Грейс проснулась от хора птиц, певших перед рассветом. Она полежала немного, наслаждаясь погожим утром. Ей казалось, что птицы поют здесь лучше, чем где-либо еще в Англии. Она вылезла из кровати в прохладный серый воздух сумерек и как можно быстрее оделась. Мелли тихо лежала на своей кровати. Сложно было понять, спит она или нет, хотя Грейс подозревала, что подруга не спит, но Мелли ничего не сказала, поэтому и Грейс промолчала.Хотя ей было грустно. Между ними теперь образовалась пропасть. Возможно, когда-нибудь Грейс сможет понять, но сейчас у нее на это просто не было сил. Она была слишком зла и расстроена.Она попрощалась с Мелли прошлой ночью, когда они ложились спать. Они поплакали как по их дружбе, так и по всему остальному.Она поедет в Лондон, где сейчас находится ее сестра Пруденс. Грейс любила всех своих сестер, но в данный момент ей была нужна Пруденс, старшая.Большую часть жизни Пруденс заменяла Грейс мать. Сейчас она выполняла эту роль вместе с тетушкой Гасси, но когда Грейс было тяжело на сердце, она болела или сердилась, она обращалась к Пруденс. А прямо сейчас Грейс было тяжело на сердце, она сердилась, и ей нужно было утешение старшей сестры.Ее чемодан был уже внизу. Грейс упаковала ночную рубашку и некоторые мелочи в небольшую сумку и договорилась с Абдулом, что одолжит одну из его карет, кучера и грума. Она хотела заплатить ему, но он лишь отмахнулся.Она попрощалась со всеми прошлой ночью, хотя намеревалась просто тихо ускользнуть. Она не хотела видеть… никого.Грейс злилась на Доминика, хотя знала, что он ничего не может сделать, ведь он тоже был в ловушке.Грейс ненавидела эту ситуацию, которая превращала ее в сварливую женщину. Она даже злилась на сэра Джона, что было уж совсем несправедливо – бедняга боролся со смертью и думал лишь о благополучии дочери.Не нужно было вообще сюда приезжать. Настолько проще мечтать о любви, чем на самом деле оказаться в ее объятиях. Любовь – это пытка. Почему ей никто об этом не рассказывал?Грейс закрыла за собой дверь и на цыпочках спустилась вниз, не в силах устоять перед искушением поставить ноги в те углубления, что сделали ноги его предков. К ее удивлению, миссис Стоукс уже была за работой, и любимый завтрак Грейс ждал ее – хлеб, ломтик ветчины, яйцо-пашот, кофе и тост с медом.– Вы же не считаете, что мы с Инид отпустим вас в долгое путешествие без хорошего завтрака? А теперь ешьте, пока еще горячее, мисс.Грейс посмотрела на горшочек с медом, и тут на нее нахлынули воспоминания.– А есть что-нибудь, кроме меда? Что-то мне не хочется его сегодня, – сказала она миссис Стоукс. А про себя подумала: «И вряд ли когда-нибудь захочется».– Есть брусничный джем, если хотите, мисс. Особенный, шропширский. Бруснику собирал Билли Финн только вчера, и я сама сделала джем, – сказала миссис Стоукс.– Замечательно, миссис Стоукс. Благодарю вас.После завтрака Грейс взяла несколько яблок и морковок и отправилась на конюшню, чтобы попрощаться с лошадьми, которых так полюбила. На дворе грумы уже запрягали карету. Грейс поспешила внутрь.Кобылы ждали ее, как каждое утро, с тихим ржанием высовывая головы через двери денников. Первым делом Грейс пошла попрощаться с жеребенком, но тот проигнорировал ее. Он жадно пил молоко, и его хвостик мерно подрагивал от удовольствия. Грейс рассмеялась и скормила яблоко его матери и ее сестре в соседнем деннике.Она угостила морковкой коня Доминика.– Присматривай за ним, Экс. – Конь взял морковку, но когда Грейс попробовала погладить его, отпрянул в испуге. – Вы подходите друг другу! Оба большие, красивые, благородные и глупые!Грейс услышала, как карету подали к крыльцу, и поспешно попрощалась с серебристой кобылой, на которую стала смотреть как на свою собственную.– Прощай, Мисти, дорогая. Я буду скучать по нашим утренним прогулкам. – Мисти нежными губами взяла яблоко у нее из рук, а Грейс погладила ее бархатный нос и обняла за шею на прощание.Когда она уходила, ее ноги подгибались. Так легко передумать, поседлать Мисти и отправиться на прогулку… как всегда… только…Абдул ждал ее в холле.– Вы оказываете мне честь, Абдул, – сказала Грейс. Его улыбка была хитрой.– Возможно, ситт. Но я пришел также и поспорить с вами.