Так продолжалось год за годом.
Но не в этот раз.
Грейсон думал, что, после того как они заключили соглашение, позволившее им с Мэгги вернуться в Англию, Ардмор изменит правила. Но Ардмор играл по своим собственным правилам. Грейсон заплатит штраф, он дал слово, но не отдаст ему Александру.
Его женщина поцеловала его за ухом. Он взглянул на нее. Александра устало улыбнулась, глаза ее тлели, словно угли.
– Что случилось? Раньше так не было, ведь правда?
Она покачала головой. Мягкие волосы коснулись его щеки.
– Никогда.
Господи! Она удивлена, словно девушка, к которой никто никогда не притрагивался. А когда Грейсон поцеловал ее в ночь своего спасения, она не знала, что делать.
Наверное, ее муж был слепым, заслуживавшим хорошего пинка. Этой леди нужно наслаждаться, добиваться ее с помощью лести, восхищаться каждым ее ответом, словно глотком изысканного вина.
– Что происходит сейчас? – прошептала Александра. Он отклонился и прижал ее пальцы к натянутым бриджам.
– Это хочет, чтобы я овладел тобой.
Гибкая ладонь обхватила его, делая жар внутри невыносимым.
– Это... – Она облизала губы. – Такой большой, твердый и, наверное...
К Грейсону вернулось чувство юмора.
– Сейчас он просто ненавидит меня за промедление.
Она провела рукой по всей длине.
– Это значит, что ты возьмешь меня у стены?
Грейсон удивился. В ее глазах была лишь наивность, перемешанная с желанием. Внутри затаился смех. «Благодарю тебя, Боже. Благодарю. Как же я нашел эту женщину?» Он взял ее за подбородок и поднял его.
– У стены?
– Разве нет?
У стены. В каюте не так уж много места у стены.
– Александра, если ты хочешь, чтобы я... – Он скользил руками по ее бедрам, снова поднял ее и направился к окнам за палубой. – Взял тебя... – Он прижал ее спиной к деревянной перекладине между оконными стеклами. – У стены... – Грейсон быстро расстегнул бриджи. – Любовь моя, я подчиняюсь.
– Боже! – прошептала Александра.
Он поднял ее бедра. Александра была открытой и влажной, готовой принять его. Наконец он вошел в нее.
Грейсон закрыл глаза и выдохнул. Здесь его место. Да.
Она поцеловала его в губы. Поцелуй был неловким, дыхание прерывистым. Ответом послужил его страстный поцелуй.
– Любимая, – прошептал он.
Желание охватило тело, устремившись вверх. Она была горячей, влажной, податливой и упругой. Теплой и желанной. Грейсон не хотел покидать ее.
Александра бормотала что-то, лаская его лицо. Она нагнулась к его шее. Легкая боль заставила судорожно дернуться и затрепетать. Он проникал все дальше, замедляя ритм. Он любил ее нежно, постепенно двигаясь. Оргазм приближался. Грейсон ощущал, как темнота ищет освобождения. Нет, еще нет. Не здесь. Не сейчас. Он нехотя вышел из нее. Подхватив Александру на руки, Грейсон отнес ее на койку, чуть было не упав сверху. Спутанные волосы рассыпались по одеялу. Прижав ее к матрацу, он раздвинул ей ноги.
– Мы еще не кончили? – прошептала она.
– Еще нет, милая. Очень скоро, обещаю всем сердцем.
Он скользнул в нее вновь. Жар и желание укрыли, словно покрывало. Александра положила ему на плечо трясущуюся руку.
– Мне не нравится... в постели.
Почему, Грейсон решил выяснить позднее.
Он поднял ей руки над головой и начал любить ее снова.
На ее лице отразилось желание, глаза потемнели. К щеке прилип рыжий локон.
– Грейсон.
– Да, милая?
Она согнула пальцы, не пытаясь освободиться.
– Грейсон.
– Александра. – Имя слетело с языка как нечто привычное. – Любимая.
А потом его охватила тьма. За мгновение до этого он ощутил полное освобождение, выйдя из нее и излив семя на одеяло.
Александра вздохнула и легко погладила его волосы.
– Ах, это было совсем неплохо!
Прохладный воздух освежал разгоряченную кожу. Она услышала ровное глубокое дыхание, ощутила жар.
Над головой паучок плел паутину, лениво спускаясь по невидимой нити. Александра почувствовала общую усталость и удивление, в животе началась дрожь, которая никак не прекращалась. Если заплакать, он испытает отвращение и прогонит ее? Или заставит возвращаться в Лондон одну? Она подавила слезы.
Грейсон отпустил запястья и поцеловал ее в шею.
