Хью находил весьма забавным то, что молодая знатная леди хочет, чтобы он показал ей свои конюшни, но спрятал улыбку, когда он провел свою хорошенькую гостью внутрь.
Что же касается Эйслинг, то она надеялась, что рядом никого не будет и ей наконец удастся соблазнить Хью. Он был богат и знатен и, без сомнения, был бы щедрым любовником, дарил бы ей дорогие подарки и проводил бы с ней все ночи, во время своих приездов в Дублин.
Эйслинг обратила внимание на великолепную каурую кобылу, которую Хью подарил жене, еще когда она носила под сердцем Мэтью. Кэтрин обожала свою Сейбл.
– Я никогда еще не видела более красивой лошади, – заметила Эйслинг.
– Это мой подарок Кэтрин, – ответил ей Хью, наблюдая за красавицей.
– Ах, как вы щедры! – проворковала Эйслинг. В ее сапфировых глазах светился восторг, и нежный румянец окрасил ее лицо.
– Вы не хотели бы прокатиться на лошадях завтра рано утром? – предложил Хью.
– Мне бы хотелось прокатиться на Сейбл, – ответила Эйслинг, рассчитывая, что граф более чем заинтересован в том, что она могла ему предложить. А разве могло быть иначе?
– Ну… – колебался Хью, не желая оскорбить чувства жены. Все-таки Сейбл принадлежала ей.
– Я уверена, леди Кэтрин не будет против, если мы немного покатаемся, – настаивала Эйслинг. – Но, конечно же, я спрошу у нее разрешения.
– Очень хорошо, – опрометчиво согласился Хью. Он предложил Эйслинг руку, и они, непринужденно болтая, направились обратно во внутренний двор. Здесь он оставил ее, чтобы она присоединилась к дамам.
Прогуливаясь по саду, Эйслинг следила за Кэтрин и Фионой. Подруги сидели на скамейке спиной к ней. Что-то в их поведении подсказывало ей, что беседа их не предназначалась для чужих ушей. В надежде выведать что-либо полезное для себя, Эйслинг спряталась за кустарником и прислушалась.
– Я знаю, тебя что-то волнует, – говорила Фиона. – Не Эйслинг ли причина твоего беспокойства?
– Отчасти, – призналась Кэтрин. – Я знаю, она посматривает на моего мужа.
– Извини, – сказала Фиона, – я и не представляла, что такое может случиться. Сразу же после крестин я буду настаивать на отъезде в Дублин.
Эйслинг, притаившаяся за кустом, недовольно скривилась.
– Но все же большая часть вины лежит на мне, – сказала Кэтрин.
– Что ты имеешь в виду?
Кэтрин очень хотелось поделиться с Фионой. Глубоко вздохнув, она призналась:
– Между мной и Хью уже давно нет близости.
– О, моя дорогая! Мне так жаль. – Кэтрин повернулась к своей подруге:
– Это мой выбор, а не его.
У Фионы открылся от удивления рот.
– Но почему?! Все знают, как ты любишь мужа. Почему же ты оказываешь ему в близости?
– Я-я… боюсь, – ответила Кэтрин. – Терлоу… – Она оборвала себя, не в силах объяснить как следует свои страхи.
Однако в отличие от Кэтрин Фиона никогда не стеснялась обсуждать самые интимные и щекотливые темы.
– Так что же произошло? – настаивала Фиона. Ей искренне хотелось помочь подруге, но она никак не могла понять, что именно ее так беспокоит.
– Я… – Кэтрин залилась краской. – Терлоу дотрагивался до меня… он видел меня голой.
– Ты была его пленницей.
– Но я ненавижу Терлоу и чувствую себя такой грязной, – объяснила Кэтрин. – Что, если Хью подумает… Я не могу…
На лице Фионы появилось скептическое выражение недоверия, а затем она рассмеялась и смеялась до тех пор, пока слезы не потекли из глаз. В конце концов Фиона остановилась и вдохнула воздуха, одной рукой поглаживая заболевший от смеха живот.
Кэтрин с обидой смотрела на нее. Как могла подруга смеяться над ее горем?
– Кейт О'Нейл, как ты, жена зрелого мужчины, родившая троих детей, все еще можешь оставаться до такой степени наивной?
– Что ты имеешь в виду? – спросила сбитая с толку Кэтрин.
Более опытная Фиона, подняв бровь, ответила:
– Я не была девушкой, когда выходила замуж. Ты тоже считаешь меня грязной, потому что кто-то другой, а не Майкл прикасался ко мне?
– Ну… – Кэтрин замешкалась, не желая отвечать на этот вопрос, чтобы не задеть чувства подруги.
