И для него, и для меня. И только наша любовь и наши… наши взаимные обязательства, связанные с любовью, удерживали нас вместе до самого конца. Хотя последние семь месяцев нашего брака мы жили врозь.
– Если ты, Ребекка, больше никогда не сможешь любить, если твое сердце действительно умерло вместе с Джулианом, то значит ли это, что ты останешься вдовой на всю жизнь? И больше никогда не станешь даже думать о браке?
Ребекка смотрела на Дэвида, но казалось, не видела его. Дэвид знал, что заставил ее размышлять о чем-то новом, непривычном и весьма пугающем.
– Я не знаю, – наконец ответила она. – Я не знаю, Дэвид,
– Или все дело во мне? – спросил он. – Может быть, ты не можешь выйти замуж за меня лишь потому, что я вернулся домой, а Джулиан нет?
– Вы были как братья, – промолвила Ребекка. – Я не могу выйти замуж за брата своего покойного мужа.
– Но ведь мы не были братьями, – возразил он.
– Дэвид, – сказала она, – я не могу. Прошу тебя, я не могу.
Ему пришлось прекратить этот разговор. Она не плакала, не упала в обморок. Ребекка была слишком воспитанной женщиной, чтобы проявлять свои эмоции на людях. Дэвид знал, что ее поведение в тот день, когда он приехал домой, было для нее нетипично. Но он по ее глазам видел, что дальше убеждать ее невозможно. Она бы ему просто этого не позволила. По крайней мере в данный момент. Вероятно, завтра он предпримет еще одну попытку. После того как она сможет обдумать то, о чем они говорили сегодня.
Но Дэвид не был уверен, что очередная попытка увенчается успехом. Возможно, кому-нибудь другому со временем и удалось бы уговорить Ребекку. Однако самому Дэвиду – вряд ли.
И он никогда не избавится от бремени своей вины.
Он будет не в состоянии помогать женщине, мужа которой он убил почти два года назад. Не сможет опекать ее, защищать ее.
– Не подождать ли нам здесь несколько минут? – предложил Дэвид и понял, что Ребекка почувствовала облегчение. – Отец и Луиза скоро подойдут к нам.
Граф насупился, оглядев ту оконечность озера, где они стояли вместе с Ребеккой, и выразил неудовольствие по поводу поднимающегося из воды камыша.
– Если кто-нибудь отважится заплыть сюда на лодке, то очень быстро застрянет и никогда не выберется. Да и купаться здесь было бы очень опасно. Я заставлю вычистить этот участок.
– Но камыш придает озеру дикий, живописный вид, – возразила графиня. – Вы не согласны со мной, Дэвид? Это озеро не для шумных развлечений. Разве оно не может быть просто приятным для глаз?
– Здесь нас могут услышать садовники, – сухо сказал граф. – Ты подскажешь им, моя дорогая, прекрасное оправдание их лени. И тогда дикая природа вскоре окажется у самых дверей нашего дома.
Луиза рассмеялась.
– Я же говорила совсем не то, Уильям, – возразила она. – Правда, Ребекка? Мужчины всегда стремятся услышать в наших речах лишь то, что им выгодно, а потом заявляют, что женщины – глупые создания. Не лучше ли вникать в реальный смысл наших слов? Давайте Ребекка, пойдем вперед и разумно поговорим друг с другом.
Дэвид не расстроился, оставшись на обратном пути вдвоем с отцом.
– Как ты думаешь, Дэвид, – спросил граф, – должен ли я очистить озеро? Или мне следует доставить удовольствие твоей мачехе?
– С налета к этому вопросу подходить нельзя, – сказал Дэвид.
– Ну что же. Я считаю, что если один край озера зарос и стал так живописен, то большой беды в этом нет, – заметил граф. – Тот, кто захочет, может купаться и кататься на лодке на другой его оконечности. Но я не могу допустить, чтобы заросло все озеро.
Почему отец предпочел поездке верхом пешую прогулку и чем объяснить, что они с Луизой шли так медленно, стало ясно за чаем, который был подан после того, как все вернулись домой. Разлив чай, графина встала за спиной графа и положила руку ему на плечо.
– Мы скажем им, Уильям? – спросила она. Он нежно погладил ее руку.
– Я уже говорил, что согласен, – ответил он. – Начинай!
Луиза густо покраснела.
– Но я в большом замешательстве, – проговорила она. – Дэвиду двадцать восемь лет.
Дэвид удивленно поднял брови.