Заколка, стягивавшая волосы, расстегнулась, и выгоревшие локоны рассыпались во все стороны. Александра запустила в них пальцы.
Он поднялся и взглянул на нее. Ленивая улыбка заставила сердце биться сильнее.
– Совсем неплохо?
– Да.
Глаза Грейсона сияли улыбкой. Прежняя злость улетучилась.
– Миледи, я счастлив, что доставил вам удовольствие.
Александра убрала ему локон со лба.
– Нет, милорд, вы ублаготворили себя.
Он тихо рассмеялся, отчего затрясся матрац.
– Я совершенно доволен. Я лежу в постели с самой красивой соседкой, какую только может пожелать мужчина.
– Вы находите меня привлекательной?
– Я никогда не грешу против истины, когда речь заходит о женской красоте.
– А о чем вы лжете?
– О поразительно большом количестве вещей. А вы?
– Ни о чем. Я лгу очень неудачно, поэтому стараюсь это не практиковать.
Грейсон лениво улыбнулся.
Он поцеловал Александру как раз там, где висело бриллиантовое ожерелье, потом коснулся его:
– Это один из подарков вашего супруга?
– Да.
Говорить о Тео не хотелось. По правде говоря, за последнюю неделю Тео превратился в полузабытый сон. Заученное остроумие, полное пренебрежение ее желаниями, вопиющая неверность, вся боль, которую он причинил, улетучились, словно туман перед сильным морским ветром. Виконт поселился рядом, и все внезапно изменилось.
– Отвратительная вещь. Это мог увидеть кто угодно.
– Это – самое лучшее. – Александра помолчала. – Собираетесь его украсть?
– Что?
– Я думала, такова традиция. Именно так поступают пираты.
– А кто вам сказал, что я пират?
– А разве нет?
Рука переместилась с ожерелья на обнаженный живот.
– Я виконт. У меня есть дочь.
– Именно это и сказала леди Федерстон.
– Леди Федерстон?
– Она считает, что у пирата не может быть дочери.
– Мудрая женщина.
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Какой? – осторожно поинтересовался Грейсон.
– Вы украдете мое ожерелье?
Он зажмурился на мгновение, а когда открыл глаза, в них сквозило веселье.
– А почему ты хочешь, чтобы я это сделал?
– Это будет память о случившемся.
Грейсон рассмеялся.
– Я и так буду вечно помнить об этом.
– А-а...
Александра была довольна.
Он погладил ее живот. Золотой перстень с печатью холодил кожу. Грейсон провел по одной из линий, оставленных беременностью.
– Что произошло?
– Ничего. Я родила ребенка, а он умер.
Он нагнулся и поцеловал живот. Но Александра почему-то заговорила:
– Его звали Джереми Марк Брендан Аластер. Он прожил всего лишь день.
Грейсон поцеловал еще одну отметину из тех, что видели лишь она, служанка, а теперь и сосед-виконт.
Александра утратила обычный контроль над собой. Из глаз скатилась слеза, мгновение спустя – еще одна. Она прижала руки к вспыхнувшим щекам и молча затряслась.
Грейсон привлек ее к себе и обнял, стараясь успокоить:
– Ш-ш...
Она плакала, будучи не в силах остановиться и извиниться. После потери сына она вынуждена была прятать слезы. Тео не хотел говорить на эту тему, и, казалось, забыл обо всем к началу следующей недели. Александра продолжала жить, сдерживая эмоции. Сейчас же опадала выход горю, чувству болезненной пустоты, ощущениям тех дней, когда хотелось умереть.
Виконт погладил ее по голове.
Александра вытерла слезы тыльной стороной ладони.
– Извини.
– Лучше выплакаться, чем хранить горе в себе. Если не дать ему выхода, оно будет мучить тебя вечно.
Боль в глазах Грейсона свидетельствовала о том, что и он хранил в себе нечто причинявшее муку и не мог от этого избавиться. Александра потерлась лицом о его рубашку, пораженная тем, что нашелся тот, кто ее понял. Даже леди Федерстон, как бы добра ни была, не смогла дать ей необходимого утешения. Осушить слезы Александра смогла на груди у пирата, укравшего ее и привезшего к себе на корабль.
Она шмыгнула носом.
– Мы куда-нибудь поплывем на этой лодке?
– На корабле, – поправил Грейсон. – Нет.
–Я подумала, может быть, мы отправимся во Францию.
– Нет, я не покину Англию. Я собираюсь остаться здесь.
Александра коснулась его лица. На подбородке опять появилась жесткая поросль. Тео Аластера это повергло бы в шок.
– Я никогда не выезжала за пределы Англии.
