– Вы наврали мне сегодня утром?
– Конечно, нет. Я говорила вам только правду.
– Вы не планировали заранее с вашим отцом, как вы мне позвоните, или...
– Естественно, нет, мистер Мейсон! – воскликнула девушка. – Я страшно разволновалась, не застав папу в столовой... Я знаю, что последние несколько дней его что-то сильно беспокоило. Папа предупреждал меня, чтобы я ни в коем случае не обращалась в полицию – что бы ни произошло. Я вам все это уже рассказывала. Клянусь, что это правда.
– Он объяснял вам, почему?
– Нет.
– А это не показалось вам необычным? Другими словами, вам было непривычно получать от него подобные указания, не так ли?
– Да, конечно.
– А вы спрашивали его, почему он говорит вам подобное?
– Да.
– Что он ответил?
– Это все связано с тем, что я должна вам сообщить. Папа велел мне по телефону, чтобы я открыла вам все, что мне известно.
– Хорошо, начинайте.
– Папа занимается инвестированием. Он сам вкладывает деньги в различные предприятия, а также выступает в роли консультанта. Ему доверяются определенные суммы денег и дается право их инвестировать, вернее, не ему лично, а его компании. Это корпорация. Он зарегистрировал ее в качестве юридического лица на случай своей внезапной смерти, например, автокатастрофы или чего-то в таком роде, чтобы фонды, которыми он управляет по доверенности, не путались с его личным имуществом.
– Так что это корпорация? – уточнил Мейсон.
– Да, – кивнула девушка. – «Инвестиционный пул Джилмана и компаньонов».
– Что еще?
– Роджер Калхоун работает управляющим. Мой папа – президент.
– Итак?
– В последнее время у папы сложилось впечатление, что Роджер Калхоун пытается подорвать его репутацию у нескольких крупных инвесторов, тех, что вносят деньги в пулы. Понимаете, корпорация получает определенный процент от прибыли. Он, конечно, невелик, однако, если речь идет о больших деньгах, то сумма набегает немалая.
– Ваш отец боится потерять контроль над корпорацией? – уточнил Мейсон.
– Нет, нет, ничего подобного. Этого не случится. В данном вопросе все в порядке. Он боится потерять инвесторов. Нескольких крупных инвесторов.
– А кто является крупными инвесторами?
– О, Господи, я не знаю их фамилий, но таких много. Например, один лесопромышленник из северной части штата. Папа занимается для него инвестированием. Еще есть одна вдова, которая предоставила папе в управление полмиллиона долларов. Ну... в общем, много людей.
– Расскажите мне, пожалуйста, поподробнее о Калхоуне, – попросил Мейсон.
– Он молод, вернее папа всегда ссылается на него, как на «юного Калхоуна». Однако, я не считаю его молодым, вернее, он значительно старше меня.
– Сколько ему лет?
– Думаю, тридцать четыре. Очень умен. Изучает рынок и... на самом деле чрезвычайно сообразительный человек.
– Ваш отец считает потребленные калории? – внезапно спросил Мейсон.
– Ну, да. Но какое это имеет отношение...
– После завтрака, превышающего по количеству калорий все разумные пределы, он снова отправил вас на кухню, попросив еще один кусок колбасы и яичницу, не так ли?
– Да.
– Вы не считаете это странным?
– Если исходить из количества калорий, то да, наверное, это было необычной просьбой.
– Я просто пытаюсь уяснить ситуацию, – объяснил Мейсон. – Пожалуйста, возвращайтесь к Калхоуну.
– Сегодня утром планировалось подписание каких-то контрактов от имени корпорации. Они лежали в папином портфеле. Естественно, мистер Калхоун страшно расстроился, потому что их не оказалось в конторе, а он не представлял, где находится папа.
– Вы ездили в контору?
– Да.
– Почему вы не позвонили по телефону?
– О, я звонила и просила передать папе, чтобы он сразу же со мной связался, как только войдет. Трубку сняла секретарша мистера Калхоуна и попросила, чтобы я передала папе, чтобы он немедленно позвонил им. Она хотела знать, где он, и я... Я изобразила саму невинность, сказала, что считала, что он сейчас в конторе, именно поэтому и звоню.
– У секретарши зародились какие-нибудь подозрения?
– Не думаю. Я даже не намекнула, что сегодня утром случилось что-то необычное.
