Девушка, пожав плечами, проворно выдернула несколько банкнот из брошенной Кассом пачки и выписала билет. Касс схватил книжечку с билетом. Майлз злобно следил за ним. Касс, возбужденно улыбаясь, подмигнул ему.
Теперь он по-настоящему торопился. Табло светилось, выход закрыт, девушка пересчитывала взятку. Прогрохотав по бетонным ступеням, промчавшись по коридору, он ворвался в комнату таможенников.
Хайд встревоженно поднял глаза. Он уже ознакомился с содержимым дорожной сумки. Держа в руках пузырек с возбуждающими наркотиками, глядел на таблетки, как на змею. Касс помахал билетами.
– Пошли, бери сумку, да побыстрее, Бога ради! Выход закрыт, но если самолет не потащили, еще пустят!
– Куда?
– В Катманду... потом в Гонконг. Объясню по дороге! – Хайд, казалось, не торопился. Касс заорал: – Если не полетишь сейчас, то вообще никуда не улетишь! Здесь все – и янки, и наши!
Хайд поднялся, взял сумку и пошел мимо Касса. Через мгновение оба бежали. Пятьдесят второй, пятьдесят второй... они не станут следить за местными рейсами, прибывающими и отлетающими. На рейсе в Катманду всегда полно всяких оборванцев, вроде Хайда. Они его не разглядят. До чего же умно продуманный план!
Стюардесса в развевающемся на горячем ветру сари закрывала дверь, пропуская последнего поднимавшегося по трапу волосатого пассажира.
– Слава Богу!.. – Он почти силой протолкнул Хайда мимо стюардессы. – Удачи тебе, Патрик... удачи, старина! – Огромное облегчение. Казалось, тело насквозь пропиталось потом. Легкие шумно хватали воздух.
Стоя на нижних ступенях пассажирского трапа, Касс, прищурившись, смотрел, как апатичное лицо Хайда скрылось за дверью. Вид Хайда огорчал. Он слишком походил на типичного белого пассажира, следующего в Катманду – это плохо; вряд ли он на многое способен...

* * *

В номере позаботились даже о шуме прибоя. Динамик висел высоко на стене, и она не знала, как выключить этот неумолкающий монотонный звук. «В вашем номере вы слышите записанный на пленку знаменитый шум океанского прибоя», – извещалось в брошюре. От одного этого можно было сойти с ума. Дыхание Тихого океана оставалось за двойными стеклами окон и ведущих во внутренний дворик дверей, слышалось не громче шуршания крыльев насекомого – и надо же, они додумались передавать его по радио! Достаточно раскрыть двери, и можно слушать подлинный прибой.
Но она не открывала дверь уже много часов, с тех пор как ей принесли на подносе обед. Шторы были задернуты весь день. В матовом сумраке комнаты она то смотрела телевизор, то валялась на кровати, курила, ела, глядела в потолок, разглядывала картину неизвестного ей Эдварда Хоппера, изображавшую то ли одиночество, то ли унылый трудноразличимый городской пейзаж.
Она была не в силах бесконечно находиться в этом иллюзорном мире. Ее терзал страх. Она старалась не слушать записанный на пленку шум, но он звучал еще заупокойное. Как ни старалась она подавить воображение, в звуке прибоя все больше чудилось чье-то угрожающее дыхание. Всякий раз, когда напряжение становилось невыносимым, она вставала с постели или со стула и, словно дикая кошка в клетке, принималась метаться по крошечной гостиной. Курила сигарету за сигаретой. Несмотря на работавший кондиционер, воздух был спертый, но у нее не было желания открыть дверь или окно. Снаружи было темно. С национальной автострады № 1 по шторам пробегал свет фар.
Накануне Мэллори бросил ее здесь. С тех пор он дважды справлялся по телефону. Презрительно поморщившись, Кэтрин затянулась сигаретой. Ей надоели его бесконечные просьбы потерпеть и успокаивающие банальности, вроде: «За вами приедут из Лондона и заберут отсюда... нет, мисс Обри, не могу точно сказать, когда».
Она кричала в трубку, чтобы он заткнулся, но это вряд ли помогало отвести душу. Мэллори, как он говорил, дорабатывал недостающие детали. Замерзла, стала энергично растирать руки; заметив, что лежит, скорчившись, подогнув голову, распрямилась. Шмыгнув носом, поднялась на ноги, затянулась и яростно раздавила сигарету в пепельнице, полной окурков, закрывавших изображение разбивавшегося о скалы прибоя и название местной достопримечательности – «Сиг Сур» Мэллори, по его словам, сообщил ее матери, что с ней все в порядке. Она хотела сообщить Шапиро, извиниться за то, что не на работе, но Мэллори решительно возразил, достаточно твердо, чтобы она засомневалась. Но завтра она должна будет позвонить Шапиро. Черт возьми, в конце концов речь идет о ее карьере. Она как-никак была вице-президентом по маркетингу, фирма в ней заинтересована.
