На это тоже потребуется около пяти минут.
Джей забеспокоился.
– Девятнадцать минут – это очень мало, – сказал он. – Билл не успеет. Может быть, я лучше…
– Нет, – твердо возразил я. – Ничего не подписывай, пока я не вернусь.
Элисон вызвалась отвести меня в свободную комнату. Мы поднялись по винтовой мраморной лестнице, прошли через главный обеденный зал и кухню и оказались в узком коридоре, заставленном ящиками с луком и картошкой.
– В Кубинском зале только одна дверь? – спросил я.
– Да, – ответила Элисон, обернувшись через плечо. – Сейчас в моем кабинете работает бухгалтер из ночной смены, так что я не могу отвести тебя туда: его арифмометр сведет с ума кого угодно.
Мы поднимались по служебной лестнице, и я смотрел, как круглятся при каждом шаге ее икры. Как там сказал Липпер?… «Она знает такие трюки, о которых большинство мужчин даже не слышали». Мы прошли мимо нескольких официантов, миновали стоящую на площадке тележку, загруженную канапе, вскарабкались еще на три пролета, и Элисон открыла небольшую глухую дверь:
– Вот самое тихое место, какое только можно найти в ресторане в этот час.
Это была бельевая. Когда Элисон устроила мне экскурсию по ресторану, сюда мы почему-то не зашли, и сейчас я с любопытством огляделся. В комнате стояла древняя швейная машинка «Зингер», и какая-то женщина, склонившись над ней, ритмично нажимала ногой на педаль электрического привода, обеими руками подавая под сверкающую иглу разорванную ткань. У дальней стены, в барабанах трех промышленных стиральных машин, крутились в хлориновом вихре хлопчатобумажные скатерти, салфетки и поварские фартуки.
– Простите, миссис Корделли, нам ненадолго нужна эта комната, – сказала Элисон. Женщина тут же встала и вышла, а Элисон расчистила для меня небольшой деревянный столик. – Я постучу в дверь ровно через пятнадцать минут.
Не тратя времени даром, я засел за работу. Запах отбеливателя словно обострил мое восприятие, и вскоре я разобрался в сути контракта. Это был самый настоящий и совершенно законный калейдоскоп поправок, дополнений, особых условий, делегированных полномочий и прочего. В нем были расплывчатые общие параграфы и параграфы, которые нельзя было объяснить иначе как острым приступом паранойи. Судя по всему, Джей Рейни несколько раз предоставлял «для проверки покупателем» (срок проверки давно истек) различные документы, удостоверявшие, что продаваемая им земля может быть разделена на более мелкие участки, что в ней не содержится захоронений промышленных отходов, в частности – бензиновых цистерн, что имеющаяся система отстойников одобрена Министерством здравоохранения, что грунтовые воды содержат допустимое количество перхлората аммония – продукта естественного разложения удобрения, использовавшегося местными картофелеводами, что на участке нет древних курганов и кладбищ коренных американцев, а также что он не является местом обитания пятнистых саламандр и других редких видов птиц, животных и пресмыкающихся. Содержались в контракте и различные оговорки и ограничения, касающиеся болотистых земель, находящихся в ведении федерального департамента природопользования, участков отчуждения дренажных систем, сроков освоения участка, строительства «поселков большой скученности», и так далее. Что ж, ничего удивительного, ибо согласно общему правилу, чем больше участок, тем сложнее оформить его продажу. Как следовало из сделанных на полях пометок, покупатель – компания «Буду Лимитед» и ее представитель Герзон проверили все пункты договора и оставили их без изменений. Это было странно. Когда речь идет о продаже достаточно дорогого объекта недвижимости, стороны почти всегда спорят из-за какой-нибудь мелочи, стараясь добиться преимущества, прежде чем договор будет подписан.
Больше того, у меня сложилось впечатление, что компании «Буду Лимитед» настолько не терпелось отделаться от здания на Рид-стрит, что она даже не потрудилась уточнить характер права собственности на земельный участок Рейни. Я, во всяком случае, так и не нашел среди документов специальной справки, в которой перечислялись бы все задолженности, заклады, аресты, налоговые недоимки – или же констатировалось отсутствие таковых. С другой стороны, приобретая дом на Рид-стрит Джей Рейни не требовал произвести ремонт и не оговаривал порядок компенсации в случае, если при эксплуатации здания обнаружатся какие-то скрытые дефекты Герзон ловко воспользовался этим, чтобы вставить в текст договора статью, написанную гладким юридическим языком, но тем не менее абсолютно противозаконную, согласно которой Джей не мог требовать по этим основаниям ни расторжения сделки, ни компенсации убытков.
