– Ты уезжаешь? – Робби отстранился от нее. – А когда вернешься?
У Филиппы защипало глаза. Как объяснить малышу, который успел привязаться к ней, что и она его покидает?
– Я не могу остаться, Робби. Не могу жить здесь с тобой и Джеймсом. Лорд Этеридж отдал приказ о проведении операции по спасению. Я поеду в Испанию и буду дожидаться возвращения отца.
– В Испанию? – Он сердито смотрел на нее, глаза его наполнились слезами. – Что там такого в этой чертовой Испании?
Филиппа не ответила ему, поскольку ничего особенного в этой Испании и не было, по крайней мере для нее. Да и ее отца с этой страной ничто не связывало, кроме воспоминаний. Возможно, когда он восстановится после своего плена, они переселятся в какое-нибудь другое место.
Но только не в Лондон.
Лондон – это Джеймс, Робби и «лжецы». А значит, снова страдания. Филиппа сыта ими по горло.
И все же Филиппа чувствовала, что нельзя просто так уйти. Она села в большое кресло за стол Джеймса, усадив Робби на колени.
Наконец пришла пора прощаться.
– Поцелуй меня, милый. Мой экипаж ждет.
– Еще не время, моя госпожа, – услышала она низкий голос. В дверном проеме стоял Джеймс. Его волосы были взъерошены, карие глаза потемнели от напряжения, одна щека была запачкана чернилами. Их взгляды встретились.
Робби кулаком вытер нос.
– Джеймс, Флип говорит, что она уезжает.
– Положись на меня, сынок, все будет в порядке, если ты сейчас удалишься в свою комнату.
Робби еще крепче обнял Филиппу за шею.
– Нет, она может уехать!
Джеймс посмотрел на сына.
– Роб, настоящий «лжец» знает, когда нужно передать выполнение задания настоящему специалисту.
– Ох. – Робби соскользнул с коленей Филиппы и выбежал из комнаты, прежде чем она успела поцеловать его. Филиппа поднялась, их с Джеймсом разделял только стол, она держалась в отдалении не из страха, а пытаясь уменьшить силу его притяжения.
– Мне пора.
– Пожалуйста, задержись ненадолго. – Он достал из нагрудного кармана сложенный листок. – Фишер не может ничего разобрать. Может, тебе это удастся, если, конечно, ты сможешь уделить нам немного времени.
– О, конечно.
Чувствуя себя немного разочарованной, Филиппа взяла документ и вернулась на свое место за столом. Вынула из ящика заточенный карандаш и принялась изучать документ.
– Напоминает послание, зашифрованное простым способом алфавитной замены. Если взять самую часто встречающуюся букву алфавита, а это будет буква е, и мы поймем, каким символом заменили эту букву. – Она подняла глаза и с подозрением посмотрела на него. – Фишер должен был легко расшифровать этот текст.
Джеймс с нарочитым равнодушием пожал плечами и поправил свой галстук. Это не ускользнуло от Филиппы, и, прищурившись, она посмотрела на Джеймса. Потом ее мысли унеслись в сторону, отвлеченные его твердыми скулами и четко вылепленным волевым подбородком и тем, как его шоколадного цвета волосы ложились завитками возле уха.
Шифр. Да. Она судорожно сглотнула, заставив себя сосредоточиться. Продолжая заниматься подстановкой букв, Филиппа поймала себя на том, что заинтригована.
– Какой интересный числовой поворот, – пробормотала она, – Несложно, но весьма хорошо скрыто. Похоже, шифровальщик был опытный.
Джеймс пошевелился, и она, подняв глаза, недовольно взглянула на него.
– Так вы хотите, чтобы я это расшифровала, или нет? Джеймс кивнул с самым серьезным видом.
Филиппа вновь склонилась над столом. Знакомая работа по разгадыванию головоломки успокаивала ее. Она не знала, чем захочет заниматься отец по возвращении в Испанию. Они могли бы работать вместе. Части головоломки сложились в одно целое, и словно но мановению волшебной палочки стали появляться слова. Она улыбнулась.
– Получилось, – выдохнула Филиппа.
Джеймс подался вперед.
– Прочти!
Филиппа подняла руку.
– Не торопи меня.
Она удивленно прочла послание. Но не вслух. Про себя. Оно походило на стихи.
Ты и начало, и конец.
Хочу держать тебя в объятиях ночью,
а по утрам вдыхать твой аромат.
Когда умру, единственное, о чем буду сожалеть,
что ты не сможешь оставаться в моем сердце
и не услышишь, как оно поет,
когда ты прикасаешься ко мне.
Мечта моя. Мой нежный друг.
Моя любовь.
