Характер не позволил. Смириться означало облегчить другому жизнь, а это было не в моих правилах.
- Вот как мы поступим…
Я порылась во внутреннем кармане сумки и достала блокнотик и шариковую ручку. Телефонный номер Джорджа был намертво высечен в моей памяти. Я написала его, вырвала листок и протянула Уолтеру:
- Можешь позвонить по этому номеру. Если ответят, значит, Джордж все еще там и это дельце может подождать. Если ответа не будет, я обращусь в полицию. Сегодня же, обещаю. А сейчас мне позарез нужна зубная щетка.
Уолтер перестал изучать номер и поднял взгляд:
- Домой ты не поедешь.
- Конечно, нет. Я только хочу знать, где ее можно купить.
Немного погодя я стояла в очереди к кассе с новенькой зубной щеткой в одной руке и «Опра мэгэзин» в другой. Голова моя буквально шла кругом. В одном Уолтер был прав на все сто: Джордж мог сейчас быть где угодно. Я не преувеличивала, называя его отъявленным лентяем, но лентяем он оставался до тех пор, пока держал себя в руках. Ярость превращала его в самого деятельного человека в мире. Ну а раз уж он не верил, что на наших отношениях поставлена точка…
Возможно даже, он не сомневался, что я до сих пор принадлежу ему по праву.
Эта мысль заставила меня на миг поддаться отчаянию, и мир потемнел как в переносном, так и в прямом смысле. Я повалилась прямо па впередистоящего. У того оказалась хорошая реакция - он подхватил меня, прежде чем я рухнула, и помог выпрямиться. Это был мужчина в годах, с седой треугольной бородкой и добрым взглядом Айболита. Не хватало только круглых очков. Из кармана у него торчал стетоскоп.
Так состоялось явление эскулапа страждущему в аптеке на Тридцать четвертой улице.
- Вы доктор! - обрадовалась я. Добряк мягко улыбнулся:
- По крайней мере так говорят.
- Оно и понятно, - хмыкнула я, только теперь заметив еще одну важную деталь, - раз уж вы повсюду разгуливаете в белом халате.
- А что с вами? - полюбопытствовал доктор.
- Беременность, - брякнула я.
Ничего другого мне не пришло в голову. Не поднимать же историю с Задохликом и травматологией!
- Поздравляю. Первый ребенок?
- Нуда. - Я закивала, думая, что вряд ли беременных тошнит больше, чем меня сейчас. - Можно вопрос, доктор?
- Хоть два.
- Вот представьте себе, что кое-кому предсказывали верную смерть максимум через восемь лет, если он не бросит курить. А он все курил, курил по три пачки в день, прожил десять лет и до сих пор живет. Странно, правда?
- Какой ужас! - воскликнул доктор, вне себя от негодования. - Вы должны немедленно бросить! Курение во время беременности - это… это…
- Речь не обо мне, - поспешно перебила я. - Об одном моем знакомом. Я хочу сказать, он ведь может в любую минуту окочуриться, правда?
Должно быть, повинуясь некоему бессознательному рефлексу, доктор на шаг отступил от меня.
- Видите ли, тут все зависит от целого ряда факторов… чтобы дать ответ, нужно знать подробности…
Он отвернулся от меня и начал выгружать на ленту конвейера свои покупки. Йогурт, йогурт и опять йогурт. Доктор, одно слово.
- Хоть предположите, - взмолилась я. - Я не подам на вас в суд, если ошибетесь. Мне в самом деле нужно знать!
- Мадам, я не вправе делать бездоказательные предположения, - сказал он, не глядя в мою сторону, усиленно улыбаясь кассирше и, по-моему, не чая поскорее убраться подальше.
Пользуясь тем, что кассирша разбирается с его йогуртами, я робко тронула доктора за рукав:
- Простите, я не хотела вас расстраивать. Не бойтесь за меня - я не беременна. А речь идет о моем бывшем муже. Он пригрозил, что свернет мне шею, и поскольку я понятия не имею, где он сейчас, то перепугана, как вы сами видите, до потери сознания.
- Ах вот как, - смягчился мой случайный собеседник.
- Да уж, ситуация не из приятных, - вздохнула я. - Потому мне и нужно знать, прикончат ли его наконец эти три пачки вдень или нет. Хорошо бы, если б уже прикончили. Как по-вашему, есть такая вероятность?
Доктор помолчал, видимо, обдумывая ответ.
- Ну конечно, есть, - сказал он грустно. - То, о чем вы спрашиваете, может случиться в любую минуту.