То, что в сделке не участвовал банк, тоже было необычно. Я знал, что все компании – как крупные, так и самые маленькие – охотно прибегают к банковскому кредиту для финансирования сделок купли-продажи недвижимости, так как это позволяло им экономить драгоценные наличные. Но коль скоро сделка фактически представляла собой обмен двумя объектами недвижимости, это действительно могло иметь положительные налоговые последствия… Но чтобы досконально во всем этом разобраться, мне нужно было время. Если бы подобный контракт попал ко мне, когда я еще работал в фирме, на его анализ ушло бы как минимум несколько дней. То, что сделка не сопровождалась залогом, тоже настораживало. Участие банков хотя и осложняло процедуру передачи собственности из рук в руки, служило своего рода гарантией против явной глупости или слишком наглого мошенничества, так как банки в большинстве случаев нанимали независимых инспекторов для обследования предлагаемой в качестве залога собственности. Но в этом случае ни о чем подобном речи не шло. Контракт, который лежал передо мной, был, что называется, «разовым», и я готов был спорить на что угодно, что у Рейни не оказалось адвоката по той простой причине, что ни один здравомыслящий юрист не стал бы участвовать в подобной сделке, не настояв предварительно, чтобы договор был переписан заново с первой до последней страницы. Возможно, впрочем, с точки зрения закона обе стороны были уязвимы. Мне было очевидно, что либо продавец, либо покупатель готовится сорвать большой куш, но я не мог понять – кто.
Дверь слегка приоткрылась, и в бельевую заглянула Элисон.
– Ну как, ты закончил? – жизнерадостно спросила она.
– Я не могу в этом участвовать, – мрачно ответил я.
– Почему?
– Потому что это не договор, а черт знает что.
– Прошу тебя, Билл, я…
– Я пытаюсь защитить его интересы, Элисон.
– Я уверена – он понимает, что рискует.
– А вот я в этом сомневаюсь.
– Это здание много для него значит, Билл, хотя я и не понимаю – почему.
– Но пойми и меня, Элисон! Я только сегодня познакомился с Рейни, и…
– А он очень много значит для меня.
Я быстро пролистал лежащие на столе бумаги.
– Я уверен, что кто-то хочет кого-то надуть, и я намерен сказать об этом Рейни.
Через минуту мы снова были в Кубинском зале.
– Ты как раз вовремя, – заметил Джей, посмотрев на часы.
На столе перед моим местом дымился огромный бифштекс (который я не заказывал) и лежал шоколадный кекс, а на галстуке Баррета появились свежие жирные пятна. Я также обратил внимание, что, пока меня не было, Джей успел опрокинуть стаканчик-другой виски.
– Ну как? – спросил он. – Можно подписывать?
– Мне нужно поговорить с тобой наедине. Джей.
Герзон показал на свои огромные часы-будильник:
– Между прочим, уже одиннадцать пятьдесят три. Я ждать не стану, так что поторопитесь.
Я наклонился к Джею и прошептал ему на ухо:
– Как я понимаю, ты намерен подписать этот контракт, каким бы сомнительным он ни был и как бы я ни советовал тебе этого не делать.
Джей посмотрел на меня и чуть заметно кивнул.
– У тебя нет другого выхода?
Снова безмолвный кивок.
– Вероятно, – добавил я, – ты уже догадался, что Герзон, скорее всего, получил указание подписать этот контракт, даже если ты потребуешь увеличения цены.
Джей покачал головой.
– Ладно, если ты не против, попробую тебе показать один фокус. – Я посмотрел Герзону в глаза и сказал громко:
– Мой клиент не станет подписывать этот договор, если вы не прибавите еще триста тысяч долларов. Наличными.
Лицо адвоката сморщилось, словно он вдруг оказался в аэродинамической трубе.
– Что-что? – вырвалось у него.
– Мы вычеркнем из контракта четыреста тысяч и впишем семьсот тысяч долларов – первые два слова с большой буквы. Это довольна легко сделать, – сказал я.
– Да вы с ума сошли!
– Такое часто делается, спросите у Дональда Трампа Трамп, Дональд Джон – крупный американский предприниматель, застройщик и владелец недвижимости на Манхэттене. Впоследствии разорился, и, чтобы избежать банкротства, вынужден был передать банкам контроль над принадлежащими ему отелями и казино.
