Достаточно ли у вас людей, чтобы противостоять Сиануку?При упоминании этого имени Кео отхаркивается и с отвращением плюет на землю.— Сианука можно считать покойником, — говорит он. — Революционная справедливость требует, чтобы он и все старорежимные так называемые интеллигенты, которые веками пили кровь трудового народа, ответили за свои грехи.Терри пожимает плечами, когда Мун переводит эти напыщенные угрожающие слова.— Сианук по-прежнему правит страной и командует армией, которая в состоянии задуть ваш революционный пожар, как свечку.Лицо Кео передергивается. Как и все революционеры, он слеп к фактам и на все случаи жизни у него есть в запасе ханжеские и бессмысленные лозунги.— Глупости! — заявляет он. — Красные Кхмеры сильнее, чем это кажется Сиануку. Наши силы неисчислимы, и еще много есть желающих встать под знамена революции.— Пустые слова. Сианук прихлопнет вас в наиболее благоприятный для него момент.— Не суди о том, чего не знаешь. Ты что, думаешь, что с Французом пришли только те люди, которых ты видишь сейчас? — Он повел вокруг рукой. — Вы окружены! — Он хрипло рассмеялся. — Мосье Вогез предусмотрительнее, чем вы...Рукояткой пистолета Терри вышиб передние зубы Кео и затем сунул в его окровавленный рот дуло. Он смотрит в выпученные глаза кхмера, заставив себя не думать об автоматах, наставленных на него со всех сторон.— Вели своим людям опустить оружие. Если они этого не сделают в течение пятнадцати секунд, я спускаю курок.— Не думаешь ли ты, что моя смерть остановит их? — Дикция Кео сейчас явно оставляет желать лучшего и Мун с трудом понимает этот риторический вопрос.Хватка Терри усиливается, и глаза Кео еще больше выпучиваются. Выражение на лице американца не оставляет сомнения в его намерениях. Вспомнив, как этот тип только что чуть не пристрелил на его глазах своего собственного солдата, полковник приказывает Красным Кхмерам опустить стволы. Терри, в свою очередь, приказывает своим людям забрать у них оружие.— Перестреляй их всех, — говорит он Сиву, — если кто из них хоть пикнет или сделает хоть одно движение. Чтоб они не разговаривали друг с другом. И, ради Христа, убери их с глаз долой. По-видимому, за территорией города засели еще кое-кто из этой братии.Мун смотрит на Терри, не мигая.— Что бы ты сделал, — спрашивает он, — если бы этот сукин сын сказал бы тебе нажать на курок?— Я бы нажал на него, — отвечает Терри, невольно улыбаясь при виде выражения, которое появилось на лице Муна от этих слов. — Но дуло при этом было бы приставлено к его лбу, — добавил он.Схватив Кео за волосы, он ведет его через площадь перед храмом в маленькое святилище, в котором совещаются Вергилий с Французом.Они идут по галерее с обвалившейся крышей. Сюда уже вторглись джунгли в виде ползучих растений и мха. Кое-где можно видеть поддерживающие крышу подпорки: следы реставрационных работ, проводимых в начале 60-х гг.Терри идет на голос Вергилия и находит обоих вождей у главного алтаря. Место кишит тараканами величиной с палец, переселившимися сюда из джунглей. Они беспрестанно бегают по стенам так, что в глазах рябит.Вергилий подымает взгляд при появлении Терри и без слов понимает, что к чему. Терри выталкивает Кео на середину святилища. Рот полковника сильно кровоточит.— Что все это значит? — осведомляется мосье Вогез.Терри игнорирует его вопрос.— Оказывается, весьма значительный контингент Красных Кхмеров, которыми командует этот полковник, расположился вокруг города в джунглях так, что нам их не видно.Волшебник повертывается к М. Вогез.— Наш договор с вами был прост, — говорит он медленно и отчетливо. — Мы кончаем принца Сианука, а вы в ответ передаете нам все контакты, производство и путепровод, по которому переправляется героин. — Он наклонил голову, словно прислушиваясь. — И что же я слышу?— Я, право, не знаю...Вергилий выхватил нож и одним махом перерезал Кео глотку. Потом выразительно посмотрел на Француза:— Ну, а теперь знаете?— О Господи!