Нужно только выбежать на дорогу и попытаться остановить эту машину.
Бьюджи кивнула и отпустила мою руку. Выбежав на середину шоссе, я замахала руками, подавая сигнал водителю знакомого голубого фургона, появившегося из-за поворота.
– Эй, Бридж! – закричала я что было мочи. – Скорее сюда!
Бридж Уилкинс притормозил свой грузовичок и высунулся из окошка.
– Порция? Неужели это ты, малышка? Что ты делаешь посреди шоссе?
– У Бьюджи начались схватки! – объяснила я, указывая рукой на подругу. – Вы можете довезти ее до города?
Бридж посмотрел на место пассажира, заваленное железным хламом и инструментами. Я заглянула в кузов: он был доверху загружен досками, закрепленными тросом.
– Пока я разгружу машину, ребенку уже пора будет идти в школу, – мрачно пошутил Бридж, озабоченно наморщив лоб. – Поступим так: я сгоняю на ферму и вернусь вместе с Йеном. А ты пока ступай скажи ей, что все будет нормально.
Он сорвался с места. Я бегом вернулась к Бьюджи и сказала, обняв ее за плечи:
– Это был Бридж Уилкинс.
– Ты меня разыгрываешь? – не поверила она мне. – Впрочем, Трули – маленький город. Но куда же он помчался?
– За Йеном. Они скоро вернутся и отвезут тебя в больницу.
– Порция, если бы ты только знала, как это дьявольски больно! – снова схватив меня за руку, простонала Бьюджи. – Это невозможно выразить словами. Нас предупреждали на занятиях для молодых мам, что будет больно, но я не думала, что настолько больно!
– Потерпи немного, – упрашивала я, поглаживая ее по волосам.
Бьюджи стиснула мою руку так крепко, что у меня на глазах тоже выступили слезы.
– Не знаю, смогу ли я терпеть, – сдавленно произнесла она, глядя на меня округлившимися от ужаса глазами.
– Сможешь, – сказала я с уверенностью бывалой роженицы. – Ты будешь рожать в прекрасной больничной палате, под опекой опытного медицинского персонала. А Дэви будет стоять рядом с твоей кроватью. Надо только немного потерпеть.
Я обняла ее одной рукой и стала мысленно молиться, чтобы все действительно закончилось хорошо, как я ей и обещала. Время тянулось пугающе медленно. Наконец я услышала шум приближающихся автомобилей. По шоссе мчались машины Йена и Бриджа. Остановившись у обочины рядом с нами, мужчины вдвоем отнесли Бьюджи во внедорожник писателя и уложили ее там на заднее сиденье. Бросив мне сотовый телефон, чтобы я связалась с Дэви, Бридж сел за руль своего грузовичка. Едва я успела прыгнуть на сиденье рядом с Йеном, как он тронулся с места, даже не дождавшись, пока я захлопну дверцу.
– Где находится больница? – глядя на шоссе, спросил он.
– Поезжайте до Мэйн-стрит, на перекрестке сверните налево и вскоре справа увидите здание больницы, – ответила я, набирая номер телефона Дэви.
Бьюджи начала вопить от боли. Я обернулась и протянула ей руку. Она вцепилась в нее с такой чудовищной силой, что, казалось, сейчас захрустят кости. Но мне все-таки удалось набрать другой рукой номер приемной шерифа и сообщить секретарю о случившемся. Йен, порыскав взглядом по сторонам, проехал на красный сигнал светофора – слава Богу, других автомобилей в этот момент на перекрестке не оказалось.
– Ну, как она? – спросил он, прибавив скорость. – Держится?
– Я молодец! – крикнула ему в ответ Бьюджи. – Дави на газ! Мое терпение вот-вот лопнет.
Дэви встретил нас возле дверей отделения экстренной помощи. Йен и Бридж вытащили Бьюджи из машины и усадили ее в специальное кресло на колесиках. Поблагодарив их, Дэви покатил роженицу в больницу. Немного успокоившись, я повернулась к Бриджу и сказала:
– Кажется, все обошлось! Спасибо!
– Мы все старались ей помочь, детка! – тепло улыбнулся он.
Только теперь я заметила, что он почти не изменился со времени нашей последней встречи. Прибавилось только серебра в волосах и грусти в глазах. Мое сердце сжалось: он был мне как родной дядя с тех пор, как мне исполнилось двенадцать. И все те годы, пока мы с ним не виделись, мне его очень не хватало. Бридж помог мне получить работу у Морриса Бэбба, чинил мой розовый велосипед, смешил меня забавными анекдотами. Но рок, преследующий всех женщин Фаллон, не пощадил и его. Бридж исчез из моей жизни, когда я закончила среднюю школу.