.
– Сами спросите.
– Мне незачем спрашивать; я сам видел, как Трамп вписал новую цену, когда его прижали как следует.
– Да вы просто выжили из…
– Баррет, вы когда-нибудь видели исправленные суммы? – перебил я, испытывая необычайный душевный подъем.
– Да, конечно.
Джей повернулся ко мне:
– Дело в том, Билл, что я…
Я положил ему руку на плечо:
– Молчи, ничего не говори. Твой адвокат знает, что делает.
Элисон следила за нами широко открытыми от возбуждения глазами.
– Ну так как, мистер Герзон?…
Он уже достал свой мобильный телефон. Скорчив недовольную гримасу, адвокат вышел из комнаты.
– Теперь сделка сорвется! – воскликнул Джей, не сдерживая злости. – Что ты наделал!…
– Но может быть… – нерешительно произнесла Элисон.
Джей смотрел на меня так, словно не мог поверить собственным глазам.
– Ты что, – прошипел он, – не понимаешь, что теперь чертова сделка сорвется?
– Я так не думаю.
Некоторое время мы сидели молча и ждали; только Баррет засовывал в рот куски моего шоколадного кекса.
– Он возвращается!
Вошел Герзон, складывая на ходу телефонный аппарат.
– Сто пятьдесят, – объявил он, садясь на место. – Это все, что я мог сделать.
– Триста.
– Двести.
– Двести семьдесят пять, – сказал я. – Банковский чек нам не нужен.
– Двести двадцать пять.
– Двести семьдесят.
– Да бросьте, Уайет, это…
– Двести семьдесят, – повторил я.
– Двести пятьдесят, черт бы вас побрал!
Я не ответил.
– Я сказал – двести пятьдесят тысяч!
Я повернулся к Джею:
– Кстати, тебе известно, что в последнее время плодородная земля на океанском побережье Лонг-Айленда приносит до шестисот процентов прибыли?
– Нет.
– Если ты подождешь еще лет пять, ты сумеешь выручить за свою землю как минимум вдвое больше.
– Но я не…
– Двести пятьдесят! – выкрикнул Герзон.
Я наклонился к нему и сказал с расстановкой:
– Двести. Семьдесят. Тысяч.
– Двести шестьдесят – мое последнее слово.
– Двести шестьдесят пять – и по рукам, – ответил я.
– По рукам.
– О'кей, – сказал я. – Можете пожать мне руку.
– Да пошел ты!… – огрызнулся Герзон.
– Я знаю, как вы ко мне относитесь, но давайте все-таки обменяемся рукопожатием.
Нехотя Герзон протянул руку, и я повернулся к Джею:
– Теперь ты получишь за свою землю лишние двести шестьдесят пять тысяч наличными.
Джей никак не мог опомниться и только кивнул в ответ.
– Вот это да! – выдохнула Элисон. – Это было… это было… – И она посмотрела на меня. Мне показалось, Элисон хочет сказать – «сексуально», но она промолчала.
– Вероятно, вы не откажетесь получить наличные немедленно, – сказал Герзон, ставя на стол свой второй кейс.
– Наличные наличные? – переспросил Джей. – Банкнотами?
– Да.
– Думаю, не откажемся… А почему?…
– Так мне было сказано. – Герзон открыл кейс, но держал его так, чтобы мы не видели его содержимого, и я подумал, что, наверное, мог бы потребовать и больше. Герзон тем временем отсчитывал пачки банкнот в банковской упаковке по десять тысяч в каждой.
– Вам придется написать расписку.
– Отмываете кокаиновые деньги, Герзон? – спросил я.
– Пошел в задницу!… – снова сказал он. – Деньги чистые.
Джей переглянулся с Элисон.
– У тебя найдется мешок или что-то в этом роде?
– Конечно, найдется. – Она отошла к стойке бара.
– Вот, – сказал Герзон. – Можете пересчитать.
– Обязательно, – ответил я и пересчитал пачки. Все было верно. Тем временем Элисон вернулась с большой картонной коробкой из-под сельтерской, и я положил деньги туда.
– Ну что, теперь можно подписать? – спросил Джей.
Я быстро исправил экземпляры контрактов. – Да.
Потом началась бумажная работа. У нас оставалось всего четыре минуты.
