Встр
ечаются они в кафе или в кино, а в конце вечера расходятся Ц он в свою комн
ату на одном конце города, а она в свою комнату на другом конце города, пот
ому что негде им жить вместе. Сейчас вы понимаете, почему мы так дрожим за
свое жилье. До того мы дошли от тревоги, что однажды ночью Герда разбудила
меня, потому что ей показалось, что кто-то расхаживает по крыше нашего дом
а.
Сказала госпожа Грайфенбах: вечно ты обо мне сплетничаешь, рассказал бы
лучше, что ты мне на это ответил. Сказал Грайфенбах: не помню, что я сказал, н
ичего я не говорил. Сказала Герда: хочешь, чтобы я тебе напомнила? Рассмеял
ся Гергард сочно и от души и сказал: а если я не захочу, то не расскажешь? Ска
зала Герда: не было бы это так смешно, я бы не рассказала. Знаете, что сказал
этот рационалист, слово в слово, это, мол, та девица, что сотворил себе Гина
т, разгуливает по крыше. Отложил Грайфенбах сигарету и снова взял трубку
и сказал мне: вы верите, что я такое сказал? Сказал я: такой хорошенькой дев
ушке как не поверить. Рассмеялась госпожа Грайфенбах и сказала: вспомнил
а бабка, как девкой была, хороша девушка, что уж десять лет как под венцом с
тояла. Сказал я: неужто десять лет вы женаты? Сказала Герда: ведь листья эт
и, что дал Гинат Гергарду, на десятилетие нашей свадьбы подарены. Окажись
бы они в руках невежды Ц истолок бы и пустил на табак, а их силы не ведал бы
. Правду говоря, и мы их силы не ведаем, но раз Гинат сказал, мы ему верим, пот
ому что он человек без обманов. Итак, завтра мы уезжаем, а я не знаю, смеятьс
я мне или плакать. Недолго думая, сказал я Герде: незачем вам плакать, я воз
ьмусь присматривать за вашим домом, а будет нужно, так и переночую тут две
-три ночи. Обрадовались Грайфенбахи речам моим и сказали: сейчас мы можем
уехать со спокойным сердцем. Сказал я: думаете, что я вам делаю одолжение,
напротив, вы мне делаете одолжение, потому что у вас в доме сладко спится.
В этом я убедился, когда ночевал у вас во время комендантского часа. Как уп
омянул я комендантский час, стали мы вспоминать те лихие дни, когда уходи
л человек в город, а домой вернуться не мог, потому что англичане внезапно
вводили комендантский час и кто не успевал вернуться домой или спрятать
ся, доставался полицейским, и те запирали его на ночь в каталажку, и домоча
дцы его волновались и тревожились, не зная, куда запропастился человек. А
от этой кары перешли мы к другим лихим карам, что насылали англичане, и тог
да казалось нам, что без них и жить нельзя. И снова заговорили мы о ночах вз
аперти. Хоть и тяжелые и горькие были времена, но нет худа без добра: пришл
ось мужчинам проводить вечера дома, и они обратили внимание на своих жен
и детей, чего раньше не делали, Ц раньше проводили они все вечера в собра
ниях и заседаниях и прочих общественных делах, уводящих человека от само
го себя, не говоря уж о домочадцах его. А можно сказать, что и общественные
дела выиграли, потому что устраивались своим ходом и наилучшим образом и
без собраний и споров. И еще польза была от комендантского часа: холостяк
и, вынужденные сидеть дома, сдружились с дочками домохозяев и поженились
. Так мы сидели с Грайфенбахами и толковали, пока не сказал я: пора и честь з
нать. Дал мне Грайфенбах ключ от дома и показал все входы и выходы. Вскоре
расстался я с ним и с его женой и ушел.

2

Раз на закате пошел я за лепешками и маслинами. Жена и дети уехали в Гедеру
, а я остался один и кормился как мог. С лепешками и маслинами в руках броди
л я от лавки к лавке. Домой возвращаться не хотелось Ц там было пусто, дел
ать ничего не хотелось, потому что день уже прошел. Так я плелся, куда несл
и меня ноги. Дошел я до долины, где жили Грайфенбахи. Чудная тишина иерусал
имских долин на закате солнца полна всех благ. Чудится, будто долины эти з
а тридевять земель от обитаемых мест лежат и вся вселенная в них заключе
на. А тем паче эта долина, что окаймлена деревьями, и меж деревьев гуляет ч
истый воздух и не касается дурных паров и воздухов, что бродят по свету. По
думал я: раз уж дошел я до этих мест, погляжу, как поживает дом Грайфенбаха.
А раз ключ у меня с собой, войду в дом.
