Это было бы неудивительно – в ее чертах я узнавал черты Джея. Даже в том, как она хмурилась, в ее расправленных плечах читалось то же упрямство и стремление добиться своего во что бы то ни стало. Кроме того, уже сейчас у нее были достаточно длинные ноги, а в будущем они должны были стать такими же, как у Джея.
– Давай, только быстрее, – сказал Гейб.
Джей наклонился к Салли. Напуганная его пристальным взглядом, девочка отпрянула и отвернулась.
– Полегче, Джей! – предупредил я. – Полегче.
– Ты счастлива? – спросил Джей Рейни у своей дочери.
– Кто вы такой? – ответила она. Джей с трудом вздохнул.
– Ты счастлива?
– Ну… Во всяком случае – не сейчас.
– Я имею в виду… – Джей закашлялся. – Я хотел сказать – в жизни. Тебе нравится, как ты живешь?
Даже Салли поняла, как неуместен в данных обстоятельствах подобный вопрос.
– Да, – сказала она. – Конечно.
– Все это очень мило, – вмешался Гейб, – но нам нужны…
– Заткнись. – Джей даже не посмотрел на него. Он не боялся Гейба, и тот это понял.
– Ну хорошо, еще две минуты, – уступил он, и Джей снова обратился к Салли:
– У тебя хорошая семья?
– Очень.
– Ты скучаешь по своей матери?
Девочка удивленно моргнула.
– Кто вы? – повторила она.
– Я знал ее… давно.
– Когда? – Салли подозрительно нахмурилась.
– Много лет назад.
– Вы… правда ее знали?
– Да. – Джей через силу улыбнулся.
– Очень скучаю, – призналась Салли. – Мне ее не хватает, я часто о ней думаю.
– Ты очень на нее похожа.
– Я знаю, но от этого мне еще грустнее.
Джей кивнул, кусая губу.
– О'кей, достаточно! – снова вмешался Гейб. – Поговорили, и хватит.
– Выслушай меня, пожалуйста, Салли, – сказал Джей, и его голос прозвучал печально и хрипло. – Я… я хочу попросить тебя об одном одолжении.
– О каком? – Салли с опаской огляделась. – Вы для этого меня сюда затащили?
– Давай поскорей, Рейнман, – сострил Гейб.
– Я хотел бы прикоснуться к твоему уху, Салли. Это будет быстро и совсем не больно.
– Все это как-то непристойно, мистер! Может быть, вы маньяк?
– Я согласен, моя просьба звучит несколько странно, но… Для меня это очень важно, – сказал Джей. – Не беспокойся – больше я ничего не попрошу.
– Ну, ладно, так и быть… – Салли убрала волосы за уши и слегка наклонилась вперед.
Джей с трудом перевел дыхание и поднял правую руку. Когда он прикоснулся к своей дочери, та не выдержала и вздрогнула.
– Не бойся… – пробормотал Джей. Его большой палец осторожно двинулся вдоль внутреннего завитка ушной раковины. Салли не двигалась, но ее большие глаза смотрели то на Джея, то на меня.
– Наклони чуть-чуть голову, – велел Джей. Девочка подчинилась, изо всех сил стараясь не заплакать.
– Все в порядке, – подбодрил я ее. Джей продолжал гладить ухо Салли.
– Эй, мистер, может, хватит?… – не выдержала она и попыталась отклониться назад.
– Не шевелись! – приказал Джей странным, напряженным голосом. – Я сейчас… Есть! – Он на мгновение замер и закрыл глаза, то ли вспоминая что-то, то ли воочию представляя себе годы, прошедшие с того дня, когда он в первый и единственный раз держал на руках своего ребенка. Это было, припомнил я, тринадцать с чем-то лет назад в одном из лондонских парков, когда Элайза была уже замужем за Коулзом и больше не принадлежала ему.
Джей выпрямился и опустил руку.
– Ну?… – мягко спросил я.
В ответ Джей молча кивнул. Салли в страхе откинулась на спинку сиденья и закрыла уши ладонями.
– Салли… – начал Джей торжественно. – Я…
– Не смей! – резко перебил я. – Не смей этого делать, Джей.
– Почему?
– Потому что в этом нет необходимости. – Я твердо встретил его взгляд. – Потому что это жестоко!
Салли смотрела то на него, то на меня:
– О чем вы говорите?…
– Ни о чем, – мягко ответил я. – Ни о чем таком, о чем тебе следует беспокоиться.
– Деньги! – напомнил Гейб.
– Они лежат в кожаной сумке для инструментов, – сказал Джей, не глядя на него, и достал из кармана какой-то ключ. – В подсобке, в коридоре первого этажа…
– Пусть пока сидят здесь, – велел Гейб Дэнни, взял ключ и ушел.