Перед ней вновь возникло залитое кровью, поднятое кверху лицо Фрэнка. Сразу стало зябко. Скрестив руки на груди и больно вцепившись в плечи, она тяжело опустилась на край кровати. Когда очертания разбитого лица Фрэнка постепенно рассеялись, она надеялась на минутную передышку, но со уже подстерегал призрак Джона. Она молча покачивалась; по лицу, обжигая щеки, медленно катились слезы.
Кэт испытывала и чувство вины, но оно отнимало меньше сил, чем охватившее ее горе. Она плакала, пока не проглотила, рассердившись на себя, слезы. Пересилив себя, подошла к телевизору и яростно нажала на кнопку. Рисованный кот с разбегу ударился мордой в дверь, которую захлопнула у него перед носом мышка, Разбитое тело Джона. Музыка была невыносима. Кэт убавила громкость. На голову кота свалился камень. Она в ужасе смотрела, как кот, словно разбитая ваза, разлетается на куски. В следующее мгновение он был на ногах, живой и невредимый. А Джон остался лежать у шоссе.
Вновь в уши ударил шум прибоя. Пропало ощущение времени. Мультфильм кончился. На экране спортивные новости. Дрожа всем телом, она поднялась, снова подошла к телевизору и выключила его. Решительно. Сердито.
Сумасшедшие мысли Джона. Его навязчивые идеи. Его предположение о заговоре! Они разрушили их совместную жизнь, привели к ссоре, вклинились между ними и в конце концов убили его. Боже милостивый, его мысли не были сумасшедшими, его страхи были реальными!
Трясущимися пальцами она прикурила очередную сигарету. Обида не утихала. На левую руку упала, пронзив словно током, горячая слеза. Недоуменно глянув на нее вытерла руку о юбку. Мысли путались. Смерть Джона – убийство! – разнесла в клочья ее казавшуюся налаженной жизнь... О клянусь Богом, они за это заплатят!
Кэт поглядела в экран телевизора. В нем смутно отражалось почти неузнаваемое, искаженное яростью ее собственное лицо. Когда-то, всплыло в памяти, она была неуловимо похожа на фотомодель, на статных плечах гордо посаженная голова, чуть высокомерное выражение лица. Теперь ее настолько поразило отражение в экране, что она поспешила снова включить телевизор.
С экрана передававшего новости телевизора на нее смотрела она сама. Ее изображение было вырезано с какого-то снимка и увеличено настолько, что бледное лицо и белый воротничок пестрели крупным зерном. Ее лицо?.. Она прибавила звук.
– ...Отделение полиции Сан-Хосе сегодня вечером сообщило, что след привел их к озеру Беррьеса, в район, известный своими виноградниками. Кэтрин Обри, тридцати двух лет, – вице-президент по маркетингу компании «Шапиро электрикс» из Сан-Хосе. С мистером Шапиро сегодня не было возможности связаться. Отделение полиции подчеркнуло, что мисс Обри не...
Подскочив к телевизору, выключила его. Снова обхватила руками плечи. Прерывистое дыхание заглушало записанный на пленку шум прибоя. Ее ищет полиция... розыск по всему штату... лицо на экране телевизора.

9
Расстояния между островами

– Тони, ну конечно же, Патрика довели до озверения! Чего ты, черт возьми, еще хочешь от него?
Толстокожий Годвин так не к месту приставал со своими вопросами. Это выходило за все рамки... Вздыхая про себя, Обри глядел туда, где за усыпанным листвой парком и рядами бурых деревьев карабкался вверх город, исчезая в грязной осенней мгле. В голове было так же смутно, как и за окном. Он спал много, но урывками, и прилетел уставшим, раздражительным и плохо соображавшим. Позади звенела чайной посудой миссис Грей. Даже ее присутствие раздражало его... и вызвало чувство вины, как только он заметил, как она слегка волочит левую ногу – последнее неприятное напоминание о предназначавшейся ему бомбе, брошенной Бригиттой Винтербах. Слава Богу, миссис Грей повезло – осталась жива.
Повернувшись к Годвину, он провел рукой по остаткам волос и примирительно махнул ею в сторону собеседника.