Глава 5
Вернувшись из магазина, я обнаружила Уолтера сидящим на диване в гостиной в позе терпеливого ожидания. У него был усталый, даже как будто слегка подавленный вид. Стук захлопнувшейся за моей спиной двери заставил меня вздрогнуть; Уолтер же и бровью не повел, даже не поднял взгляда от сцепленных на коленях рук. Я напряженно ждала, уже зная, что услышу.
- Я звонил, - сказал он наконец. - Никто не поднял трубку. Я уже обратился к одному своему приятелю. Он частный сыщик и сейчас пытается напасть на след.
Вообще-то когда другой по доброте душевной подставляет ради вас свою шею, реагировать можно по-разному. Например, рассыпаться в благодарностях. Или горячо запротестовать: «Нет, нет, это совершенно излишне! Я сама справлюсь». Возможны и другие варианты.
- А вот и щетка! - сказала я и продемонстрировала свою покупку.
Уолтер со вздохом поднялся и удалился из гостиной. Проследовал куда-то по коридору. Я осталась торчать на пороге со своей идиотской зубной щеткой и тупостью мозга. Больше всего мне хотелось броситься наутек, но я не знала, как это сделать, не рискуя показаться полностью спятившей, поэтому сочла за лучшее просто дождаться развития событий.
Немного погодя Уолтер вернулся с банным полотенцем, ослепительно белым, как та незабываемая наволочка, пушистым и аккуратно сложенным втрое. У него, конечно же, была приходящая служанка, потому что мужик просто не может, не должен уметь с математической точностью складывать полотенца втрое. Это противоречит самой природе вещей.
Впрочем, Уолтер Бриггс противоречил всему, что я до сих пор знала. Воплощение всех женских мечтаний. Хозяин воздушного замка.
- Я свое дело сделал, теперь решать тебе. На мой взгляд, нужно как можно скорее обратиться в полицию, но это твоя жизнь, и я больше не стану тебя принуждать. А за то, что уже пытался, извини.
Просто удивительно, сколько доброты, сколько бескорыстия воплощает в себе простой жест - протянуть другому свое банное полотенце. Я приняла дар, не находя слов для благодарности.
- Ванная в конце коридора.
Я все еще не находила слов. Хотя всего-то и нужно было сказать «спасибо», я искала чего-то более емкого. И нашла.
- Не вздумай таращиться на мою задницу, когда я буду оттуда выходить!
- Иди, принимай свой душ. - Уолтер засмеялся, взял меня за плечи, мягко повернул и подтолкнул в нужном направлении.
Я пошла по коридору, призывно покачивая бедрами и очень надеясь, что он вот именно таращится. Хотелось обернуться и проверить, но я позорно струсила.
Поскольку ощущение чистоты и свежести было единственным подлинным удовольствием, доступным мне в последнее время, я провела в душе массу времени, а когда вернулась, на столе уже был сервирован ужин: бифштекс, картошка в фольге и салат. Из кухни появился Уолтер, снял фартук и перекинул через спинку стула.
- Все очень мило, - едко заметила я, выхватила из салатной миски морковку и, разжевав ее, невнятно добавила: - Но пока ты не сделал ничего по-настоящему впечатляющего.
Он поднял бровь. В который уже раз за сегодняшний день я от души прокляла свой длинный язык.
- То есть, конечно, сделал! - Я схватила его руку и потрясла ее. - И спасибо тебе большое! А на остальное не обращай внимания, вечно я сболтну что-нибудь дебильное. У меня, знаешь ли, проблемы с простым человеческим общением.
- Я так и понял. - Мимолетная, как луч, улыбка Уолтера заставила мое сердце екнуть. - Что касается твоего «спасибо»… что ж, всегда пожалуйста.
С гордостью скажу, что ужин прошел в теплой, дружеской обстановке, как то свойственно нормальным взрослым людям. Я вела себя безупречно, и маме могло бы, пожалуй, прийти в голову, что мне все же были привиты манеры настоящей леди. Я даже внесла свою лепту в домашнее хозяйство: вымыла посуду, предоставив Уолтеру спокойно допивать второй бокал вина. Закончив, я сложила кухонное полотенце втрое.
- Спасибо за ужин. Все было очень вкусно.
- Рад слышать. - Уолтер помолчал, не сводя с меня взгляда. - Как ты? Пришла в себя?
- Да, а что?
- У меня на этот счет есть сомнения.
- Почему это вдруг?
- Ты что-то подозрительно хорошо себя ведешь. Вся эта вежливость…
- Вот как? - Я скрестила руки на груди. - Хочешь сказать, что по натуре я груба и неотесанна?