– Поспорить со мной?– Вы убегаете, но вам нужно остаться и бороться.– Я ничего не могу сделать. Абдул в отчаянии всплеснул руками.– Я не понимаю, как англичанам удалось завоевать почти весь мир. Вы, он и вторая девушка, все вы говорите: «Я ничего не могу сделать». И вы все несчастные. Я говорю – убейте старика и покончите с этим.Абдул не мог говорить серьезно. Грейс улыбнулась, покачала головой и повернулась к выходу, но он поймал ее за руку.– Ситт, я знаю Доминика Вульфа десять лет, с тех пор как он вырос, и должен сказать, что он никогда, никогда не смотрел на женщину так, как на вас. Он всегда преследовал женщин, которых не мог получить: женщин со старыми или отсутствующими мужьями – женщин, которые никогда не хотели от него больше, чем он был готов им дать.Абдул слегка встряхнул руку Грейс.– Никогда еще не желал он молодую девственницу! Она покраснела от его прямолинейности. Она больше не была девственница. Грейс высвободила руку.– Ты обратился не к тому человеку. Абдул вновь всплеснул руками.– Он упрям как мул. Но за этим упрямством, ситт, он в… как вы говорите? – Он сделал быстрое движение руками.– Смятение?– Да, в смятении. И дело не только в том, что он возжелал молодую девственницу. Он еще никогда не вмешивался в жизнь других людей. Только когда купил меня, и все для того, чтобы спасти мою честь. – На мгновение Абдул прикрыл руками свое мужское достоинство. – Слава Богу и Доминику Вульфу. Меня должны были сделать евнухом. Вы знаете, что такое евнух? – Он совершил несколько выразительных рубящих движений руками.Грейс кивнула, сильно покраснев.– Каждый раз, лежа между ног женщины, я радуюсь состраданию Доминика Вульфа, а поскольку я сладострастный, то я радуюсь часто! Но он… у него много черных теней. Слишком много, и я сказал себе: Абдул, это твоя задача. Но он как листок на ветру. – Абдул показал руками листок, безвольно летящий туда, куда его гонит ветер. – Но теперь, внезапно, в этом месте, где, как он говорит, он не хочет находиться, он помогает этому маленькому мальчику, тому старику, этой женщине и ее семье, тому фермеру со сломанной крышей и так далее, и так далее. Я работаю целый день, чтобы перестроить поместье… и это было место, которое он поклялся уничтожить.– Я рада. – Грейс наклонилась за своим саквояжем, но Абдул выхватил его у нее из рук.– Спросите себя, что вызвало эту перемену, ситт. Грейс покачала головой, не желая его слушать.– Вы, только вы! Вы затронули что-то внутри его, пробудили ту часть его души, которую я никогда не видел. Поэтому вы должны остаться и сражаться. Сражаться за свое счастье, за это поместье и за сердце и счастье Доминика Вульфа.Грейс посмотрела на Абдула.– Я уже отдала свое сердце Доминику Вульфу, – сказала она тихо. – Это ничего не изменило, а теперь мне нужно идти, если позволите.– Разумеется, ситт, – сказал Абдул спокойно, как будто никакого разговора между ними только что не было, и вынес ее вещи наружу.Грейс взглянула на горгулью.– До свидания, мисс Горгулья, – прошептала она. – Заботься о нем и обо всех в этом доме. Помоги ему понять, что он должен жить здесь. – Слезы жгли ей глаза. – Пусть он будет счастлив!Она вышла на крыльцо и остановилась как вкопанная. Все слуги собрались на ступеньках, чтобы попрощаться с ней. Только-только начался восход.Миссис Стоукс и Инид сделали шаг вперед и протянули ей корзинку. Лицо миссис Стоукс было напряженным и красным, Инид не скрывала слез.– Кое-какие мелочи, на случай если вы проголодаетесь по дороге, мисс.Сестры Тикел отдали ей сумку яблок и еще несколько лимонов от их матери.– Лимоны так помогли вашим веснушкам, мисс. – И они разрыдались в голос.Билли Финн, одетый в униформу восточного покроя, сжимал потрепанный букет полевых цветов, которые и протянул ей со словами:– Здесь есть розмарин, это чтобы вы не забыли вернуться к нам.Грейс поблагодарила и обняла его.– Я буду скучать по тебе, Билли, – прошептала она.Они все выстроились в ряд, чтобы попрощаться с ней, трясли ее руку, совали ей маленькие подарки и желали безопасного путешествия. Даже дедушка Таскер подошел к ней и сунул ей в руку розу в горшке.– Точно такие же розы выращивала матушка его сиятельства. Она любила их, и, мне кажется, вам они тоже нравятся, – сказал старик. Грейс поблагодарила его срывающимся голосом.