Он притворился, что ничего не слышал, и проследовал дальше.– Ваше сиятельство! – Мужчина орал так, будто Доминик находился на расстоянии не меньше мили.Доминик остановился.– Да? – Но мужчина не заметил его недовольства.– Что мне с этим делать? – Он указал на обломок мрамора, судя по всему, некогда изображавшему купидона. – Починить? Это несложно, если взять немного цемента или чего-то вроде этого.– Мне все равно.Но и его безразличия тот тоже не заметил.– А что с розами, милорд? Обрезать их еще рано, но вот придать форму не помешало бы. Сделать это?– Мне все равно, – повторил Доминик, – Делай, что тебе угодно. Или спроси мисс Грейсток.– Я бы предпочел не слушаться указаний женщины, сэр, если вы не возражаете.Доминик холодно посмотрел на него.– Тогда вам лучше привыкнуть к этому, поскольку без мисс Грейсток у вас не было бы этой работы.Он двинулся дальше, но его остановил голос старика:– Ваша мать посадила эти розы, ваше сиятельство. Своими собственными руками, да.Доминик резко развернулся.Дедушка Таскер проснулся и хитро смотрел на него.– Это был ее особый уголок сада. Она сама его спланировала.– Откуда вы знаете? Старик рассмеялся.– Я помогал ей, откуда же еще! Я здесь все перекапывал, да. Выкладывал камнями. Она сказала мне, как хочет, чтобы все выглядело, и даже показала свои рисунки, она была настоящая художница.Это было правдой. Его мать любила рисовать и писать красками.– Я выполнял всю тяжелую работу, но когда дело дошло до роз, ваша матушка посадила каждую из них в землю своими собственными руками. Он их любила, да. Приходила сюда каждый день и сидела на этом самом месте. – Он указал на сломанную каменную скамью. И нежно добавил: – Одинокая женщина, ваша матушка. Эти розы были ее друзьями, думаю.Доминик ничего не сказал. У него в горле застрял комок. Он мог себе это представить.– Некогда это было очень красивое место, – продолжал старик. – А когда ваша мама убежала, ваш папаша разрушил его. Он много всего порушил. У него был огненный темперамент, да. Разбил статуи и скамейку на кусочки, да. Сровнял розы с землей. – Лицо старика осветила беззубая улыбка. – Но убить их ему не удалось. Розы, возможно, выглядят хрупкими, но это сильные и мощные растения. Цветы вашей матушки вернулись, с небольшой помощью. – Он подмигнул. – С тех пор они цветут каждое лето, да.Доминик не знал о розовом кусте. Его мать всегда любила розы. Когда он был маленьким мальчиком и отчаянно пытался сделать что-нибудь, чтобы на ее лице засияла улыбка, он срывал где-нибудь розу и приносил ей. Иногда она радостно улыбалась ему, и тогда он чувствовал себя рыцарем древних времен. Но иногда она, лишь кинув один взгляд на цветок, начинала безутешно плакать. Ему казалось, что это его вина, что он принес розы не того сорта…– Было бы замечательно вернуть садику вашей матушки прежний вид, ваше сиятельство.– Как угодно, – сказал наконец Доминик. – Мне все равно. – Но голос его сорвался. Глава 9 Что поцелуй? – ты спросишь вновь.Крепчайший цемент, что скрепляет любовь. Роберт Геррик Грейс подняла коробку с различными изделиями из бронзы и медленно пошла вниз по лестнице, размышляя о поцелуе, точнее, поцелуях, в каморке. Она с улыбкой прижимала к себе коробку. Все ее тело было наполнено волнением и радостью. И это всего лишь через несколько минут после поцелуя…Разумеется, ему не следовало целовать ее, в то время как он все еще был помолвлен с Мелли, да и Грейс не следовало позволять ему, не то чтобы она ему что-либо позволяла, конечно… Но где-то глубоко внутри ей это не казалось таким уж неправильным. Мелли не хотела выходить за него, а он не хотел жениться на Мелли. Ему нужна жена только для того, чтобы он мог получить наследство. Как только они с Мелли разберутся со всем этим, если, конечно, им это удастся, он будет вправе выбрать… кого-нибудь еще.Он волновал Грейс. Она обожала то, как эти холодные волчьи глаза начинали светиться, волнуя ее. В этом сиянии не было жалости. Он не скрывал своего намерения поймать ее. Она будет не такой уж легкой добычей. Грейс Мерридью – укротительница волков!