживленная улица уже сама по себе представляла собой увлекательное зрелище. Пестро одетые местные жители наперебой рекламировали свой товар, весело зазывая покупателей. Рине, однако же, было не до веселья. Проходя мимо прилавков, на которых красовались соломенные шляпы, сумки, рубашки, резные статуэтки и тому подобное, она обеспокоенно думала, что компания подобрана слишком симметрично — четверо женщин, четверо мужчин. Доналд сопровождал Мэри. Стало быть, за его спиной не укроешься. Правда, кисло подумала Рина, он и так не стал бы ее прикрывать. Судя по всему, операция спланирована с исключительной тщательностью.Рина невольно оказалась впереди всех. Так, решила она, надо остановиться, оценить ситуацию и, пока не появились другие претенденты, подстроиться к Эриху.Но тут как раз и выяснилось, что немцем уже завладела Джоан Кендрик. Неужели отказалась от попыток убедить Кила в том, что не является и никогда не будет жертвой земного тяготения? Да нет, вряд ли. Она прицепилась к Эриху только потому, что Кил оказался в окружении Джулии Тайсон и Джейсона.Вот с Джулией и оставайся, молчаливо воззвала Рина. Ну пожалуйста, что тебе стоит. Она чувствовала, что может сорваться в любой момент, и нетрудно представить, каково это будет, особенно на глазах у спутников, которые считают ее воплощением спокойного достоинства и уверенности в себе. Наверное, лучше просто уйти вперед.— Эй, Рина, куда это вы помчались, — неожиданно окликнул ее Доналд. — Джулия и Джоан хотят купить каких-нибудь духов, а Эрих ищет для племянницы шотландскую куклу.Рина замедлила шаг, нехотя обернулась, но в магазин вслед за другими не пошла. Заметив, что Мэри бросила на нее обеспокоенный взгляд, она помахала ей — мол, я здесь — и нацепила на лицо улыбку, сколь широкую, столь и фальшивую.Через витрину было видно, что пары перемешались. Джулия Тайсон помогала Эриху выбрать куклу, а Джоан Кендрик стояла подле Кила, указывая ему на бесчисленные флаконы духов. Кил заплатил, и легкий укол ревности заставил Рину обозлиться еще сильнее — и на него, и главным образом на себя.— Рина, а вы разве ничего не хотите? — Доналд возник словно из-под земли, так что она даже вздрогнула.— Да нет, спасибо.— А то тут продаются «Оскар» и «Опиум», я знаю, это ваши любимые. Может, позволите преподнести?— Нет-нет, большое спасибо, у меня еще сохранился флакон «Опиума», который вы подарили мне на Рождество. Честное скаутское, ничего не нужно. А где Мэри?— Я тут! — выглянула та из-за спины Доналда. Увидев ее разгоревшиеся глаза, Рина от души пожелала ей не влюбляться слишком сильно. Не то чтобы Доналд способен намеренно обидеть, но Мэри слишком молода, слишком неопытна, ее так легко довести до слез, а Доналд — закоренелый холостяк.Он снова взял Мэри под руку и оглянулся: все уже выходили из магазина.— Так, никого не забыли? Отлично, тронулись. Пункт проката тут рядом, за углом.Вскоре Рине пришлось признать, что усилия Джоан Кендрик по части борьбы с земным тяготением были отнюдь не напрасны. Прежде Джоан не приходилось управлять мопедом, но сейчас, едва сев за руль, она, похоже, сразу поняла, что к чему. Мэри выглядела явно встревоженной, и когда Доналд предложил ей устроиться сзади, она охотно согласилась.Джулия Тайсон попробовала было завести двигатель, но тут же со смехом отказалась от дальнейших попыток:— Нет уж, спасибо!Джейсон неуверенно спросил, может, она согласится поехать с ним, и был вознагражден ласковой улыбкой.Вот умница, бегло подумала Рина, но в следующий момент ей было уже не до сенаторской дочери: служащий подкатил к ней мопед. — Ездить умеете, мадам?— А как же? — Уверенная, что уж с этой игрушкой она как-нибудь справится, Рина взгромоздилась на седло.— Ну что ж, если все готовы — вперед, — бодро воскликнула Джоан.Последовав призыву, остальные тронулись со стоянки, а Рина все еще безуспешно пыталась оживить мопед.— Что это вы там делаете, мадам? — обеспокоенно спросил служитель, почесывая голову.— Да вы мне только покажите…— Так, смотрите. Акселератор на правой ручке. Резко дергать не надо, лучше потихоньку. Вот тормоза — ножной и ручной. Скорости переключаете слева. Все ясно?— Вроде да. — Рина виновато посмотрела на него: — Спасибо. И извините меня.— Ну-ка, попробуйте.Рина вновь попыталась тронуться, но, право, легче было бы управлять птеродактилем! Ноги болтались, и мопед тоже бросало из стороны в сторону.