— Де Джуэл решил жениться на мне, — сказала девушка, — а мне ненавистна сама земля, по которой он ходит.
— Не думайте о нем, — успокоил ее Джон. — Теперь я ваш опекун, и в этом качестве намереваюсь оберегать вас от нежелательных знакомств.
Изабель изумленно посмотрела на него:
— С десяти лет, когда умер мой отец, никто не защищал меня от оскорблений мачехи и сводных сестер…
Эта откровенность смутила его.
— А как же Майлз?
— Майлз защищал бы меня, — вступилась Изабель за брата, — но он был в университете…
— Ваш брат должен был лучше заботиться о вас, — проговорил Джон, вставая. — Считайте, что я ваш рыцарь в сияющих доспехах, а вы — моя прекрасная дама, — прибавил он, подавая ей руку.
— Благодарю вас, — ответила Изабель, кладя пальцы на его ладонь. — Но не судите Майлза слишком строго. Научиться самому вести свои сражения — достойное стремление.
Джон помог ей сесть в седло и сам сел позади нее. Путь до Арден-Холла был недолог, но он чрезвычайно взволновал Джона: он ощущал запах фиалок, которым веяло от Изабель, а то, как доверчиво она прильнула к нему, тронуло его до глубины души.
Во дворе Арден-Холла Джон спешился первым и помог Изабель спуститься на землю. Они вошли в холл вместе и одновременно поморщились от громких немелодичных звуков, обрушившихся на них.
— Все домочадцы собрались в салоне, — сообщил им Пебблс.
— А что это за шум? — В голосе Джона слышалось живейшее отвращение.
— Кто-то спустил с цепи адских псов…
Изабель оглянулась через плечо: за ними следом по коридору шла Гизела. Джон остановился и также оглянулся с озадаченным выражением на лице.
— Так что вы говорили? — спросила Изабель, когда они снова зашагали по коридору.
— Я спросил, что это за шум, — ответил Джон. — А вы сказали, что кто-то спустил с цепи адских псов.
Теперь настал черед Изабель остановиться. На ее нежном лице отразилось замешательство, она невольно коснулась пальцами золотого медальона.
— Вы действительно слышали эти слова — «кто-то спустил с цепи адских псов»? — спросила она.
— Но ведь вы именно так и сказали?
— Да, ваша светлость. Я действительно так сказала…
— Зовите меня Джон. Помните, мы договорились?..
Изабель улыбнулась:
— Только наедине.
Джон склонил голову, соглашаясь с ней, и, взяв ее за руку, уверенно повел к дверям в салон.
— Лобелия играет на фортепьяно, — пояснила Изабель. — А Рут поет.
Игра и пение прервались в тот же миг, как Джон и Изабель вошли в салон. Лобелия вскочила из-за фортепьяно и присела в реверансе:
— Добрый день, ваша светлость.
— Ваша светлость, добрый день. — Рут повторила движение сестры.
— Добро пожаловать снова в Арден-Холл, ваша светлость, — проговорила Дельфиния, проходя через салон, чтобы приветствовать герцога. — Позвольте представить вам моего племянника. Это Николас де Джуэл, барон Редесдейл.
Джон повернулся к Николасу и пожал протянутую руку, окинув его внимательным взглядом.
Николас де Джуэл выглядел лет на двадцать пять — похоже, он был ровесником Россу. Невысокий, щуплый, с темно-русыми волосами и маленькими блестящими карими глазками, барон Редесдейл разительно напомнил Джону хорька.
— Вы должны выпить с нами чаю, — сказала Дельфиния. — А еще лучше — оставайтесь ужинать.
— Боюсь, мне придется отказаться от вашего любезного предложения, — ответил Джон, понимая, что еще одного вечера в обществе двух беспрестанно хихикающих и взвизгивающих от избытка чувств дочек Дельфинии с их коровьими глазами он просто не выдержит. — Я приехал в Арден-Холл, чтобы пригласить вас на новогодние праздники в Эйвон-Парк. Я и мои родные хотели бы, чтобы вы провели с нами неделю или две. Лучшие портные Лондона также приедут туда; моя мать выписала их, чтобы подготовить гардероб девушек к весеннему сезону.
Лобелия и Рут буквально визжали от восторга. Джон перевел взгляд на свою подопечную, у которой был откровенно несчастный вид: девушка снова взялась за свой медальон — верный признак того, что она нервничала. Интересно, почему она так волнуется из-за этого выезда в свет? Неужели боится того, что ей не удастся найти себе мужа? Но ведь это просто глупо!..
— Ваша светлость, я правильно понимаю, что вы опекун Изабель? — заговорил де Джуэл. Джон кивнул.
