Ничего, — утешал он себя. — Теперь уже скоро. Очень скоро.
— Вот вход, — показал он, направляясь к деревянной лестнице.
Он поднялся на верхнюю ступеньку. Джейк и Тони не отставали ни на шаг. Он чувствовал их присутствие за спиной. Как он и предполагал заранее, они торопились попасть в дом и поэтому несколько мешали друг другу. Его чувства были обострены настолько, что, не поворачиваясь, он мог точно сказать, где был каждый их них.
Положив правую руку на дверную ручку, он потянул ее на себя. В тот же миг он выхватил левой рукой пистолет из-под пояса и развернулся на сто восемьдесят градусов. Его палец уже нажимал на курок. Враги стояли в двух шагах от него, и промахнуться было невозможно...
* * *
Чень Чжу как раз получал от американцев столь нужные ему секретные сведения, когда снаружи раздались выстрелы. Он, как, впрочем, и все остальные присутствующие, резко повернулся к двери.
Она распахнулась, и внутрь помещения фабрики ворвался дождь, сопровождаемый пронзительными завываниями ветра. Затем на пороге выросла фигура генерала Куо. Он уставился на собравшихся круглыми от удивления глазами.
Раздраженный тем, что его оторвали от дела в столь важный момент, Чень Чжу злобно буркнул.
— В чем дело?
— Чем вы занимаетесь тут, — гневно осведомился Куо, — когда...
Не договорив, он запнулся, и кровь хлынула потоком из его рта. Сделав два спотыкающихся шага внутрь помещения, он тяжело навалился на один из оцинкованных столов. Рефлекторно выбросив вперед левую руку, он попытался ухватиться скрюченными, побелевшими пальцами за спиртовую горелку и опрокинул ее. Потом он перевел остекленевший взгляд на свою форму, имевшую довольно жалкий вид, и громко выругался. Затем его колени подогнулись, и он съехал на пол. В немигающих глазах его застыл упрек, обращенный к Чень Чжу и его компаньонам.
В дверях появились еще двое. Едва перешагнув порог, Симбал направил автомат на группу людей, двое из которых были ему хорошо знакомы.
— Черт возьми, — промолвил Эдвард Мартин Беннетт.
— Давно не виделись, — приветствовал его Тони.
Джейк, появившийся за ним следом, присел на корточки возле трупа генерала Куо и попытался нащупать пульс.
— Он мертв, — сказал он в конце концов, и Симбал кивнул.
Вдруг Чень Чжу, стоявший позади Питера Каррена, яростно пнул американца ногой.
Захваченный врасплох, Каррен, разумеется не ожидавший ничего подобного, невольно рванулся вперед, и Симбал тут же нажал на спусковой крючок автомата. Тело Каррена дернулось, на мгновение замерло и отлетело назад, точно сухой лист, брошенный порывом ветра.
Раздался странный треск. Джейк огляделся по сторонам и увидел, что пламя от опрокинутой генералом Куо горелки бежит по дощатому полу. Огненные язычки уже добрались и до деревянных полок, уставленных стеклянными пузырьками, банками и металлическими коробками.
— Сматываемся! — крикнул Джейк Тони. — Среди этих химикатов наверняка есть горючие вещества!
— Я не уйду без этих ублюдков, — ответил Симбал.
— Давай! — Джейк проскочил мимо него, толкая перед собой Беннетта.
Какой-то старик, у которого одно плечо было выше другого, смотрел на Джейка с невозмутимостью сфинкса.
— Джейк Ши, — позвал он тонким, пронзительным голосом.
Джейк схватил его за шиворот: старик явно не мог передвигаться с нужной скоростью. Было видно, что он уже дышит на ладан.
Едкий дым заполнил помещение фабрики. Ядовито-серые клубы его заползали в ноздри, обжигая горло, заставляя слезиться глаза. Раздался громкий взрыв, и пламя загудело с устрашающей силой.
Торопясь изо всех сил, Джейк вынес Хуайшань Хана на улицу и опустил его на землю. Мутное небо нависало, казалось, над самыми верхушками деревьев. Увидев в стороне Симбала и Беннетта, Джейк повернулся, вспомнив про четвертого. Несомненно, то был Нага. Чень Чжу. Джейк было шагнул к фабрике, как раздался новый оглушительный взрыв и с приземистого строения сорвало крышу. Одна из стен рухнула, и рыжее пламя взметнулось вверх, несмотря на проливной дождь.
Джейк отвернулся, и взгляд его упал на старого китайца, сидевшего на земле, прислонясь к стволу дерева. Кривая гримаса боли застыла на его морщинистом лице.