Мы сидели и ждали. Я следил за Джеем, за тем, как отец глядит на свое дитя. Его глаза скользили по ее лбу, глазам, вдоль носа, по губам и подбородку, лаская, впитывая, запоминая.
– Твоя мать была очень хорошим человеком, Салли, – промолвил он наконец.
Она не ответила.
– И… – Джей снова закашлялся, потом, собрав в кулак всю свою волю, свою уверенность, выдохнул: – А твой отец… твой отец очень тебя любит.
Наконец-то он это сказал, буквально исторгнув из себя то, что не давало ему покоя.
– Спасибо, – ответила Салли, стараясь говорить как можно искренней и приветливей. – Я тоже его очень люблю.
Вернулся Гейб; в одной руке он держал сумку, другой прижимал к уху мобильный телефон.
– Привезти его? Понятно. А с ней?… Пусть идет? – Он выключил телефон.
– Мисс, – коротко сказал он, – вам придется нас покинуть.
– Мне можно идти? – переспросила Салли.
– Да. Проваливай отсюда, живо! – Он швырнул связку Джеевых ключей в салон, угодив мне в голову. – Ну-ка, возьми их, адвокат. Я хочу, чтобы на ключах остались только твои отпечатки. Быстро!…
– О'кей, я пойду, – сказала Салли, подхватывая с пола свой школьный рюкзачок. – Вообще-то в этом здании работает мой папа.
Гейб удивленно уставился на нас с Джеем.
– Выпусти ее! – сказал я, подбирая с сиденья ключи.
Гейб широко распахнул дверцу:
– Катись!
Салли выпрыгнула на тротуар, пробежала несколько шагов и обернулась, чтобы убедиться, что за ней никто не гонится. Я видел, что все происшедшее больше озадачило ее, чем напугало. Пленницей она пробыла не больше получаса, к тому же странные похитители почему-то отвезли ее чуть ли не к порогу отцовского офиса. Похищение обернулось просто загадочным эпизодом. Все это было видно по лицу Салли, которое – лишь только страх сменился любопытством – вновь стало прелестным. Она настолько осмелела, что немного наклонилась и заглянула в салон лимузина. Мне показалось – Салли искала глазами Джея, и он ответил ей грустным взглядом.
Потом дверь закрылась, и лимузин снова тронулся.
Не переставая кашлять, Джей повернулся к обоим громилам:
– Что еще вам от нас нужно?
– Босс хочет сказать вам на прощание несколько слов, – ответил Гейб. – Каждый ключ! – напомнил он мне, открывая сумку для инструментов. – Какое прекрасное зрелище! – заметил он. – При виде денег я начинаю лучше думать о людях!
С этими словами он выдвинул из-под сиденья кожаный кейс и ногой открыл крышку. Внутри лежали маленькие коробочки с патронами. Достав одну, Гейб положил ее в нагрудный карман. Тут он заметил, что я за ним наблюдаю.
Через десять минут мы подкатили ко входу в ресторан, и Гейб послал Дэнни убедиться, что входная дверь открыта. Несколько минут спустя из ресторана вышел Ламонт, и нас с Джеем провели внутрь.
Главный обеденный зал был пуст. Столики в ожидании вечернего наплыва клиентов были застелены свежими скатертями. Когда начнут собираться официанты и рабочие – неужели только в четыре, как сказала Элисон? Ведь должен кто-то поставить в охладитель вино и подать в кухню бифштексы из хранилища!
– Прошу вниз, джентльмены. – Гейб указал на дверь в Кубинский зал, и мы послушно спустились по девятнадцати мраморным ступенькам.
Ха и Элисон по-прежнему сидели в дальней кабинке; Г. Д. ждал у бара. Когда мы вошли, мне показалось, что Джей и Элисон переглянулись, обменявшись каким-то посланием, но в чем дело, я понять не успел.
– О'кей, – сказал Г. Д., – вот мы почти и закончили. Сколько времени?
– Без двух минут три.
– Когда должны прийти твои официанты? – спросил он у Элисон.
– Скоро, – ответила она. – К четырем.
– Еще целый час! – заявил Г. Д. – Это слишком долго. Я проголодался.
– Мы можем идти, босс, – сказал Гейб. – То есть вы можете уйти, мы с Дэнни здесь закончим.
– Сначала я должен узнать, как все-таки умер мой дядя Хергаел, – ответил Г. Д. – Это мой долг. Дядя навещал меня в тюрьме, наверное, раз пятьдесят. Ездил ради этого через весь штат!… – Он ткнул толстым пальцем в сторону Джея. – Твой человек – Поппи – сказал, что у моего дяди случился… Нет, черт, так не пойдет! Я жрать хочу! В этой паршивой дыре есть что-нибудь приличное, какая-нибудь нормальная еда?