– Ну спасибо, – сухо произнесла Фиона, затем усмехнулась. – Хоть мой муж должен был бы знать женщин лучше, он считает, что я чиста как девственница. Ну почти. И Хью чувствует то же по отношению к тебе. Влюбленные мужчины теряют рассудок. – Не желая того, Кэтрин улыбнулась.
– Мой совет тебе: немедленно отправляйся в постель к мужу, – решительно сказала Фиона.
Услышав, что кто-то приближается, обе женщины обернулись.
За безмятежной улыбкой Эйслинг прятала ярость, кипевшую в этот момент в ее душе. Она готова была возненавидеть свою кузину. Для нее, Эйслинг, будет большой удачей, если леди Кэтрин не последует совету Фионы.
На следующее утро, когда слуги в замке еще спали, Кэтрин направилась к конюшням. Она провела еще одну длинную бессонную ночь в своей комнате, и доказательством этому были темные круги у нее под глазами. Словно по волшебству, графиня перевоплотилась в неряшливого паренька, одетого в поношенный костюм наездника, состоящий из узких бриджей, рубашки, шапочки и удобно разношенных кожаных ботинок.
Кэтрин думала, что долгая прогулка верхом на Сейбл поможет ей привести мысли в порядок. После она сможет поставить на место эту шлюху, которая посмела вторгнуться в ее дом.
Войдя в конюшенный двор, Кэтрин застыла на месте при виде представшей перед ней картины: Хью сидел на жеребце, а бесстыжая шлюха, словно королева, восседала верхом рядом с ним.
Эйслинг первая заметила Кэтрин и одарила ее торжествующей и в то же время снисходительной улыбкой. Со стороны казалось, что Эйслинг была графиней, а Кэтрин ее замарашкой-конюхом.
Взгляд Кэтрин упал на лошадь под Эйслинг, и ее глаза раскрылись от злости и удивления.
– Что это значит? – резко спросила она. Услышав голос жены, Хью повернулся с улыбкой к Кэтрин, но тут заметил, как она была одета. С неодобрением он с ног до головы осмотрел ее мальчишеский костюм, потом взглянул на Эйслинг, словно сравнивая их. Огорченное покачивание головой означало, что его жена не выдерживала никакого сравнения с сидевшей рядом с ним безупречно одетой красавицей. Взгляд Хью встретился с взглядом Кэтрин.
– Мы с Эйслинг собираемся прокатиться, – ответил Хью. – Ты присоединишься к нам?
– Сейбл принадлежит мне, – настойчиво сказала Кэтрин. – Заставь ее слезть с моей лошади.
Хью повернул голову и вопросительно взглянул на Эйслинг, но та отвела глаза. Очевидно, леди обманула его, сказав, что спросит разрешения у Кэтрин. Но теперь уже ничего нельзя было поправить. Хью понял, что оказался между двух огней и ему остается лишь уповать на светское воспитание жены, а затем, позже, попытаться успокоить ее. Что еще он мог поделать?
– Кейт, в конюшнях полно лошадей, – сказал Хью, указывая на конюшню. – Возьми другую.
– Я хочу Сейбл. – Для большей убедительности Кэтрин топнула ногой.
– Сейбл твоя, потому что я выбрал и подарил ее тебе, – начиная злиться, ответил Хью. – Ты забыла, что Эйслинг наша почетная гостья. Извинись сейчас же.
Хью и Кэтрин долго и пристально смотрели друг другу в глаза. В конце концов Хью нарушил тишину словами:
– Мы ждем.
– Иди к черту! – взорвалась Кэтрин, махнув на него кулачком. – И забирай свою почетную гостью с собой!
С этими словами она резко повернулась и зашагала по дороге, по которой пришла.
– Вернись! – крикнул Хью. Услышав этот приказ, Кэтрин ускорила шаг, а затем легко побежала по дорожке. Наблюдая за ней, Хью с трудом скрывал восхищенную улыбку: облегающие бриджи как нельзя лучше подчеркивали несомненные прелести ее фигуры.
– Прошу прощения за то, что стала причиной вашей ссоры, – сказала Эйслинг, чтобы отвлечь на себя внимание Хью.
– Не беда, – сказал Хью, подавляя безумное желание тут же на месте задушить ее. – Примите, пожалуйста, мои извинения за поведение моей жены.
Эйслинг улыбнулась:
– Разве я могу отказаться принять извинения столь красивого мужчины?
Привлекая любопытные взгляды скучающих слуг, Кэтрин ворвалась в фойе, взбежала вверх по лестнице и захлопнула за собой дверь комнаты. Подойдя к окну, она выглянула во двор.
– Так вот же она, – послышался с порога раздраженный голос Мод.
Кэтрин обернулась. Заметив несчастное выражение на ее лице, Мод взяла кричащего Мэтью из рук Нелли и под каким-то предлогом отослала ее.
