Значит, Сабрине нужно передать весь материал из Майами по системе спутниковой связи в субботу, на следующий день, не позднее четырех часов дня по местному времени. Следовательно, ей нужно быть в Майами сегодня вечером. Сейчас был час дня. Успеть добраться до отеля и заказать из Майами чартерный рейс на тот же вечер казалось практически невозможным.
– Дело в том, – сказал Маккриди, – что я тоже должен улетать сегодня в четыре часа. Я заказал собственный самолет из Майами. Буду рад подбросить вас.
– Кто вы такой?
– Просто отпускник. Но я знаю острова. И их жителей. Поверьте.
Черт побери, думала Сабрина, выбора у меня нет. Если этот англичанин говорит правду, то такой шанс упускать нельзя. Она вернулась к оператору, показала, что хотела бы снять. Большие линзы камеры медленно скользили по толпе, изредка задерживаясь то там, то здесь. По-прежнему стоявший возле фургона мистер Браун заметил, что камера нацелилась на него, и скрылся в фургоне. Оператор запечатлел и его поспешное бегство.
Во время ленча старший инспектор Джонс доложил Десмонду Ханне о результатах. В аэропорту проверили данные о регистрации паспортов всех, кто прибыл на остров в течение последних трех месяцев. Среди них не оказалось Франсиско Мендеса, не было никого, кто походил бы на латиноамериканца. Ханна вздохнул.
Если погибший американец Гомес не ошибался – а он мог и ошибаться, – яхты; их пассажиры и матросы купались в кристально чистой воде над коралловыми рифами, потом поднимали паруса и уплывали. Кто угодно мог тайком попасть на остров или скрыться с него. Ханна подозревал, что Мендес, убрав Гомеса, сразу сбежал. Если он вообще был на Саншайне.
Ханна позвонил в Нассау, но доктор Уэст сказал, что не сможет приступить к вскрытию раньше четырех часов, когда тело губернатора наконец оттает в достаточной мере.
– Как только извлечете пулю, сразу позвоните мне, – согласился он. – Думаю, завтра нужно уезжать домой.
Уиттакер был репортером и фотокорреспондентом. У него на груди висел фотоаппарат «яшика» с телеобъективом.
– Не хотите ли тему для репортажа, – предложил Маккриди, – такого, что все ваши коллеги лопнут от зависти?
Уиттакер повернулся к Маккриди и настороженно поднял брови.
– Вы знаете то, чего не знает никто?
– Поскольку слушать речь нет смысла, я бы предложил вам подняться ко мне в номер и убедиться самому.
Маккриди и Уиттакер пересекли площадь, вошли в отель и поднялись на второй этаж, в номер Маккриди. С балкона было отлично видно всю площадь.
– Меня интересуют те «няни» в цветастых рубашках и темных очках, – сказал Маккриди. – Вы сможете отсюда крупным планом снять их лица?
– Конечно, – ответил Уиттакер. – Но зачем?
– Снимайте, потом я все объясню.
Уиттакер пожал плечами. Он был стреляный воробей, в свое время он получал информацию из самых невероятных источников. Кое-что оказывалось ценным материалом, кое-что – нет. Он настроил телеобъектив и отснял четыре кассеты – две цветной и две черно-белой пленки. Маккриди пригласил его в бар, заказал пиво, потом полчаса рассказывал. Уиттакер присвистнул.
– Это правда?
– Да.
– Вы можете доказать?
Подобный репортаж.нуждался в ссылках на надежные источники, иначе Робин Эссер, лондонский редактор, не пропустит его в номер.
– Не здесь, – ответил Маккриди. – Доказательства находятся в Кингстоне. Вы можете вылететь сегодня вечером, утром закончить репортаж и к четырем часам передать его в Лондон. Там будет девять часов. Самое время.
Уиттакер покачал головой.
– Слишком поздно. Последний рейс Майами – Кингстон в семь тридцать. Мне нужно быть в Майами в шесть часов. Через Нассау я так быстро не доберусь.
– Дело в том, что в четыре часа – через семьдесят минут – отсюда в Майами вылетает мой собственный самолет. Я был бы рад подбросить вас.
Уиттакер встал и взял свою сумку. – Кто вы такой, мистер Диллон? – спросил он.
– О, я всего лишь знаток этих островов и этой части света. Почти такой же знаток, как и вы.
– Лучше, – проворчал Уиттакер и ушел.