– Вот банковский чек на четыреста тысяч, – скороговоркой перечислял Герзон, ловко перебирая документы. – Чек для мистера Баррета, пожалуйста…
Это я должен заверить. Отчет о результатах титульного поиска, ваш экземпляр… Распишитесь вот здесь – это за ту сумму, которую ваш адвокат выдоил из моего клиента… Пожалуйста, вот передаточный акт и официальная справка для органов государственной регистрации.
Как ни странно, мы разобрались со всеми бумажками меньше чем за пару минут. Герзон выровнял свою стопку бумаг легким ударом о стол, извлек из кейса наборный штемпель, проверил выставленную на нем дату, уточнил время и – хлоп, хлоп, хлоп – проштамповал каждую страницу договора.
– Ну, наконец-то… Кончено!
Джей слегка откашлялся, прижимая к груди коробку с деньгами.
– Одиннадцать пятьдесят девять… Полночь!
– Прощайте, ребята. – Баррет поднялся, собираясь уходить. – Сделка будет зарегистрирована завтра в первой половине дня.
Герзон вытащил из кармана связку ключей и бросил на стол.
– Теперь это все ваше, – сказал он Джею, не глядя на меня.
Джей неуверенно, с какой-то даже опаской, взял ключи. Потом достал из кармана один-единственный ключ и протянул Герзону:
– Это ключ запирает цепь в начале проселочной дороги.
Наконец-то настал этот момент, момент окончательного оформления сделки! Тот самый конец, который делу венец. Считал ли каждый из мужчин, что обвел другого вокруг пальца? Не знаю… Герзон обменялся рукопожатием с Джеем и – как ни странно – снова пожал руку мне; прикосновение его крепкой ладони было похоже на предупреждение. Потом он отвернулся и, не прибавив больше ни слова, ушел.
Элисон снова куда-то отошла и вернулась, неся бутылку и три бокала. Поцеловав Джея, она заглянула ему в глаза, вероятно, в поисках радости, облегчения, торжества.
– Это просто потрясающе! – снова сказала она, и я понял, что Элисон имеет в виду не только сделку и чудесное явление коробки с деньгами. В ответ Джей улыбнулся, но когда ее голова, руки, груди исчезли, прижатые к его широкому торсу, он отвел глаза, словно глядя сквозь стены Кубинского зала на что-то, видимое ему одному. В его взгляде я не заметил ни радости, ни возбуждения; он выражал скорее печаль или решимость человека, которому предстоит долгое и трудное путешествие к ведомой ему одному цели и который находится лишь в самом начале пути. Разумеется, этот взгляд не предназначался ни мне и никому другому, но я все же перехватил его и сумел прочитать.
– Что ж, давайте отпразднуем это дело как следует! – сказал Джей, очевидно справившись с приступом меланхолии. – Я знаю поблизости одно замечательное местечко. Мне нужно как-то отблагодарить тебя, Билл.
Он хотел быть вежливым, но я отмахнулся от его предложения.
– А о деньгах поговорим завтра, о'кей?…
– Конечно завтра, – сказал я. – Развлекайтесь сами, обо мне не думайте. Все отлично, Джей; я сам получил огромное удовольствие. Смотрите только, не потеряйте коробку с деньгами. Кстати, поздравляю – теперь ты и твоя шайка владеете куском самого настоящего Манхэттена.
– А ты не хочешь взглянуть на мое приобретение? – спросил Джей с неподдельным энтузиазмом. – Я как раз собираюсь туда завтра утром. – Он схватил со стула куртку, кивнул официанту и повернулся к Элисон. Она мечтательно смотрела на него, чуть запрокинув голову, словно подставляя для поцелуев шею, и я подумал – Элисон хочет его, и ей наплевать, если все об этом узнают. Глядя на этих двоих, я невольно подумал, что они чем-то похожи друг на друга. Оба были по-своему несчастны, а отчаявшиеся люди умеют ловить одночастотные волны и отыскивать друг друга прежде, чем наступит конец. Мне казалось, какое-то волшебство творится на моих глазах и Кубинский зал кружится и кружится под шелест банкнот в синем сигарном дыму и рассеянном свете желтых ламп.
Потом я смотрел, как они уходят вдвоем и Элисон тяжело опирается на Джея, который держит под мышкой коробку с деньгами. Из кармана его пиджака по-прежнему торчала сигара, и я почувствовал, что, несмотря на мои чувства к Элисон, Джей мне понравился. Бывает, что человек нравится тебе сразу. В этом – во всяком случае, на первый взгляд – и заключалась основная причина, почему наши отношения не прекратились, почему они получили продолжение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Джей забеспокоился.