Его брови причудливо изогнулись.
– Не может быть.
– Мой мирок очень мал, всего лишь Лондон и Кент. У тебя же в распоряжении огромный мир.
– Больше нет.
Грейсон поцеловал ее, словно желая прекратить спор, до того как придется объясниться. Александра не стала возражать. Его язык медленно и лениво переплелся с ее языком, будто впереди у них была вся ночь. Так оно и было – Александра слишком устала, чтобы спускаться по борту корабля и возвращаться на лодочке в Лондон, в Уэст-Энд.
Дверь распахнулась. Александра подскочила и задела зубами язык Грейсона.
– Ох!
– Сэр! – Послышались торопливые шаги. – Прибыл Макдэниелс с новостями. Ой... – Рыжеволосый молодой человек остановился. – Прошу прощения, сэр. Хм... я подожду снаружи. С Макдэниелсом и новостями.
Молодой человек кашлянул, залился краской, выбежал и закрыл за собой дверь.
Грейсон сел, откинув волосы с лица. Улыбка сменилась выражением недовольства.
– Я всего лишь на минуту, любимая.
Александра кивнула, не зная, что ответить. Грейсон встал, сделал шаг, но запутался в бриджах и чуть не упал.
Александра закрыла рот рукой, и смех превратился в приглушенный кашель.
Грейсон проворчал что-то, нагнулся, схватил бриджи и быстро оделся. Бледные бедра контрастировали по цвету с загорелыми ногами.
– Продолжай смеяться, милая. Мне нравится твой смех.
Добравшись до двери, он послал ей воздушный поцелуй и вышел.
Снаружи его ожидали Пристли и третий офицер – мистер Макдэниелс.
– Простите, что помешал, сэр.
Пристли же, так не вовремя ворвавшийся в каюту, все еще заливался краской.
– Прошу прощения, сэр.
Взгляд Грейсона был суровым.
– Пристли, когда видишь, что я несу к себе в каюту красивую женщину, не стоит так сильно удивляться, если я окажусь внутри без штанов. – Он повернулся к Макдэниелсу: – Что ты узнал?
– Король Франции, сэр. Он сел на корабль.
Глава 13
Ну наконец-то.
– Рассказывай.
– Французский король живет в провинции в наемном доме. Он делает вид, будто все еще в Версале. Все вокруг важничают, словно они во Франции, только денежные затруднения донимают их.
Грейсон нетерпеливо кивнул. Это ему было известно – с помощью герцога Сен-Клера он встречался с эмигрантами из Франции. Они скромно жили в домишках и комнатках между Портман-сквер и Кавендиш-сквер, но из гордости подражали королю, делая вид, будто обладают утраченными состояниями, властью и множеством слуг.
– Так вот, сэр, кое-кто из французов, живущих в Лондоне, регулярно навещает короля. Например, принцы из дома Бурбонов и герцог де Берри. Некоторые ведут себя как обычные леди и джентльмены. Те же, кому пришлось зарабатывать на жизнь, почувствовали себя забытыми. Поэтому-то короля Франции и попросили съездить в Лондон. Я слышал, что королю было непросто устроить эту поездку – тут дело в политике. Об этом мне мало что известно.
Грейсон кивнул:
– Значит, он захотел удостовериться, что подданные, живущие в Лондоне, все еще любят его?
– Похоже на то. Он приехал в карете с охраной и всем, что полагается в таких случаях.
Эмигранты, с которыми встречался Грейсон, были усталыми людьми, оставившими всякую надежду увидеть когда-либо свою возлюбленную Францию. Осторожные французы понимали, что, даже если и вернутся, найдут свою страну совсем непохожей на ту, которую когда-то покинули.
– И кого посещал король? Ты с ними говорил?
– Он подъехал к двум домам неподалеку от Мэрилебон-стрит. В одном из них леди и служанки занимаются изготовлением соломенных шляпок. В другом доме открыт магазин французских безделушек для семей, которым удалось вывезти что-то из Франции. Так вот, король побывал в этих двух домах, потом вдруг сел в карету и заявил, что отправляется обратно. Другие французы были недовольны. Они собирались устроить большой праздник, на него пришли бы семьями, чтобы взглянуть на законного короля, вручить ему подарки, выступить с речами и прочее. А он просто уезжает.
Грейсон нахмурился.
– Это все?
– Вовсе нет. – Макдэниелс улыбнулся. – Я поговорил со всеми слугами, напоил их и прочее. Знаете, французское вино в хорошем пабе не так уж и плохо. Я даже познакомился с человеком, который может снабдить лучшим бренди, минуя таможню. Если захотите.
– Сначала король, потом бренди.
