Впервые в жизни женщина назвала его импотентом, и это был болезненный удар. Он не стал ничего говорить в свое оправдание, понимая, что любые его слова Марго использует против него самого.
– Я видела тебя с ней! – кричала Марго. Это подействовало на Гидеона как разрыв бомбы.
Он пытался держать себя в руках и ничего не отвечать Марго. Как будто еще тогда он предвидел, что неприятностей с Марго не избежать. Но он и представить не мог объема свалившихся на него неприятностей!
Молчание Гидеона, казалось, только разжигало ее. Марго рассказала, где она видела Гидеона, и описала его спутницу.
«Красавица блондинка – это не новость, когда речь идет о тебе. Но выглядит она старше тебя. Вот это уже странно. – И чтобы у Гидеона не осталось сомнений в том, какое оружие против него у нее в руках, Марго добавила: – Ее лицо показалось мне знакомым. Я только не могу припомнить ее имени».
Ему оставалось только отчаянно надеяться, что она не вспомнит. Иначе это конец. Для него. И для других. Гидеон вспоминал, как он, не говоря Марго ни слова, закончил одеваться и, не попрощавшись, ушел. Но для него это было прощанием. Прощанием навсегда. На следующий день Гидеон сказал Марго, что все кончено. Но она не захотела смириться с его решением и начала преследовать его.
Резкий звонок телефона поднял его на ноги. Гидеон был рад возможности вырваться из вязкого потока воспоминаний. Он схватил трубку и раньше, чем успел сказать «алло», услышал:
– Привет, дорогой.
– Ленор? – Гидеон прижал трубку к уху. Это была она. Он с первого же звука узнал ее голос.
– Конечно. У тебя все в порядке?
– Где ты?
– В деревне, в Йоркшире. Здесь холодно и сыро.
– А как же ты звонишь мне? Это не опасно?
– Не беспокойся. Я сейчас одна.
– А дети?
– Со мной. Я не их имела в виду…
– Я понял, кого ты имела в виду, – прервал ее Гидеон. – Господи, как я скучаю, а ведь прошло всего два дня.
– Я чувствую то же самое.
– Я не могу мириться с мыслью, что он рядом с тобой и…
– Ради бога, не надо, Гид. Не мучай сам себя. Ты же понимаешь, что пока не может быть по-другому.
– Как бы мне хотелось, чтобы ты была рядом! – сказал он, представляя себе ее нежное лицо, светлый ореол волос и глубокие серые глаза.
– Мне тоже. Быть в твоих объятиях, прижаться к тебе, целовать тебя. Я обожаю, когда ты целуешь меня, любимый. С самого детства. Ты уже тогда отлично целовался, но теперь, когда ты стал взрослым, ты целуешься еще лучше. – Ее мягкий смех звучал хрипловато. – Это какое-то колдовство, но я чувствую твои губы на своих губах. О Гидеон, скажи мне, что бы ты хотел сейчас сделать со мной.
– Я не могу, – ответил он.
– Почему? – нежно прошептала Ленор.
– Ты слишком возбудила меня.
– Господи, как мне хотелось бы быть сейчас рядом с тобой. Любить тебя. Я хотела бы быть рядом с тобой каждый день, всегда, всю жизнь.
– Ты должна развестись с ним, Ленор. Скажи ему все, скажи, что мы любим друг друга. Оставь его.
– Ты ведь не из тех, кто женится, Гидеон. Ты и сам это знаешь. Все, кто знает тебя, согласятся со мной.
– Черт с ними, со всеми, и с тем, что они знают. Ничего они не знают! – закричал Гидеон. – Я люблю тебя. Я всегда любил тебя! С самого детства. Теперь я это понял.
– И я тоже. И буду любить тебя до самой смерти.
– Не надо говорить о смерти. Давай поговорим о жизни, о нашей жизни с тобой. Переезжай ко мне в Нью-Йорк. Начнем все сначала.
– Гидеон, у меня дети. Ты даже крестный отец одного из них. Как я могу переехать к тебе?
– Ты должна развестись, – твердо сказал он.
– Гидеон, но я…
– Я хочу жениться на тебе. Господи, неужели ты этого не понимаешь? – перебил он ее и рассмеялся. – Не самый обычный способ делать предложение женщине, которую любишь. По телефону. Но у меня нет выбора. Элеонора Элизабет Джейн Армстронг, ты выйдешь за меня замуж? Прошу тебя, скажи мне «да»!
– Как только смогу, Гидеон. – После паузы она продолжила: – Если бы я сейчас была рядом с тобой, дорогой, я бы сумела поблагодарить тебя так, что тебе бы обязательно понравилось.
– Перестань, детка. Ты меня сведешь с ума.