– Вы умеете хорошо контролировать свой голос?
– Считаю, что да. Я играла во всех школьных спектаклях, а потом еще немного в колледже. Мне всегда говорили, что у меня неплохо получается. Наверное, я могла бы стать профессиональной актрисой, но папа был против.
– То есть вы ради него отказались от карьеры?
– Это нельзя назвать карьерой, мистер Мейсон. Может, что-то и получилось бы. Я не знаю. Наверное, каждая девушка проходит через увлечение сценой, если у нее есть артистические наклонности, а у меня они есть. По крайней мере, мне так говорили.
– Кто?
– О, все. Например, учителя по драматическому искусству. У меня хранится книга отзывов. Я знаю, мистер Мейсон, что вы очень занятой человек, однако, я этой книгой очень горжусь. Там написано много приятных для меня вещей.
– Почему вы отправились в контору отца? Вы подумали, что кто-то что-то недоговаривает по телефону?
– Нет, я хотела встретиться с Тилли.
– Это секретарша вашего отца?
– Да. Тилли Норман.
– Вы говорили с ней по телефону, когда позвонили?
– Нет, ее не оказалось на месте. Однако, она позвонила в контору, пока я там находилась, и сказала оператору коммутатора, что не появится в течение следующего получаса. Она вышла попить кофе... Понимаете, она работает доверенной секретаршей отца, а когда его нет на месте, в общем-то, ей нечего делать. Она решила пройтись по магазинам и позвонила, чтобы уточнить, не появился ли мой отец. А раз его пока нет, то и она решила задержаться.
– Оператор коммутатора сообщила ей, что вы в конторе?
– Да.
– И что произошло?
– Как только я услышала, что оператор коммутатора обращается к Тилли по имени, я попросила передать мне трубку. Оператор знала, что я ищу Тилли.
– Что вы сделали?
– Сказала Тилли, что очень хочу поскорее связаться с папой. Тилли ответила, что и она тоже и что он сегодня еще не появлялся в конторе.
– А потом?
– Тилли поинтересовалась, что случилось, но я не стала описывать ей ситуацию. Ответила, что все в порядке, мне просто требуется с ним срочно поговорить.
– А дальше?
– Тилли пообещала немедленно вернуться, если я ее дождусь. Она отложит свой поход по магазинам и встретится со мной.
– Вы ее дождались?
– Да. Тилли вернулась, и практически сразу же позвонил папа и позвал к телефону Тилли. Он хотел конфиденциально дать ей какие-то указания. Тилли сообщила ему, что я нахожусь в конторе, папа сказал, что уже пытался застать меня дома и попросил Тилли соединить меня с ним, не давая никому в конторе знать, что звонит он.
– А затем?
– Папа велел мне ехать к вам, а потом вместе с вами – к нам домой за портфелем. Вы должны забрать его с собой и держать у себя, пока он сам не попросит вернуть его, а также должны вынуть договора из зеленой папки из бристольского картона и отнести их мистеру Калхоуну. Папа объяснил, что я должна рассказать вам все, что я знаю о нем самом, о его корпорации, о мистере Калхоуне и вообще обо всем, что вас заинтересует.
– А вашу мачеху он упоминал?
– Нет, ее имя не всплывало. Почему вы спрашиваете? С ней что-нибудь не так?
– Просто пытаюсь точно уяснить инструкции вашего отца, – ответил Мейсон.
– Это все, в общем и целом. Я, наверное, упустила какие-то детали. Если вы зададите мне вопросы, мистер Мейсон, я постараюсь на них ответить.
– Дайте мне для начала обдумать услышанное.
Мейсон молчал минут десять. Перед поворотом на авеню Вауксман адвокат обратился к Мьюриель:
– Подождите минутку, пожалуйста. Мне нужно позвонить.
Мейсон притормозил у телефонной будки перед автозаправочной станцией и набрал номер своей конторы.
– Свяжи меня с Деллой, Герти, – попросил он.
– Да, шеф? – послышался голос секретарши Мейсона на другом конце провода. – Я приготовила карандаш и блокнот.
– Все очень просто, Делла. Позвони, пожалуйста, в корпорацию «Инвестиционный пул Джилмана и компаньонов» в здании «Пьедмонт». Скажи, что хочешь лично поговорить с мистером Джилманом. Объясни, что ты вдова со средствами, которые задумала инвестировать, и тебе необходимо кое-что выяснить о предоставляемых ими услугах.