Наконец к ней подошла бабушка Уигмор, как всегда цветущая и пышущая здоровьем. Из всех людей, собравшихся здесь, она единственная, казалось, не была расстроена. Она обняла Грейс.– Прощайте, Леди. Не волнуйтесь, вы вернетесь к нам в Вульфстон. Я знаю. – Она прикоснулась к сердцу и отдала Грейс маленький шелковистый мешочек. – Спите на нем, Леди, пусть вам снятся счастливые сны. – Мешочек пах розами и травами.Грейс поцеловала бабушку в щеку.– Присматривайте за ним, бабушка.– Не волнуйся, милая, присмотрю.Абдул подал ей руку и подсадил в карету, что было очень стати, потому что девушка уже ничего не видела из-за навернувшихся на глаза слез.– Не могли бы вы попрощаться с лордом д'Акром за меня? – попросила она его. – Я не смогла сделать это вчера вечером.– Разумеется, ситт, – заверил он ее и добавил по-арабски – Да дарует вам Бог приятную дорогу. – Он подоткнул плед вокруг нее и спрятал различные мелочи и пустяки, которые ей подарили, оставив ей только букет Билли Финна, который она отказалась отдавать. Все это время она смотрела из окна, разглядывала лица людей, которые стали ей так дороги за такое короткое время.Грейс взглянула на окно второго этажа и увидела Мелли в ночной рубашке и шали. Мелли прижала ладонь к стеклу.Через несколько окон от нее стоял Фрей, одетый в халат с богатой вышивкой. Должно быть, его разбудил шум подаваемого экипажа. Когда их глаза встретились, он поднял руку в безмолвном прощании и перекрестил ее, благословляя путешествие. Грейс молча поблагодарила его, и карета дернулась, отправляясь в путь.Она перевела взгляд на третье окно, но оно оставалось холодным и пустым. За ним не было видно никакого движения, никакого признака высокого мужчины с темными волосами и яркими золотистыми глазами.Грейс еще раз помахала остальным на прощание, уже не видя никого. Билли Финн бежал за каретой несколько сотен ярдов, но она потеряла его из виду, когда они повернули за поворот. Грейс смотрела в окно, но Вульфстон и его люди превратились в размытое слезами пятно. Глава 18 Ты моя жизнь, любовь и сердце,Ты мир весь для меня.Лишь прикажи, иБуду жить иль умру за тебя. Роберт Херрик Карета проехала между воротными столбами с волками на вершинах, и ее рыдания стали громче. Она вытирала глаза и щеки руками.– Вот, возьми. – Доминик, сидевший в темном углу кареты, протянул ей носовой платок.Грейс подскочила на месте.– Ты откуда здесь взялся?Доминик пододвинулся к ней и начал вытирать ее слезы.– Я все время здесь сидел. Ты была слишком занята, рассматривая окна, чтобы заметить меня. – Он нежно улыбнулся ей. – Твои глаза как тонущие фиалки.– В последний раз они были как искупавшиеся в утренней росе колокольчики, – сказала Грейс резко, выхватила платок у него из рук и отодвинулась на другую сторону кареты, где он не мог до нее дотянуться. – Почему ты здесь? – Она стала резкими движениями вытирать лицо.– Я еду с тобой.– Но я ведь уезжаю от тебя!– Да, я знаю. Именно поэтому я с тобой и еду. – Доминик забрал у нее платок и продолжил вытирать ей глаза. – Ты же не думаешь, что я позволю тебе уехать одной? Нет, если ты убегаешь, то мы убежим вдвоем.Она вновь выхватила платок из его рук.– Я могу сама справиться. И я не убегаю.– Нет? А мне кажется, что именно убегаешь. – Доминик заполучил платок и сказал: – Не суетись, любимая, дай я это сделаю.Грейс не совсем поняла, что он имел в виду – поехать с ней или вытереть ее щеки.– Но ты же не можешь поехать со мной, когда я уезжаю от тебя?– Ты моя мечта, помнишь? У меня нет другого выхода. Слезы вновь заполнили ее глаза. Доминик нежно промокнул их. Она оттолкнула его руки и сказала:– Но… как насчет Вульфстона? И Мелли? И сэра Джона?– А что с ними такое? Если они тоже хотят поехать, они могут воспользоваться своей собственной каретой. Тут места хватит только для нас двоих.– Но ведь Фрей будет объявлять имена во второй раз на этой неделе.Доминик пожал плечами.– Фрей делает то, что должен делать. Грейс недоверчиво посмотрела на него.– А как же Мелли?Он осмотрел ее щеки и нашел еще одно влажное место.– Не думаю, что она будет возражать против того, чтобы я съездил в Лондон.