– У вас появится брат или сестра, – пояснила графиня. – Точнее, единокровный братик или сестричка. Вы не будете против этого?
Дэвид подумал, что для двадцативосьмилетнего мужчины он, должно быть, слишком наивен. Фактически он не задумывался о такой возможности. Мысль о том, что его отец в пятьдесят два года решится зачать ребенка казалась Дэвиду не правдоподобной. Но приходить в связи с этим в замешательство просто смешно. Ладно, будем считать, что отцу всего лишь пятьдесят два года. А Луизе – только тридцать лет.
«Но иметь новорожденного братика или сестричку моем возрасте?» – подумал Дэвид и поднялся со стула.
– Буду ли я против? Да я просто в восторге. – Он крепко пожал отцу руку, с интересом отметив про себя, что тот так же смущен, как и Луиза. Дэвид привлек Луизу в свои крепкие объятия. – Я рад за вас. Почему вы стеснялись сказать мне об этом?
– Не знаю. Я тоже очень рада. Я счастлива и горжусь собой. Разве я не права, Уильям?
Граф встал и подошел к снохе.
– Папа, – сказала она, обнимая его, – я рада за вас. И за вас тоже, Луиза.
Потом Ребекка заключила в объятия графиню, и счастливая Луиза заливалась смехом. Отец и сын застенчиво смотрели друг на друга поверх их голов.
«В конце концов, и для меня еще не все потеряно», – подумал Дэвид.
Глава 6
На следующее утро за завтраком вдова Джулиана и Луиза договорились о том, что после обеда они посетят престарелого мистера Мэйнарда и еще одного-двух больных обитателей других коттеджей. Но пока что леди Кардвелл могла располагать собой и, захватив книгу, отправилась в расположенную рядом с домом «Беседку среди роз». Ребекка любила этот уютный уголок за покой и особую красоту, которую создавали высокая, почти по плечи, живая изгородь, каменная арка входа и мраморные статуи. И конечно же, розы.
Ребекка раскрыла книгу, но даже не попыталась читать. Легкий ветерок шелестел краями страниц, однако был не в силах перевернуть их.
Она вспомнила, как Дэвид спросил ее, намеревается ли она так и остаться навечно вдовой. Ведь она заявила, что ее сердце похоронено вместе с Джулианом и она не станет даже думать о повторном браке, поскольку никогда не сможет полюбить нового мужа. Останется ли она навсегда вдовой? Еще несколько дней назад она ответила бы на подобный вопрос без всяких колебаний. Да, останется. В самом деле, как можно думать о повторном браке, если она клялась в верности Джулиану и никогда не сможет его забыть?
Но сегодня она уже не была так уверена в ответе. Полюбить снова она больше не сможет. Это правда. Но ее жизнь была бы лишена всякого смысла, если бы навечно осталась такой, как сейчас.
Ребекка осознала, что в течение долгого времени ждала нового этапа в своей жизни. Она ждала, что вернется Джулиан. Но он не возвращался. И теперь уже никогда не вернется. Должна ли она сама поставить крест на своей жизни, если трагически оборвалась жизнь Джулиана? Одно время Ребекка ставила вопрос именно так. Она почти два года испытывала подсознательное желание уйти из жизни.
Но она не умерла. И жизнь вновь заявляет о себе.
Медленно и болезненно, но все же заявляет. Ребекка пришла к этой мысли каких-нибудь несколько дней назад. И тогда она сбросила с себя черные одежды и облачилась в серые цвета, чтобы внешне подчеркнуть свое возвращение к жизни. Однако будущее разверзлось перед ней какой-то устрашающей пустотой. Ребекка ощутила себя бесконечно одинокой.
Но сейчас кое-кто, видимо, решил каким-то образом скрасить ее одиночество. Кто-то сквозь арку прошел в беседку. Ребекка взглянула через плечо и совсем не удивилась, увидев Дэвида. Она мысленно призналась себе, что чуть ли не ждала его. Они еще ничего не решили. Она отвечала ему категорическим отказом оба раза, когда он делал ей предложение. И оба раза он отступал, не пытаясь оказывать давление. Но Ребекка знала, что к этому они еще вернутся. Она понимала, что ее ответ пока нельзя считать окончательным.
Они не стали здороваться. Дэвид спокойно занял рядом с ней место, на которое она молча указала. «Странно, что приветствовать друг друга нам и не понадобилось», – подумала Ребекка. Казалось, что они способны общаться и без всяких слов.
Дэвид ждал, пока она заговорит. Он не проявлял нетерпения. Он знал, что Ребекке есть что сказать.
