Ц Давай. А ты куришь?
Ц Балуюсь, тайком от Даши.
Они сели на скамейку и он, поставив свою неизменную сумку рядом с собой, из
влек из нее пачку «Кэмела» и две банки пива:
Ц Хочешь?
Она улыбнулась и кивнула:
Ц Хочу. Вот что, оказывается, ты в ней носишь. А то у меня Даша все интересо
валась: что там у дяди в
сумке?
В сумке у «дяди» было еще кое-что, и он только усмехнулся, распечатывая ба
нку пива и передавая Светлане:
Ц Замечательная у тебя дочь.
Ц Спасибо. А сама я разве не замечательная?
Ц Слов не хватает, чтобы выразить. Хочется говорить стихами.
Ц А ты пишешь стихи?
Ц Балуюсь. Так же как ты, Ц сигаретами.
Ц Почитаешь? Ц она прикурила и выпустила в сторону струю ароматного ды
ма. Высоко над лесом появилась луна, Дмитрий внимательно посмотрел на Св
етлану, чувствуя, что ему совсем не до стихов, потому что начинают дрожать
и холодеть руки. Он жадно отпил глоток пива:
Ц Только не перебивай.
Ц Не буду.

Когда простейший разговор
Вмиг превращается в объятье,
Когда лукавство и укор
Ты отряхаешь, словно платье,
Когда вдруг задрожит рука,
Коснувшись полного бокала,
И жизнь покажется легка,
Какою раньше не бывала;
Тогда забудь, что дальше ждет,
Не омрачай грядущим вечер.
Лишь самый крайний идиот
О смерти думает при встрече.
Тогда читай мой легкий стих,
Ласкай, как раньше ты ласкала..
Тогда Вселенной на двоих
Нам поневоле будет мало.

Ц Замечательно! Ц и она слегка откинула назад голову.
У него пересохло в горле, он сделал еще глоток, поставил банку на скамейку
и придвинулся к Светлане. Она не пошевелилась, не повернула головы, и тогд
а он осторожно обнял ее и, медленно нагнувшись, поцеловал в загорелую щек
у. Потом отвел в сторону прядь волос, казавшихся в лунном свете совсем чер
ными, поцеловал ушко, а затем еще и еще раз. И вдруг она слегка поежилась, по
вернула к нему лицо, и он прижался губами к ее губам. Мгновение какой-то см
утной, трепещущей нерешительности Ц и вот они уже раздвинулись и он жад
но приникает своим языком к ее языку. Рука Светланы с горящей сигаретой м
едленно опустилась на скамейку, и он обнял ее за талию, прижавшись еще пло
тнее. Они замерли, прошла минута, он оторвался от ее губ, стал целовать шею,
мгновенно расстегнул две верхние пуговицы платья и стал опускаться все
ниже..
Банка пива, слетев со скамейки, звякнула об асфальт, но он уже ничего не ос
ознавал, кроме одного-на ней нет бюстгальтера и там, за отворотом платья,
уже начинается теплая белая полоска незагорелой груди. Светлана позвол
ила обнажить ее целиком и даже чуть подалась вперед, когда он стал мягко п
роводить кончиком горячего, влажного языка вокруг упругого коричневог
о соска. Они избегали встречаться взглядами, пока он, осторожно и умело, об
нажал и целовал вторую грудь.
Ц Что ты делаешь? Ц услышал он откуда-то сверху ее осторожный, прерывис
тый шепот и, на мгновение оторвавшись, тоже почему-то прошептал:
Ц Не знаю… схожу с ума, кажется…
И ее волновали его поцелуи Ц он чувствовал это и по упругости сосков, и по
нежному биению сердца. Но что, черт подери, делать дальше, не на скамейке ж
е… Он вновь припал к ее послушно раскрывшимся губам, расстегнул собствен
ную рубашку, вытащил ее из-за пояса джинсов и прижал Светлану к себе с так
ой силой, что она только охнула, когда ее обнаженная грудь уперлась соска
ми в его грудь.
Ц Подожди… прекрати, Ц наконец сказала она, когда он принялся осторожн
о скользить рукой по ее гладким коленям, сдвигая вверх платье, причем ска
зала уже не шепотом, а вполголоса и, чуть помедлив, добавила: Ц не здесь же
…
Того мужчину, который в подобной ситуации удержался бы и не спросил «а гд
е?», можно было бы награждать орденом «За сдержанность». Дмитрий такого о
рдена явно не заслуживал, настолько мгновенно слетел с его губ этот прес
ловутый вопрос.
И вот теперь она уже хитро прищурилась, поправила волосы и, запахнув на гр
уди платье, спросила:
Ц Что Ц где?
К счастью, он моментально понял, что не стоит давать ей повода для издеват
ельств, и как-то интуитивно почувствовал, что надо выждать паузу.
Ц Нет, ничего, вернемся к нашей приятной беседе, Ц и хладнокровно отстр
анился, нашаривая под скамейкой закатившуюся туда банку пива. Ц Может, т
ебе еще стихи почитать?
Когда он вновь поднял глаза, то увидел, что она, еще не застегнув платье, см
отрит на него с нескрываемым любопытством. И хотя его несколько раздосад
овал этот изучающий взгляд, он вновь, словно повинуясь какому-то толчку, п
рильнул к ней, разжал ее губы своим языком, жадно проник ладонями под плат
ье и нащупал ее грудь.
Ц Ты Ц хитрое и насмешливое чудо! Я повешусь на ближайшем дереве, если т
ы меня сейчас прогонишь.
Она засмеялась:
Ц Какие страшные угрозы! Ц и, чуть погодя, добавила: Ц И какой пылкий муж
чина, просто невозможно устоять… Дай еще сигарету.
Они вновь закурили, и он при свете зажигалки увидел ее обнаженную грудь.