– Я не буду твоей любовницей. Доминик изумленно посмотрел на нее.– И не думай об этом! Я не позволю себе оскорбить тебя таким предложением, хотя я и считаю, что это неплохое положение для некоторых женщин. Но не для тебя!Грейс резко пересела на другой конец скамейки и подозрительно посмотрела на него.– Что ты замышляешь?– Я еду в Лондон с визитом к королеве.– Будь серьезнее! Доминик улыбнулся и добавил:– Я провожу тебя до твоей семьи. – Он говорил вполне искренне.– Правда?– Правда, это длинная поездка. Грейс подумала.– Но ты обещаешь, что не будет никаких глупостей? Доминик притворно вздохнул:– Умеешь ты испортить удовольствие. Хорошо, обещаю. Она попробовала не улыбаться, затем спохватилась:– Но если мы поедем вместе, и Особенно если мы будем останавливаться в одной и той же гостинице, моя репутация будет уничтожена. Я погибла.– Погибла? – Доминик покачал головой и твердо сказал: – Я не дам и волосу упасть с твоей головы, не говорю уже о том, чтобы погубить тебя. Я все продумал. Мы переночуем в Челтнеме у моих друзей. Женатых друзей.– Но я же буду с тобой в крытой карете на протяжении двух дней.– Чепуха! У меня с собой есть дама, которая будет тебя сопровождать. Не говоря уже о кучере и двух грумах.Грейс внимательно осмотрела карету.– Ну и где же тогда эта дама? Доминик взмахнул рукой.– Она впереди, рядом с кучером. Путешествует внутри, только когда идет дождь. Она предпочитает выводить из себя других собак, мимо которых мы проезжаем, и чувствовать, как ее обдувает ветром.– Других собак… ты же не… это же не Шеба? Доминик ухмыльнулся.– Ты привел свою собаку мне в спутницы?– Она очень хорошая спутница, – возмутился Доминик. – Она еще никогда не подпустила ко мне ни одну кошку!Грейс уставилась на него, закусив губу, но так и не смогла сдержать смешка. Он вел себя возмутительно.Доминик немедленно усадил ее себе на колени.– А теперь расслабься, любимая! Я не оставлю тебя, так что давай просто наслаждаться поездкой.Грейс сдалась. Она приникла к груди Доминика и обняла его. Она не знала, на что он рассчитывал, отправляясь с ней в поездку. Ей все это казалось нелепым и нелогичным. Но ей была предоставлена небольшая отсрочка, и у нее не было сил вновь оттолкнуть его. Не сейчас.– Итак, я вновь объявляю волю Доминика Эдварда Вульфа, лорда д'Акра Вульфстонского прихода, и мисс Мелани Луизы Петтифер Тилского прихода в Рединге вступить в законный брак. Если кому-нибудь из вас известна причина или хотя бы препятствие, по которому эти двое не могут вступить в святой союз, скажите о них сейчас. Вопрос задается во второй раз.На этот раз никакого перешептывания не было. Все уже заметили отсутствие лорда д'Акра и мисс Грейсток. Большинство к этому моменту знали, что они уехали вдвоем в карете в начале недели. Эта новость была уже стара.Но паства была возбуждена ничуть не меньше, чем в прошлый раз, возможно, даже больше, поскольку в это воскресенье турок, в отсутствие своего хозяина, сопровождал мисс Петтифер в церковь.Более того, он проводил ее до скамьи семьи Вульфов, поклонился и ушел на ближайшую общую скамью, где и оставался всю службу, сидя между сестрами Тикел.Это было редкое развлечение, как согласилась потом вся деревня, поскольку девочки Тикел чуть ли не дошли до драки, пытаясь решить, кто будет сидеть рядом с большим иностранцем. Тэнси проиграла, метнулась прочь и всю службу просидела рядом с матерью, дуясь и обижаясь на весь мир.Абдул же и глазом не моргнул. Он вставал для пения гимнов и даже пел, он вставал на колени для молитвы и, насколько могли заметить жители деревни, ни разу не ошибся, только не произнес ни слова молитвы, хотя Тилли и вторая сестра держали перед ним свои молитвенники. И он не пошел к причастию.На службу никто не обращал никакого внимания. Всех занимал вопрос – язычник турок или какой-нибудь иностранный христианин и следует ли им приветствовать его или нет? Поскольку он был крупнее, чем любой мужчина, находившийся в церкви, было решено поприветствовать. В конце концов, немногие жители деревни могли похвастаться знакомством с настоящим живым турком.Они вышли из церкви за священником и служками, довольными пожертвованиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31