Кэтрин села в кресло напротив камина и, взяв у экономки своего сына, дала ему грудь. Достигнув долгожданной цели, Мэтью тотчас успокоился и начал жадно есть.
– Я теряю мужа, – простонала Кэтрин, поднимая полные страдания глаза на Мод. Ее нижняя губа дрожала: она с трудом старалась сдержать слезы.
– Чему же тут удивляться, – спокойно пожав плечами, сказала Мод. – В конце концов, ни для кого не секрет, что вы с графом спите в разных постелях.
– Это не твое дело, – резко бросила Кэтрин.
– Нравится вам это или нет, но вам придется выслушать то, что я вам скажу, – так же резко ответила Мод. – Я встретила вас здесь как невесту Шона и, когда он умер, помогла вам его похоронить. Я приняла у вас двух детей и ухаживала за вами, когда вы переживали смерть еще одного. И я была тем человеком, который заботился о вас, когда Терлоу хотел вас обесчестить. Я была вам больше матерью, чем ваша собственная мать, и поэтому вы должны выслушать меня.
– Извини. – Кэтрин виновато опустила голову.
– Так-то лучше, – фыркнула Мод. – Скажите мне, вы любите графа?
– Да. Очень!
– Тогда боритесь за него.
– Но как? – со слезами на глазах воскликнула Кэтрин.
– Вы сами знаете ответ на этот вопрос, – усмехнулась Мод.
– Но я не могу, не могу!
– В таком случае не жалуйтесь, если ваше место в его постели займет другая женщина. Ожидать, что он будет жить как монах, несправедливо, не говоря уж о том, что это неестественно, – заявила Мод. – Он вас любит, иначе не мучился бы столько времени, но даже любовь имеет границы. Идите к нему, и он вас приласкает. Поверьте, Хью О'Нейл не похож на Терлоу.
– Хорошо, – вздохнула Кэтрин, – я подумаю. – Мод кивнула и собралась уходить, но вдруг остановилась у двери.
– Леди Эйслинг – настоящая красавица. Не думайте слишком долго, – сказала она и захлопнула за собой дверь.
Глава 20
Часовня Данганнона была переполнена. Здесь собрались почетные гости, родственники клана О'Нейлов, их воины и вассалы, чтобы присутствовать при крещении Мэтью Тимоти Конна О'Нейла. Когда-нибудь этот младенец станет лордом и будет владеть всеми близлежащими землями.
О'Нейлы и Берки стояли напротив деревенского священника у богато украшенного цветами алтаря. Держа на руках непоседливого Мэтью, лорд Берк с женой стояли между гордыми родителями: Кэтрин – по левую сторону от Фионы, а Хью – по правую сторону от Берка.
Когда священник начал свою литанию, Кэтрин задумчиво посмотрела на мужа, окидывая всю его высокую, крепкую фигуру неосознанно влюбленным взглядом. Внезапно ее пронзило воспоминание о его жарких объятиях, его пылких ласках…
Неужели она может его потерять? – спрашивала себя Кэтрин. Но ведь она любит мужа, как же она сможет жить без него?
Кэтрин подняла взгляд и, встретившись с ним глазами, покраснела от смущения. Губы Хью тронула загадочная улыбка. Его напряженный, обволакивающий взгляд манил и пленял.
Внезапно она поняла, что Хью окидывает ее всю точно таким же взглядом, что и она его минутой раньше. Его темные выразительные глаза останавливались на всех соблазнительных изгибах ее роскошного женского тела.
Кэтрин почувствовала себя совершенно обнаженной. Знакомое пульсирующее ощущение возникло у нее между бедер. И когда Хью, уверенный в том, какое действие оказывает на нее его страстный изучающий взгляд, понимающе улыбнулся ей, ее щеки вспыхнули еще ярче.
Кэтрин не в силах была отвести от него глаз. Как может он проделывать с ней это сейчас, когда они стоят перед священником в часовне, переполненной людьми? Что же он делает!
Обрызганный святой водой, Мэтью сердито засучил ножками и пронзительно закричал, освобождая Кэтрин от чар чувственности, наложенных мужем. Лорд Берк с радостью отдал кричащего ребенка его крестной. К счастью для Кэтрин, церемония вскоре завершилась, и все прошли в большой зал.
Когда огромный зал заполнился гостями, воцарилась атмосфера праздника. Кэтрин, забрав Мэтью из рук Фионы, стояла возле Хью, чтобы приветствовать многочисленных поздравляющих. Гордые, они показывали наследника Данганнона всем, кто подходил к ним.
– Слава господу, – прошептал Хью, – похоже, в Ольстере О'Нейлов больше, чем нищих в Лондоне.
– Ирландцы всегда имели много детей, – улыбнувшись, сказала Кэтрин. – Но я уверена, что они также пришли сюда, чтобы посмотреть на величайшего из графов.