Ц Какая чудная ночь…
Он слегка отодвинулся от нее и сел боком. Она нащупала его руку, лежавшую н
а скамейке, и слегка пожала. И в этом прикосновении ее пальцев было что-то
столь обнадеживающее, что он уже почти не сомневался в дальнейшем.
Ц Ну, пойдем, Ц она бросила сигарету на землю, придавив ее носком туфель
ки, затем встала, застегивая платье. Вслед за ней поднялся и он.
Ц Куда?
Ц В музей, на экскурсию.
Он ждал этих слов и тем не менее удивился и задрожал. Они, обнявшись, пошли
по дорожке к скиту, возле самого входа он повернул ее к себе и вновь поцело
вал. Отстранившись, она как-то просто и даже обыденно сказала самым споко
йным тоном:
Ц Я пойду проведаю Дашу и заодно возьму ключи. А ты подходи к самому музе
ю и жди меня там. И хотя это сложно, но постарайся, чтобы тебя никто не видел.

Он послушно кивнул, и они, войдя в скит, расстались. Светлана повернула нал
ево, а он обошел вокруг темневшую в лунном свете часовню и приблизился к м
узею, встав в тени, отбрасываемой домом.
Где-то лаяли собаки, в некоторых домах скита еще горел свет, ярко светили
звезды, но он лихорадочно курил, пряча сигарету в ладони. Все вокруг казал
ось невероятным, таинственным, неуловимым. В том, что она придет, он не сом
невался, но все дальнейшее представлялось столь волнительным, что он ста
рался не думать об этом раньше времени. Откуда-то донеслись позывные «Ма
яка», и Дмитрий машинально бросил взгляд на часы. Половина двенадцатого.
Два часа прошли так упоительно-незаметно, что можно было бояться только
одного Ц столь же мгновенно пролетит и эта необыкновенная ночь. Он ни о ч
ем не думал и ничего не чувствовал Ц как до этого не чувствовал ни Бога, н
и любви Ц и лишь хищно всматривался в темноту, в надежде поскорее увидет
ь белое платье. Нетерпеливое ожидание Ц самая невозможная вещь на свете
, но не будь его, и даже счастье покажется только мимолетной приятностью.