– Послушайте меня, босс, – начал Гейб. – Нам лучше…
– Заткнись, я проголодался. Чтобы думать, мне нужны калории. Мозг потребляет хренову тучу калорий, вам это известно? Может быть, кто-то считает меня толстым, но я еще и опасный! Белые американцы любят толстых черных негров – думают, что они безобидные.
– Что-что? – переспросил Ламонт.
– Возьми Джорджа Формана Форман, Джордж – профессиональный боксер-тяжеловес.
– он толстый и богатый. Билл Косби Косби, Билл – актер комедийного жанра, был первым негром, получившим ведущую роль в телесериалах.
, Эл Рокер, который читает погоду по телику, Синдбад из рекламы пива… – Г. Д. выжидательно посмотрел на Элисон. – Все они очень богаты, потому что белые не боятся толстых черных парней.
– Здесь, внизу, у нас почти ничего нет, – сказала Элисон. – Кроме, разумеется, обычного барного ассортимента: орешков, сухих крендельков с солью и тому подобного.
– Терпеть не могу мучное, – проворчал Г. Д. – Хреновый у тебя бар, мисс.
– Там. позади бара, есть небольшая кухня, – вставил Дэнни, показывая куда-то за спину Г. Д.
– Джентльмены любить рыба? – внезапно спросил Ха.
Элисон резко повернулась к нему.
– Я не знаю, – медленно проговорила она, хотя вопрос был обращен не к ней.
– Рыбу? Не врешь? У вас правда есть рыба?! – воскликнул Г. Д.
Ха сухо глянул на Элисон:
– Здесь быть очень хорошая, очень свежая рыба.
Г. Д. посмотрел на Ха, который снова опустил голову в знак покорности.
– Ты говорила, этот желтомазый умеет готовить?
Элисон быстро посмотрела на Ха:
– Он дипломированный шеф-повар. Рыба – его специальность.
– Какая у вас рыба? Тунец? Меч-рыба?
– Что у тебя есть, Ха? – спросила Элисон, изображая искренность.
Ха слегка кивнул, будто задумавшись:
– Особенная рыба есть. Деликатес. Ха делать очень хороший суси.
– Вы подаете суси? В стейкхаусе?! – удивился Г. Д.
– Да, очень хороший суси. У нас аквариум быть живая рыба – вот, посмотреть за бар, под полка.
– Мне нужно набить брюхо, – проворчал Г. Д. – Вряд ли суси можно наесться.
Дэнни зашел за барную стойку.
– Китаеза не врет, – сказал он и наклонился, на мгновение пропав из виду. – Вот эта рыба. Ну и уродина!
– Это особенная рыба, – подала голос Элисон. – Для специальных китайских суси. Мистер Ха был личным поваром Мао Цзэдуна, если знаете такого.
– Я тоже что-то проголодался, – признался Дэнни.
– Мао – это какой-то китайский император или что-то в этом роде? – уточнил Г. Д.
Ха смирено кивнул.
– Ладно, приготовь мне рыбу, которую ты жарил для китайского императора, желтомазый, – согласился Г. Д. – Я бы слопал пару бутербродов перед тем, как двигаться дальше. – Он указал на Джея стволом пистолета. – Кроме того, я собираюсь серьезно поговорить с этим парнем. Дело ведь не только в гребаных деньгах!…
– Как угодно.
– Да, мы все здесь проголодались. – Г. Д. посмотрел на Ламонта. – Нужно подкрепиться – нас ждет большая вечеринка.
Ха снова поклонился:
– Я работать очень быстро, вы увидеть. – Встав со стула, он шаркающей походкой прошел за стойку бара. Отсоединив воздушный компрессор, он выкатил аквариум с рыбой вперед, установил рядом разделочную доску и достал сверток с ножами.
– Прежде чем я открыть это, – предупредил он, – я сказать, что здесь быть очень острые ножи. Они нужны, чтобы готовить рыба. Пожалуйста, не стрелять в Ха! Этот нож только для рыба.
Дэнни нетерпеливо кивнул:
– Мы поняли. Давай действуй!
Ха прижал рыбу к стенке аквариума и пронзил ей нос своим гарпунчиком.
– Вот, я брать рыба… – Он ловко вскрыл рыбе брюхо. – Мы готовить эта рыба для сегодняшний вечер, – добавил Ха, расставляя на столике чашки для различных внутренних органов.
– Вы не поверите, но люди платят за это блюдо большие деньги, – вставила Элисон.
– Г. Д., – медленно сказал Гейб, наблюдая за действиями Ха. – Я работаю на вас уже три года. Все это время я был вам верен и исполнял все ваши приказания. Я возражаю, только когда чувствую, что должен это сделать. Так вот… Мне кажется, вам следует немедленно отсюда уехать. Я понимаю, что у вас есть проблема… Эти люди все видели. Но нам с Дэнни вполне по силам с этим разобраться.
Г. Д. покачал головой.
