Мейсон покачал толовой:
– Вы всего лишь должны играть роль женщины, которая не хочет вспоминать о своем прошлом.
Она спокойно допила кофе, протянула чашку Делле Стрит и попросила:
– Можно еще чашечку?
Пока Делла наливала кофе, женщина перевела взгляд на Мейсона.
– Я много слышала о вас, но работаю на вас впервые. Думаю, это доставит мне удовольствие.
– Я тоже надеюсь на это, – сказал Мейсон. – Тем более, что до развития событий вам нужно лишь сидеть в квартире и выжидать.
– Там есть телевизор и радио. К тому же я захвачу с собой несколько книг и чудесно проведу время. Для меня это будет как оплаченный отпуск. Она допила кофе, приготовленный Деллой Стрит, и спросила: – Мне не пора идти?
– Думаю, что пора, – ответил Мейсон. – Номер вашего телефона я возьму у Пола. У вас мой номер есть. Звоните только в случае необходимости, но имейте в виду, что телефон может прослушиваться. Так что будьте осторожны и всегда называйте себя только Элен. О фамилии не упоминайте. Особенно, если будете звонить мне.
– Все понятно, – сказала она.
Мейсон проводил ее до выхода:
– Не подавайте вида, что вам известно о слежке. И не забудьте о величественной осанке.
– Не забуду, – сказала она и вышла из конторы с высоко поднятой головой.
Адвокат повернулся и отдал чашку Делле Стрит.
– Ну и как? – спросила та.
Мейсон усмехнулся:
– К чертям всю рутину! Именно такие авантюрные дела скрашивают жизнь адвоката.
– А за чей счет пойдут издержки?
Мейсон снова улыбнулся:
– Наверное, за мой. Могу же я позволить себе поразвлечься?
– Что ж, приятно провести время, шеф!
– У нас есть и другие заботы, – продолжал Мейсон. – Мы должны принять все меры предосторожности, чтобы сегодня вечером за нами не увязался «хвост». Но я надеюсь, что наша приманка сработает.
Делла Стрит посмотрела на радостное и оживленное лицо Мейсона.
– Ты радуешься, как ребенок, получивший новую игрушку, – сказала она.
– Ты права, – ответил Мейсон. – Я радуюсь, как ребенок.

3

Мейсон и Делла Стрит вошли в ресторан «Синий бизон» ровно в семь тридцать. Метрдотель вышел им навстречу.
– Столик готов, и вас уже ждут.
– Давно?
– Минут пять.
– Как выглядит наш гость?
– Стройная женщина с величавой осанкой. Лет тридцати с небольшим.
Делла Стрит подмигнула Мейсону.
– Вы настоящий дипломат, – отметил Мейсон. – Я передам ей эти слова... Теперь проводите нас, Пьер.
Метрдотель направился к кабине, заказанной Мейсоном. Когда он откинул портьеру, Элен Эддар подняла глаза и увидев Мейсона и Деллу Стрит, облегченно вздохнула.
– Вы пришли немного раньше, – заметил Мейсон.
Она кивнула.
– Что будете пить?
– Сухой мартини.
– Два бакарди и сухой мартини, – сказал Мейсон Пьеру. – И проследите, чтобы их подали быстро.
– Разумеется!
– Успели проголодаться? – поинтересовался Мейсон у Элен Эддар.
– Не особенно.
– Ну, а теперь не слишком громко расскажите все, что вы об этом думаете, – сказал Мейсон.
– Мистер Мейсон, – начала она, – у меня есть кое-какие деньги, но я не богата. Деньги я получила в наследство от своей матери, хроме того, есть и собственные сбережения. Я работаю главным продавцом в универмаге «Френи, Колеман и Свази». По некоторым причинам, которые я не могу назвать, я не хочу, чтобы люди узнали, кто я есть на самом деле.
– И тем не менее, мне хотелось бы знать причину.
Какое-то мгновение она находилась в нерешительности, а затем покачала головой.
– Эти люди из Гловервилла... Или хотя бы тот человек, что был у меня. Вы его знаете? – спросил Мейсон. – Или, может быть, у вас есть на этот счет какие-нибудь предположения?
Он начал описывать ей внешность посетителя, но Элен Эддар отрицательно покачала головой еще до того, как он закончил.
Официантка принесла коктейли.
– Минут через двадцать повторите заказ, – сказал Мейсон. – И принесите меню.