— Ты — Хуайшань Хан, — обратился к нему Джейк на мандаринском диалекте.
Старик выглядел озадаченным.
— Не может быть, чтобы отец называл тебе мое имя.
— Один человек, бывший при смерти, сообщил мне его. Он был членом твоей дицуй. Ведь дицуй принадлежит тебе, не так ли?
— Мне, — подтвердил старик. — Мне и Чень Чжу. С помощью дицуй он получил власть, о которой мечтал.
— А ты? Что получил ты, старик?
— Я? Получил назад жизнь. — Хуайшань Хан вцепился в Джейка когтистыми пальцами и притянул к себе. — Жизнь, отобранную у меня твоим отцом. Он лишил меня всего: жены, ребенка, карьеры. Казалось, он навсегда втоптал меня в грязь. Однако дицуй вернула меня к жизни. Я снова попал в теплые объятия своих собратьев-коммунистов, уже изрядно подзабывших даже недавнее прошлое. Да, некому было вспомнить меня: старая гвардия погибла от чисток и болезней. Некому, кроме твоего отца. Зато он не забыл ничего и всячески старался помешать мне снова обрести власть в Китае. — Он наклонил голову, словно прислушиваясь к треску пожара. — Видишь ли, он должен был умереть, ибо только он мог остановить меня. Ну и, конечно, ты.
— Так это ты убил моего отца?! Только гора знает, — говорил Джейку Хигэ Моро. Значит, он имел в виду Шань.
— Месть сама по себе является наградой, — продолжал Хуайшань Хан. — Твой отец однажды практически уничтожил меня. Хуже того, он уничтожил мое будущее. Мою жену, любимую Сеньлинь, и еще не родившегося ребенка. Да, они сгинули на дне колодца в Шуанцзин. Он и меня швырнул в этот мрак, В преисподнюю.
Глаза старика лихорадочно блестели и в них прыгали отражения огненных языков, лизавших остов опиумной фабрики.
— Твой отец сделал что-то непостижимое с Сеньлинь. Что-то отвратительное и ужасное. Он обезобразил ее душу. Ее просто нельзя было узнать. И все равно я любил ее. Она была единственной, кого я когда-либо любил!
Голос Хуайшань Хана перешел в жалобный, мучительный вой. Ничего подобного Джейку не доводилось еще слышать. Капли дождя барабанили по белому как мел лицу старика, дышавшего так, словно он продолжал безумную гонку, начатую много лет назад.
— Проклятый колодец. — Он не хотел умолкать. — Я провел в нем почти неделю. Мой хребет был сломан. Я едва мог шевельнуться. Однако, упав туда, я взял с собой и свою Сеньлинь. — Его глаза наполнились слезами, и плясавшие в них отсветы пламени расплылись, приобретя причудливую форму. — Она была сверху. Мое изломанное, разбитое тело защитило ее от серьезных травм. Каменный выступ, о который я сломал хребет, не дал нам упасть в бездонные глубины.
Хуайшань Хан уронил голову, каким-то чудом державшуюся на шее, похожей на тонкий стебелек.
— О, ведь она могла спасти меня! — воскликнул он горестно. — Она могла спасти нас обоих. Однако вместо этого она стала бороться со мной, пытаясь спихнуть меня вниз. Она по-прежнему находилась во власти чар твоего отца. Наверное, чтобы подчинить ее себе, он воспользовался каким-то ужасным, невообразимым колдовством. Я не мог поверить в происходящее. Я умолял одуматься и спасти нас. Это было в ее силах. Сверху доносился голос твоего отца. Он звал Сеньлинь, просил ее откликнуться. Как я ненавидел его! Должно быть, отчаяние придало сил Сеньлинь. Она принялась бить меня куда попало, словно окончательно лишившись рассудка. Едва разглядев ее лицо во мраке, я понял, что она перестала понимать, что делает. Перестала принадлежать мне, своему мужу. Перестала быть собой — Сеньлинь.
Она вдруг превратилась в совершенно чужого для меня человека, к тому же пытавшегося убить меня.
Хан взглянул на Джейка.
— Я сделал единственное, что мне оставалось. Она сказала мне, что беременна, и в этот момент я, должно быть, тоже сошел с ума. Я помню, что в голове у меня застряла одна мысль: Это его ребенок, а не мой! Вот тогда я убил ее и его. Ребенка. Свое будущее. В один миг я лишился всего. Всего. А потом на целую неделю остался с ними наедине.
Старик вздернул голову и еще крепче ухватился за Джейка.