Не веря своим глазам, Филиппа судорожно сглотнула, сердце ее взволнованно забилось. Она увидела неизвестный ей значок внизу страницы.
– Тут есть символ и подпись. Напоминает смесь льва с орлом, похоже на…
– Это грифон, – тихо произнес Джеймс.
– Понятно. – Ее голос звучал не слишком обнадеживающе.
Джеймс нервно заерзал.
– Я все правильно сделал? Случайно не написал, что хотел бы надевать твои чулки или что-то в этом роде?
Она засмеялась, но сквозь смех звучали слезы. Она больше не могла сопротивляться Джеймсу. И все же позволила себе маленькую месть:
– Мне зашифровать свой ответ? Ведь я немало потрудилась, читая это.
– Не надо! Не заставляй меня томиться в ожидании.
– Думаю, ты расшифруешь это очень быстро.
Филиппа поднялась, вытерла слезы и подошла к. Джеймсу. Подняв руки и выгнув спину, она начала двигаться перед ним, напевая знакомую арабскую мелодию.
Джеймсу действительно не составило труда разгадать эту загадку.
Эпилог
На деревьях уже почти не осталось яблок, за исключением немногих поздних сортов. Скоро опадут и листья, и в поместье Эпплби воцарится уютная атмосфера потрескивающих очагов и сладко пахнущих яблочных веток на каминной решетке.
А пока стояла достаточно теплая погода, позволяющая совершить путешествие из Лондона в Ланкашир с комфортом и достаточно быстро.
Свадебный завтрак подошел к концу, на огромных блюдах лежали остатки пиршества. Однако гости не торопились расходиться, несмотря на то, что каждый полакомился хорошей порцией яблочного пирога, яблочных пирожков и сдобных яблочных пышек. Давно в Эпплби не было такого урожая яблок, как в нынешнем, году.
Джеймс стоял, в большом бальном зале, где за столами надо было разместить огромное количество гостей, среди которых были Далтон и Ливерпул. Они, по всей видимости, обсуждали дела, однако не могли, отвести глаз от ярких золотисто-каштановых волос, украшенных жемчугом. Филиппа олицетворяла саму женственность в созданном Баттоном наряде из шелка цвета слоновой кости. Своей естественной красотой она затмила всех присутствующих на торжестве красавиц.
Филиппа принадлежала ему, и Джеймса буквально распирала гордость. Сегодня он чувствовал себя, королем, чувствовал себя…
Перед глазами у него щелкнули пальцами.
– Джеймс опять замечтался, – с улыбкой произнес Далтон.
Ливерпул, вскинув брови, сказал:
– Остается вопрос, на который нам никогда не найти ответа. Почему Лавиния избрала своей мишенью именно Джеймса?
Далтон кивнул:
– Я и сам над этим размышлял. Есть еще кое-что. Я не хотел говорить об этом в такой радостный день, но из Темзы три дня назад вытащили тело. Мы думаем, что это, по всей видимости, Джекем.
У Джеймса болезненно сжалось сердце. Бедняга. Джекем никогда не входил в круг «лжецов», в клубе никто его не поддерживал. А в одиночку он не мог противостоять Лавинии.
– Его опознали?
– От лица ничего не осталось. Но на трупе был характерный жилет.
Ливерпул поджал губы.
– Его убил один из ваших людей, как вы считаете?
Далтон наклонил голову.
– Они отрицают. Но, полагаю, намекнули бы мне, если бы не признались прямо. Впрочем, не исключаю такой возможности.
Джеймс знал точно. Ни один из «лжецов» не мог бы совершить ничего подобного, не заручившись согласием остальных.
Джеймс вспомнил о Рене Портере. Рен исчез из Лондона, и с тех пор его никто больше не видел.
– Возможно, он был убит своими сообщниками.
– Гм… – Ливерпул кивнул. – Джентльмены, похоже, мы еще не покончили с этой шпионской группировкой. Есть кто-то, кому слишком много известно о клубе и о «лжецах». – Он посмотрел на женщин, окружавших Филиппу. – Если бы вы, джентльмены, вывели своих дам из состава клуба…
Далтон и Джеймс запротестовали.
– Но, милорд, никто не может сказать, что…
– Она лишь разыскивала меня, милорд!
Джеймс мог ошибаться, но ему показалось, что губы лорда Ливерпула искривились в усмешке. Господи, он что, его дразнит? Джеймс надеялся, что нет. Подобное способно полностью перевернуть его мир.
– Что касается вашей супруги, Каннингтон, – продолжал Ливерпул. – Как вы собираетесь объяснить исчезновение мистера Филиппа? Он произвел настоящий фурор среди девиц на выданье и их маменек.
Джеймс ухмыльнулся:
– Ну, брат-близнец Филиппы вынужден был покинуть нас, отправившись в продолжительное путешествие в неизвестном направлении.