– Прости. Ты серьезно это сказал, Гид? Насчет женитьбы?
Какое-то время он молчал, затем сказал твердо и уверенно:
– Да. Совершенно серьезно. И, что еще более серьезно, я в первый раз в жизни делаю предложение женщине.
– Этого просто не может быть!
– Тем не менее это так.
– Но ты уже делал предложение. Мне же. Когда мне было десять, а тебе девять. За конюшнями в Эсгарт-Энде, помнишь? И я ответила «да».
– А сейчас ты ответишь «да»?
– Я уже ответила. Я же сказала «как только смогу», разве ты не слышал?
– Малком даст тебе развод?
Ленор молчала.
– Ну, что ты молчишь?
– Я надеюсь, Гидеон. Но ты знаешь, какой у него характер. Он так упрям! Он прекрасно знает, что наши отношения исчерпали себя давным-давно, но не хочет признать это. Вряд ли он любит меня, но он ни за что не захочет, чтобы я принадлежала другому.
– Я сам поговорю с ним.
– Нет! Только не это. Это на него подействует как красная тряпка на быка. Он и так всегда настороженно относился к тебе. Он видел, что ты неравнодушен ко мне.
– Это правда.
– Слава богу, что это правда. Я так люблю тебя! Какие у тебя планы на сегодняшний вечер?
– Маллингхемы пригласили меня на рождественскую вечеринку.
– А с кем ты идешь?
– Один. Я стал настоящим отшельником, Ленор. С тех пор как мы с тобой вместе, любовь моя.
– Рождество без тебя будет ненастоящим. – Она горестно вздохнула. – Ну что ж, это время полагается посвящать детям. Как жаль, что я так далеко, а то мы могли бы видеться каждый день, милый.
– Я знаю, малыш. Меня тоже ожидает скучное Рождество, потому что рядом нет тебя. Когда ты возвращаешься в Лондон?
– Не раньше воскресенья, двадцать девятого.
– Увидимся в понедельник?
– Да. Слушай, у меня появилась идея, – Ленор понизила голос и тихо сказала: – А ты можешь освободиться в первой половине дня?
– Да. А что?
– Я могла бы подъехать часам к десяти, чтобы вместе позавтракать. Тихий, скромный завтрак вдвоем. – В ее голосе зазвучали волнующие нотки.
– В постели, – с мужской прямотой уточнил Гидеон.
Ленор так заразительно засмеялась, что Гидеон не удержался и тоже расхохотался. Конец разговора был посвящен бесконечным объяснениям в любви и описаниям ее воплощения.
Повесив трубку, Гидеон задумался о том, что они наговорили друг другу. Он попросил Ленор оставить мужа и получить развод. И сказал, что хочет на ней жениться. Гидеон не чувствовал ни сомнений, ни тревоги. Гидеон хотел жениться на Ленор и был абсолютно уверен в своих и ее чувствах. Он знал Ленор Филипс всю свою жизнь, они вместе росли, и он любил ее с тех пор.
Именно в этом была причина его бесконечной погони за женщинами все эти годы. Ленор была для него той единственной, без которой жизнь бессмысленна. Но она вышла замуж за Малкома Армстронга, когда он отошел от нее, не понимая, как сильно ее любит.
Одну вещь Марго Сондерс поняла правильно. Он был импотентом с ней из-за Ленор. Это единственная женщина, с которой он хочет заниматься любовью.
Итак, он сделал предложение, и она его приняла. Господи, какое же блаженное облегчение узнать наконец, для чего ты пришел на эту землю.
Ленор.
16
– Я прекрасно себя чувствую, Стиви. Намного лучше, чем в последние годы. Спасибо тебе за внимание, – сказал Брюс Джардин, улыбаясь невестке.
Стиви удовлетворенно кивнула и заботливо спросила:
– А как ваша подагра? Она не беспокоила вас в последнее время?
Он кивнул.
– Подагра никого не оставляет в покое, но, к счастью, мой врач порекомендовал мне новое лекарство, которое делает чудеса.
Стиви собиралась подробнее расспросить Брюса о лекарстве, но тут послышался стук в дверь библиотеки, и на пороге появился дворецкий с подносом. Предлагая напитки, вначале он подошел к Стиви, затем к Брюсу.
– Спасибо, Алан, – поблагодарила Стиви и, подождав, когда Брюс возьмет свой бокал, сказала: – Счастливого вам Рождества и крепкого здоровья.
– И тебе, Стиви. Желаю тебе счастливого Рождества, дорогая.
– Спасибо.
