Она была для него возлюбленной, его музой, преданным другом, самым уважаемым критиком – словом, она была для него всем.
У Блер всегда было время для него, она подбадривала его в трудные моменты жизни, всегда готова была посочувствовать при неудачах, помогала всем, чем могла, и спасала от повседневных забот. Она была для него идеалом, как раньше его мать и сестра.
У них с Блер не было детей, но Дерек не слишком огорчался из-за этого. В конце концов, у них была Стиви и ее дети, а теперь еще и прелестные малыши Найгела. Он любил их всех, даже Найгела, которого иногда было так трудно понимать. Но Найгел был сыном Стиви, внуком Блер, значит, он заслуживал любви, несмотря на все свое сопротивление.
Дерек посмотрел на Хлою, сидящую рядом с Блер. Она просто потрясающе выглядела. Должно быть, такой была Блер в ранней молодости. Безусловно, это ее гены. В один прекрасный день Хлоя начнет разбивать сердца, решил Дерек, незаметно рассматривая любимую внучку. Если бы у них с Блер была дочь, он убежден, она была бы похожа на Хлою.
Хлоя была, по мнению Дерека, слишком юной для своих восемнадцати. Сейчас дети рано взрослеют. Он любит Хлою, он ее просто обожает. За ее избалованность именно он, пожалуй, несет самую серьезную ответственность. Но он ничего не мог с собой поделать.
Хлоя ему бесконечно дорога. Дерек решил, что надо поговорить со Стиви о колледже для Хлои. Она непременно должна поступить в Оксфорд. Хлоя давно об этом мечтала. Этим летом после окончания школы она должна приехать в Англию и поселиться у них с Блер, пока будет сдавать вступительные экзамены в университет. Хлоя – интеллигентная девушка с артистической жилкой, как и ее братья Майлс и Гидеон, и с острым умом, как ее мать. Он был уверен: Хлоя будет прекрасно учиться и добьется не меньшего, чем Стиви. А Стиви Дерек очень любил. Он всегда считал ее своей дочерью. Когда они с Блер поженились, Стиви уже исполнилось четырнадцать – опасный, бунтарский возраст. Он сразу же понял, что с этой девочкой не придется ждать спокойной жизни, но ни капли не волновался и не огорчался из-за этого. Он был готов с радостью принять ее в свое сердце со всеми тревогами и заботами, которые будут этому сопутствовать. Раз он женился на ее матери, она становилась ему дочерью. Иначе Дерек рассуждать не умел. Эти две женщины выдавались в комплекте. И этот прекрасный, желанный комплект он был счастлив принять.
Но жизнь сложилась так, что ему не пришлось долго заниматься воспитанием Стиви. Всего два года. А затем Стиви встретила Ральфа Джардина и молниеносно выскочила за него замуж.
Вначале Дерек не был уверен в том, что Ральф – подходящий муж для его приемной дочери. Он спрашивал себя, может ли быть порядочным взрослый мужчина, который соблазнил шестнадцатилетнюю девочку, такую невинную и неопытную.
Но, вопреки сомнениям, их брак оказался удачным, и Дерек понял, что Ральф искренне и глубоко любит Стиви. Не сразу Дерек принял Ральфа, но постепенно оценил его и глубоко переживал его раннюю смерть.
Дерек откинулся на спинку кресла и перевел взгляд на Стиви. Он очень гордился ею. Она стала необыкновенной женщиной, влиятельной персоной. Она сама управляла своим делом, пользовалась известностью среди ювелиров всего мира, но больше всего он ценил ее внутреннюю силу. Дерека восхищали бесстрашие Стиви и способность бросить вызов судьбе. Перед такой женщиной устоять невозможно.
Именно она взяла в свои руки управление делами семьи после смерти Ральфа, как только ей удалось справиться с первыми приступами отчаяния. «Несгибаемый» Брюс Джардин был потрясен смертью сына. После того как с ним стали случаться сердечные приступы, он растерялся, будущее пугало его. Что касается Алфреды, она была одной из самых ограниченных женщин, которых он встречал в своей жизни. Тупица, иначе не скажешь. Женщина, полная снобизма, над которым можно только смеяться.
Дерек был искренне удивлен, когда Стиви взяла в свои руки управление фирмой, – ведь у нее не было ни образования, ни опыта в этом деле. Она унаследовала от своей матери сильный характер, а ищущий, глубокий ум и необыкновенная храбрость были уже ее собственными достоинствами. Действительно, потребовалась недюжинная отвага, чтобы в двадцать шесть лет встать рядом с Брюсом во главе фирмы.
