Чародей – 1

Библиотека Старого Чародея, Spellcheck — Chemik
«Вольски П. Жена чародея»: Центрполиграф; М.; 1997
ISBN 5-218-00479-0
Оригинал: Paula Volsky, “The Sorcerer`s Lady”, 1986
Аннотация
Величайший из когда — либо живущих на земле чародеев ученый — маг Террз Фал — Грижни женится на очаровательной юной Верран. Но супругам не суждено познать счастье. По коварному навету чародей несправедливо обвинен и зверски убит. Перед смертью в приступеслепой ярости он проклинает жителей острова Далион, обрекая их на вечную тьму, муки и изгнание. Роман «Жена чародея» — первая часть сериала «Чародей».
Пола ВОЛЬСКИ
ЖЕНА ЧАРОДЕЯ
Глава 1
Мажордом не без трепета доложил Дрису Веррасу о том, что дочь его светлости сбежала.
— Я же велел тебе держать ее под замком!
Дрис Веррас был человеком спокойным и выдержанным, но дни его были сочтены, а терпение — на исходе.
— Мы так и поступили, ваша светлость.
— Как же она тогда убежала? Из окна спальни она выпрыгнуть не могла — там четыре этажа над каналом!
— Леди Верран, судя по всему, сплела из постельного белья веревочную лестницу, привязала ее к балюстраде балкона, спустилась на третий этаж, вернулась в дом, а затем, воспользовавшись, очевидно, лестницей для прислуги, спустилась к каналу.
Дрис Веррас мрачно покачал головой.
— Умная девушка. Почему бы ей не проявлять свой ум там, где это действительно важно?
Мажордом почтительно промолчал.
— Сколько времени моя дочь отсутствует?
— Наверняка не больше часа-другого, милорд.
— И кому об этом известно?
— Шести или семи слугам, милорд.
— Отлично. Проследи за тем, чтобы для остальных это оставалось тайной. И особенно позаботься о том, чтобы ничего не проведали приверженцы лорда Грижни. Верран же надо найти незамедлительно. Возьми тех слуг, которым уже известно о ее побеге, и вместе с ними обшарь весь город. Сперва, конечно, порт и его окрестности: ей может прийти в голову проникнуть на какое-нибудь судно. Поставь кого-нибудь караулить южные ворота: возможно, она решила искать прибежище у родственников по материнской линии в Гард-Ламмисе. Побывайте в домах ее друзей, но соблюдайте при этом полную дискретность. — Дрису Веррасу пришло в голову еще кое-что. — И загляните к молодому Бренну Уэйт-Базефу в башню Шевелин — она может оказаться и там. А когда найдете ее, приведите обратно, но тоже, по возможности не поднимая шума. Все это может показаться лорду Грижни намеренным оскорблением.
— А что, если леди Верран откажется вернуться с нами, ваша светлость?
— На это у нее едва ли хватит смелости. Стоит мне только задуматься о том, какая неслыханная честь оказана этой несносной девчонке, и о том, как упрямо, как глупо, как неблагодарно и неблагородно она себя повела… — Дрис Веррас не без труда совладал со своими чувствами. — В случае категорической необходимости можете применить силу. Но, разумеется, с головы этой сумасбродки не должно упасть и волоса.
— А если мы так и не найдем ее, ваша светлость?
Дрис Веррас представил себе, как он волей-неволей докладывает лорду Террзу Фал-Грижни, магистру ордена Избранных, объединявшему всех чародеев и мудрецов Ланти-Юма, о том, что его нареченная сбежала. Дрис Веррас побледнел при одной мысли об этом.
— Если вам не удастся найти ее, то я погиб. В таком случае пусть девчонка бродяжничает, нищенствует, умирает с голоду или выходит на панель, мне это безразлично. Я никогда не бил ее, никогда не наказывал и теперь понимаю, что поступал неправильно. — Встретив испытующий взор мажордома, он скомкал конец монолога. — Найди ее. Приступай к этому немедленно.
Дрис Веррас вышел из комнаты, мысленно проклиная судьбу, наградившую его столь сумасбродной дочерью.
У мажордома чесался язык поделиться с другими ошеломляющей новостью. Но кто посмел бы распространять слухи, столь оскорбительные для лорда Террза Фал-Грижни? Поэтому слуга в полном молчании отправился выполнять приказ своего господина.