– Прошу прощения. Кстати, выяснилось кое-что интересное. Все видели, как король заходил во второй дом, но никто не заметил, как он его покидал. Сэр, они обратили внимание на полного человека в синей пелерине, закутанного с головы до ног и торопящегося к карете. Почему он был так укутан, когда в тот день припекало солнце? Кареты уехали, и этим все кончилось.
Грейсон заволновался:
– Где находятся эти дома?
–Я могу показать. Мой приятель из паба, который живет в доме рядом с тем, где продают безделушки, сообщил, что на следующий день владелец магазина сел рано утром в наемный экипаж и уехал. Приятель несколько удивился, что тот подготовился к поездке, а о карете не подумал. Будучи этим же вечером ниже по реке, он видел владельца магазина снова. Тот высаживался из лодки с каким-то неизвестным.
Грейсон потер верхнюю губу.
– Он садился в экипаж один?
– Этого мой приятель не сказал. Он видел только торговца, но все происходило рано утром, и было темно.
– Это может ничего не значить.
– Да, но я навел справки вниз и вверх по реке. Кажется, он сел в лодку с двумя крепкими приятелями, а вернулся один. Так куда делись остальные?
Грейсон волновался все сильнее. Наконец-то хоть какая-то ниточка.
– У тебя надежный источник?
– Источники. Я объединил их сведения.
Грейсон кивнул:
– Хорошо потрудился. Следи за магазином. Я хочу сам в нем побывать.
– Да, сэр.
– А еще я поговорю с мадам д'Лоренц. Она всегда была прекрасно осведомлена о том, что происходит в высшем свете Франции. Забери ее от Ардмора, я хочу побеседовать с ней наедине.
– Да, сэр.
– Что делать сейчас? – поинтересовался Пристли.
Грейсон подавил вздох. Жизнь внезапно наполнилась поручениями, связанными с различными неудобствами. Желание провести несколько дней в каюте, лежа в объятиях Александры, отступило перед заданием морского министерства.
– Сейчас? В данный момент я хочу поговорить с Джейкобсом. Нужно придумать, как найти француза на реке, кишащей судами. – Он взглянул на Пристли: – Ты и еще несколько человек останетесь и будете присматривать за миссис Аластер. Она не должна уехать. Выполняй все ее пожелания, все, что угодно, кроме лодки, чтобы добраться до берега. Ясно?
Пристли явно ничего не понял, но кивнул.
– Хорошо. Макдэниелс, ты пойдешь и покажешь мне, где эти дома. Но сначала мне нужно уладить одно дело.
Грейсон повернулся к каюте. За дверью, которую отворил ветер, лежала прекрасная дама, женщина его мечты. Придется покинуть ее, чтобы проехать на другой конец холодного Лондона с веселой и несколько подозрительной пиратской ватагой. Жизнь несправедлива.
За его спиной Пристли обратился к Макдэниелсу:
– Сэр, как думаете, он надолго задержится? Минуты на две?
– Не знаю, может, на три. Он все еще крепок.
– Стоит поспорить?
Грейсон повернулся к ним:
– Джентльмены, уверяю вас, если бы я собирался сделать то, что соответствует вашим похотливым мыслям, на это потребовались бы часы. А когда с делом будет покончено, это будут дни, обещаю вам.
– Да, сэр, – хором ответили оба.
Он повернулся и вошел в каюту. Александра лежала на койке, укрывшись одеялами. Грейсон плотно затворил дверь и подошел к ней. Дыхание ее было слишком частым для спящей, а когда он нагнулся и поцеловал ее, Александра ответила на поцелуй.
– Милая, мне нужно уйти на некоторое время. Я вернусь, как только смогу, Если в мое отсутствие тебе что-нибудь понадобится, попроси это у Пристли. Я выпорю его, если он не исполнит твое пожелание, обещаю.
– Все, что угодно? – сонно спросила она.
– Да.
Кроме поездки домой. Здесь Ардмору до нее не добраться. Они находятся посреди Темзы, единственный путь к ним – по воде. Если Ардмор или его люди попытаются взять «Мэджести» штурмом, Ардмору придется драться насмерть.
Он поцеловал ее снова. Возбуждение напомнило о том, как сладко было обнимать ее. Грейсон безжалостно отогнал мысль об этом. Когда он встал, бриллиантовое ожерелье оказалось у него в руке.
Александра удивилась и коснулась рукой шеи.
– Что ты делаешь?
– Краду твои драгоценности. Такова традиция.
Она смотрела на него, совершенно ошеломленная, а потом улыбнулась, словно солнце вышло из-за облаков. Грейсон заключил улыбку в сердце, зажал в руке бриллианты и вышел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Но не в этот раз.
