Поло
жил среди крупных капустных кочнов. Оправил одеяло, чтобы красивее. Прик
рыл лицо капустным листом, чтобы, когда проснется, солнце не спалило бы ей
глаза.
Постоял безмолвно и строго. Потом сказал:
Ц Лежи дожидайся. Моя мамка по ошибке тебя нашла, а теперь будет не по оши
бке.
Сенька погулял немного по ближнему к деревне лугу, побродил по озеру в ме
лком месте и пошел домой.
Он вошел прямо в плач. Народа в избе полно Ц и отец и соседи. Глаза у мамки р
учьями текут.
Когда разглядели Сеньку, тихо стало. И в тишине отец шепотом спросил:
Ц Где она?
Мамка крикнула:
Ц Куда ты ее подевал?! Ц И вдруг обхватила руками Сенькину голову. Ц Куд
а ты ее дел? Ц И прижала Сеньку к себе. Ц Ну, скажи! Ну, скажи! Ц Она торопил
а его, слишком быстро произнося ласковые слова.
Ц Не нужна она нам, Ц сказал Сенька.
Снова стало тихо.
Ц С ней ведь ничего не случилось? Ц спросила мать, будто крадучись.
Сенька отодвинулся от нее.
Ц Ничего не случилось, Ц сказал он. Ц Лежит себе. Новую мамку дожидаетс
я.
Ц Где лежит? Ц крикнула мать. Ц Говори, стервец, где лежит?
«Наверно, драть будут», Ц подумал Сенька.
Ц А зачем тебе двое ребят, когда у других ни одного нет. Ты меня люби, а ее п
ускай тетка Люба любит. Тетка Люба одна была, теперь будут вдвоем.
Мать снова обхватила Сенькину голову, принялась его гладить.
Ц Ты ее тете Любе в избу отнес?
Почувствовал Сенька, что гладит она его не для ласки, а для обмана.
Ц Не скажу, Ц сказал Сенька.
Отец взял его за руку, вывел из дома.
Ц Ты куда ее подевал?
Ц А в капусту. Наверное, тетка Люба ее нашла уже. Теперь она тетки Любина!
Отец пошел от Сеньки быстрым шагом. Потом побежал.
Ц Беги, беги! Все равно тетка Люба ее нашла. Она теперь тетки Любина! Ц кр
икнул Сенька и засмеялся.
Навстречу отцу спустилась с крыльца красивая молодая тетка Люба Ц сосе
дка. Она держала в руках девочку. Отец к девочке бросился, но тетка Люба ег
о рукой отстранила. Они постояли, почмокали над девчонкой губами и пошли
к Сенькиной избе. Отец шел, посмеивался. Тетка Люба прижимала девчонку к г
руди и тоже посмеивалась.
«Сейчас тетка Люба скажет мамке, что дочка теперь ее, тетки Любина». Сеньк
а спрятался за собачью будку, ждет.
Соседка, красивая тетка Люба, вышла из дома одна. Без девочки. Другие сосед
и тоже вышли. Они все говорили громко. Лица у всех были от улыбок круглые.
Ц Вот ведь мазурик! Ц говорили они.
Ц Вот ведь чего надумал! Ц говорили они.
Ц Надавать ему по теплому месту, Ц говорили они.
Сенька штаны подтянул. Птицы оседлые, птицы пролетные, звонкие букашки в
траве, тихие букашки в траве словно отодвинулись от него, словно наползл
а тень, словно попряталось все.
Ц Пора уходить, Ц сказал себе Сенька. Ц Теперь я для них совсем лишний.
Сенька посмотрел на свои босые ноги. Подумал: «Хорошо бы в ботинках уйти, в
новых, Ц дорога дальняя». Но в избу заходить не решился и отправился как
был: с простой головой и на босых ногах.
Сперва он к деду зашел, к Савельеву.
Дед на гармони играл про маньчжурские сопки. В гармошкиных мехах дальний
ветер рыдал. Дед слушал свою музыку и будто сам себе удивлялся. А на полу л
ежали вповалку деревянные грабли дедовой аккуратной работы.
Ц Дед, дай мне краюшку хлеба и еще котомку, Ц попросил Сенька.
Ц Или куда направился?
Ц Пойду в огромный город, где делают аэропланы. Там буду.
Дед закончил музыку, завернул гармошку в ситец и спрятал ее в комод.
Ц У российских людей такая доля Ц ходить. Ц Отрезал дед хлеба край, мед
а нацедил в баночку, сложил этот припас в узелок, к палке приладил струган
ой и сказал Сеньке:
Ц Ступай.
Ц Дед, я никогда не вернусь. Прощайте.
Ц А человек никогда обратно не возвращается, Ц сказал дед. Ц Воротитс
я человек, глянешь, а это уже другой человек. А если таким же воротится Ц г
лянет, а место, из которого он когда-то вышел, уже другое. Этого, Сенька, мно
гие не понимают, потому и рвутся назад, и страдают от своей ошибки. А ты пой
ми Ц ну не может человек ни жить по-вчерашнему, ни думать.