– Как хорошо, что вы случайно проезжали мимо, – сказала я, возвращая ему мобильник.
– Очевидно, так уж было Богу угодно, – пожал он плечами. – Рад был с тобой повидаться, малышка. А теперь ступай к Бьюджи. Позвони мне, когда она разрешится от бремени. Если родится мальчик, попроси ее назвать его в мою честь. Так и передай ей: дескать, я просил назвать мальчугана Бриджем.
– Непременно передам, – пообещала я.
Он кивнул, попрощался с Йеном и уехал. Мое волнение достигло предела. А мне еще требовалось объясниться с Йеном. Глубоко вздохнув, я сказала:
– Спасибо за помощь! Если бы не вы, Бьюджи пришлось бы рожать на обочине. Я пойду проведаю ее.
– Надеюсь, что роды пройдут нормально, – улыбнулся Йен.
У меня затряслись ноги и руки, я почувствовала приближение истерики и снова пробормотала:
– Ну, так я пойду.
– Передайте ей после родов мои поздравления, – сказал Йен.
– Обязательно передам. – Я не в силах была тронуться с места. Мне вдруг вспомнилось, как уютно мне было однажды в его объятиях, пока все неожиданно не полетело вверх тормашками. Пожалуй, я бы пожертвовала чем угодно, чтобы снова ощутить поддержку и сочувствие Йена. Даже своей гордостью.
– Останьтесь со мной, пожалуйста! – неожиданно для себя взмолилась я. И тотчас же прикусила язык, почувствовав себя полной идиоткой. Единственное, что меня оправдывало, это охватившая меня слабость. И еще, пожалуй, страх увидеть его удаляющуюся спину. – У меня дрожат коленки, – призналась я. – И внутри все трепещет. Это все из-за перенесенного стресса. Мы с Бриджем не виделись уже много лет, после одной неприятной старой истории, произошедшей между ним и Верой. Он был для меня почти как отец, другого такого близкого человека у меня никогда не было. И сейчас, после всего пережитого, мне требуется дружеская поддержка.
– Я с удовольствием останусь с вами, – улыбнулся Йен.
– Спасибо! – обрадовалась я.
– Не за что! Честно говоря, мне приятно, что вы попросили меня побыть немного с вами. – Он перевел дух и продолжал: – Знаете, роды, как правило, затягиваются на несколько часов. У моей сестры трое сорванцов, и каждого она рожала в течение почти суток. Может быть вам стоит заскочить домой и переодеться? – Он поглядел на мои ноги, перепачканные водами, хлынувшими из Бьюджи.
– О Боже! Я совсем об этом забыла! – Опершись на плечо Йена, я сняла испорченную обувь вместе с промокшими носками. Оставшись босиком на тротуаре, я с ужасом посмотрела на свои загубленные туфли и содрогнулась.
– Я не смогу к этому прикоснуться, – прошептала я.
– Подождите минуточку! – попросил Йен и, сбегав к машине, принес из багажного отделения мешок для мусора, сложил в него носки и туфли с тротуара и бросил все это в мусорный контейнер.
– Пожалуй, – сказал он, когда мы уселись в его машину, – это самая противная вещь, которую я сделал ради женщины.
Смеяться мне почему-то не хотелось.
– Спасибо, что подвезли меня, – сказала я, выйдя из душа. – И за то, что остались. Подождите, пожалуйста, меня еще минуточку!
Я размотала полотенце на голове, швырнула его на кровать, заколола волосы на макушке и стала переодеваться в джинсы и майку.
– Можете не торопиться, – отозвался Йен из столовой.
Взглянув на себя в зеркало и оставшись довольна своим видом, я вышла в столовую и предложила:
– Давайте заедем в кондитерскую Сью Энн и полакомимся пончиками с кофе.
Йен стоял у кухонного столика и с любопытством рассматривал бархатную коробочку, оставленную Питером. Заслышав мои шаги, он обернулся и с улыбкой кивнул:
– Что ж, поехали!
Но мои ноги приросли к полу. Поигрывая ключами от машины, Йен пристально смотрел на меня.
– Мы с ним не общались почти четыре месяца, – пролепетала я. – И вдруг он, даже не предупредив меня, прикатил сюда из Бостона и попросил моей руки.
Йен сочувственно вздохнул. Последовала короткая, но выразительная безмолвная сцена, в течение которой я лихорадочно пыталась угадать по выражению его лица, что он чувствует и о чем думает в данный момент. Но на лице невозмутимого англичанина не дрогнул ни один мускул.
– Это меня совершенно не касается, – произнес он наконец.