– У нас есть еще минут десять, а может – гораздо больше. Вы слишком долго копались – на улицах уже начинают образовываться пробки. Нет, теперь я хочу получить мою рыбу, а потом… – Он показал на Джея. – А потом я разберусь с тобой, сволочь!
Наступила долгая, гнетущая пауза. Я заметил, что Джей был, пожалуй, единственным, кто не выглядел испуганным. Казалось, необычность ситуации и грозящая опасность не производили на него никакого впечатления. Впрочем, он ничего не знал о Поппи, чье окоченевшее тело, упакованное в мусорные мешки, лежало за стойкой бара.
Джей посмотрел на меня:
– Это ты рассказал им про Салли? Они тебя заставили?…
Я бросил быстрый взгляд на Элисон.
– Я совершил ужасную ошибку, Джей. Я все рассказал Элисон.
– Понимаю. – Джей немного подумал. – С другой стороны, если бы не это, я бы, наверное, еще долго не встретился с ней лицом к лицу, не поговорил…
– Наверное.
– Ты имеешь в виду свою дочь? – негромко спросила Элисон.
Некоторое время Джей молча разглядывал ее. Под его взглядом Элисон почувствовала себя очень неуютно, но Джей ничего не сказал. Я был уверен – он никак не может расстаться с воспоминаниями о тех нескольких минутах, которые он провел с Салли.
– Да, – ответил он наконец, – мою дочь.
Элисон… Она бы хотела рассердиться на него, возненавидеть, но вместо этого едва не расплакалась. Ее глаза наполнились слезами, и она поспешно отвернулась, стараясь сохранить хотя бы остатки гордости.
– Почему ты ничего не сказал мне? – глухо спросила она. – Почему?!
– Мне казалось, тебе это не понравится. Элисон посмотрела на него.
– Это не имело бы никакого значения! – почти выкрикнула она. – Неужели ты не видишь, не понимаешь, как сильно я… – Она снова опустила глаза, не в силах закончить предложение.
– Как сильно ты… Что? – спросил Джей. Элисон попыталась что-то сказать, и я впервые заметил, как тяжело и непривычно ей просто говорить о чем-то хорошем и радостном.
– Все равно это было… приятно.
Приятно… Вот ключевое слово – единственное слово, которое имело значение.
Приятно…
Элисон достала из сумочки салфетку и протянула Джею:
– Возьми, это тебе.
– Что это? – спросил Джей, разворачивая салфетку.
– Поппи просил предать тебе тот план, – сказал я. – Он был пьян и не мог писать. Поэтому буквы написала Элисон – по его просьбе.
Салфетка – уже слегка помятая – выглядела в его руке очень маленькой. Несколько секунд Джей изучал рисунок, сосредоточенно нахмурившись и сжав губы. Сначала он ничего не понимал, потом его глаза широко раскрылись. Он понял! Понял и был потрясен – поражен в самое сердце, в самую душу. Казалось, его ударили дубинкой – голова Джея упала на грудь, глаза закрылись.
– Боже мой!… – прошептал он.
– Что?! Что там такое?
Джей открыл глаза и еще несколько мгновений разглядывал салфетку, потом аккуратно убрал в нагрудный карман и повернулся ко мне.
– Салли убежала? – спросил он. – С ней все в порядке, как ты думаешь?
– Да, – сказал я. – Конечно, с ней все в порядке, но…
– Как там насчет пожрать? – крикнул Г. Д. – Долго еще?
– Очень быстро! – ответил Ха с неожиданным воодушевлением. – Все быть почти готово. Чтобы суси быть хороший, нужно немного рис и морские водоросли. Вот смотрите: я отрезать это, класть в лепешка и раскатывать – быстро-быстро. Готово! – В течение минуты с небольшим Ха приготовил восемь одинаковых лепешек-суси. Я внимательно следил за движениями его ножа, стригшего воздух над пиалами с потрохами рыбы, но сказать с уверенностью, опустил ли Ха клинок в одну из чашек или нет, я бы не смог. Единственное, что я помнил еще по прошлому разу, это то, что из одной рыбы, как правило, получается не восемь лепешек, а три-четыре. Зато яда в каждой рыбе было больше чем достаточно.
– Кто будет кушать суси, пожалуйста? – спросил Ха.
Г. Д. показал на своих людей:
– Разделим на всех.
– Я не люблю рыбу, – пробормотал Ламонт.
– Сколько для каждый? По две суси для каждый?… – спросил Ха. расставляя на столе тарелки с цветочным орнаментом и выкладывая на каждую по две лепешки.
– По две так по две… – сказал Гейб и потянулся к тарелке.