Вышел Сенька от деда Савельева. Постоял на крыльце, попрощался с деревне
й. Поглядел и на свой дом, а что глядеть Ц это уже другой дом, не тот, в котор
ом Сенька радостно проживал. Другие в этом доме разговоры теперь, другое
тепло и другие заботы.
Пошел Сенька.
На дороге петуха встретил.
Петух ему вслед по-петушиному: «Ко-ко-ко…» Сенька обернулся. Стало ему уд
ивительно Ц не понял Сенька по-петушиному.
Ц Прощай, Ц сказал Сенька.
Уже за деревней встретил он привязанного к березе теленка-бычка.
«Му-у-у…» Ц сказал теленок.
И по-теленочьи Сенька не понял. Он понял другое: веревка, которой теленок
привязан, вся в узлах, значит, обрывал ее теленок не один раз. Тесно теленк
у возле березы, всю траву поел, истоптал. Хочется теленку побежать на прос
тор.
Ц А нельзя, Ц сказал Сенька. Ц Потому и привязали, чтобы рожь не портил.
А ты и в болото залезть можешь Ц беда с тобой.
Теленок тоже Сеньку не понял. Теленок понимает одно: на воле побегать, с др
угими бычками пободаться.
Ц Глупый, Ц сказал ему Сенька. Ц Тебя в стадо определить нужно в колхоз
ное. И всех хозяйских телят. Небось не объедите колхоз-то.
Он погладил теленочий лоб, почесал бугорки-рога. Теленок в ответ ресница
ми помигал, ухватил Сенькин рукав губами.
Ц Ишь ты, совсем еще сосунок, Ц сказал ему Сенька. Ц Расти быстрее.
Пошел Сенька дальше по своей незнакомой дороге.
Гороховый клин на пригорке Ц как нечесаная голова.
«Горох-то возле деревни посеять надо, чтобы ребятишкам за стручками бег
ать короче», Ц подумал Сенька и тут же себя одернул.
Где проселок пустил отвилку в поля, новый стоит трактор. Молодой трактор
ист Михаил побежал в деревню, наверно. Наверно, попить молока. А может быть
, мимо поля прошла Сенькина соседка Ц красивая тетка Люба. И тракторист п
ошел с ней. Целоваться. «И пускай целуются. Зачем же тогда людям губы, не то
лько ведь для того, чтобы чай студить». И снова Сенька себя одернул: мол, не
мои теперь это заботы.
Сел Сенька возле трактора, прислонился спиной к колесу. От трактора идет
неживое тепло и машинный горький дух.
Ц Эх, Ц сказал Сенька. Ц Ты вот стоишь, а я иду. Тебе все равно, что день, чт
о ночь, что этот год, что другой.
Трактор в ответ молчит, а кругом перекликается все живое.
Ц Молчишь, Ц сказал Сенька. Ц Молчи. Захочешь поговорить со мной, а не б
удет меня. Ц Пнул Сенька трактор ногой по железному колесу и пошел дальш
е, прихрамывая.
Сенька уже целый час прошагал. В том месте, где дорога раздваивалась, чтоб
ы попасть одной отвилкой в деревню Засекино, другой отвилкой в город, наг
нал Сеньку председатель колхоза. Ехал он в конной коляске.
Ц Здорово, мужик, Ц сказал председатель. Ц Куда путь держишь?
Ц А вы куда? Ц спросил Сенька.
Ц Я в Ленинград. Я навсегда, Ц сказал председатель Ц Я человек заводск
ой. Я сюда временно присланный. Все, что мог, сделал, а больше не умею. Теперь
твой отец будет колхозом руководить.
Ц А чего ж не умеете? Ц спросил Сенька.
Ц Так ведь человек должен что-то одно уметь по-настоящему. Один с землей
обращаться, другой с металлом, третий, предположим, с наукой. А когда челов
ек все умеет, это вроде красиво, но несерьезно. Он как букет… Ц В этом мест
е председатель вздохнул и добавил: Ц Только для глаза красиво, но завяне
т он скоро и не даст семя. А живой цветок, может и неприметный среди других,
из года в год цветет, и от него другие цветы нарождаются. Несрезанный он по
тому что… Так куда ж ты идешь? Ц спросил председатель.
Ц В огромадный город, где строят аэропланы.
Ц А дорогу-то знаешь?
Ц Найду, Ц сказал Сенька храбро.
Ц Ты, чтобы не плутать, вот на этот бугор залезь. С него далеко видно. Вот т
ы с него и прицелься.
Ц Ладно, Ц сказал Сенька. Показалось ему, что в председателевых словах
есть правда.
Когда председатель отъехал и уже не стало его видно, Сенька свернул с дор
оги на тропку, что вела к большому бугру над озером.
Полез Сенька на бугор, нагибается низко, в иных местах даже на четвереньк
ах лезет, чтобы не опрокинуться.
