Его рот накрыл ее губы. Его руки сомкнулись вокруг нее, прижимая к себе, а затем сдвинулись, и он поднял ее, словно она ничего не весила. Не раздумывая он отнес ее в маленький салон и захлопнул за собой ногой дверь.Все еще прижимая ее к своей широкой груди, он опустился на длинный диван. Доминик не сказал ни слова, просто прижался лицом к ее щеке, его грудь бурно вздымалась, в то время как он пытался обрести контроль над собой. Грейс гладила его волосы, его сильную шею, его плечи – везде, где только могла дотянуться. Она чувствовала, как его большая теплая рука ласкает ее, ищет успокоения.Время шло. Ей было довольно того, что она была сейчас здесь с ним.Рассказ Фрея о жизни Доминика чуть не разбил ей сердце. Этот человек, этот сильный, могущественный мужчина большую часть своей жизни был один. Насколько ей удалось понять, он заботился о своей хрупкой матери с самого нежного возраста. А затем, когда он обрел любовь и безопасность, Доминика вывезли в другую страну. В школе все смотрели на него как на чужака, иностранца. На каникулах его не допускали в его собственную семью и запрещали другим семьям принимать его.Он самостоятельно добился положения в мире, создал флот торговых кораблей и стал независимым от всего, кроме своего собственного прошлого. Его действия в замке – попытка отомстить за умершую мать. Вина – ужасная ноша. Неужели он винил себя еще и за ее смерть?Грейс знала по опыту своей старшей сестры Пруденс, что когда ребенок слишком рано взваливает на себя ответственность, это выжигает его душу. Прошло несколько лет, прежде чем Пруденс перестала чувствовать себя ответственной за благополучие и счастье сестер. Даже сейчас это чувство порой всплывало и напоминало о себе.Но по крайней мере все сестры Пруденс были живы…Его объятия ослабели. Доминик поднял голову.– Прости, – сказал он, смущаясь, прерывающимся голосом. – Был… трудный день.Она удобно устроилась в его объятия и потерлась щекой о его подбородок.– Расскажи мне.– Я был совершенно уверен… – Он замолчал, нахмурившись.– Уверен в чем?– Уверен, я знаю, что она хотела, что бы я сделал с этим местом.– Твоя мать?– Угу! – Он кивнул. Гримаса боли исказила его лицо. – Ее как будто эксгумировали сегодня.Грейс прижималась к нему, не находя слов утешения. После долгого молчания он наконец сказал:– Я думал, она ненавидела Вульфстон, но теперь… я уже не так в этом уверен.И тут Грейс поняла, что с нее хватит. Он столько размышлял над прошлым. Так просто нельзя. Она выпрямилась.– Ты не можешь угадать ее намерения и желания.Он ничего не сказал, поэтому она слегка встряхнула его.– Если ты будешь продолжать в том же духе, то сойдешь с ума. – Он попытался что-то сказать, но она накрыла его рот рукой. – Подожди, дай мне закончить. Ты все время говоришь о своих отце и матери, прошу прощения за прямоту, но они оба умерли. И каковы бы ни были их планы и мечты по поводу этого места или тебя, они умерли вместе с ними. Ты не можешь знать, чего они хотели. И для них это больше ничего не значит. Нельзя связывать свою жизнь с мертвецами. Ты здесь. Они нет. Ты жив. Сейчас самое главное – это ты и твое будущее. Твои надежды, твои планы, твои мечты.Доминик уставился на нее.– Итак, Доминик Вульф, о чем ты мечтаешь? Наступило долгое молчание: он обдумывал ее слова.Грейс напряженно ждала. Пока она говорила, он слегка отодвинулся от нее. Лишенная его тепла, она внезапно почувствовала холод и одиночество. Грейс была очень прямолинейна – почти груба. Она бесчувственно отозвалась о дорогих ему предметах в то время, когда он и так был под влиянием эмоций, явившихся к нему из прошлого. Она оскорбила его?Сначала он смотрел на нее невидящим взглядом. Затем его тело напряглось, а золотистые глаза засветились. Итак, ей все-таки удалось его оскорбить.Его сильные руки взяли ее за плечи, а янтарный взгляд пригвоздил девушку к месту.– Хочешь узнать, о чем я мечтаю? – Его пальцы сжались еще сильнее. Он глубоко вздохнул. Грейс приготовилась к самому худшему. – О тебе. – Он прижал ее к себе. – Ты – это все, о чем я мечтаю. Все, что мне нужно, – это ты. – И его губы нежно, страстно и требовательно впились в ее губы.