– Он сердечно рассмеялся.
– Китспур, – произнесла Ребекка. – Именно там был убит мой первый муж. Там он и похоронен.
– Да, мадам. Он был храбрым человеком. Согласно приказу, он удерживал высоты, хотя большинство из нас оставили свои боевые порядки и бросились вниз. А он привел своих солдат к подножию Китспура, чтобы нас спасти. В ходе этого сражения он и расстался с жизнью.
– Да, – сказала Ребекка, нарушив наступившее молчание. – Я слышала, что он сражался, как герой.
Дэвид почувствовал, что даже если бы ему надо было сейчас спасти свою жизнь, он не смог бы ни двинуться, ни заговорить. Если Шерер собирается и дальше придумывать свою версию, то не вступит ли она в противоречие с тем, что рассказывал Ребекке Дэвид.
– Леди Шерер и я были бы счастливы, если вы отобедали бы завтра вечером у нас, – заявил сэр Джордж. – Если у вас, конечно, не назначено никаких иных встреч. Я пришел, чтобы пригласить майора Тэвистока, но теперь, если вы придете вдвоем, это будет намного лучше. Синтия будет рада познакомиться с вами, мадам.
– У моей жены недомогание, – сказал Дэвид.
– Нет, нет. Я была бы очень рада, – возразила, глядя на него, Ребекка. Ее щеки пылали, а глаза сверкали. – Может быть, мы сумеем принять приглашение, Дэвид?
Он наклонил голову. Ночной кошмар снова вторгается в реальную жизнь. Его больше нельзя будет удержать в границах сна.
– Спасибо, Шерер, – сказал Дэвид. – Перед тем как нас покинуть, оставьте, пожалуйста, свой адрес.
– Может быть, закажем чаю или какие-нибудь закуски? – предложила Ребекка.
Однако сэр Джордж знал, что время чая уже миновало, и попросил прощения за свой такой поздний визит. Он, дескать, забежал только для того, чтобы передать им приглашение. Он не собирался оставаться дольше пары минут.
К тому времени, когда Дэвид, проводив сэра Джорджа до дверей, вернулся в гостиную, Ребекка уже удалилась к себе в спальню для обычного послеобеденного отдыха.
Глава 13
Собираясь с визитом к Шерерам, Ребекка весьма тщательно отнеслась к своему туалету. Она выбрала шелковое вечернее платье из своего приданого. До этого Ребекка появлялась в нем лишь однажды – на званом обеде и танцах в Стэдвелле.
Для нее было нечто волнующее в знакомстве с человеком, который знал Джулиана и воевал вместе с ним. Она хотела бы задать сэру Джорджу Шереру тысячу вопросов, хотя и сознавала, что должна проявлять при этом известную осторожность. В присутствии Дэвида – а в данном случае, даже если бы его и не было, – ей не следовало обнаруживать чрезмерное стремление узнать что-либо о Джулиане. И все же ее руки замерли, когда она застегнула нитку жемчуга вокруг шеи.
«Джулиан?» – подумала она. Дэвид тоже был в Крыму. Ребекке страстно захотелось знать возможно больше о том отрезке его жизни. Однако, кроме того, что он рассказал ей, когда вернулся в Крейборн, – а Ребекка тогда была слишком поглощена собственной болью, чтобы внимательно прислушиваться к его словам, – Дэвид явно уклонялся от упоминаний о Крымской войне.
И это было понятно, предположила Ребекка, особенно если учесть ночные кошмары, преследующие Дэвида с того времени. Но она все же страстно желала узнать больше. «Если бы я только знала, что он пережил в те годы, – порой думала она, – я получила бы ключ к его душе, я смогла бы больше узнать о муже и понять его».
Правда, ей приходило в голову, что она никогда – даже в его мальчишеские годы – не знала и не понимала Дэвида. Он всегда упорно сохранял дистанцию.
– Ты спас жизнь сэра Джорджа Шерера? – спросила она его за обедом после визита баронета. Дэвид пожал плечами.
– Я, вероятно, спас жизни ста человек, – ответил тогда он. – И сотня людей, вероятно, спасла мою жизнь. Война, Ребекка, – это сплошное коллективное усилие. Когда в любую секунду может явиться и является смерть, люди стараются приглядывать за своими товарищами.
И все же создавалось впечатление, что сэр Джордж испытывает к Дэвиду особое чувство признательности. Ей очень хотелось бы узнать, что в сражении при Инкермане Дэвид проявил себя таким же героем, что и Джулиан. Она всегда столь напряженно думала о героизме Джулиана, что каким-то образом забывала об участии Дэвида в этой же битве. А ведь именно там был он тяжело ранен. Она хотела, чтобы Дэвид и под Инкерманом оказался героем, как это случилось позже, уже после смерти Джулиана.