Вошел я в дом и зажег свет и прошел по всем комнатам. В четырех ладных комн
атах в полном порядке стояла вся ладная утварь, как будто руки хозяйки то
лько что прошлись по ней, хоть уж месяц прошел, как уехали Грайфенбахи. Ког
да хорошая хозяйка в отъезде, ее дом сам следит за порядком.
Не был я голоден и пить не хотел, но очень устал. Погасил я лампы, открыл окн
о и присел отдохнуть. Из потаенных глубин ночи пришла тишина и принялась
пеленать меня, пока не увидел я покой воочию. Решил я переночевать здесь и
исполнить обещание, данное Грайфенбахам. Встал я со стула, зажег настоль
ную лампу и взял книжку почитать в постели. Рад я был, что лампа возле кров
ати стояла и не было мне нужды передвигать вещи в чужом доме. Казалось, пок
а ключ у меня, мог я считать себя хозяином в доме, но, видимо, привычка быть п
ришельцем отучает от хозяйского чувства.
Сидел я в кресле Грайфенбаха и думал: я устроился в дому Грайфенбахов, а, м
ожет, в это же время Грайфенбахи не могут найти себе приют или находят, да
не по обычаю своему. Чего ради оставили они ладный дом и ладную утварь и по
брели в иные места? И чего ради оставляют люди свои дома и пускаются броди
ть по свету? Закон ли это испокон веков, или обман воображения, как гласит
пословица: хорошо там, где нас нет.
Разулся я и разделся, взял книжку, погасил настольную лампу и зажег лампу
у кровати, лег в постель, открыл книгу и почувствовал, что все тело мое пог
ружается в дрему. Невольно подумалась мне думка: как так Ц обычно я и за п
олночь уснуть не могу, а тут в самом начале ночи я засыпаю. Отложил я книгу,
потушил лампу, повернулся к стенке, закрыл глаза, безмолвно и бессловесн
о говоря самому себе: никто не знает, что ты здесь, в этом доме, в этом месте,
тут можно спать сколько твоей душеньке угодно, и никто тебя искать не при
дет.
Вокруг меня царили тишина и покой. Тихий покой, который можно найти в иеру
салимских долинах, сотворенных Господом для любящих покой. Недаром опас
ались Грайфенбахи за свой дом. Если бы взломщик вошел в дом, никто бы его и
не заметил. Понемногу угасли мои мысли и чувства, кроме смутного ощущени
я, что тело мое засыпает.
Внезапно услышал я поскребывание и пробудился. Хлеб и маслины я спрятал
в коробку и не боялся, что мышь до них доберется, но боялся я, что прогрызет
мышь ковер, или одежду, или книги, или те листы, что дал Гинат Грайфенбаху. Я
прислушался и разобрал, что не мышь скребется, а человек нащупывает замо
к двери снаружи. Если это не взломщик, то, может, это доктор Гинат, что верну
лся домой и перепутал двери. Сказал я себе: пойду открою ему и познакомлюс
ь с ним лично.
Я встал с постели и открыл дверь. Передо мной стоял человек и нащупывал ко
локольчик. Я нажал на кнопку и включил свет. Я онемел от изумления. Никому
я не говорил, что переночую в доме Грайфенбахов, да и сам я не знал, что пере
ночую в доме Грайфенбахов, откуда же знал Гавриэль Гамзо,
Гамзо Ц прозвище еврейск
ого народного героя времен Талмуда, отвечавшего на любые напасти фразой
"гамзо летова", то есть "и это к добру". Можно сравнить его с доктором Пангло
сом в «Кандиде» Вольтера. Интересно, что в рассказе Агнона «Навеки» появ
ляется герой с фамилией Эмзе, то есть с фактически этой же фамилией, но с «
духовным» "э" вместо «плотского» "г". Исследователи подчеркивают свойств
а "традиционного еврея", выраженные в образе Гамзо.
что я в дому Грайфенбахов? Сказал я: это вы, господин Гамзо? Подождит
е, я оденусь.