Она захлопнула книгу. На несколько мгновений закрыла глаза.
– Знаешь, я очень рада за них, – сказала она наконец. – Во всяком случае, не могу утверждать обратное.
Он ничего не ответил. Видимо, не потому что не знал, о чем идет речь. Ребекка чувствовала, что он все понял.
– Я не уверена, Дэвид, что, когда у них появится ребенок, я смогу выдержать жизнь в этом доме, – продолжала Ребекка. – Они станут еще сильнее ощущать себя единой семьей. А я еще больше почувствую себя чужой.
И опять Дэвид ничего не сказал. Он взял книгу из ее рук и положил ее на другой край скамьи.
– Я так хотела тех двух своих младенцев, – сказала она, вновь закрыв глаза. – Ты, Дэвид, не можешь даже вообразить, как страстно я хотела их. Джулиану было трудно это перенести. Он так радовался, когда я беременела. А потом… После каждого выкидыша мы оба жутко горевали. Но мне было гораздо тяжелее… Ты не представляешь, каково это – чувствовать их внутри себя, ощущать частью собственного тела… И каждый раз… Эти потери причинили мне такую страшную боль.
Дэвид на какое-то мгновение слегка прикоснулся пальцами к ее руке.
– Дети сделали бы нас полностью счастливыми, – промолвила Ребекка. – Точно так же, как будущий ребенок окончательно осчастливит твоего отца и Луизу. Я действительно рада за них. Но я с ужасом думаю о своем дальнейшем пребывании здесь.
Дэвид наконец заговорил.
– Тогда поедем со мной, – сказал он. Ею впервые овладело сильное искушение согласиться. Ребекка знала, что он вновь сделает ей предложение. Но упорно уходила от решения. Вернее, пыталась убедить себя в том, что решать вообще-то просто нечего. Она не выйдет за него замуж – вот и все.
– Дэвид, – произнесла Ребекка, открыв глаза. Она судорожно проглотила застрявший в горле ком. – Дэвид, я не люблю тебя.
– Я не прошу твоей любви, – сказал он. – Я прошу тебя, Ребекка, лишь о помощи и дружеском общении. И, возможно, о легкой привязанности, если я только действительно окажусь тебе хорошим мужем! Именно это я тебе и предлагаю. Я не прошу того, что ты не можешь дать.
– Но, став твоей женой, – ответила она, – я бы чувствовала себя обязанной словом чести дать тебе все.
– Все, что и вправду можешь, – сказал он. – Преданность. Верность. Разве этого мало? Именно такой брак я тебе и предлагаю.
Ребекка стиснула руки и положила их себе на колени.
– А что бы ты почувствовала, – спросил Дэвид, – если бы поехала со мной в Стэдвелл и обнаружила, что там полнейший упадок и запустение?
Она на мгновение задумалась.
– Думаю, что я испытала бы воодушевление. Ведь нужно было бы так много сделать,
– А там некому было бы помочь тебе. За исключением меня и, естественно, слуг. Но я был бы занят фермами, которые после всех этих лет потребуют особого внимания.
– Я бы не попросила о помощи. Было бы замечательно не нуждаться в помощи и располагать полной свободой действий, решая такую сложную задачу. Чувствовать, что ты нужна. – Ребекка внезапно замолчала: что же она такое говорит?..
– Ты бы была нужна, Ребекка, – сказал он. – Ты и в самом деле нужна мне.
Но Ребекка не могла так сразу согласиться. Ведь это Дэвид. Если бы он ей хотя бы просто нравился. Однако этого никогда не было. Во всяком случае, после того, как они вышли из детского возраста. И особенно после этой истории с Флорой. И что же теперь – воспользоваться его помощью лишь для того, чтобы немного облегчить себе жизнь?
– Следовательно, ты предлагаешь заключить фиктивный брак? – спросила она, почувствовав, что ее лицо заливает краска.
– Нет, – ответил он. Ребекка знала, что Дэвид пристально смотрит на нее, хотя она сама была не в силах повернуть голову, чтобы встретить его взгляд. – Это был бы настоящий брак во всех смыслах этого слова. Мне думается, что в противном случае мы бы не ужились под одной крышей.
– Но я не смогла бы… – сказала Ребекка, сильно сжав колени.