Когда Светлана наконец появилась из-за часовни, он почему-то подумал об а
нгеле и с усмешкой отогнал от себя это нелепое сравнение.
Ц Подожди, Ц первым делом прошептала она, Ц я сначала открою дверь, а по
том ты поднимешься и войдешь.
Он согласно кивнул и не стал выходить из черной лунной тени, пока не услыш
ал звук открываемого замка. Поспешно, одним прыжком, он вскочил на веранд
у и боком втиснулся в полуоткрытую дверь. Светлана тут же заперла ее за ни
м, а он прошел дальше, в темные залы, откуда на него повеяло теплой и устояв
шейся духотой.
Ц Направо, Ц шепнула Светлана, появляясь за его спиной, и он послушно по
вернул Ц именно там находился единственный диван. В доме било очень тем
но и тихо, только осторожно скрипели половицы под их крадущимися шагами,
да в прихожей тикали настенные часы с маятником.
Войдя в зал первой, Светлана приблизилась к дивану, перед которым стоял к
руглый, инкрустированный стол, и сняла веревку, огораживающую этот уголо
к комнаты. Двигаясь, как лунатик, и ориентируясь лишь на ее платье, Дмитрий
осторожно приблизился, уронил сумку на пол и обнял Светлану за талию. Она
медленно повернулась к нему лицом и мягко отстранилась:
Ц Я сама…
Он отступил на шаг и стал раздеваться, смотря, как замедленными, парящими
в темноте движениями она распустила пояс, прошлась пальцами по верхним р
ядам пуговиц вплоть до талии, а потом нагнулась и стала расстегивать под
ол. Он уже успел снять рубашку и взялся за пояс джинсов, когда она распахну
ла платье и легким взмахом рук освободилась от него. На ней остались лишь
белые трусики и туфли. В темноте он не видел ее глаз, но чувствовал, что и он
а смотрит на него. Оставшись совсем обнаженным, он сделал к ней два неувер
енных шага Ц и тут вдруг в прихожей стали бить часы. Оба вздрогнули и приг
лушенно рассмеялись.
Она положила руки ему на бедра, он повторил ее жест и, ощутив пальцами шелк
овистую ткань трусиков, медленно стянул их с нее и встал на колени, пока он
а, опираясь на его плечо, переступала через них своими белыми туфельками.
Не вставая с колен, он стал нежно и осторожно быстрыми, щекочущими движен
иями губ целовать ее ноги, бедра, живот, придерживая обеими руками за тепл
ые ягодицы. Она вдруг сделала какое-то резкое движение и уселась на стол,
слегка разведя согнутые в коленях ноги. И он понял ее невысказанное жела
ние, приблизился к краю стола, положил ладони на ее бедра и, просунув между
них голову, стал осторожно щекотать языком ароматные, нежные, влажные ме
ста Ц пока она не охнула, вздрогнула и, выпрямив ноги, не положила их ему н
а плечи.
Время уже не играло никакой роли, он его не чувствовал и только дрожал, ста
раясь унять собственное возбуждение, лишь бы страстно вздыхала и постан
ывала она. В какой-то момент, почувствовав, как ее руки с благодарностью к
оснулись его головы, он встал и уже хотел было войти в нее, но она отстрани
лась и опустила ноги со стола:
Ц Пойдем на дуван.
Он послушно лег на диван, а она села на него сверху, смуглая и страстная, ка
к богиня, вздрагивая в темноте разметанными темными волосами, часто двиг
ая бедрами и прижимая к своей горячей груди его руки… Наконец дернулась,
замерла и с полустоном-полувздохом жадно поцеловала его в губы.
Ц Как это было прекрасно, Ц только и сказал он, когда она прилегла щекой
к его груди.
Ц Мне тоже так показалось.
Ц Это Ц диван Достоевского?
Ц Что? А, нет, это из усадьбы князей Оболенских.
Ц Какая жалость!
Ц Почему?
Ц Потому что с такой изумительной женщиной, как ты, надо заниматься любо
вью или на постели Людовика XVI, или хотя бы на диване Достоевского.
Она улыбнулась и со вздохом легла рядом с ним, втиснувшись боком между ег
о телом и диванной спинкой, обитой белым шелком с цветочными узорами.
Ц А еще лучше, Ц продолжал мечтать он, Ц оказаться бы нам в Венеции и за
ниматься любовью в гостинице с видом на «Палаццо Дукале». А потом спусти
ться вниз, в открытое кафе на берегу канала, и поужинать. Ты бы еще кричала:
«Не пей много кьянти, а то итальянский забудешь и не сможешь объясниться
с официантом!»
Ц А ты знаешь итальянский?
Ц Да, учил немного…
Ц У тебя богатый опыт, как я успела заметить. Ну-ка, расскажи мне про своих
любовниц.
Несмотря на всю свою расслабленность, Дмитрий почувствовал подвох в это
м вопросе, понял, что это не просто праздное любопытство, а проверка того,
насколько к нему и ко всему произошедшему можно относиться серьезно.
Ц Не хочу, Ц сказал он.
Ц Почему?
Ц Потому что сейчас они уже не существуют. Ты Ц единственная. Ты Ц тако
е счастье, что мне хочется молиться Богу, хотя я никогда этого не делал. И
Ц подумать только, я мог не прийти в этот скит и не встретить тебя! Кстати,
а почему у тебя крест на груди Ц ты верующая?
Ц Да, хотя и не настолько, чтобы соблюдать обряды. Моя вера какая-то внутр
енняя, слишком интимная, чтобы ее можно было выставлять напоказ во время
церковных служб и молитв…
Ц Ты приедешь ко мне в Москву?
Ц А ты приглашаешь?
Ц Умоляю.
Ц Только не сейчас. Позже.
Ц Почему?
Ц Мне не с кем оставить Дашу. А через месяц сюда обещала приехать моя мат
ь. Ты живешь один?
Ц С отцом. Но он очень редко бывает дом» Ц живет или на даче или у любовни
цы.
Ц Сколько же ему лет?
Ц Пятьдесят шесть.
Ц И все еще есть любовница? Дмитрий усмехнулся:
Ц И я подозреваю, что не одна. Но мы не о том говорим.
Ц ао чем мы должны говорить?
Ц О тебе. Ты так невыносимо прекрасна, что мне ужасно хочется включить св
ет и хорошенько тебя рассмотреть.
Ц Нельзя.
Ц Знаю. Но ты все равно очень красива. К тебе хочется обращаться на «вы» и
называть княгиней.
Ц Даже сейчас?
Ц Именно сейчас.
Ц Спасибо, Ц и она поцеловала его в ухо, пощекотав шею прядями волос.
Ц За что?
Ц За то, что ты такой ласковый и… умелый.
Ц Я тебя хочу предупредить об одной вещи, Ц чувствуя новый прилив страс
ти и поворачиваясь к ней, прошептал Дмитрий. У него все более учащалось ды
хание, пока он целовал ее глаза, щеки, нос, волосы…
Ц О какой?
Ц Если после этой ночи мы встретимся с тобой еще раз, то я обязательно вл
юблюсь в тебя до безумия и буду на коленях умолять стать моей женой.
Ц А ты сомневаешься в том, что мы еще встретимся?
Ц Только за тебя, не за себя.
Ц Не сомневайся.
Ц Спасибо.
Ц За что?
Ц За то, что предлагаешь не сомневаться в самом ненадежном…