– Возможно, они пришли, чтобы увидеть тебя, – возразил Хью. – Должно быть, они думают, что ты не такая, как все, если сумела пленить и женить на себе двух О'Нейлов.
– Если ты помнишь, дорогой, пленницей-то была я, а ты был тем, кто пленил меня.
Хью открыл было рот, чтобы достойно ответить на ее выпад, но тут вновь заголосил Мэтью, возвещая о том, что он голоден.
– У нашего сына твой характер, – сказала Кэтрин. – Попытайся в будущем подавать ему лучший пример. Извини, но я должна покормить его.
Они все вместе с гостями и многочисленными родственниками вернулись в дом.
Наблюдая, как Кэтрин поднимается по лестнице, Хью не сомневался в том, что означал блеск ее глаз: его неуступчивая жена готова была вернуться в его объятия. Если бы ему сейчас удалось остаться с ней наедине, Кэтрин, пожалуй, не отвергла бы его…
Хью окинул взглядом переполненный зал и, высмотрев Патрика, направился к нему. Он решил прибегнуть к помощи своего верного соратника, чтобы застать Кэтрин в одиночестве. Однако Патрика он не увидел и решил поискать его в саду. Не подозревая, что за ним самим идет охота, Хью покинул зал. Охотник – а им была леди Эйслинг – тотчас последовал за ним.
Поднявшись к себе наверх, Кэтрин покормила Мэтью и оставила его в детской с Нелли, а сама вновь спустилась вниз к гостям. За этот небольшой промежуток времени Кэтрин окончательно решила вернуть себе внимание и любовь мужа. Войдя в зал, она стала искать в толпе Хью.
Приветствуя гостей, раздавая улыбки направо и налево, Кэтрин медленно продвигалась по направлению к Патрику.
– Ты не знаешь, где мой вечно ускользающий муж? – спросила она, поравнявшись наконец с ним.
– Мне кажется, он вышел в сад, чтобы подышать воздухом.
– Спасибо, я его поищу там.
Она уже направилась к выходу, когда Патрик, который видел, как Эйслинг выходила следом за Хью, схватил ее за руку:
– Не следует ли хотя бы одному из вас остаться здесь, с гостями?
– Мне важно поговорить с ним, – ответила Кэтрин, отстраняя его руку. Она осмотрела толпу: – Кажется, гости неплохо развлекаются и без моей помощи.
С этими словами Кэтрин удалилась. Что бы ни случилось, его вины в этом не будет, решил Патрик, наблюдая за ней. В конце концов, он пытался остановить ее.
Патрик неторопливо вышел в фойе и занял позицию неподалеку от входа, чтобы прогонять любопытствующих и, если будет нужно, помочь пострадавшим.
Кэтрин шла по главной аллее сада. Хотя дни стояли солнечными и теплыми, но ранний октябрьский вечер был прохладен, и она ощущала легкий озноб.
Перебирая в уме еще раз то, что она хотела сказать Хью, Кэтрин едва не споткнулась, увидев перед собой нежную пару. Ее радужное настроение мгновенно улетучилось, а сердце сжалось от острой боли.
Посреди аллеи стояли Хью и Эйслинг, слившись в страстном объятии. К несчастью, ослепленная яростью Кэтрин не заметила, что ее муж отчаянно пытается высвободиться и при этом не причинить вреда своему страстному противнику.
Презрительная гримаса исказила лицо Кэтрин, а из горла вырвался приглушенный боевой клич. Не думая долго, она хватила блондинку за волосы и резко дернула назад, оттащив ее от мужа. Не утолив этим свой гнев, она швырнула ошеломленную Эйслинг на землю.
– Может, на моей лошади ты и ездила, но оседлать моего мужа тебе не удастся, – прошипела она. Затем, повернувшись к онемевшему, ошеломленному этой сценой Хью, она бросила ему в лицо: – Изменник!
Резко повернувшись, она умчалась прочь по аллее, словно внезапно налетевшая, мимолетная буря.
– Кейт! – кричал Хью. Проклиная все на свете, он побежал за ней по саду, через двор и в фойе. У лестницы он настиг ее, схватил за руку и повернул так резко, что они столкнулись. Кэтрин тут же отпрянула, словно ей было противно даже касаться его, но Хью не разжал руки.
– Ты целовал Эйслинг, – обвинительным тоном сказала она.
– Нет, это Эйслинг целовала меня, – возразил он.
– Какая, к черту, разница? – взвизгнула Кэтрин, отчаянно пытаясь освободиться.