И все же во всем этом было нечто странное. Она сидела нахмурившись в полумраке экипажа, в котором они направлялись в арендованный Шерерами дом на Портмэн-Плейс. Отвечая Ребекке за обедом, Дэвид говорил столь отстраненным тоном, что беседа на эту тему быстро сошла на нет. А сегодня он сразу же после завтрака вышел из дому и вернулся лишь пару часов назад. Он решительно посоветовал ей спокойно провести день дома, и она подчинилась ему, хотя и собиралась пополудни посетить Денизу
Теперь муж угрюмо сидел рядом с Ребеккой. Казалось, он совсем не желает вспоминать о том периоде своей жизни, пусть даже эти воспоминания и окажутся приятными. И, подчинившись инстинктивному желанию, она протянула руку, чтобы прикоснуться к мужу. Но вовремя остановилась. Неизвестно, как Дэвид на это отреагирует.
На обеде у Шереров они оказались единственными гостями. Сэр Джордж приветствовал их столь же экспансивно, что и накануне. Леди Шерер вела себя значительно сдержаннее. Она была очень красива. Ребекку восхитили ее миниатюрная фигура в вечернем платье цвета темно-красного вина, а также ее очень темные волосы и глаза.
– Разреши представить тебе леди Тэвисток, о которой я тебе рассказывал. Ты, конечно, помнишь? – сказал сэр Джордж своей жене, посмотрев ей в лицо сверху вниз. – Она была замужем за капитаном Кардвеллом. Ты должна помнить его, Синтия.
– Вы тоже знали Джулиана? – спросила ее Ребекка. Ее глаза расширились от удивления.
– Да, мы были знакомы, – ответила Синтия Шерер.
– Вы поехали за границу вместе с вашим мужем, – заметила Ребекка, в голосе которой прозвучала явная зависть. – Как же вам повезло! Я пожертвовала бы всем на свете, лишь бы также поехать туда. Но Джулиан боялся, что это тяжело отразится на моем здоровье. Я все время сожалею об этих потерянных месяцах.
До Ребекки внезапно дошло, что рядом с ней молча стоит Дэвид. Она улыбнулась леди Шерер и в душе понадеялась, что кто-либо сменит тему разговора. Ей, однако, до боли хотелось задавать вопрос за вопросом. Но она почувствовала облегчение, когда сэр Джордж пошел наливать им напитки, а леди Шерер стала вежливо обсуждать погоду.
Тем не менее во время обеда беседа неизбежно вернулась к Крымской войне. Ребекка обрадовалась этому. Она впитывала каждую подробность, стараясь вместе с тем не задавать вопросов, не обнаруживать свою жажду узнавать новые и новые детали. И, по-видимому, сэр Джордж чувствовал это.
– Любовь моя, расскажи леди Тэвисток все, что ты помнишь о жизни капитана Кардвелла в те месяцы, – настойчиво попросил он. – Иная женщина, возможно, способна вспомнить детали, которые могли улетучиться из памяти мужчин. Да, майор? – искренне рассмеялся он.
– Я его едва знала, – сказала леди Шepep. – Я действительно помню, что он пользовался популярностью как среди своих сослуживцев-офицеров, так и солдат. Он, по-видимому, обладал редким даром всегда быть бодрым и веселым.
– Да, – подтвердила Ребекка, наклонившись вперед и забыв обо всех сидевших за столом. – Он всегда был таким. Даже будучи мальчиком.
– И он всегда очаровывал дам, – добавил сэр Джордж. – Ты должна согласиться с этим, Синтия.
– Все всегда любили его, – заявила Ребекка и резко повернула голову в сторону Дэвида. – Это так, Дэвид?
– Мы с Ребеккой, конечно пристрастны, – ответил Дэвид. – Мы с Джулианом росли, как братья. Ребекка потом стала его женой. А вы, Шерер вышли в отставку сразу после ранения? Ну и как вам гражданская жизнь?
– О, порой бывает немного нудно, – признался сэр Джордж. – Синтии не хватает волнующих сторон армейской жизни. Правда, любимая? Некоторые жены это чувствуют, леди Тэвисток. Это, понимаете ли, входит в их плоть и кровь.
– Вам посчастливилось, что ваш муж выжил, – произнесла Ребекка, улыбнувшись Синтии Шерер. – Какое же облегчение это, вероятно, вам принесло!
– Благодаря вашему мужу, – подчеркнул сэр Джордж и поднял бокал с вином. – Моя жена ему обязана тем, что я спасся. Мы должны, моя любимая, выпить за майора Тэвистока. Вы к нам присоединитесь, леди Тэвисток?