– Нет, нет, сэр, я еще не закончить, – быстро проговорил Ха. – Но вы быть первый… – Он придвинул к себе тарелку, подвернул уголки лепешек, еще раз раскатал и, словно художник, готовящийся положить на холст последний, завершающий мазок, бросил на Гейба быстрый оценивающий взгляд, прикидывая его возраст и вес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Давай, только быстрее, – сказал Гейб.
Джей наклонился к Салли. Напуганная его пристальным взглядом, девочка отпрянула и отвернулась.
– Полегче, Джей! – предупредил я. – Полегче.
– Ты счастлива? – спросил Джей Рейни у своей дочери.
– Кто вы такой? – ответила она. Джей с трудом вздохнул.
– Ты счастлива?
– Ну… Во всяком случае – не сейчас.
– Я имею в виду… – Джей закашлялся. – Я хотел сказать – в жизни. Тебе нравится, как ты живешь?
Даже Салли поняла, как неуместен в данных обстоятельствах подобный вопрос.
– Да, – сказала она. – Конечно.
– Все это очень мило, – вмешался Гейб, – но нам нужны…
– Заткнись. – Джей даже не посмотрел на него. Он не боялся Гейба, и тот это понял.
– Ну хорошо, еще две минуты, – уступил он, и Джей снова обратился к Салли:
– У тебя хорошая семья?
– Очень.
– Ты скучаешь по своей матери?
Девочка удивленно моргнула.
– Кто вы? – повторила она.
– Я знал ее… давно.
– Когда? – Салли подозрительно нахмурилась.
– Много лет назад.
– Вы… правда ее знали?
– Да. – Джей через силу улыбнулся.
– Очень скучаю, – призналась Салли. – Мне ее не хватает, я часто о ней думаю.
– Ты очень на нее похожа.
– Я знаю, но от этого мне еще грустнее.
Джей кивнул, кусая губу.
– О'кей, достаточно! – снова вмешался Гейб. – Поговорили, и хватит.
– Выслушай меня, пожалуйста, Салли, – сказал Джей, и его голос прозвучал печально и хрипло. – Я… я хочу попросить тебя об одном одолжении.
– О каком? – Салли с опаской огляделась. – Вы для этого меня сюда затащили?
– Давай поскорей, Рейнман, – сострил Гейб.
– Я хотел бы прикоснуться к твоему уху, Салли. Это будет быстро и совсем не больно.
– Все это как-то непристойно, мистер! Может быть, вы маньяк?
– Я согласен, моя просьба звучит несколько странно, но… Для меня это очень важно, – сказал Джей. – Не беспокойся – больше я ничего не попрошу.
– Ну, ладно, так и быть… – Салли убрала волосы за уши и слегка наклонилась вперед.
Джей с трудом перевел дыхание и поднял правую руку. Когда он прикоснулся к своей дочери, та не выдержала и вздрогнула.
– Не бойся… – пробормотал Джей. Его большой палец осторожно двинулся вдоль внутреннего завитка ушной раковины. Салли не двигалась, но ее большие глаза смотрели то на Джея, то на меня.
– Наклони чуть-чуть голову, – велел Джей. Девочка подчинилась, изо всех сил стараясь не заплакать.
– Все в порядке, – подбодрил я ее. Джей продолжал гладить ухо Салли.
– Эй, мистер, может, хватит?… – не выдержала она и попыталась отклониться назад.
– Не шевелись! – приказал Джей странным, напряженным голосом. – Я сейчас… Есть! – Он на мгновение замер и закрыл глаза, то ли вспоминая что-то, то ли воочию представляя себе годы, прошедшие с того дня, когда он в первый и единственный раз держал на руках своего ребенка. Это было, припомнил я, тринадцать с чем-то лет назад в одном из лондонских парков, когда Элайза была уже замужем за Коулзом и больше не принадлежала ему.
Джей выпрямился и опустил руку.
– Ну?… – мягко спросил я.
В ответ Джей молча кивнул. Салли в страхе откинулась на спинку сиденья и закрыла уши ладонями.
– Салли… – начал Джей торжественно. – Я…
– Не смей! – резко перебил я. – Не смей этого делать, Джей.
– Почему?
– Потому что в этом нет необходимости. – Я твердо встретил его взгляд. – Потому что это жестоко!
Салли смотрела то на него, то на меня:
– О чем вы говорите?…
– Ни о чем, – мягко ответил я. – Ни о чем таком, о чем тебе следует беспокоиться.
– Деньги! – напомнил Гейб.
– Они лежат в кожаной сумке для инструментов, – сказал Джей, не глядя на него, и достал из кармана какой-то ключ. – В подсобке, в коридоре первого этажа…
– Пусть пока сидят здесь, – велел Гейб Дэнни, взял ключ и ушел.
Мы сидели и ждали. Я следил за Джеем, за тем, как отец глядит на свое дитя. Его глаза скользили по ее лбу, глазам, вдоль носа, по губам и подбородку, лаская, впитывая, запоминая.