— Понимаешь, мне было мало убить твоего отца, Джейк Ши. — Его слезы высохли. В ясных, почти бесцветных глазах горела какая-то неутоленная страсть. Джейк представил себе, как давным-давно Хуайшань Хан точно таким же взглядом впивался в лицо Сеньлинь за мгновение до того, как отправить в вечный мрак ее и нерожденного ребенка.
Почувствовав внезапный приступ отвращения, он вырвался из рук Хуайшань Хана. Однако он снова вцепился в него своими костлявыми пальцами.
— Этого было мало, Джейк Ши, — завопил он. — Твой отец отобрал у меня не только любовь и жизнь, но и будущее. Теперь я уничтожу его будущее!
Чудовищным усилием Джейку все же удалось оттолкнуть от себя полоумного старика. Он испытывал непреодолимое омерзение. Ужаснувшись при виде столь низко опустившейся человеческой души, он развернулся лицом к горящему строению, намереваясь отыскать Симбала и Беннетта. Однако вместо них увидел другого человека, медленно приближавшегося к нему.
Джейк понял, что это женщина. Шаг за шагом она подходила к нему, и наконец сквозь пелену дождя и клубы дыма стали проступать очертания лица, такого знакомого. Сколько раз оно являлось ему во сне, после того, как четыре года назад на берегу реки Сумчун Ничирен застрелил...
Лан! Дочь, живая!
— Лан, — позвал он ее. Невыразимая радость охватила все его существо. — Лан!
— Привет, папа! — сказала она, как когда-то учил ее полковник Ху, вытащила пистолет и, прицелившись, нажала на курок.
* * *
Услышав выстрелы, Тони Симбал развернулся так резко, что брызги дождя полетели во все стороны. Едва он успел разглядеть Джейка и стоящую напротив него тонкую фигуру, как Беннетт кинулся бежать во весь дух, и Тони пришлось помчаться за ним следом.
На территории лагеря царил настоящий хаос, вызванный грозой, взрывом на фабрике и внезапным налетом шаньских воинов. Мгновенно сориентировавшись, Беннетт метнулся в сторону горящего строения. Это был умный ход. Фабрика стояла на южной границе лагеря. Если бы Беннетт побежал в любую другую сторону, он рисковал бы наткнуться на солдат генерала Куо, не знавших его в лицо, или, еще того хуже, попасть под шальную пулю.
Симбал, приняв во внимание все эти соображения, не стал следовать непосредственно за Беннеттом, а взял немного в сторону, чтобы, обогнув горящую фабрику, попасть туда, куда бы устремился сам на месте своего противника.
Он оказался на границе джунглей. Его ноги то и дело цеплялись за низенькие кустики: джунгли надвигались на опиумную фабрику, несмотря на то что территория вокруг нее совсем недавно расчищалась топорами людей Куо.
Тони огляделся по сторонам, держа автомат наизготовку. Однако дождь искажал перспективу, и к тому же пламя пожара отбрасывало беспорядочные тени, прыгавшие перед глазами с головокружительной быстротой.
Беннетта нигде не было видно, и Симбал, ругая себя на все лады, зашел дальше в джунгли и, повернувшись, двинулся параллельно стене фабрики.
Уловив краем глаза стремительное движение, он, пригнувшись, бросился в ту сторону с такой скоростью, на какую только был способен. В следующую секунду у Тони перехватило дыхание. Он перегнулся пополам, когда Беннетт нанес ему второй удар по почкам. Автомат выпал из рук Симбала, и Беннетт тут же бросился поднимать его.
Симбал устремился за ним. Ухватив его за ноги, он опрокинул противника на землю, но тот, перевернувшись на живот, ударил Тони ногой в лицо.
Носок ковбойского ботинка всего лишь оцарапал Симбалу щеку, зато каблук врезался ему точно в челюсть. Тони отлетел назад, а Беннетт кинулся за АК-47, завладел им и торопливо прицелился.
Он спустил курок в тот момент, когда Симбал прыгнул на него. Спешка подвела Беннетта: очередь прошла мимо. Тони же, еще не успев приземлиться, снизу ударил его под подбородок ребром ладони.
От удивления и боли Беннетт вскрикнул, а Симбал, свалив врага на землю, ударил его локтем в солнечное сплетение. Тот, в свою очередь, угодил Тони в пах прикладом автомата.
У Симбала посыпались искры из глаз. Он задыхался. Тошнота подступала к горлу.
Беннетт, еле-еле поднявшись, навел АК-47 на лежащего противника.
— Господи, Тони, ты всегда был словно заноза у меня в заднице. Эдакий благородный рыцарь. Честное слово, я думаю, что окажу тебе большую услугу, убив тебя. Я вызволю тебя из рабства, дам тебе возможность отдохнуть от каторжного труда на жалких людишек, у которых денег в карманах еще меньше, чем извилин в голове. — Он положил палец на курок. — Пока, Тони.
