Джек остался в джинсах, но снял майку. – Я бы предпочла что-нибудь из колбас, которые ты мне обещал.
– Боже мой, женщина, что ты говоришь, постыдись ребенка.
Бриджит уже бежала к ним, крича, что хочет купить что-нибудь на память.
– Можно мне сделать татуировку? – попросила она, задыхаясь от бега. – Идемте, я вам покажу. У них там голые женщины, черепа и скрещенные кости!
– Голые женщины? Кто бы мог подумать! – изумился Джек.
– Татуировка – это навечно, Бриджит, – объяснила Гас. – Боюсь, мадам Золя не понравится, если ее Спящая красавица будет похожа на байкерскую маму. Ты ведь хочешь танцевать Спящую красавицу?
– А что такое байкерская мама? – допытывалась Бриджит.
– Ну такая, как Шер, – предложил свой вариант Джек.
– Понятно, – задумчиво кивнула Бриджит и тут же перешла к другой теме:
– Забудем о черепе, он все равно не подойдет к моему костюму. А как насчет настоящего живого тарантула?
– У меня есть другая идея. – Джек подвел Бриджит к стенду, где торговали мягкими игрушками, и взял с полки бегемота с кокетливо закрученными вверх черными ресницами и в розовой кисейной юбочке. – Как, такой тебе подойдет?
– Что это такое? – спросила Бриджит.
– Это бегемот в балетной пачке.
– Я вижу… И на что вы намекаете?
– Ты ведь любишь балет, верно?
– Да.
– Разве ты никогда не видела «Фантазию»?
Бриджит наконец поняла, куда он клонит, и тяжело вздохнула.
– Я больше не хожу на фильмы Диснея, – сообщила она Джеку. – Целую вечность их не видела.
– Интересно, сколько это – «целая вечность»? – Джек неодобрительно взглянул на нее. – Один из фильмов тебе придется посмотреть, я говорю о «Спящей красавице». Гарантирую, что он тебе понравится. И даже очень.
Его строгий тон подтверждал, что это приказ, и Бриджит с беспокойством посмотрела на Джека. Ее щеки порозовели, а немигающий взгляд был полон уважения.
– Ладно, – послушно согласилась она. – Только не стоит из-за такой ерунды лезть в бутылку.
Гас позабавила реакция Бриджит. Надо отдать ей должное, девочка уже успела сообразить, что громкие сцены не произведут на Джека Кэлгейна никакого впечатления. Наконец малышка встретила себе ровню.
Гас испытала потрясение, наблюдая за развитием отношений между очень большим мужчиной и очень маленькой девочкой. Они определенно были покорены друг другом, и видеть их взаимное притяжение было увлекательным зрелищем. Мужественный профиль Джека и его мощное, в шрамах тело удивительным образом контрастировали с детской пухлостью Бриджит и ее подкупающим лукавством. Она была ключом к будущему и чистой, незапятнанной надеждой. Он был пленником прошлого, которому знакомы страдание, боль, жизнь и смерть. Они отлично дополняли друг друга, потому что вместе составляли единое целое.
Гас почувствовала, что у нее щекочет в горле. Кто бы мог подумать, что она столь сентиментальна… Она знала, как опасно наполнять жизнь романтическими грезами. Видимо, она еще не избавилась от детских мечтаний о принцах и золушках. По множеству причин, которые она не могла бы полностью перечислить, их странные отношения с Джеком Кэлгейном были обречены на неудачу, но лишь на секунду, на один миг, украденный у безжалостного времени, Гас пожелала, чтобы они трое стали единой семьей.
Потому что каждый человек на земле имеет право мечтать.
– Больше всего мне понравился ученик чародея, – восхищалась Бриджит, когда они на следующий день вечером выходили втроем из кинотеатра. – И еще, разве не замечательно, когда Микки остановил метлу, превратив ее в щепки?
– Потрясающе, – согласилась Гас, – особенно когда все щепки превратились в новые метлы.
– Я рассматриваю это как потерянную возможность, – заметил Джек, который, как всегда, олицетворял голос рассудка. – Если бы Микки действовал с умом, он мог бы монополизировать рынок метелок.
Бриджит, пританцовывая, шла перед ними по ковру фойе киноцентра Вест-парка, который включал в себя сразу несколько кинозалов и примыкал к обширному торговому центру.
– А нельзя ли нам сейчас что-нибудь съесть? – спросила она. Ее светлые косички подпрыгивали при каждом шаге. – Я бы не отказалась от гамбургера Джонни Рокета и жареной картошки с острым кетчупом.