— Смотрите поосторожнее, — напутствовал ее служащий, — вы не одна на дороге.Рине кое-как удалось выбраться со стоянки, помех пока не было. Она выехала на дорогу. Служитель что-то крикнул вслед, но что именно, Рина не расслышала. Что-то вроде «слева!». Слева — что? Переключение скоростей? Это она уяснила твердо. Акселератор — справа, рычаг переключения скоростей — слева, а впереди — на ее полосе движения — старый расшатанный грузовик. Он неудержимо надвигался прямо на Рину.— О Боже! — столкновение казалось неизбежным. У водителя от ужаса исказилось лицо. Наверное, и она выглядит не лучше, промелькнуло в голове. Нет, эта неповоротливая махина просто не успеет отвернуть.В последний момент Рина яростно бросила мопед в сторону и, чиркнув по бамперу, все же проскочила мимо грузовика. Но мопед полностью вышел из-под контроля.К счастью еще, дело происходило не в самой оживленной части города. Мопед вынесло к набережной, он врезался в парапет, и от сильного толчка Рина вылетела из седла и плюхнулась в кучу мусора.Только тут она поняла, что пытался сказать ей служащий: «У нас левостороннее движение».Все болело — руки, голова, тело. Ругая себя на чем свет стоит, Рина с трудом поднялась на ноги, цепко ухватилась за ручку мопеда, но тут же с болезненной гримасой отпустила ее. Она сильно ободрала кожу на ладонях.Печально разглядывая саднящие ладони, Рина уловила рядом какое-то движение и вскинула голову. Сложив руки на груди и сдерживая раздражение, — что явно давалось ему с большим трудом, — за ней молча наблюдал Кил. Плюнув на разодранные в кровь ладони, Рина потянулась к мопеду.— Небольшая заминка, — быстро проговорила она. — А вы что здесь делаете? Поезжайте, я за вами.— Еще чего не хватало, — хмуро сказал он и шагнул к ней так решительно, что руль снова выскользнул из ее и без того ослабевших рук. — Ничего себе «небольшая заминка». Да вы едва не убились.— Не надо волноваться… — начала Рина, но слова так и застряли у нее в горле: Кил схватил ее за плечи и, испепеляя ненавидящим взглядом, грубо встряхнул.— Только без глупостей. Про мопед вообще забудьте. Вот что значит иметь дело с неумехой, которая к тому же ездит не по той стороне улицы.— Никакая я не неумеха!— дд-Может, машину вы водить и умеете, но на мопеде представляете смертельную опасность для окружающих. Ладно, мадам, теперь вы посидите здесь да посторожите мой мопед, а я отведу на место ваш.— Я не собираюсь…Кил еще сильнее сдавил ее плечо, у Рины даже колени подогнулись. Хочешь не хочешь, пришлось снова опуститься на землю.— Вот так-то лучше. И ни слова больше. Я не шучу. И ни шага в сторону — чтобы, когда вернусь, были здесь, Мне наплевать, хотите вы ехать со мной, не хотите, но, если попытаетесь уйти, догоню и отшлепаю, как непослушного ребенка. В этом можете не сомневаться. Лучше уж шкурку вам попорчу, чем какая-нибудь машина вас по асфальту размажет.Стиснув зубы, Рина лишь взглядом, негодующим и возмущенным, показала, что она думает о такого рода рыцарском поведении. Но, к сожалению, он прав, хотя признаваться в этом даже самой себе было невероятно тяжело.Она так и не осмелилась пошевелиться. Судя по тому, как дрожала у него от напряжения каждая мышца, как до черноты потемнели глаза, он действительно, попробуй она подняться, готов был привести свою угрозу в исполнение.Кинув на нее еще один грозный взгляд, Кил с такой яростью схватил и поставил на колеса валявшийся рядом мопед, что Рина решила, будто он в воду его решил швырнуть. Но уже несколько секунд спустя моторчик чихнул, заработал, и Кил умело вывел машину на левую полосу дороги.Рина смущенно наблюдала за его уверенными движениями, сама дивясь тому, как же бездарно ей удалось загубить выходной.Казалось, Кил только что отъехал, а вот уже назад шагает. К Рине он не подошел, даже не посмотрел в ее сторону — сразу направился к мопеду. И только устроившись в седле, повернул голову:— Садитесь.— Послушайте, мы же не в армии, — огрызнулась она.— Садитесь!Рина утешала себя тем, что подчиняется только потому, что в глубине души понимает: она не права. Она уселась на заднее сиденье и не столько обхватила его за пояс, сколько уперлась в бока.Очередная глупость.— А ну-ка, держитесь как следует! — не проговорил, а скорее прорычал Кил.Закусив губу, Рина была вынуждена признать, что если так себя вести, то будет только хуже: неловкость превратится в унижение. Она крепко обвила его руками.