– Девятнадцать минут – это очень мало, – сказал он. – Билл не успеет. Может быть, я лучше…
– Нет, – твердо возразил я. – Ничего не подписывай, пока я не вернусь.
Элисон вызвалась отвести меня в свободную комнату. Мы поднялись по винтовой мраморной лестнице, прошли через главный обеденный зал и кухню и оказались в узком коридоре, заставленном ящиками с луком и картошкой.
– В Кубинском зале только одна дверь? – спросил я.
– Да, – ответила Элисон, обернувшись через плечо. – Сейчас в моем кабинете работает бухгалтер из ночной смены, так что я не могу отвести тебя туда: его арифмометр сведет с ума кого угодно.
Мы поднимались по служебной лестнице, и я смотрел, как круглятся при каждом шаге ее икры. Как там сказал Липпер?… «Она знает такие трюки, о которых большинство мужчин даже не слышали». Мы прошли мимо нескольких официантов, миновали стоящую на площадке тележку, загруженную канапе, вскарабкались еще на три пролета, и Элисон открыла небольшую глухую дверь:
– Вот самое тихое место, какое только можно найти в ресторане в этот час.
Это была бельевая. Когда Элисон устроила мне экскурсию по ресторану, сюда мы почему-то не зашли, и сейчас я с любопытством огляделся. В комнате стояла древняя швейная машинка «Зингер», и какая-то женщина, склонившись над ней, ритмично нажимала ногой на педаль электрического привода, обеими руками подавая под сверкающую иглу разорванную ткань. У дальней стены, в барабанах трех промышленных стиральных машин, крутились в хлориновом вихре хлопчатобумажные скатерти, салфетки и поварские фартуки.
– Простите, миссис Корделли, нам ненадолго нужна эта комната, – сказала Элисон. Женщина тут же встала и вышла, а Элисон расчистила для меня небольшой деревянный столик. – Я постучу в дверь ровно через пятнадцать минут.
Не тратя времени даром, я засел за работу. Запах отбеливателя словно обострил мое восприятие, и вскоре я разобрался в сути контракта. Это был самый настоящий и совершенно законный калейдоскоп поправок, дополнений, особых условий, делегированных полномочий и прочего. В нем были расплывчатые общие параграфы и параграфы, которые нельзя было объяснить иначе как острым приступом паранойи. Судя по всему, Джей Рейни несколько раз предоставлял «для проверки покупателем» (срок проверки давно истек) различные документы, удостоверявшие, что продаваемая им земля может быть разделена на более мелкие участки, что в ней не содержится захоронений промышленных отходов, в частности – бензиновых цистерн, что имеющаяся система отстойников одобрена Министерством здравоохранения, что грунтовые воды содержат допустимое количество перхлората аммония – продукта естественного разложения удобрения, использовавшегося местными картофелеводами, что на участке нет древних курганов и кладбищ коренных американцев, а также что он не является местом обитания пятнистых саламандр и других редких видов птиц, животных и пресмыкающихся. Содержались в контракте и различные оговорки и ограничения, касающиеся болотистых земель, находящихся в ведении федерального департамента природопользования, участков отчуждения дренажных систем, сроков освоения участка, строительства «поселков большой скученности», и так далее. Что ж, ничего удивительного, ибо согласно общему правилу, чем больше участок, тем сложнее оформить его продажу. Как следовало из сделанных на полях пометок, покупатель – компания «Буду Лимитед» и ее представитель Герзон проверили все пункты договора и оставили их без изменений. Это было странно. Когда речь идет о продаже достаточно дорогого объекта недвижимости, стороны почти всегда спорят из-за какой-нибудь мелочи, стараясь добиться преимущества, прежде чем договор будет подписан.
Больше того, у меня сложилось впечатление, что компании «Буду Лимитед» настолько не терпелось отделаться от здания на Рид-стрит, что она даже не потрудилась уточнить характер права собственности на земельный участок Рейни. Я, во всяком случае, так и не нашел среди документов специальной справки, в которой перечислялись бы все задолженности, заклады, аресты, налоговые недоимки – или же констатировалось отсутствие таковых. С другой стороны, приобретая дом на Рид-стрит Джей Рейни не требовал произвести ремонт и не оговаривал порядок компенсации в случае, если при эксплуатации здания обнаружатся какие-то скрытые дефекты Герзон ловко воспользовался этим, чтобы вставить в текст договора статью, написанную гладким юридическим языком, но тем не менее абсолютно противозаконную, согласно которой Джей не мог требовать по этим основаниям ни расторжения сделки, ни компенсации убытков.