- Удивительно! - всплеснул руками Уолтер. - С тобой что ни скажешь, тут же об этом жестоко пожалеешь.
- Я вежлива, мать твою! И требую, чтобы ты это признал!
- Хорошо, хорошо! - засмеялся он. - Беру обратно свои слова, причем абсолютно все, даже еще не сказанные.
Наступило то молчание, полное восхитительной напряженности, что возникает тогда, когда на первый план выходит физическое тяготение. Тут были и короткие вороватые взгляды, и неуверенные, тут же гаснущие улыбки, и учащенный стук сердец, и неловкие движения рук, которым хочется прикасаться и которые пытаются занять себя разглаживанием рукава или обшариванием карманов. Будь в комнате кто-то третий, он бы давно уже с криком выбежал, не выдержав такого напряжения.
Уолтер сдался первым: кашлянул, встал, сполоснул и вытер свой бокал, тем самым разрушив чары. Донышко мелодично звякнуло, когда он аккуратно поставил бокал на полку.
- Пока ты была в душе… - Он сказал это хрипловато и поспешно откашлялся. - Покаты была в душе, звонил мой приятель. На след он еще не вышел, но побывал в квартире, которую снимал твой бывший муж. Она кажется заброшенной.
Наши взгляды встретились. Я нервно глотнула.
- Это недобрый знак, верно?
Я ответила кивком, не решившись заговорить. Взгляды так и оставались прикованными друг к другу, и время все замедлялось и замедлялось, пока не остановилось вовсе. Звук собственного дыхания в тишине казался мне оглушительным.
Уолтер протянул руку. Я ждала сама не зная чего, но он лишь коснулся моей щеки самыми кончиками пальцев. И сразу убрал руку. Время сдвинулось с мертвой точки, воздух утратил пряную густоту, и все стало как всегда. Я смотрела, как Уолтер разворачивает и снова складывает кухонное полотенце, все еще чего-то ожидая, хотя ждать было уже нечего.
- Думаю, тебе лучше какое-то время побыть у меня, - наконец сказал он будничным тоном. - До тех пор, пока не разыщут Джорджа. Я почти не бываю дома, так что никто тебя не побеспокоит. - Он огляделся с неопределенной улыбкой. - Знаешь, это совсем иначе - когда не один в четырех стенах. Думаю, это наилучшее решение для нас обоих… - Он спохватился и уточнил: - Временное наилучшее решение.
Я молчала.
- Так что скажешь?
- Подожди! Я думаю.
Вновь он наступил, момент принятия решения, а с ним пришло сознание того, что я вот-вот совершу очередную ошибку. Просто совершу ее, что бы ни решила. Такова уж моя планида. К примеру, тот же Скорострел. О Джордже и говорить не приходится. Да взять хоть образование. Колледжей полным-полно, специализаций и уклонов тысячи - только выбирай. Ну и что выбрала я? Гуманитарные науки!
Я подняла взгляд на Уолтера. На его лице было выражение самой искренней озабоченности, какую мне только приходилось встречать в человеке. Это же надо так проникнуться чужой ситуацией! Ему что, своих проблем не хватает? За каким чертом еще нужно устраивать мою жизнь? Может, у него мозги набекрень? Скорее всего. Неужели даже больше, чем у меня? Вот это уже вряд ли. И все же, все же… человек настолько великодушный просто не может быть нормальным. Ну, а раз так, нельзя принимать его приглашение. Один Бог знает, чем это может кончиться. Мне вообще везет на разных чудиков.
Я взяла многострадальное полотенце, несколько раз его развернула и свернула втрое, а затем сказала:
- Ладно, я тут побуду.
Он не то чтобы улыбнулся, а просиял взглядом, так что в уголках глаз заложились крошечные… даже не морщинки, а морщиночки. Я едва удержалась, чтобы не дотронуться до них. Вообще хотелось как-то выразить свои чувства, хоть раз в жизни в открытую, без выкрутасов.
- Но если ты затеял эту аферу ради того, чтобы разжиться на халяву сексом, можешь не раскатывать губы - это тебе не светит!
- Ты себе все локти обкусаешь, если упустишь момент что-нибудь сморозить.
Я не нашла нужным отвечать на это замечание, только ухмыльнулась как можно наглее и независимее. Вопреки всем ожиданиям Уолтер вдруг привлек меня к себе, прижался подбородком к моей макушке и замер. Я тоже замерла и даже прикрыла глаза, чтобы лучше мечталось о том, что все это абсолютно нормально, что такой и может быть моя жизнь, стоит только захотеть. В глубине души я понимала, что меня всего лишь ненадолго занесло в воздушный замок, но без хорошей дозы мечтаний дальше было бы просто не протянуть.