В четыре часа к летному полю подъехали Сабрина Теннант и ее оператор. Маккриди и Уиттакер были уже на месте. Воздушное такси из Майами приземлилось через десять минут. Когда самолет был готов к взлету, Маккриди объяснил:
– К сожалению, я не могу полететь с вами. Только что мне в отель позвонили. Очень жаль, но воздушное такси оплачено. Возместить расходы невозможно. Слишком поздно. Так что будьте моими гостями. Желаю удачи. Всего хорошего.
В полете Уиттакер и Сабрина Теннант опасливо косились друг на друга. Никто из них и словом не обмолвился о своих планах и о том, куда они направляются. В Майами Сабрина и оператор поехали в город, а Уиттакер успел на последний рейс до Кингстона.
Маккриди вернулся в «Куортер Дек», достал переносной радиотелефон, настроил его на работу в шифрованном режиме и позвонил по нескольким номерам. Один из этих номеров принадлежал представительству британского высокого комиссара в Кингстоне; коллега Маккриди обещал через своих знакомых организовать необходимые встречи. Потом Маккриди позвонил в Майами, в штаб-квартиру американского Бюро по борьбе с наркотиками. С этой организацией он имел давние тесные связи, потому что международная торговля наркотиками часто пересекается с международным терроризмом. Третий звонок был руководителю бюро ЦРУ в Майами. Закончив переговоры, Маккриди мог надеяться, что его новые друзья из прессы и телевидения получат необходимую поддержку.
Время приближалось к шести вечера. Оранжевый диск светила падал в океан, туда, где возвышались острова Драй-Тортугас, и, как обычно в тропиках, стало удивительно быстро темнеть. Настоящие сумерки длились не больше пятнадцати минут. В шесть позвонил доктор Уэст из Нассау. Десмонд Ханна взял трубку в кабинете губернатора, где Баннистер установил аппарат спецсвязи с представительством высокого комиссара на Багамских островах.
– Что с пулей? – сразу спросил Ханна.
Без результатов криминалистического анализа его расследование зашло в тупик. У него было несколько подозреваемых, но ни одного свидетеля, ни одного признания, никого, кто имел бы мотивы для убийства.
– весь гравий. Нашли только одну пулю – другую, которая при ударе расплющилась.
– Нет, пуля прошла навылет, – возразил патологоанатом. – Я имею в виду ту, что убила губернатора. Должно быть, кто-то ее украл.
– Не могла ли пуля настолько потерять скорость, что упала на лужайке где-то между губернатором и стеной? – предположил Ханна.
– Как далеко от стены стоял губернатор?
– Футах в пятнадцати, не дальше, – ответил Ханна.
– Думаю, это маловероятно, – сказал доктор Уэст. – Я не специалист в баллистике, но полагаю, что выстрел был произведен из оружия крупного калибра с расстояния более пяти ярдов от потерпевшего, потому что на его рубашке не осталось следов пороха. Но, по-видимому, расстояние было не больше двадцати футов. Рана четкая и чистая, пуля должна была лететь с большой скоростью. Конечно, тело замедлило ее, но не в такой мере, чтобы она упала в пятнадцати футах. Она должна была удариться о стену.
– Но возле стены ее нет, – настаивал Ханна. Конечно, если кто-то не украл пулю. Если так, то это мог быть только кто-либо из своих, из тех, кто живет в резиденции. – Еще что-нибудь интересное?
– Немного. Во время выстрела губернатор стоял лицом к убийце. Он не повернулся.
Или исключительно храбрый человек, подумал Ханна, или, что более вероятно, губернатор просто не мог поверить своим глазам.
– И последнее, – продолжал доктор Уэст. – Пуля летела по восходящей траектории. Должно быть, убийца в момент выстрела стоял на коленях или присел на корточки. Если я правильно оценил расстояние, то оружие находилось примерно в тридцати дюймах от уровня грунта.
Проклятье, размышлял Ханна, стало быть, пуля перелетела через стену. Или, быть может, она попала в дом, но где-то гораздо выше, например возле сточных желобов. Утром Паркеру придется начать все сначала. С лестницей. Ханна поблагодарил Уэста и положил телефонную трубку. Подробный отчет об аутопсии прибудет завтра с рейсовым самолетом.
Паркер лишился багамской бригады криминалистов и теперь работал один. Джефферсон и садовник поддерживали лестницу, а бедняга Паркер осматривал стену дома на уровне крон деревьев и выше. Он добрался до крыши, но так ничего и не нашел.