Грейсон думал, что, после того как они заключили соглашение, позволившее им с Мэгги вернуться в Англию, Ардмор изменит правила. Но Ардмор играл по своим собственным правилам. Грейсон заплатит штраф, он дал слово, но не отдаст ему Александру.
Его женщина поцеловала его за ухом. Он взглянул на нее. Александра устало улыбнулась, глаза ее тлели, словно угли.
– Что случилось? Раньше так не было, ведь правда?
Она покачала головой. Мягкие волосы коснулись его щеки.
– Никогда.
Господи! Она удивлена, словно девушка, к которой никто никогда не притрагивался. А когда Грейсон поцеловал ее в ночь своего спасения, она не знала, что делать.
Наверное, ее муж был слепым, заслуживавшим хорошего пинка. Этой леди нужно наслаждаться, добиваться ее с помощью лести, восхищаться каждым ее ответом, словно глотком изысканного вина.
– Что происходит сейчас? – прошептала Александра. Он отклонился и прижал ее пальцы к натянутым бриджам.
– Это хочет, чтобы я овладел тобой.
Гибкая ладонь обхватила его, делая жар внутри невыносимым.
– Это... – Она облизала губы. – Такой большой, твердый и, наверное...
К Грейсону вернулось чувство юмора.
– Сейчас он просто ненавидит меня за промедление.
Она провела рукой по всей длине.
– Это значит, что ты возьмешь меня у стены?
Грейсон удивился. В ее глазах была лишь наивность, перемешанная с желанием. Внутри затаился смех. «Благодарю тебя, Боже. Благодарю. Как же я нашел эту женщину?» Он взял ее за подбородок и поднял его.
– У стены?
– Разве нет?
У стены. В каюте не так уж много места у стены.
– Александра, если ты хочешь, чтобы я... – Он скользил руками по ее бедрам, снова поднял ее и направился к окнам за палубой. – Взял тебя... – Он прижал ее спиной к деревянной перекладине между оконными стеклами. – У стены... – Грейсон быстро расстегнул бриджи. – Любовь моя, я подчиняюсь.
– Боже! – прошептала Александра.
Он поднял ее бедра. Александра была открытой и влажной, готовой принять его. Наконец он вошел в нее.
Грейсон закрыл глаза и выдохнул. Здесь его место. Да.
Она поцеловала его в губы. Поцелуй был неловким, дыхание прерывистым. Ответом послужил его страстный поцелуй.
– Любимая, – прошептал он.
Желание охватило тело, устремившись вверх. Она была горячей, влажной, податливой и упругой. Теплой и желанной. Грейсон не хотел покидать ее.
Александра бормотала что-то, лаская его лицо. Она нагнулась к его шее. Легкая боль заставила судорожно дернуться и затрепетать. Он проникал все дальше, замедляя ритм. Он любил ее нежно, постепенно двигаясь. Оргазм приближался. Грейсон ощущал, как темнота ищет освобождения. Нет, еще нет. Не здесь. Не сейчас. Он нехотя вышел из нее. Подхватив Александру на руки, Грейсон отнес ее на койку, чуть было не упав сверху. Спутанные волосы рассыпались по одеялу. Прижав ее к матрацу, он раздвинул ей ноги.
– Мы еще не кончили? – прошептала она.
– Еще нет, милая. Очень скоро, обещаю всем сердцем.
Он скользнул в нее вновь. Жар и желание укрыли, словно покрывало. Александра положила ему на плечо трясущуюся руку.
– Мне не нравится... в постели.
Почему, Грейсон решил выяснить позднее.
Он поднял ей руки над головой и начал любить ее снова.
На ее лице отразилось желание, глаза потемнели. К щеке прилип рыжий локон.
– Грейсон.
– Да, милая?
Она согнула пальцы, не пытаясь освободиться.
– Грейсон.
– Александра. – Имя слетело с языка как нечто привычное. – Любимая.
А потом его охватила тьма. За мгновение до этого он ощутил полное освобождение, выйдя из нее и излив семя на одеяло.
Александра вздохнула и легко погладила его волосы.
– Ах, это было совсем неплохо!
Прохладный воздух освежал разгоряченную кожу. Она услышала ровное глубокое дыхание, ощутила жар.
Над головой паучок плел паутину, лениво спускаясь по невидимой нити. Александра почувствовала общую усталость и удивление, в животе началась дрожь, которая никак не прекращалась. Если заплакать, он испытает отвращение и прогонит ее? Или заставит возвращаться в Лондон одну? Она подавила слезы.
Грейсон отпустил запястья и поцеловал ее в шею.