— Тогда я официально прошу у вас ее руки, — объявил де Джуэл.
— Нет, я не дам согласия на этот брак, — ответил Джон и перевел взгляд полуночных глаз на свою подопечную, которая улыбнулась ему. Одна эта улыбка пробудила в нем поистине мальчишескую радость.
— Бедная девушка так неуравновешенна, — понизив голос, проговорил хорек. — Кто еще захочет взять ее в жены?
— Если это правда, — темные глаза Джона сузились, — то почему же вы хотите жениться на ней?
Барон пожал плечами:
— Наверное, мне просто жаль ее…
— Оставьте вашу сомнительную жалость для тех, кто в ней нуждается, — заговорила Изабель. — Я не пошла бы за вас замуж, даже если бы вы были последним и единственным мужчиной в Англии.
— Изабель Монтгомери!.. — Дельфиния задохнулась от возмущения. — Немедленно извинись!
— Не буду.
— Отправляйся в свою комнату и оставайся там, пока не раскаешься в своей грубости, — заявила Дельфиния.
— Спасибо, что избавляешь меня от его общества, — ответила Изабель и повернулась, чтобы выйти.
— Мисс Монтгомери, вы останетесь с нами в гостиной, — жестко сказал Джон, и, когда она снова села, объявил: — Изабель — моя подопечная. С этого момента слушаться она будет только меня. Барон, я предлагаю вам поехать со мной в Эйвон-Парк и подождать там приезда дам, — прибавил он, переводя взгляд на хорька.
— Дайте мне несколько минут, чтобы упаковать вещи, — кротко проговорил де Джуэл.
— Не проводите ли вы меня? — обратился Джон к Изабель. — Мне хотелось бы сказать вам несколько слов наедине.
Изабель ответила ему кивком; она явно испытывала желание оказаться подальше от своих дорогих родственничков.
— Благодарю вас, — шепнула она, пока они шли по коридору к холлу. — Но почему вы пригласили его в Эйвон-Парк?
— Я не доверяю ему, — ответил Джон, когда они оба оказались во дворе. — А теперь объясните мне, почему вас так пугает поездка в Лондон.
— Меня ничто не пугает, — возразила Изабель. — Я просто обеспокоена.
— Чем же?
— Я еще никогда не уезжала из Арден-Хол-ла, — призналась девушка, отводя глаза. — Я совершенно не знаю, как себя вести в обществе.
— Этим искусством легко овладеть, — заверил ее Джон. — Или, может быть, вы предпочли бы обвенчаться с де Джуэлом?
Изабель вскинула на него свои чудесные фиалковые глаза.
— Как вы могли вообразить такое?!
— Всем людям свойственно ошибаться, — пожал плечами Джон. — На этот раз я рад, что заблуждался в отношении вас и барона.
— На ошибках учатся, — проговорила Изабель.
Джон усмехнулся и собрался было ответить ей, но тут услышал, как открываются двери. Без сомнения, это был де Джуэл.
Легко коснувшись его руки, Изабель прошептала:
— Благодарю вас за то, что вы защищаете меня.
— Прекрасная дама, благодарю вас за то, что вы позволили мне защищать вас, — ответил Джон, взяв ее руку в свою. — Быть может, и для меня найдется место на небесах?
Изабель одарила его улыбкой, которая, казалось, озаряла весь дом словно ясное солнце:
— Все может быть, ваша светлость…
5
«Двадцать восьмое декабря. День избиения младенцев — несчастливый день, в который нельзя начинать никаких дел…»
Изабель стояла у окна спальни. Пытаясь избавиться от гнетущего ее беспокойства, она глубоко вдохнула хрустально-чистый утренний воздух, потом закрыла разукрашенное морозными узорами окно.
Прошлым вечером была первая метель — бесшумная, в отличие от летних гроз, укрывшая всю землю невесомым снежным покрывалом.
Иней одел вечнозеленые ветви падуба, с карнизов дома свисали длинные сосульки; на росшем неподалеку дереве стайка скворцов клевала схваченные морозом редкие ягоды. Под кормушками для птиц, которые она велела установить на лужайке, на снегу виднелись следы — словно благодарственная надпись, подумалось девушке.
Изабель нравилось это время года — время спокойствия и созерцания, время раздумий и безмолвия. Она наслаждалась долгими вечерами, когда так уютно было сидеть наедине с Гизелой у пылающего камина; они говорили о будущем, о темноволосом принце, который однажды придет, чтобы спасти ее…
И все это разрушил герцог Эйвон.
Через несколько минут прибудет его коляска, которая отвезет ее и ее драгоценных родственниц в Эйвон-Парк.