– Извини, Тони... Я вполне разделяю твое беспокойство в отношении Патрика. Оно совпадает с моими... – Годвин с непроницаемым лицом угрюмо молчал. – Ради Бога, Тони, у меня не было другого выхода! Больше некого было послать, потому что я никому не мог доверять! – Обри пересек кабинет и, нахмурившись, наклонился над неподвижной массивной фигурой Годвина. – К тому же я не мог взять Патрика с собой. – Тяжело вздохнув, он опустился на диван. Жилет расстегнут, рукава небрежно подвернуты. Ему казалось, что он так же неопрятен, как Годвин, как разбросанные всюду отчеты, досье и распечатки, которые приволок с собой Годвин, утверждая, что все они имеют срочный и безотлагательный характер. – Нет, Тони, я никак не мог взять Патрика с собой. Повис он в Равалпинди, Харрел отобрал бы его у меня, как конфетки. Представляешь, Тони, они объявили его преступником. Часто ли тебе доводилось слышать такое, да еще при подобных обстоятельствах. Низкопоклонство Оррелла перед американцами выходит за всякие рамки! Я был связан по рукам и ногам. – Эти оправдания лишили его последних сил и он откинулся на диване, слушая, как стучит старое больное сердце.
Годвин кашлянул, но Обри не обращал на него внимания. Тот кашлянул еще раз, пробормотав:
– Бедняга.
– Это вопрос жизни и смерти для всех нас, – сказал Обри, глядя на розетку на потолке и собственное искаженное отражение в медной тарелке люстры Патрика, меня, Роз, даже тебя. Жилище Роз уже находилось под охраной.
– В каком состоянии он будет, когда вы кончите пользоваться его услугами... сэр?
Обри вцепился руками в диван, измяв чехол.
– Я не могу позволить себе роскошь делать досужие предположения, Тони. И давай на этом кончим, – предостерег он Годвина от дальнейших разговоров на эту тему. Чувство вины умеряло раздражение. Теперь у него не было времени на досужие размышления. Теперь он, как и обещал Хайду, целиком посвящал себя действию. Будет раскрывать, разоблачать, выслеживать. – Патрик должен постараться найти путь к собственному спасению. И спасти всех нас! – Ему надоело глядеть в потолок и на свое искаженное изображение, и он повернулся к Годвину. Это дело с ДПЛА... твое расследование убедило тебя или еще остаются сомнения?
Годвин бросил на него сердитый взгляд, потом утвердительно кивнул. Из-за спинки кресла, словно наручники, выглядывали рукоятки ожидавших его двух тяжелых металлических тростей.
– Как насчет остальных дел, сэр... их бы надо рас чистить?
– Тони... поздравляю с поимкой агента в Фарнборо. Представляю, сколько пришлось повозиться... Ладно поместите его на одном из наших объектов, а я обязательно найду время с ним поговорить. Понимаю, что нам надо воспользоваться этим успехом, особенно теперь. – Он скупо улыбнулся, но Годвин, кажется, был доволен. Потом обвел рукой разбросанные по зеленому сукну бумаги. Поставьте «геркулес» с экипажем, обслугой, и кто там еще понадобится, на надежной базе ВВС. Что касается протестов ЦРУ относительно наших небрежных действий, то я займусь ими сам. Нет, не беспокойся, Тони! Я уделю им достаточно внимания, не бойся... А теперь – ДПЛА.
– В этом случае... – То, что собирался сказать Годвин, отодвигало все другое на задний план. Обри с напряженным вниманием приготовился слушать.
– Да? Так что?
– Я твердо убежден, что ДПЛА разрабатывался и производился у нас, в Соединенном Королевстве. – Год вин покраснел, словно от большого усилия.
– Что? Я думал, что у вас не...
– Действительно, у нас нет. Поэтому так долго при шлось искать. Путем исключения. Ввел все данные, которые получил от Хайда. Вычеркивал израильтян, немцев, французов, бразильцев... потом американцев. Оставалась... – Годвин повел плечами и уставился на свои могучие руки. – ..."Рид электроникс". Кроме них некому.
– Рид... Дэвид Рид?
– Да, сэр. Хотя в данное время он всего лишь один из крупных держателей акций в...
– Министр торговли и промышленности правительства Ее Величества, ты понимаешь, Тони? Его компания? – Обри ловил взгляд Годвина, лишь бы найти в нем подтверждение. У него перехватило дыхание, в груди пустота, только внутри птицей трепыхалось сердце. Неудивительно, что Годвин оттягивал разговор, заведя речь о состоянии здоровья Хайда!