- Вот номер телефона Тони, моего хорошего приятеля и частного сыщика. Это на всякий случай. Не открывай дверь, пока не посмотришь в «глазок» и не убедишься, что открывать стоит. А здесь я записал код системы безопасности.
Уолтер говорил и говорил, перечисляя пункты из длинного списка и добавляя новый после каждого глотка кофе, словно это каким-то образом стимулировало память.
- Избегай мест, где бывал или мог бывать твой бывший муж, а также тех, куда он может заглянуть в поисках тебя. Если заметишь хоть что-то подозрительное, сразу мне звони - вот тут я записал свой личный номер и прямой телефон офиса.
Я честно пыталась сохранять серьезный вид и после каждого пункта кивала, но очередной глоток кофе и новая порция полезной информации просто лишили мне самообладания.
- В чем дело? - нахмурился Уолтер, услышав смешок.
- Ни в чем. - Я заметила, что список, ко всему прочему, еще и напечатан. - Ты что, составлял его на компьютере?
- А что здесь такого? - Уолтер пожал плечами, однако заметно смутился. - Я стараюсь быть внимательным к деталям.
- Ну, понятное дело. Иначе ты не имел бы такого успеха как адвокат и не зарабатывал бы таких бешеных денег.
- Возможно. - Он взял услужливо протянутый кейс и наградил меня улыбкой. - Вечером увидимся. Или у тебя другие планы?
Против воли я расхохоталась:
- Другие планы? Когда я в последний раз решила просмотреть свой список кавалеров, это оказался чистый лист.
- Ну и хорошо, - рассеянно заметил Уолтер, приложился к моему лбу отеческим поцелуем и вышел.
Когда дверь за ним закрылась, я еще немного постояла в прихожей, потирая лоб, словно это могло стереть отпечаток поцелуя.
Отеческий поцелуй, а лоб все равно горит, как обожженный. Совсем плохо дело.
Естественное любопытство заставило меня совершить тур по дому, все-таки поразительно просторному для одинокого мужчины. В нем имелось целых три спальни, гостиная, столовая, кухня, кабинет (между прочим, все отдельное). Даже подвал был доведен до ума, и в случае необходимости там можно было удобно устроиться, во всяком случае, такому неприхотливому жильцу, как я. Разумеется, все блистало почти стерильной чистотой. Я прикинула, не разложить ли шутки ради по диванным подушкам свои колготки, но благоразумие восторжествовало.
Не в первый же день. Может, позже. Единственным признаком жизни в этом рекламном жилище была каминная полка в гостиной. По крайней мере, здесь хотя бы были расставлены фотографии, правда, в дорогих и, на мой взгляд, чересчур изящных рамках. С одной улыбалась женщина, очень похожая на Уолтера и как бы служившая живым фоном для трех детишек-погодков. Она могла приходиться хозяину дома сестрой. Пожилая пара (возможно, его родители) была сфотографирована в кругу танцующих. Я не обнаружила среди этой коллекции ни единого фото Мэгги и, если уж на то пошло, самого Уолтера. Впечатление складывалось такое, словно фотографии перешли к нему вместе с домом. Если бы не сходство с улыбающейся женщиной, я бы так и решила.
Побродив, я вернулась «к себе» и завалилась на кровать. Полежала, размышляя над тем, по какому принципу Мэгги выбирала это вышитое покрывало. Она явно предпочитала пурпурный всем другим цветам, а комнату обставляла по какому-нибудь модному на тот момент каталогу. Вряд ли ей могло привидеться даже в самом страшном сне, что однажды здесь поселится совсем другая женщина.
Эта мысль подбросила меня в постели, точно на батуте. В голову пришло: «Что я здесь делаю?!» У меня в квартире книги были набиты в коробки из-под консервов, выпрошенные в ближайшем магазине, а моя тяга к искусству вполне удовлетворялась дешевенькими оттисками из «Уолмарта». Мэгги наверняка так же ценила чистоту и порядок, как Уолтер. Они подходили друг другу. Спрашивается, чего ради умнику там, на небесах, вздумалось отнять ее и заменить мною?