Заколка, стягивавшая волосы, расстегнулась, и выгоревшие локоны рассыпались во все стороны. Александра запустила в них пальцы.
Он поднялся и взглянул на нее. Ленивая улыбка заставила сердце биться сильнее.
– Совсем неплохо?
– Да.
Глаза Грейсона сияли улыбкой. Прежняя злость улетучилась.
– Миледи, я счастлив, что доставил вам удовольствие.
Александра убрала ему локон со лба.
– Нет, милорд, вы ублаготворили себя.
Он тихо рассмеялся, отчего затрясся матрац.
– Я совершенно доволен. Я лежу в постели с самой красивой соседкой, какую только может пожелать мужчина.
– Вы находите меня привлекательной?
– Я никогда не грешу против истины, когда речь заходит о женской красоте.
– А о чем вы лжете?
– О поразительно большом количестве вещей. А вы?
– Ни о чем. Я лгу очень неудачно, поэтому стараюсь это не практиковать.
Грейсон лениво улыбнулся.
Он поцеловал Александру как раз там, где висело бриллиантовое ожерелье, потом коснулся его:
– Это один из подарков вашего супруга?
– Да.
Говорить о Тео не хотелось. По правде говоря, за последнюю неделю Тео превратился в полузабытый сон. Заученное остроумие, полное пренебрежение ее желаниями, вопиющая неверность, вся боль, которую он причинил, улетучились, словно туман перед сильным морским ветром. Виконт поселился рядом, и все внезапно изменилось.
– Отвратительная вещь. Это мог увидеть кто угодно.
– Это – самое лучшее. – Александра помолчала. – Собираетесь его украсть?
– Что?
– Я думала, такова традиция. Именно так поступают пираты.
– А кто вам сказал, что я пират?
– А разве нет?
Рука переместилась с ожерелья на обнаженный живот.
– Я виконт. У меня есть дочь.
– Именно это и сказала леди Федерстон.
– Леди Федерстон?
– Она считает, что у пирата не может быть дочери.
– Мудрая женщина.
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Какой? – осторожно поинтересовался Грейсон.
– Вы украдете мое ожерелье?
Он зажмурился на мгновение, а когда открыл глаза, в них сквозило веселье.
– А почему ты хочешь, чтобы я это сделал?
– Это будет память о случившемся.
Грейсон рассмеялся.
– Я и так буду вечно помнить об этом.
– А-а...
Александра была довольна.
Он погладил ее живот. Золотой перстень с печатью холодил кожу. Грейсон провел по одной из линий, оставленных беременностью.
– Что произошло?
– Ничего. Я родила ребенка, а он умер.
Он нагнулся и поцеловал живот. Но Александра почему-то заговорила:
– Его звали Джереми Марк Брендан Аластер. Он прожил всего лишь день.
Грейсон поцеловал еще одну отметину из тех, что видели лишь она, служанка, а теперь и сосед-виконт.
Александра утратила обычный контроль над собой. Из глаз скатилась слеза, мгновение спустя – еще одна. Она прижала руки к вспыхнувшим щекам и молча затряслась.
Грейсон привлек ее к себе и обнял, стараясь успокоить:
– Ш-ш...
Она плакала, будучи не в силах остановиться и извиниться. После потери сына она вынуждена была прятать слезы. Тео не хотел говорить на эту тему, и, казалось, забыл обо всем к началу следующей недели. Александра продолжала жить, сдерживая эмоции. Сейчас же опадала выход горю, чувству болезненной пустоты, ощущениям тех дней, когда хотелось умереть.
Виконт погладил ее по голове.
Александра вытерла слезы тыльной стороной ладони.
– Извини.
– Лучше выплакаться, чем хранить горе в себе. Если не дать ему выхода, оно будет мучить тебя вечно.
Боль в глазах Грейсона свидетельствовала о том, что и он хранил в себе нечто причинявшее муку и не мог от этого избавиться. Александра потерлась лицом о его рубашку, пораженная тем, что нашелся тот, кто ее понял. Даже леди Федерстон, как бы добра ни была, не смогла дать ей необходимого утешения. Осушить слезы Александра смогла на груди у пирата, укравшего ее и привезшего к себе на корабль.
Она шмыгнула носом.
– Мы куда-нибудь поплывем на этой лодке?
– На корабле, – поправил Грейсон. – Нет.
–Я подумала, может быть, мы отправимся во Францию.
– Нет, я не покину Англию. Я собираюсь остаться здесь.
Александра коснулась его лица. На подбородке опять появилась жесткая поросль. Тео Аластера это повергло бы в шок.
– Я никогда не выезжала за пределы Англии.
Его брови причудливо изогнулись.