Хью сильно встряхнул ее:
– Большая, черт возьми! Я люблю тебя, Кейт! – Кэтрин перестала бороться, а Хью опустил руки, освобождая ее. В глазах Кэтрин застыла боль; но он как завороженный смотрел в них, словно был их пленником, и сейчас они выносили ему приговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Что же касается Эйслинг, то она надеялась, что рядом никого не будет и ей наконец удастся соблазнить Хью. Он был богат и знатен и, без сомнения, был бы щедрым любовником, дарил бы ей дорогие подарки и проводил бы с ней все ночи, во время своих приездов в Дублин.
Эйслинг обратила внимание на великолепную каурую кобылу, которую Хью подарил жене, еще когда она носила под сердцем Мэтью. Кэтрин обожала свою Сейбл.
– Я никогда еще не видела более красивой лошади, – заметила Эйслинг.
– Это мой подарок Кэтрин, – ответил ей Хью, наблюдая за красавицей.
– Ах, как вы щедры! – проворковала Эйслинг. В ее сапфировых глазах светился восторг, и нежный румянец окрасил ее лицо.
– Вы не хотели бы прокатиться на лошадях завтра рано утром? – предложил Хью.
– Мне бы хотелось прокатиться на Сейбл, – ответила Эйслинг, рассчитывая, что граф более чем заинтересован в том, что она могла ему предложить. А разве могло быть иначе?
– Ну… – колебался Хью, не желая оскорбить чувства жены. Все-таки Сейбл принадлежала ей.
– Я уверена, леди Кэтрин не будет против, если мы немного покатаемся, – настаивала Эйслинг. – Но, конечно же, я спрошу у нее разрешения.
– Очень хорошо, – опрометчиво согласился Хью. Он предложил Эйслинг руку, и они, непринужденно болтая, направились обратно во внутренний двор. Здесь он оставил ее, чтобы она присоединилась к дамам.
Прогуливаясь по саду, Эйслинг следила за Кэтрин и Фионой. Подруги сидели на скамейке спиной к ней. Что-то в их поведении подсказывало ей, что беседа их не предназначалась для чужих ушей. В надежде выведать что-либо полезное для себя, Эйслинг спряталась за кустарником и прислушалась.
– Я знаю, тебя что-то волнует, – говорила Фиона. – Не Эйслинг ли причина твоего беспокойства?
– Отчасти, – призналась Кэтрин. – Я знаю, она посматривает на моего мужа.
– Извини, – сказала Фиона, – я и не представляла, что такое может случиться. Сразу же после крестин я буду настаивать на отъезде в Дублин.
Эйслинг, притаившаяся за кустом, недовольно скривилась.
– Но все же большая часть вины лежит на мне, – сказала Кэтрин.
– Что ты имеешь в виду?
Кэтрин очень хотелось поделиться с Фионой. Глубоко вздохнув, она призналась:
– Между мной и Хью уже давно нет близости.
– О, моя дорогая! Мне так жаль. – Кэтрин повернулась к своей подруге:
– Это мой выбор, а не его.
У Фионы открылся от удивления рот.
– Но почему?! Все знают, как ты любишь мужа. Почему же ты оказываешь ему в близости?
– Я-я… боюсь, – ответила Кэтрин. – Терлоу… – Она оборвала себя, не в силах объяснить как следует свои страхи.
Однако в отличие от Кэтрин Фиона никогда не стеснялась обсуждать самые интимные и щекотливые темы.
– Так что же произошло? – настаивала Фиона. Ей искренне хотелось помочь подруге, но она никак не могла понять, что именно ее так беспокоит.
– Я… – Кэтрин залилась краской. – Терлоу дотрагивался до меня… он видел меня голой.
– Ты была его пленницей.
– Но я ненавижу Терлоу и чувствую себя такой грязной, – объяснила Кэтрин. – Что, если Хью подумает… Я не могу…
На лице Фионы появилось скептическое выражение недоверия, а затем она рассмеялась и смеялась до тех пор, пока слезы не потекли из глаз. В конце концов Фиона остановилась и вдохнула воздуха, одной рукой поглаживая заболевший от смеха живот.
Кэтрин с обидой смотрела на нее. Как могла подруга смеяться над ее горем?
– Кейт О'Нейл, как ты, жена зрелого мужчины, родившая троих детей, все еще можешь оставаться до такой степени наивной?
– Что ты имеешь в виду? – спросила сбитая с толку Кэтрин.
Более опытная Фиона, подняв бровь, ответила:
– Я не была девушкой, когда выходила замуж. Ты тоже считаешь меня грязной, потому что кто-то другой, а не Майкл прикасался ко мне?
– Ну… – Кэтрин замешкалась, не желая отвечать на этот вопрос, чтобы не задеть чувства подруги.
– Ну спасибо, – сухо произнесла Фиона, затем усмехнулась. – Хоть мой муж должен был бы знать женщин лучше, он считает, что я чиста как девственница. Ну почти. И Хью чувствует то же по отношению к тебе. Влюбленные мужчины теряют рассудок. – Не желая того, Кэтрин улыбнулась.