– Твоя мать была очень хорошим человеком, Салли, – промолвил он наконец.
Она не ответила.
– И… – Джей снова закашлялся, потом, собрав в кулак всю свою волю, свою уверенность, выдохнул: – А твой отец… твой отец очень тебя любит.
Наконец-то он это сказал, буквально исторгнув из себя то, что не давало ему покоя.
– Спасибо, – ответила Салли, стараясь говорить как можно искренней и приветливей. – Я тоже его очень люблю.
Вернулся Гейб; в одной руке он держал сумку, другой прижимал к уху мобильный телефон.
– Привезти его? Понятно. А с ней?… Пусть идет? – Он выключил телефон.
– Мисс, – коротко сказал он, – вам придется нас покинуть.
– Мне можно идти? – переспросила Салли.
– Да. Проваливай отсюда, живо! – Он швырнул связку Джеевых ключей в салон, угодив мне в голову. – Ну-ка, возьми их, адвокат. Я хочу, чтобы на ключах остались только твои отпечатки. Быстро!…
– О'кей, я пойду, – сказала Салли, подхватывая с пола свой школьный рюкзачок. – Вообще-то в этом здании работает мой папа.
Гейб удивленно уставился на нас с Джеем.
– Выпусти ее! – сказал я, подбирая с сиденья ключи.
Гейб широко распахнул дверцу:
– Катись!
Салли выпрыгнула на тротуар, пробежала несколько шагов и обернулась, чтобы убедиться, что за ней никто не гонится. Я видел, что все происшедшее больше озадачило ее, чем напугало. Пленницей она пробыла не больше получаса, к тому же странные похитители почему-то отвезли ее чуть ли не к порогу отцовского офиса. Похищение обернулось просто загадочным эпизодом. Все это было видно по лицу Салли, которое – лишь только страх сменился любопытством – вновь стало прелестным. Она настолько осмелела, что немного наклонилась и заглянула в салон лимузина. Мне показалось – Салли искала глазами Джея, и он ответил ей грустным взглядом.
Потом дверь закрылась, и лимузин снова тронулся.
Не переставая кашлять, Джей повернулся к обоим громилам:
– Что еще вам от нас нужно?
– Босс хочет сказать вам на прощание несколько слов, – ответил Гейб. – Каждый ключ! – напомнил он мне, открывая сумку для инструментов. – Какое прекрасное зрелище! – заметил он. – При виде денег я начинаю лучше думать о людях!
С этими словами он выдвинул из-под сиденья кожаный кейс и ногой открыл крышку. Внутри лежали маленькие коробочки с патронами. Достав одну, Гейб положил ее в нагрудный карман. Тут он заметил, что я за ним наблюдаю.
Через десять минут мы подкатили ко входу в ресторан, и Гейб послал Дэнни убедиться, что входная дверь открыта. Несколько минут спустя из ресторана вышел Ламонт, и нас с Джеем провели внутрь.
Главный обеденный зал был пуст. Столики в ожидании вечернего наплыва клиентов были застелены свежими скатертями. Когда начнут собираться официанты и рабочие – неужели только в четыре, как сказала Элисон? Ведь должен кто-то поставить в охладитель вино и подать в кухню бифштексы из хранилища!
– Прошу вниз, джентльмены. – Гейб указал на дверь в Кубинский зал, и мы послушно спустились по девятнадцати мраморным ступенькам.
Ха и Элисон по-прежнему сидели в дальней кабинке; Г. Д. ждал у бара. Когда мы вошли, мне показалось, что Джей и Элисон переглянулись, обменявшись каким-то посланием, но в чем дело, я понять не успел.
– О'кей, – сказал Г. Д., – вот мы почти и закончили. Сколько времени?
– Без двух минут три.
– Когда должны прийти твои официанты? – спросил он у Элисон.
– Скоро, – ответила она. – К четырем.
– Еще целый час! – заявил Г. Д. – Это слишком долго. Я проголодался.
– Мы можем идти, босс, – сказал Гейб. – То есть вы можете уйти, мы с Дэнни здесь закончим.
– Сначала я должен узнать, как все-таки умер мой дядя Хергаел, – ответил Г. Д. – Это мой долг. Дядя навещал меня в тюрьме, наверное, раз пятьдесят. Ездил ради этого через весь штат!… – Он ткнул толстым пальцем в сторону Джея. – Твой человек – Поппи – сказал, что у моего дяди случился… Нет, черт, так не пойдет! Я жрать хочу! В этой паршивой дыре есть что-нибудь приличное, какая-нибудь нормальная еда?
– Послушайте меня, босс, – начал Гейб. – Нам лучше…
– Заткнись, я проголодался. Чтобы думать, мне нужны калории. Мозг потребляет хренову тучу калорий, вам это известно? Может быть, кто-то считает меня толстым, но я еще и опасный! Белые американцы любят толстых черных негров – думают, что они безобидные.