Утверждали, будто в жилах города Ланти-Юм течет вода, тогда как в жилах у горожан — огонь. Это поэтическое сравнение относилось к системе каналов города, и впрямь похожей на систему вен и артерий, а также определяло страстный нрав, якобы присущий большинству жителей города. Но Ланти-Юм, судя по богатству здешней литературы, представлял собой прежде всего неиссякающий источник вдохновения.
Ланти-Юм — город городов великого острова Далион — был расположен на своих прославленных Девяти Островах, с трех сторон охраняемый морем, а с четвертой, которая связывала его с главной частью великого острова, — древней крепостной стеной Вейно. С незапамятных времен став средоточием мощи, богатства, красоты и колдовства, город казался своим гордым сыновьям и дочерям центром Вселенной. А центром этого центра Вселенной был Лурейский канал, застроенный по обе стороны фантастическими дворцами богатых и знатных и пересеченный мостами из зеленого мрамора и золоченого хрусталя. По водам Лурейса скользили суда всех видов: легкие лодки, которые можно было взять напрокат вместе с профессиональным лодочником; частные домбулисы, плывущие по воле своих владельцев куда им заблагорассудится; баржи, на которых грузы и товары любого рода доставлялись и в здешние особняки, и на бесчисленные маленькие рынки, расположенные едва ли не на каждой городской площади; и здесь и там мелькали и изысканные венеризы, служащие увеселению высшей знати, украшенные фантастической резьбой по всему корпусу, с роскошно отделанными и обставленными каютами, отполированными веслами и на редкость причудливо разодетыми рабами-гребцами.
На одном из судов — в домбулисе с черными полированными бортами и высоким, причудливо изогнутым носом — ехала миниатюрная светловолосая девушка в чрезвычайно дорогом одеянии. Ее ручки были переплетены на обтянутых шелком коленях, а по хорошенькому, еще совсем юному личику бежали крупные слезы. Лодочник то и дело исподтишка поглядывал на нее. Девушка наверняка была из хорошей семьи. Почему же она отправилась в путь одна-одинешенька, не прихватив с собой хотя бы служанку? Он видел, что она плачет, видел, как она волнуется. Возможно, она сбежала из дому, а если так, то не навлечет ли он на себя неприятности, невольно помогая ей скрыться? И лодочник тревожился не зря. Его пассажиркой была леди Верран, вознамерившаяся сбежать из отчего дома.
Верран смотрела на набережную. Повсюду было полно народу: стражники в зеленой, расшитой золотом форме; знатные господа в бархате; дамы в шелках, играющих всеми цветами радуги; купцы в синем сукне; нищие во всегдашних лохмотьях; бродячие артисты и школяры; крестьяне, приехавшие в город на ярмарку; профессиональные игроки в карты и кости; уличные музыканты; рабы; воры; паломники из внутренней части острова в зеленых клобуках; рослые иностранцы, покрытые татуировкой лица которых выдавали в них стреллийцев, воинов Гард-Ламмиса; жрицы Эрты с расписанными золотом лицами; и даже кое-где внушительного вида люди, на плащах у которых был вышит золотом двуглавый дракон, что свидетельствовало об их принадлежности к Избранным. Тысячи и тысячи людей наполняли улицы и набережные, скользили в челнах по водам канала, гуляли по садам и бульварам, образуя в своей совокупности калейдоскопическую картину, которая за все столетия существования Ланти-Юма ни разу не повторилась дважды. Над головами летали, перекликаясь, морские птицы. Далеко внизу великий город отражался в воде, словно королева в серебряной ванне.
Зрелище было неописуемое, но Верран ничего не замечала.
— Остановимся здесь, — сказала она лодочнику, разрешив тем самым мучащую его загадку.
Он подвел домбулис к причалу у подножия башни Шевелин и помог юной пассажирке выбраться на берег. Она расплатилась с чрезмерной щедростью — должно быть, просто не привыкла иметь дело с деньгами, а затем, не оборачиваясь, поспешила в выложенную яркими изразцами башню. На мгновение лодочнику стало не по себе. В достаточной ли безопасности будет это юное существо, предоставленное самой себе? Девочка была, судя по всему, умной, но на редкость неискушенной. Должно быть, в башне Шевелин у нее друзья или родные. А если так, то, значит, не о чем беспокоиться. Пожав плечами, лодочник пошел прочь.