Официантка кивнула и ушла.
– Итак, вы получили приз за красоту и забеременели, – сказал Мейсон.
– Да.
– Беременность без мужчины не обходится. Так кто же он?
– Вам обязательно это знать?
– Обязательно, если вы хотите, чтобы я вам помогал.
Она задумчиво пригубила коктейль, а потом сказала:
– Мне было тогда восемнадцать лет и я была хороша собой. Люди называли меня красавицей, и я вообразила, что мне все подвластно. Он был на пять лет старше меня. Сын очень богатых родителей. Я была покорена его вниманием и полюбила его.
– А он вас любил? – спросил Мейсон.
Она задумалась на какое-то мгновение, а потом подняла глаза и сказала:
– Не знаю... Но в то время я не думала об этом.
– Это странно...
– Я больше думала о карьере. И у меня было все... А потом я внезапно почувствовала, что забеременела... И не забывайте, что это случилось двадцать лет назад. И когда я поняла, в какую ситуацию попала, то запаниковала.
– Вы рассказали об этом своему другу?
– Да. Он испугался не меньше меня. А потом сказал, что в фирме его отца есть специальный человек, чьей обязанностью является улаживать неприятные ситуации, касающиеся людей фирмы, чтобы оградить от сплетен. И добавил, что этот человек мне поможет.
– И что вы ответили?
– Я ответила, что не собираюсь делать аборт. Он назвал меня несовременной, и мы расстались, недовольные друг другом. Он не смог понять меня, я – его.
– И что произошло потом?
– Этот специалист по улаживанию неприятных ситуаций знал свое дело, ответила она. – На следующий день посыльный принес мне конверт. Вскрыв его, я увидела, что там лежит десять стодолларовых банкнот. А на другой день я прочитала в газете, что мой друг уехал в путешествие по Европе. Больше я его никогда не видела.
– Где он сейчас?
– Не знаю.
Мейсон покрутил соломинкой в своем бокале.
– А мне кажется – знаете.
– Ну хорошо, – согласилась она. – Кое-что я знаю. Через год он вернулся и женился на молодой женщине, с которой познакомился во время путешествия. Насколько мне известно, брак их не был счастливым, но тем не менее они продолжали жить вместе.
– Он и сейчас живет с ней? – спросил Мейсон.
– Она умерла полтора года назад.
– Дети есть?
– Нет.
– А что вы знаете о его отце?
– Он умер десять лет назад, и сын взял бразды правления в свои руки.
– Как вы думаете, письмо, опубликованное в «Гловервиллской газете», плод читательского любопытства или часть хорошо продуманного плана, направленного на то, чтобы найти вас?
– А вы как считаете? – спросила она в свою очередь.
– Думаю, что это не случайно.
– Верно, – сказала она. – Я тоже думаю, что не случайно. И поняла это сразу, как только увидела публикацию. Поэтому-то я и обратилась к вам.
– И вы знаете, чем все это вызвано?
Она покачала головой слишком энергично. Было видно, что она лжет.
Мейсон улыбнулся:
– Вы чересчур эмоциональны в своем отрицании. А что вы можете сказать об отце своего ребенка?
– Я вам ничего не говорила о ребенке.
– Правильно. Вы стараетесь не касаться этого вопроса. Но зато вы сказали, что запаниковали и были против аборта. Путем логических размышлений можно прийти к выводу, что ребенок все-таки появился на свет и что в настоящее время ему уже девятнадцать лет. Вы совершили ошибку по молодости лет, но потом приспособились к новым условиям, почувствовали ответственность... И времена изменились. Сейчас уже иначе смотрят на матерей, имеющих внебрачных детей. Так что, причина вашей паники в другом. Полагаю, что это не сам ребенок, а что-то связанное с ним.
– Вы... Вы чертовски логичны, мистер Мейсон, – сказала она.
– И в то же время корректен.
Мгновение она находилась в нерешительности, а потом посмотрела ему прямо в глаза:
– Да, и корректен... Я пытаюсь защитить его – моего мальчика...
– Значит, это сын? – спросил Мейсон.
– Да, сын... И я хочу защитить его.
– От кого?
– От его отца.
– Ребенок имеет право на отца, – сказал Мейсон.