– Что-что? – переспросил Ламонт.
– Возьми Джорджа Формана Форман, Джордж – профессиональный боксер-тяжеловес.
– он толстый и богатый. Билл Косби Косби, Билл – актер комедийного жанра, был первым негром, получившим ведущую роль в телесериалах.
, Эл Рокер, который читает погоду по телику, Синдбад из рекламы пива… – Г. Д. выжидательно посмотрел на Элисон. – Все они очень богаты, потому что белые не боятся толстых черных парней.
– Здесь, внизу, у нас почти ничего нет, – сказала Элисон. – Кроме, разумеется, обычного барного ассортимента: орешков, сухих крендельков с солью и тому подобного.
– Терпеть не могу мучное, – проворчал Г. Д. – Хреновый у тебя бар, мисс.
– Там. позади бара, есть небольшая кухня, – вставил Дэнни, показывая куда-то за спину Г. Д.
– Джентльмены любить рыба? – внезапно спросил Ха.
Элисон резко повернулась к нему.
– Я не знаю, – медленно проговорила она, хотя вопрос был обращен не к ней.
– Рыбу? Не врешь? У вас правда есть рыба?! – воскликнул Г. Д.
Ха сухо глянул на Элисон:
– Здесь быть очень хорошая, очень свежая рыба.
Г. Д. посмотрел на Ха, который снова опустил голову в знак покорности.
– Ты говорила, этот желтомазый умеет готовить?
Элисон быстро посмотрела на Ха:
– Он дипломированный шеф-повар. Рыба – его специальность.
– Какая у вас рыба? Тунец? Меч-рыба?
– Что у тебя есть, Ха? – спросила Элисон, изображая искренность.
Ха слегка кивнул, будто задумавшись:
– Особенная рыба есть. Деликатес. Ха делать очень хороший суси.
– Вы подаете суси? В стейкхаусе?! – удивился Г. Д.
– Да, очень хороший суси. У нас аквариум быть живая рыба – вот, посмотреть за бар, под полка.
– Мне нужно набить брюхо, – проворчал Г. Д. – Вряд ли суси можно наесться.
Дэнни зашел за барную стойку.
– Китаеза не врет, – сказал он и наклонился, на мгновение пропав из виду. – Вот эта рыба. Ну и уродина!
– Это особенная рыба, – подала голос Элисон. – Для специальных китайских суси. Мистер Ха был личным поваром Мао Цзэдуна, если знаете такого.
– Я тоже что-то проголодался, – признался Дэнни.
– Мао – это какой-то китайский император или что-то в этом роде? – уточнил Г. Д.
Ха смирено кивнул.
– Ладно, приготовь мне рыбу, которую ты жарил для китайского императора, желтомазый, – согласился Г. Д. – Я бы слопал пару бутербродов перед тем, как двигаться дальше. – Он указал на Джея стволом пистолета. – Кроме того, я собираюсь серьезно поговорить с этим парнем. Дело ведь не только в гребаных деньгах!…
– Как угодно.
– Да, мы все здесь проголодались. – Г. Д. посмотрел на Ламонта. – Нужно подкрепиться – нас ждет большая вечеринка.
Ха снова поклонился:
– Я работать очень быстро, вы увидеть. – Встав со стула, он шаркающей походкой прошел за стойку бара. Отсоединив воздушный компрессор, он выкатил аквариум с рыбой вперед, установил рядом разделочную доску и достал сверток с ножами.
– Прежде чем я открыть это, – предупредил он, – я сказать, что здесь быть очень острые ножи. Они нужны, чтобы готовить рыба. Пожалуйста, не стрелять в Ха! Этот нож только для рыба.
Дэнни нетерпеливо кивнул:
– Мы поняли. Давай действуй!
Ха прижал рыбу к стенке аквариума и пронзил ей нос своим гарпунчиком.
– Вот, я брать рыба… – Он ловко вскрыл рыбе брюхо. – Мы готовить эта рыба для сегодняшний вечер, – добавил Ха, расставляя на столике чашки для различных внутренних органов.
– Вы не поверите, но люди платят за это блюдо большие деньги, – вставила Элисон.
– Г. Д., – медленно сказал Гейб, наблюдая за действиями Ха. – Я работаю на вас уже три года. Все это время я был вам верен и исполнял все ваши приказания. Я возражаю, только когда чувствую, что должен это сделать. Так вот… Мне кажется, вам следует немедленно отсюда уехать. Я понимаю, что у вас есть проблема… Эти люди все видели. Но нам с Дэнни вполне по силам с этим разобраться.
Г. Д. покачал головой.
– У нас есть еще минут десять, а может – гораздо больше. Вы слишком долго копались – на улицах уже начинают образовываться пробки. Нет, теперь я хочу получить мою рыбу, а потом… – Он показал на Джея. – А потом я разберусь с тобой, сволочь!