В этот миг Симбал выбросил вверх правую руку, которой до того держался за живот. Узкий, острый как бритва, метательный нож вошел по рукоятку в грудь Беннетта. Тот упал замертво с застывшим на лице удивленным выражением.
Сделав три глубоких вздоха, Симбал поднялся на колени. Забрав автомат из рук Беннетта, он, пошатываясь, побрел в сторону лагеря.
* * *
Кровь струилась из раны Джейка и смешивалась с дождем. Он опустился на колени, затем с большим трудом снова поднялся на ноги.
— Лан! — звал он. — Лан! О Будда!
Видя, что она снова прицеливается в него, он подумал: Не может быть, что это все происходит на самом деле. Я просто сплю и вижу кошмарный сон, от которого могу пробудиться в любую минуту.
Однако боль была настоящей, и Джейк чувствовал, как с каждым ударом натруженного сердца его силы истекают.
Делая над собой страшное усилие, он шагнул к Лан. Однако очередной порыв ветра оказался настолько силен, что Джейк вновь упал на колени. Задыхаясь, не видя перед собой ничего, кроме каких-то размытых пятен, он пытался собраться с мыслями, но вид дочери, а затем и сознание того, что она сделала и еще собиралась сделать с ним, лишили его присутствия духа. Отчаяние и ужас сковали его рассудок.
— Лан, — повторял он. — Лан, я люблю тебя.
Говорил ли он ей это когда-нибудь прежде? Когда он в последний раз держал ее в своих объятиях? Когда она в последний раз приходила к нему за утешением? Да и находила ли она это утешение, даже если и приходила к нему? Возможно, что нет. Он ведь тогда не хотел дочери. Он, помнится, сильно разочаровался в своей первой жене, когда вместо мальчика она родила ему девочку. Не зря же он приложил все усилия, чтобы закалить душу Лан, сделать ее твердой и решительной.
Теперь-то он понимал, что лишал дочери всей радости жизни. А то, что осталось от Лан, покинуло несчастливый и неуютный родительский дом и присоединилось к одной из самых радикальных триад, Стальные Тигры, действовавшей на южной границе Китая.
И вот сейчас, в приступе безумия, она собиралась убить его, своего отца. Он поднял глаза и сквозь завесу боли и горя увидел дуло пистолета. Оно смотрело ему точно между глаз. Лицо Лан оставалось абсолютно бесстрастным. Оно не выражало ни узнавания, ни гнева, ни злости — ничего. Да и что могло выражать лицо машины, запрограммированной на бездумное выполнение кошмарной задачи.
Джейк предпринял последнюю, отчаянную попытку приблизиться к ней. Поднявшись на ноги, он сделал три быстрых, спотыкающихся шага и рухнул лицом в грязь у ее ног.
* * *
Для самой Ци Линь исчезло все вокруг, кроме него. Она слышала, как он произносит вновь и вновь одно и то же имя, но вряд ли сознавала, что оно когда-то принадлежало ей. Скорее, ей казалось, что он говорит на каком-то чужом языке, каждый звук которого ударял ее, точно капли дождя.
Она чувствовала, как длинная рука полковника Ху протянулась откуда-то из мрака ночи и ласкает ее, в то время как он мысленно беседует с нею. Он говорил ей, что надо делать, а она внимательно слушала. Ее палец плотнее лег на курок и стал медленно сгибаться Она не хотела поспешив испортить выстрел.
Вдруг она растянулась на земле, судорожно хватая воздух ртом, и увидела склонившееся над ней лицо другой женщины.
Блисс, изловчившаяся незаметно приблизиться к ней, обсушилась на нее плечом, вложив в толчок всю силу своего натренированного тела.
Она думала только о том, чтобы спасти Джейка. Отделившись от шаньских воинов, она искала его повсюду в хаосе, охватившем лагерь. Она злилась на Джейка за то, что он удалил ее от главного места событий, но не стала спорить, у него хватало и других забот, помимо споров с ней. Однако она не сомневалась, что ей обязательно представится шанс помочь ему, и, главное, надо было не упустить его.
Такой шанс ей выпал после взрыва на фабрике. Блисс не теряла времени даром. Она видела, как в Джейка угодила первая пуля, и, рефлекторно прицелившись из автомата, собиралась прикончить его противника. Как вдруг она услышал крик Джейка, а затем и сама узнала Лан.
Вначале она решила не причинять вреда девушке, а просто лишить ее возможности сопротивляться. Но, едва вступив в контакт с Лан, Блисс поняла, что дело плохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
— Вот вход, — показал он, направляясь к деревянной лестнице.