Слышал Сенька, что стоит бугор здесь с давних времен и оттого он такой кру
той и ровный, что насыпали его руками. Что раньше было на нем поселение. Пр
оживали за толстыми стенами, сложенными из бревен, древние солдаты по на
званию богатыри. Охраняли от врагов эту землю и сами ее пахали.
До бугра Сенька за свою жизнь ни разу не добирался и ни разу на него не всх
одил.
Поднимается Сенька еще выше.
А земля становится все шире.
А когда Сенька поднялся на самый верх, стало ему далеко видно вокруг. И сом
кнулся тогда Сенькин мир малый с большим миром и огромадным, так как земл
я Сенькина уходила вдаль на необъятные расстояния.
Много на земле оказалось дорог, бежали они вдоль полей и бугров, уходили в
леса и снова из лесов выходили. Видел Сенька большую деревню Засекино с к
олокольней и другие деревни, в которых не был ни разу и даже названий не зн
ал.
А своя деревня Малявино лежала перед Сенькой вся открытая. Теленок от бе
резы оторвался, убежал в колхозную рожь и скакал в ней, обалдев от свободы
. Трактор уже поле пахал. И рядом с молодым трактористом Михаилом сидела к
расивая тетка Люба.
Вокруг разноцветные поля простирались. Где что поспело, овес ли, гречиха,
у каждого свой цвет. А где еще доцветало голубым и розовым. Под бугром крас
ный клевер, сверху плотный, как бархат. Березы-тонконожки у озера. Темный
орешник. Бледная, как зеленый дымок, малина на старом пожарище возле боло
та.
Деревенские жители кто на лошади сено возит, кто граблями работает, кто с
коровами. Всех сверху увидел Сенька. И поезд увидел, что идет за лесом. Даж
е город дальний на горизонте.
Увидел еще своего пса Яшу Ц скучный лежит возле будки, почуял Сенькино о
тсутствие. Некого ему в нос лизнуть, некому показать свою верность.
На верхушке бугра Ц некоторые Сеньке по пояс, некоторые до плеч Ц торча
ли в траве да во мху каменные кресты старинные, память о древних пахарях-в
оинах, которые подняли эту землю первыми.
От своей земли, от ее прекрасного широкого вида почувствовал Сенька в се
рдце тепло.
«Ух ты, Ц подумал он, Ц куда от такой земли уйдешь, если она моя! И мамка мо
я, и отец, и сестренка, и все люди-соседи, и птицы пролетные, и птицы оседлые
Ц все мои. И старый дед Савельев, и совсем старая бабка Вера. Потому мои, чт
о я ихний». Подумал Сенька еще, что делить это ему ни с кем не нужно Ц недел
имое оно. У каждого оно свое, хоть и одно и то же.
Долго стоял на бугре Сенька среди изъеденных годами старинных крестов.
Ц И кресты мои, Ц сказал он.
ПОСЛЕВОЕННЫЙ СУП
Танкисты оттянулись с фронта в деревушку, только вчера ставшую тылом. Сн
имали ботинки, окунали ноги в траву, как в воду, и подпрыгивали, обманутые
травой, и охали, и хохотали, Ц трава щекотала и жгла их разопревшие в зимн
их портянках рыхлые ступни.
Стоят танки-«тридцатьчетверки» Ц на броне котелки и верхнее обмундиро
вание, на стволах пушек Ц нательная бумазея. Ковыляют танкисты к колодц
у: кожа у них зудится, требует мыла. Лупят себя танкисты по бокам и гогочут:
от ногтей и от звучных ударов на белой коже красные сполохи.
Облепили танкисты колодец Ц ведра не вытащить. Бреются немецкими бритв
ами знаменитой фирмы «Золинген», глядятся в круглые девичьи зеркальца.
Одному танкисту стало невтерпеж дожидаться своей очереди на мытье, да и
ведро у него было дырявое, он плюнул, закрутил полотенце на галифе по ремн
ю и отправился искать ручей.
А земля такая живая, такая старательно-бесконечная.
В оставленные немцем окопы струйками натекает песок, он чудесно звенит,
и в нем семена: черненькие, серенькие, рыжие, с хвостиками, с парашютами, с к
рючочками и просто так, в глянцевитой кожурке. Воронки на теле своем земл
я залила водой. И от влажного бока земли уже отделилось нечто такое, что ож
ивет и даст жизнь быстро сменяющимся поколениям.
Мальчишка сидел у ручья. Возле него копошили землю две сухогрудые курицы
. Неподалеку кормился бесхвостый петух. Хвост он потерял в недавнем нера
вном бою, потому злобно сверкал неостывшим глазом и тут же, опечаленный и
сконфуженный, стыдливо приседал перед курицами, что-то доказывая и обещ
ая.
Ц Здорово, воин, Ц сказал мальчишке танкист. Ц Как тут у нас настроение
по женской части?
Мальчишка то ли не понял, то ли нарочно промолчал.
Ц Я говорю, девки у вас веселые? Ц переспросил танкист.