Она не смогла бы вынести физическую близость с мужчиной, которого не любила. Ребекке это было трудно даже с любимым мужчиной. Приходилось терпеть лишь из чувства долга – к этому она была подготовлена всем своим воспитанием. Но все равно Ребекка считала, что это было бы невозможно без ее глубокой любви к Джулиану и без ее искреннего желания доставить ему удовольствие. Интимная сторона неприятна даже влюбленной женщине, но без любви это просто отвратительно.
– Я и не пытался бы занять место Джулиана, Ребекка, – сказал Дэвид.
«Он не понял», – решила она. Мужчины, как ей казалось, никогда этого не понимают. Джулиан всегда находил удовольствие в физической близости. Он приходил к ней почти каждую ночь, за исключением тех периодов, когда она ждала ребенка или когда у нее начиналась менструация. Ребекка никогда против этого не возражала, ибо любила его и к тому же была его женой. Но вряд ли Джулиан понимал, что заниматься любовью супруге может быть не настолько приятно, как ему самому.
– Поедем со мной, – сказал Дэвид. – Выходи за меня замуж и поедем со мной.
Ребекка наконец повернула голову и посмотрела ему в глаза.
– Дэвид, – сказала она, – мы оба знаем, почему брак с тобой мог бы представлять для меня определенную выгоду. Я одинока, и меня сейчас несет по течению. Мне действительно нужны и дом, и семья. Ну а что можно сказать о тебе? Почему ты хотел бы жениться именно на мне, хотя можешь взять в жены по своему выбору любую другую женщину? Ты же меня не любишь.
Этот вопрос глубоко беспокоил Ребекку с того момента, как Дэвид впервые сделал ей предложение. Дэвиду известно, что она не любит его и никогда не сможет полюбить. И тем не менее он готов жениться на ней? Какая-то бессмыслица.
– Я хочу как можно скорее начать новую жизнь в Стэдвелле, – ответил он. – Я столько лет пренебрегал этим имением и больше не могу медлить. Жена мне нужна поямо сейчас. Я не хочу терять драгоценное время на попытки встретить какую-то подходящую женщину. Самая подходящая женщина для меня – это ты. Я хорошо знаю тебя. Ты нужна мне, а я – тебе. Мы нужны друг другу.
«И все же в этом нет никакого смысла», – думала Ребекка. Неужели его сердце настолько холодно, чтобы не испытывать потребность в любви? Или Дэвид столь наивен и не верит в любовь лишь потому, что никогда сам не встречался с ней?
– Но может быть, подождав немного, ты встретил бы свою любовь, – заметила она. Он покачал головой.
– Я больше верю в увлечение, чем в любовь, – ответил он.
– А вдруг ты влюбишься уже после нашей свадьбы, – сказала Ребекка. – Однако тогда будет слишком поздно.
– В день бракосочетания я дал бы тебе определенный обет, – сказал он. – Я не мог бы легкомысленно относиться к своему брачному обету. Я бы обещал тебе преданность и нежную привязанность – до конца дней своих.
Эти слова Дэвида показались Ребекке неубедительными; она подумала, что в них есть что-то холодное, рассудочное. Будто привязанность может возникнуть по заказу. Будто она не предполагает истинных чувств, что сама она могла бы когда-нибудь обещать своему второму мужу только преданность и нежность. Может быть, из этого что-нибудь и получилось бы. Возможно, ее первое замужество и не было единственной формой счастливого брака.
«И все же, – Ребекка чуть было не произнесла эти слова вслух, – ты не проявил преданности по отношению к Флоре…» Да, но он не давал ей обета. Она задумалась, много ли других женщин было у Дэвида после Флоры. А они у него, конечно, были. Ребекка слышала что солдаты и, уж во всяком случае, офицеры – конечно, неженатые – часто ведут разгульный образ жизни, если только им выпадает возможность. Это, видимо, неизбежное следствие постоянной угрозы смерти. У Дэвида явно было много женщин. Ведь он такой красивый, привлекательный мужчина.
Впервые с момента возвращения Дэвида из Крыма Ребекка обратила внимание на его привлекательность, на красивые черты его лица и выразительные синие глаза, широкие плечи и мускулистую фигуру. Еще в ранней юности Ребекка старалась перебороть свое физическое влечение к нему, переживая ужасные муки вины всякий раз, когда ловила себя на том, что смотрит на него оценивающим взглядом или мечтает о нем. Ребекка была уверена, что не подобает думать о физических достоинствах мужчины – особенно если он не нравится как человек, если ты не восхищаешься его душевными качествами. И вновь она смотрела с обожанием на Джулиана, который заслуживал ее любви, которого она любила как личность.