Ребекка подняла свой бокал и улыбнулась Дэвиду.
– Он утверждает, что спасать жизнь в битве – это, дескать, обычное дело, – сообщила она.
– В нем говорит скромность, леди Тэвисток, – промолвил, рассмеявшись, сэр Джордж. – Ваш муж слишком уж скромен. Тот удар саблей повредил мне правую руку – свой шрам я унесу с собой в могилу, – а еще доля секунды, и она пронзила бы мне грудь. Ваш муж прострелил мерзавцу сердце. Когда тот упал на землю, то был уже мертв. Мне никогда не приходилось видеть столь точного попадания.
– Полагаю, что наши дамы предпочли бы более веселую тему для беседы, – заметил Дэвид.
– Вы видите, леди Тэвисток, он опять проявляет скромность, – сказал, смеясь, сэр Джордж. – Майор конфузится, когда его называют героем. Синтия никогда не перестает восхвалять его. Ведь это правда, любовь моя? Давайте выпьем в его честь.
Когда все подняли бокалы и осушили их, Дэвид так и не оторвал взгляда от своей тарелки.
Ребекке не понравился сэр Джордж Шерер, причем с самого начала. Она, однако, не понимала почему. И теперь ее не покидало это чувство. Он был весел и дружествен и неизменно возвращал беседу к темам, которые так интересовали ее. Дэвид спас ему жизнь, и сэр Джордж был исполнен благодарности к нему. Но было еще что-то…
Видимо, виной всему была атмосфера какой-то недоговоренности. Будто бы трое из присутствовавших были посвящены в некую тайну, неведомую Ребекке. Конечно, она как бы чувствовала себя посторонней, посколвку троих из них объединяли чуждые ей общие переживания и воспоминания. Похоже, дело было именно в этом. Но не только в этом…
Дэвид и леди Шерер говорили мало. Они не глядели друг на друга и не обращались друг к другу. Ребекка наконец это поняла, когда они все направились в гостиную пить кофе. Но все это время у них было мало шансов для общения. Сэр Джордж Шерер был человеком, который любил задавать тон в разговоре. Остальным же приходилось довольствоваться преимущественно ответами на его реплики.
Очевидно, именно из-за этого сэр Джордж и не нравился Ребекке. Осознав это, она испытала некоторое потрясение. Он, оказывается, не нравится даже своей собственной жене. Трудно испытывать симпатию к человеку, который относится к собеседникам, как к публике на спектакле. Не как к личностям, которых следует понять и выслушать, а как к безликой аудитории. Сэр Джордж Шерер оказался ярким примером подобного отношения к людям.
Да, дело обстояло именно так. Ребекка почувствовала облегчение, проанализировав ситуацию и поняв, что же портит сегодняшний вечер, что омрачает общение. Она была рада, когда ей пришлось пройтись по гостиной вместе с леди Шерер и выразить восхищение выставленным в ней фарфором, а также обсудить такую чисто женскую проблему, как моды.
Но все вскоре вернулось на круги своя.
– Как замечательно, любовь моя, что ты так легко завязываешь дружеские отношения, – сказал сэр Джордж своей жене. Он вместе с Дэвидом вошел в комнату вслед за дамами. – Моя жена, леди Тэвисток, с другими дамами довольно застенчива. Может быть, потому, что ее отец занимается торговлей, хотя я не один раз пытался убедить ее, что мне известны случаи, доказывающие, что в наши дни это обстоятельство не имеет решительно никакого значения. Или, возможно, все дело в том, что она провела так много лет в окружении мужчин? Иногда мне кажется, что Синтии легче общаться с мужчинами, чем с женщинами.
«Он к тому же еще и вульгарен, – подумала Ребекка – Свою последнюю фразу он мог бы сформулировать и по-иному. Будь он истинный джентльмен, то тщательнее выбирал бы слова».
– Мы решили, что кринолины. – глупая мода, – как бы невзначай заметила Ребекка. – Мы полагаем, что если бы это зависело от нас, то мы вернулись бы в начало восемнадцатого века, в эпоху Регентства во Франции, и носили бы модные в ту пору восхитительные свободные и удобные платья.
Сэр Джордж захихикал.
– Леди очень любят обсуждать моды, – твердо, сказала Ребекка прежде, чем тот успел вновь разразиться речью. – Правда же, леди Шерер?
– Вы можете называть мою жену просто Синтия, – сказал сэр Джордж. – В эти дни нам хотелось бь встречаться с вами почаще.
– Мы приехали на очень короткое время, – пояснил Дэвид. – Вскоре мы возвращаемся в Стэдвелл.