– Я ему отказала, – выпалила я, вытаращив глаза. Йен покосился на футляр, потом снова взглянул на меня, но так и не проронил ни слова. А мне почему-то вдруг подумалось, что я, собственно говоря, и не отказывала Питеру. Хотя и собиралась. Не выдержав томительного молчания, я добавила:
– С тех пор мы с ним еще не виделись. Я хочу вернуть ему его подарок.
Йен окинул рассеянным взглядом мое жилище, покусал губу, хмыкнул и сказал:
– Кажется, мне следует извиниться перед вами, Порция.
– Нет! – шагнула я к нему. – Вы не должны передо мной извиняться. Я сама во всем виновата! Мне ужасно стыдно за все, что я вам наговорила!
– Не принимайте это близко к сердцу. – Йен махнул рукой. – Мне понятны мотивы вашего поступка. Я Немного погорячился и прошу вас меня простить.
– Тогда и вы простите меня, Йен! – вскричала я. Он молча кивнул, не глядя мне в глаза. Я подошла еще ближе к нему и спросила:
– В чем дело? Вы все еще сердитесь?
Йен покосился на меня и вновь отвел взгляд. На мгновение мне почудилось, что ему хочется поцеловать меня.
Но уже в следующую секунду я поняла, что заблуждаюсь.
– Видите ли, Порция, дело в том, что... – запинаясь произнес он. – Короче говоря, тот эпизод навел меня на мысль, что нам нужно остаться добрыми друзьями. И не более того.
– Ах вот как! – Я прикусила губу.
– Как только я завершу работу над своей новой книгой, – сказал Йен, – я тотчас же уеду в Лондон.
По спине у меня пробежал холодок: я знала, что его работа над романом приближается к концу, еще неделя-другая – и все.
Йен пожал плечами и мертвым голосом добавил, не глядя на меня:
– А вы в конце лета вернетесь к себе в Нью-Йорк. Мы просто встретились в неудачное время, к сожалению.
«Если бы дело заключалось только в этом, – подумала я, – то сейчас ты бы смотрел мне в глаза». Впрочем, это ничего бы не изменило, всемогущее «антипригарное покрытие» все равно бы победило.
– Да, конечно, – сказала я. – Вы абсолютно правы.
– Поймите меня, Порция! – воскликнул Йен, взглянув наконец-то мне в глаза. – В этом нет ничего личного.
Любопытное оправдание отказа!
– Разумеется, я все понимаю. Виной всему неудачное стечение обстоятельств.
– Вот именно, – сказал Йен, как-то странно посмотрев на меня.
– Действительно, затевать что-то серьезное не имеет смысла, – согласилась я, заправляя за ухо локон.
– Вот и я о том же! – радостно подхватил он и добавил, теребя ключи: – Что ж, надеюсь, вы еще заглянете ко мне как-нибудь после полудня. Мы ведь славно проводили вместе время! Я скучал по вас всю неделю.
– Я тоже, – вымученно улыбнулась я.
– Так что же, мы едем в кондитерскую? – переступив с ноги на ногу, спросил Йен.
– Конечно! – тряхнула я головой и направилась к двери, размышляя о загадочной напасти, передающейся всем девицам Фаллон из поколения в поколение, наравне с другими наследственными качествами. Если бы ученым удалось открыть ген «тефлоновой вагины», это многое бы объяснило.
Карты сдавал Йен. Мы играли в блэкджек. У меня было шестнадцать очков, у Йена – четырнадцать.
– Еще карту! – потребовала я.
Йен метнул карту на стол. Пятерка червей.
– Ура! – завопила я, радостно захлопав в ладоши. Было два пополудни, но, как и предсказывал Йен, маленький сорванец еще не появился на свет. Мать Бьюджи и Дэви находились в больничной палате. Мы с Йеном резались в коридоре в карты.
– Не спеши ликовать, – охладил мой пыл Йен, вскинув руку. – Посмотрим еще, что выпадет мне.
– Ты все равно не наберешь «двадцать одно», – с Усмешкой ответила я, предвкушая верный выигрыш.
– Как ты можешь быть в этом уверена? – возразил он, постукивая пальцами по рубашке верхней карты в колоде.
– А какие у тебя шансы?
– Не знаю, но все-таки попытаю удачи.
– Бесполезно! – покачала я головой.
– Поглядим! – Йен открыл карту и метнул ее на стол. Я взглянула на нее и вскричала:
– Ты шулер! – Ему выпала семерка треф. Он выиграл.
– Разумеется, нет! И не пытайся увильнуть от расплаты.
– Хорошо, – вздохнула я. – Уговор есть уговор. Говори свое желание!
Йен постучал носком ботинка по полу, задумчиво глядя в потолок, и объявил:
– Расскажи мне о ваших с Питером отношениях.
– Зачем тебе это надо?
– Должен признаться, что я крайне любопытен. – Йен положил колоду на стол. – Я же писатель.