Он поднялся на верхнюю ступеньку. Джейк и Тони не отставали ни на шаг. Он чувствовал их присутствие за спиной. Как он и предполагал заранее, они торопились попасть в дом и поэтому несколько мешали друг другу. Его чувства были обострены настолько, что, не поворачиваясь, он мог точно сказать, где был каждый их них.
Положив правую руку на дверную ручку, он потянул ее на себя. В тот же миг он выхватил левой рукой пистолет из-под пояса и развернулся на сто восемьдесят градусов. Его палец уже нажимал на курок. Враги стояли в двух шагах от него, и промахнуться было невозможно...
* * *
Чень Чжу как раз получал от американцев столь нужные ему секретные сведения, когда снаружи раздались выстрелы. Он, как, впрочем, и все остальные присутствующие, резко повернулся к двери.
Она распахнулась, и внутрь помещения фабрики ворвался дождь, сопровождаемый пронзительными завываниями ветра. Затем на пороге выросла фигура генерала Куо. Он уставился на собравшихся круглыми от удивления глазами.
Раздраженный тем, что его оторвали от дела в столь важный момент, Чень Чжу злобно буркнул.
— В чем дело?
— Чем вы занимаетесь тут, — гневно осведомился Куо, — когда...
Не договорив, он запнулся, и кровь хлынула потоком из его рта. Сделав два спотыкающихся шага внутрь помещения, он тяжело навалился на один из оцинкованных столов. Рефлекторно выбросив вперед левую руку, он попытался ухватиться скрюченными, побелевшими пальцами за спиртовую горелку и опрокинул ее. Потом он перевел остекленевший взгляд на свою форму, имевшую довольно жалкий вид, и громко выругался. Затем его колени подогнулись, и он съехал на пол. В немигающих глазах его застыл упрек, обращенный к Чень Чжу и его компаньонам.
В дверях появились еще двое. Едва перешагнув порог, Симбал направил автомат на группу людей, двое из которых были ему хорошо знакомы.
— Черт возьми, — промолвил Эдвард Мартин Беннетт.
— Давно не виделись, — приветствовал его Тони.
Джейк, появившийся за ним следом, присел на корточки возле трупа генерала Куо и попытался нащупать пульс.
— Он мертв, — сказал он в конце концов, и Симбал кивнул.
Вдруг Чень Чжу, стоявший позади Питера Каррена, яростно пнул американца ногой.
Захваченный врасплох, Каррен, разумеется не ожидавший ничего подобного, невольно рванулся вперед, и Симбал тут же нажал на спусковой крючок автомата. Тело Каррена дернулось, на мгновение замерло и отлетело назад, точно сухой лист, брошенный порывом ветра.
Раздался странный треск. Джейк огляделся по сторонам и увидел, что пламя от опрокинутой генералом Куо горелки бежит по дощатому полу. Огненные язычки уже добрались и до деревянных полок, уставленных стеклянными пузырьками, банками и металлическими коробками.
— Сматываемся! — крикнул Джейк Тони. — Среди этих химикатов наверняка есть горючие вещества!
— Я не уйду без этих ублюдков, — ответил Симбал.
— Давай! — Джейк проскочил мимо него, толкая перед собой Беннетта.
Какой-то старик, у которого одно плечо было выше другого, смотрел на Джейка с невозмутимостью сфинкса.
— Джейк Ши, — позвал он тонким, пронзительным голосом.
Джейк схватил его за шиворот: старик явно не мог передвигаться с нужной скоростью. Было видно, что он уже дышит на ладан.
Едкий дым заполнил помещение фабрики. Ядовито-серые клубы его заползали в ноздри, обжигая горло, заставляя слезиться глаза. Раздался громкий взрыв, и пламя загудело с устрашающей силой.
Торопясь изо всех сил, Джейк вынес Хуайшань Хана на улицу и опустил его на землю. Мутное небо нависало, казалось, над самыми верхушками деревьев. Увидев в стороне Симбала и Беннетта, Джейк повернулся, вспомнив про четвертого. Несомненно, то был Нага. Чень Чжу. Джейк было шагнул к фабрике, как раздался новый оглушительный взрыв и с приземистого строения сорвало крышу. Одна из стен рухнула, и рыжее пламя взметнулось вверх, несмотря на проливной дождь.
Джейк отвернулся, и взгляд его упал на старого китайца, сидевшего на земле, прислонясь к стволу дерева. Кривая гримаса боли застыла на его морщинистом лице.
— Ты — Хуайшань Хан, — обратился к нему Джейк на мандаринском диалекте.