– Не может быть.
– Мой мирок очень мал, всего лишь Лондон и Кент. У тебя же в распоряжении огромный мир.
– Больше нет.
Грейсон поцеловал ее, словно желая прекратить спор, до того как придется объясниться. Александра не стала возражать. Его язык медленно и лениво переплелся с ее языком, будто впереди у них была вся ночь. Так оно и было – Александра слишком устала, чтобы спускаться по борту корабля и возвращаться на лодочке в Лондон, в Уэст-Энд.
Дверь распахнулась. Александра подскочила и задела зубами язык Грейсона.
– Ох!
– Сэр! – Послышались торопливые шаги. – Прибыл Макдэниелс с новостями. Ой... – Рыжеволосый молодой человек остановился. – Прошу прощения, сэр. Хм... я подожду снаружи. С Макдэниелсом и новостями.
Молодой человек кашлянул, залился краской, выбежал и закрыл за собой дверь.
Грейсон сел, откинув волосы с лица. Улыбка сменилась выражением недовольства.
– Я всего лишь на минуту, любимая.
Александра кивнула, не зная, что ответить. Грейсон встал, сделал шаг, но запутался в бриджах и чуть не упал.
Александра закрыла рот рукой, и смех превратился в приглушенный кашель.
Грейсон проворчал что-то, нагнулся, схватил бриджи и быстро оделся. Бледные бедра контрастировали по цвету с загорелыми ногами.
– Продолжай смеяться, милая. Мне нравится твой смех.
Добравшись до двери, он послал ей воздушный поцелуй и вышел.
Снаружи его ожидали Пристли и третий офицер – мистер Макдэниелс.
– Простите, что помешал, сэр.
Пристли же, так не вовремя ворвавшийся в каюту, все еще заливался краской.
– Прошу прощения, сэр.
Взгляд Грейсона был суровым.
– Пристли, когда видишь, что я несу к себе в каюту красивую женщину, не стоит так сильно удивляться, если я окажусь внутри без штанов. – Он повернулся к Макдэниелсу: – Что ты узнал?
– Король Франции, сэр. Он сел на корабль.
Глава 13
Ну наконец-то.
– Рассказывай.
– Французский король живет в провинции в наемном доме. Он делает вид, будто все еще в Версале. Все вокруг важничают, словно они во Франции, только денежные затруднения донимают их.
Грейсон нетерпеливо кивнул. Это ему было известно – с помощью герцога Сен-Клера он встречался с эмигрантами из Франции. Они скромно жили в домишках и комнатках между Портман-сквер и Кавендиш-сквер, но из гордости подражали королю, делая вид, будто обладают утраченными состояниями, властью и множеством слуг.
– Так вот, сэр, кое-кто из французов, живущих в Лондоне, регулярно навещает короля. Например, принцы из дома Бурбонов и герцог де Берри. Некоторые ведут себя как обычные леди и джентльмены. Те же, кому пришлось зарабатывать на жизнь, почувствовали себя забытыми. Поэтому-то короля Франции и попросили съездить в Лондон. Я слышал, что королю было непросто устроить эту поездку – тут дело в политике. Об этом мне мало что известно.
Грейсон кивнул:
– Значит, он захотел удостовериться, что подданные, живущие в Лондоне, все еще любят его?
– Похоже на то. Он приехал в карете с охраной и всем, что полагается в таких случаях.
Эмигранты, с которыми встречался Грейсон, были усталыми людьми, оставившими всякую надежду увидеть когда-либо свою возлюбленную Францию. Осторожные французы понимали, что, даже если и вернутся, найдут свою страну совсем непохожей на ту, которую когда-то покинули.
– И кого посещал король? Ты с ними говорил?
– Он подъехал к двум домам неподалеку от Мэрилебон-стрит. В одном из них леди и служанки занимаются изготовлением соломенных шляпок. В другом доме открыт магазин французских безделушек для семей, которым удалось вывезти что-то из Франции. Так вот, король побывал в этих двух домах, потом вдруг сел в карету и заявил, что отправляется обратно. Другие французы были недовольны. Они собирались устроить большой праздник, на него пришли бы семьями, чтобы взглянуть на законного короля, вручить ему подарки, выступить с речами и прочее. А он просто уезжает.
Грейсон нахмурился.
– Это все?
– Вовсе нет. – Макдэниелс улыбнулся. – Я поговорил со всеми слугами, напоил их и прочее. Знаете, французское вино в хорошем пабе не так уж и плохо. Я даже познакомился с человеком, который может снабдить лучшим бренди, минуя таможню. Если захотите.
– Сначала король, потом бренди.