Гас застонала.
– И это после того, как ты съела гору воздушной кукурузы и целую коробку мармелада? Да ты лопнешь!
Сама Гас опустошила две пачки «Ред хот», которые не только были ее любимыми конфетами на киносеансах, но которые она еще и обессмертила, украсив этим названием номерной знак своего «мерседеса».
Бриджит подняла юбочку и, надув живот, похлопала по нему:
– Посмотрите на меня, я настоящий бегемот!
– Она совсем как ее тетка, – шепнул Джек на ухо Гас. – Так же любит выставлять себя напоказ.
Бриджит подбежала к Джеку и повисла у него на руке.
– Жаль, я отказалась тогда от бегемота. Он был совсем как те, в фильме.
Притворяясь, что она очень тяжелая, Джек, как штангу, взметнул ее вверх и посадил себе на плечи.
– Ты меня покатаешь! – в восторге закричала девочка, крепко обнимая его за шею. – Никто никогда не катал меня на плечах!
– Я тоже еще никого так не катал! – объявил Джек, стараясь ослабить кольцо ее рук вокруг своей шеи. – Тем более бегемота!
И вновь Гас была захвачена игрой между ними. Она уже не раз видела проявление нежности и заботы со стороны Джека, особенно по отношению к Бриджит. Что же касалось Бриджит, то ее отношение к Джеку было почти благоговейным. Что бы он ни делал, всякий его поступок вызывал у нее восхищение.
Для Гас это было время горечи и блаженства. Она ловила каждый миг радости и старалась не думать о будущем, но ей это плохо удавалось. Ее одолевали грустные мысли о невозможности счастья. То неизвестное, что привело Джека Кэлгейна сюда и заставило вторгнуться в ее жизнь, в конце концов разрушит и ее жизнь, и жизнь ее семьи.
Не раз Гас напоминала себе, что они с Джеком находятся на пересекающихся орбитах и что их столкновение неизбежно.
Три раза она подвергала опасности его жизнь, один раз спасла его и дважды занималась с ним любовью. Наверное, этого было достаточно, чтобы удовлетворить ее любопытство и послужить ей предостережением. Она же, напротив, все сильнее увлекалась им, она была им одержима. Джек был слишком магнетической личностью, чтобы, попробовав однажды, от него можно было отказаться навсегда и перейти к следующему «блюду», как поступают с кушаньями «шведского стола». Он брал тебя в плен, из которого нельзя вырваться.
Веселый визг Бриджит и довольный смех Джека только усиливали ее печаль. И почему Бриджит не могла вот так же привязаться к Роберту? Гас еще предстояло принять немало болезненных решений, и главное из них касалось Роберта. Но самой важной для нее была встреча на этой неделе, которая должна была решить все. Наконец она узнает, кто такой в действительности Джек Кэлгейн. Она наблюдала за его возней с Бриджит и спрашивала себя, насколько опасной окажется тайна… И хочет ли она вообще ее узнать.
Если Джек и замечал, как напряженно Гас вглядывается в него, то делал вид, что это его не интересует. Он знал, на что шел. Он играл с огнем, и боги заставят его заплатить за это.
Милая девочка Бриджит, Гас с ней рядом, они трое вместе… За то, что он приблизился к счастью, с него потребуют особенно высокую цену. Он уже начал вносить задаток. Стоило ему взглянуть на Бриджит, как он вспоминал свою собственную дочь, стоило ему взять Бриджит на руки, как он уже спрашивал себя: а его Хейли, была бы она сейчас такой же не по годам взрослой и такой же веселой?
Он запрещал себе даже мечтать о том, чтобы вновь стать отцом и мужем, обрести семью, потому что сознавал всю бессмысленность пустых фантазий. Боги оставались глухи к просьбам смертного об удаче, потому что он сам, своими руками разрушил прежнее данное ему счастье. Вместо этого они дразнили его, предлагая вернуть потерянное богатство как раз в тот миг, когда он не мог принять этого дара.
Они вышли на улицу, и Джек, прежде чем опустить Бриджит на землю, подбросил ее в воздух. Уже стоя на тротуаре, она, улыбаясь, смотрела вверх, ему в лицо, и вдруг обхватила его колени и прижалась к ним. Невыносимая боль пронзила сердце Джека.
– Может, ты совершишь еще одно чудо и найдешь нам гамбургеры Джонни Рокета? – спросила Гас.