Он был прав, и я была вынуждена сдаться.
– Хорошо. Но только это длинная история. Так что я схожу раздобуду кофе. А ты усаживайся поудобнее.
– Ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, что твоя идея «тефлоновой вагины» – сущий вздор, игра больного воображения?
Йен выбросил пустой стаканчик из-под кофе в мусорную корзину и, вытянув ноги, снова откинулся на спинку продавленного кожаного дивана. Мы с ним выпили уже по три стаканчика. Я говорила почти без умолку полтора часа и успела выложить ему без утайки всю нашу с Питером историю, со дня знакомства, состоявшегося три года назад, и до спектакля, разыгравшегося в моей квартирке в Трули за считанные минуты до прихода Йена, с которым у меня было назначено свидание.
– Это вовсе не вздор! – стояла на своем я. – По-моему, все дело в каком-то химическом веществе, вроде феромонов...
– А по-моему, твоей вины здесь нет! – заявил Йен. – Подумай сама. Питер оставил тебе прощальное послание на титульном листе своей книги. Случайно ли это? Мне кажется, что он законченный эгоист, думающий только о себе. И внезапная смена его настроения вызвана только его личностными проблемами. Возможно, он страдает комплексом неудачника.
– Нельзя ли попроще? – спросила я.
– Хорошо. Как известно, мужчины, чрезмерно озабоченные собственной персоной, не становятся другими в одночасье. Тебе следовало бы приглядеться к Питеру получше и хорошенько подумать, стоит ли связывать свою судьбу с таким человеком. А ты легкомысленно надеялась, очевидно, что ради тебя он вдруг полностью изменится. Пойми меня правильно, я вовсе не хочу сказать, что ты того не стоишь!
– Я так и не думаю, – сказала я, хотя, по правде говоря, именно так и подумала. – Значит, по-твоему, люди не способны меняться?
– Я допускаю, что такое возможно, но, к сожалению, в жизни подобные метаморфозы случаются крайне редко. Однако дело не в этом, важно совсем другое – хочешь ли ты рисковать?
Йен вперил в меня проницательный взгляд своих карих глаз, явно требуя немедленного ответа. Я уже раскрыла рот, но ответить не успела – меня кто-то окликнул . Оглянувшись, я увидела папашу Бьюджи, Бью Старшего, бегущего ко мне по коридору. Его лицо приобрело кирпичный цвет, такой же, как и остатки волос на его лысой голове.
– Порция! – воскликнул он, обняв меня. – Рад тебя видеть. Где моя малышка?
– У нее продолжаются схватки, – объяснила я.
– Ну как она? Как моя малышка?
– Пока нормально, – ответила я с улыбкой. – Ждем заключительного акта.
– Я вылетел из Атланты первым же рейсом, как только мне позвонила мама Бьюджи. Разве мог я пропустить день рождения своего внука? – Он лукаво подмигнул мне, посмотрел на Йена и представился, протянув ему руку: – Бью Майлс. Я назвал свою дочь своим именем, внеся некоторое дополнение с учетом разницы полов. Так она стала Бью Младшей, или просто Бьюджи.
– Да вы, оказывается, большой оригинал! – улыбнулся Йен, пожимая ему руку. – Приятно познакомиться! Йен Беккет, друг Порции.
– Ба! Какая честь! Вы тот самый писатель, который пишет увлекательные шпионские романы? Наслышан, наслышан...
Йен скромно кивнул, тщетно пытаясь высвободить из клешни Бью свою руку. Лица обоих побагровели от натуги.
– Вы непременно должны как-нибудь отужинать у меня! – воскликнул Бью. – Я представлю вас своему семейству, включая малышку.
Он неохотно отпустил руку Йена. Тот облегченно вздохнул, покосился на меня и ответил:
– Для меня это большая честь, мистер Майлс. Благодарю вас.
– Зовите меня просто Бью! Вы же друг Порции! Бью по-свойски подмигнул мне, и я густо покраснела.
У меня за спиной послышался звук чьих-то торопливых шагов. Мы все посмотрели в конец коридора и увидели красного и улыбающегося Дэви.
– Мальчик! – крикнул он, подбегая к нам.
Еще не меньше часа нам пришлось ждать, пока Бьюджи и ребенка разместят в отдельной палате. Счастливая мама выглядела чудесно. Лицо ее светилось радостью. Укутанный в пеленки малыш спал в прозрачной пластмассовой люльке рядом с кроватью матери. Его дедушка и бабушка держались за руки, стоя чуть поодаль. Дэви не сводил со своего сына влюбленных глаз, сидя на краю кровати.