– Прошу прощения. Кстати, выяснилось кое-что интересное. Все видели, как король заходил во второй дом, но никто не заметил, как он его покидал. Сэр, они обратили внимание на полного человека в синей пелерине, закутанного с головы до ног и торопящегося к карете. Почему он был так укутан, когда в тот день припекало солнце? Кареты уехали, и этим все кончилось.
Грейсон заволновался:
– Где находятся эти дома?
–Я могу показать. Мой приятель из паба, который живет в доме рядом с тем, где продают безделушки, сообщил, что на следующий день владелец магазина сел рано утром в наемный экипаж и уехал. Приятель несколько удивился, что тот подготовился к поездке, а о карете не подумал. Будучи этим же вечером ниже по реке, он видел владельца магазина снова. Тот высаживался из лодки с каким-то неизвестным.
Грейсон потер верхнюю губу.
– Он садился в экипаж один?
– Этого мой приятель не сказал. Он видел только торговца, но все происходило рано утром, и было темно.
– Это может ничего не значить.
– Да, но я навел справки вниз и вверх по реке. Кажется, он сел в лодку с двумя крепкими приятелями, а вернулся один. Так куда делись остальные?
Грейсон волновался все сильнее. Наконец-то хоть какая-то ниточка.
– У тебя надежный источник?
– Источники. Я объединил их сведения.
Грейсон кивнул:
– Хорошо потрудился. Следи за магазином. Я хочу сам в нем побывать.
– Да, сэр.
– А еще я поговорю с мадам д'Лоренц. Она всегда была прекрасно осведомлена о том, что происходит в высшем свете Франции. Забери ее от Ардмора, я хочу побеседовать с ней наедине.
– Да, сэр.
– Что делать сейчас? – поинтересовался Пристли.
Грейсон подавил вздох. Жизнь внезапно наполнилась поручениями, связанными с различными неудобствами. Желание провести несколько дней в каюте, лежа в объятиях Александры, отступило перед заданием морского министерства.
– Сейчас? В данный момент я хочу поговорить с Джейкобсом. Нужно придумать, как найти француза на реке, кишащей судами. – Он взглянул на Пристли: – Ты и еще несколько человек останетесь и будете присматривать за миссис Аластер. Она не должна уехать. Выполняй все ее пожелания, все, что угодно, кроме лодки, чтобы добраться до берега. Ясно?
Пристли явно ничего не понял, но кивнул.
– Хорошо. Макдэниелс, ты пойдешь и покажешь мне, где эти дома. Но сначала мне нужно уладить одно дело.
Грейсон повернулся к каюте. За дверью, которую отворил ветер, лежала прекрасная дама, женщина его мечты. Придется покинуть ее, чтобы проехать на другой конец холодного Лондона с веселой и несколько подозрительной пиратской ватагой. Жизнь несправедлива.
За его спиной Пристли обратился к Макдэниелсу:
– Сэр, как думаете, он надолго задержится? Минуты на две?
– Не знаю, может, на три. Он все еще крепок.
– Стоит поспорить?
Грейсон повернулся к ним:
– Джентльмены, уверяю вас, если бы я собирался сделать то, что соответствует вашим похотливым мыслям, на это потребовались бы часы. А когда с делом будет покончено, это будут дни, обещаю вам.
– Да, сэр, – хором ответили оба.
Он повернулся и вошел в каюту. Александра лежала на койке, укрывшись одеялами. Грейсон плотно затворил дверь и подошел к ней. Дыхание ее было слишком частым для спящей, а когда он нагнулся и поцеловал ее, Александра ответила на поцелуй.
– Милая, мне нужно уйти на некоторое время. Я вернусь, как только смогу, Если в мое отсутствие тебе что-нибудь понадобится, попроси это у Пристли. Я выпорю его, если он не исполнит твое пожелание, обещаю.
– Все, что угодно? – сонно спросила она.
– Да.
Кроме поездки домой. Здесь Ардмору до нее не добраться. Они находятся посреди Темзы, единственный путь к ним – по воде. Если Ардмор или его люди попытаются взять «Мэджести» штурмом, Ардмору придется драться насмерть.
Он поцеловал ее снова. Возбуждение напомнило о том, как сладко было обнимать ее. Грейсон безжалостно отогнал мысль об этом. Когда он встал, бриллиантовое ожерелье оказалось у него в руке.
Александра удивилась и коснулась рукой шеи.
– Что ты делаешь?
– Краду твои драгоценности. Такова традиция.
Она смотрела на него, совершенно ошеломленная, а потом улыбнулась, словно солнце вышло из-за облаков. Грейсон заключил улыбку в сердце, зажал в руке бриллианты и вышел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27