Мальчишка поднялся серьезный и сморщенный. Покачнулся на тонких ногах. О
н был худ, худая одежда на нем, залатанная и все равно в дырах.
Ц Зачем тебе девки?
Танкист засмеялся:
Ц Побалакать с девками всегда интересно. Поспрашивать о том о сем. Короч
е говоря, девки есть девки. Ц И чтобы укрепить свое взрослое положение на
д этим сопливым жидконогим шкетом, танкист щедро повел рукой и произнес
добрым басом: Ц А ты гуляй, малый, гуляй. Теперь не опасно гулять.
Ц А я не гуляю. Я курей пасу.
Танкист воевал первый год. Поэтому все невоенное казалось ему незначите
льным, но тут зацепило его, словно он оцарапался обо что-то невидимое и не
вероятное.
Ц Делать тебе нечего. Курица червяков ест. Зачем их пасти? Пусть едят и кл
юют что найдут.
Мальчишка отогнал куриц от ручья и сам отошел.
Ц Ты, может, меня боишься? Ц спросил танкист.
Ц Я не пугливый. А по деревне всякие люди ходят.
Танкист запунцовел от шеи и сухо крякнул, сообразив, что и в будущем потре
буется ему сила и выдержка для разговоров с невоенным населением.
Петух косил на танкиста разбойничьим черным глазом Ц видать, лихой был
когда-то, он шипел, и грозился, и отворачивал свой горемычный хвост, готов
ый, чуть что, уносить свое мясо и лётом, и скоком, и на рысях.
Ц Мужики Ц они все могут есть, хоть ворону съедят. А у Маруськи нашей и у С
ережки Татьяниного ноги свело от рахита. Им яйца нужно есть куриные… Там
арку Сучалкину кашель бьет Ц ей молока бы…
Маленький был мальчишка, лет семи-восьми, но танкисту внезапно показало
сь, что перед ним либо старый совсем человек, либо бог, не поднявшийся во в
есь рост, не раздавшийся плечами в сажень, не накопивший зычного голоса о
т голодных пустых харчей и болезней.
Танкист подумал: «Война чертова».
Ц Хочешь, я тебя угощу? У меня в танке пайковый песок есть Ц сахарный.
Мальчишка кивнул: угости, мол, если не жалко. Когда танкист побежал через л
уговину к своей машине, мальчишка крикнул ему:
Ц Ты в бумажку мне нагреби. Мне терпеть будет легче, а то я его весь слижу с
ладошки и другим не достанется.
Танкист принес мальчишке сахарного песку в газетном кульке. Сел рядом с
ним подышать землей и весенними нежными травами.
Ц А батька где? Ц спросил он.
Ц На войне. Где же еще?
Ц Мамка?
Ц А в поле. Она с бабами пашет под рожь. Еще позалетошным годом, когда фаши
ст наступал, ее председателем выбрали. А у других баб ребятишки слабые Ц
они их за юбку держат. А у нас я да Маруська. Маруська маленькая, а я не капри
зный, со мной свободно. Мамке деда Савельева дали в помощники. Ходить он со
всем устарел. Он погоду костями чувствует. Говорит, когда пахать, когда се
ять, когда картошку садить, только ведь семян все равно мало…
Танкист втянул в себя густой утренний воздух, уже пропитанный запахом та
нков.
Ц Давай искупнемся. Я тебя мылом вымою.
Ц Я не грязный. Мы из золы щелок делаем Ц тоже моет. А у тебя духовитое мыл
о?
Ц Зачем? У меня мыло солдатское, серое, оно лучше духовитого трет.
Мальчишка вздохнул, вроде улыбнулся.
Ц У духовитого цвет вкусный. Я раз целую печатку украл у одного тут, у нем
ца. Не развернутую еще. Отворотил бумажку Ц лизнул даже: вдруг сладко? Мар
уська, так она его сразу в рот. Маленькая еще, глупая.
Танкист разделся, вошел в холодный ручей.
Ц Снимай одежду, Ц приказал он. Ц В ручей не лезь Ц промерзнешь. Я тебя
стану поливать.
Ц Я не промерзну. Я привыкший. Ц Мальчишка скинул рубаху и штаны, полез в
ручей спиной вперед Ц голубой, хрупкогрудый, ноги прямо из спинных кост
ей, без круглых мальчишеских ягодиц, широко расставленные, и руки такие ж
е Ц синюшные, ломкие и красные в пальцах.
Танкист высадил его обратно на берег.
Ц Совсем в тебе, парень, нету весу. Ни жирины. Холодная вода простудит теб
я такого насквозь. Ц Он плеснул на мальчишку из пригоршни, вторично заче
рпнул воды, да и выпустил ее Ц впалый мальчишкин живот был изукрашен гно
йными струпьями.
Ц Ты не боись. Это на мне не заразное. Ц Мальчишкины глаза заблестели об
идой, в близкой глубине этих глаз остывало что-то и тонуло, тускнея. Ц Я жи
вот картошкой спалил…
Танкист дохнул, будто кашлянул, будто захотелось ему очистить легкие от
горького дыма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
жил среди крупных капустных кочнов. Оправил одеяло, чтобы красивее. Прик
рыл лицо капустным листом, чтобы, когда проснется, солнце не спалило бы ей
глаза.