Я соскочила с постели с ужасным ощущением человека, посягнувшего на то, что ему не принадлежит. Нужно срочно отсюда убираться! Меня немного пугала перспектива покинуть этот бастион, но поскольку я не собиралась соваться ни домой, ни в «Восьмой канал», то без труда убедила себя, что это сводит риск практически к нулю. Не станет же Джордж носиться по всему городу, разыскивая меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
- Вот как мы поступим…
Я порылась во внутреннем кармане сумки и достала блокнотик и шариковую ручку. Телефонный номер Джорджа был намертво высечен в моей памяти. Я написала его, вырвала листок и протянула Уолтеру:
- Можешь позвонить по этому номеру. Если ответят, значит, Джордж все еще там и это дельце может подождать. Если ответа не будет, я обращусь в полицию. Сегодня же, обещаю. А сейчас мне позарез нужна зубная щетка.
Уолтер перестал изучать номер и поднял взгляд:
- Домой ты не поедешь.
- Конечно, нет. Я только хочу знать, где ее можно купить.
Немного погодя я стояла в очереди к кассе с новенькой зубной щеткой в одной руке и «Опра мэгэзин» в другой. Голова моя буквально шла кругом. В одном Уолтер был прав на все сто: Джордж мог сейчас быть где угодно. Я не преувеличивала, называя его отъявленным лентяем, но лентяем он оставался до тех пор, пока держал себя в руках. Ярость превращала его в самого деятельного человека в мире. Ну а раз уж он не верил, что на наших отношениях поставлена точка…
Возможно даже, он не сомневался, что я до сих пор принадлежу ему по праву.
Эта мысль заставила меня на миг поддаться отчаянию, и мир потемнел как в переносном, так и в прямом смысле. Я повалилась прямо па впередистоящего. У того оказалась хорошая реакция - он подхватил меня, прежде чем я рухнула, и помог выпрямиться. Это был мужчина в годах, с седой треугольной бородкой и добрым взглядом Айболита. Не хватало только круглых очков. Из кармана у него торчал стетоскоп.
Так состоялось явление эскулапа страждущему в аптеке на Тридцать четвертой улице.
- Вы доктор! - обрадовалась я. Добряк мягко улыбнулся:
- По крайней мере так говорят.
- Оно и понятно, - хмыкнула я, только теперь заметив еще одну важную деталь, - раз уж вы повсюду разгуливаете в белом халате.
- А что с вами? - полюбопытствовал доктор.
- Беременность, - брякнула я.
Ничего другого мне не пришло в голову. Не поднимать же историю с Задохликом и травматологией!
- Поздравляю. Первый ребенок?
- Нуда. - Я закивала, думая, что вряд ли беременных тошнит больше, чем меня сейчас. - Можно вопрос, доктор?
- Хоть два.
- Вот представьте себе, что кое-кому предсказывали верную смерть максимум через восемь лет, если он не бросит курить. А он все курил, курил по три пачки в день, прожил десять лет и до сих пор живет. Странно, правда?
- Какой ужас! - воскликнул доктор, вне себя от негодования. - Вы должны немедленно бросить! Курение во время беременности - это… это…
- Речь не обо мне, - поспешно перебила я. - Об одном моем знакомом. Я хочу сказать, он ведь может в любую минуту окочуриться, правда?
Должно быть, повинуясь некоему бессознательному рефлексу, доктор на шаг отступил от меня.
- Видите ли, тут все зависит от целого ряда факторов… чтобы дать ответ, нужно знать подробности…
Он отвернулся от меня и начал выгружать на ленту конвейера свои покупки. Йогурт, йогурт и опять йогурт. Доктор, одно слово.
- Хоть предположите, - взмолилась я. - Я не подам на вас в суд, если ошибетесь. Мне в самом деле нужно знать!
- Мадам, я не вправе делать бездоказательные предположения, - сказал он, не глядя в мою сторону, усиленно улыбаясь кассирше и, по-моему, не чая поскорее убраться подальше.
Пользуясь тем, что кассирша разбирается с его йогуртами, я робко тронула доктора за рукав:
- Простите, я не хотела вас расстраивать. Не бойтесь за меня - я не беременна. А речь идет о моем бывшем муже. Он пригрозил, что свернет мне шею, и поскольку я понятия не имею, где он сейчас, то перепугана, как вы сами видите, до потери сознания.
- Ах вот как, - смягчился мой случайный собеседник.
- Да уж, ситуация не из приятных, - вздохнула я. - Потому мне и нужно знать, прикончат ли его наконец эти три пачки вдень или нет. Хорошо бы, если б уже прикончили. Как по-вашему, есть такая вероятность?
Доктор помолчал, видимо, обдумывая ответ.
- Ну конечно, есть, - сказал он грустно. - То, о чем вы спрашиваете, может случиться в любую минуту.