– Все прошлые годы он тоже имел право на отца, которого мог бы иметь и уважать. Но этот отец убежал от него в Европу и оставил меня беременной, предоставив самой выпутываться из создавшегося положения. Об этом я не могу рассказать своему сыну. Я обязана защитить его от этого.
– Вы не хотите, чтобы он узнал, что он – внебрачный ребенок.
– Частично – да.
– Мне кажется, будет лучше, если вы расскажете ему всю правду, сказал Мейсон.
Официантка принесла повторные коктейли и меню. Они заказали три бифштекса, и официантка удалилась.
Элен Эддар поднесла бокал к губам и отпила добрую половину.
– Не пытайтесь загнать меня в угол, – сказала она.
– Я и не думаю этого делать, – сказал Мейсон. – Мне просто необходима информация, чтобы я мог помочь вам.
– Хорошо, – сказала она. – Я расскажу вам еще кое-что. Я была молодой, несмышленой, но красивой девчонкой. И вот я забеременела и получила за это тысячу долларов. Теперь я понимаю, что имел в виду тот человек, который утрясал для фирмы все неприятности. Он считал, что эти деньги позволят мне уехать из дома и сделать аборт, а потом я снова вернусь в отчий дом, приготовив для родителей какую-нибудь сентиментальную историю.
– Но вы этого не сделали, – сказал Мейсон.
– Да, я этого не сделала, – ответила она. – Я, правда, убежала из дома, но поступила на работу.
– На какую?
– Нанялась в прислуги.
– Ну, и дальше?
– Женщина, к которой я пошла в услужение, оказалась очень внимательной и вскоре обнаружила, что я беременна. Она жила вдвоем с мужем, детей у них не было и они собирались усыновить ребенка. Вот эта женщина и предложила мне, что когда придет время рожать, мы отправимся с ней в Сан-Франциско, я лягу в больницу под ее именем, и когда ребенок родится, свидетельство о рождении будет выдано на ее имя. Они обещали относиться к нему, как к родному. Это были очень милые люди.
– Вы так и поступили? – спросил Мейсон.
– Да, я так и поступила.
– И ребенок считает их своими родителями?
– Да.
– А вас он знает?
Элен Эддар допила коктейль.
– Это уже к делу не относится, мистер Мейсон, – сказала она. – Я и так рассказала вам вполне достаточно, чтобы объяснить свою позицию. И теперь вам должно быть понятно, почему я прошу о помощи. Я в состоянии оплатить ваш гонорар и хочу лишь, чтобы эти люди никогда, никогда, никогда не нашли меня.
– Точнее говоря, чтобы эти люди никогда не нашли вашего сына?
– Это одно и то же.
– Отец мальчика стал владельцем довольно большой фирмы после того, как умер его отец? – спросил Мейсон.
– Думаю, что да.
– Тогда, следовательно, сейчас он довольно богат?
– Возможно.
– А ведь он мог бы дать вашему сыну блестящее образование.
– Он мог бы дать ему блестящее образование и вообще быть большой поддержкой, но сын должен был бы приноравливаться к его образу жизни. А моему сыну уже девятнадцать лет, и трудности адаптации с лихвой перекрыли бы ему все возможные преимущества.
– Но если предположить, что отец мальчика внезапно умрет? – спросил Мейсон.
– Ну и ну! – сказала она. – Видимо, опытные адвокаты всегда затрагивают самые больные места. Дело в том, что фактический отец мальчика в настоящее время холост и не имеет детей, но у него есть два сводных брата, не работающих в фирме, и если он умрет, не оставив завещания, то они будут наследниками. Если же окажется, что он имел ребенка – пусть даже внебрачного, ситуация изменится. Если человек оставляет завещание, в котором сообщает, что у него есть основания полагать, что у него где-то есть сын или дочь и что основную часть денег он завещает этому ребенку... Короче, в этом случае его братья останутся, как говорится, при своих интересах.
– А что это за люди? – спросил Мейсон.
– Это не имеет значения... Да я и не знаю их. Но вы должны понять, что произойдет в этом случае, – она отодвинула бокал. – Больше ничего я не могу сказать вам, мистер Мейсон. Ваша задача заключается только в том, чтобы оградить меня и моего сына от всяких поползновений извне. Пусть друге считают, что меня не существует. А отцу желательно дать понять, что сын его умер.
Мейсон медленно покачал головой.
– Вы не согласны?
– У вашего ребенка есть определенные права.
– Я – его мать.
– Но у него есть и отец.