Годвин взял с подлокотника своего кресла пачку листков, исписанных его крупным небрежным почерком, и перебросил через стол Обри.
– Здесь в сжатом виде мои заключения, сэр. – Он покачал головой. – От этого не уйти.
– Но мы же не производим ДПЛА, Тони! Еще год назад министерство обороны единодушно высказалось против дистанционно пилотируемых летательных аппаратов и больше не возвращалось к этому вопросу.
Ничего не понимаю!
– Оно вместе с американцами частично финансировало проводившиеся здесь исследовательские работы у Рида высокая технология, электроника – по разработке нового поколения ДПЛА. Но расходы резко воз росли. Американцы потеряли интерес к делу, а у министерства обороны лопнуло терпение. Рид здорово прогорел. Это было чуть больше года назад.
– Я об этом не слыхал.
– Да и не могли. Рида спасли от разорения банки и кое-какие иностранные финансовые источники. Он выкарабкался – фирма весь год поглощала более мел кие компании. Но в тот момент это был настоящий удар. – Годвин скорчил гримасу. А эта чертова штука действовала как часы!
– Откуда тебе известно, Тони? – подозрительно глядя на собеседника, спросил Обри. – Нет, меня не интересуют твои личные друзья, – поправился он. – Но ведь проект был ликвидирован? – Годвин утвердительно кивнул. – Тогда не могло быть никаких ДПЛА.
– Только опытные образцы. Для испытаний. Когда поступил приказ об отмене производства, имелась дюжина таких образцов, и они испытывались. Извините, сэр, но они реально существовали. Действующие образцы. В натуральную величину.
Обри тяжело поднялся на ноги и подошел к окну Дэвид Рид, совсем недавно член парламента, совсем недавно поднявшийся до положения члена кабинета. Его компания? За голыми фактами явно больше скрывалось, чем обнаруживалось.
– Что стало с этими образцами, Тони?
– Не знаю... не могу найти концов. Вряд ли мне было дозволено задавать вопросы, не так ли, сэр?
Обри невольно улыбнулся.
– Думаю, что так, Тонн. – Он отвернулся от окна. – Но полагаю, что мне нужно. Ты это хотел сказать?
– Как в воду смотрели, – с явным облегчением улыбнулся Годвин.
– Кроме того, сегодня вечером я обедаю с ним в узком кругу, неплохо, а? Или ты об этом знал?
– Гвен мне сказала. Я просил ее посмотреть ваше расписание.
– Правильно сделала... да, отлично.
– Я ни в чем не обвиняю лично сэра Дэвида, сэр...
– Я это понимаю, Тони. Было бы нелепо.
Обри отвернулся к окну. Действительно нелепо. Но Годвин убежден, а он доверял Тони. Значит, компания Дэвида Рида дала возможность примерно полдюжине ДПЛА просто кануть в воду... и выплыть в любом уголке земного шара, попав в руки «саквояжников». Потрясение не было сильным, он больше думал о неприятностях. Подумал, что перед ним встанут глухие стены, что придется наступать на больные мозоли могущественным лицам, что перед ним захлопнутся многие двери. Что бы ни случилось, никто ни в чем не признается! Причастность Рида будут рассматривать не как корыстные действия, а как компрометирующую оплошность, – тем больше оснований для того, чтобы скрывать ее от посторонних глаз. От премьер-министра, Лонгмида и Оррелла можно было вполне ожидать незамедлительного выражения недоверия. Обри энергично потер подбородок.
Судя по информации Годвина, опасность для Кэтрин и Хайда, а возможно, и для него самого и Годвина, была еще больше, чем он предполагал. Что делать? С чего теперь начать? Все, чем он располагал, вернувшись из Пешавара, так это малоубедительные, основанные на предположениях утверждения. Все, что к этому он мог добавить, – это необходимость действовать безотлагательно, быстро и решительно.
– Ты убежден?
– Сэр?
Он повернулся к Годвину.
– Ты убежден, что эти ДПЛА изготовлены «Рид электроникс»?
Годвин энергично кивнул головой.
– Да, сэр, убежден.
– Полностью?
Полностью, сэр.
– Тогда ты выворачиваешь крупный камень, Тони, и я еще не знаю наверняка, что под ним. Несомненно, что-то такое, что больно ударит по мне! – Казалось, Годвин не знал, улыбаться ему или нет. – При нынешнем раскладе кто станет слушать то, что мы захотим донести до их ушей, м-м?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53