Грейс спускалась по лестнице, ставя ноги в те самые углубления, которые вытоптали поколения его предков. Ей вспомнилась его реакция на ее слова о том, что Вульфстон можно превратить в милое и уютное место. Очень странная реакция. Такая бурная! Как будто сама идея возрождения дома была ему неприятна…Как вообще можно так думать?У самой Грейс никогда не было настоящего дома. Дерем-Корт, где она провела первые десять лет своей жизни, был территорией дедушки, и она никогда не считала его домом. Дом – это место, где чувствуешь себя в безопасности. Грейс никогда себя так не чувствовала в Дерем-Корте.А после этого Грейс жила либо у двоюродного дедушки Освальда и бабушки Гасси, или с одной из ее замужних сестер, или в пансионе. И хотя во всех этих местах она чувствовала себя в безопасности, они не были ее домом.После поездки в Египет, где она повидала бы пирамиды и сфинкса, она планировала завести дом, свой собственный дом, в котором она все устроит по своему вкусу.Девушка прикусила губу. Она вдруг поняла, что именно этим здесь и занимается. Играет, как когда-то в детстве. Доминик имел полное право сердиться. Это был не ее дом, и она не имела права с ним играть.Но это был замок, построенный для мечтаний с его фантастической комбинацией стилей, его сказочной башней, узкими готическими окнами, резными дубовыми панелями и горгульей.Грейс взглянула наверх и увидела горгулью, рассматривающую ее с мудрым выражением на лице. Ее девушка почистила в первую очередь. Теперь на ней не было ни пыли, ни паутины, и она была покрыта свежим слоем масла, которое впиталось в старую потрескавшуюся древесину.Грейс улыбнулась ей, внезапно почувствовав себя увереннее.– Мне все равно, хочет он, чтобы это место вновь стало домом, или нет. Ты этого хочешь, не правда ли, мисс Горгулья? И дом этого хочет. – Грейс кивнула. – Значит, для тебя мы сделаем этот дом милым и уютным. Тогда это и вправду будет место, созданное для мечтаний…Доминик поехал к дороге на Ладлоу коротким путем. Он не торопил коня, наслаждаясь тенью от деревьев. Открытая дорога будет пыльной и жаркой, уж он-то знал.Молодой человек задумался, и тут дорогу прямо перед ним перебежала собака. Белая собака с коричневыми пятнами. Шеба. Он оставил ее в Вульфстоне на попечении Билли Финна, который должен был ее искупать.Доминик нахмурился. Что, интересно, Шеба делает на улице? Кто знает, что она может натворить: придушить несколько цыплят или пойти гонять овец. Собака не должна бегать на свободе рядом с фермами.Он подъехал к тому месту, где видел собаку. Легкий след вился между деревьями. Он позвал ее несколько раз. Ничего. Он свистнул. Ничего. Он повернул коня и поехал вдоль следа, оставленного Шебой. Через несколько мгновений лес стал реже, и он увидел берег озера, мальчика и свою собаку. Собака была вся в грязи.– Что, черт возьми, ты тут делаешь?!Билли Финн повернулся, вздрогнул, выронил все из рук и побежал. Шеба начала было преследовать его, но приказ Доминика остановил ее.– Стой, Билли! Подожди… – окликнул Доминик, но мальчик уже убежал. Он скрылся так быстро, словно от этого зависела его жизнь. Вдруг Доминик заметил какое-то движение у кромки воды и подъехал поближе, чтобы рассмотреть, что же уронил мальчик.Рыбу. Рядом лежала удочка.Он посмотрел на рыбу, а затем в ту сторону, куда убежал мальчик. Выражение лица мальчика потрясло его. Это был дикий ужас.Он вытащил из кармана часы и открыл крышку. У него предостаточно времени, чтобы заняться этой маленькой загадкой и успеть в Ладлоу. Он поднял рыбу с удочкой, свистнул Шебе и вновь взобрался на лошадь.– Ищи Билли, – сказал он собаке и указал туда, где скрылся мальчик. Деловито помахивая хвостом, Шеба побежала по тропинке. Доминик следовал за ней верхом.Скоро они вышли к старой лачуге, расположенной на поляне. Шеба радостно прыгала – очевидно, ей уже доводилось здесь бывать. Доминик внимательно осмотрел здание, пока привязывал лошадь к ближайшему дереву. На карте оно было помечено как руина, но в этой руине кто-то жил. Тоненькая струйка дыма поднималась из трубы, а на веревке, натянутой между деревьями, сушилось белье.Он постучал. Дверь ему открыла уставшая измотанная женщина. За ее юбку цеплялся карапуз. Еще несколько детей от пяти до восьми лет таращились на него.– Билли Финн здесь? – спросил он. Глаза женщины расширились.