Далтон скорчил гримасу.
– Близнецы? Это уже клише.
– Прошу прошения! – раздался обиженный голос. Трое мужчин повернулись и увидели Китти и Битти Трапп, одетых в одинаковые платья подружек невесты, которые сердито смотрели на них, сложив руки.
Джеймс сделал шаг назад. У девиц был разгневанный вид.
Даже Далтон пришел в замешательство. Только лорд Ливерпул остался невозмутимым. Он пристально смотрел на стоявшего в дверях светловолосого мужчину. Вокруг него образовалось свободное пространство, словно остальные гости не решались приблизиться к нему. Лишь немногим «лжецам» была известна правда – жертва, на которую пошел Натаниэль Стоунвелл.
– А что Рирдон делает здесь? – спросил премьер-министр ледяным тоном.
– Натан мой друг. Я пригласил его на свадьбу, – ответил Джеймс.
Ливерпул повернулся к нему, лицо его стало каменным.
– Разве вам непонятно? Я хочу, чтобы он был изолирован. Он идеальное прикрытие. Рирдон – отличная наживка на моем крючке, поскольку общество считает его предателем.
Джеймс стиснул челюсти.
– Сегодня здесь собрались только друзья. Короне не нужна рыба за моим свадебным столом.
– Успокойтесь, Каннингтон. – Лорд Ливерпул холодно взглянул на него. – Я не собираюсь звать гвардию и выбрасывать его отсюда. – Он взял бокал вина с подноса у проходившего мимо лакея и поднял, поздравляя Джеймса. – А теперь идите и позаботьтесь о своей прелестной невесте.
В другом конце комнаты Агата, удивленно раскрыв глаза, повернулась к Филиппе.
– Уверена, лорд Ливерпул несколько перебрал. Никогда не видела, чтобы он пил стоя.
Стоявшая в окружении своих новых друзей Филиппа улыбнулась, радуясь хорошему настроению, в котором пребывала Агата. Даже Роуз не скрывала своей радости, и лишь когда рядом оказывался Коллиз, напускала на себя серьезность. Клара тоже сегодня была на удивление безмятежна.
– Почему моя свадьба с Джеймсом привела всех в такое возбуждение?
Агата подхватила еще один кусочек яблочного торта.
– Дело в той перемене, которая произошла с ним, Филиппа. Он наконец вернулся к нам, и это целиком твоя заслуга.
Филиппа покачала головой:
– Мне тоже хотелось бы так думать, но он вернулся сам, я лишь держала свечу на окне.
Она почувствовала, как сильные руки обхватили ее за талию, сжимая с нежной силой. Теплое дыхание коснулось ее уха.
– Я скучал по тебе, – прошептал он.
– Еще и десяти минут не прошло, – поддразнила она.
– Они показались мне вечностью.
Джеймс без всяких извинений обнял Филиппу за талию и увлек в сторону.
Они прошли мимо Руперта Этуотера, который бурно обсуждал что-то с Фишером. Отец Филиппы вернулся в Англию за несколько дней до свадьбы. Он был в добром здравии, но утомлен постоянными переживаниями. Операция по спасению прошла гладко и была проведена настолько ювелирно, что до сих пор из Парижа приходили сообщения о продолжающихся поисках месье Этуотера.
Этуотер, который был совсем не таким пожилым, каким его запомнил Джеймс, немедленно занял свое место в клубе, к немалой радости Фишера. Кроме того, на этой неделе Агата привела в шифровальную трех новых учеников. До целого отделения было еще далеко, но для начала совсем неплохо.
Сейчас Руперт Этуотер, худощавый и рыжеволосый отец невесты, чувствовал себя на седьмом небе от счастья, обнимая Робби, который ни на шаг не отходил от новоприобретенного дедушки.
Джеймс улыбнулся при виде этого зрелища.
– Мне нравится твой отец.
– Было время, когда ты хотел его убить, помнишь?
Он как ни в чем не бывало кивнул.
– У меня еще не раз возникнет такое желание, поскольку жить он будет с нами. Полон дом! Однако Робби нужен дедушка, а Руперт нуждается в Робби.
– Полон дом? Я бы так не сказала. Хотя рада, что ты отправил Денни к Коллизу. У меня нет ни времени, ни желания завоевывать его расположение. Видишь, ли, у нас с тобой есть цель.
– В самом деле? Какая же?
Она посмотрела в его теплые карие глаза.
– Увеличить численность «Клуба лжецов». – Она провела рукой по своему животу. – Без посторонней помощи.
Джеймс издал ликующий возглас и поцеловал свою прелестную рыжеволосую жену. Грифон, вернулся, и он в отличной форме.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34