Поглаживая кончиками пальцев свой золотой медальон, Изабель думала о том, что с этого дня ее жизнь совершенно переменится, — и мысли эти вызывали у нее чувство тревоги. Суеверия гласили, что этот день — самый несчастливый в году для всех начинаний. Может, ей стоит написать его светлости и отложить свой приезд до завтрашнего дня? Нет, Дельфиния никогда этого не позволит.
— Дитя, что проку пытаться отсрочить неизбежное?
Изабель обернулась к Гизеле, сидевшей в одном из кресел у камина.
— Боже милостивый, ты меня напугала. Я уже рассказывала о том, что герцог слышал твои слова?
— По крайней мере десять раз.
— Как ты думаешь, что это может значить?
Гизела пожала плечами.
— Если герцог Эйвон и есть тот принц, тогда я не хочу, чтобы меня спасали, — заявила Изабель. — Его светлость слишком самонадеян.
— Все мужчины самонадеянны, дитя мое, — возразила старая женщина. — Или ты предпочтешь выйти замуж за Николаса де Джуэла?
— Я предпочла бы, чтобы меня просто оставили в покое!
— Но это неестественно! Женщине нужен мужчина, который любил бы ее и заботился о ней.
— А что нужно мужчине?
— Мужчине, в свою очередь, нужна женщина, заботливая и любящая женщина… Они — две половины единого целого. Только когда мужчина и женщина соединяются, они достигают совершенства.
— О, да мы сегодня философствуем! — насмешливо проговорила Изабель.
— А ты считаешь, что я на это не способна? — обиделась Гизела.
— Я не могу ехать, — еле слышно проговорила Изабель, погруженная в свои мысли. — Я не знаю, как вести себя в обществе, я просто уверена, что опозорюсь.
— Дитя мое, у тебя нет причин для волнения, — успокаивающе проговорила Гизела, ласково коснувшись руки девушки. — Я буду рядом и стану следить за каждым твоим шагом.
— О боже мой, я так надеялась, что ты этого не скажешь, — простонала Изабель.
— Подумай, каким бы ангелом-хранителем я оказалась, если бы не сопровождала тебя в самом большом приключении в твоей жизни? — спросила Гизела. — Господь наш никогда не простит меня, если я стану пренебрегать своими обязанностями.
Кто-то постучал в двери спальни.
— Леди Изабель, — позвал Пебблс, — герцогская коляска прибыла. Ваша мачеха и сестры ждут вас.
— Иду, — откликнулась Изабель, поднимаясь с кресла; потом повернулась к Гизеле и спросила: — Ты готова к злосчастному путешествию?
— Господь меня прости, не выношу я твоих родственничков, — отозвалась Гизела. — Встретимся в Лондоне.
И с этими словами она исчезла.
— Трусиха, — бросила в пустоту Изабель и направилась к дверям.
Чуть больше часа спустя коляска въехала в Эйвон-Парк.
Изабель показалось, что дорога тянется целую вечность. Стараясь не обращать внимания на восторженную болтовню сводных сестер, Изабель смотрела в окошко — туда, где солнечные лучи скользили по ослепительно белому снегу, укрывшему землю, — и размышляла о том, что ожидает ее в Эйвон-Парке.
Коляска миновала каменный мост, перекинутый над извилистой речкой, и, описав круг, остановилась. Лакей распахнул дверь коляски и помог Дельфинии и ее дочкам выйти.
Последней покинула коляску Изабель. Только сейчас смогла она бросить первый взгляд на Эйвон-Парк. Дом, казалось, перенесся сюда из какой-то волшебной сказки: построенный из золотистого известняка, он напоминал замок с островерхими башнями и шпилями, вздымавшимися высоко в зимнее небо.
Изабель даже представить себе не могла, сколько комнат в этом доме, но сразу подумала о том, что ей не хотелось бы вести здесь хозяйство. Определенно, герцогу приходится содержать целую армию слуг для того, чтобы содержать дом и прилегающие к нему земли в должном порядке.
Сжимая в руках футляр с флейтой, Изабель повернула вслед за мачехой и сестрами к двустворчатым дверям дома — как раз в тот момент, когда они распахнулись. Высокий, безупречно одетый человек с высокомерным выражением лица вышел им навстречу. За ним следовали несколько слуг в ливреях, которые тотчас же принялись разгружать багаж.
— Добро пожаловать в Эйвон-Парк, миледи, — приветствовал женщин дворецкий Сен-Жерменов. — Прошу вас следовать за мной.