– Я подожду тебя в приемной, поздравь от меня Бьюджи, – шепнул Йен, пожав мне руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Бьюджи кивнула и отпустила мою руку. Выбежав на середину шоссе, я замахала руками, подавая сигнал водителю знакомого голубого фургона, появившегося из-за поворота.
– Эй, Бридж! – закричала я что было мочи. – Скорее сюда!
Бридж Уилкинс притормозил свой грузовичок и высунулся из окошка.
– Порция? Неужели это ты, малышка? Что ты делаешь посреди шоссе?
– У Бьюджи начались схватки! – объяснила я, указывая рукой на подругу. – Вы можете довезти ее до города?
Бридж посмотрел на место пассажира, заваленное железным хламом и инструментами. Я заглянула в кузов: он был доверху загружен досками, закрепленными тросом.
– Пока я разгружу машину, ребенку уже пора будет идти в школу, – мрачно пошутил Бридж, озабоченно наморщив лоб. – Поступим так: я сгоняю на ферму и вернусь вместе с Йеном. А ты пока ступай скажи ей, что все будет нормально.
Он сорвался с места. Я бегом вернулась к Бьюджи и сказала, обняв ее за плечи:
– Это был Бридж Уилкинс.
– Ты меня разыгрываешь? – не поверила она мне. – Впрочем, Трули – маленький город. Но куда же он помчался?
– За Йеном. Они скоро вернутся и отвезут тебя в больницу.
– Порция, если бы ты только знала, как это дьявольски больно! – снова схватив меня за руку, простонала Бьюджи. – Это невозможно выразить словами. Нас предупреждали на занятиях для молодых мам, что будет больно, но я не думала, что настолько больно!
– Потерпи немного, – упрашивала я, поглаживая ее по волосам.
Бьюджи стиснула мою руку так крепко, что у меня на глазах тоже выступили слезы.
– Не знаю, смогу ли я терпеть, – сдавленно произнесла она, глядя на меня округлившимися от ужаса глазами.
– Сможешь, – сказала я с уверенностью бывалой роженицы. – Ты будешь рожать в прекрасной больничной палате, под опекой опытного медицинского персонала. А Дэви будет стоять рядом с твоей кроватью. Надо только немного потерпеть.
Я обняла ее одной рукой и стала мысленно молиться, чтобы все действительно закончилось хорошо, как я ей и обещала. Время тянулось пугающе медленно. Наконец я услышала шум приближающихся автомобилей. По шоссе мчались машины Йена и Бриджа. Остановившись у обочины рядом с нами, мужчины вдвоем отнесли Бьюджи во внедорожник писателя и уложили ее там на заднее сиденье. Бросив мне сотовый телефон, чтобы я связалась с Дэви, Бридж сел за руль своего грузовичка. Едва я успела прыгнуть на сиденье рядом с Йеном, как он тронулся с места, даже не дождавшись, пока я захлопну дверцу.
– Где находится больница? – глядя на шоссе, спросил он.
– Поезжайте до Мэйн-стрит, на перекрестке сверните налево и вскоре справа увидите здание больницы, – ответила я, набирая номер телефона Дэви.
Бьюджи начала вопить от боли. Я обернулась и протянула ей руку. Она вцепилась в нее с такой чудовищной силой, что, казалось, сейчас захрустят кости. Но мне все-таки удалось набрать другой рукой номер приемной шерифа и сообщить секретарю о случившемся. Йен, порыскав взглядом по сторонам, проехал на красный сигнал светофора – слава Богу, других автомобилей в этот момент на перекрестке не оказалось.
– Ну, как она? – спросил он, прибавив скорость. – Держится?
– Я молодец! – крикнула ему в ответ Бьюджи. – Дави на газ! Мое терпение вот-вот лопнет.
Дэви встретил нас возле дверей отделения экстренной помощи. Йен и Бридж вытащили Бьюджи из машины и усадили ее в специальное кресло на колесиках. Поблагодарив их, Дэви покатил роженицу в больницу. Немного успокоившись, я повернулась к Бриджу и сказала:
– Кажется, все обошлось! Спасибо!
– Мы все старались ей помочь, детка! – тепло улыбнулся он.
Только теперь я заметила, что он почти не изменился со времени нашей последней встречи. Прибавилось только серебра в волосах и грусти в глазах. Мое сердце сжалось: он был мне как родной дядя с тех пор, как мне исполнилось двенадцать. И все те годы, пока мы с ним не виделись, мне его очень не хватало. Бридж помог мне получить работу у Морриса Бэбба, чинил мой розовый велосипед, смешил меня забавными анекдотами. Но рок, преследующий всех женщин Фаллон, не пощадил и его. Бридж исчез из моей жизни, когда я закончила среднюю школу.