Ну а теперь Дэвид мог бы принадлежать ей. Она вдруг почувствовала, что задыхается, будто во время быстрого бега.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Если ты, Ребекка, больше никогда не сможешь любить, если твое сердце действительно умерло вместе с Джулианом, то значит ли это, что ты останешься вдовой на всю жизнь? И больше никогда не станешь даже думать о браке?
Ребекка смотрела на Дэвида, но казалось, не видела его. Дэвид знал, что заставил ее размышлять о чем-то новом, непривычном и весьма пугающем.
– Я не знаю, – наконец ответила она. – Я не знаю, Дэвид,
– Или все дело во мне? – спросил он. – Может быть, ты не можешь выйти замуж за меня лишь потому, что я вернулся домой, а Джулиан нет?
– Вы были как братья, – промолвила Ребекка. – Я не могу выйти замуж за брата своего покойного мужа.
– Но ведь мы не были братьями, – возразил он.
– Дэвид, – сказала она, – я не могу. Прошу тебя, я не могу.
Ему пришлось прекратить этот разговор. Она не плакала, не упала в обморок. Ребекка была слишком воспитанной женщиной, чтобы проявлять свои эмоции на людях. Дэвид знал, что ее поведение в тот день, когда он приехал домой, было для нее нетипично. Но он по ее глазам видел, что дальше убеждать ее невозможно. Она бы ему просто этого не позволила. По крайней мере в данный момент. Вероятно, завтра он предпримет еще одну попытку. После того как она сможет обдумать то, о чем они говорили сегодня.
Но Дэвид не был уверен, что очередная попытка увенчается успехом. Возможно, кому-нибудь другому со временем и удалось бы уговорить Ребекку. Однако самому Дэвиду – вряд ли.
И он никогда не избавится от бремени своей вины.
Он будет не в состоянии помогать женщине, мужа которой он убил почти два года назад. Не сможет опекать ее, защищать ее.
– Не подождать ли нам здесь несколько минут? – предложил Дэвид и понял, что Ребекка почувствовала облегчение. – Отец и Луиза скоро подойдут к нам.
Граф насупился, оглядев ту оконечность озера, где они стояли вместе с Ребеккой, и выразил неудовольствие по поводу поднимающегося из воды камыша.
– Если кто-нибудь отважится заплыть сюда на лодке, то очень быстро застрянет и никогда не выберется. Да и купаться здесь было бы очень опасно. Я заставлю вычистить этот участок.
– Но камыш придает озеру дикий, живописный вид, – возразила графиня. – Вы не согласны со мной, Дэвид? Это озеро не для шумных развлечений. Разве оно не может быть просто приятным для глаз?
– Здесь нас могут услышать садовники, – сухо сказал граф. – Ты подскажешь им, моя дорогая, прекрасное оправдание их лени. И тогда дикая природа вскоре окажется у самых дверей нашего дома.
Луиза рассмеялась.
– Я же говорила совсем не то, Уильям, – возразила она. – Правда, Ребекка? Мужчины всегда стремятся услышать в наших речах лишь то, что им выгодно, а потом заявляют, что женщины – глупые создания. Не лучше ли вникать в реальный смысл наших слов? Давайте Ребекка, пойдем вперед и разумно поговорим друг с другом.
Дэвид не расстроился, оставшись на обратном пути вдвоем с отцом.
– Как ты думаешь, Дэвид, – спросил граф, – должен ли я очистить озеро? Или мне следует доставить удовольствие твоей мачехе?
– С налета к этому вопросу подходить нельзя, – сказал Дэвид.
– Ну что же. Я считаю, что если один край озера зарос и стал так живописен, то большой беды в этом нет, – заметил граф. – Тот, кто захочет, может купаться и кататься на лодке на другой его оконечности. Но я не могу допустить, чтобы заросло все озеро.
Почему отец предпочел поездке верхом пешую прогулку и чем объяснить, что они с Луизой шли так медленно, стало ясно за чаем, который был подан после того, как все вернулись домой. Разлив чай, графина встала за спиной графа и положила руку ему на плечо.
– Мы скажем им, Уильям? – спросила она. Он нежно погладил ее руку.
– Я уже говорил, что согласен, – ответил он. – Начинай!
Луиза густо покраснела.
– Но я в большом замешательстве, – проговорила она. – Дэвиду двадцать восемь лет.
Дэвид удивленно поднял брови.
– У вас появится брат или сестра, – пояснила графиня. – Точнее, единокровный братик или сестричка. Вы не будете против этого?