Она взяла его под руку, и он подумал, что Гас стала для него всем на свете. С ней, пусть на несколько мгновений, он вновь почувствовал себя мужчиной, испытал то, чего не испытывал долгие годы. Ему не терпелось снова заняться с ней любовью. И как можно быстрее.
Гас ждала, выразительно приподняв темные брови. Она ждала чуда, пусть самого пустякового, и он не смел обмануть ее ожиданий. Гас и Бриджит зачарованно смотрели на него, как если бы он был героем, которого они ждали всю свою жизнь. Никто не смотрел на него так с тех самых пор, как умерла Мэгги.
– Три гамбургера и три порции жареной картошки с соусом чили! – шутливо объявил он. – Дамы, прошу вас минутку подождать.
***
Вебб Кальдерон вновь посмотрел на свой «Ролекс» и вспомнил, что проверял время всего пять минут назад. Он редко с таким нетерпением ждал назначенной встречи, хотя и не собирался показывать это своему визитеру. Он пришел в хранилище, чтобы использовать время ожидания и завершить кое-какие дела.
Сегодня в комнате было прохладнее обычного, но Веббу нравилось это неудобство. Холод бодрил и оживлял его, он прогонял сонливость и апатию и, самое главное, пробуждал энергию и заставлял ум трудиться.
Вебб наслаждался бодрящей атмосферой. Пища, вино, секс – вся гамма обычных человеческих радостей – давно перестали существовать для него, он забыл, когда в последний раз получал от них наслаждение. Ничто не волновало его в этом мире, за исключением самых острых ощущений, поскольку только они могли разрушить воздвигнутый им вокруг себя мысленный барьер.
Сегодня он распаковал ящик, в котором прибыла его последняя покупка, и теперь не мог определить своего отношения к ней. Это было небольшое полотно начала XV века, написанное мастером феррарской школы. Оно нравилось ему, насколько может нравиться что-то человеку, которого ничто не трогает. Вебб не стал заботиться о мольберте, а просто прислонил картину к ящику, в котором она прибыла, и отступил от стола, чтобы полюбоваться ею на расстоянии.
На полотне, заключенном в резную деревянную раму, был изображен истекающий кровью Спаситель на кресте. Его лицо искажало страдание, ребра проступали на измученном теле, кожа повисла складками. Картина не вызывала у Вебба никаких религиозных чувств. Он не был верующим в обычном смысле этого слова, но при виде чудовищных мук какое-то подобие жалости зашевелилось в его душе.
Вебб хотел бы оставить картину себе, но это было невозможно. И хотя на свободном рынке за нее дали бы изрядную сумму, ей был закрыт путь на аукцион. Это безусловно прекрасное произведение было подделкой и предназначалось для личной коллекции латиноамериканского наркобарона, который ничуть не сомневался, что получает бесценный образец итальянского примитивизма.
В этой игре нет проигравших, подумал Вебб. В конце концов, не имело значения, является подлинным произведение искусства или нет. Важно, чтобы люди в это верили. Все на свете было иллюзией, и если хорошенько подумать, то торговля иллюзией и мечтой являлась главной дорогой к успеху в жизни. Хорошие иллюзионисты всегда выходили победителями, потому что люди отчаянно хотели верить в немыслимые чудеса. К счастью, Вебб относился к числу именно таких фокусников. Кэлгейн тоже был из числа удачливых. У них с Джеком Кэлгейном было много общего. И теперь они собирались заиметь нечто общее, одну вещь на двоих.
Внезапный настойчивый писк «Ролекса» возвестил ему, что его гость вот-вот появится. Он нажал на кнопку на часах, чтобы отключить сигнал, и вышел из хранилища. Двойные двери открывались в коридор как раз напротив кабинета Вебба.
Еще утром он разложил на столе в кабинете пасьянс Дьявольского Таро, все еще сомневаясь в происхождении карт. Загадочные изображения снова привлекли его внимание, как только он вошел в кабинет. Лондонский торговец, продавший ему карты, определил их румынское происхождение и считал, что колоде больше ста лет. Вебб с трудом верил этому, учитывая прекрасное состояние карт, но, с другой стороны, он никогда в жизни не встречал ничего похожего.
Он уже хотел убрать карты в футляр, когда почувствовал присутствие другого человека. Легкий цветочный запах коснулся его ноздрей, возвещая о появлении женщины.
– Входите, – пригласил Вебб, взглянув на дверь. – Я вас ждал.