– Мой совет тебе: немедленно отправляйся в постель к мужу, – решительно сказала Фиона.
Услышав, что кто-то приближается, обе женщины обернулись.
За безмятежной улыбкой Эйслинг прятала ярость, кипевшую в этот момент в ее душе. Она готова была возненавидеть свою кузину. Для нее, Эйслинг, будет большой удачей, если леди Кэтрин не последует совету Фионы.
На следующее утро, когда слуги в замке еще спали, Кэтрин направилась к конюшням. Она провела еще одну длинную бессонную ночь в своей комнате, и доказательством этому были темные круги у нее под глазами. Словно по волшебству, графиня перевоплотилась в неряшливого паренька, одетого в поношенный костюм наездника, состоящий из узких бриджей, рубашки, шапочки и удобно разношенных кожаных ботинок.
Кэтрин думала, что долгая прогулка верхом на Сейбл поможет ей привести мысли в порядок. После она сможет поставить на место эту шлюху, которая посмела вторгнуться в ее дом.
Войдя в конюшенный двор, Кэтрин застыла на месте при виде представшей перед ней картины: Хью сидел на жеребце, а бесстыжая шлюха, словно королева, восседала верхом рядом с ним.
Эйслинг первая заметила Кэтрин и одарила ее торжествующей и в то же время снисходительной улыбкой. Со стороны казалось, что Эйслинг была графиней, а Кэтрин ее замарашкой-конюхом.
Взгляд Кэтрин упал на лошадь под Эйслинг, и ее глаза раскрылись от злости и удивления.
– Что это значит? – резко спросила она. Услышав голос жены, Хью повернулся с улыбкой к Кэтрин, но тут заметил, как она была одета. С неодобрением он с ног до головы осмотрел ее мальчишеский костюм, потом взглянул на Эйслинг, словно сравнивая их. Огорченное покачивание головой означало, что его жена не выдерживала никакого сравнения с сидевшей рядом с ним безупречно одетой красавицей. Взгляд Хью встретился с взглядом Кэтрин.
– Мы с Эйслинг собираемся прокатиться, – ответил Хью. – Ты присоединишься к нам?
– Сейбл принадлежит мне, – настойчиво сказала Кэтрин. – Заставь ее слезть с моей лошади.
Хью повернул голову и вопросительно взглянул на Эйслинг, но та отвела глаза. Очевидно, леди обманула его, сказав, что спросит разрешения у Кэтрин. Но теперь уже ничего нельзя было поправить. Хью понял, что оказался между двух огней и ему остается лишь уповать на светское воспитание жены, а затем, позже, попытаться успокоить ее. Что еще он мог поделать?
– Кейт, в конюшнях полно лошадей, – сказал Хью, указывая на конюшню. – Возьми другую.
– Я хочу Сейбл. – Для большей убедительности Кэтрин топнула ногой.
– Сейбл твоя, потому что я выбрал и подарил ее тебе, – начиная злиться, ответил Хью. – Ты забыла, что Эйслинг наша почетная гостья. Извинись сейчас же.
Хью и Кэтрин долго и пристально смотрели друг другу в глаза. В конце концов Хью нарушил тишину словами:
– Мы ждем.
– Иди к черту! – взорвалась Кэтрин, махнув на него кулачком. – И забирай свою почетную гостью с собой!
С этими словами она резко повернулась и зашагала по дороге, по которой пришла.
– Вернись! – крикнул Хью. Услышав этот приказ, Кэтрин ускорила шаг, а затем легко побежала по дорожке. Наблюдая за ней, Хью с трудом скрывал восхищенную улыбку: облегающие бриджи как нельзя лучше подчеркивали несомненные прелести ее фигуры.
– Прошу прощения за то, что стала причиной вашей ссоры, – сказала Эйслинг, чтобы отвлечь на себя внимание Хью.
– Не беда, – сказал Хью, подавляя безумное желание тут же на месте задушить ее. – Примите, пожалуйста, мои извинения за поведение моей жены.
Эйслинг улыбнулась:
– Разве я могу отказаться принять извинения столь красивого мужчины?
Привлекая любопытные взгляды скучающих слуг, Кэтрин ворвалась в фойе, взбежала вверх по лестнице и захлопнула за собой дверь комнаты. Подойдя к окну, она выглянула во двор.
– Так вот же она, – послышался с порога раздраженный голос Мод.
Кэтрин обернулась. Заметив несчастное выражение на ее лице, Мод взяла кричащего Мэтью из рук Нелли и под каким-то предлогом отослала ее.
Кэтрин села в кресло напротив камина и, взяв у экономки своего сына, дала ему грудь. Достигнув долгожданной цели, Мэтью тотчас успокоился и начал жадно есть.