Дэвид подумал, что для двадцативосьмилетнего мужчины он, должно быть, слишком наивен. Фактически он не задумывался о такой возможности. Мысль о том, что его отец в пятьдесят два года решится зачать ребенка казалась Дэвиду не правдоподобной. Но приходить в связи с этим в замешательство просто смешно. Ладно, будем считать, что отцу всего лишь пятьдесят два года. А Луизе – только тридцать лет.
«Но иметь новорожденного братика или сестричку моем возрасте?» – подумал Дэвид и поднялся со стула.
– Буду ли я против? Да я просто в восторге. – Он крепко пожал отцу руку, с интересом отметив про себя, что тот так же смущен, как и Луиза. Дэвид привлек Луизу в свои крепкие объятия. – Я рад за вас. Почему вы стеснялись сказать мне об этом?
– Не знаю. Я тоже очень рада. Я счастлива и горжусь собой. Разве я не права, Уильям?
Граф встал и подошел к снохе.
– Папа, – сказала она, обнимая его, – я рада за вас. И за вас тоже, Луиза.
Потом Ребекка заключила в объятия графиню, и счастливая Луиза заливалась смехом. Отец и сын застенчиво смотрели друг на друга поверх их голов.
«В конце концов, и для меня еще не все потеряно», – подумал Дэвид.
Глава 6
На следующее утро за завтраком вдова Джулиана и Луиза договорились о том, что после обеда они посетят престарелого мистера Мэйнарда и еще одного-двух больных обитателей других коттеджей. Но пока что леди Кардвелл могла располагать собой и, захватив книгу, отправилась в расположенную рядом с домом «Беседку среди роз». Ребекка любила этот уютный уголок за покой и особую красоту, которую создавали высокая, почти по плечи, живая изгородь, каменная арка входа и мраморные статуи. И конечно же, розы.
Ребекка раскрыла книгу, но даже не попыталась читать. Легкий ветерок шелестел краями страниц, однако был не в силах перевернуть их.
Она вспомнила, как Дэвид спросил ее, намеревается ли она так и остаться навечно вдовой. Ведь она заявила, что ее сердце похоронено вместе с Джулианом и она не станет даже думать о повторном браке, поскольку никогда не сможет полюбить нового мужа. Останется ли она навсегда вдовой? Еще несколько дней назад она ответила бы на подобный вопрос без всяких колебаний. Да, останется. В самом деле, как можно думать о повторном браке, если она клялась в верности Джулиану и никогда не сможет его забыть?
Но сегодня она уже не была так уверена в ответе. Полюбить снова она больше не сможет. Это правда. Но ее жизнь была бы лишена всякого смысла, если бы навечно осталась такой, как сейчас.
Ребекка осознала, что в течение долгого времени ждала нового этапа в своей жизни. Она ждала, что вернется Джулиан. Но он не возвращался. И теперь уже никогда не вернется. Должна ли она сама поставить крест на своей жизни, если трагически оборвалась жизнь Джулиана? Одно время Ребекка ставила вопрос именно так. Она почти два года испытывала подсознательное желание уйти из жизни.
Но она не умерла. И жизнь вновь заявляет о себе.
Медленно и болезненно, но все же заявляет. Ребекка пришла к этой мысли каких-нибудь несколько дней назад. И тогда она сбросила с себя черные одежды и облачилась в серые цвета, чтобы внешне подчеркнуть свое возвращение к жизни. Однако будущее разверзлось перед ней какой-то устрашающей пустотой. Ребекка ощутила себя бесконечно одинокой.
Но сейчас кое-кто, видимо, решил каким-то образом скрасить ее одиночество. Кто-то сквозь арку прошел в беседку. Ребекка взглянула через плечо и совсем не удивилась, увидев Дэвида. Она мысленно призналась себе, что чуть ли не ждала его. Они еще ничего не решили. Она отвечала ему категорическим отказом оба раза, когда он делал ей предложение. И оба раза он отступал, не пытаясь оказывать давление. Но Ребекка знала, что к этому они еще вернутся. Она понимала, что ее ответ пока нельзя считать окончательным.
Они не стали здороваться. Дэвид спокойно занял рядом с ней место, на которое она молча указала. «Странно, что приветствовать друг друга нам и не понадобилось», – подумала Ребекка. Казалось, что они способны общаться и без всяких слов.
Дэвид ждал, пока она заговорит. Он не проявлял нетерпения. Он знал, что Ребекке есть что сказать.
Она захлопнула книгу. На несколько мгновений закрыла глаза.