Джефферсон подал Ханне завтрак в гостиную. Во время завтрака несколько раз заходила леди Моберли. Загадочно улыбаясь, она поправляла цветы и тут же исчезала. Казалось, ее абсолютно не волнует судьба тела ее покойного мужа, вернее, того, что от него осталось. Ей было решительно все равно, доставят ли его для похорон на Саншайн или отправят в Англию. У Ханны сложилось такое впечатление, что сэр Марстон Моберли уже не интересует вообще никого, начиная с его вдовы. Потом он разгадал причину блаженного состояния леди Моберли. С серебряного подноса для напитков исчезла бутылка с водкой. Впервые за долгие годы леди Моберли была счастлива.
Этого никак нельзя было сказать о Десмонде Ханне. Детектив был озадачен. Чем более затягивались безрезультатные поиски пули, тем больше он убеждался в своей правоте. Все было сделано из дома, а сорванные запоры калитки – лишь отвлекающий маневр. Вот из этой самой гостиной кто-то спустился по лестнице и обошел сидящего в кресле губернатора, тот увидел человека с оружием и вскочил. Убийца дважды выстрелил, потом в гравии у стены дома отыскал одну из пуль и забрал ее. В сумерках он не смог найти вторую пулю и поспешил, пока не поздно, спрятать оружие.
Ханна разделался с завтраком и вышел в сад. Питер Паркер прилип к стене под самой крышей.
– Как успехи? – спросил Ханна.
– Ни следа, – сверху отозвался Паркер.
Ханна углубился в сад, подошел к стене и повернулся спиной к стальной калитке. Накануне вечером он поднялся на козлы и через калитку долго смотрел на улочку. Между пятью и шестью часами вечера улочка не пустовала ни минуты. Ею пользовались многие, чтобы сократить путь от Порт-Плэзанса до Шантитауна, по ней шли фермеры, возвращавшиеся из города в свои хибарки, разбросанные неподалеку в тени деревьев. За час по улочке прошло почти тридцать человек, не было такого момента, когда бы она опустела, а однажды в ту или другую сторону по ней шли сразу семь человек. Было невозможно себе представить, чтобы убийца прокрался к калитке незамеченным. Почему вечер того вторника должен был отличаться от других вечеров? Кто-то должен был увидеть что-нибудь необычное.
И тем не менее никто не откликнулся на объявления. Разве какой-нибудь островитянин откажется от тысячи американских долларов? Для него это целое состояние. Значит… значит, убийца, как Ханна и подозревал, вышел из дома.
В тот час решетчатая входная дверь в резиденцию губернатора была заперта. Замок был заблокирован изнутри. Если бы кто-то позвонил, на звонок ответил бы Джефферсон. Никто не мог просто так войти в ворота, пересечь передний двор, проникнуть сквозь входную дверь, миновать переднюю, гостиную и по ступенькам спуститься в сад. Непрошенный гость не мог пройти через решетчатую дверь. Окна первого этажа тоже были защищены решетками в испанском стиле. Иного способа попасть в дом не было. Если только какой-нибудь спортсмен перепрыгнул через стену сада и приземлился прямо на лужайке… Не исключено.
Но тогда как убийца ушел? Через дом? Слишком велики шансы, что тебя увидят. Снова через стену? Но всю стену тщательно осмотрели в поисках царапин, любых следов, к тому же сверху она была усыпана битым стеклом. Через заранее открытую стальную калитку? Еще один лишний шанс, что тебя заметят. Нет, все говорило о том, что убийца и не думал покидать дом. Оскар и леди Моберли были в больнице. Оставались безобидный старина Джефферсон и молодой лейтенант Хаверсток из полка гвардейских драгуно.
Еще один скандал в благородном семействе, вроде кенийского дела, случившегося незадолго до войны, или убийства сэра Харри Оукса? Работал убийца один или в преступлении замешаны все? Каков был мотив? Ненависть, зависть, жадность, месть, угроза испортить карьеру или политический террор? И при чем здесь убийство Гомеса? Действительно ли Гомес видел на Саншайне наемного убийцу из Южной Америки? Если так, то как может быть связан Мендес с убийством губернатора?
Все еще спиной к стальной калитке Ханна сделал два шага вперед и опустился на колени. Даже так слишком высоко. Он упал на землю, уперся локтями. Теперь его глаза находились примерно в тридцати дюймах от земли. Ханна посмотрел туда, где, как он предполагал, поднявшись с кресла и сделав шаг вперед, стоял сэр Марстон. В следующее мгновение Ханна уже мчался к дому.