Старик выглядел озадаченным.
— Не может быть, чтобы отец называл тебе мое имя.
— Один человек, бывший при смерти, сообщил мне его. Он был членом твоей дицуй. Ведь дицуй принадлежит тебе, не так ли?
— Мне, — подтвердил старик. — Мне и Чень Чжу. С помощью дицуй он получил власть, о которой мечтал.
— А ты? Что получил ты, старик?
— Я? Получил назад жизнь. — Хуайшань Хан вцепился в Джейка когтистыми пальцами и притянул к себе. — Жизнь, отобранную у меня твоим отцом. Он лишил меня всего: жены, ребенка, карьеры. Казалось, он навсегда втоптал меня в грязь. Однако дицуй вернула меня к жизни. Я снова попал в теплые объятия своих собратьев-коммунистов, уже изрядно подзабывших даже недавнее прошлое. Да, некому было вспомнить меня: старая гвардия погибла от чисток и болезней. Некому, кроме твоего отца. Зато он не забыл ничего и всячески старался помешать мне снова обрести власть в Китае. — Он наклонил голову, словно прислушиваясь к треску пожара. — Видишь ли, он должен был умереть, ибо только он мог остановить меня. Ну и, конечно, ты.
— Так это ты убил моего отца?! Только гора знает, — говорил Джейку Хигэ Моро. Значит, он имел в виду Шань.
— Месть сама по себе является наградой, — продолжал Хуайшань Хан. — Твой отец однажды практически уничтожил меня. Хуже того, он уничтожил мое будущее. Мою жену, любимую Сеньлинь, и еще не родившегося ребенка. Да, они сгинули на дне колодца в Шуанцзин. Он и меня швырнул в этот мрак, В преисподнюю.
Глаза старика лихорадочно блестели и в них прыгали отражения огненных языков, лизавших остов опиумной фабрики.
— Твой отец сделал что-то непостижимое с Сеньлинь. Что-то отвратительное и ужасное. Он обезобразил ее душу. Ее просто нельзя было узнать. И все равно я любил ее. Она была единственной, кого я когда-либо любил!
Голос Хуайшань Хана перешел в жалобный, мучительный вой. Ничего подобного Джейку не доводилось еще слышать. Капли дождя барабанили по белому как мел лицу старика, дышавшего так, словно он продолжал безумную гонку, начатую много лет назад.
— Проклятый колодец. — Он не хотел умолкать. — Я провел в нем почти неделю. Мой хребет был сломан. Я едва мог шевельнуться. Однако, упав туда, я взял с собой и свою Сеньлинь. — Его глаза наполнились слезами, и плясавшие в них отсветы пламени расплылись, приобретя причудливую форму. — Она была сверху. Мое изломанное, разбитое тело защитило ее от серьезных травм. Каменный выступ, о который я сломал хребет, не дал нам упасть в бездонные глубины.
Хуайшань Хан уронил голову, каким-то чудом державшуюся на шее, похожей на тонкий стебелек.
— О, ведь она могла спасти меня! — воскликнул он горестно. — Она могла спасти нас обоих. Однако вместо этого она стала бороться со мной, пытаясь спихнуть меня вниз. Она по-прежнему находилась во власти чар твоего отца. Наверное, чтобы подчинить ее себе, он воспользовался каким-то ужасным, невообразимым колдовством. Я не мог поверить в происходящее. Я умолял одуматься и спасти нас. Это было в ее силах. Сверху доносился голос твоего отца. Он звал Сеньлинь, просил ее откликнуться. Как я ненавидел его! Должно быть, отчаяние придало сил Сеньлинь. Она принялась бить меня куда попало, словно окончательно лишившись рассудка. Едва разглядев ее лицо во мраке, я понял, что она перестала понимать, что делает. Перестала принадлежать мне, своему мужу. Перестала быть собой — Сеньлинь.
Она вдруг превратилась в совершенно чужого для меня человека, к тому же пытавшегося убить меня.
Хан взглянул на Джейка.
— Я сделал единственное, что мне оставалось. Она сказала мне, что беременна, и в этот момент я, должно быть, тоже сошел с ума. Я помню, что в голове у меня застряла одна мысль: Это его ребенок, а не мой! Вот тогда я убил ее и его. Ребенка. Свое будущее. В один миг я лишился всего. Всего. А потом на целую неделю остался с ними наедине.
Старик вздернул голову и еще крепче ухватился за Джейка.