– Стэдвелл, – повторил вслед за ними сэр Джордж. – Это в Глостершире?
Дэвид кивнул.
– Отец Синтии живет в городе Глостер, – сказ сэр Джордж. От его дома рукой подать до кафедрального собора. А ведь мы его часто посещаем. В один из наших приездов в Глостер мы обязательно заглянем вам в гости.
– Вы встретите сердечный прием, – сказала Peбекка, улыбнувшись леди Шерер.
– Благодарю вас, – заметила та. – Но мы бывает там не так уж часто.
Сэр Джордж ухмыльнулся:
– Теперь вы понимаете, майор, как жены выставляют нас лгунами?
* * *
Ребекка почувствовала большое облегчение, когда они с Дэвидом наконец оказались в экипаже и отправились домой. Она подумала, что с ее стороны было ошибкой надеяться, будто она узнает новые подробности о неизвестном ей периоде жизни Джулиана. Было ошибкой и проявлять любопытство в отношении героизма Дэвида, коль скоро он сам не хотел говорить на эту тему. «Проведенный вечер удачным не назовешь», – решила она.
Но теперь, когда все завершилось, Ребекка все-таки подумала о забавной стороне визита. Она хотела повернуться к Дэвиду и вместе с ним посмеяться над странным характером сэра Джорджа Шерера. Ребекка собиралась спросить мужа, не приходилось ли ему когда-либо жалеть, что он спас тому жизнь. Но, повернув голову, чтобы получше рассмотреть Дэвида в темноте внутри экипажа, она поняла, что подобная шутка была бы проявлением дурного тона. Возможно, Дэвид вообще не воспринял бы ее слова как шутку. Он выглядел довольно мрачным.
И опять она почувствовала прежнюю атмосферу, хотя они уже не были в доме на Портмэн-Плейс. Ту самую трудно определимую атмосферу, которая породила в ней беспокойство. И потому она не упомянула ни единым словом вечер, проведенный у Шереров. Большую часть пути по лондонским улицам они провели в молчании.
– Я хочу, Ребекка, чтобы все завтрашнее утро ты пролежала в постели, – спокойно сказал Дэвид, когда они уже приближались к дому. – После полудня мы отправимся в Стэдвелл.
– Завтра? – спросила она. – А я-то полагала, что мы не уедем до пятницы.
– Мне бы хотелось, чтобы ты была дома, – ответил он. – Там ты сможешь отдохнуть по-настоящему. Здесь уже больше нет смысла оставаться.
– Завтра вечером к нам на обед собирались прийти Хорас и Дениза, – напомнила она.
– Я им пошлю извинения, – сказал он. – Они поймут. Ведь они осведомлены о твоем состоянии. Мы едем домой завтра после полудня, когда ты как следует отдохнешь.
– Хорошо, Дэвид. Все в порядке, – согласилась она. Ребекка почувствовала огромное облегчение. Внезапно она захотела очутиться дома. Дома нужно было так много сделать. Там между нею и Дэвидом не повисает молчание. Им всегда есть что обсудить. Дома они друзья. Да-да, это не преувеличение! Они – друзья.
Ребекка ужасно хотела вырваться из атмосферы, в которой оказалась сейчас. Вокруг – Лондон, сплошной Лондон. Жизнь в большом городе не по ним. Здесь слишком много времени для безделья и совершенно нечем себя занять. В этом-то и вся беда. А теперь все эти неприятные ощущения еще больше усилил тот ужасный человек. Как только они покинут Лондон, исчезнет и эта атмосфера.
– Будет так приятно оказаться дома, – сказала она. Дэвид впервые взглянул на нее.
– Да, – откликнулся он. – Да, конечно.
* * *
Удивительно, как быстро то или иное место может стать домом. Стэдвелл принадлежал Дэвиду с самого его рождения. Но он жил там лишь последние два месяца. И все-таки, когда он сошел вместе с Ребеккой с поезда и увидел, что их ждет все тот же ободранный, старомодный экипаж, который встречал их в день свадьбы, для Дэвида возвращение домой стало воистину прекрасным. Сердце его затрепетало еще больше, когда он бросил первый взгляд на Стэдвелл: да, несомненно, это его родной дом. Запущенность по-прежнему ощущалась очень сильно. Но хорошо, что ветви деревьев больше не закрывали выходящие на запад окна, а на лугу за рекой и мостом не цвели маргаритки. И мраморных львов подняли снова на колонны у ворот, ведущих в поместье.
После менее чем двухнедельного отсутствия Дэвид чувствовал себя разбитым. Врач не обещал благополучного исхода и не назначил Ребекке лечения, на что Дэвид так надеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Китспур, – произнесла Ребекка. – Именно там был убит мой первый муж. Там он и похоронен.