– Паркер! – кричал он. – Спускайтесь и идите сюда! Паркер чуть не упал с лестницы, настолько неожиданным был громкий крик неизменно флегматичного Ханны. Паркер спустился на террасу и по ступенькам сбежал в сад.
– Стойте здесь, – приказал Ханна, показывая, где нужно остановиться молодому детективу. – Какой у вас рост?
– Пять футов десять дюймов, сэр.
– Мало. Бегите в библиотеку и принесите несколько книг. У губернатора было шесть футов два дюйма. Джефферсон, дайте метлу.
Джефферсон пожал плечами. Если белому полицейскому захотелось подмести двор, это его дело. Он пошел за метлой.
Ханна приказал Паркеру встать на стопку из четырех книг на том месте, где находился сэр Марстон. Упав на траву, он, как винтовкой, прицелился рукояткой метлы в грудь Паркеру. Для этого метлу пришлось поднять под углом двадцать градусов.
– Теперь отойдите в сторону.
Паркер выполнил указание и со стопки книг свалился на траву. Ханна встал и направился к ступенькам, поднимавшимся слева направо вдоль стены террасы. Как и три дня назад, как и намного раньше, она все еще свисала со стального кронштейна. Из проволочной корзины, наполненной суглинком, спускались плети цветущей герани. Соцветия были настолько плотными, что почти скрывали корзину. Когда криминалисты обследовали стену, они касались лицами этих цветов.
– Несите эту герань сюда, – сказал Ханна садовнику. – Паркер, возьмите «ящик убийств». Джефферсон, принесите простыню.
Садовник застонал, увидев, как безжалостно Ханна вытряхивает плоды его трудов на простыню. Детектив поочередно вытаскивал цветок за цветком, тщательно стряхивая суглинок с корней и бросая цветы в сторону. Когда осталась лишь глинистая почва, Ханна разделил ее на куски размером с ладонь и шпателем / разбил каждый кусок. Здесь и оказалась пуля.
Пуля не только нетронутой прошла сквозь тело губернатора, но даже не коснулась проволоки корзины. Она пролетела между двумя проволочками и застряла в суглинке. Пуля была в идеальном состоянии. Ханна взял ее пинцетом, опустил в силтановый пакетик, завернул его и бросил в склянку с завинчивающейся крышкой. Он встал.
– Сегодня вечером, детка, – сказал он Паркеру, – вы возвращаетесь в Лондон. Вот с этим. Для меня Алан Митчелл поработает и в воскресенье. У меня есть пуля. Скоро у меня будет оружие. Потом я найду и убийцу.
В резиденции губернатора больше нечего было делать. Ханна попросил вызвать Оскара, чтобы тот отвез его в отель. В ожидании машины он стоял у окна гостиной и смотрел на Порт-Плэзанс, кивающие ветви пальм и мерцающее море вдали. Город дремал в предполуденной жаре. Дремал или вынашивал планы?
Это вовсе не рай, думал Ханна, это чертова пороховая бочка.
Глава 5
На следующий день в Кингстоне Шон Уиттакер был удостоен необычного внимания. Он прилетел поздно и из аэропорта отправился домой. Утром, в начале восьмого, раздался первый телефонный звонок.
– Доброе утро, мистер Уиттакер, надеюсь, я не разбудил вас, – сказал кто-то с американским акцентом.
– Нет, я уже давно встал. С кем я говорю?
– Называйте меня Милтоном. Просто Милтоном. Насколько мне известно, у вас есть фотографии, которые вы, вероятно, хотели бы мне показать.
– Это будет зависеть от того, кому я их буду показывать, – сказал Уиттакер.
На другом конце линии раздался басистый смех.
– Не лучше ли нам все обсудить при встрече? Они договорились встретиться через час. Американец был совсем не похож на руководителя местного отделения Бюро по борьбе с наркотиками. Судя по его небрежному внешнему виду, его можно было бы принять за молодого университетского ученого.
– Прошу прощения, – сказал Уиттакер, – но не могли бы вы сказать, какую организацию вы представляете?
– Давайте немного проедем, – предложил Милтон. В машине американца они подъехали к посольству США, Офис Милтона находился вне посольства, но и здесь он был своим человеком. Он предъявил пропуск сидевшему за столом морскому пехотинцу и провел гостя в небольшой кабинет.