— Мы здесь одни с вами, М. Вогез, — сказал Вергилий. — Ваших людей мы нейтрализовали. — Он помахал в воздухе ножом. — И вам я тоже мог бы с легкостью перерезать глотку. — Француз невольно отступил на шаг. — Но в этом случае никто из нас не получит того, что ему нужно. Наша сделка остается в силе, но, впридачу, вы вызволяете нас отсюда и помогаете вернуться во Вьетнам. — Он подходит к Вогезу, прикасается широкой стороной ножа к его щеке и оставляет на ней следы крови Кео, как стигмату. — Так что решайтесь.Француз кивает головой.— Но можно ли вам доверять, мосье Вогез? — вопрошает Вергилий. — Вы уже продемонстрировали свои способности к предательству.— Убивать вас не входило в мои планы, — с негодованием восклицает М. Вогез. — Засада и все такое прочее — идея Красных Кхмеров. Я понятия не имел относительно дополнительного контингента, и не допустил бы ничего подобного, если бы знал об этих планах?— Красные Кхмеры вам подчиняются?— Они подчиняются Салот Сару, — отвечает М. Вогез. — Устранение Сианука не представляется им настоятельной необходимостью. Они считают, что обладают достаточной политической силой, чтобы бросить ему вызов, не понимая, что еще не создан соответствующий климат для их прихода к власти. Нельзя допустить, чтобы они поднялись слишком рано и испортили все. Я подтверждаю: наш договор остается в силе.Когда они вышли из храма, Терри отозвал Вергилия в сторону.— Что это за болтовня насчет устранения главы государства?— Помалкивай, — ответил Вергилий. — Это не твое дело.— Ты разве забыл, что мы полноправные партнеры во всем? К тому же, я только что спас жизнь и тебе, и всем нам.Вергилий смотрит на него испытующим взглядом, потом отвечает:— Сохранение режима принца Сианука не представляется политически целесообразным. Его безответственная политика привела к тому, что надо что-то предпринять.— Кому?— Соединенным Штатам, приятель. Кому же еще?— За кого ты меня принимаешь? Так я и поверил, что Америка может убрать руководителя государства только потому, что...— Ты что, разве не знаешь, — прервал его Вергилий с жуткой улыбочкой на лице, — что мы на войне?— Я всегда считал, что ты поддерживаешь политику Сианука.— И опять ты ничего не понял, Мясник. Но я думаю, это не важно. Ты обязан подчиниться моему приказу.— Мне осточертело быть солдатом, — говорит Терри.Волшебник смеется. — Не так-то уж долго ты служишь. Вот я — другое дело. Меня можно назвать настоящим странствующим рыцарем.— Называй как хочешь, — устало говорит Терри. — Все равно от того, чем ты занимаешься, смердит. Я не хочу с этим иметь что-либо общее.— Теперь у тебя нет выбора, — говорит Волшебник. — Ты хотел быть моим полноправным партнером, так что заткнись и не жалуйся. — Он вертит в руке нож, пока на его лезвие не падает солнечный луч, заставив его сверкнуть Терри в глаза. — А альтернатива — вот она.Терри молча наблюдал, как Волшебник ускоряет шаг и, таща за собой на буксире Француза, принимает командование отрядом ПИСК. О Господи, думает Терри, ну и влип же я! Часть IIIО природе зла Время настоящее, веснаНицца — Париж — Нью-Йорк — Ист-Бэй Бридж — Провинция Шан Когда Сив услышал тихий щелчок поворачивающегося в замке ключа, он замер на месте. Но еще до этого он чувствовал, что с него довольно неприятностей.В отеле «Негреско», где он обнаружил, что бронь Кристофера Хэя аннулирована по телефону какой-то француженкой, он постоянно чувствовал, что все глазеют на рубец на его шее, и был вынужден купить женский газовый шарф, превратив его в шейный платок.После этого он провел дьявольски мучительную ночь под окнами Сутан на бульваре Виктора Гюго, дом 67, маясь на переднем сидении арендованного французского автомобиля с двумя дверцами: единственное, что он мог себе позволить по сегодняшним ценам.Шея болела сильнее обычного и, в довершение всех бед, он забыл свои таблетки в туалете самолета. Так что ко времени, когда забрезжила заря, у него было ощущение, что его живьем проглотил удав.После того, как он поговорил по телефону с Дианой, он мысленно послал всех и вся к чертовой бабушке и решил забраться в квартиру Сутан. С этим он справился весьма неплохо, открыв замок, даже не оставив на нем царапины, а потом закрыв дверь изнутри так аккуратно, что никто бы не заподозрил снаружи, что здесь что-то неладно. Закончив осмотр помещения, он обычно уходил через окно, но, в принципе, можно и закрыть замок снаружи. Он редко так поступал, потому что в этом случае больше шансов быть замеченным проходящими (или любопытствующими) соседями.