— Понимаешь, мне было мало убить твоего отца, Джейк Ши. — Его слезы высохли. В ясных, почти бесцветных глазах горела какая-то неутоленная страсть. Джейк представил себе, как давным-давно Хуайшань Хан точно таким же взглядом впивался в лицо Сеньлинь за мгновение до того, как отправить в вечный мрак ее и нерожденного ребенка.
Почувствовав внезапный приступ отвращения, он вырвался из рук Хуайшань Хана. Однако он снова вцепился в него своими костлявыми пальцами.
— Этого было мало, Джейк Ши, — завопил он. — Твой отец отобрал у меня не только любовь и жизнь, но и будущее. Теперь я уничтожу его будущее!
Чудовищным усилием Джейку все же удалось оттолкнуть от себя полоумного старика. Он испытывал непреодолимое омерзение. Ужаснувшись при виде столь низко опустившейся человеческой души, он развернулся лицом к горящему строению, намереваясь отыскать Симбала и Беннетта. Однако вместо них увидел другого человека, медленно приближавшегося к нему.
Джейк понял, что это женщина. Шаг за шагом она подходила к нему, и наконец сквозь пелену дождя и клубы дыма стали проступать очертания лица, такого знакомого. Сколько раз оно являлось ему во сне, после того, как четыре года назад на берегу реки Сумчун Ничирен застрелил...
Лан! Дочь, живая!
— Лан, — позвал он ее. Невыразимая радость охватила все его существо. — Лан!
— Привет, папа! — сказала она, как когда-то учил ее полковник Ху, вытащила пистолет и, прицелившись, нажала на курок.
* * *
Услышав выстрелы, Тони Симбал развернулся так резко, что брызги дождя полетели во все стороны. Едва он успел разглядеть Джейка и стоящую напротив него тонкую фигуру, как Беннетт кинулся бежать во весь дух, и Тони пришлось помчаться за ним следом.
На территории лагеря царил настоящий хаос, вызванный грозой, взрывом на фабрике и внезапным налетом шаньских воинов. Мгновенно сориентировавшись, Беннетт метнулся в сторону горящего строения. Это был умный ход. Фабрика стояла на южной границе лагеря. Если бы Беннетт побежал в любую другую сторону, он рисковал бы наткнуться на солдат генерала Куо, не знавших его в лицо, или, еще того хуже, попасть под шальную пулю.
Симбал, приняв во внимание все эти соображения, не стал следовать непосредственно за Беннеттом, а взял немного в сторону, чтобы, обогнув горящую фабрику, попасть туда, куда бы устремился сам на месте своего противника.
Он оказался на границе джунглей. Его ноги то и дело цеплялись за низенькие кустики: джунгли надвигались на опиумную фабрику, несмотря на то что территория вокруг нее совсем недавно расчищалась топорами людей Куо.
Тони огляделся по сторонам, держа автомат наизготовку. Однако дождь искажал перспективу, и к тому же пламя пожара отбрасывало беспорядочные тени, прыгавшие перед глазами с головокружительной быстротой.
Беннетта нигде не было видно, и Симбал, ругая себя на все лады, зашел дальше в джунгли и, повернувшись, двинулся параллельно стене фабрики.
Уловив краем глаза стремительное движение, он, пригнувшись, бросился в ту сторону с такой скоростью, на какую только был способен. В следующую секунду у Тони перехватило дыхание. Он перегнулся пополам, когда Беннетт нанес ему второй удар по почкам. Автомат выпал из рук Симбала, и Беннетт тут же бросился поднимать его.
Симбал устремился за ним. Ухватив его за ноги, он опрокинул противника на землю, но тот, перевернувшись на живот, ударил Тони ногой в лицо.
Носок ковбойского ботинка всего лишь оцарапал Симбалу щеку, зато каблук врезался ему точно в челюсть. Тони отлетел назад, а Беннетт кинулся за АК-47, завладел им и торопливо прицелился.
Он спустил курок в тот момент, когда Симбал прыгнул на него. Спешка подвела Беннетта: очередь прошла мимо. Тони же, еще не успев приземлиться, снизу ударил его под подбородок ребром ладони.
От удивления и боли Беннетт вскрикнул, а Симбал, свалив врага на землю, ударил его локтем в солнечное сплетение. Тот, в свою очередь, угодил Тони в пах прикладом автомата.
У Симбала посыпались искры из глаз. Он задыхался. Тошнота подступала к горлу.
Беннетт, еле-еле поднявшись, навел АК-47 на лежащего противника.
— Господи, Тони, ты всегда был словно заноза у меня в заднице. Эдакий благородный рыцарь. Честное слово, я думаю, что окажу тебе большую услугу, убив тебя. Я вызволю тебя из рабства, дам тебе возможность отдохнуть от каторжного труда на жалких людишек, у которых денег в карманах еще меньше, чем извилин в голове. — Он положил палец на курок. — Пока, Тони.