Вернулся я в комнату и надел одежду, все еще дивясь нежданному гостю. Неуж
то знаком он с хозяином дома или с его женой? Ведь Грайфенбах не гонялся за
книгами на иврите, тем более за рукописями и первыми изданиями. Он и иврит
-то едва знает. И хоть и бахвалится он, что досконально изучил язык иврит и
его грамматику, на деле ничего он не знает, кроме грамматики языка Библии,
которую учил по книге Гезениуса "Формы древнееврейского языка". Жена его
превзошла, хоть в грамматике она не разбирается и Гезениуса не изучала, н
о может договориться на иврите со служанкой Грацией и с лавочниками. Как
бы то ни было, ивритскими книгами и она не занимается. А значит, снова возн
икает вопрос, что привело сюда Гамзо? Волей-неволей приходишь к выводу, чт
о пришел он ко мне. Знает Гамзо, что он всегда будет желанным гостем для ме
ня, как и для всех своих знакомцев, ибо он в Писании сведущ, и мир ему ведом,
и в дальних странах он бывал, и даже в таких местах, где до него нога путеше
ственника не ступала. И из тех дальних мест привез он стихи неведомых пии
тов и рукописи и первопечатные книги, что и по названиям не были нам извес
тны. А сейчас он не разъезжает, но сидит дома с женой. Ходок за три моря во цв
ете лет стал сиделкой своей больной жены. Говорят, что она с первой брачно
й ночи не сошла с одра хвори. Правду ли говорят или неправду, но правда то, ч
то дома у него больная жена и нет ей исцеленья вовеки и должен муж ее обихо
дить и умывать и кормить. А ей мало того, что он всем пожертвовал ради нее, о
на его бьет и кусает и одежду рвет. Поэтому выходит он по делам вечером, иб
о днем стыдится он показаться на улице с синяками на лице и в рваной одежд
е. Сейчас пришел он ко мне. Зачем пришел ко мне? Скопил он двенадцать фунто
в, чтобы послать жену в лечебницу. Побоялся Гамзо оставить деньги у себя, ч
тобы не растратить, и вверил мне на хранение. Однажды поехал я на прогулку
к Мертвому морю, а деньги оставил дома. Пришли воры и обокрали мой дом и ег
о деньги украли. Передал я ему, чтобы о деньгах своих не беспокоился. Навер
ное, получил он весть и пришел, чтобы услышать от меня лично, что я и впрямь
готов возвратить ему украденные деньги. Раньше он прийти не успел, а поэт
ому пришел сейчас. Так я рассудил. Потом я узнал, что рассуждение мое было
ошибочным. Не из-за денег он пришел. По другому делу он пришел.

3

Итак, я оделся и вернулся к Гамзо и сказал ему: за своими деньгами пришли? О
братил он ко мне свое грустное лицо и смущенные глаза и сказал сдавленны
м голосом: разрешите войти. Завел я его в дом и усадил в кресло. Он осмотрел
ся, повременил и наконец пробормотал: моя жена. И снова выждал и продолжил
: пришел я домой, и жены не застал. Сказал я ему: что же вы собираетесь сделат
ь? Ответил он: простите, что свалился вам как снег на голову. Представьте с
ебе Ц возвращаюсь я домой после вечерней молитвы, захожу, чтобы уложить
жену на ночь почивать, и вижу Ц пуста кровать. Выхожу я ее искать, иду к югу
Иду к югу Ц
Гамзо неточно цитирует Екклезиаст 1:6.
и перехожу к северу, кружусь, кружусь на пути своем и возвращаюсь на
круги своя. И вдруг я очутился в этой долине, а я и не знаю, что привело меня
сюда. Увидел я дом, и сердце подсказало мне войти сюда. Хоть и понимаю я, что
нет смысла заходить, но все же вошел я. Хорошо, что я вас встретил. С вашего р
азрешения я малость посижу, а потом пойду себе.
Сказал я ему: простите, господин Гамзо, но я слыхал, что ваша жена не встает
с постели. Сказал Гамзо: не встает с постели. Сказал я ему: как же вы говорит
е, что нашли ее постель пустой. Если она не встает с постели, как же она вста
ла с постели и как ушла? Прошептал он: лунная болезнь у нее.
Долго сидел я, не говоря ни слова. Потом повторил я его слова и спросил его
шепотом: лунная болезнь у нее? Ответил мне Гамзо: лунная болезнь у нее. Пос
мотрел я на него, как будто слова я услышал, а что они значат Ц не понял. Поч
увствовал он и сказал мне: лунными ночами встает моя жена с одра и идет туд
а, куда ее ведет луна. Не удержался я и упрекнул его: что же вы не запираете д
вери? Лукаво улыбнулся Гамзо и сказал: я запираю двери. Сказал я: если двер
ь заперта, как же она выходит? Сказал Гамзо: хотя бы запер я дверь на семь за
мков и засовов, и каждый замок запер семью ключами, и ключи бросил по одном
у в каждое из семи морей Страны Израиля, нашла бы их моя жена, отперла бы дв
ерь и ушла. Долго сидел я молча, и он сидел молча. Потом я снова спросил его:
с каких пор вам это известно, в смысле, что у нее лунная болезнь? Он сжал лоб
ладонями, упер большие пальцы в виски и сказал: с каких пор мне известно, ч
то у нее лунная болезнь? Со дня нашего знакомства мне известно, что у нее л
унная болезнь. Снова замолчал я, но ненадолго. И сказал я ему: и все же это ва
м не помешало жениться на ней? Снял он шляпу, достал маленькую ермолку
Ермолку Ц
у евреев не принято сидеть с непокрытой головой.