В общем, Сив находился внутри квартиры на бульваре Виктора Гюго, когда Крис и Сутан вернулись из Турет-сюр-Луп.Они были так опустошены и измучены столкновением с М. Мабюсом, что так и остались стоять в дверях, молча взирая на непрошеного гостя.Наконец, Крис достаточно собрался с духом, чтобы выдавить из себя:— Вызываю полицию.— Можете не беспокоиться, — сказал Сив по-английски. Он достаточно хорошо понимал французскую речь. — Я сам полицейский.— Нельзя ли взглянуть на ваше удостоверение? — Крис слышал, как за его спиной Сутан закрывает дверь. Он посмотрел на предъявленный ему Сивом значок. — Что нью-йоркский полицейский может здесь делать? Франция, вроде, находится вне вашей юрисдикции, не так ли?Сутан тем временем молча рассматривала Сива.— Что у вас с горлом? — спросила она.Сив потрогал рукой рубец. Он не смог долго вытерпеть шейный платок, потому что он очень раздражал воспаленную кожу.— Один сукин сын, с которым мы служили вместе во Вьетнаме, похоже, меня недолюбливает.— Впечатление такое, что он пытался убить вас, — заметила Сутан, вспомнив почему-то о том, как погиб Терри.— Ага. Пытался изо всех сил. Вы и есть Сутан Сирик? Она кивнула.— Вы знаете человека по имени Аль Декордиа?— В чем дело? — вмешался Крис. — Вы вламываетесь в квартиру мисс Сирик, начинаете допрашивать...— Сказано в лучших адвокатских традициях.— Откуда вы знаете, что я адвокат?— Мне известно о вас многое, мистер Хэй, — ответив Сив.— Но послушайте...— Не надо, — прервала его Сутан, протестующе поднимая руку. — Пусть кончит. Так что насчет Аль Декордиа?Сив повернулся к ней.— Так вы знали его?Лицо Сутан слегка побледнело.— Что вы хотите сказать своим «знала его»?— К сожалению, он мертв, мисс Сирик.Она невольно вскрикнула, и Крис обнял ее за плечи.— Кто этот Аль Декордиа, черт побери? — спросил он.— Как? — Сутан, наконец, обрела голос. — Я имею в виду, как Аль умер?— Его убил тот самый человек, — ответил Сив, — который пытался убить и меня. Человек, который убил и моего брата Доминика.— О Господи!— Оба были обезглавлены, мисс Сирик. — Сив увидел, как она обвисла в объятиях Криса. Пожалуй, надо копнуть поглубже, подумал он. — Именно этим способом был убит и Терри Хэй, не так ли?— Может, хватит? — обратился к нему Крис. — Что вы здесь такое говорите, черт побери?Сив не торопился отвечать, а подождал, когда Крис усадит Сутан на диван.— Спросите ее сами, м-р Хэй, — предложил он, — если она еще не рассказывала вам, как погиб ваш брат.Крис опустился на колени рядом с диваном, переведя глаза с Сива на Сутан.— Я... только знаю, что он был убит... я не подумал... — Он испытующе посмотрел на нее. — Сутан?Когда она нашла в себе силы заговорить, ее голос был едва слышен.— Извини. Ты не спрашивал, а я как-то не видела смысла рассказывать об этом. Терри был обезглавлен.— Как мой брат и Декордиа. — Если в этом и был какой-то повод для удовлетворения, то Сив его так и не смог увидеть.Крис поднял на него глаза.— Что здесь, ради всего святого, творится?— Чтобы разобраться в этом, — ответил Сив, — я и прилетел сюда за шесть тысяч миль. * * * Мильо и Логрази опять встретились в крошечном двухъярусном садике внизу авеню Франклина Рузвельта. День был не такой погожий, как во время их предыдущей встречи.М. Логрази разглядывал пятнистых карпов, плавающих в мутной воде. Он стоял в тени развесистой плакучей ивы. Римские колонны за его спиной уходили прямо в ее густую зелень.— Время не дремлет, — изрек Логрази в своей характерной отрывистой манере, когда Мильо приблизился. — Мне надо, чтобы эта Сирик как можно скорее сказала вам, где Терри Хэй спрятал Преддверие Ночи. А потом вы уберете ее — навсегда.Значит, грустно подумал Мильо, моя игра не стоила свеч. Я смог только на время отсрочить смертный приговор Сутан.