Брюс может сколько угодно отрицать ее вклад в дело, но Дерек знал реальное положение вещей, он знал, сколько сделала для фирмы Стиви. Только благодаря Стиви фирма «Джардин» продолжает существовать и остается поставщиком короны.
Единственное, что огорчало Дерека, – это женское одиночество падчерицы. Его очень печалило, что Стиви так и не вышла замуж после смерти Ральфа. Ему было жаль ее, он боялся, что в зрелые годы, когда дети обзаведутся собственными семьями, ей тяжело будет жить одной. Пока еще она деловая женщина, но в один прекрасный день она оставит работу, может быть, даже раньше, чем ей самой этого захочется, из-за Найгела.
Мысли Дерека снова перешли к первенцу Стиви. Скорее всего предчувствие не обманывает Стиви: Найгел пытается отстранить ее от бизнеса. Но почему? Это совершенно бессмысленно. Стиви никогда не будет ему помехой. Все роли распределены, все расставлено по своим местам. Если бы знать, что на уме у Найгела!
8
– Дедушка! Дедушка! Подожди меня!
Дерек обернулся и увидел Хлою, которая бежала за ним, пытаясь догнать. Дерек остановился, поджидая ее.
– Что с тобой, Хлоя? Что-то случилось? – озабоченно спросил он, когда девушка наконец поравнялась с ним.
– Нет, дедушка, – с трудом выговорила Хлоя, пытаясь успокоить дыхание. – Я только хотела, чтобы ты подождал меня и мы погуляли вместе.
– Ты так бежала, что я подумал, не случилось ли какой-нибудь катастрофы.
Хлоя взглянула ему в лицо и поняла, что Дерек подшучивает над ней. Девушка успокоилась и спросила с улыбкой:
– Ты не возражаешь, если мы прогуляемся вместе?
– Конечно, но пойдем поскорее. Сегодня холодный день, давай не будем стоять на месте, а то замерзнем. Я собирался отправиться вниз по течению реки в летнюю беседку. Это приятная прогулка: сейчас там очень красиво.
Хлоя кивнула, взяла Дерека под руку, и они зашагали рядом.
– Ты не должна кричать подобным образом, Хлоя, можешь голос сорвать.
– Но я же не собираюсь быть актрисой!
– В любом случае ни к чему рвать связки, да так и получить ларингит недолго. У меня такое бывало, и, поверь мне, это довольно неприятно.
– А когда это с тобой случилось?
– Довольно давно. Я тогда был молодым актером, только начинал свою карьеру. Вместо того чтобы правильно поставить голос, я форсировал его, можно сказать, все время срывался на крик. Я хотел, чтобы меня было слышно в задних рядах. Тогда я в первый раз и сорвал голос. Это послужило мне хорошим уроком. Мне пришлось научиться по-настоящему владеть своим голосом. Ведь как бы громко я ни кричал, для того чтобы меня слышали зрители последних рядов, нужно было совсем другое. Я начал заниматься со специалистом, который рассказал мне, что достаточно выговаривать все слова очень отчетливо. Вскоре я сам почувствовал, что дело не в громкости. Именно четкость решала эту задачу. Мне пришлось научиться отчетливо выговаривать слова, но так, чтобы это казалось естественным.
– Ты очень волновался, когда впервые выходил на сцену?
– Волновался и до сих пор волнуюсь. Ничто так не зажигает во мне кровь, как первые шаги по сцене и первые произнесенные реплики. Это действительно волнует и иногда даже пугает.
– Тебе бывает страшно?
– Конечно. Как и многие другие актеры, я часто страдаю от так называемой «сценической лихорадки». Не так, как когда-то в юности, но время от времени снова бывают ее приступы.
– Ты? – Хлоя широко раскрыла глаза от удивления и недоверчиво покачала головой. – Дедушка, я не могу в это поверить! Только не ты, сэр Дерек Райнер, величайший классический актер современной английской сцены!
Его тронули почти детская наивность Хлои и ее восторженное уважение.
– Можешь мне поверить, от сценической лихорадки страдают многие актеры, в том числе и знаменитые. Она была и у моего друга Рича, временами его просто трясло от страха сцены. У некоторых бывает тошнота, и даже великий Лоуренс Оливье, выходя на сцену, нервически смеялся. Правда, это было в начале его карьеры. Он научился справляться с этим, по крайней мере, в большинстве случаев.
– А ты, дедушка? В чем это проявлялось у тебя?
– Легкая дрожь, я чувствовал себя больным, меня подташнивало, я боялся, что забуду текст и вообще буду выглядеть полным идиотом. Я думаю, что сценическая лихорадка – это и есть страх опозориться перед публикой.
– Я понимаю. Наверное, это просто ужасно.