Наступила долгая, гнетущая пауза. Я заметил, что Джей был, пожалуй, единственным, кто не выглядел испуганным. Казалось, необычность ситуации и грозящая опасность не производили на него никакого впечатления. Впрочем, он ничего не знал о Поппи, чье окоченевшее тело, упакованное в мусорные мешки, лежало за стойкой бара.
Джей посмотрел на меня:
– Это ты рассказал им про Салли? Они тебя заставили?…
Я бросил быстрый взгляд на Элисон.
– Я совершил ужасную ошибку, Джей. Я все рассказал Элисон.
– Понимаю. – Джей немного подумал. – С другой стороны, если бы не это, я бы, наверное, еще долго не встретился с ней лицом к лицу, не поговорил…
– Наверное.
– Ты имеешь в виду свою дочь? – негромко спросила Элисон.
Некоторое время Джей молча разглядывал ее. Под его взглядом Элисон почувствовала себя очень неуютно, но Джей ничего не сказал. Я был уверен – он никак не может расстаться с воспоминаниями о тех нескольких минутах, которые он провел с Салли.
– Да, – ответил он наконец, – мою дочь.
Элисон… Она бы хотела рассердиться на него, возненавидеть, но вместо этого едва не расплакалась. Ее глаза наполнились слезами, и она поспешно отвернулась, стараясь сохранить хотя бы остатки гордости.
– Почему ты ничего не сказал мне? – глухо спросила она. – Почему?!
– Мне казалось, тебе это не понравится. Элисон посмотрела на него.
– Это не имело бы никакого значения! – почти выкрикнула она. – Неужели ты не видишь, не понимаешь, как сильно я… – Она снова опустила глаза, не в силах закончить предложение.
– Как сильно ты… Что? – спросил Джей. Элисон попыталась что-то сказать, и я впервые заметил, как тяжело и непривычно ей просто говорить о чем-то хорошем и радостном.
– Все равно это было… приятно.
Приятно… Вот ключевое слово – единственное слово, которое имело значение.
Приятно…
Элисон достала из сумочки салфетку и протянула Джею:
– Возьми, это тебе.
– Что это? – спросил Джей, разворачивая салфетку.
– Поппи просил предать тебе тот план, – сказал я. – Он был пьян и не мог писать. Поэтому буквы написала Элисон – по его просьбе.
Салфетка – уже слегка помятая – выглядела в его руке очень маленькой. Несколько секунд Джей изучал рисунок, сосредоточенно нахмурившись и сжав губы. Сначала он ничего не понимал, потом его глаза широко раскрылись. Он понял! Понял и был потрясен – поражен в самое сердце, в самую душу. Казалось, его ударили дубинкой – голова Джея упала на грудь, глаза закрылись.
– Боже мой!… – прошептал он.
– Что?! Что там такое?
Джей открыл глаза и еще несколько мгновений разглядывал салфетку, потом аккуратно убрал в нагрудный карман и повернулся ко мне.
– Салли убежала? – спросил он. – С ней все в порядке, как ты думаешь?
– Да, – сказал я. – Конечно, с ней все в порядке, но…
– Как там насчет пожрать? – крикнул Г. Д. – Долго еще?
– Очень быстро! – ответил Ха с неожиданным воодушевлением. – Все быть почти готово. Чтобы суси быть хороший, нужно немного рис и морские водоросли. Вот смотрите: я отрезать это, класть в лепешка и раскатывать – быстро-быстро. Готово! – В течение минуты с небольшим Ха приготовил восемь одинаковых лепешек-суси. Я внимательно следил за движениями его ножа, стригшего воздух над пиалами с потрохами рыбы, но сказать с уверенностью, опустил ли Ха клинок в одну из чашек или нет, я бы не смог. Единственное, что я помнил еще по прошлому разу, это то, что из одной рыбы, как правило, получается не восемь лепешек, а три-четыре. Зато яда в каждой рыбе было больше чем достаточно.
– Кто будет кушать суси, пожалуйста? – спросил Ха.
Г. Д. показал на своих людей:
– Разделим на всех.
– Я не люблю рыбу, – пробормотал Ламонт.
– Сколько для каждый? По две суси для каждый?… – спросил Ха. расставляя на столе тарелки с цветочным орнаментом и выкладывая на каждую по две лепешки.
– По две так по две… – сказал Гейб и потянулся к тарелке.
– Нет, нет, сэр, я еще не закончить, – быстро проговорил Ха. – Но вы быть первый… – Он придвинул к себе тарелку, подвернул уголки лепешек, еще раз раскатал и, словно художник, готовящийся положить на холст последний, завершающий мазок, бросил на Гейба быстрый оценивающий взгляд, прикидывая его возраст и вес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61