– Билли? – повторила она слабым голосом, посмотрела куда-то в сторону и запихнула карапуза обратно в дом. – Нет, Билли здесь нет.Доминик был уверен, что она лжет.– Он побежал в эту сторону.Женщина покачала головой и пожала плечами. Доминик пригляделся к ней повнимательнее, у Билли были ее глаза.– Вы его мать, – сказал он уверенно.Женщина смущенно прикусила губу и кивнула. Лицо ее было напряжено.– Он забыл вот это, – сказал Доминик и протянул ей рыбу.Это произвело неожиданный эффект. Женщина застонала, казалось, она вот-вот лишится сознания. Она пошатнулась и вцепилась в косяк двери.– Нет, нет, это не его рыба. Он никогда не прикасался к ней, заверяю вас, сэр. Он не стал бы. Он сейчас в замке. Лорд дал ему работу. – Женщина задыхалась от волнения.– Я и есть лорд д'Акр, – сказал Доминик, и она снова застонала.– Прошу вас, милорд, не забирайте его. Мой Билли хороший мальчик. О, пожалуйста, пожалуйста, не забирайте его… – К ужасу Доминика, она с рыданиями бросилась на землю и обняла его ноги. – Прошу вас, милорд, смилуйтесь. Не забирайте моего Билли!Доминик отступил назад.– Я не собираюсь его никуда забирать!Но женщина продолжала лежать перед ним, плача и бормоча:– Только не Билли, только не моего мальчика. Доминик был в замешательстве. Он взглянул на детей, с ужасом наблюдавших за своей матерью.– Эй вы, подойдите сюда и помогите матери, – велел он им, но они лишь взглянули на него и с криками убежали.Доминик провел рукой по волосам. Может быть, у них у всех с головой не в порядке? Может ли Билли быть единственным здравомыслящим человеком в своей семье?Женщина посмотрела на него снизу вверх сквозь растрепанные волосы, и на лице ее отразилось отчаяние. Она встала на колени, облизнула губы и пригладила волосы.– Я сделаю все, что вы хотите, милорд, – сказала она. – Только не забирайте моего Билли.Боже, да она предлагала ему себя!– Я не собираюсь никуда забирать этого чертова мальчишку! – рявкнул Доминик. – А теперь, ради Бога, женщина, поднимайся.Наконец она встала, потупив глаза. По ее щекам струились слезы, а руки конвульсивно сжимали передник.– Успокойся! – приказал Доминик. Она сглотнула, и на ее лице поселилось выражение неестественного спокойствия. Она все еще была напугана.Доминик вздохнул и заставил себя медленно сказать:– Никто никого никуда не забирает. Понятия не имею, что вы себе вообразили, но что бы вы ни думали, вы ошибаетесь. А теперь идите в дом и сделайте себе чашку чаю.Все еще испуганная женщина шагнула внутрь дома.– И забери наконец эту чертову рыбу! – С этими словами он швырнул ей ее.– Нет! – неожиданно твердо сказала она. – Вам не подсунуть нам улику.– Улику? – Доминик вытаращился на нее. Вдруг все встало на свои места. – Вы считаете, я преследую Билли за браконьерство?– Он не браконьер! – резко возразила она.– Успокойся, женщина. Я и не говорил, что он браконьер, кроме того, он ведь всего лишь ребенок, ради Бога.Она пристально посмотрела ему в лицо.– Так… Вы не собираетесь отправить его на каторгу?– Разумеется, нет.– Правда, милорд? – Ответ она прочитала на его лице. Слезы вновь заструились по ее щекам, и она уже хотела было вновь броситься к его ногам в благодарности, но ему удалось поймать ее за руки и остановить.– Оставьте мою маму в покое! – Маленький яростный комок вылетел из близлежащих кустов и ударил Доминика в живот. Он колотил кулаками по Доминику с криками: – Вам нужен я, а не моя мама!С десятилетними недокормышами справиться проще простого. Доминик поймал его кулаки и отодвинул мальчика на достаточное расстояние, чтобы он не мог ударить его ногами.– Стой смирно! – рявкнул на него Доминик. Билли присмирел. Весь боевой задор тут же улетучился.Он отпустил мальчика. Билли заботливо взглянул на мать, выпрямился, посмотрел Доминику в глаза и сказал:– Вам нужен я, а не моя мама. Заберите меня, но не трогайте маму и малышей.– Я не собираюсь никого трогать! – спокойно сказал Доминик. – Мне просто стало любопытно, почему, когда я позвал тебя, ты бросил рыбу и побежал так, будто за тобой гонится сам дьявол.Билли собрался с духом.– Да, я поймал рыбу в озере, но мама об этом не знала.– Мне не нужна твоя исповедь, маленький идиот! – в отчаянии сказал Доминик. – Перестань вести себя так, будто я хочу заковать себя в цепи.