Постоял безмолвно и строго. Потом сказал:
Ц Лежи дожидайся. Моя мамка по ошибке тебя нашла, а теперь будет не по оши
бке.
Сенька погулял немного по ближнему к деревне лугу, побродил по озеру в ме
лком месте и пошел домой.
Он вошел прямо в плач. Народа в избе полно Ц и отец и соседи. Глаза у мамки р
учьями текут.
Когда разглядели Сеньку, тихо стало. И в тишине отец шепотом спросил:
Ц Где она?
Мамка крикнула:
Ц Куда ты ее подевал?! Ц И вдруг обхватила руками Сенькину голову. Ц Куд
а ты ее дел? Ц И прижала Сеньку к себе. Ц Ну, скажи! Ну, скажи! Ц Она торопил
а его, слишком быстро произнося ласковые слова.
Ц Не нужна она нам, Ц сказал Сенька.
Снова стало тихо.
Ц С ней ведь ничего не случилось? Ц спросила мать, будто крадучись.
Сенька отодвинулся от нее.
Ц Ничего не случилось, Ц сказал он. Ц Лежит себе. Новую мамку дожидаетс
я.
Ц Где лежит? Ц крикнула мать. Ц Говори, стервец, где лежит?
«Наверно, драть будут», Ц подумал Сенька.
Ц А зачем тебе двое ребят, когда у других ни одного нет. Ты меня люби, а ее п
ускай тетка Люба любит. Тетка Люба одна была, теперь будут вдвоем.
Мать снова обхватила Сенькину голову, принялась его гладить.
Ц Ты ее тете Любе в избу отнес?
Почувствовал Сенька, что гладит она его не для ласки, а для обмана.
Ц Не скажу, Ц сказал Сенька.
Отец взял его за руку, вывел из дома.
Ц Ты куда ее подевал?
Ц А в капусту. Наверное, тетка Люба ее нашла уже. Теперь она тетки Любина!
Отец пошел от Сеньки быстрым шагом. Потом побежал.
Ц Беги, беги! Все равно тетка Люба ее нашла. Она теперь тетки Любина! Ц кр
икнул Сенька и засмеялся.
Навстречу отцу спустилась с крыльца красивая молодая тетка Люба Ц сосе
дка. Она держала в руках девочку. Отец к девочке бросился, но тетка Люба ег
о рукой отстранила. Они постояли, почмокали над девчонкой губами и пошли
к Сенькиной избе. Отец шел, посмеивался. Тетка Люба прижимала девчонку к г
руди и тоже посмеивалась.
«Сейчас тетка Люба скажет мамке, что дочка теперь ее, тетки Любина». Сеньк
а спрятался за собачью будку, ждет.
Соседка, красивая тетка Люба, вышла из дома одна. Без девочки. Другие сосед
и тоже вышли. Они все говорили громко. Лица у всех были от улыбок круглые.
Ц Вот ведь мазурик! Ц говорили они.
Ц Вот ведь чего надумал! Ц говорили они.
Ц Надавать ему по теплому месту, Ц говорили они.
Сенька штаны подтянул. Птицы оседлые, птицы пролетные, звонкие букашки в
траве, тихие букашки в траве словно отодвинулись от него, словно наползл
а тень, словно попряталось все.
Ц Пора уходить, Ц сказал себе Сенька. Ц Теперь я для них совсем лишний.
Сенька посмотрел на свои босые ноги. Подумал: «Хорошо бы в ботинках уйти, в
новых, Ц дорога дальняя». Но в избу заходить не решился и отправился как
был: с простой головой и на босых ногах.
Сперва он к деду зашел, к Савельеву.
Дед на гармони играл про маньчжурские сопки. В гармошкиных мехах дальний
ветер рыдал. Дед слушал свою музыку и будто сам себе удивлялся. А на полу л
ежали вповалку деревянные грабли дедовой аккуратной работы.
Ц Дед, дай мне краюшку хлеба и еще котомку, Ц попросил Сенька.
Ц Или куда направился?
Ц Пойду в огромный город, где делают аэропланы. Там буду.
Дед закончил музыку, завернул гармошку в ситец и спрятал ее в комод.
Ц У российских людей такая доля Ц ходить. Ц Отрезал дед хлеба край, мед
а нацедил в баночку, сложил этот припас в узелок, к палке приладил струган
ой и сказал Сеньке:
Ц Ступай.
Ц Дед, я никогда не вернусь. Прощайте.
Ц А человек никогда обратно не возвращается, Ц сказал дед. Ц Воротитс
я человек, глянешь, а это уже другой человек. А если таким же воротится Ц г
лянет, а место, из которого он когда-то вышел, уже другое. Этого, Сенька, мно
гие не понимают, потому и рвутся назад, и страдают от своей ошибки. А ты пой
ми Ц ну не может человек ни жить по-вчерашнему, ни думать.