– Совершенно верно. К счастью, это состояние у меня быстро проходит. Как только я скажу первые несколько фраз, я освобождаюсь и забываю обо всем, кроме роли, которую играю. Тогда на сцене живу, говорю, страдаю уже не я, а мой герой.
– Иногда мне хотелось стать актрисой. Я даже один раз говорила об этом с бабушкой, но она меня отговаривала.
– Неужели? – удивился Дерек. – Но ты должна идти за своей путеводной звездой, никого не слушая.
– Хорошо, что мама тебя не слышит, она бы страшно рассердилась, – серьезно сказала Хлоя.
– Пожалуй, ты права, она бы действительно рассердилась. Однако она достаточно умна, чтобы понять, что я говорю правду. Человек должен познать себя. Нельзя себе лгать. Если ты будешь помнить об этом, ты нечасто будешь ошибаться в жизни.
– Ты хочешь сказать, что нужно честно разобраться в себе?
– Именно так. Тебе уже восемнадцать, Хлоя. Ты быстро взрослеешь. Скоро ты поступишь в университет.
– Да, – неуверенно ответила девушка, думая о том, стоит ли рассказать дедушке, что она думает об этом.
– Не слышу энтузиазма! Ты пищишь, как испуганная маленькая церковная мышка.
Хлоя не смогла удержаться от смеха.
– Тебе показалось, дедушка.
– Вряд ли показалось. Я думал, ты всегда мечтала об Оксфорде?
Хлоя молчала. Дерек неожиданно остановился, взял ее за плечи и повернул лицом к себе.
– Хлоя, Оксфорд полон древней магии. Город церквей, храмов и колледжей. Это место для тебя.
– Я больше ничего не знаю, – тихо ответила девушка, как всегда в разговоре с Дереком, пытаясь быть честной и искренней.
– Вот как?! – Дерек задумчиво помолчал и спокойно добавил: – Но с тех пор как ты подросла, ты всегда хотела учиться в Оксфорде.
Дерек внимательно изучал свою непривычно серьезную внучку.
– Что же такое случилось, что ты изменила свое решение?
Хлоя явно не спешила отвечать.
– Ничего не случилось. – Она слегка пожала плечами. – Я думаю… Честно говоря, я не хочу поступать в университет, дедушка. Я бы хотела… работать в нашей фирме.
– Господи помилуй! Неужели ты серьезно? Не дождавшись ответа, Дерек продолжал:
– Вижу по твоему лицу, что ты настроена решительно. Но откуда такая перемена, детка?
– Я сама не знаю. Я не могу это объяснить.
– А ты уже говорила об этом с мамой? Хлоя кивнула.
– Да. В среду вечером, когда приехала.
– Ну и ну! И она обрадовалась, что ты хочешь работать с ней в магазине?
Хлоя закусила губу.
– Мама хочет, чтобы я получила образование, закончила университет. Точнее, она хочет, чтобы я поступила именно в Оксфорд.
– Это вполне понятно, думаю, она права.
И вдруг Хлоя запальчиво выпалила:
– На самом деле я бы хотела работать с Гидеоном в Лондоне.
Дерек был поражен, хотя выражение его лица не изменилось.
– Я искренне надеюсь, что ты не сказала этого маме.
– Уже сказала.
– Но, дорогая… Она, наверное, сильно огорчилась?
Хлоя удрученно кивнула.
Дерек взял девушку за руку, и они продолжили прогулку в молчании, направляясь вниз, к реке. Наконец Дерек не выдержал.
– Я тебя совершенно не понимаю! – воскликнул он с неожиданным раздражением. – Ну почему, ради всего святого, Лондон? Ты не меньшему можешь научиться и в Нью-Йорке! И трудно найти кого-нибудь, кто знает этот бизнес лучше твоей матери. Она была бы счастлива, если бы ты работала с ней в магазине на Пятой авеню. И тебе бы это тоже не повредило.
– А я считаю, что в Лондоне я смогу намного больше узнать о драгоценных камнях и изготовлении украшений. Демонстрационные залы там намного больше, да и мастерские тоже. Там много прекрасных мастеров по золоту, серебру и по огранке камней. И никто не научит меня разбираться в этом лучше, чем Гидеон. Он один из лучших гранильщиков, он носит звание королевского ювелира, он единственный, кому разрешено прикасаться к драгоценностям короны в Великобритании.
– Конечно, конечно. Я все это прекрасно знаю, – раздраженно сказал Дерек. – Но только подумай, Хлоя, ты ведь можешь работать в «Джардин» – не важно, в Лондоне или в Нью-Йорке – и после окончания университета. Я не призываю тебя отказаться от мечты, но почему еще раз не подумать об университете?