Женщину, стоящую на пороге, никак нельзя было Назвать приветливой, что противоречило сладкому, манящему аромату ее духов. Напротив, она выглядела напряженной, а строгий белый костюм от Шанель особенно подчеркивал ее высокий рост и стройность, короткая юбка и лодочки на тонких каблуках позволяли любоваться красивыми, знакомыми с тренажером ногами.
Она умеет себя подать, отметил Вебб, одобряя ее холодную, сдержанную элегантность. Лишь одна деталь выдавала внутреннее беспокойство посетительницы: она так сильно сжимала сумку, что у нее побелели пальцы. Августа Феверстоун явилась сюда, чтобы подписать договор с Мефистофелем, отметил Вебб, но шла на это по необходимости, а не по доброй воле.
Она стремительно приблизилась к нему, и две карты, подхваченные струей воздуха, слетели со стола и плавно опустились на пол.
– Извините.
Она нагнулась, подобрала одну из них и протянула Веббу.
Улыбка невольно появилась на его губах, когда он перевернул карту и посмотрел на нее.
– Мои поздравления, – сказал он, показывая ей изображение молодого человека в средневековой одежде, который держал в руке тонкую ветвь. – Это Валет Жезлов.
– Что это значит? – с опасением спросила Гас, не в силах подавить любопытство.
«Женщины, они все такие, хотя любопытство не доводит до добра», – подумал Вебб.
– Вы получите хорошие новости, – успокоил он ее. – Это знак, что вы можете начинать новое дело. Будущее сулит вам удачу. Гас. – Он показал на вторую карту, лежащую на полу. – Вы забыли поднять еще одну.
Гас нагнулась, и Вебб представил себе, как в этот момент она выглядит со спины в своей короткой юбке. Некоторое волнение сказало ему, что он не так уж безразличен к соблазнам, как это ему казалось.
Она подала ему карту, но на этот раз Вебб сдержал улыбку.
– Десятка Мечей, – сказал он, встречая ее взгляд.
Он показал ей изображение лежащего лицом вниз человека, пронзенного десятью огромными блестящими мечами. Они пригвоздили человека к земле, и кровь потоками текла из его ран.
Картинка была устрашающей даже для Вебба.
Гас опустила веки, и ресницы скрыли выражение ее глаз.
– Я немного разбираюсь в Таро. Ведь это означает потерю?
– Это может означать потерю. Но это также означает прибыль, преимущество, власть. С учетом первой карты это можно толковать следующим образом: ваш выигрыш произойдет за счет какой-то потери.
Она молчала, смотря на сумку в своих руках и сжимавшие ее пальцы.
– Вы получите все, что хотите. – Он повысил голос, чувствуя, как нарастает в ней внутренняя дрожь. – Если вы согласны ради этого на потери. Вы должны заплатить за свой успех. Гас.
***
Это был чудесный летний вечер. Солнце неохотно опускалось за холмы, озаряя синее небо последними оранжевыми лучами, когда Джек поднялся по ступенькам особняка и открыл дверь. Он держал под мышкой мягкого игрушечного бегемота и немного задыхался, потому что бежал всю дорогу от ворот до дома. В прихожей он обнаружил как раз того человека, который был ему нужен. Экономка смахивала пыль с Мебели ярко-желтой метелкой из перьев.
– Где наша проказница, миссис Брайтли?
Френсис Брайтли окинула его подозрительным взглядом.
Было ясно, что она не одобряет в нем ничего, начиная со старых кроссовок и черной футболки и кончая его короткой стрижкой.
Женщина, которая продала ему сегодня бегемота, взглянув на Джека, заметно покраснела и объявила, что он точь-в-точь как добрый близнец в рекламе диетической колы. Почему-то Френсис Брайтли не уловила этого сходства.
– Если вы имеете в виду Гас, – сказала она холодно, – то сегодня у нее был трудный день. У нее все было расписано по часам, включая посещение доктора.
– Посещение доктора?
– Ежегодный осмотр. Наверное, это ее и задержало.
Гас Феверстоун у доктора? Невозможная мысль мелькнула у него в голове: он представил себя в душе и стоявшую спиной к нему Гас. Джек рассмеялся и покраснел, как та продавщица на пляже, чем заработал еще один подозрительный взгляд Френсис.
– Между прочим, – объяснил он, – я имел в виду Бриджит.
– Разве вы ее не видели? – Френсис сунула метелку из перьев под мышку, а руки в карманы своей серой кофты. – Она только что была у входа, на ступеньках. Я как раз собиралась позвать ее ужинать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
– Боже мой, женщина, что ты говоришь, постыдись ребенка.