– Как хорошо, что вы случайно проезжали мимо, – сказала я, возвращая ему мобильник.
– Очевидно, так уж было Богу угодно, – пожал он плечами. – Рад был с тобой повидаться, малышка. А теперь ступай к Бьюджи. Позвони мне, когда она разрешится от бремени. Если родится мальчик, попроси ее назвать его в мою честь. Так и передай ей: дескать, я просил назвать мальчугана Бриджем.
– Непременно передам, – пообещала я.
Он кивнул, попрощался с Йеном и уехал. Мое волнение достигло предела. А мне еще требовалось объясниться с Йеном. Глубоко вздохнув, я сказала:
– Спасибо за помощь! Если бы не вы, Бьюджи пришлось бы рожать на обочине. Я пойду проведаю ее.
– Надеюсь, что роды пройдут нормально, – улыбнулся Йен.
У меня затряслись ноги и руки, я почувствовала приближение истерики и снова пробормотала:
– Ну, так я пойду.
– Передайте ей после родов мои поздравления, – сказал Йен.
– Обязательно передам. – Я не в силах была тронуться с места. Мне вдруг вспомнилось, как уютно мне было однажды в его объятиях, пока все неожиданно не полетело вверх тормашками. Пожалуй, я бы пожертвовала чем угодно, чтобы снова ощутить поддержку и сочувствие Йена. Даже своей гордостью.
– Останьтесь со мной, пожалуйста! – неожиданно для себя взмолилась я. И тотчас же прикусила язык, почувствовав себя полной идиоткой. Единственное, что меня оправдывало, это охватившая меня слабость. И еще, пожалуй, страх увидеть его удаляющуюся спину. – У меня дрожат коленки, – призналась я. – И внутри все трепещет. Это все из-за перенесенного стресса. Мы с Бриджем не виделись уже много лет, после одной неприятной старой истории, произошедшей между ним и Верой. Он был для меня почти как отец, другого такого близкого человека у меня никогда не было. И сейчас, после всего пережитого, мне требуется дружеская поддержка.
– Я с удовольствием останусь с вами, – улыбнулся Йен.
– Спасибо! – обрадовалась я.
– Не за что! Честно говоря, мне приятно, что вы попросили меня побыть немного с вами. – Он перевел дух и продолжал: – Знаете, роды, как правило, затягиваются на несколько часов. У моей сестры трое сорванцов, и каждого она рожала в течение почти суток. Может быть вам стоит заскочить домой и переодеться? – Он поглядел на мои ноги, перепачканные водами, хлынувшими из Бьюджи.
– О Боже! Я совсем об этом забыла! – Опершись на плечо Йена, я сняла испорченную обувь вместе с промокшими носками. Оставшись босиком на тротуаре, я с ужасом посмотрела на свои загубленные туфли и содрогнулась.
– Я не смогу к этому прикоснуться, – прошептала я.
– Подождите минуточку! – попросил Йен и, сбегав к машине, принес из багажного отделения мешок для мусора, сложил в него носки и туфли с тротуара и бросил все это в мусорный контейнер.
– Пожалуй, – сказал он, когда мы уселись в его машину, – это самая противная вещь, которую я сделал ради женщины.
Смеяться мне почему-то не хотелось.
– Спасибо, что подвезли меня, – сказала я, выйдя из душа. – И за то, что остались. Подождите, пожалуйста, меня еще минуточку!
Я размотала полотенце на голове, швырнула его на кровать, заколола волосы на макушке и стала переодеваться в джинсы и майку.
– Можете не торопиться, – отозвался Йен из столовой.
Взглянув на себя в зеркало и оставшись довольна своим видом, я вышла в столовую и предложила:
– Давайте заедем в кондитерскую Сью Энн и полакомимся пончиками с кофе.
Йен стоял у кухонного столика и с любопытством рассматривал бархатную коробочку, оставленную Питером. Заслышав мои шаги, он обернулся и с улыбкой кивнул:
– Что ж, поехали!
Но мои ноги приросли к полу. Поигрывая ключами от машины, Йен пристально смотрел на меня.
– Мы с ним не общались почти четыре месяца, – пролепетала я. – И вдруг он, даже не предупредив меня, прикатил сюда из Бостона и попросил моей руки.
Йен сочувственно вздохнул. Последовала короткая, но выразительная безмолвная сцена, в течение которой я лихорадочно пыталась угадать по выражению его лица, что он чувствует и о чем думает в данный момент. Но на лице невозмутимого англичанина не дрогнул ни один мускул.
– Это меня совершенно не касается, – произнес он наконец.