То, что в сделке не участвовал банк, тоже было необычно. Я знал, что все компании – как крупные, так и самые маленькие – охотно прибегают к банковскому кредиту для финансирования сделок купли-продажи недвижимости, так как это позволяло им экономить драгоценные наличные. Но коль скоро сделка фактически представляла собой обмен двумя объектами недвижимости, это действительно могло иметь положительные налоговые последствия… Но чтобы досконально во всем этом разобраться, мне нужно было время. Если бы подобный контракт попал ко мне, когда я еще работал в фирме, на его анализ ушло бы как минимум несколько дней. То, что сделка не сопровождалась залогом, тоже настораживало. Участие банков хотя и осложняло процедуру передачи собственности из рук в руки, служило своего рода гарантией против явной глупости или слишком наглого мошенничества, так как банки в большинстве случаев нанимали независимых инспекторов для обследования предлагаемой в качестве залога собственности. Но в этом случае ни о чем подобном речи не шло. Контракт, который лежал передо мной, был, что называется, «разовым», и я готов был спорить на что угодно, что у Рейни не оказалось адвоката по той простой причине, что ни один здравомыслящий юрист не стал бы участвовать в подобной сделке, не настояв предварительно, чтобы договор был переписан заново с первой до последней страницы. Возможно, впрочем, с точки зрения закона обе стороны были уязвимы. Мне было очевидно, что либо продавец, либо покупатель готовится сорвать большой куш, но я не мог понять – кто.
Дверь слегка приоткрылась, и в бельевую заглянула Элисон.
– Ну как, ты закончил? – жизнерадостно спросила она.
– Я не могу в этом участвовать, – мрачно ответил я.
– Почему?
– Потому что это не договор, а черт знает что.
– Прошу тебя, Билл, я…
– Я пытаюсь защитить его интересы, Элисон.
– Я уверена – он понимает, что рискует.
– А вот я в этом сомневаюсь.
– Это здание много для него значит, Билл, хотя я и не понимаю – почему.
– Но пойми и меня, Элисон! Я только сегодня познакомился с Рейни, и…
– А он очень много значит для меня.
Я быстро пролистал лежащие на столе бумаги.
– Я уверен, что кто-то хочет кого-то надуть, и я намерен сказать об этом Рейни.
Через минуту мы снова были в Кубинском зале.
– Ты как раз вовремя, – заметил Джей, посмотрев на часы.
На столе перед моим местом дымился огромный бифштекс (который я не заказывал) и лежал шоколадный кекс, а на галстуке Баррета появились свежие жирные пятна. Я также обратил внимание, что, пока меня не было, Джей успел опрокинуть стаканчик-другой виски.
– Ну как? – спросил он. – Можно подписывать?
– Мне нужно поговорить с тобой наедине. Джей.
Герзон показал на свои огромные часы-будильник:
– Между прочим, уже одиннадцать пятьдесят три. Я ждать не стану, так что поторопитесь.
Я наклонился к Джею и прошептал ему на ухо:
– Как я понимаю, ты намерен подписать этот контракт, каким бы сомнительным он ни был и как бы я ни советовал тебе этого не делать.
Джей посмотрел на меня и чуть заметно кивнул.
– У тебя нет другого выхода?
Снова безмолвный кивок.
– Вероятно, – добавил я, – ты уже догадался, что Герзон, скорее всего, получил указание подписать этот контракт, даже если ты потребуешь увеличения цены.
Джей покачал головой.
– Ладно, если ты не против, попробую тебе показать один фокус. – Я посмотрел Герзону в глаза и сказал громко:
– Мой клиент не станет подписывать этот договор, если вы не прибавите еще триста тысяч долларов. Наличными.
Лицо адвоката сморщилось, словно он вдруг оказался в аэродинамической трубе.
– Что-что? – вырвалось у него.
– Мы вычеркнем из контракта четыреста тысяч и впишем семьсот тысяч долларов – первые два слова с большой буквы. Это довольна легко сделать, – сказал я.
– Да вы с ума сошли!
– Такое часто делается, спросите у Дональда Трампа Трамп, Дональд Джон – крупный американский предприниматель, застройщик и владелец недвижимости на Манхэттене. Впоследствии разорился, и, чтобы избежать банкротства, вынужден был передать банкам контроль над принадлежащими ему отелями и казино.