– А потом?
– Джилмана не окажется на месте. Тогда попроси назначить тебе встречу с ним. Поинтересуйся, на месте ли его секретарша.
– И?
– Ты отлично различаешь голоса. Когда секретарша мистера Джилмана возьмет трубку, попроси ее представиться. Если это будет мисс Норман, назови ей какое-нибудь вымышленное имя и адрес, а затем наври что-то про фонды, которые хочешь инвестировать, а она пусть тебе расскажет о том, какие услуги они оказывают.
– А дальше?
– Скажи, что тебе надо обдумать этот вопрос, и повесь трубку.
– И какой во всем этом смысл? – поинтересовалась Делла Стрит.
– Выяснить, как звучит по телефону голос секретарши мистера Джилмана.
– Чтобы я в дальнейшем могла его узнать?
– Мне кажется, что ты его вспомнишь, – ответил Мейсон. – Если только я не зашел в тупик, ты поймешь, что голос доверенной секретарши Картера Джилмана, Матильды Норман, – это голос, заверявший нас по телефону, что принадлежит Вере Мартель, частному детективу.
– Ого! – воскликнула Делла Стрит. – Другими словами, тебе удалось что-то выяснить?
– Пока только чувствую дым. Огня не вижу и стараюсь проявлять осторожность, чтобы не обжечь пальцы.
– А как там наша подружка Мьюриель?
– С ней все прекрасно. Какое у тебя создалось впечатление о ней, Делла?
– Очень мила и... кажется скромной и застенчивой.
– Для твоего сведения, она – чуть ли не профессиональная актриса и немало трудилась на этом поприще в школе и колледже, – сообщил Мейсон.
– Хорошо, я звоню на работу Джилману и понимаю, что разговариваю с Верой Мартель, вернее, с женщиной, представлявшейся Верой Мартель. Что дальше?
– Попроси назначить встречу с мистером Джилманом и повесь трубку. И, кстати, было бы неплохо, если бы ты как-то изменила свой голос, потому что, не исключено, что нам придется еще неоднократно общаться с Матильдой Норман.
– Когда мне ей звонить?
– Прямо сейчас.
– И ты потом со мной свяжешься?
– Все правильно. Позвоню, чтобы получить ответ.
Мейсон повесил трубку, вернулся к машине и улыбнулся Мьюриель.
– Вам, Мьюриель, придется простить сурового адвоката по уголовным делам, которого жизнь научила с подозрительностью относится ко всем и всему. Вы должны согласиться, что события сегодняшнего дня представляются несколько таинственными.
– Да, конечно, – кивнула Мьюриель.
Она посмотрела на него большими карими глазами, с невинным и благодушным выражением лица, на котором оставались следы беспокойства.
– Если сегодня вечером ваш отец появится дома, вам следует разговаривать с ним как ни в чем не бывало и ни в коем случае не сообщать о моем утреннем визите в ваш дом и о том, как вы разволновались, не увидев его за столом, и позвонили мне. Как вы считаете, вам это удастся?
– Это в интересах папы?
– Не сомневаюсь.
– В таком случае, я сделаю все, что нужно.
– Вы в состоянии сыграть подобную роль?
– О, конечно. Если я не хочу, чтобы человек что-то знал, от меня он этого точно не узнает.
– Хорошо, – кивнул Мейсон, подавляя улыбку. – Давайте пока никому не открывать про мой утренний визит. Это, скорее всего, поможет всем заинтересованным лицам.
– А что делать с десятью тысячами долларов?
– Никто, кроме вас и меня, не в курсе, где они находятся. Подъехав к вашему дому, мы отправимся в мастерскую... фактически, мы оставим машину в гараже, а оттуда пройдем в мастерскую. Кстати, когда ваш отец звонил мне, он велел мне собрать деньги, разбросанные там по полу.
– Но _м_н_е_ он о деньгах не сказал ни слова, – заметила Мьюриель.
– Не исключено, что у него просто не было времени, – ответил Мейсон. – Лучше, если он станет говорить вам то, что считает целесообразным. Не задавайте ему лишних вопросов и не давайте никакой информации о наших встречах с вами. Скорее всего, вашему отцу не понравится, что вы позвонили мне, не застав его утром за столом.
– Я уже думала об этом. Папа, в таком случае, посчитает, что я слишком много беру на себя.