Ради меня, ради твоей мамы, но в первую очередь ради самой себя. Ты даже не представляешь, как это важно для твоего будущего, какую бы карьеру ты после этого ни избрала для себя.
После некоторого колебания Хлоя проговорила:
– Я подумаю об этом, дедушка.
И они пошли дальше. Оба погрузились в свои размышления, продолжая спускаться к реке, протекающей мимо усадьбы в задней части сада.
Дерек был расстроен разговором с Хлоей и от души сочувствовал Стиви. Хорошо зная ее, он понимал, какое огорчение принесли ей слова дочери. Ох, эта безжалостная юность, эта бездумная жестокость к близким! Бесконечный детский эгоизм! Но разве он сам не был эгоистичен, когда был молод? Он тоже когда-то считал, что знает обо всем на свете лучше всех.
Теперь, в свои шестьдесят восемь, он не был уверен в этом. Несмотря на богатый опыт долгой жизни, он многого не понимает в жизни. Чем дольше он живет, тем сложнее кажется ему мир, тем больше вокруг загадок. Он часто говорил Блер, что больше его ничто не сможет удивить, поскольку он всегда готов предположить худшее. Но он не утратил способности удивляться. Как сейчас, в разговоре с Хлоей.
Они дошли до беседки, стоящей на высоком берегу реки. Дерек поднялся по ступенькам и предложил:
– Давай посидим немного, отсюда прекрасный вид на реку, и мы будем защищены от ветра. Да и мне пора отдохнуть. Прогулка была длинной.
Хлоя послушно последовала за ним в беседку и села рядом на деревянную скамью.
Девушка медленно развязала шарф, сняла вязаную шапочку и провела рукой по волосам, убирая их с лица.
– Чувствуешь себя так, как будто на твои плечи легли все заботы в мире, да, Хлоя?
Она покачала головой.
Дерек посмотрел на девушку повнимательнее и понял, что она готова расплакаться. Он обнял ее за плечи, привлек к себе и нежно прошептал:
– Что ты, детка, успокойся, все будет хорошо.
– Я ничего, дедушка, – с трудом ответила Хлоя, проглотив комок в горле и пытаясь улыбнуться. Ее нижняя губа предательски дрожала.
– Тебе не о чем плакать, детка. Я, надеюсь, не был с тобой слишком резок? Прости, если так, у меня это вышло нечаянно.
– Нет, нет. Ты здесь ни при чем. Честно. Это из-за меня. Как я могла быть такой глупой!
– Что ты имеешь в виду?
– Как я могла так огорчить маму и тебя! Вы так хотели, чтобы я поступила в университет! И она очень расстроилась, когда узнала, что я хочу работать в Лондоне с Гидеоном, а не с ней в Нью-Йорке. Я совсем не хотела никого огорчать, особенно маму.
– Я знаю, Хлоя. Я убежден в этом и уверен, что мама тоже это понимает. В любом случае, ты сказала, что подумаешь об Оксфорде, прежде чем выберешь себе карьеру, независимо от того, пойдешь ли ты работать в «Джардин» или нет. Если ты ей скажешь об этом, ты ее очень обрадуешь, уверяю тебя.
Хлоя поспешно кивнула, нервно кусая губы. Неожиданно ее глаза наполнились слезами.
– Хлоя, дорогая, ну что с тобой, деточка? – Дерек гладил ее по голове, пытался успокоить.
Девушка упрямо молчала, и он озабоченно спросил:
– Может быть, ты не все мне рассказала и тебя беспокоит что-то еще? Ну скажи мне, в чем дело?
Хлоя глубоко вздохнула и наконец решилась:
– Знаешь, честно говоря, я побежала за тобой, чтобы попросить об одной вещи…
От волнения она не смогла продолжать.
Дерек попытался ободрить ее:
– Продолжай. Ты же знаешь, что я сделаю для тебя все, что в моих силах.
– Это… Это насчет моего отца.
– В каком плане? – спросил Дерек, хотя он сразу же понял, что Хлоя имеет в виду.
– Ну, я хочу узнать, кто он на самом деле. Дерек сокрушенно покачал головой.
– Я не знаю, Хлоя. Клянусь тебе, я не знаю.
– А ты рассказал бы мне, если бы знал?
– Скорее всего да.
– Я считаю, что мама ведет себя неправильно. Ведь я уже взрослая. Я давно знаю, что я незаконнорожденная. Мне кажется, я должна знать, кто мой отец, откуда он, каким он был человеком.
– Я согласен с тобой, Хлоя, – серьезно сказал Дерек. Он действительно так думал.
– Тогда помоги мне, дедушка, прошу тебя.
– Но как, дорогая?
– Поговори с мамой. Она тебя послушает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29