.
– Сами спросите.
– Мне незачем спрашивать; я сам видел, как Трамп вписал новую цену, когда его прижали как следует.
– Да вы просто выжили из…
– Баррет, вы когда-нибудь видели исправленные суммы? – перебил я, испытывая необычайный душевный подъем.
– Да, конечно.
Джей повернулся ко мне:
– Дело в том, Билл, что я…
Я положил ему руку на плечо:
– Молчи, ничего не говори. Твой адвокат знает, что делает.
Элисон следила за нами широко открытыми от возбуждения глазами.
– Ну так как, мистер Герзон?…
Он уже достал свой мобильный телефон. Скорчив недовольную гримасу, адвокат вышел из комнаты.
– Теперь сделка сорвется! – воскликнул Джей, не сдерживая злости. – Что ты наделал!…
– Но может быть… – нерешительно произнесла Элисон.
Джей смотрел на меня так, словно не мог поверить собственным глазам.
– Ты что, – прошипел он, – не понимаешь, что теперь чертова сделка сорвется?
– Я так не думаю.
Некоторое время мы сидели молча и ждали; только Баррет засовывал в рот куски моего шоколадного кекса.
– Он возвращается!
Вошел Герзон, складывая на ходу телефонный аппарат.
– Сто пятьдесят, – объявил он, садясь на место. – Это все, что я мог сделать.
– Триста.
– Двести.
– Двести семьдесят пять, – сказал я. – Банковский чек нам не нужен.
– Двести двадцать пять.
– Двести семьдесят.
– Да бросьте, Уайет, это…
– Двести семьдесят, – повторил я.
– Двести пятьдесят, черт бы вас побрал!
Я не ответил.
– Я сказал – двести пятьдесят тысяч!
Я повернулся к Джею:
– Кстати, тебе известно, что в последнее время плодородная земля на океанском побережье Лонг-Айленда приносит до шестисот процентов прибыли?
– Нет.
– Если ты подождешь еще лет пять, ты сумеешь выручить за свою землю как минимум вдвое больше.
– Но я не…
– Двести пятьдесят! – выкрикнул Герзон.
Я наклонился к нему и сказал с расстановкой:
– Двести. Семьдесят. Тысяч.
– Двести шестьдесят – мое последнее слово.
– Двести шестьдесят пять – и по рукам, – ответил я.
– По рукам.
– О'кей, – сказал я. – Можете пожать мне руку.
– Да пошел ты!… – огрызнулся Герзон.
– Я знаю, как вы ко мне относитесь, но давайте все-таки обменяемся рукопожатием.
Нехотя Герзон протянул руку, и я повернулся к Джею:
– Теперь ты получишь за свою землю лишние двести шестьдесят пять тысяч наличными.
Джей никак не мог опомниться и только кивнул в ответ.
– Вот это да! – выдохнула Элисон. – Это было… это было… – И она посмотрела на меня. Мне показалось, Элисон хочет сказать – «сексуально», но она промолчала.
– Вероятно, вы не откажетесь получить наличные немедленно, – сказал Герзон, ставя на стол свой второй кейс.
– Наличные наличные? – переспросил Джей. – Банкнотами?
– Да.
– Думаю, не откажемся… А почему?…
– Так мне было сказано. – Герзон открыл кейс, но держал его так, чтобы мы не видели его содержимого, и я подумал, что, наверное, мог бы потребовать и больше. Герзон тем временем отсчитывал пачки банкнот в банковской упаковке по десять тысяч в каждой.
– Вам придется написать расписку.
– Отмываете кокаиновые деньги, Герзон? – спросил я.
– Пошел в задницу!… – снова сказал он. – Деньги чистые.
Джей переглянулся с Элисон.
– У тебя найдется мешок или что-то в этом роде?
– Конечно, найдется. – Она отошла к стойке бара.
– Вот, – сказал Герзон. – Можете пересчитать.
– Обязательно, – ответил я и пересчитал пачки. Все было верно. Тем временем Элисон вернулась с большой картонной коробкой из-под сельтерской, и я положил деньги туда.
– Ну что, теперь можно подписать? – спросил Джей.
Я быстро исправил экземпляры контрактов. – Да.
Потом началась бумажная работа. У нас оставалось всего четыре минуты.