Бриджит уже бежала к ним, крича, что хочет купить что-нибудь на память.
– Можно мне сделать татуировку? – попросила она, задыхаясь от бега. – Идемте, я вам покажу. У них там голые женщины, черепа и скрещенные кости!
– Голые женщины? Кто бы мог подумать! – изумился Джек.
– Татуировка – это навечно, Бриджит, – объяснила Гас. – Боюсь, мадам Золя не понравится, если ее Спящая красавица будет похожа на байкерскую маму. Ты ведь хочешь танцевать Спящую красавицу?
– А что такое байкерская мама? – допытывалась Бриджит.
– Ну такая, как Шер, – предложил свой вариант Джек.
– Понятно, – задумчиво кивнула Бриджит и тут же перешла к другой теме:
– Забудем о черепе, он все равно не подойдет к моему костюму. А как насчет настоящего живого тарантула?
– У меня есть другая идея. – Джек подвел Бриджит к стенду, где торговали мягкими игрушками, и взял с полки бегемота с кокетливо закрученными вверх черными ресницами и в розовой кисейной юбочке. – Как, такой тебе подойдет?
– Что это такое? – спросила Бриджит.
– Это бегемот в балетной пачке.
– Я вижу… И на что вы намекаете?
– Ты ведь любишь балет, верно?
– Да.
– Разве ты никогда не видела «Фантазию»?
Бриджит наконец поняла, куда он клонит, и тяжело вздохнула.
– Я больше не хожу на фильмы Диснея, – сообщила она Джеку. – Целую вечность их не видела.
– Интересно, сколько это – «целая вечность»? – Джек неодобрительно взглянул на нее. – Один из фильмов тебе придется посмотреть, я говорю о «Спящей красавице». Гарантирую, что он тебе понравится. И даже очень.
Его строгий тон подтверждал, что это приказ, и Бриджит с беспокойством посмотрела на Джека. Ее щеки порозовели, а немигающий взгляд был полон уважения.
– Ладно, – послушно согласилась она. – Только не стоит из-за такой ерунды лезть в бутылку.
Гас позабавила реакция Бриджит. Надо отдать ей должное, девочка уже успела сообразить, что громкие сцены не произведут на Джека Кэлгейна никакого впечатления. Наконец малышка встретила себе ровню.
Гас испытала потрясение, наблюдая за развитием отношений между очень большим мужчиной и очень маленькой девочкой. Они определенно были покорены друг другом, и видеть их взаимное притяжение было увлекательным зрелищем. Мужественный профиль Джека и его мощное, в шрамах тело удивительным образом контрастировали с детской пухлостью Бриджит и ее подкупающим лукавством. Она была ключом к будущему и чистой, незапятнанной надеждой. Он был пленником прошлого, которому знакомы страдание, боль, жизнь и смерть. Они отлично дополняли друг друга, потому что вместе составляли единое целое.
Гас почувствовала, что у нее щекочет в горле. Кто бы мог подумать, что она столь сентиментальна… Она знала, как опасно наполнять жизнь романтическими грезами. Видимо, она еще не избавилась от детских мечтаний о принцах и золушках. По множеству причин, которые она не могла бы полностью перечислить, их странные отношения с Джеком Кэлгейном были обречены на неудачу, но лишь на секунду, на один миг, украденный у безжалостного времени, Гас пожелала, чтобы они трое стали единой семьей.
Потому что каждый человек на земле имеет право мечтать.
– Больше всего мне понравился ученик чародея, – восхищалась Бриджит, когда они на следующий день вечером выходили втроем из кинотеатра. – И еще, разве не замечательно, когда Микки остановил метлу, превратив ее в щепки?
– Потрясающе, – согласилась Гас, – особенно когда все щепки превратились в новые метлы.
– Я рассматриваю это как потерянную возможность, – заметил Джек, который, как всегда, олицетворял голос рассудка. – Если бы Микки действовал с умом, он мог бы монополизировать рынок метелок.
Бриджит, пританцовывая, шла перед ними по ковру фойе киноцентра Вест-парка, который включал в себя сразу несколько кинозалов и примыкал к обширному торговому центру.
– А нельзя ли нам сейчас что-нибудь съесть? – спросила она. Ее светлые косички подпрыгивали при каждом шаге. – Я бы не отказалась от гамбургера Джонни Рокета и жареной картошки с острым кетчупом.