– Понятно, – сказал Уиттакер, – вы – Он сообщил все детали жизненного пути, даты митингов и собраний, номера банковских счетов, проведенные операции, другие имена и клички, сведения о доставленном товаре, отмытых доходах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Дело в том, – сказал Маккриди, – что я тоже должен улетать сегодня в четыре часа. Я заказал собственный самолет из Майами. Буду рад подбросить вас.
– Кто вы такой?
– Просто отпускник. Но я знаю острова. И их жителей. Поверьте.
Черт побери, думала Сабрина, выбора у меня нет. Если этот англичанин говорит правду, то такой шанс упускать нельзя. Она вернулась к оператору, показала, что хотела бы снять. Большие линзы камеры медленно скользили по толпе, изредка задерживаясь то там, то здесь. По-прежнему стоявший возле фургона мистер Браун заметил, что камера нацелилась на него, и скрылся в фургоне. Оператор запечатлел и его поспешное бегство.
Во время ленча старший инспектор Джонс доложил Десмонду Ханне о результатах. В аэропорту проверили данные о регистрации паспортов всех, кто прибыл на остров в течение последних трех месяцев. Среди них не оказалось Франсиско Мендеса, не было никого, кто походил бы на латиноамериканца. Ханна вздохнул.
Если погибший американец Гомес не ошибался – а он мог и ошибаться, – яхты; их пассажиры и матросы купались в кристально чистой воде над коралловыми рифами, потом поднимали паруса и уплывали. Кто угодно мог тайком попасть на остров или скрыться с него. Ханна подозревал, что Мендес, убрав Гомеса, сразу сбежал. Если он вообще был на Саншайне.
Ханна позвонил в Нассау, но доктор Уэст сказал, что не сможет приступить к вскрытию раньше четырех часов, когда тело губернатора наконец оттает в достаточной мере.
– Как только извлечете пулю, сразу позвоните мне, – согласился он. – Думаю, завтра нужно уезжать домой.
Уиттакер был репортером и фотокорреспондентом. У него на груди висел фотоаппарат «яшика» с телеобъективом.
– Не хотите ли тему для репортажа, – предложил Маккриди, – такого, что все ваши коллеги лопнут от зависти?
Уиттакер повернулся к Маккриди и настороженно поднял брови.
– Вы знаете то, чего не знает никто?
– Поскольку слушать речь нет смысла, я бы предложил вам подняться ко мне в номер и убедиться самому.
Маккриди и Уиттакер пересекли площадь, вошли в отель и поднялись на второй этаж, в номер Маккриди. С балкона было отлично видно всю площадь.
– Меня интересуют те «няни» в цветастых рубашках и темных очках, – сказал Маккриди. – Вы сможете отсюда крупным планом снять их лица?
– Конечно, – ответил Уиттакер. – Но зачем?
– Снимайте, потом я все объясню.
Уиттакер пожал плечами. Он был стреляный воробей, в свое время он получал информацию из самых невероятных источников. Кое-что оказывалось ценным материалом, кое-что – нет. Он настроил телеобъектив и отснял четыре кассеты – две цветной и две черно-белой пленки. Маккриди пригласил его в бар, заказал пиво, потом полчаса рассказывал. Уиттакер присвистнул.
– Это правда?
– Да.
– Вы можете доказать?
Подобный репортаж.нуждался в ссылках на надежные источники, иначе Робин Эссер, лондонский редактор, не пропустит его в номер.
– Не здесь, – ответил Маккриди. – Доказательства находятся в Кингстоне. Вы можете вылететь сегодня вечером, утром закончить репортаж и к четырем часам передать его в Лондон. Там будет девять часов. Самое время.
Уиттакер покачал головой.
– Слишком поздно. Последний рейс Майами – Кингстон в семь тридцать. Мне нужно быть в Майами в шесть часов. Через Нассау я так быстро не доберусь.
– Дело в том, что в четыре часа – через семьдесят минут – отсюда в Майами вылетает мой собственный самолет. Я был бы рад подбросить вас.
Уиттакер встал и взял свою сумку. – Кто вы такой, мистер Диллон? – спросил он.
– О, я всего лишь знаток этих островов и этой части света. Почти такой же знаток, как и вы.
– Лучше, – проворчал Уиттакер и ушел.