Грейс растаяла. В одно мгновение все ее сомнения и страхи рассеялись. Под напором его голодной, яростной страсти вся ее прежняя решительность держать его на расстоянии растворилась. Она хотела его. Более того, он был ей необходим.И она была нужна ему.– Доминик! – Грейс обхватила руками его шею и ответила на его поцелуй со всей страстью, сжигавшей ее изнутри.Их языки переплелись, чувственно двигаясь вперед и назад в древнем ритме, на который с такой охотностью отозвались их тела. Ее кровь с гудением бежала по венам в ожидании того, на что она уже решилась. Ее тело таяло рядом с ним, она никак не могла насытиться им, ей хотелось быть ближе, прижаться еще сильнее, слиться с ним в единое целое.Доминик усиленно боролся, чтобы обрести контроль над страстью. Она была красива, энергична и, несмотря на свою невинность, щедра. Слишком щедра. Ее щедрость была опасна. От нее мужчины теряли голову.Когда он наконец-то будет ею обладать, все должно быть идеально. Поэтому не здесь, не сейчас, сказал он своему возбудившемуся телу.Его руки яростно ласкали ее, поглаживая спину, бока, ягодицы. Каждый раз, когда волна желания сотрясала его тело, он чувствовал отклик в ее теле. Ему до боли хотелось взять Грейс.Он расстегнул лиф ее платья и ласкал ее груди, наполовину скрытые шнуровкой. Ее соски выпирали сквозь ткань, и каждый раз, когда он касался их рукой, она вздрагивала, и он чувствовал давление в паху.Доминик задрал ее юбки, лаская длинные изящные ноги. Они дрожали и открылись ему навстречу. Он застонал и ласкал ее через белое хлопковое белье.Она страстно прижалась к нему:– Да, Доминик, да!Ее руки летали по его телу, лаская плечи, грудь и ниже. Ее пальцы исследовали его, ощупывая выпуклость на брюках, прямое свидетельство его желания.– Можно, я потрогаю? – Не дожидаясь приглашения, Грейс начала исследовать застежку его брюк, и Доминик не смог заставить себя остановить ее, несмотря на то что он прекрасно осознавал, что это положит конец всем его благородным намерениям.Намерения? Она растаяли как дым. Доминик был в огне.Она все возилась с брюками. Он начал уже помогать ей, когда вдруг услышал нарастающий шум снаружи. Он остановился, прислушиваясь к нему. Можно было подумать, что к замку приближается целая армия. Со стоном он оторвался от нее и взглянул в окно.Доминик нахмурился, закрыл глаза и тихо выругался.– Посетители.– Сейчас? – спросила она, а затем повторила сердито: – Сейчас?!Если бы он и сам не был так возбужден, он бы посмеялся над выражением ее лица. Доминик поцеловал ее в нос.– Да, сейчас. И нам лучше пойти их встретить, так что застегнись, любовь моя.Они поспешно привели себя в порядок. Ее руки дрожали, так что Доминику пришлось ей помочь. Через несколько минут одежда была приведена в приличествующий вид, и они вместе вышли на парадное крыльцо, встретив у двери Фрея и Мелли. Большая часть прислуги, привлеченная непривычным шумом, тоже вышла в парадную комнату.– Это Абдул! – объяснил Доминик.Как всегда, Абдул обставил свое появление самым шикарным образом, словно он был наследным принцем. По подъездной дороге к дому подъехала целая кавалькада: несколько карет, нагруженных багажом, и чуть ли не табун лошадей, сопровождаемых грумами. Вся эта процессия охранялась верховой стражей.Абдул соскочил с первой кареты и направился к крыльцу с самоуверенным видом воина, возвращающегося домой. Вид у него был великолепный. Он был огромен – даже выше, чем его господин, – около шести футов и трех или четырех дюймов. Со своими широкими плечами и мягкой кошачьей походкой Абдул выглядел настоящим воплощением османского принца-воителя.На голове у него был великолепный разноцветный тюрбан с огромными сверкающими камнями. Его смуглое продолговатое лицо было разделено пополам длинным ястребиным носом. У Абдула были огромные черные усы и тяжелая нижняя челюсть. Глаза его были темные и ужасно глубокие, с трагическим выражением святых мучеников, которое можно увидеть на православных Иконах. Он был облачен в одеяние с длинными рукавами, украшенное потрясающей вышивкой, желтую шелковую рубашку, открытую настолько, что было видно часть груди, зеленые широкие зеленые брюки, убранные в высокие сапоги со странными изогнутыми носками. Наталии у него был черно-серебряный пояс с изогнутым кинжалом за ним.