Мотор заработал, и мопед выехал на улицу. Нельзя не согласиться, что на пассажирском месте ехать гораздо менее обременительно — и тело, и нервы в сохранности. Не удалось унять лишь волнение в крови. Чтобы ветер не дул в лицо, приходилось как можно теснее прижиматься к спине водителя. Ладони ощущали тепло и стальные мышцы его живота.Неплохо, конечно, вот так ехать. Встречный ветер треплет волосы. Солнце светит вовсю, день свеж и прекрасен. А в Киле ощущаются сила и надежность.Но ведь когда-нибудь придется остановиться и взглянуть ему в лицо. Вокруг будут их спутники, и ничего не попишешь: пусть в душе оба клянут друг друга на чем свет стоит, но показывать ничего нельзя, зачем портить людям отдых.Кил неожиданно заложил вираж. Рина обеспокоенно оторвалась от его широкой спины, надежным щитом прикрывавшей ее от ветра: что случилось? Вряд ли они уже догнали остальных. И точно — никого не видно. Море находилось слева от дороги, огибавшей весь остров, и сейчас Кил двигался вдоль полосы песка, напоминавшей опустевший пляж.— Куда это вы? — негромко спросила Рина, когда Кил остановил мопед и опустил подставку.— Посмотрите на свои руки, — коротко бросил он. — Раз уж у нас нет антисептика, давайте воспользуемся морской водой. Должно помочь. Пошли.Рина последовала за ним. Легкие, отдающие лазурью волны мягко набегали на прибрежный песок. Наклонившись, Кил взял ее за руки и щедро плеснул на них водой.От соли жжение сделалось еще сильнее. Рина болезненно сморщилась, но тут же закусила губу, стараясь сохранить бесстрастное выражение и не показать, как ей больно. Руки у него, отметила она, в отличие от нрава на удивление мягкие. Промывая раны, Кил бормотал что-то вроде того, что все будет в порядке, грязь и частички гравия удалось смыть. Покончив с этим, он сел на песок и скрестил на груди руки. Она чувствовала, что он наблюдает за ней, но не могла заставить себя поднять глаза.— Ну, и зачем вам понадобилось выдумывать, будто вы умеете водить мопед?— Вообще-то не особенно я и выдумывала. Я умею кататься на велосипеде, и мне казалось, что разницы большой нет.— Опять врете. Признайтесь, вам просто не хотелось со мной ехать.— Пусть даже так, — в конце концов посмотрела на него Рина, — но у меня были для этого некоторые основания.— Это какие же? Утром я себя не так вел?— Вот именно. Я даже не ожидала такой грубости и враждебности.— Так и у меня тоже были для этого достаточно серьезные основания. Я из-за вас чуть не разбился!— Я пыталась извиниться, но вы не позволили, вот я и не захотела ехать с вами…— Нет, все-таки, право, ребячество какое-то! Вы не должны были садиться на мопед.— А вы не должны были карабкаться по вантам как школьник, решивший покрасоваться перед девицами! Так какая же разница…— Огромная! Я умею нырять.— Слушайте, оставьте меня в покое, а? Уж лучше попасть под колеса, чем выслушивать ваши попреки.Рина вскочила и чуть ли не бегом кинулась к мопеду. Она была настолько зла, что даже не подумала, с какой легкостью он ее догонит, и вскрикнула от испуга, когда он и впрямь схватил ее за руку, резко повернул к себе и, несмотря на сопротивление, крепко сжал за плечи.— Именно это меня в вас и пугает. Вы готовы погибнуть под колесами, лишь бы не смотреть в лицо жизни. Ну так послушайте меня, любезная, хорошенько на сей раз послушайте. По части боли, страдания и, между прочим, вины вы у нас не монополистка. И такой монополии вообще ни у кого, ни у единого живого — но именно живого — существа нет. Неужели вы думаете, что я не задаю себе постоянно один и тот же вопрос: почему это я топчу землю, а все те люди мертвы? И я тоже знаю, каково это — желать смерти либо забиться в какую-нибудь дыру, где можно сделать вид, что ничего не произошло. Неужели вам действительно не приходит в голову, каково мне тогда было? Ведь это я разговаривал с тем человеком! Возможно, мне не дано понять, что такое потерять ребенка, детей. И не дай Бог, чтобы я когда-нибудь это понял. А вы должны благодарить Бога за то, что не пришлось пройти через дни и месяцы, когда точишь себя одним и тем же — а может, все-таки оставалось хоть что-то, что могло спасти этих людей, среди которых, между прочим, была самая близкая мне женщина.Кил провел рукой по ее плечу, шее и неожиданно сильно сжал ее затылок. У нее даже слезы на глазах выступили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31