Шагая позади мачехи и сестер, Изабель вошла в главный холл — высотой в три этажа, с мраморной лестницей, ведущей наверх. Хотя снаружи Эйвон-Парк и был похож на средневековый замок, внутри, судя по всему, здание было отделано недавно. Обстановка полностью отвечала всем требованиям удобства и последней моды.
— Какой восхитительный холл! — воскликнула Дельфиния с нескрываемой завистью. — Правда, мои дорогие?
— Очень красиво, — сказала Рут.
— И дорого, — прибавила Лобелия.
«Вот так оценка», — подумала Изабель, насмешливо взглянув на всю троицу. Однако очевидно, что герцог Эйвон действительно богаче самого короля, — в этом слухи оказались справедливыми. Представив себе, какие планы зреют в головах ее сестриц, Изабель невольно посочувствовала хозяину дома.
— Миледи?
— Прошу прощения? — откликнулась Изабель. Дворецкий обращался к ней.
— Могу ли я взять у вас этот футляр? — спросил дворецкий.
— Нет, благодарю вас, — Изабель прижала к груди футляр с флейтой, как ребенка.
— Как вам будет угодно. Остальные ждут вас в гостиной.
Дворецкий провел их по длинному коридору в роскошно убранную гостиную. Стены огромной комнаты были обиты алым спиталфилдским шелком; одну из них украшал ковер, покрытый орнаментом из восьмиугольных элементов. Основными цветами орнамента были алый, золотой и синий. Таких же оттенков была обивка кресел и диванов.
Дворецкий объявил об их прибытии. Герцог Эйвон, как учтивый хозяин, прошел через комнату, чтобы приветствовать их.
— Добро пожаловать в Эйвон-Парк, миледи, — проговорил он.
— Было так любезно с вашей стороны пригласить нас, — сказала Дельфиния, кокетливо улыбаясь. — Я так счастлива, что приехала сюда! — воскликнула она.
— И я тоже, — прибавила Рут и, не сдержавшись, захихикала.
— А вы тоже рады приезду, мисс Монтгомери? — спросил герцог.
— Меня это не огорчает, ваша светлость, — с милой улыбкой солгала Изабель.
— Вы не доверяете моим слугам? — поинтересовался Джон, взглянув на футляр с флейтой, который девушка продолжала сжимать в руках. Этот вопрос смутил Изабель.
— Я не понимаю, о чем вы, — проговорила она.
— Уверен, что Доббс предложил забрать у вас флейту, — заметил герцог. — Но вы, по всей вероятности, не захотели расстаться с ней.
— Никто, кроме меня, не касается флейты моей матери, — заявила Изабель.
— Флейту придется похоронить вместе с ней, когда она покинет нас, — заметила Дельфиния.
— Я намереваюсь передать флейту моей будущей дочери, — сказала Изабель.
— Сперва тебе нужно найти мужа, — напомнила ей Лобелия.
— А кто, кроме кузена Николаса, может сделать предложение девушке, которая говорит сама с собой? — ехидно спросила Рут.
— Возможно, глухой, — парировала Изабель и, сузив глаза, прибавила, глядя на приемную сестру: — А для тебя нам придется поискать слепого.
При этих словах Джон расхохотался.
— Джонни, представь нам твоих гостей, — окликнула герцога одна из дам, сидевших в противоположном конце комнаты.
Изабель посмотрела на пожилых леди: их несомненное сходство свидетельствовало о родстве. У обеих в светлых волосах заметно пробивалась седина, и лица обеих выражали живейшее любопытство.
Джон представил гостей матери и тетушке Эстер. Затем жестом указал на дворецкого:
— Я уверен, что вам хотелось бы немного отдохнуть и привести себя в порядок. Доббс покажет вам ваши комнаты.
Прежде чем покинуть комнату вместе со своими дочерьми, Дельфиния обратилась к герцогу:
— Я удивлена, что дорогой Николас не встретил нас.
— Ваш племянник и мой брат вместе отправились в Лондон, — объяснил Джон. Он взял с дивана запечатанный конверт и передал его Дельфинии. — Барон просил меня передать вам это.
— Благодарю вас, ваша светлость, — ответила Дельфиния. — Увидимся позже.
С этими словами она повела своих дочерей к дверям, где их уже ждал дворецкий.
Изабель направилась следом, но ее окликнула герцогиня.
— Мисс Монтгомери, — сказала она, — прошу вас, задержитесь ненадолго. Мы с леди Монтегю хотели бы поговорить с вами.
Просьба герцогини застала Изабель врасплох; она взглянула на своего опекуна — Джон тоже выглядел удивленным.
— Только посмей нас опозорить, — шепнула Дельфиния краем губ и вместе с дочерьми исчезла в коридоре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28