Доминик, стоявший позади Грейс, сказал так тихо, что только она могла расслышать:– Ты ведь никогда бы не подумала, что он родился рабом, не правда ли?Грейс повернулась.– Он раб? – Она ненавидела рабство.– Больше нет, – мягко сказал Доминик. – Фактически я купил его, чтобы спасти ему… жизнь. Я освободил его, разумеется, но он решил остаться и работать на меня. – Он увидел ее взгляд и добавил: – За довольно приличное жалованье.Его оговорка заинтриговала ее.– А почему ты его купил? От чего именно спас? Но Доминик продолжал, словно бы и не слышал ее:– И не думай, будто можешь увидеть подобное одеяние где-нибудь еще в мире. Он оделся так, чтобы произвести впечатление на местных жителей.Если таков был его план, то он сработал. Парадный зал начал наполняться народом. Люди появлялись отовсюду, вытягивая шеи, чтобы рассмотреть огромного иностранца, и уже начали обсуждать его. Сестры Тикел стояли рядком, вытаращив глаза и разинув рты, приглаживали волосы и расправляли юбки, бросая на великана игривые взгляды.Он на них особо не смотрел. Казалось, ему было абсолютно все равно, какой эффект производит его появление.– Это часть его тактики, – прошептал Доминик на ухо Грейс. – Он с самого начала дает понять, что он совершенно чужой здесь. Таким образом, ему наплевать на популярность и он не собирается под них подстраиваться. Если бы он сейчас был в Турции, то, без сомнения, оделся бы как английский джентльмен, только это было бы какое-нибудь уникальное и неповторимое английское одеяние, так, чтобы никто и не подумал бы принять его за настоящего англичанина. В Аравии он однажды оделся русским. Костюм меняется, но усы неизменны.– А почему он не хочет подстраиваться?– Он устанавливает свой авторитет.– Авторитет?– Абдул мой… вообще-то нет слова, которое емко бы описывало его работу, но, думаю, понятие «мажордом» охватывает все его обязанности. Он будет заниматься домом. Он может заняться и всем поместьем, это зависит от того, какое мнение сложится у него о способностях Джейка Таскера.– Это будет зависеть от Абдула? – удивилась Грейс. – Разве вы не имеете права голоса?– Разумеется, имею, но я уже давно понял, что лучше всего предоставить Абдулу возможность действовать, как он считает нужным. Его методы нетрадиционны, но неизменно эффективны. Кроме того, он думает о моих интересах в первую очередь, в последнюю и в перерывах. Он тот самый редкий драгоценный алмаз – неподкупный слуга.Тут Абдул оказался перед ними и поклонился своему гос-подину. К ее удивлению, он обратился к Доминику по-арабски. Грейс была потрясена звучанием этого языка. Она изучала язык, но ей еще никогда не доводилось слышать его из уст человека, для которого он был родным. К сожалению, он говорил слишком быстро, чтобы она могла его понять. Доминик склонил голову и сказал по-английски:– Добро пожаловать в дом моего отца, Абдул. Как видишь, он нуждается в твоих талантах.Абдул выпрямился и окинул взглядом остальных людей, находящихся в комнату, а затем посмотрел на Грейс, пригвоздив ее к месту пронизывающим взглядом. Она выпрямилась, чувствуя себя неудобно под его изучающим взглядом, и стала рассматривать его с тем же вниманием. Его черные глаза сверкнули, он перевел взгляд с нее на лорда д'Акра и обратно, а затем прочистил горло.– Это мисс Грейсток, – послушно пояснил Доминик. Грейс протянула руку, и, к ее удивлению, Абдул низко нагнулся и поднес ее руку к своему лбу в уважительном приветствии. Девушка поздоровалась с ним на своем неуверенном арабском:– Приветствую, Абдул, да пребудет с тобой мир.Он бросил на нее удивленный взгляд, а затем его рот расплылся в широкой улыбке, и он ответил достаточно медленно, чтобы она могла его понять:– Благодарю вас, ситт, да пребудет с вами также мир. – «Ситт» по-арабски означает леди.Грейс была в восторге. Она впервые попробовала говорить по-арабски, и у нее все получилось. Может быть, у нее получится побольше попрактиковаться с Абдулом, прежде чем она отправится в Египет. Она взглянула на мужчину, стоявшего рядом с ней. Если она поедет в Египет. Встреча с ним разрушила все ее планы.