Начал моросить дождь и Мильо поднял воротник. Он все еще не мог придти в себя после удара, который нанес ему Логрази, сумевший так здорово его провести. Мафиозная личина цэрэушника была так убедительна, что обманула даже его сторожевых псов. Что и говорить, безупречно сделано — не то, что обычная их топорная работа. Но Мильо понимал теперь, что ничего обычного в этой ситуации быть не может. Недаром за дело взялся сам Волшебник. Он вздрогнул, вспомнив это имя. Сначала ему приказали убить Сутан, потом вручили ему то, что он принял за прощение ее грехов, а затем забрали индульгенцию. Эта пытка — тоже дело рук Волшебника? Может, он знает, кто скрывается под именем Мильо, и именно поэтому его мучает? Это было бы как раз в духе Волшебника: злобное, садистское мучительство.Логрази ерзал на месте, будто от избытка энергии, с которой ему не хотелось расставаться.— Кроме того, — добавил он, — мы решили, что ее приятеля Кристофера Хэя надо тоже убрать. Логично предполагать, что она рассказал ему все, что знает сама.— Я, конечно, сделаю все, что надо, — сказал Мильо. — Но считаю себя обязанным напомнить вам, что чем больше мертвых тел мы оставляем на своей дороге, тем больше привлекаем к себе внимание разнообразных служб, следящих за соблюдением закона.— Предоставьте думать о последствиях нам, хорошо? — резко осадил его Логрази. — Просто сконцентрируйтесь на своей работе. — Он зябко потирал руки. Из-за этой весенней промозглости Париж становится похожим на Лондон. — Мы подаем команду, вы прыгаете. От души надеюсь, вы не забыли, как это делается.— Не забыл.— Это хорошо. — Логрази подул на озябшие руки.— Однако имеется одно «но». — Мильо достал из кармана пальто конверт из бурой бумаги и подал его Логрази.— Что это?— Сами посмотрите, — предложил Мильо. Он понимал, что его вынуждают принимать отчаянные меры, но с этим ничего не поделаешь. Волшебник дергает за веревочки, просто не оставляя ему выбора.Когда Логрази достал из пакета первый из черно-белых снимков, очень зернистых из-за большого расстояния, с которого производилась съемка, и из-за плохого освещения в комнате, где находились в тот момент Логрази и Волшебник, Мильо сказал:— Я мог послушно выполнять ваши приказания до того, как в мои руки попали эти снимки. До этого правила игры были мне понятны и я знал, по какую сторону забора нахожусь.М. Логрази стоял неподвижно, как столб. Было даже трудно сказать, дышит ли он еще.— Теперь все переменилось, — подытожил Мильо. — Теперь надо начинать все сначала, чтобы наше деловое сотрудничество могло продолжиться.Лицо Логрази было по-прежнему непроницаемым.— Это вас не касается. — Он так внимательно изучал фотографии одну за другой, словно пытался найти в нерезком изображении лица Волшебника ответ на незаданный вопрос: откуда они у Мильо.— Вот как? — сказал Мильо, постепенно оживляясь от такого разговора. — Тогда скажите мне, к кому мне обращаться за помощью, если, выполняя ваши необдуманные приказы, я попадусь в руки Интерпола?— Я вам уже говорил. Вам нечего бояться Интерпола.— Конечно, мафия могущественна, — возразил Мильо. — Но не настолько могущественна, чтобы контролировать Интерпол.— Ну и что из всего этого следует? — осведомился, наконец, Логрази, возвращая фотографии.— А то, что я хочу знать, на кого вы в самом деле работаете. Поскольку я работаю на тех же людей, я имею право знать своих хозяев.— Ваша забота — найти Преддверие Ночи, — грубо осадил его Логрази. — Ваша забота — добыть для нас Лес Мечей в его полном наборе. И еще ваша забота — начать операцию «Белый Тигр». И это все, что от вас требуется.— Возможно, я выразился недостаточно ясно, мосье Логрази. Являясь вашим главным экспертом по Шану и будучи единственным человеком, который может добыть для вас Лес Мечей, я хочу знать, кого вы привлекли к операции и почему? — Он помахал в воздухе пакетом с фотографиями.Логрази посмотрел на него таким тяжелым взглядом, что на мгновение Мильо пожалел, что сказал слишком много для первого раза. Но, поскольку ему было уже нечего терять, он храбро продолжал:— Боюсь, что не смогу продолжать с вами сотрудничать, бродя в потемках. В конце концов Лес Мечей у меня. Ведь он именно ему нужен, не так ли?Они уже отошли от прудика, но Логрази, поминутно оглядываясь, все не мог расстаться с ним. Когда он заговорил, его голос был таким тихим и таким далеким, словно он донесся с того места, где они прежде стояли.— По правде сказать, Мильо, я и сам не знаю, что ему нужно. Его зовут Вергилий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70