Вышел Сенька от деда Савельева. Постоял на крыльце, попрощался с деревне
й. Поглядел и на свой дом, а что глядеть Ц это уже другой дом, не тот, в котор
ом Сенька радостно проживал. Другие в этом доме разговоры теперь, другое
тепло и другие заботы.
Пошел Сенька.
На дороге петуха встретил.
Петух ему вслед по-петушиному: «Ко-ко-ко…» Сенька обернулся. Стало ему уд
ивительно Ц не понял Сенька по-петушиному.
Ц Прощай, Ц сказал Сенька.
Уже за деревней встретил он привязанного к березе теленка-бычка.
«Му-у-у…» Ц сказал теленок.
И по-теленочьи Сенька не понял. Он понял другое: веревка, которой теленок
привязан, вся в узлах, значит, обрывал ее теленок не один раз. Тесно теленк
у возле березы, всю траву поел, истоптал. Хочется теленку побежать на прос
тор.
Ц А нельзя, Ц сказал Сенька. Ц Потому и привязали, чтобы рожь не портил.
А ты и в болото залезть можешь Ц беда с тобой.
Теленок тоже Сеньку не понял. Теленок понимает одно: на воле побегать, с др
угими бычками пободаться.
Ц Глупый, Ц сказал ему Сенька. Ц Тебя в стадо определить нужно в колхоз
ное. И всех хозяйских телят. Небось не объедите колхоз-то.
Он погладил теленочий лоб, почесал бугорки-рога. Теленок в ответ ресница
ми помигал, ухватил Сенькин рукав губами.
Ц Ишь ты, совсем еще сосунок, Ц сказал ему Сенька. Ц Расти быстрее.
Пошел Сенька дальше по своей незнакомой дороге.
Гороховый клин на пригорке Ц как нечесаная голова.
«Горох-то возле деревни посеять надо, чтобы ребятишкам за стручками бег
ать короче», Ц подумал Сенька и тут же себя одернул.
Где проселок пустил отвилку в поля, новый стоит трактор. Молодой трактор
ист Михаил побежал в деревню, наверно. Наверно, попить молока. А может быть
, мимо поля прошла Сенькина соседка Ц красивая тетка Люба. И тракторист п
ошел с ней. Целоваться. «И пускай целуются. Зачем же тогда людям губы, не то
лько ведь для того, чтобы чай студить». И снова Сенька себя одернул: мол, не
мои теперь это заботы.
Сел Сенька возле трактора, прислонился спиной к колесу. От трактора идет
неживое тепло и машинный горький дух.
Ц Эх, Ц сказал Сенька. Ц Ты вот стоишь, а я иду. Тебе все равно, что день, чт
о ночь, что этот год, что другой.
Трактор в ответ молчит, а кругом перекликается все живое.
Ц Молчишь, Ц сказал Сенька. Ц Молчи. Захочешь поговорить со мной, а не б
удет меня. Ц Пнул Сенька трактор ногой по железному колесу и пошел дальш
е, прихрамывая.
Сенька уже целый час прошагал. В том месте, где дорога раздваивалась, чтоб
ы попасть одной отвилкой в деревню Засекино, другой отвилкой в город, наг
нал Сеньку председатель колхоза. Ехал он в конной коляске.
Ц Здорово, мужик, Ц сказал председатель. Ц Куда путь держишь?
Ц А вы куда? Ц спросил Сенька.
Ц Я в Ленинград. Я навсегда, Ц сказал председатель Ц Я человек заводск
ой. Я сюда временно присланный. Все, что мог, сделал, а больше не умею. Теперь
твой отец будет колхозом руководить.
Ц А чего ж не умеете? Ц спросил Сенька.
Ц Так ведь человек должен что-то одно уметь по-настоящему. Один с землей
обращаться, другой с металлом, третий, предположим, с наукой. А когда челов
ек все умеет, это вроде красиво, но несерьезно. Он как букет… Ц В этом мест
е председатель вздохнул и добавил: Ц Только для глаза красиво, но завяне
т он скоро и не даст семя. А живой цветок, может и неприметный среди других,
из года в год цветет, и от него другие цветы нарождаются. Несрезанный он по
тому что… Так куда ж ты идешь? Ц спросил председатель.
Ц В огромадный город, где строят аэропланы.
Ц А дорогу-то знаешь?
Ц Найду, Ц сказал Сенька храбро.
Ц Ты, чтобы не плутать, вот на этот бугор залезь. С него далеко видно. Вот т
ы с него и прицелься.
Ц Ладно, Ц сказал Сенька. Показалось ему, что в председателевых словах
есть правда.
Когда председатель отъехал и уже не стало его видно, Сенька свернул с дор
оги на тропку, что вела к большому бугру над озером.
Полез Сенька на бугор, нагибается низко, в иных местах даже на четвереньк
ах лезет, чтобы не опрокинуться.