Леди Верран легко взбежала по мраморным ступеням. Взглянув на нее со стороны, никто не заподозрил бы, что в башне Шевелин она еще никогда не бывала, — столь стремительно и уверенно она шла. И вот она уже увидела дверь, которую искала, и забарабанила по ней кулачками. Наконец Бренн Уэйт-Базеф откликнулся. С первого взгляда на него стало ясно, что Бренна мучает одна из его частых и тяжелых немочей. Бледное лицо, синяки под глазами, опущенные плечи — все свидетельствовало вдобавок и о глубоком унынии.
— Верран! А мне сказали, что тебя увезли из города. Мои письма возвращались нераспечатанными, вот я и подумал… но ты плакала!
— Тебе солгали. Родители держали меня под замком последние трое суток. А сегодня мне удалось убежать, и я отправилась прямо к тебе. Мне необходима помощь.
— Войди же и расскажи обо всем! — Он отошел в сторонку, давая девушке пройти, но она замешкалась. — В чем дело?
— Бренн, мне туда нельзя! Я одна, и…
— И что скажут люди? Ты что, еще совсем ребенок?
Верран вздернула подбородок.
— Какой же я ребенок, мне шестнадцать лет!
Она вошла в комнату и, остановившись, осмотрелась. В комнате были скелеты — сотни скелетов. Скелеты птиц, летучих мышей, рыб, овец, собак, каких-то огромных клыкастых существ и даже, похоже, скелет единорога.
— Какая гадость! Для чего ты держишь эти старые кости?
У Бренна загорелись глаза. Всего минуту назад он пребывал в глубоком унынии, но теперь его охватил страстный энтузиазм. Бренн Уэйт-Базеф был переменчив по натуре. Причем бурная смена настроения сплошь и рядом протекала совершенно непредсказуемо. К тому же и внешность у него была точь-в-точь как у героя поэмы «Занибуно, проклятый император»: черные волнистые волосы, бледное лицо, орлиный профиль и горящие глаза. Верран обожала эту поэму и не сомневалась в том, что Бренна она обожает тоже.
— Это часть моего экзамена, — пояснил Бренн, в волнении совершенно позабыв об опасности, угрожающей девушке. — Выдержав его, я стану полноправным членом ордена Избранных. Меня уже несколько лет морят в кандидатах на прием, но все переменится, когда они увидят это. Вот погляди-ка.
На шее у него висел медальон на перекрутившейся цепочке. Это был один из тех магических предметов, к помощи которых прибегают городские ученые-чародеи, желая продемонстрировать свое могущество и сопричастность к Познанию. Бренн произнес несколько загадочных слов — и медальон засверкал, хотя и ничуть не ярче, чем глаза его хозяина. Бренн закончил заклятье — и собранные в комнате скелеты словно бы ожили. Птицы затрепетали крыльями, кошки зашевелили лапками, змеи принялись извиваться всем телом. Леди Верран вскрикнула от удивления и отвращения. Бренн подхватил скелет рыбы и бросил его в банку с водой. Белые рыбьи кости неуклюже поплыли.
— Вот видишь!
Он торжествующе посмотрел на гостью.
А та наблюдала за происходящим со все нарастающим отвращением.
— Конечно, все это… интересно… Но, Бренн, зачем это?
Она коснулась его больного места, и он вспыхнул.
— Ты даже не удосужилась задуматься над значением моего открытия! Только подумай, благодаря этому частному проявлению Познания я могу контролировать движения мертвых оголенных костей! А если бы эти кости не были голыми? Если бы на них по-прежнему оставались мышцы и кожа? А что, если бы речь и вовсе шла не о мертвой материи? Неужели ты не понимаешь? Благодаря моему открытию когда-нибудь станет возможно полностью контролировать движения других существ, включая людей, причем их мозг, сознание, эмоциональный мир и воля останутся целыми и невредимыми.
— Но это звучит жестоко.
— А сейчас ты просто сморозила глупость. Конечно, кто-нибудь бессовестный сможет воспользоваться моим открытием и в нехороших целях, но в открытии, как таковом, нет ничего злого или жестокого. Научные исследования сами по себе высоконравственны. — Как правило, подобные высокопарные и идеалистические речения Бренна восхищали Верран, но сейчас она ни малейшего восхищения не испытывала. — Это важное открытие, и когда о нем узнают, никто больше не посмеет отказывать мне в сопричастности к ордену Избранных!.. А я-то думал, ты за меня порадуешься.
— Да я радуюсь, Бренн, честное слово, радуюсь. Только вот…
— Что еще такое?
— Почему тебе так не хочется оставаться обыкновенным человеком? Разве обязательно становиться колдуном?