Глава 5
Вернувшись из магазина, я обнаружила Уолтера сидящим на диване в гостиной в позе терпеливого ожидания. У него был усталый, даже как будто слегка подавленный вид. Стук захлопнувшейся за моей спиной двери заставил меня вздрогнуть; Уолтер же и бровью не повел, даже не поднял взгляда от сцепленных на коленях рук. Я напряженно ждала, уже зная, что услышу.
- Я звонил, - сказал он наконец. - Никто не поднял трубку. Я уже обратился к одному своему приятелю. Он частный сыщик и сейчас пытается напасть на след.
Вообще-то когда другой по доброте душевной подставляет ради вас свою шею, реагировать можно по-разному. Например, рассыпаться в благодарностях. Или горячо запротестовать: «Нет, нет, это совершенно излишне! Я сама справлюсь». Возможны и другие варианты.
- А вот и щетка! - сказала я и продемонстрировала свою покупку.
Уолтер со вздохом поднялся и удалился из гостиной. Проследовал куда-то по коридору. Я осталась торчать на пороге со своей идиотской зубной щеткой и тупостью мозга. Больше всего мне хотелось броситься наутек, но я не знала, как это сделать, не рискуя показаться полностью спятившей, поэтому сочла за лучшее просто дождаться развития событий.
Немного погодя Уолтер вернулся с банным полотенцем, ослепительно белым, как та незабываемая наволочка, пушистым и аккуратно сложенным втрое. У него, конечно же, была приходящая служанка, потому что мужик просто не может, не должен уметь с математической точностью складывать полотенца втрое. Это противоречит самой природе вещей.
Впрочем, Уолтер Бриггс противоречил всему, что я до сих пор знала. Воплощение всех женских мечтаний. Хозяин воздушного замка.
- Я свое дело сделал, теперь решать тебе. На мой взгляд, нужно как можно скорее обратиться в полицию, но это твоя жизнь, и я больше не стану тебя принуждать. А за то, что уже пытался, извини.
Просто удивительно, сколько доброты, сколько бескорыстия воплощает в себе простой жест - протянуть другому свое банное полотенце. Я приняла дар, не находя слов для благодарности.
- Ванная в конце коридора.
Я все еще не находила слов. Хотя всего-то и нужно было сказать «спасибо», я искала чего-то более емкого. И нашла.
- Не вздумай таращиться на мою задницу, когда я буду оттуда выходить!
- Иди, принимай свой душ. - Уолтер засмеялся, взял меня за плечи, мягко повернул и подтолкнул в нужном направлении.
Я пошла по коридору, призывно покачивая бедрами и очень надеясь, что он вот именно таращится. Хотелось обернуться и проверить, но я позорно струсила.
Поскольку ощущение чистоты и свежести было единственным подлинным удовольствием, доступным мне в последнее время, я провела в душе массу времени, а когда вернулась, на столе уже был сервирован ужин: бифштекс, картошка в фольге и салат. Из кухни появился Уолтер, снял фартук и перекинул через спинку стула.
- Все очень мило, - едко заметила я, выхватила из салатной миски морковку и, разжевав ее, невнятно добавила: - Но пока ты не сделал ничего по-настоящему впечатляющего.
Он поднял бровь. В который уже раз за сегодняшний день я от души прокляла свой длинный язык.
- То есть, конечно, сделал! - Я схватила его руку и потрясла ее. - И спасибо тебе большое! А на остальное не обращай внимания, вечно я сболтну что-нибудь дебильное. У меня, знаешь ли, проблемы с простым человеческим общением.
- Я так и понял. - Мимолетная, как луч, улыбка Уолтера заставила мое сердце екнуть. - Что касается твоего «спасибо»… что ж, всегда пожалуйста.
С гордостью скажу, что ужин прошел в теплой, дружеской обстановке, как то свойственно нормальным взрослым людям. Я вела себя безупречно, и маме могло бы, пожалуй, прийти в голову, что мне все же были привиты манеры настоящей леди. Я даже внесла свою лепту в домашнее хозяйство: вымыла посуду, предоставив Уолтеру спокойно допивать второй бокал вина. Закончив, я сложила кухонное полотенце втрое.
- Спасибо за ужин. Все было очень вкусно.
- Рад слышать. - Уолтер помолчал, не сводя с меня взгляда. - Как ты? Пришла в себя?
- Да, а что?
- У меня на этот счет есть сомнения.
- Почему это вдруг?
- Ты что-то подозрительно хорошо себя ведешь. Вся эта вежливость…
- Вот как? - Я скрестила руки на груди. - Хочешь сказать, что по натуре я груба и неотесанна?