Слышал Сенька, что стоит бугор здесь с давних времен и оттого он такой кру
той и ровный, что насыпали его руками. Что раньше было на нем поселение. Пр
оживали за толстыми стенами, сложенными из бревен, древние солдаты по на
званию богатыри. Охраняли от врагов эту землю и сами ее пахали.
До бугра Сенька за свою жизнь ни разу не добирался и ни разу на него не всх
одил.
Поднимается Сенька еще выше.
А земля становится все шире.
А когда Сенька поднялся на самый верх, стало ему далеко видно вокруг. И сом
кнулся тогда Сенькин мир малый с большим миром и огромадным, так как земл
я Сенькина уходила вдаль на необъятные расстояния.
Много на земле оказалось дорог, бежали они вдоль полей и бугров, уходили в
леса и снова из лесов выходили. Видел Сенька большую деревню Засекино с к
олокольней и другие деревни, в которых не был ни разу и даже названий не зн
ал.
А своя деревня Малявино лежала перед Сенькой вся открытая. Теленок от бе
резы оторвался, убежал в колхозную рожь и скакал в ней, обалдев от свободы
. Трактор уже поле пахал. И рядом с молодым трактористом Михаилом сидела к
расивая тетка Люба.
Вокруг разноцветные поля простирались. Где что поспело, овес ли, гречиха,
у каждого свой цвет. А где еще доцветало голубым и розовым. Под бугром крас
ный клевер, сверху плотный, как бархат. Березы-тонконожки у озера. Темный
орешник. Бледная, как зеленый дымок, малина на старом пожарище возле боло
та.
Деревенские жители кто на лошади сено возит, кто граблями работает, кто с
коровами. Всех сверху увидел Сенька. И поезд увидел, что идет за лесом. Даж
е город дальний на горизонте.
Увидел еще своего пса Яшу Ц скучный лежит возле будки, почуял Сенькино о
тсутствие. Некого ему в нос лизнуть, некому показать свою верность.
На верхушке бугра Ц некоторые Сеньке по пояс, некоторые до плеч Ц торча
ли в траве да во мху каменные кресты старинные, память о древних пахарях-в
оинах, которые подняли эту землю первыми.
От своей земли, от ее прекрасного широкого вида почувствовал Сенька в се
рдце тепло.
«Ух ты, Ц подумал он, Ц куда от такой земли уйдешь, если она моя! И мамка мо
я, и отец, и сестренка, и все люди-соседи, и птицы пролетные, и птицы оседлые
Ц все мои. И старый дед Савельев, и совсем старая бабка Вера. Потому мои, чт
о я ихний». Подумал Сенька еще, что делить это ему ни с кем не нужно Ц недел
имое оно. У каждого оно свое, хоть и одно и то же.
Долго стоял на бугре Сенька среди изъеденных годами старинных крестов.
Ц И кресты мои, Ц сказал он.
ПОСЛЕВОЕННЫЙ СУП
Танкисты оттянулись с фронта в деревушку, только вчера ставшую тылом. Сн
имали ботинки, окунали ноги в траву, как в воду, и подпрыгивали, обманутые
травой, и охали, и хохотали, Ц трава щекотала и жгла их разопревшие в зимн
их портянках рыхлые ступни.
Стоят танки-«тридцатьчетверки» Ц на броне котелки и верхнее обмундиро
вание, на стволах пушек Ц нательная бумазея. Ковыляют танкисты к колодц
у: кожа у них зудится, требует мыла. Лупят себя танкисты по бокам и гогочут:
от ногтей и от звучных ударов на белой коже красные сполохи.
Облепили танкисты колодец Ц ведра не вытащить. Бреются немецкими бритв
ами знаменитой фирмы «Золинген», глядятся в круглые девичьи зеркальца.
Одному танкисту стало невтерпеж дожидаться своей очереди на мытье, да и
ведро у него было дырявое, он плюнул, закрутил полотенце на галифе по ремн
ю и отправился искать ручей.
А земля такая живая, такая старательно-бесконечная.
В оставленные немцем окопы струйками натекает песок, он чудесно звенит,
и в нем семена: черненькие, серенькие, рыжие, с хвостиками, с парашютами, с к
рючочками и просто так, в глянцевитой кожурке. Воронки на теле своем земл
я залила водой. И от влажного бока земли уже отделилось нечто такое, что ож
ивет и даст жизнь быстро сменяющимся поколениям.
Мальчишка сидел у ручья. Возле него копошили землю две сухогрудые курицы
. Неподалеку кормился бесхвостый петух. Хвост он потерял в недавнем нера
вном бою, потому злобно сверкал неостывшим глазом и тут же, опечаленный и
сконфуженный, стыдливо приседал перед курицами, что-то доказывая и обещ
ая.
Ц Здорово, воин, Ц сказал мальчишке танкист. Ц Как тут у нас настроение
по женской части?
Мальчишка то ли не понял, то ли нарочно промолчал.
Ц Я говорю, девки у вас веселые? Ц переспросил танкист.
Мальчишка поднялся серьезный и сморщенный. Покачнулся на тонких ногах. О
н был худ, худая одежда на нем, залатанная и все равно в дырах.