После того как лорд д'Акр представил его Мелли и мистеру Неттертону, Абдул повернулся и оглядел комнату, видимо, не замечая людей, которые собрались на него посмотреть.– Вы позволите? – спросил он Доминика. Доминик кивнул. Абдул подошел к любопытной толпе.Не издав ни единого звука и, насколько могла рассмотреть Грейс, не делая ни одного движения, он выдворил их всех обратно на служебную половину дома.– Что он собирается делать? – спросила она Доминика.– Заниматься хозяйством, – ответил тот. – К завтрашнему вечеру он осмотрит дом с подвала до чердака, познакомится со всеми, кто здесь работает, выяснит, что они делают и как. А затем он организует все это еще лучше, а после этого он сделает то же самое с поместьем. Он гений.– Как интересно. А ты что будешь делать?– Больше ничего, слава Богу. Я затем и привез сюда Аб-дула, чтобы он мог привести дом и поместье в состояние, достаточное для того, чтобы получить неплохую выгоду при продаже.– Ты все еще хочешь продать поместье? – недоверчиво спросила Грейс.– А почему бы и нет? – отрезал он и вышел из комнаты. Грейс проводила его грустным взглядом.После неспокойной ночи она поднялась рано, оделась и проскользнула вниз, направляясь в конюшню. Дом стал выглядеть намного лучше: работа всех слуг начала давать результаты. Сияющая резьба по дереву, хорошо выбитые коврики, легкий аромат роз в воздухе. Как он мог все еще желать расстаться с этим поместьем?В полной тишине она оседлала Мисти и выехала из конюшни в утреннюю прохладу, утянув за собой длинный шлейф мечтаний.Грейс направилась в сторону холмов, где только начинало восходить солнце. Занимался еще один замечательный день. Может быть, фермерам и был нужен дождь, но сложно не наслаждаться солнечным днем. Солнечный свет – это драгоценный подарок небес.Ее размышления были прерваны топотом лошадиных копыт. Грейс обернулась. Позади был виден туман, стелющийся по долине, и высокий мужчина с янтарными глазами, приближавшийся к ней на массивной черной лошади.Не раздумывая ни секунды, она пустила лошадь в галоп. Копыта глухо застучали по свежей влажной земле. Этот неожиданный вызов воодушевил ее. Ей понравились внезапный призыв к действию и чувство полета над полями. Она наслаждалась ощущением копыт Мисти, громыхающих под ней по земле, взрывая грязь, в то время как холодный воздух наполнял ее легкие и щипал кожу, ее глаза слезились, а кровь пела.А еще ей нравилось сознавать, что большой черный конь, мчащийся позади, медленно, но неуклонно догонял маленькую кобылку.«Я Вульф… Мы выбираем добычу и преследуем ее. Считай, что я тебя предупредил, мисс Жертва».Смеясь, Грейс достигла вершины холма, все еще впереди него. Она соскочила с лошади и стояла там, уперев руки в бока, задыхаясь от долгой скачки, смеясь и наслаждаясь своей победой. Доминик спрыгнул с Экса, обхватил Грейс за талию, закружив ее на месте, а затем крепко прижал к себе. А потом они целовались, целовались, как будто не могли остановиться, целовались и прикасались друг к другу, как будто они расстались несколько недель, а не часов назад.– Я всю ночь глаз не сомкнула, – проговорила Грейс, задыхаясь между поцелуями.– Я тоже. – Доминик взял ее лицо в ладони и покрыл поцелуями.После первого всплеска эмоций они отошли друг от друга и просто стояли так, глядя друг другу в глаза.– Я достану пальто, хорошо? – спросил Доминик. Она знала, что он имеет в виду. У нее пересохло во рту.– Да, трава все еще сырая. – Она вытерла руки о юбку. Она хотела этого, она ворочалась и вертелась в постели всю ночь, мечтая об этом, но сейчас она внезапно начала нервничать.Доминик достал пальто, предусмотрительно свернутое и пристегнутое к седлу. Он все спланировал заранее. Она и вправду была жертвой. Она попробовала улыбнуться, но губы ее дрожали.Он заметил это.– Ты же знаешь, ты не обязана это делать. – Он был расстроен. – Я обещал себе, что наш первый раз будет в постели.Он тоже нервничал, эта мысль принесла Грейс облегчение. Этот момент был знаменательным для них обоих. Она улыбнулась, наклонилась вперед и нежно поцеловала его в губы.– Я хочу это сделать. Я хочу тебя, Доминик Вульф. При ее словах глаза его засияли. Он расстелил пальто на траве, сел на него и протянул к ней руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31