– Я ему отказала, – выпалила я, вытаращив глаза. Йен покосился на футляр, потом снова взглянул на меня, но так и не проронил ни слова. А мне почему-то вдруг подумалось, что я, собственно говоря, и не отказывала Питеру. Хотя и собиралась. Не выдержав томительного молчания, я добавила:
– С тех пор мы с ним еще не виделись. Я хочу вернуть ему его подарок.
Йен окинул рассеянным взглядом мое жилище, покусал губу, хмыкнул и сказал:
– Кажется, мне следует извиниться перед вами, Порция.
– Нет! – шагнула я к нему. – Вы не должны передо мной извиняться. Я сама во всем виновата! Мне ужасно стыдно за все, что я вам наговорила!
– Не принимайте это близко к сердцу. – Йен махнул рукой. – Мне понятны мотивы вашего поступка. Я Немного погорячился и прошу вас меня простить.
– Тогда и вы простите меня, Йен! – вскричала я. Он молча кивнул, не глядя мне в глаза. Я подошла еще ближе к нему и спросила:
– В чем дело? Вы все еще сердитесь?
Йен покосился на меня и вновь отвел взгляд. На мгновение мне почудилось, что ему хочется поцеловать меня.
Но уже в следующую секунду я поняла, что заблуждаюсь.
– Видите ли, Порция, дело в том, что... – запинаясь произнес он. – Короче говоря, тот эпизод навел меня на мысль, что нам нужно остаться добрыми друзьями. И не более того.
– Ах вот как! – Я прикусила губу.
– Как только я завершу работу над своей новой книгой, – сказал Йен, – я тотчас же уеду в Лондон.
По спине у меня пробежал холодок: я знала, что его работа над романом приближается к концу, еще неделя-другая – и все.
Йен пожал плечами и мертвым голосом добавил, не глядя на меня:
– А вы в конце лета вернетесь к себе в Нью-Йорк. Мы просто встретились в неудачное время, к сожалению.
«Если бы дело заключалось только в этом, – подумала я, – то сейчас ты бы смотрел мне в глаза». Впрочем, это ничего бы не изменило, всемогущее «антипригарное покрытие» все равно бы победило.
– Да, конечно, – сказала я. – Вы абсолютно правы.
– Поймите меня, Порция! – воскликнул Йен, взглянув наконец-то мне в глаза. – В этом нет ничего личного.
Любопытное оправдание отказа!
– Разумеется, я все понимаю. Виной всему неудачное стечение обстоятельств.
– Вот именно, – сказал Йен, как-то странно посмотрев на меня.
– Действительно, затевать что-то серьезное не имеет смысла, – согласилась я, заправляя за ухо локон.
– Вот и я о том же! – радостно подхватил он и добавил, теребя ключи: – Что ж, надеюсь, вы еще заглянете ко мне как-нибудь после полудня. Мы ведь славно проводили вместе время! Я скучал по вас всю неделю.
– Я тоже, – вымученно улыбнулась я.
– Так что же, мы едем в кондитерскую? – переступив с ноги на ногу, спросил Йен.
– Конечно! – тряхнула я головой и направилась к двери, размышляя о загадочной напасти, передающейся всем девицам Фаллон из поколения в поколение, наравне с другими наследственными качествами. Если бы ученым удалось открыть ген «тефлоновой вагины», это многое бы объяснило.
Карты сдавал Йен. Мы играли в блэкджек. У меня было шестнадцать очков, у Йена – четырнадцать.
– Еще карту! – потребовала я.
Йен метнул карту на стол. Пятерка червей.
– Ура! – завопила я, радостно захлопав в ладоши. Было два пополудни, но, как и предсказывал Йен, маленький сорванец еще не появился на свет. Мать Бьюджи и Дэви находились в больничной палате. Мы с Йеном резались в коридоре в карты.
– Не спеши ликовать, – охладил мой пыл Йен, вскинув руку. – Посмотрим еще, что выпадет мне.
– Ты все равно не наберешь «двадцать одно», – с Усмешкой ответила я, предвкушая верный выигрыш.
– Как ты можешь быть в этом уверена? – возразил он, постукивая пальцами по рубашке верхней карты в колоде.
– А какие у тебя шансы?
– Не знаю, но все-таки попытаю удачи.
– Бесполезно! – покачала я головой.
– Поглядим! – Йен открыл карту и метнул ее на стол. Я взглянула на нее и вскричала:
– Ты шулер! – Ему выпала семерка треф. Он выиграл.
– Разумеется, нет! И не пытайся увильнуть от расплаты.
– Хорошо, – вздохнула я. – Уговор есть уговор. Говори свое желание!
Йен постучал носком ботинка по полу, задумчиво глядя в потолок, и объявил:
– Расскажи мне о ваших с Питером отношениях.
– Зачем тебе это надо?
– Должен признаться, что я крайне любопытен. – Йен положил колоду на стол. – Я же писатель.