- Удивительно! - всплеснул руками Уолтер. - С тобой что ни скажешь, тут же об этом жестоко пожалеешь.
- Я вежлива, мать твою! И требую, чтобы ты это признал!
- Хорошо, хорошо! - засмеялся он. - Беру обратно свои слова, причем абсолютно все, даже еще не сказанные.
Наступило то молчание, полное восхитительной напряженности, что возникает тогда, когда на первый план выходит физическое тяготение. Тут были и короткие вороватые взгляды, и неуверенные, тут же гаснущие улыбки, и учащенный стук сердец, и неловкие движения рук, которым хочется прикасаться и которые пытаются занять себя разглаживанием рукава или обшариванием карманов. Будь в комнате кто-то третий, он бы давно уже с криком выбежал, не выдержав такого напряжения.
Уолтер сдался первым: кашлянул, встал, сполоснул и вытер свой бокал, тем самым разрушив чары. Донышко мелодично звякнуло, когда он аккуратно поставил бокал на полку.
- Пока ты была в душе… - Он сказал это хрипловато и поспешно откашлялся. - Покаты была в душе, звонил мой приятель. На след он еще не вышел, но побывал в квартире, которую снимал твой бывший муж. Она кажется заброшенной.
Наши взгляды встретились. Я нервно глотнула.
- Это недобрый знак, верно?
Я ответила кивком, не решившись заговорить. Взгляды так и оставались прикованными друг к другу, и время все замедлялось и замедлялось, пока не остановилось вовсе. Звук собственного дыхания в тишине казался мне оглушительным.
Уолтер протянул руку. Я ждала сама не зная чего, но он лишь коснулся моей щеки самыми кончиками пальцев. И сразу убрал руку. Время сдвинулось с мертвой точки, воздух утратил пряную густоту, и все стало как всегда. Я смотрела, как Уолтер разворачивает и снова складывает кухонное полотенце, все еще чего-то ожидая, хотя ждать было уже нечего.
- Думаю, тебе лучше какое-то время побыть у меня, - наконец сказал он будничным тоном. - До тех пор, пока не разыщут Джорджа. Я почти не бываю дома, так что никто тебя не побеспокоит. - Он огляделся с неопределенной улыбкой. - Знаешь, это совсем иначе - когда не один в четырех стенах. Думаю, это наилучшее решение для нас обоих… - Он спохватился и уточнил: - Временное наилучшее решение.
Я молчала.
- Так что скажешь?
- Подожди! Я думаю.
Вновь он наступил, момент принятия решения, а с ним пришло сознание того, что я вот-вот совершу очередную ошибку. Просто совершу ее, что бы ни решила. Такова уж моя планида. К примеру, тот же Скорострел. О Джордже и говорить не приходится. Да взять хоть образование. Колледжей полным-полно, специализаций и уклонов тысячи - только выбирай. Ну и что выбрала я? Гуманитарные науки!
Я подняла взгляд на Уолтера. На его лице было выражение самой искренней озабоченности, какую мне только приходилось встречать в человеке. Это же надо так проникнуться чужой ситуацией! Ему что, своих проблем не хватает? За каким чертом еще нужно устраивать мою жизнь? Может, у него мозги набекрень? Скорее всего. Неужели даже больше, чем у меня? Вот это уже вряд ли. И все же, все же… человек настолько великодушный просто не может быть нормальным. Ну, а раз так, нельзя принимать его приглашение. Один Бог знает, чем это может кончиться. Мне вообще везет на разных чудиков.
Я взяла многострадальное полотенце, несколько раз его развернула и свернула втрое, а затем сказала:
- Ладно, я тут побуду.
Он не то чтобы улыбнулся, а просиял взглядом, так что в уголках глаз заложились крошечные… даже не морщинки, а морщиночки. Я едва удержалась, чтобы не дотронуться до них. Вообще хотелось как-то выразить свои чувства, хоть раз в жизни в открытую, без выкрутасов.
- Но если ты затеял эту аферу ради того, чтобы разжиться на халяву сексом, можешь не раскатывать губы - это тебе не светит!
- Ты себе все локти обкусаешь, если упустишь момент что-нибудь сморозить.
Я не нашла нужным отвечать на это замечание, только ухмыльнулась как можно наглее и независимее. Вопреки всем ожиданиям Уолтер вдруг привлек меня к себе, прижался подбородком к моей макушке и замер. Я тоже замерла и даже прикрыла глаза, чтобы лучше мечталось о том, что все это абсолютно нормально, что такой и может быть моя жизнь, стоит только захотеть. В глубине души я понимала, что меня всего лишь ненадолго занесло в воздушный замок, но без хорошей дозы мечтаний дальше было бы просто не протянуть.