– Да, мадам. Он был храбрым человеком. Согласно приказу, он удерживал высоты, хотя большинство из нас оставили свои боевые порядки и бросились вниз. А он привел своих солдат к подножию Китспура, чтобы нас спасти. В ходе этого сражения он и расстался с жизнью.
– Да, – сказала Ребекка, нарушив наступившее молчание. – Я слышала, что он сражался, как герой.
Дэвид почувствовал, что даже если бы ему надо было сейчас спасти свою жизнь, он не смог бы ни двинуться, ни заговорить. Если Шерер собирается и дальше придумывать свою версию, то не вступит ли она в противоречие с тем, что рассказывал Ребекке Дэвид.
– Леди Шерер и я были бы счастливы, если вы отобедали бы завтра вечером у нас, – заявил сэр Джордж. – Если у вас, конечно, не назначено никаких иных встреч. Я пришел, чтобы пригласить майора Тэвистока, но теперь, если вы придете вдвоем, это будет намного лучше. Синтия будет рада познакомиться с вами, мадам.
– У моей жены недомогание, – сказал Дэвид.
– Нет, нет. Я была бы очень рада, – возразила, глядя на него, Ребекка. Ее щеки пылали, а глаза сверкали. – Может быть, мы сумеем принять приглашение, Дэвид?
Он наклонил голову. Ночной кошмар снова вторгается в реальную жизнь. Его больше нельзя будет удержать в границах сна.
– Спасибо, Шерер, – сказал Дэвид. – Перед тем как нас покинуть, оставьте, пожалуйста, свой адрес.
– Может быть, закажем чаю или какие-нибудь закуски? – предложила Ребекка.
Однако сэр Джордж знал, что время чая уже миновало, и попросил прощения за свой такой поздний визит. Он, дескать, забежал только для того, чтобы передать им приглашение. Он не собирался оставаться дольше пары минут.
К тому времени, когда Дэвид, проводив сэра Джорджа до дверей, вернулся в гостиную, Ребекка уже удалилась к себе в спальню для обычного послеобеденного отдыха.
Глава 13
Собираясь с визитом к Шерерам, Ребекка весьма тщательно отнеслась к своему туалету. Она выбрала шелковое вечернее платье из своего приданого. До этого Ребекка появлялась в нем лишь однажды – на званом обеде и танцах в Стэдвелле.
Для нее было нечто волнующее в знакомстве с человеком, который знал Джулиана и воевал вместе с ним. Она хотела бы задать сэру Джорджу Шереру тысячу вопросов, хотя и сознавала, что должна проявлять при этом известную осторожность. В присутствии Дэвида – а в данном случае, даже если бы его и не было, – ей не следовало обнаруживать чрезмерное стремление узнать что-либо о Джулиане. И все же ее руки замерли, когда она застегнула нитку жемчуга вокруг шеи.
«Джулиан?» – подумала она. Дэвид тоже был в Крыму. Ребекке страстно захотелось знать возможно больше о том отрезке его жизни. Однако, кроме того, что он рассказал ей, когда вернулся в Крейборн, – а Ребекка тогда была слишком поглощена собственной болью, чтобы внимательно прислушиваться к его словам, – Дэвид явно уклонялся от упоминаний о Крымской войне.
И это было понятно, предположила Ребекка, особенно если учесть ночные кошмары, преследующие Дэвида с того времени. Но она все же страстно желала узнать больше. «Если бы я только знала, что он пережил в те годы, – порой думала она, – я получила бы ключ к его душе, я смогла бы больше узнать о муже и понять его».
Правда, ей приходило в голову, что она никогда – даже в его мальчишеские годы – не знала и не понимала Дэвида. Он всегда упорно сохранял дистанцию.
– Ты спас жизнь сэра Джорджа Шерера? – спросила она его за обедом после визита баронета. Дэвид пожал плечами.
– Я, вероятно, спас жизни ста человек, – ответил тогда он. – И сотня людей, вероятно, спасла мою жизнь. Война, Ребекка, – это сплошное коллективное усилие. Когда в любую секунду может явиться и является смерть, люди стараются приглядывать за своими товарищами.
И все же создавалось впечатление, что сэр Джордж испытывает к Дэвиду особое чувство признательности. Ей очень хотелось бы узнать, что в сражении при Инкермане Дэвид проявил себя таким же героем, что и Джулиан. Она всегда столь напряженно думала о героизме Джулиана, что каким-то образом забывала об участии Дэвида в этой же битве. А ведь именно там был он тяжело ранен. Она хотела, чтобы Дэвид и под Инкерманом оказался героем, как это случилось позже, уже после смерти Джулиана.