Отпив глоток шерри, Стиви внимательно посмотрела на свекра. Он действительно хорошо выглядел. Стиви была приятно удивлена, когда, приехав на Уил-тон-Кресчент некоторое время назад, вошла в библиотеку и увидела Брюса. После разговора с Гилбертом Дрекселом накануне она ожидала, что увидит нервного, возбужденного инвалида. Брюс же, напротив, был крепок и спокоен. Ему нельзя было дать его восемьдесят два года.
Высокий, подтянутый, с резкими чертами лица и посеребренными временем волосами, Брюс являл собой классический тип английского джентльмена, занимающего высокое положение в государственном аппарате.
Этим утром он был одет в сшитый на заказ синий костюм и голубую рубашку. Чем больше Стиви смотрела на Брюса, тем больше проникалась уверенностью, что его жизнь потекла по новому руслу. В их последнюю встречу – всего лишь пару недель тому назад – он выглядел растерянным и слабым.
Как будто прочитав ее мысли, Брюс сказал:
– У меня теперь новый врач, Стиви, и он просто делает чудеса с помощью новых лекарств, которые он прописывает мне от многочисленных болезней. Кроме того, он направил меня к диетологу – она американка, – и эта милая дама разработала для меня специальную диету с разными витаминами и добавками. Поглощаю столько таблеток, что просто не понимаю, почему я еще не начал греметь при ходьбе.
Брюс рассмеялся, и Стиви с удовольствием поддержала его.
– Но ее метод дает прекрасные результаты, ты не находишь?
– Должна вам сказать, я сразу заметила, что вы выглядите несравненно лучше, чем при нашей последней встрече, Брюс.
Неожиданно зазвонил телефон, и Брюс, извинившись перед Стиви, взял трубку.
– Да, Алан?
Последовала пауза, пока он слушал дворецкого, затем он сказал:
– Хорошо, позови ее к телефону.
Пока он разговаривал по телефону, Стиви повернулась к камину и, уйдя в свои мысли, смотрела на огонь. Тридцать один год прошло с тех пор, как она познакомилась с Брюсом. Тогда ей было всего шестнадцать. Вся ее взрослая жизнь прошла на его глазах.
Не всегда их отношения были такими теплыми, как сейчас. Много лет невидимая война то полыхала пожаром, то превращалась в короткие пограничные стычки. Но они преодолели свои разногласия. Мир на приемлемых для обеих сторон условиях был давно заключен и приносил прекрасные плоды. Стиви смогла простить все, что ей пришлось перенести по вине Брюса и его недалекой супруги Алфреды. И хотя в глубине души сохранилась память обо всем, Стиви стремилась никогда не возвращаться к этим воспоминаниям.
Первые годы противостояния были погребены в далеком прошлом, и она искренне радовалась этому. В конце концов, Брюс стал ее добрым другом, и Стили полностью доверяла ему, поняв, что они находятся по одну сторону баррикад. Она, в свою очередь, уже много раз доказала свое право принадлежать к семье Джардин, и это радовало Брюса. Брюс верил Стиви, полагался на нее и был с ней совершенно откровенен.
Оторвав взгляд от языков пламени, Стиви осмотрела библиотеку и решила, что вложенные ею в переделку интерьера этой комнаты труды окупились с лихвой. Когда Брюс этим летом попросил ее «оживить» его библиотеку, Стиви не сомневалась в результатах. И хотя она оставила нетронутыми отделку стен и книжные полки, но, сменив старый выношенный ковер, обивку софы и кресел и мрачные драпировки, Стиви изменила саму атмосферу комнаты. Теперь библиотека была полна света и вызывала радостное настроение. Она потеряла печать викторианской эпохи, которая ложилась на все, к чему прикасалась Алфреда, отдававшая предпочтение темным тонам и давно вышедшим из моды тканям.
Осматривая комнату, Стиви обратила внимание на два свежераспустившихся цветка орхидеи. Чтобы оживить интерьер, она устроила маленький зимний сад на консольном столике. Стиви изменила бы себе, если бы, декорируя комнату, забыла о цветах. И теперь она взяла на заметку, что следует на зиму переставить растения в более светлое место.
Вскоре Брюс закончил телефонный разговор, повесил трубку и вернулся к своему креслу у камина. Устроившись напротив гостьи, он сказал:
– Мне очень жаль, Стиви, что я не смог поздравить тебя сразу же после покупки «Сверкающего властелина». Это твоя большая победа. И я горжусь тобой, очень горжусь, как и все мы в фирме «Джардин». Я считаю, что это очень важно для фирмы. Мы привлекли много новых клиентов. Кстати, должен отметить, что ты прекрасно уладила дело с прессой. Отзывы были именно такими, как надо. Ничего кричащего. Очень достойно. Ты молодец!
Пораженная его словами, Стиви воскликнула:
– Но ведь вы считаете, что я слишком дорого заплатила за этот бриллиант!