– Вот именно, – кивнул Мейсон.
Адвокат завернул на дорогу к дому Джилманов, заехал в гараж и выключил мотор.
– Где все? – спросил Мейсон, не увидя в гараже ни одной машины.
– Папа взял седан, – сообщила Мьюриель.
– А Нэнси и Гламис?
– Они отправились в клуб фотографов на спортивной машине, а я поехала к вам на той, что с двумя дверьми.
– Понятно. Это объясняет отсутствием всех машин. А, раз спортивной машины нет на месте, я делаю вывод, что ни ваша мачеха, ни Гламис пока не вернулись.
– Совершенно верно.
– Я подожду в мастерской, Мьюриель, а вы сбегайте в дом за портфелем, – обратился к девушке Мейсон. – И, кстати, неплохо бы выяснить, есть ли кто-нибудь дома. Я думаю, что лучше никому не знать, что я появлялся здесь... если только не возникнет крайней необходимости. У нас нет оснований скрываться, однако, я не стал бы афишировать свое участие в этом деле. Наверное, ваш отец со мной согласится.
– Я тоже так считаю, – заявила Мьюриель, открывая дверь в фотолабораторию. – Идите сюда, мистер Мейсон. Подождете меня в мастерской.
Адвокат последовал за Мьюриель в мастерскую Джилмана. Девушка улыбнулась ему и сказала:
– Я сейчас принесу портфель. Я точно знаю, где он стоит: в столовой. Папа приготовил его, чтобы взять с собой на работу сегодня утром, а потом что-то случилось и... Мистер Мейсон, что заставило его так быстро уйти?
– Господи, откуда ж мне знать? – воскликнул адвокат. – Очевидно, у вашего отца много различных деловых интересов. Он участвует в огромном количестве сделок. Что-то внезапно всплыло у него из памяти, о чем он забыл на какое-то время, и что потребовало немедленного внимания.
Девушка кивнула и отправилась к двери в юго-восточном углу здания.
– Я скоро вернусь, мистер Мейсон, – пообещала она.
Как только дверь за ней закрылась, Мейсон принялся осматривать мастерскую.
Сломанный стул все еще валялся на полу. Лужа эмали практически высохла. В комнате было тепло и неестественно тихо. Пахло деревом. В одном углу лениво кружила муха.
На верстаке лежал большой кусок глины. Мейсон внимательно его оглядел. На глине остались отпечатки пальцев.
Мейсон вернулся в фотолабораторию. Адвокат пользовался носовым платном, чтобы не оставить своих отпечатков на дверных ручках и выключателе. Он зажег свет и открыл несколько ящичков. Мейсон увидел фотографии Картера Джилмана, Мьюриель и исключительно красивой молодой блондинки. Там были портреты, снимки в полный рост, а на одной фотографии блондинка позировала в очень открытом бикини. Ряд фотографий покрывали масляные краски. Мейсон оценил фигуру блондинки и вернул фотографии на место, затем заглянул в ящик с негативами.
В это мгновение послышался стук каблучков Мьюриель, приближавшийся к мастерской.
Когда она вошла, Мейсон с невинным видом рассматривал незаконченную шкатулку.
– Мне нравятся изделия вашего отца, – признался адвокат.
– Да, очень красиво. Он любит работать с деревом и полирует его. Очаровательная вещица, не правда ли? Я думаю, это его подарок мне на день рождения.
– Портфель у вас? – поинтересовался адвокат.
Она молча вручила его ему.
– Я должен хранить портфель у себя в конторе и просто передать контракты из зеленой папки из бристольского картона Роджеру Калхоуну? уточнил Мейсон.
– Совершенно верно.
– Я не имею права обсуждать дела вашего отца, и мне следует только заявить, что он у меня проконсультировался?
– Да. Папа просил, чтобы вы передали те бумаги Калхоуну. Вы действуете по просьбе папы, а Калхоуну необходимо должным образом оформить ту сделку.
– Возможно, что у служащих в конторе вашего отца возникнут вопросы. Все ожидали появления вашего отца с этими документами. Тут вместо него приходит адвокат, имеющий определенную репутацию, и заявляет: «У меня с собой несколько контрактов, которые мистер Джилман должен был принести на работу сегодня утром».
– Насколько я поняла, папа хотел, чтобы вы действовали, как посчитаете нужным, –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22