Глава 6.
НОЧНОЙ АНАБАЗИС

В конце сентября, спустя месяц после своего возвращения в Москву, одетый
в элегантный светлый плащ, белую рубашку и светло-серый галстук, Дмитрий
стоял возле метро «Щелковская», на пятой платформе автовокзала, и ждал п
риезда Светланы. Прямой автобус Козельск Ц Москва находился в пути окол
о четырех часов и сейчас немного опаздывал.
За то время, что они не виделись, произошло уже немало событий, но сейчас в
се они ушли в тень, стали неважными и неглавными, тогда как та ночь в музее
вновь и вновь всплывала в его памяти со всеми своими незабываемыми подро
бностями. Она уже казалась и далеким прошлым, и случайным, неповторимым э
пизодом, а потому он не знал, что и думать, когда на два своих письма в Оптин
о получил в ответ только одну короткую, сдержанно-ласковую открытку. Но т
ри дня назад раздался звонок, и она сказала, что берет отпуск и приезжает.
Дмитрий никогда не был особенно сентиментален, но весь этот месяц жалел,
что у него не было фотографии Светланы Ц причем фотографии обязательно
с тем насмешливым взором, который так смутил его в тот первый раз.
Он не знал, что с ними будет дальше, и на этот счет у него не было никаких пре
дчувствий, ему просто хотелось жить, любить эту красивую женщину и быть е
ю любимым. Все остальное было вторичным Ц и угроза увольнения с работы, и
указ президента о роспуске Верховного Совета, и несущиеся со всех сторон
заклинания об угрозе гражданской войны. Пусть воюют и занимаются полити
кой те, у которых нет любви, тем более что любящих и красивых женщин все ра
вно на всех не хватит. Но ведь и он пока еще был не слишком уверен в чувства
х Светланы, а потому не особенно боялся потерять то, чего еще фактически и
не имел. Ему было слишком хорошо известно, что такое минутные женские сла
бости и как жестоко они потом могут обернуться невозмутимо-наигранным в
опросом: «Ну и что?»
Дмитрий поднял воротник плаща, чтобы укрыть шею от холодного осеннего ве
тра. Он любил осень и радовался, что их роман развернется именно осенью, в
тот самый период года, когда он жадно ощупывал раздувающимися ноздрями о
бнаженную полноту жизни и становился немного похож на шального кота Ц з
апах сырых, прелых листьев пробуждал в нем обостренную чувственность. Лю
бая, не слишком холодная осенняя ночь вызывала в нем не меньший эротичес
кий трепет, чем самые знойные летние вечера. Ему всегда казалось, точнее, о
н просто верил в это, как в мечту, что однажды, поздним осенним вечером, он п
ознакомится с одинокой красивой женщиной с пышными длинными волосами, в
светлом плаще и изящных сапогах. Дмитрий живо представлял себе эту сцену
Ц он будет слегка пьян, а улица пустынна, но стоит ему заговорить, а ей отв
етить Ц и они почувствуют себя знакомыми тысячу лет, и оба обрадуются эт
ому чувству.
И пусть это произошло не осенью, а летом, и не в Москве, а в Козельске, но Све
тлана так походила на ту одинокую осеннюю красавицу из его мечты, что он ж
дал ее с удовольствием, повторяя про себя придуманный им самим афоризм: «
лучшие часы жизни мы проводим в ожидании любимых женщин, худшие Ц в ожид
ании самого ожидания».
Ц Внимание, автобус Козельск Ц Москва прибывает на пятую платформу.
Дмитрий вздрогнул и, переложив букет алых роз из одной руки в другую, посп
ешно закурил, потому что опять Ц и в который раз Ц ужасно разволновался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13