В четыре часа к летному полю подъехали Сабрина Теннант и ее оператор. Маккриди и Уиттакер были уже на месте. Воздушное такси из Майами приземлилось через десять минут. Когда самолет был готов к взлету, Маккриди объяснил:
– К сожалению, я не могу полететь с вами. Только что мне в отель позвонили. Очень жаль, но воздушное такси оплачено. Возместить расходы невозможно. Слишком поздно. Так что будьте моими гостями. Желаю удачи. Всего хорошего.
В полете Уиттакер и Сабрина Теннант опасливо косились друг на друга. Никто из них и словом не обмолвился о своих планах и о том, куда они направляются. В Майами Сабрина и оператор поехали в город, а Уиттакер успел на последний рейс до Кингстона.
Маккриди вернулся в «Куортер Дек», достал переносной радиотелефон, настроил его на работу в шифрованном режиме и позвонил по нескольким номерам. Один из этих номеров принадлежал представительству британского высокого комиссара в Кингстоне; коллега Маккриди обещал через своих знакомых организовать необходимые встречи. Потом Маккриди позвонил в Майами, в штаб-квартиру американского Бюро по борьбе с наркотиками. С этой организацией он имел давние тесные связи, потому что международная торговля наркотиками часто пересекается с международным терроризмом. Третий звонок был руководителю бюро ЦРУ в Майами. Закончив переговоры, Маккриди мог надеяться, что его новые друзья из прессы и телевидения получат необходимую поддержку.
Время приближалось к шести вечера. Оранжевый диск светила падал в океан, туда, где возвышались острова Драй-Тортугас, и, как обычно в тропиках, стало удивительно быстро темнеть. Настоящие сумерки длились не больше пятнадцати минут. В шесть позвонил доктор Уэст из Нассау. Десмонд Ханна взял трубку в кабинете губернатора, где Баннистер установил аппарат спецсвязи с представительством высокого комиссара на Багамских островах.
– Что с пулей? – сразу спросил Ханна.
Без результатов криминалистического анализа его расследование зашло в тупик. У него было несколько подозреваемых, но ни одного свидетеля, ни одного признания, никого, кто имел бы мотивы для убийства.
– весь гравий. Нашли только одну пулю – другую, которая при ударе расплющилась.
– Нет, пуля прошла навылет, – возразил патологоанатом. – Я имею в виду ту, что убила губернатора. Должно быть, кто-то ее украл.
– Не могла ли пуля настолько потерять скорость, что упала на лужайке где-то между губернатором и стеной? – предположил Ханна.
– Как далеко от стены стоял губернатор?
– Футах в пятнадцати, не дальше, – ответил Ханна.
– Думаю, это маловероятно, – сказал доктор Уэст. – Я не специалист в баллистике, но полагаю, что выстрел был произведен из оружия крупного калибра с расстояния более пяти ярдов от потерпевшего, потому что на его рубашке не осталось следов пороха. Но, по-видимому, расстояние было не больше двадцати футов. Рана четкая и чистая, пуля должна была лететь с большой скоростью. Конечно, тело замедлило ее, но не в такой мере, чтобы она упала в пятнадцати футах. Она должна была удариться о стену.
– Но возле стены ее нет, – настаивал Ханна. Конечно, если кто-то не украл пулю. Если так, то это мог быть только кто-либо из своих, из тех, кто живет в резиденции. – Еще что-нибудь интересное?
– Немного. Во время выстрела губернатор стоял лицом к убийце. Он не повернулся.
Или исключительно храбрый человек, подумал Ханна, или, что более вероятно, губернатор просто не мог поверить своим глазам.
– И последнее, – продолжал доктор Уэст. – Пуля летела по восходящей траектории. Должно быть, убийца в момент выстрела стоял на коленях или присел на корточки. Если я правильно оценил расстояние, то оружие находилось примерно в тридцати дюймах от уровня грунта.
Проклятье, размышлял Ханна, стало быть, пуля перелетела через стену. Или, быть может, она попала в дом, но где-то гораздо выше, например возле сточных желобов. Утром Паркеру придется начать все сначала. С лестницей. Ханна поблагодарил Уэста и положил телефонную трубку. Подробный отчет об аутопсии прибудет завтра с рейсовым самолетом.
Паркер лишился багамской бригады криминалистов и теперь работал один. Джефферсон и садовник поддерживали лестницу, а бедняга Паркер осматривал стену дома на уровне крон деревьев и выше. Он добрался до крыши, но так ничего и не нашел.