и нахлобучил на голову, помедлил малость и сказал: что вы спросили?
Сказал я ему. Он улыбнулся и сказал: и все же это не помешало мне на ней жени
ться. Напротив, когда я впервые увидел ее, стояла она на вершине скалы с го
ру высотой, куда смертному не подняться, и луна озаряла ее, и она пела "ядл-я
дл-ядл, ядл-
ядл Ц Хаим Брендвайн нашел в сборнике "Песни евреев Курдистана" Ривлина
эту классическую любовную песню (далал), и слова ее значат "о любимый, доро
гой, сердце мое, я понимаю сердцем". Можно услышать в ней переливы и трели г
орцев, а можно (как Тухнер) увидеть первые буквы стиха (4:16) из Песни Песней: "П
усть войдет мой милый в свой сад и поест его сочных плодов" (пер. И. Дьяконов
а). Но есть и еще простое объяснение: «яда» Ц семитский корень, соответств
ующий русскому улюлюканью, той разноголосице, которую поют на Востоке в
минуты скорби или радости.
ва-па-ма", сказал я себе, что если это не один из архенгелов Божиих, то
Зодия Зоди
я Ц созвездие, знак Зодиака.
она, самое Дева. Пошел я к ее отцу и сказал: прошу руки твоей дочери. С
казал он мне: сыне, ты знаешь, что с Гемулой,
Гемула Ц это имя может означать как «возн
аграждение», так и «расплату». Но есть и еще одно вероятное здесь значени
е Ц "соломенная вдова", "покинувшая мужа" или "покинутая мужем", на иврите Ц
«агуна» (или «эгуна», но с «материальным» "г" вместо «духовного» "э"). Агуна
Ц постоянная тема у Агнона, даже взявшего себе псевдоним по этому слову.
Так и получается Ц Гемула Ц вознаграждение, Гемула Ц наказание, Гемул
а не живет с мужем, уходит от него. Но возможны и другие толкования семитск
ого корня ГМЛ «созревшая», "отвергнутая", "отлученная от груди" и т. д.
и просишь ее руки. Сказал я ему: Милосердный смилостивится над нами
. Воздел он лицо к небу и обратился к Господу: Владыка Мироздания, коли это
т человек, пришедший издалека, сжалился над нами Ты, что так близок нам, и п
одавно пожалеешь нас. Назавтра он позвал меня и сказал: пошли со мной. Поше
л я с ним, пока не пришли мы к высокой горе, что высилась выше воинства высо
ких гор, вздымающихся до самых небес. Поднялся я с ним на гору, прыгая с уте
са на утес, пока не остановился он у отвесной скалы. Огляделся он, убедился
, что нас никто не видит, разрыл он землю под скалой и поднял один камень. Ра
скрылась пещера, и он вошел в нее. Вышел он с глиняным кувшином в руке и ска
зал: пошли обратно. По дороге открыл он кувшин и показал мне пучок сухих ли
стов, диковиннее которых я в жизни не видел, а на них диковинные письмена н
езнакомого мне диковинного письма. И колер письмен, то есть цвет чернил, к
оторыми написаны письмена, не от известных нам красок. С первого взгляда
показалось мне, что смешал переписчик золото, лазурь и киноварь с основн
ыми цветами радуги и выписал буквицы. Прямо перед моими очами изменились
краски и превратились в цвет водорослей из морских пучин, вроде тех, что с
ушил доктор Рахниц
Рахниц Ц герой рассказа Агнона "Клятва верности".
на яффском берегу. А еще казались они серебряной паутиной, как на ли
ке луны. Посмотрел я на листы, и посмотрел на письмена, и посмотрел на отца
Гемулы. Казалось, в этот миг перенесся отец Гемулы из нашего мира в мир ино
й. Поначалу счел я это плодом своего воображения, но вскоре понял, что явь
явная. Спросите меня, что это значит, Ц не смогу объяснить, хоть самому мн
е все совершенно ясно. Вот я и сам себе дивлюсь, что я такое говорю. Неужто с
лов мне не хватает, и все же ясно мне это той ясностью, что сорок тысяч слов
объяснить не могут. В тот миг онемел мой язык, и сил спросить не стало. И не п
исьмена, и не листья тому виной, но преображение отца Гемулы тому виной. А
письмена утратили краски, что я видел раньше, и совсем переменились, и я не
знаю, как выцвели письмена и когда переменились. Стоял я и дивился увиден
ному, а отец Гемулы сложил листы обратно в кувшин и объяснил мне простыми
словами. Так он сказал мне: земные растения они, но могут влиять на горние
сферы. Через год, в ночь перед свадьбой, он сказал мне:
1 2 3 4 5 6 7