Гас застонала.
– И это после того, как ты съела гору воздушной кукурузы и целую коробку мармелада? Да ты лопнешь!
Сама Гас опустошила две пачки «Ред хот», которые не только были ее любимыми конфетами на киносеансах, но которые она еще и обессмертила, украсив этим названием номерной знак своего «мерседеса».
Бриджит подняла юбочку и, надув живот, похлопала по нему:
– Посмотрите на меня, я настоящий бегемот!
– Она совсем как ее тетка, – шепнул Джек на ухо Гас. – Так же любит выставлять себя напоказ.
Бриджит подбежала к Джеку и повисла у него на руке.
– Жаль, я отказалась тогда от бегемота. Он был совсем как те, в фильме.
Притворяясь, что она очень тяжелая, Джек, как штангу, взметнул ее вверх и посадил себе на плечи.
– Ты меня покатаешь! – в восторге закричала девочка, крепко обнимая его за шею. – Никто никогда не катал меня на плечах!
– Я тоже еще никого так не катал! – объявил Джек, стараясь ослабить кольцо ее рук вокруг своей шеи. – Тем более бегемота!
И вновь Гас была захвачена игрой между ними. Она уже не раз видела проявление нежности и заботы со стороны Джека, особенно по отношению к Бриджит. Что же касалось Бриджит, то ее отношение к Джеку было почти благоговейным. Что бы он ни делал, всякий его поступок вызывал у нее восхищение.
Для Гас это было время горечи и блаженства. Она ловила каждый миг радости и старалась не думать о будущем, но ей это плохо удавалось. Ее одолевали грустные мысли о невозможности счастья. То неизвестное, что привело Джека Кэлгейна сюда и заставило вторгнуться в ее жизнь, в конце концов разрушит и ее жизнь, и жизнь ее семьи.
Не раз Гас напоминала себе, что они с Джеком находятся на пересекающихся орбитах и что их столкновение неизбежно.
Три раза она подвергала опасности его жизнь, один раз спасла его и дважды занималась с ним любовью. Наверное, этого было достаточно, чтобы удовлетворить ее любопытство и послужить ей предостережением. Она же, напротив, все сильнее увлекалась им, она была им одержима. Джек был слишком магнетической личностью, чтобы, попробовав однажды, от него можно было отказаться навсегда и перейти к следующему «блюду», как поступают с кушаньями «шведского стола». Он брал тебя в плен, из которого нельзя вырваться.
Веселый визг Бриджит и довольный смех Джека только усиливали ее печаль. И почему Бриджит не могла вот так же привязаться к Роберту? Гас еще предстояло принять немало болезненных решений, и главное из них касалось Роберта. Но самой важной для нее была встреча на этой неделе, которая должна была решить все. Наконец она узнает, кто такой в действительности Джек Кэлгейн. Она наблюдала за его возней с Бриджит и спрашивала себя, насколько опасной окажется тайна… И хочет ли она вообще ее узнать.
Если Джек и замечал, как напряженно Гас вглядывается в него, то делал вид, что это его не интересует. Он знал, на что шел. Он играл с огнем, и боги заставят его заплатить за это.
Милая девочка Бриджит, Гас с ней рядом, они трое вместе… За то, что он приблизился к счастью, с него потребуют особенно высокую цену. Он уже начал вносить задаток. Стоило ему взглянуть на Бриджит, как он вспоминал свою собственную дочь, стоило ему взять Бриджит на руки, как он уже спрашивал себя: а его Хейли, была бы она сейчас такой же не по годам взрослой и такой же веселой?
Он запрещал себе даже мечтать о том, чтобы вновь стать отцом и мужем, обрести семью, потому что сознавал всю бессмысленность пустых фантазий. Боги оставались глухи к просьбам смертного об удаче, потому что он сам, своими руками разрушил прежнее данное ему счастье. Вместо этого они дразнили его, предлагая вернуть потерянное богатство как раз в тот миг, когда он не мог принять этого дара.
Они вышли на улицу, и Джек, прежде чем опустить Бриджит на землю, подбросил ее в воздух. Уже стоя на тротуаре, она, улыбаясь, смотрела вверх, ему в лицо, и вдруг обхватила его колени и прижалась к ним. Невыносимая боль пронзила сердце Джека.
– Может, ты совершишь еще одно чудо и найдешь нам гамбургеры Джонни Рокета? – спросила Гас.