Джефферсон подал Ханне завтрак в гостиную. Во время завтрака несколько раз заходила леди Моберли. Загадочно улыбаясь, она поправляла цветы и тут же исчезала. Казалось, ее абсолютно не волнует судьба тела ее покойного мужа, вернее, того, что от него осталось. Ей было решительно все равно, доставят ли его для похорон на Саншайн или отправят в Англию. У Ханны сложилось такое впечатление, что сэр Марстон Моберли уже не интересует вообще никого, начиная с его вдовы. Потом он разгадал причину блаженного состояния леди Моберли. С серебряного подноса для напитков исчезла бутылка с водкой. Впервые за долгие годы леди Моберли была счастлива.
Этого никак нельзя было сказать о Десмонде Ханне. Детектив был озадачен. Чем более затягивались безрезультатные поиски пули, тем больше он убеждался в своей правоте. Все было сделано из дома, а сорванные запоры калитки – лишь отвлекающий маневр. Вот из этой самой гостиной кто-то спустился по лестнице и обошел сидящего в кресле губернатора, тот увидел человека с оружием и вскочил. Убийца дважды выстрелил, потом в гравии у стены дома отыскал одну из пуль и забрал ее. В сумерках он не смог найти вторую пулю и поспешил, пока не поздно, спрятать оружие.
Ханна разделался с завтраком и вышел в сад. Питер Паркер прилип к стене под самой крышей.
– Как успехи? – спросил Ханна.
– Ни следа, – сверху отозвался Паркер.
Ханна углубился в сад, подошел к стене и повернулся спиной к стальной калитке. Накануне вечером он поднялся на козлы и через калитку долго смотрел на улочку. Между пятью и шестью часами вечера улочка не пустовала ни минуты. Ею пользовались многие, чтобы сократить путь от Порт-Плэзанса до Шантитауна, по ней шли фермеры, возвращавшиеся из города в свои хибарки, разбросанные неподалеку в тени деревьев. За час по улочке прошло почти тридцать человек, не было такого момента, когда бы она опустела, а однажды в ту или другую сторону по ней шли сразу семь человек. Было невозможно себе представить, чтобы убийца прокрался к калитке незамеченным. Почему вечер того вторника должен был отличаться от других вечеров? Кто-то должен был увидеть что-нибудь необычное.
И тем не менее никто не откликнулся на объявления. Разве какой-нибудь островитянин откажется от тысячи американских долларов? Для него это целое состояние. Значит… значит, убийца, как Ханна и подозревал, вышел из дома.
В тот час решетчатая входная дверь в резиденцию губернатора была заперта. Замок был заблокирован изнутри. Если бы кто-то позвонил, на звонок ответил бы Джефферсон. Никто не мог просто так войти в ворота, пересечь передний двор, проникнуть сквозь входную дверь, миновать переднюю, гостиную и по ступенькам спуститься в сад. Непрошенный гость не мог пройти через решетчатую дверь. Окна первого этажа тоже были защищены решетками в испанском стиле. Иного способа попасть в дом не было. Если только какой-нибудь спортсмен перепрыгнул через стену сада и приземлился прямо на лужайке… Не исключено.
Но тогда как убийца ушел? Через дом? Слишком велики шансы, что тебя увидят. Снова через стену? Но всю стену тщательно осмотрели в поисках царапин, любых следов, к тому же сверху она была усыпана битым стеклом. Через заранее открытую стальную калитку? Еще один лишний шанс, что тебя заметят. Нет, все говорило о том, что убийца и не думал покидать дом. Оскар и леди Моберли были в больнице. Оставались безобидный старина Джефферсон и молодой лейтенант Хаверсток из полка гвардейских драгуно.
Еще один скандал в благородном семействе, вроде кенийского дела, случившегося незадолго до войны, или убийства сэра Харри Оукса? Работал убийца один или в преступлении замешаны все? Каков был мотив? Ненависть, зависть, жадность, месть, угроза испортить карьеру или политический террор? И при чем здесь убийство Гомеса? Действительно ли Гомес видел на Саншайне наемного убийцу из Южной Америки? Если так, то как может быть связан Мендес с убийством губернатора?
Все еще спиной к стальной калитке Ханна сделал два шага вперед и опустился на колени. Даже так слишком высоко. Он упал на землю, уперся локтями. Теперь его глаза находились примерно в тридцати дюймах от земли. Ханна посмотрел туда, где, как он предполагал, поднявшись с кресла и сделав шаг вперед, стоял сэр Марстон. В следующее мгновение Ханна уже мчался к дому.