В этот миг Симбал выбросил вверх правую руку, которой до того держался за живот. Узкий, острый как бритва, метательный нож вошел по рукоятку в грудь Беннетта. Тот упал замертво с застывшим на лице удивленным выражением.
Сделав три глубоких вздоха, Симбал поднялся на колени. Забрав автомат из рук Беннетта, он, пошатываясь, побрел в сторону лагеря.
* * *
Кровь струилась из раны Джейка и смешивалась с дождем. Он опустился на колени, затем с большим трудом снова поднялся на ноги.
— Лан! — звал он. — Лан! О Будда!
Видя, что она снова прицеливается в него, он подумал: Не может быть, что это все происходит на самом деле. Я просто сплю и вижу кошмарный сон, от которого могу пробудиться в любую минуту.
Однако боль была настоящей, и Джейк чувствовал, как с каждым ударом натруженного сердца его силы истекают.
Делая над собой страшное усилие, он шагнул к Лан. Однако очередной порыв ветра оказался настолько силен, что Джейк вновь упал на колени. Задыхаясь, не видя перед собой ничего, кроме каких-то размытых пятен, он пытался собраться с мыслями, но вид дочери, а затем и сознание того, что она сделала и еще собиралась сделать с ним, лишили его присутствия духа. Отчаяние и ужас сковали его рассудок.
— Лан, — повторял он. — Лан, я люблю тебя.
Говорил ли он ей это когда-нибудь прежде? Когда он в последний раз держал ее в своих объятиях? Когда она в последний раз приходила к нему за утешением? Да и находила ли она это утешение, даже если и приходила к нему? Возможно, что нет. Он ведь тогда не хотел дочери. Он, помнится, сильно разочаровался в своей первой жене, когда вместо мальчика она родила ему девочку. Не зря же он приложил все усилия, чтобы закалить душу Лан, сделать ее твердой и решительной.
Теперь-то он понимал, что лишал дочери всей радости жизни. А то, что осталось от Лан, покинуло несчастливый и неуютный родительский дом и присоединилось к одной из самых радикальных триад, Стальные Тигры, действовавшей на южной границе Китая.
И вот сейчас, в приступе безумия, она собиралась убить его, своего отца. Он поднял глаза и сквозь завесу боли и горя увидел дуло пистолета. Оно смотрело ему точно между глаз. Лицо Лан оставалось абсолютно бесстрастным. Оно не выражало ни узнавания, ни гнева, ни злости — ничего. Да и что могло выражать лицо машины, запрограммированной на бездумное выполнение кошмарной задачи.
Джейк предпринял последнюю, отчаянную попытку приблизиться к ней. Поднявшись на ноги, он сделал три быстрых, спотыкающихся шага и рухнул лицом в грязь у ее ног.
* * *
Для самой Ци Линь исчезло все вокруг, кроме него. Она слышала, как он произносит вновь и вновь одно и то же имя, но вряд ли сознавала, что оно когда-то принадлежало ей. Скорее, ей казалось, что он говорит на каком-то чужом языке, каждый звук которого ударял ее, точно капли дождя.
Она чувствовала, как длинная рука полковника Ху протянулась откуда-то из мрака ночи и ласкает ее, в то время как он мысленно беседует с нею. Он говорил ей, что надо делать, а она внимательно слушала. Ее палец плотнее лег на курок и стал медленно сгибаться Она не хотела поспешив испортить выстрел.
Вдруг она растянулась на земле, судорожно хватая воздух ртом, и увидела склонившееся над ней лицо другой женщины.
Блисс, изловчившаяся незаметно приблизиться к ней, обсушилась на нее плечом, вложив в толчок всю силу своего натренированного тела.
Она думала только о том, чтобы спасти Джейка. Отделившись от шаньских воинов, она искала его повсюду в хаосе, охватившем лагерь. Она злилась на Джейка за то, что он удалил ее от главного места событий, но не стала спорить, у него хватало и других забот, помимо споров с ней. Однако она не сомневалась, что ей обязательно представится шанс помочь ему, и, главное, надо было не упустить его.
Такой шанс ей выпал после взрыва на фабрике. Блисс не теряла времени даром. Она видела, как в Джейка угодила первая пуля, и, рефлекторно прицелившись из автомата, собиралась прикончить его противника. Как вдруг она услышал крик Джейка, а затем и сама узнала Лан.
Вначале она решила не причинять вреда девушке, а просто лишить ее возможности сопротивляться. Но, едва вступив в контакт с Лан, Блисс поняла, что дело плохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74