И все же во всем этом было нечто странное. Она сидела нахмурившись в полумраке экипажа, в котором они направлялись в арендованный Шерерами дом на Портмэн-Плейс. Отвечая Ребекке за обедом, Дэвид говорил столь отстраненным тоном, что беседа на эту тему быстро сошла на нет. А сегодня он сразу же после завтрака вышел из дому и вернулся лишь пару часов назад. Он решительно посоветовал ей спокойно провести день дома, и она подчинилась ему, хотя и собиралась пополудни посетить Денизу
Теперь муж угрюмо сидел рядом с Ребеккой. Казалось, он совсем не желает вспоминать о том периоде своей жизни, пусть даже эти воспоминания и окажутся приятными. И, подчинившись инстинктивному желанию, она протянула руку, чтобы прикоснуться к мужу. Но вовремя остановилась. Неизвестно, как Дэвид на это отреагирует.
На обеде у Шереров они оказались единственными гостями. Сэр Джордж приветствовал их столь же экспансивно, что и накануне. Леди Шерер вела себя значительно сдержаннее. Она была очень красива. Ребекку восхитили ее миниатюрная фигура в вечернем платье цвета темно-красного вина, а также ее очень темные волосы и глаза.
– Разреши представить тебе леди Тэвисток, о которой я тебе рассказывал. Ты, конечно, помнишь? – сказал сэр Джордж своей жене, посмотрев ей в лицо сверху вниз. – Она была замужем за капитаном Кардвеллом. Ты должна помнить его, Синтия.
– Вы тоже знали Джулиана? – спросила ее Ребекка. Ее глаза расширились от удивления.
– Да, мы были знакомы, – ответила Синтия Шерер.
– Вы поехали за границу вместе с вашим мужем, – заметила Ребекка, в голосе которой прозвучала явная зависть. – Как же вам повезло! Я пожертвовала бы всем на свете, лишь бы также поехать туда. Но Джулиан боялся, что это тяжело отразится на моем здоровье. Я все время сожалею об этих потерянных месяцах.
До Ребекки внезапно дошло, что рядом с ней молча стоит Дэвид. Она улыбнулась леди Шерер и в душе понадеялась, что кто-либо сменит тему разговора. Ей, однако, до боли хотелось задавать вопрос за вопросом. Но она почувствовала облегчение, когда сэр Джордж пошел наливать им напитки, а леди Шерер стала вежливо обсуждать погоду.
Тем не менее во время обеда беседа неизбежно вернулась к Крымской войне. Ребекка обрадовалась этому. Она впитывала каждую подробность, стараясь вместе с тем не задавать вопросов, не обнаруживать свою жажду узнавать новые и новые детали. И, по-видимому, сэр Джордж чувствовал это.
– Любовь моя, расскажи леди Тэвисток все, что ты помнишь о жизни капитана Кардвелла в те месяцы, – настойчиво попросил он. – Иная женщина, возможно, способна вспомнить детали, которые могли улетучиться из памяти мужчин. Да, майор? – искренне рассмеялся он.
– Я его едва знала, – сказала леди Шepep. – Я действительно помню, что он пользовался популярностью как среди своих сослуживцев-офицеров, так и солдат. Он, по-видимому, обладал редким даром всегда быть бодрым и веселым.
– Да, – подтвердила Ребекка, наклонившись вперед и забыв обо всех сидевших за столом. – Он всегда был таким. Даже будучи мальчиком.
– И он всегда очаровывал дам, – добавил сэр Джордж. – Ты должна согласиться с этим, Синтия.
– Все всегда любили его, – заявила Ребекка и резко повернула голову в сторону Дэвида. – Это так, Дэвид?
– Мы с Ребеккой, конечно пристрастны, – ответил Дэвид. – Мы с Джулианом росли, как братья. Ребекка потом стала его женой. А вы, Шерер вышли в отставку сразу после ранения? Ну и как вам гражданская жизнь?
– О, порой бывает немного нудно, – признался сэр Джордж. – Синтии не хватает волнующих сторон армейской жизни. Правда, любимая? Некоторые жены это чувствуют, леди Тэвисток. Это, понимаете ли, входит в их плоть и кровь.
– Вам посчастливилось, что ваш муж выжил, – произнесла Ребекка, улыбнувшись Синтии Шерер. – Какое же облегчение это, вероятно, вам принесло!
– Благодаря вашему мужу, – подчеркнул сэр Джордж и поднял бокал с вином. – Моя жена ему обязана тем, что я спасся. Мы должны, моя любимая, выпить за майора Тэвистока. Вы к нам присоединитесь, леди Тэвисток?