Она взяла его под руку, и он подумал, что Гас стала для него всем на свете. С ней, пусть на несколько мгновений, он вновь почувствовал себя мужчиной, испытал то, чего не испытывал долгие годы. Ему не терпелось снова заняться с ней любовью. И как можно быстрее.
Гас ждала, выразительно приподняв темные брови. Она ждала чуда, пусть самого пустякового, и он не смел обмануть ее ожиданий. Гас и Бриджит зачарованно смотрели на него, как если бы он был героем, которого они ждали всю свою жизнь. Никто не смотрел на него так с тех самых пор, как умерла Мэгги.
– Три гамбургера и три порции жареной картошки с соусом чили! – шутливо объявил он. – Дамы, прошу вас минутку подождать.
***
Вебб Кальдерон вновь посмотрел на свой «Ролекс» и вспомнил, что проверял время всего пять минут назад. Он редко с таким нетерпением ждал назначенной встречи, хотя и не собирался показывать это своему визитеру. Он пришел в хранилище, чтобы использовать время ожидания и завершить кое-какие дела.
Сегодня в комнате было прохладнее обычного, но Веббу нравилось это неудобство. Холод бодрил и оживлял его, он прогонял сонливость и апатию и, самое главное, пробуждал энергию и заставлял ум трудиться.
Вебб наслаждался бодрящей атмосферой. Пища, вино, секс – вся гамма обычных человеческих радостей – давно перестали существовать для него, он забыл, когда в последний раз получал от них наслаждение. Ничто не волновало его в этом мире, за исключением самых острых ощущений, поскольку только они могли разрушить воздвигнутый им вокруг себя мысленный барьер.
Сегодня он распаковал ящик, в котором прибыла его последняя покупка, и теперь не мог определить своего отношения к ней. Это было небольшое полотно начала XV века, написанное мастером феррарской школы. Оно нравилось ему, насколько может нравиться что-то человеку, которого ничто не трогает. Вебб не стал заботиться о мольберте, а просто прислонил картину к ящику, в котором она прибыла, и отступил от стола, чтобы полюбоваться ею на расстоянии.
На полотне, заключенном в резную деревянную раму, был изображен истекающий кровью Спаситель на кресте. Его лицо искажало страдание, ребра проступали на измученном теле, кожа повисла складками. Картина не вызывала у Вебба никаких религиозных чувств. Он не был верующим в обычном смысле этого слова, но при виде чудовищных мук какое-то подобие жалости зашевелилось в его душе.
Вебб хотел бы оставить картину себе, но это было невозможно. И хотя на свободном рынке за нее дали бы изрядную сумму, ей был закрыт путь на аукцион. Это безусловно прекрасное произведение было подделкой и предназначалось для личной коллекции латиноамериканского наркобарона, который ничуть не сомневался, что получает бесценный образец итальянского примитивизма.
В этой игре нет проигравших, подумал Вебб. В конце концов, не имело значения, является подлинным произведение искусства или нет. Важно, чтобы люди в это верили. Все на свете было иллюзией, и если хорошенько подумать, то торговля иллюзией и мечтой являлась главной дорогой к успеху в жизни. Хорошие иллюзионисты всегда выходили победителями, потому что люди отчаянно хотели верить в немыслимые чудеса. К счастью, Вебб относился к числу именно таких фокусников. Кэлгейн тоже был из числа удачливых. У них с Джеком Кэлгейном было много общего. И теперь они собирались заиметь нечто общее, одну вещь на двоих.
Внезапный настойчивый писк «Ролекса» возвестил ему, что его гость вот-вот появится. Он нажал на кнопку на часах, чтобы отключить сигнал, и вышел из хранилища. Двойные двери открывались в коридор как раз напротив кабинета Вебба.
Еще утром он разложил на столе в кабинете пасьянс Дьявольского Таро, все еще сомневаясь в происхождении карт. Загадочные изображения снова привлекли его внимание, как только он вошел в кабинет. Лондонский торговец, продавший ему карты, определил их румынское происхождение и считал, что колоде больше ста лет. Вебб с трудом верил этому, учитывая прекрасное состояние карт, но, с другой стороны, он никогда в жизни не встречал ничего похожего.
Он уже хотел убрать карты в футляр, когда почувствовал присутствие другого человека. Легкий цветочный запах коснулся его ноздрей, возвещая о появлении женщины.
– Входите, – пригласил Вебб, взглянув на дверь. – Я вас ждал.