– Я теряю мужа, – простонала Кэтрин, поднимая полные страдания глаза на Мод. Ее нижняя губа дрожала: она с трудом старалась сдержать слезы.
– Чему же тут удивляться, – спокойно пожав плечами, сказала Мод. – В конце концов, ни для кого не секрет, что вы с графом спите в разных постелях.
– Это не твое дело, – резко бросила Кэтрин.
– Нравится вам это или нет, но вам придется выслушать то, что я вам скажу, – так же резко ответила Мод. – Я встретила вас здесь как невесту Шона и, когда он умер, помогла вам его похоронить. Я приняла у вас двух детей и ухаживала за вами, когда вы переживали смерть еще одного. И я была тем человеком, который заботился о вас, когда Терлоу хотел вас обесчестить. Я была вам больше матерью, чем ваша собственная мать, и поэтому вы должны выслушать меня.
– Извини. – Кэтрин виновато опустила голову.
– Так-то лучше, – фыркнула Мод. – Скажите мне, вы любите графа?
– Да. Очень!
– Тогда боритесь за него.
– Но как? – со слезами на глазах воскликнула Кэтрин.
– Вы сами знаете ответ на этот вопрос, – усмехнулась Мод.
– Но я не могу, не могу!
– В таком случае не жалуйтесь, если ваше место в его постели займет другая женщина. Ожидать, что он будет жить как монах, несправедливо, не говоря уж о том, что это неестественно, – заявила Мод. – Он вас любит, иначе не мучился бы столько времени, но даже любовь имеет границы. Идите к нему, и он вас приласкает. Поверьте, Хью О'Нейл не похож на Терлоу.
– Хорошо, – вздохнула Кэтрин, – я подумаю. – Мод кивнула и собралась уходить, но вдруг остановилась у двери.
– Леди Эйслинг – настоящая красавица. Не думайте слишком долго, – сказала она и захлопнула за собой дверь.
Глава 20
Часовня Данганнона была переполнена. Здесь собрались почетные гости, родственники клана О'Нейлов, их воины и вассалы, чтобы присутствовать при крещении Мэтью Тимоти Конна О'Нейла. Когда-нибудь этот младенец станет лордом и будет владеть всеми близлежащими землями.
О'Нейлы и Берки стояли напротив деревенского священника у богато украшенного цветами алтаря. Держа на руках непоседливого Мэтью, лорд Берк с женой стояли между гордыми родителями: Кэтрин – по левую сторону от Фионы, а Хью – по правую сторону от Берка.
Когда священник начал свою литанию, Кэтрин задумчиво посмотрела на мужа, окидывая всю его высокую, крепкую фигуру неосознанно влюбленным взглядом. Внезапно ее пронзило воспоминание о его жарких объятиях, его пылких ласках…
Неужели она может его потерять? – спрашивала себя Кэтрин. Но ведь она любит мужа, как же она сможет жить без него?
Кэтрин подняла взгляд и, встретившись с ним глазами, покраснела от смущения. Губы Хью тронула загадочная улыбка. Его напряженный, обволакивающий взгляд манил и пленял.
Внезапно она поняла, что Хью окидывает ее всю точно таким же взглядом, что и она его минутой раньше. Его темные выразительные глаза останавливались на всех соблазнительных изгибах ее роскошного женского тела.
Кэтрин почувствовала себя совершенно обнаженной. Знакомое пульсирующее ощущение возникло у нее между бедер. И когда Хью, уверенный в том, какое действие оказывает на нее его страстный изучающий взгляд, понимающе улыбнулся ей, ее щеки вспыхнули еще ярче.
Кэтрин не в силах была отвести от него глаз. Как может он проделывать с ней это сейчас, когда они стоят перед священником в часовне, переполненной людьми? Что же он делает!
Обрызганный святой водой, Мэтью сердито засучил ножками и пронзительно закричал, освобождая Кэтрин от чар чувственности, наложенных мужем. Лорд Берк с радостью отдал кричащего ребенка его крестной. К счастью для Кэтрин, церемония вскоре завершилась, и все прошли в большой зал.
Когда огромный зал заполнился гостями, воцарилась атмосфера праздника. Кэтрин, забрав Мэтью из рук Фионы, стояла возле Хью, чтобы приветствовать многочисленных поздравляющих. Гордые, они показывали наследника Данганнона всем, кто подходил к ним.
– Слава господу, – прошептал Хью, – похоже, в Ольстере О'Нейлов больше, чем нищих в Лондоне.
– Ирландцы всегда имели много детей, – улыбнувшись, сказала Кэтрин. – Но я уверена, что они также пришли сюда, чтобы посмотреть на величайшего из графов.