Ребекка подняла свой бокал и улыбнулась Дэвиду.
– Он утверждает, что спасать жизнь в битве – это, дескать, обычное дело, – сообщила она.
– В нем говорит скромность, леди Тэвисток, – промолвил, рассмеявшись, сэр Джордж. – Ваш муж слишком уж скромен. Тот удар саблей повредил мне правую руку – свой шрам я унесу с собой в могилу, – а еще доля секунды, и она пронзила бы мне грудь. Ваш муж прострелил мерзавцу сердце. Когда тот упал на землю, то был уже мертв. Мне никогда не приходилось видеть столь точного попадания.
– Полагаю, что наши дамы предпочли бы более веселую тему для беседы, – заметил Дэвид.
– Вы видите, леди Тэвисток, он опять проявляет скромность, – сказал, смеясь, сэр Джордж. – Майор конфузится, когда его называют героем. Синтия никогда не перестает восхвалять его. Ведь это правда, любовь моя? Давайте выпьем в его честь.
Когда все подняли бокалы и осушили их, Дэвид так и не оторвал взгляда от своей тарелки.
Ребекке не понравился сэр Джордж Шерер, причем с самого начала. Она, однако, не понимала почему. И теперь ее не покидало это чувство. Он был весел и дружествен и неизменно возвращал беседу к темам, которые так интересовали ее. Дэвид спас ему жизнь, и сэр Джордж был исполнен благодарности к нему. Но было еще что-то…
Видимо, виной всему была атмосфера какой-то недоговоренности. Будто бы трое из присутствовавших были посвящены в некую тайну, неведомую Ребекке. Конечно, она как бы чувствовала себя посторонней, посколвку троих из них объединяли чуждые ей общие переживания и воспоминания. Похоже, дело было именно в этом. Но не только в этом…
Дэвид и леди Шерер говорили мало. Они не глядели друг на друга и не обращались друг к другу. Ребекка наконец это поняла, когда они все направились в гостиную пить кофе. Но все это время у них было мало шансов для общения. Сэр Джордж Шерер был человеком, который любил задавать тон в разговоре. Остальным же приходилось довольствоваться преимущественно ответами на его реплики.
Очевидно, именно из-за этого сэр Джордж и не нравился Ребекке. Осознав это, она испытала некоторое потрясение. Он, оказывается, не нравится даже своей собственной жене. Трудно испытывать симпатию к человеку, который относится к собеседникам, как к публике на спектакле. Не как к личностям, которых следует понять и выслушать, а как к безликой аудитории. Сэр Джордж Шерер оказался ярким примером подобного отношения к людям.
Да, дело обстояло именно так. Ребекка почувствовала облегчение, проанализировав ситуацию и поняв, что же портит сегодняшний вечер, что омрачает общение. Она была рада, когда ей пришлось пройтись по гостиной вместе с леди Шерер и выразить восхищение выставленным в ней фарфором, а также обсудить такую чисто женскую проблему, как моды.
Но все вскоре вернулось на круги своя.
– Как замечательно, любовь моя, что ты так легко завязываешь дружеские отношения, – сказал сэр Джордж своей жене. Он вместе с Дэвидом вошел в комнату вслед за дамами. – Моя жена, леди Тэвисток, с другими дамами довольно застенчива. Может быть, потому, что ее отец занимается торговлей, хотя я не один раз пытался убедить ее, что мне известны случаи, доказывающие, что в наши дни это обстоятельство не имеет решительно никакого значения. Или, возможно, все дело в том, что она провела так много лет в окружении мужчин? Иногда мне кажется, что Синтии легче общаться с мужчинами, чем с женщинами.
«Он к тому же еще и вульгарен, – подумала Ребекка – Свою последнюю фразу он мог бы сформулировать и по-иному. Будь он истинный джентльмен, то тщательнее выбирал бы слова».
– Мы решили, что кринолины. – глупая мода, – как бы невзначай заметила Ребекка. – Мы полагаем, что если бы это зависело от нас, то мы вернулись бы в начало восемнадцатого века, в эпоху Регентства во Франции, и носили бы модные в ту пору восхитительные свободные и удобные платья.
Сэр Джордж захихикал.
– Леди очень любят обсуждать моды, – твердо, сказала Ребекка прежде, чем тот успел вновь разразиться речью. – Правда же, леди Шерер?
– Вы можете называть мою жену просто Синтия, – сказал сэр Джордж. – В эти дни нам хотелось бь встречаться с вами почаще.
– Мы приехали на очень короткое время, – пояснил Дэвид. – Вскоре мы возвращаемся в Стэдвелл.