Женщину, стоящую на пороге, никак нельзя было Назвать приветливой, что противоречило сладкому, манящему аромату ее духов. Напротив, она выглядела напряженной, а строгий белый костюм от Шанель особенно подчеркивал ее высокий рост и стройность, короткая юбка и лодочки на тонких каблуках позволяли любоваться красивыми, знакомыми с тренажером ногами.
Она умеет себя подать, отметил Вебб, одобряя ее холодную, сдержанную элегантность. Лишь одна деталь выдавала внутреннее беспокойство посетительницы: она так сильно сжимала сумку, что у нее побелели пальцы. Августа Феверстоун явилась сюда, чтобы подписать договор с Мефистофелем, отметил Вебб, но шла на это по необходимости, а не по доброй воле.
Она стремительно приблизилась к нему, и две карты, подхваченные струей воздуха, слетели со стола и плавно опустились на пол.
– Извините.
Она нагнулась, подобрала одну из них и протянула Веббу.
Улыбка невольно появилась на его губах, когда он перевернул карту и посмотрел на нее.
– Мои поздравления, – сказал он, показывая ей изображение молодого человека в средневековой одежде, который держал в руке тонкую ветвь. – Это Валет Жезлов.
– Что это значит? – с опасением спросила Гас, не в силах подавить любопытство.
«Женщины, они все такие, хотя любопытство не доводит до добра», – подумал Вебб.
– Вы получите хорошие новости, – успокоил он ее. – Это знак, что вы можете начинать новое дело. Будущее сулит вам удачу. Гас. – Он показал на вторую карту, лежащую на полу. – Вы забыли поднять еще одну.
Гас нагнулась, и Вебб представил себе, как в этот момент она выглядит со спины в своей короткой юбке. Некоторое волнение сказало ему, что он не так уж безразличен к соблазнам, как это ему казалось.
Она подала ему карту, но на этот раз Вебб сдержал улыбку.
– Десятка Мечей, – сказал он, встречая ее взгляд.
Он показал ей изображение лежащего лицом вниз человека, пронзенного десятью огромными блестящими мечами. Они пригвоздили человека к земле, и кровь потоками текла из его ран.
Картинка была устрашающей даже для Вебба.
Гас опустила веки, и ресницы скрыли выражение ее глаз.
– Я немного разбираюсь в Таро. Ведь это означает потерю?
– Это может означать потерю. Но это также означает прибыль, преимущество, власть. С учетом первой карты это можно толковать следующим образом: ваш выигрыш произойдет за счет какой-то потери.
Она молчала, смотря на сумку в своих руках и сжимавшие ее пальцы.
– Вы получите все, что хотите. – Он повысил голос, чувствуя, как нарастает в ней внутренняя дрожь. – Если вы согласны ради этого на потери. Вы должны заплатить за свой успех. Гас.
***
Это был чудесный летний вечер. Солнце неохотно опускалось за холмы, озаряя синее небо последними оранжевыми лучами, когда Джек поднялся по ступенькам особняка и открыл дверь. Он держал под мышкой мягкого игрушечного бегемота и немного задыхался, потому что бежал всю дорогу от ворот до дома. В прихожей он обнаружил как раз того человека, который был ему нужен. Экономка смахивала пыль с Мебели ярко-желтой метелкой из перьев.
– Где наша проказница, миссис Брайтли?
Френсис Брайтли окинула его подозрительным взглядом.
Было ясно, что она не одобряет в нем ничего, начиная со старых кроссовок и черной футболки и кончая его короткой стрижкой.
Женщина, которая продала ему сегодня бегемота, взглянув на Джека, заметно покраснела и объявила, что он точь-в-точь как добрый близнец в рекламе диетической колы. Почему-то Френсис Брайтли не уловила этого сходства.
– Если вы имеете в виду Гас, – сказала она холодно, – то сегодня у нее был трудный день. У нее все было расписано по часам, включая посещение доктора.
– Посещение доктора?
– Ежегодный осмотр. Наверное, это ее и задержало.
Гас Феверстоун у доктора? Невозможная мысль мелькнула у него в голове: он представил себя в душе и стоявшую спиной к нему Гас. Джек рассмеялся и покраснел, как та продавщица на пляже, чем заработал еще один подозрительный взгляд Френсис.
– Между прочим, – объяснил он, – я имел в виду Бриджит.
– Разве вы ее не видели? – Френсис сунула метелку из перьев под мышку, а руки в карманы своей серой кофты. – Она только что была у входа, на ступеньках. Я как раз собиралась позвать ее ужинать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22