– Знаешь, я очень рада за них, – сказала она наконец. – Во всяком случае, не могу утверждать обратное.
Он ничего не ответил. Видимо, не потому что не знал, о чем идет речь. Ребекка чувствовала, что он все понял.
– Я не уверена, Дэвид, что, когда у них появится ребенок, я смогу выдержать жизнь в этом доме, – продолжала Ребекка. – Они станут еще сильнее ощущать себя единой семьей. А я еще больше почувствую себя чужой.
И опять Дэвид ничего не сказал. Он взял книгу из ее рук и положил ее на другой край скамьи.
– Я так хотела тех двух своих младенцев, – сказала она, вновь закрыв глаза. – Ты, Дэвид, не можешь даже вообразить, как страстно я хотела их. Джулиану было трудно это перенести. Он так радовался, когда я беременела. А потом… После каждого выкидыша мы оба жутко горевали. Но мне было гораздо тяжелее… Ты не представляешь, каково это – чувствовать их внутри себя, ощущать частью собственного тела… И каждый раз… Эти потери причинили мне такую страшную боль.
Дэвид на какое-то мгновение слегка прикоснулся пальцами к ее руке.
– Дети сделали бы нас полностью счастливыми, – промолвила Ребекка. – Точно так же, как будущий ребенок окончательно осчастливит твоего отца и Луизу. Я действительно рада за них. Но я с ужасом думаю о своем дальнейшем пребывании здесь.
Дэвид наконец заговорил.
– Тогда поедем со мной, – сказал он. Ею впервые овладело сильное искушение согласиться. Ребекка знала, что он вновь сделает ей предложение. Но упорно уходила от решения. Вернее, пыталась убедить себя в том, что решать вообще-то просто нечего. Она не выйдет за него замуж – вот и все.
– Дэвид, – произнесла Ребекка, открыв глаза. Она судорожно проглотила застрявший в горле ком. – Дэвид, я не люблю тебя.
– Я не прошу твоей любви, – сказал он. – Я прошу тебя, Ребекка, лишь о помощи и дружеском общении. И, возможно, о легкой привязанности, если я только действительно окажусь тебе хорошим мужем! Именно это я тебе и предлагаю. Я не прошу того, что ты не можешь дать.
– Но, став твоей женой, – ответила она, – я бы чувствовала себя обязанной словом чести дать тебе все.
– Все, что и вправду можешь, – сказал он. – Преданность. Верность. Разве этого мало? Именно такой брак я тебе и предлагаю.
Ребекка стиснула руки и положила их себе на колени.
– А что бы ты почувствовала, – спросил Дэвид, – если бы поехала со мной в Стэдвелл и обнаружила, что там полнейший упадок и запустение?
Она на мгновение задумалась.
– Думаю, что я испытала бы воодушевление. Ведь нужно было бы так много сделать,
– А там некому было бы помочь тебе. За исключением меня и, естественно, слуг. Но я был бы занят фермами, которые после всех этих лет потребуют особого внимания.
– Я бы не попросила о помощи. Было бы замечательно не нуждаться в помощи и располагать полной свободой действий, решая такую сложную задачу. Чувствовать, что ты нужна. – Ребекка внезапно замолчала: что же она такое говорит?..
– Ты бы была нужна, Ребекка, – сказал он. – Ты и в самом деле нужна мне.
Но Ребекка не могла так сразу согласиться. Ведь это Дэвид. Если бы он ей хотя бы просто нравился. Однако этого никогда не было. Во всяком случае, после того, как они вышли из детского возраста. И особенно после этой истории с Флорой. И что же теперь – воспользоваться его помощью лишь для того, чтобы немного облегчить себе жизнь?
– Следовательно, ты предлагаешь заключить фиктивный брак? – спросила она, почувствовав, что ее лицо заливает краска.
– Нет, – ответил он. Ребекка знала, что Дэвид пристально смотрит на нее, хотя она сама была не в силах повернуть голову, чтобы встретить его взгляд. – Это был бы настоящий брак во всех смыслах этого слова. Мне думается, что в противном случае мы бы не ужились под одной крышей.
– Но я не смогла бы… – сказала Ребекка, сильно сжав колени.
Она не смогла бы вынести физическую близость с мужчиной, которого не любила. Ребекке это было трудно даже с любимым мужчиной. Приходилось терпеть лишь из чувства долга – к этому она была подготовлена всем своим воспитанием. Но все равно Ребекка считала, что это было бы невозможно без ее глубокой любви к Джулиану и без ее искреннего желания доставить ему удовольствие. Интимная сторона неприятна даже влюбленной женщине, но без любви это просто отвратительно.