Билли Финн посмотрел на него взглядом человека, который привык никому не доверять. Слишком взрослый взгляд для такого маленького мальчика.– Старый лорд за рыбу забрал моего отца, и именно в цепях, почему вы должны отличаться от него?Мать поймала его за руку.– Не разговаривай так с его сиятельством, Билли! – Она в ужасе взглянула на Доминика. – Он не хотел вас оскорбить, милорд.Доминик, нахмурившись, посмотрел на Билли.– Твоего отца посадили за одну рыбу?– Да, но его хотя бы не повесили, а отправили на каторгу. В Новый Южный Уэльс. На другой конец света, в Австралию.– За рыбу? Он их что, продавал? Билли был возмущен:– Разумеется, нет! Он никогда бы такого не сделал. Его мать поспешно добавила:– Это было два года назад, милорд. Мы были… это был плохой год, и Билл… у него не было работы, и малыши голодали. Мой Билл, он не мог переносить, когда они плакали от голода…– Билл – это мой отец, так его звали, – объяснил Билли. – Так папа начал рыбачить. А мистер Идс его поймал, и тогда мы видели папу в последний раз. – Он выпрямился, ребенок, взявший на себя обязанности взрослого. – Теперь я забочусь о маме и малышах.И вправду, понял вдруг Доминик. Вот почему Билли Финн, казалось, был вездесущим, берясь за любую работу, которую мог раздобыть.– Ну теперь, когда у тебя есть настоящая работа, никто голодать не будет.Билли поднял голову.– Настоящая работа?– Да… – Доминик подумал, какая должность могла бы удовлетворить этого молодца. – Главный фактотум замка. И… младший надзиратель за рыбным промыслом. – Он отдал рыбу матери Билли и вытер руки носовым платком. – Эта должность означает, что ты сможешь ловить – для своих собственных нужд, разумеется, – рыбу в любых озерах и реках этого поместья.Мама Билли вновь рванулась вперед со слезами на глазах, и Доминик поспешно отступил, прежде чем она смогла в третий раз припасть к его ботинкам.– Теперь почисти эту рыбу для своей матери, Билли, и отведи Шебу в замок. К тому времени, как я вернусь из Ладлоу, она должна сиять чистотой. – Он повернулся и пошел прочь от домика.Билли с матерью последовали за ним.– Главный кто? – спросил Билли.– Фактотум. Это значит, что тебе придется выполнять самые различные поручения. – Он сел на коня. – Как лакей, только обязанности более… разнообразные.Лицо Билли осветилось улыбкой.– Лучше, чем лакей! А у меня будет униформа? – Он был так возбужден, так воодушевлен, что у Доминика просто не хватило духа разочаровать парня.– Да, у тебя будет униформа. – Хорошо же у него получается не ввязываться в дела с ненавистным поместьем.– А что я…– Не беспокой его сиятельство вопросами, Билли, – перебила его мать поток вопросов, к облегчению Доминика. Она взяла его за ботинок – и почему эта женщина все время лезет к его ногам? – и сказала: – Благодарю вас, ваше сиятельство. Простите, что оскорбила вас, милорд, Мне следовало знать, что Леди принесет нам счастье. – Она одарила его блаженной улыбкой. – Я видела ее сегодня утром. У нее такая радостная улыбка – как рассвет после темной ночи. Такая улыбка не может принести ничего, кроме радости. – Слезы полились на его ботинок.– Да-да, конечно, – пробормотал Доминик и медленно тронул свою лошадь. – Мне пора, у меня встреча в Ладлоу.Они что-то кричали ему вслед, но он не собирался останавливаться и выслушивать благодарности. Ботинки у него и так уже были мокрые!Доминик проехал добрую милю и замедлил ход коня, чтобы пересечь ручей, когда плеск воды привлек его внимание к тому факту, что Шеба, оказывается, последовала за ним. Он выругался. Так вот о чем кричали Финны! Было уже слишком поздно, чтобы отводить собаку домой.– Тебе придется бежать всю дорогу, – строго сказал он. – Поскольку я не собираюсь сажать мокрое и грязное животное в седло рядом с собой.Шеба взглянула на него обожающими глазами. Ее хвост тихо повиливал, бока вздымались, а язык свешивался набок.Доминик вздохнул и усадил ее перед собой. Если ему повезет, грязь высохнет, прежде чем он доедет до Ладлоу, и он сможет ее стряхнуть. * * * – Я хочу, чтобы Идса поймали! – Доминик прилагал немало усилий, чтобы спокойно сидеть в кресле напротив стола поверенного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31