— Колдуном? Не употребляй этого слова, Верран. Оно вульгарно. Членов ордена Избранных называют учеными. Иногда пользуются словами «исследователи» или «экспериментаторы». Но только не колдуны и ни в коем случае не волшебники.
— А почему? Они ведь и занимаются магией, не так ли?
Она подошла к креслу, на сиденье которого обнаружила, однако же, скелет то ли крысы, то ли белки. Бренн произнес заклятие — и скелет замер. Верран брезгливо переложила кости на стол, а сама села в кресло.
— Магия или волшебство означают занятия чем-то неестественным. А ученые из ордена Избранных изучают… возможности. Они понимают силу, которая правит миром, и знают поэтому, как ею пользоваться. Это жизнь, исполненная благородства.
— Само собой.
— Меня давным-давно признали бы ученым, если бы не…
Бренн смешался, маятник его настроения вновь качнулся в сторону уныния. Он мог и не договаривать последнюю фразу до конца. К роду Уэйт-Базефов из замка Ио-Веша люди относились с предубеждением и подозрением. И повелось так с тех самых пор, когда предок Бренна Стаз Уэйт-Базеф возглавил неудачное восстание против герцога Ланти-Юма. Стаз закончил свои дни на плахе, а перед казнью его еще и пытали, но, на взгляд жителей города, род Уэйт-Базефов искупил свою вину еще не полностью.
— Вечно одно и то же! Мир не простит мне этого никогда.
Бренн совсем осунулся — и тем сильнее походил сейчас на проклятого короля Занибуно, однако леди Верран это печальное зрелище на сей раз не тронуло.
— Тебя не интересует, зачем я пришла сюда? — негромко спросила она.
— Разумеется, интересует. И мне не терпелось поговорить с тобой.
Сознавая, что привлекла к себе сейчас все внимание молодого человека, но не уверенная в том, насколько длительным окажется этот успех, леди Верран приступила прямо к сути дела.
— Отец держал меня взаперти в моей комнате, потому что понимал, что при первой же возможности я сбегу. Я сама объявила ему об этом в тот день, когда он поделился со мною планом выдать меня за… за… — Чувствовалось, что произнести ненавистное имя ей непросто. — За Террза Фал-Грижни.
Реакция Бренна вознаградила ее за все испытания. Он буквально побелел.
— Это правда?
— Правда.
— Тебя выдают замуж за магистра Избранных?
— Если ты не поможешь мне этого избежать.
— Но не могут же тебя выдать замуж за старика! Он старше тебя лет на пятьдесят.
— Он старше меня на тридцать лет.
— Это чудовищно!
— Возраст его мне безразличен. Дело гораздо хуже. Всю свою жизнь я слышала про Фал-Грижни — да и кто о нем не слышал? — и я его боюсь. Я не могу выйти за него замуж: я даже не уверена в том, что он человек! — Верран отчаянно старалась не расплакаться, но в конце концов проиграла эту схватку с самой собой. Голос ее дрогнул, и слезы полились ручьями. — Говорят, он на самом деле не человек, а сын Эрты — откуда иначе взяться его нечеловеческим познаниям? Говорят, что он заодно с белыми демонами пещер, которые пожирают неосторожных путников. Правда, в это я как раз не верю. Но кое-кто утверждает, будто он вступил в союз с силами разрушения, а вот в это я как раз могу поверить! Я не хочу выходить замуж за того, кто вызывает у меня ужас. Я не хочу губить свою жизнь!
— А ты сказала родителям о том, как ты относишься к возможному замужеству?
— Они и слушать меня не хотят. Они только и думают о выгодах, которые сулит нашей семье родство с домом Грижни. А когда я сказала отцу о том, как мне страшно, он ответил: ты слишком мала, чтобы понимать, что хорошо, а что плохо.
— А про нас с тобой ты им рассказала? Сказала, что собираешься выйти за меня?
— Я попробовала. — Верран вздохнула. — Отец страшно разозлился. Ты, Бренн, ему совсем не нравишься.
— Это я знаю. — Молодой человек отвернулся к окну и уставился на роскошную панораму канала Лурейс. — Террз Фал-Грижни, магистр ордена и председатель Совета Избранных. Не будь его, меня бы уже давным-давно сделали полноправным членом. Но род Грижни всегда питал ненависть к нашему роду. А теперь еще и это. Его непревзойденность вправе взять любую женщину, которую заблагорассудится. Ему сгодилась бы любая здоровая девушка из хорошей семьи, которая родила бы ему нормальных детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38