Он был прав, и я была вынуждена сдаться.
– Хорошо. Но только это длинная история. Так что я схожу раздобуду кофе. А ты усаживайся поудобнее.
– Ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, что твоя идея «тефлоновой вагины» – сущий вздор, игра больного воображения?
Йен выбросил пустой стаканчик из-под кофе в мусорную корзину и, вытянув ноги, снова откинулся на спинку продавленного кожаного дивана. Мы с ним выпили уже по три стаканчика. Я говорила почти без умолку полтора часа и успела выложить ему без утайки всю нашу с Питером историю, со дня знакомства, состоявшегося три года назад, и до спектакля, разыгравшегося в моей квартирке в Трули за считанные минуты до прихода Йена, с которым у меня было назначено свидание.
– Это вовсе не вздор! – стояла на своем я. – По-моему, все дело в каком-то химическом веществе, вроде феромонов...
– А по-моему, твоей вины здесь нет! – заявил Йен. – Подумай сама. Питер оставил тебе прощальное послание на титульном листе своей книги. Случайно ли это? Мне кажется, что он законченный эгоист, думающий только о себе. И внезапная смена его настроения вызвана только его личностными проблемами. Возможно, он страдает комплексом неудачника.
– Нельзя ли попроще? – спросила я.
– Хорошо. Как известно, мужчины, чрезмерно озабоченные собственной персоной, не становятся другими в одночасье. Тебе следовало бы приглядеться к Питеру получше и хорошенько подумать, стоит ли связывать свою судьбу с таким человеком. А ты легкомысленно надеялась, очевидно, что ради тебя он вдруг полностью изменится. Пойми меня правильно, я вовсе не хочу сказать, что ты того не стоишь!
– Я так и не думаю, – сказала я, хотя, по правде говоря, именно так и подумала. – Значит, по-твоему, люди не способны меняться?
– Я допускаю, что такое возможно, но, к сожалению, в жизни подобные метаморфозы случаются крайне редко. Однако дело не в этом, важно совсем другое – хочешь ли ты рисковать?
Йен вперил в меня проницательный взгляд своих карих глаз, явно требуя немедленного ответа. Я уже раскрыла рот, но ответить не успела – меня кто-то окликнул . Оглянувшись, я увидела папашу Бьюджи, Бью Старшего, бегущего ко мне по коридору. Его лицо приобрело кирпичный цвет, такой же, как и остатки волос на его лысой голове.
– Порция! – воскликнул он, обняв меня. – Рад тебя видеть. Где моя малышка?
– У нее продолжаются схватки, – объяснила я.
– Ну как она? Как моя малышка?
– Пока нормально, – ответила я с улыбкой. – Ждем заключительного акта.
– Я вылетел из Атланты первым же рейсом, как только мне позвонила мама Бьюджи. Разве мог я пропустить день рождения своего внука? – Он лукаво подмигнул мне, посмотрел на Йена и представился, протянув ему руку: – Бью Майлс. Я назвал свою дочь своим именем, внеся некоторое дополнение с учетом разницы полов. Так она стала Бью Младшей, или просто Бьюджи.
– Да вы, оказывается, большой оригинал! – улыбнулся Йен, пожимая ему руку. – Приятно познакомиться! Йен Беккет, друг Порции.
– Ба! Какая честь! Вы тот самый писатель, который пишет увлекательные шпионские романы? Наслышан, наслышан...
Йен скромно кивнул, тщетно пытаясь высвободить из клешни Бью свою руку. Лица обоих побагровели от натуги.
– Вы непременно должны как-нибудь отужинать у меня! – воскликнул Бью. – Я представлю вас своему семейству, включая малышку.
Он неохотно отпустил руку Йена. Тот облегченно вздохнул, покосился на меня и ответил:
– Для меня это большая честь, мистер Майлс. Благодарю вас.
– Зовите меня просто Бью! Вы же друг Порции! Бью по-свойски подмигнул мне, и я густо покраснела.
У меня за спиной послышался звук чьих-то торопливых шагов. Мы все посмотрели в конец коридора и увидели красного и улыбающегося Дэви.
– Мальчик! – крикнул он, подбегая к нам.
Еще не меньше часа нам пришлось ждать, пока Бьюджи и ребенка разместят в отдельной палате. Счастливая мама выглядела чудесно. Лицо ее светилось радостью. Укутанный в пеленки малыш спал в прозрачной пластмассовой люльке рядом с кроватью матери. Его дедушка и бабушка держались за руки, стоя чуть поодаль. Дэви не сводил со своего сына влюбленных глаз, сидя на краю кровати.
– Я подожду тебя в приемной, поздравь от меня Бьюджи, – шепнул Йен, пожав мне руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24