Ц Зачем тебе девки?
Танкист засмеялся:
Ц Побалакать с девками всегда интересно. Поспрашивать о том о сем. Короч
е говоря, девки есть девки. Ц И чтобы укрепить свое взрослое положение на
д этим сопливым жидконогим шкетом, танкист щедро повел рукой и произнес
добрым басом: Ц А ты гуляй, малый, гуляй. Теперь не опасно гулять.
Ц А я не гуляю. Я курей пасу.
Танкист воевал первый год. Поэтому все невоенное казалось ему незначите
льным, но тут зацепило его, словно он оцарапался обо что-то невидимое и не
вероятное.
Ц Делать тебе нечего. Курица червяков ест. Зачем их пасти? Пусть едят и кл
юют что найдут.
Мальчишка отогнал куриц от ручья и сам отошел.
Ц Ты, может, меня боишься? Ц спросил танкист.
Ц Я не пугливый. А по деревне всякие люди ходят.
Танкист запунцовел от шеи и сухо крякнул, сообразив, что и в будущем потре
буется ему сила и выдержка для разговоров с невоенным населением.
Петух косил на танкиста разбойничьим черным глазом Ц видать, лихой был
когда-то, он шипел, и грозился, и отворачивал свой горемычный хвост, готов
ый, чуть что, уносить свое мясо и лётом, и скоком, и на рысях.
Ц Мужики Ц они все могут есть, хоть ворону съедят. А у Маруськи нашей и у С
ережки Татьяниного ноги свело от рахита. Им яйца нужно есть куриные… Там
арку Сучалкину кашель бьет Ц ей молока бы…
Маленький был мальчишка, лет семи-восьми, но танкисту внезапно показало
сь, что перед ним либо старый совсем человек, либо бог, не поднявшийся во в
есь рост, не раздавшийся плечами в сажень, не накопивший зычного голоса о
т голодных пустых харчей и болезней.
Танкист подумал: «Война чертова».
Ц Хочешь, я тебя угощу? У меня в танке пайковый песок есть Ц сахарный.
Мальчишка кивнул: угости, мол, если не жалко. Когда танкист побежал через л
уговину к своей машине, мальчишка крикнул ему:
Ц Ты в бумажку мне нагреби. Мне терпеть будет легче, а то я его весь слижу с
ладошки и другим не достанется.
Танкист принес мальчишке сахарного песку в газетном кульке. Сел рядом с
ним подышать землей и весенними нежными травами.
Ц А батька где? Ц спросил он.
Ц На войне. Где же еще?
Ц Мамка?
Ц А в поле. Она с бабами пашет под рожь. Еще позалетошным годом, когда фаши
ст наступал, ее председателем выбрали. А у других баб ребятишки слабые Ц
они их за юбку держат. А у нас я да Маруська. Маруська маленькая, а я не капри
зный, со мной свободно. Мамке деда Савельева дали в помощники. Ходить он со
всем устарел. Он погоду костями чувствует. Говорит, когда пахать, когда се
ять, когда картошку садить, только ведь семян все равно мало…
Танкист втянул в себя густой утренний воздух, уже пропитанный запахом та
нков.
Ц Давай искупнемся. Я тебя мылом вымою.
Ц Я не грязный. Мы из золы щелок делаем Ц тоже моет. А у тебя духовитое мыл
о?
Ц Зачем? У меня мыло солдатское, серое, оно лучше духовитого трет.
Мальчишка вздохнул, вроде улыбнулся.
Ц У духовитого цвет вкусный. Я раз целую печатку украл у одного тут, у нем
ца. Не развернутую еще. Отворотил бумажку Ц лизнул даже: вдруг сладко? Мар
уська, так она его сразу в рот. Маленькая еще, глупая.
Танкист разделся, вошел в холодный ручей.
Ц Снимай одежду, Ц приказал он. Ц В ручей не лезь Ц промерзнешь. Я тебя
стану поливать.
Ц Я не промерзну. Я привыкший. Ц Мальчишка скинул рубаху и штаны, полез в
ручей спиной вперед Ц голубой, хрупкогрудый, ноги прямо из спинных кост
ей, без круглых мальчишеских ягодиц, широко расставленные, и руки такие ж
е Ц синюшные, ломкие и красные в пальцах.
Танкист высадил его обратно на берег.
Ц Совсем в тебе, парень, нету весу. Ни жирины. Холодная вода простудит теб
я такого насквозь. Ц Он плеснул на мальчишку из пригоршни, вторично заче
рпнул воды, да и выпустил ее Ц впалый мальчишкин живот был изукрашен гно
йными струпьями.
Ц Ты не боись. Это на мне не заразное. Ц Мальчишкины глаза заблестели об
идой, в близкой глубине этих глаз остывало что-то и тонуло, тускнея. Ц Я жи
вот картошкой спалил…
Танкист дохнул, будто кашлянул, будто захотелось ему очистить легкие от
горького дыма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15