– Паркер! – кричал он. – Спускайтесь и идите сюда! Паркер чуть не упал с лестницы, настолько неожиданным был громкий крик неизменно флегматичного Ханны. Паркер спустился на террасу и по ступенькам сбежал в сад.
– Стойте здесь, – приказал Ханна, показывая, где нужно остановиться молодому детективу. – Какой у вас рост?
– Пять футов десять дюймов, сэр.
– Мало. Бегите в библиотеку и принесите несколько книг. У губернатора было шесть футов два дюйма. Джефферсон, дайте метлу.
Джефферсон пожал плечами. Если белому полицейскому захотелось подмести двор, это его дело. Он пошел за метлой.
Ханна приказал Паркеру встать на стопку из четырех книг на том месте, где находился сэр Марстон. Упав на траву, он, как винтовкой, прицелился рукояткой метлы в грудь Паркеру. Для этого метлу пришлось поднять под углом двадцать градусов.
– Теперь отойдите в сторону.
Паркер выполнил указание и со стопки книг свалился на траву. Ханна встал и направился к ступенькам, поднимавшимся слева направо вдоль стены террасы. Как и три дня назад, как и намного раньше, она все еще свисала со стального кронштейна. Из проволочной корзины, наполненной суглинком, спускались плети цветущей герани. Соцветия были настолько плотными, что почти скрывали корзину. Когда криминалисты обследовали стену, они касались лицами этих цветов.
– Несите эту герань сюда, – сказал Ханна садовнику. – Паркер, возьмите «ящик убийств». Джефферсон, принесите простыню.
Садовник застонал, увидев, как безжалостно Ханна вытряхивает плоды его трудов на простыню. Детектив поочередно вытаскивал цветок за цветком, тщательно стряхивая суглинок с корней и бросая цветы в сторону. Когда осталась лишь глинистая почва, Ханна разделил ее на куски размером с ладонь и шпателем / разбил каждый кусок. Здесь и оказалась пуля.
Пуля не только нетронутой прошла сквозь тело губернатора, но даже не коснулась проволоки корзины. Она пролетела между двумя проволочками и застряла в суглинке. Пуля была в идеальном состоянии. Ханна взял ее пинцетом, опустил в силтановый пакетик, завернул его и бросил в склянку с завинчивающейся крышкой. Он встал.
– Сегодня вечером, детка, – сказал он Паркеру, – вы возвращаетесь в Лондон. Вот с этим. Для меня Алан Митчелл поработает и в воскресенье. У меня есть пуля. Скоро у меня будет оружие. Потом я найду и убийцу.
В резиденции губернатора больше нечего было делать. Ханна попросил вызвать Оскара, чтобы тот отвез его в отель. В ожидании машины он стоял у окна гостиной и смотрел на Порт-Плэзанс, кивающие ветви пальм и мерцающее море вдали. Город дремал в предполуденной жаре. Дремал или вынашивал планы?
Это вовсе не рай, думал Ханна, это чертова пороховая бочка.
Глава 5
На следующий день в Кингстоне Шон Уиттакер был удостоен необычного внимания. Он прилетел поздно и из аэропорта отправился домой. Утром, в начале восьмого, раздался первый телефонный звонок.
– Доброе утро, мистер Уиттакер, надеюсь, я не разбудил вас, – сказал кто-то с американским акцентом.
– Нет, я уже давно встал. С кем я говорю?
– Называйте меня Милтоном. Просто Милтоном. Насколько мне известно, у вас есть фотографии, которые вы, вероятно, хотели бы мне показать.
– Это будет зависеть от того, кому я их буду показывать, – сказал Уиттакер.
На другом конце линии раздался басистый смех.
– Не лучше ли нам все обсудить при встрече? Они договорились встретиться через час. Американец был совсем не похож на руководителя местного отделения Бюро по борьбе с наркотиками. Судя по его небрежному внешнему виду, его можно было бы принять за молодого университетского ученого.
– Прошу прощения, – сказал Уиттакер, – но не могли бы вы сказать, какую организацию вы представляете?
– Давайте немного проедем, – предложил Милтон. В машине американца они подъехали к посольству США, Офис Милтона находился вне посольства, но и здесь он был своим человеком. Он предъявил пропуск сидевшему за столом морскому пехотинцу и провел гостя в небольшой кабинет.
– Понятно, – сказал Уиттакер, – вы – Он сообщил все детали жизненного пути, даты митингов и собраний, номера банковских счетов, проведенные операции, другие имена и клички, сведения о доставленном товаре, отмытых доходах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56