– Стэдвелл, – повторил вслед за ними сэр Джордж. – Это в Глостершире?
Дэвид кивнул.
– Отец Синтии живет в городе Глостер, – сказ сэр Джордж. От его дома рукой подать до кафедрального собора. А ведь мы его часто посещаем. В один из наших приездов в Глостер мы обязательно заглянем вам в гости.
– Вы встретите сердечный прием, – сказала Peбекка, улыбнувшись леди Шерер.
– Благодарю вас, – заметила та. – Но мы бывает там не так уж часто.
Сэр Джордж ухмыльнулся:
– Теперь вы понимаете, майор, как жены выставляют нас лгунами?
* * *
Ребекка почувствовала большое облегчение, когда они с Дэвидом наконец оказались в экипаже и отправились домой. Она подумала, что с ее стороны было ошибкой надеяться, будто она узнает новые подробности о неизвестном ей периоде жизни Джулиана. Было ошибкой и проявлять любопытство в отношении героизма Дэвида, коль скоро он сам не хотел говорить на эту тему. «Проведенный вечер удачным не назовешь», – решила она.
Но теперь, когда все завершилось, Ребекка все-таки подумала о забавной стороне визита. Она хотела повернуться к Дэвиду и вместе с ним посмеяться над странным характером сэра Джорджа Шерера. Ребекка собиралась спросить мужа, не приходилось ли ему когда-либо жалеть, что он спас тому жизнь. Но, повернув голову, чтобы получше рассмотреть Дэвида в темноте внутри экипажа, она поняла, что подобная шутка была бы проявлением дурного тона. Возможно, Дэвид вообще не воспринял бы ее слова как шутку. Он выглядел довольно мрачным.
И опять она почувствовала прежнюю атмосферу, хотя они уже не были в доме на Портмэн-Плейс. Ту самую трудно определимую атмосферу, которая породила в ней беспокойство. И потому она не упомянула ни единым словом вечер, проведенный у Шереров. Большую часть пути по лондонским улицам они провели в молчании.
– Я хочу, Ребекка, чтобы все завтрашнее утро ты пролежала в постели, – спокойно сказал Дэвид, когда они уже приближались к дому. – После полудня мы отправимся в Стэдвелл.
– Завтра? – спросила она. – А я-то полагала, что мы не уедем до пятницы.
– Мне бы хотелось, чтобы ты была дома, – ответил он. – Там ты сможешь отдохнуть по-настоящему. Здесь уже больше нет смысла оставаться.
– Завтра вечером к нам на обед собирались прийти Хорас и Дениза, – напомнила она.
– Я им пошлю извинения, – сказал он. – Они поймут. Ведь они осведомлены о твоем состоянии. Мы едем домой завтра после полудня, когда ты как следует отдохнешь.
– Хорошо, Дэвид. Все в порядке, – согласилась она. Ребекка почувствовала огромное облегчение. Внезапно она захотела очутиться дома. Дома нужно было так много сделать. Там между нею и Дэвидом не повисает молчание. Им всегда есть что обсудить. Дома они друзья. Да-да, это не преувеличение! Они – друзья.
Ребекка ужасно хотела вырваться из атмосферы, в которой оказалась сейчас. Вокруг – Лондон, сплошной Лондон. Жизнь в большом городе не по ним. Здесь слишком много времени для безделья и совершенно нечем себя занять. В этом-то и вся беда. А теперь все эти неприятные ощущения еще больше усилил тот ужасный человек. Как только они покинут Лондон, исчезнет и эта атмосфера.
– Будет так приятно оказаться дома, – сказала она. Дэвид впервые взглянул на нее.
– Да, – откликнулся он. – Да, конечно.
* * *
Удивительно, как быстро то или иное место может стать домом. Стэдвелл принадлежал Дэвиду с самого его рождения. Но он жил там лишь последние два месяца. И все-таки, когда он сошел вместе с Ребеккой с поезда и увидел, что их ждет все тот же ободранный, старомодный экипаж, который встречал их в день свадьбы, для Дэвида возвращение домой стало воистину прекрасным. Сердце его затрепетало еще больше, когда он бросил первый взгляд на Стэдвелл: да, несомненно, это его родной дом. Запущенность по-прежнему ощущалась очень сильно. Но хорошо, что ветви деревьев больше не закрывали выходящие на запад окна, а на лугу за рекой и мостом не цвели маргаритки. И мраморных львов подняли снова на колонны у ворот, ведущих в поместье.
После менее чем двухнедельного отсутствия Дэвид чувствовал себя разбитым. Врач не обещал благополучного исхода и не назначил Ребекке лечения, на что Дэвид так надеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48