– Он недостоин называться отцом.
– Достоин или недостоин, – ответил Мейсон, – но у него тоже есть права. И у ребенка есть права. Скажу я вам и еще кое-что: я попытаюсь сделать все, чтобы они не нашли вас, во всяком случае, в настоящее время, но я не собираюсь делать для вас что-либо идущее вразрез с моей совестью.
– Меня это не устраивает, – сказала она.
– А меня это мало беспокоит, – ответил Мейсон. – Вы заплатили мне двадцать долларов, так что вы мне ничего не должны, и я вам тоже. Можете подыскать себе другого адвоката.
– Но ведь вы истратили на меня гораздо больше... Наняли детективов...
– Это не должно вас беспокоить, – ответил Мейсон. – Считайте это моим вкладом в дело.
Она на мгновение задумалась, а затем отодвинула свое кресло.
– Как адвокат вы должны сохранить в тайне все, что я вам рассказала. И вы не имеете права разглашать что-либо, касающееся этого дела. Я не знаю, сколько денег вы истратили на детективов, но я вам могу дать сейчас двести долларов. Вот они... Возьмите. И можете считать, что вы закончили это дело или, что это дело закончено для вас. Думайте, что хотите. Чем больше я наблюдаю за вами, тем больше прихожу к выводу, что вы чертовски совестливы, а в этом деле есть еще факты, о которых вы ничего не знаете... И я не буду вас больше задерживать. Я не голодна. Вернее, у меня пропал аппетит. Всего хорошего!
С высоко поднятой головой она величественно вышла из кабины.
Мейсон посмотрел на две стодолларовых банкноты, лежащих на столе, а потом перевел взгляд на Деллу Стрит.
– Гордая женщина, – сказал он. – Ну, а мы будем дожидаться наших бифштексов.

4

На следующее утро, ровно в девять часов, Пол Дрейк условным сигналом постучал в дверь конторы Мейсона. Дверь открыла Делла Стрит. Пол Дрейк, высокий мужчина с непринужденными манерами, без приглашения уселся в кресло для посетителей, обхватил руками колено и с улыбкой сказал Мейсону:
– Снова будешь ломать себе шею?
– Буду, – ответил Мейсон.
– Ну и ломай на здоровье, – сказал Дрейк. – Если кто-то приходит к тебе с пустяковым делом, то как только ты возьмешься за него, оно сразу перерастает в дело об убийстве.
– Что еще случилось? – спросил Мейсон.
– Кое-что, – ответил Дрейк. – И я не хочу залезать в это дело. Такие вещи не входят в мою компетенцию. А от тебя можно ожидать только неприятностей.
– Говори же, в чем дело?
– Эта твоя подсадная утка... Вчера...
– Что с ней?
– Она, конечно, показала все свои способности и пустила свору гнедых по ложному следу.
– И большую свору?
– Ну, поскольку я в какой-то мере заинтересован в этом вопросе, то взял часть работы на себя. Мои оперативники – надежные парни, но иногда работают грубо.
– Продолжай! – сказал Мейсон.
– Ты, наверное, обращал внимание, – сказал Дрейк, – что на машинах, которые сдаются напрокат, зеркальца заднего обзора окрашены в разные цвета.
– В разные цвета? – переспросил Мейсон.
– Я имею в виду обратную сторону зеркальца, – сказал Дрейк. – Они помещаются над боковым стеклом, и если ты смотришь в них с сидения шофера, то видишь все, что делается сзади. Но если посмотреть спереди, то увидишь только металлическую тыльную сторону. Так вот, различные фирмы, сдающие машины напрокат, окрашивают эти зеркальца в разные цвета, и по цвету зеркальца можно определить, какой фирме принадлежит машина.
Мейсон кивнул.
– Я знал об этом, Пол... И что дальше?
– Ну, моя оперативница вышла от тебя с заданием, и за ней сразу же увязался тот лысый коренастый человек лет сорока пяти. А потом, когда она вышла на улицу, ее уже поджидал второй, тощий высокий человек с выступающими скулами, лет эдак под шестьдесят.
– Интересно, – сказал Мейсон. – Продолжай, Пол!
– Женщина села в автобус, который идет до... Кстати, вот тебе ее адрес и телефон, – Дрейк протянул две карточки. – Одна тебе, другая Делле Стрит. Спрячь ее себе в карман, может пригодиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17