- Вот номер телефона Тони, моего хорошего приятеля и частного сыщика. Это на всякий случай. Не открывай дверь, пока не посмотришь в «глазок» и не убедишься, что открывать стоит. А здесь я записал код системы безопасности.
Уолтер говорил и говорил, перечисляя пункты из длинного списка и добавляя новый после каждого глотка кофе, словно это каким-то образом стимулировало память.
- Избегай мест, где бывал или мог бывать твой бывший муж, а также тех, куда он может заглянуть в поисках тебя. Если заметишь хоть что-то подозрительное, сразу мне звони - вот тут я записал свой личный номер и прямой телефон офиса.
Я честно пыталась сохранять серьезный вид и после каждого пункта кивала, но очередной глоток кофе и новая порция полезной информации просто лишили мне самообладания.
- В чем дело? - нахмурился Уолтер, услышав смешок.
- Ни в чем. - Я заметила, что список, ко всему прочему, еще и напечатан. - Ты что, составлял его на компьютере?
- А что здесь такого? - Уолтер пожал плечами, однако заметно смутился. - Я стараюсь быть внимательным к деталям.
- Ну, понятное дело. Иначе ты не имел бы такого успеха как адвокат и не зарабатывал бы таких бешеных денег.
- Возможно. - Он взял услужливо протянутый кейс и наградил меня улыбкой. - Вечером увидимся. Или у тебя другие планы?
Против воли я расхохоталась:
- Другие планы? Когда я в последний раз решила просмотреть свой список кавалеров, это оказался чистый лист.
- Ну и хорошо, - рассеянно заметил Уолтер, приложился к моему лбу отеческим поцелуем и вышел.
Когда дверь за ним закрылась, я еще немного постояла в прихожей, потирая лоб, словно это могло стереть отпечаток поцелуя.
Отеческий поцелуй, а лоб все равно горит, как обожженный. Совсем плохо дело.
Естественное любопытство заставило меня совершить тур по дому, все-таки поразительно просторному для одинокого мужчины. В нем имелось целых три спальни, гостиная, столовая, кухня, кабинет (между прочим, все отдельное). Даже подвал был доведен до ума, и в случае необходимости там можно было удобно устроиться, во всяком случае, такому неприхотливому жильцу, как я. Разумеется, все блистало почти стерильной чистотой. Я прикинула, не разложить ли шутки ради по диванным подушкам свои колготки, но благоразумие восторжествовало.
Не в первый же день. Может, позже. Единственным признаком жизни в этом рекламном жилище была каминная полка в гостиной. По крайней мере, здесь хотя бы были расставлены фотографии, правда, в дорогих и, на мой взгляд, чересчур изящных рамках. С одной улыбалась женщина, очень похожая на Уолтера и как бы служившая живым фоном для трех детишек-погодков. Она могла приходиться хозяину дома сестрой. Пожилая пара (возможно, его родители) была сфотографирована в кругу танцующих. Я не обнаружила среди этой коллекции ни единого фото Мэгги и, если уж на то пошло, самого Уолтера. Впечатление складывалось такое, словно фотографии перешли к нему вместе с домом. Если бы не сходство с улыбающейся женщиной, я бы так и решила.
Побродив, я вернулась «к себе» и завалилась на кровать. Полежала, размышляя над тем, по какому принципу Мэгги выбирала это вышитое покрывало. Она явно предпочитала пурпурный всем другим цветам, а комнату обставляла по какому-нибудь модному на тот момент каталогу. Вряд ли ей могло привидеться даже в самом страшном сне, что однажды здесь поселится совсем другая женщина.
Эта мысль подбросила меня в постели, точно на батуте. В голову пришло: «Что я здесь делаю?!» У меня в квартире книги были набиты в коробки из-под консервов, выпрошенные в ближайшем магазине, а моя тяга к искусству вполне удовлетворялась дешевенькими оттисками из «Уолмарта». Мэгги наверняка так же ценила чистоту и порядок, как Уолтер. Они подходили друг другу. Спрашивается, чего ради умнику там, на небесах, вздумалось отнять ее и заменить мною?
Я соскочила с постели с ужасным ощущением человека, посягнувшего на то, что ему не принадлежит. Нужно срочно отсюда убираться! Меня немного пугала перспектива покинуть этот бастион, но поскольку я не собиралась соваться ни домой, ни в «Восьмой канал», то без труда убедила себя, что это сводит риск практически к нулю. Не станет же Джордж носиться по всему городу, разыскивая меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25