– Вот банковский чек на четыреста тысяч, – скороговоркой перечислял Герзон, ловко перебирая документы. – Чек для мистера Баррета, пожалуйста…
Это я должен заверить. Отчет о результатах титульного поиска, ваш экземпляр… Распишитесь вот здесь – это за ту сумму, которую ваш адвокат выдоил из моего клиента… Пожалуйста, вот передаточный акт и официальная справка для органов государственной регистрации.
Как ни странно, мы разобрались со всеми бумажками меньше чем за пару минут. Герзон выровнял свою стопку бумаг легким ударом о стол, извлек из кейса наборный штемпель, проверил выставленную на нем дату, уточнил время и – хлоп, хлоп, хлоп – проштамповал каждую страницу договора.
– Ну, наконец-то… Кончено!
Джей слегка откашлялся, прижимая к груди коробку с деньгами.
– Одиннадцать пятьдесят девять… Полночь!
– Прощайте, ребята. – Баррет поднялся, собираясь уходить. – Сделка будет зарегистрирована завтра в первой половине дня.
Герзон вытащил из кармана связку ключей и бросил на стол.
– Теперь это все ваше, – сказал он Джею, не глядя на меня.
Джей неуверенно, с какой-то даже опаской, взял ключи. Потом достал из кармана один-единственный ключ и протянул Герзону:
– Это ключ запирает цепь в начале проселочной дороги.
Наконец-то настал этот момент, момент окончательного оформления сделки! Тот самый конец, который делу венец. Считал ли каждый из мужчин, что обвел другого вокруг пальца? Не знаю… Герзон обменялся рукопожатием с Джеем и – как ни странно – снова пожал руку мне; прикосновение его крепкой ладони было похоже на предупреждение. Потом он отвернулся и, не прибавив больше ни слова, ушел.
Элисон снова куда-то отошла и вернулась, неся бутылку и три бокала. Поцеловав Джея, она заглянула ему в глаза, вероятно, в поисках радости, облегчения, торжества.
– Это просто потрясающе! – снова сказала она, и я понял, что Элисон имеет в виду не только сделку и чудесное явление коробки с деньгами. В ответ Джей улыбнулся, но когда ее голова, руки, груди исчезли, прижатые к его широкому торсу, он отвел глаза, словно глядя сквозь стены Кубинского зала на что-то, видимое ему одному. В его взгляде я не заметил ни радости, ни возбуждения; он выражал скорее печаль или решимость человека, которому предстоит долгое и трудное путешествие к ведомой ему одному цели и который находится лишь в самом начале пути. Разумеется, этот взгляд не предназначался ни мне и никому другому, но я все же перехватил его и сумел прочитать.
– Что ж, давайте отпразднуем это дело как следует! – сказал Джей, очевидно справившись с приступом меланхолии. – Я знаю поблизости одно замечательное местечко. Мне нужно как-то отблагодарить тебя, Билл.
Он хотел быть вежливым, но я отмахнулся от его предложения.
– А о деньгах поговорим завтра, о'кей?…
– Конечно завтра, – сказал я. – Развлекайтесь сами, обо мне не думайте. Все отлично, Джей; я сам получил огромное удовольствие. Смотрите только, не потеряйте коробку с деньгами. Кстати, поздравляю – теперь ты и твоя шайка владеете куском самого настоящего Манхэттена.
– А ты не хочешь взглянуть на мое приобретение? – спросил Джей с неподдельным энтузиазмом. – Я как раз собираюсь туда завтра утром. – Он схватил со стула куртку, кивнул официанту и повернулся к Элисон. Она мечтательно смотрела на него, чуть запрокинув голову, словно подставляя для поцелуев шею, и я подумал – Элисон хочет его, и ей наплевать, если все об этом узнают. Глядя на этих двоих, я невольно подумал, что они чем-то похожи друг на друга. Оба были по-своему несчастны, а отчаявшиеся люди умеют ловить одночастотные волны и отыскивать друг друга прежде, чем наступит конец. Мне казалось, какое-то волшебство творится на моих глазах и Кубинский зал кружится и кружится под шелест банкнот в синем сигарном дыму и рассеянном свете желтых ламп.
Потом я смотрел, как они уходят вдвоем и Элисон тяжело опирается на Джея, который держит под мышкой коробку с деньгами. Из кармана его пиджака по-прежнему торчала сигара, и я почувствовал, что, несмотря на мои чувства к Элисон, Джей мне понравился. Бывает, что человек нравится тебе сразу. В этом – во всяком случае, на первый взгляд – и заключалась основная причина, почему наши отношения не прекратились, почему они получили продолжение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61