– Возможно, они пришли, чтобы увидеть тебя, – возразил Хью. – Должно быть, они думают, что ты не такая, как все, если сумела пленить и женить на себе двух О'Нейлов.
– Если ты помнишь, дорогой, пленницей-то была я, а ты был тем, кто пленил меня.
Хью открыл было рот, чтобы достойно ответить на ее выпад, но тут вновь заголосил Мэтью, возвещая о том, что он голоден.
– У нашего сына твой характер, – сказала Кэтрин. – Попытайся в будущем подавать ему лучший пример. Извини, но я должна покормить его.
Они все вместе с гостями и многочисленными родственниками вернулись в дом.
Наблюдая, как Кэтрин поднимается по лестнице, Хью не сомневался в том, что означал блеск ее глаз: его неуступчивая жена готова была вернуться в его объятия. Если бы ему сейчас удалось остаться с ней наедине, Кэтрин, пожалуй, не отвергла бы его…
Хью окинул взглядом переполненный зал и, высмотрев Патрика, направился к нему. Он решил прибегнуть к помощи своего верного соратника, чтобы застать Кэтрин в одиночестве. Однако Патрика он не увидел и решил поискать его в саду. Не подозревая, что за ним самим идет охота, Хью покинул зал. Охотник – а им была леди Эйслинг – тотчас последовал за ним.
Поднявшись к себе наверх, Кэтрин покормила Мэтью и оставила его в детской с Нелли, а сама вновь спустилась вниз к гостям. За этот небольшой промежуток времени Кэтрин окончательно решила вернуть себе внимание и любовь мужа. Войдя в зал, она стала искать в толпе Хью.
Приветствуя гостей, раздавая улыбки направо и налево, Кэтрин медленно продвигалась по направлению к Патрику.
– Ты не знаешь, где мой вечно ускользающий муж? – спросила она, поравнявшись наконец с ним.
– Мне кажется, он вышел в сад, чтобы подышать воздухом.
– Спасибо, я его поищу там.
Она уже направилась к выходу, когда Патрик, который видел, как Эйслинг выходила следом за Хью, схватил ее за руку:
– Не следует ли хотя бы одному из вас остаться здесь, с гостями?
– Мне важно поговорить с ним, – ответила Кэтрин, отстраняя его руку. Она осмотрела толпу: – Кажется, гости неплохо развлекаются и без моей помощи.
С этими словами Кэтрин удалилась. Что бы ни случилось, его вины в этом не будет, решил Патрик, наблюдая за ней. В конце концов, он пытался остановить ее.
Патрик неторопливо вышел в фойе и занял позицию неподалеку от входа, чтобы прогонять любопытствующих и, если будет нужно, помочь пострадавшим.
Кэтрин шла по главной аллее сада. Хотя дни стояли солнечными и теплыми, но ранний октябрьский вечер был прохладен, и она ощущала легкий озноб.
Перебирая в уме еще раз то, что она хотела сказать Хью, Кэтрин едва не споткнулась, увидев перед собой нежную пару. Ее радужное настроение мгновенно улетучилось, а сердце сжалось от острой боли.
Посреди аллеи стояли Хью и Эйслинг, слившись в страстном объятии. К несчастью, ослепленная яростью Кэтрин не заметила, что ее муж отчаянно пытается высвободиться и при этом не причинить вреда своему страстному противнику.
Презрительная гримаса исказила лицо Кэтрин, а из горла вырвался приглушенный боевой клич. Не думая долго, она хватила блондинку за волосы и резко дернула назад, оттащив ее от мужа. Не утолив этим свой гнев, она швырнула ошеломленную Эйслинг на землю.
– Может, на моей лошади ты и ездила, но оседлать моего мужа тебе не удастся, – прошипела она. Затем, повернувшись к онемевшему, ошеломленному этой сценой Хью, она бросила ему в лицо: – Изменник!
Резко повернувшись, она умчалась прочь по аллее, словно внезапно налетевшая, мимолетная буря.
– Кейт! – кричал Хью. Проклиная все на свете, он побежал за ней по саду, через двор и в фойе. У лестницы он настиг ее, схватил за руку и повернул так резко, что они столкнулись. Кэтрин тут же отпрянула, словно ей было противно даже касаться его, но Хью не разжал руки.
– Ты целовал Эйслинг, – обвинительным тоном сказала она.
– Нет, это Эйслинг целовала меня, – возразил он.
– Какая, к черту, разница? – взвизгнула Кэтрин, отчаянно пытаясь освободиться.
Хью сильно встряхнул ее:
– Большая, черт возьми! Я люблю тебя, Кейт! – Кэтрин перестала бороться, а Хью опустил руки, освобождая ее. В глазах Кэтрин застыла боль; но он как завороженный смотрел в них, словно был их пленником, и сейчас они выносили ему приговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31