– Я и не пытался бы занять место Джулиана, Ребекка, – сказал Дэвид.
«Он не понял», – решила она. Мужчины, как ей казалось, никогда этого не понимают. Джулиан всегда находил удовольствие в физической близости. Он приходил к ней почти каждую ночь, за исключением тех периодов, когда она ждала ребенка или когда у нее начиналась менструация. Ребекка никогда против этого не возражала, ибо любила его и к тому же была его женой. Но вряд ли Джулиан понимал, что заниматься любовью супруге может быть не настолько приятно, как ему самому.
– Поедем со мной, – сказал Дэвид. – Выходи за меня замуж и поедем со мной.
Ребекка наконец повернула голову и посмотрела ему в глаза.
– Дэвид, – сказала она, – мы оба знаем, почему брак с тобой мог бы представлять для меня определенную выгоду. Я одинока, и меня сейчас несет по течению. Мне действительно нужны и дом, и семья. Ну а что можно сказать о тебе? Почему ты хотел бы жениться именно на мне, хотя можешь взять в жены по своему выбору любую другую женщину? Ты же меня не любишь.
Этот вопрос глубоко беспокоил Ребекку с того момента, как Дэвид впервые сделал ей предложение. Дэвиду известно, что она не любит его и никогда не сможет полюбить. И тем не менее он готов жениться на ней? Какая-то бессмыслица.
– Я хочу как можно скорее начать новую жизнь в Стэдвелле, – ответил он. – Я столько лет пренебрегал этим имением и больше не могу медлить. Жена мне нужна поямо сейчас. Я не хочу терять драгоценное время на попытки встретить какую-то подходящую женщину. Самая подходящая женщина для меня – это ты. Я хорошо знаю тебя. Ты нужна мне, а я – тебе. Мы нужны друг другу.
«И все же в этом нет никакого смысла», – думала Ребекка. Неужели его сердце настолько холодно, чтобы не испытывать потребность в любви? Или Дэвид столь наивен и не верит в любовь лишь потому, что никогда сам не встречался с ней?
– Но может быть, подождав немного, ты встретил бы свою любовь, – заметила она. Он покачал головой.
– Я больше верю в увлечение, чем в любовь, – ответил он.
– А вдруг ты влюбишься уже после нашей свадьбы, – сказала Ребекка. – Однако тогда будет слишком поздно.
– В день бракосочетания я дал бы тебе определенный обет, – сказал он. – Я не мог бы легкомысленно относиться к своему брачному обету. Я бы обещал тебе преданность и нежную привязанность – до конца дней своих.
Эти слова Дэвида показались Ребекке неубедительными; она подумала, что в них есть что-то холодное, рассудочное. Будто привязанность может возникнуть по заказу. Будто она не предполагает истинных чувств, что сама она могла бы когда-нибудь обещать своему второму мужу только преданность и нежность. Может быть, из этого что-нибудь и получилось бы. Возможно, ее первое замужество и не было единственной формой счастливого брака.
«И все же, – Ребекка чуть было не произнесла эти слова вслух, – ты не проявил преданности по отношению к Флоре…» Да, но он не давал ей обета. Она задумалась, много ли других женщин было у Дэвида после Флоры. А они у него, конечно, были. Ребекка слышала что солдаты и, уж во всяком случае, офицеры – конечно, неженатые – часто ведут разгульный образ жизни, если только им выпадает возможность. Это, видимо, неизбежное следствие постоянной угрозы смерти. У Дэвида явно было много женщин. Ведь он такой красивый, привлекательный мужчина.
Впервые с момента возвращения Дэвида из Крыма Ребекка обратила внимание на его привлекательность, на красивые черты его лица и выразительные синие глаза, широкие плечи и мускулистую фигуру. Еще в ранней юности Ребекка старалась перебороть свое физическое влечение к нему, переживая ужасные муки вины всякий раз, когда ловила себя на том, что смотрит на него оценивающим взглядом или мечтает о нем. Ребекка была уверена, что не подобает думать о физических достоинствах мужчины – особенно если он не нравится как человек, если ты не восхищаешься его душевными качествами. И вновь она смотрела с обожанием на Джулиана, который заслуживал ее любви, которого она любила как личность.
Ну а теперь Дэвид мог бы принадлежать ей. Она вдруг почувствовала, что задыхается, будто во время быстрого бега.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48