– Ничего подобного, – засмеялся Брюс, любуясь невесткой. – Я думаю, что «Сверкающий властелин» стоит намного дороже. Но кто бы ни был твой основной соперник, он сыграл тебе на руку тем, что так быстро вышел из игры. Я читал подробный отчет о торгах на аукционе и получил большое удовольствие.
Помолчав немного, Брюс серьезно добавил:
– Если бы тебе пришлось заплатить за «Сверкающий властелин» двенадцать миллионов, я бы одобрил и это.
– Вот как… – растерянно проговорила Стиви.
– Что с тобой, Стиви? – заволновался озадаченный Брюс. Он заметил ее напряжение и не пропустил изменившийся тон. – Ты не похожа сама на себя. Что-нибудь случилось?
– Найгел сказал мне, что вы считаете, что я слишком дорого заплатила за «Сверкающий властелин» и что…
– Но это полная чепуха! – воскликнул Брюс, перебив Стиви. – Я и не представляю, что это ему в голову пришло!
– Он сказал, что вы сами ему говорили.
– Но это неправда! – Брюс нахмурился, и в его голосе послышалось раздражение. – Он лжет! Это возмутительно! Я заставлю его ответить за эти слова!
– Он мне сказал, что вы считаете, что я всегда слишком дорого покупаю камни.
Брюс выпрямился в кресле, его лицо побелело. Стиви знала, что это признак гнева. Она хорошо изучила свекра за эти годы. В такое бешенство он приходил крайне редко.
Через некоторое время Брюс, видимо, овладел собой и сказал ровным, спокойным голосом:
– Я не могу понять, с какой целью Найгел солгал тебе? Зачем он выдумал вещи, которых я никогда не говорил? – Брюс в недоумении покачал головой. – Я был очень рад, что ты купила этот камень. Я сказал Найгелу, что ты прекрасно провела торги, и попросил поздравить тебя.
– Может быть, именно поэтому?
Брюс откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел на Стиви.
– Если это так, то Найгел совсем не так умен, как я думал. Он должен был понимать, что правда выйдет наружу и он сам загонит себя в ловушку этой ложью?
Стиви думала так же, но и у нее не было ответа на эти вопросы. Говорить со свекром о своих подозрениях подробно ей не хотелось. Стиви была уже вполне уверена, что Найгел ведет двойную игру, как она и подозревала.
Брюс поерзал в кресле и отпил шерри. Он напряженно анализировал ситуацию.
В библиотеке стало очень тихо. Тиканье старинных часов на камине и треск поленьев в очаге только подчеркивали эту гнетущую тишину.
Наконец Стиви нарушила молчание.
– Интересно, говорил ли вам Найгел, что он в начале декабря летал в Нью-Йорк? Он приходил в «Джардин» в понедельник, после аукциона девятого декабря. Найгел пробыл на фирме совсем недолго, и у него, казалось, там не было никаких дел. Он зашел в мой кабинет, мы немного поговорили, затем он передал мне ваше мнение по поводу «Сверкающего властелина» и ушел. Найгел собирался встретиться с султаном Кандреи, который, как он мне сообщил, предпочитает теперь иметь дело с ним, а не со мной.
– Какая чушь! Султан всегда стремился контактировать только с тобой, Стиви, и больше ни с кем. Мы оба знаем, что он неравнодушен к тебе. Когда ты ездила к нему в Кандрею, султан не скрывал, что хотел бы, чтобы ты осталась там навсегда.
Стиви не смогла не засмеяться, несмотря на всю серьезность этого разговора.
– Я не так уж уверена в этом, Брюс. Султан – большой льстец, как это принято у них на Востоке. Однако в одном я уверена.
– В чем же?
– Найгел приходил в магазин на Пятой авеню, чтобы затеять что-то вроде битвы со мной. Это было в день моего рождения, Найгел прекрасно помнил об этом, но даже не поздравил меня. И сделал он это специально. И еще одна вещь… У меня такое ощущение, что он интригует против меня. Он действительно что-то замышляет.
– Но с кем он может плести свой заговор, Стиви? – спросил Брюс с интересом, не отводя глаз от ее взволнованного лица.
– Я не знаю. – Стиви беспомощно посмотрела на свекра. Затем поморщилась. – Наверное, я скажу глупость, но все же я это скажу. С кем он плетет заговор? Ни с кем. Я думаю, Брюс, что он все задумал и осуществляет в одиночку. Найгел хочет выставить меня из фирмы. Он хочет управлять ею сам.
Брюса расстроили слова Стиви, и это немедленно отразилось на его лице. Он поднялся с кресла и встал у камина, опершись рукой на полку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29