Эллен теперь работала не каждый день. Мистер Орфи занял решительную позицию. Он стал больше зарабатывать и потребовал, чтобы жена помогала ему дома. Таким образом, она делала мне одолжение тем, что вообще приходила.
Пообещав приготовить чай, Эллен добавила, что ее сестра очень уважительно отзывается о сестре Ломан.
– Безусловно, ее ценят.
– Эдит говорит, что она не только хорошая сиделка, но и умная, и даже у ее милости нет оснований для жалоб.
Я была довольна. Я уже думала о том, что мне придется уехать из Англии или, по крайней мере, распрощаться с уединением в «Доме Королевы». Люди часто говорят, что надо начать новую жизнь. Стереотипная фраза. Но Чантел, действительно, предлагает мне новую жизнь… Настоящий отказ от старой. И с прошлым меня будет связывать одна Чантел.
Но я спешила с выводами. А вдруг я неверно поняла намеки Чантел, вдруг я, как когда-то, тешу себя глупыми фантазиями.
Эллен подала чай. Споудовский фарфор на лаковом подносе и изящное серебряное георгианское ситечко. В конце концов, теперь это значения не имеет, к тому же сегодня особенный случай.
В последний раз полюбовавшись на Чантел, Эллен удалилась, и мы остались в доме вдвоем. Чантел начала рассказывать.
– Как только я узнала, что, возможно, меня попросят ехать, я тут же подумала о тебе, Анна. Я с ужасом думала о том, что мне придется оставить тебя одну в «Доме Королевы» да еще с неустроенным будущим. Я поняла, что не смогу решиться на такое. И тут все так неожиданно изменилось… словно вмешалась счастливая рука судьбы. Бедняжку Беддоуз выгнали. Она, конечно, ничего не смыслит в своей работе, и рано или поздно ее все равно бы уволили… вот… и мне пришла в голову великолепная идея, которую я и изложила ее милости.
– В твоем дневнике не написано, что она ответила.
– Я же обожаю драматические ситуации. Разве ты этого не поняла, когда читала дневник? Пойми, если бы я тут же все тебе рассказала, был бы не тот эффект. Это же очень важно. Мне хотелось самой объявить тебе новость.
– Так что же она ответила?
– Так вот, моя вечно стоящая на земле обеими ногами Анна, она не отказалась.
– Твои слова не содержат утверждения, что она стремится меня нанять.
– Стремится нанять? Леди Кредитон никогда не стремится кого-либо нанять. Это другие должны стремиться, чтобы она их наняла. Она выше нас. Она живет на другой планете. Ее волнует лишь одно: удобно то-то или неудобно, и считает при этом, что все вокруг обязаны заботиться о том, чтобы она постоянно находилась в состоянии первом.
Она засмеялась, а я подумала, как хорошо, когда она рядом.
– Ладно, расскажи, что случилось.
– Так, где я остановилась? Я дала ей понять, что соглашусь сопровождать миссис Стреттон в том случае, если моя подруга поедет с мальчиком в качестве няньки или гувернантки. Я сразу поняла, что она посчитала мое предложение удобным. Я настолько застала ее врасплох, что она не успела принять выражение присущей ей надменности. Она была довольна. Таким образом, у меня оказалось преимущество.
Я сказала: «Моя подруга – мисс Анна Бретт». «Бретт, – повторила она. – Знакомое имя». «Не сомневаюсь, – ответила я. – У мисс Бретт свое антикварное дело». «Кажется, у нее произошла какая-то неприятность?» «У нее умерла тетя». «При несколько необычных обстоятельствах?» «Все было объяснено на дознании. Я работала там сиделкой». «Понятно, – произнесла она. – А какой квалификацией эта… женщина… обладает?» «Мисс Бретт – дочь армейского офицера, у нее прекрасное образование. Правда, боюсь, что ее придется уговаривать». Она фыркнула. Словно хотела сказать, что сомневается, что существует некто, кого придется уговаривать работать на нее. «А как же ее… антикварное дело? – ехидно поинтересовалась она. – Очевидно, эта девушка не пожелает бросить процветающее дело ради того, чтобы работать гувернанткой!» «Леди Кредитон! – сказала я. – Мисс Бретт очень устала, ухаживая за своей тетей». «Мне показалось, что этим занимались вы». «Я имею в виду в период до моего появления. Болезнь в доме очень… неудобна… в маленьком доме, хочу я сказать. Это требует огромных сил. К тому же вести дело одному тоже нелегко. Сейчас она все продает и, насколько мне известно, думает изменить свою жизнь». Она решила сразу взять тебя и возражала чисто по привычке. Просто она не хотела показать, что только и мечтает об этом. И вот вам результат: завтра утром тебя ждут на аудиенцию. Я дала ей понять, что мне придется уговаривать тебя и что я дам согласие сопровождать миссис Стреттон лишь в том случае, если ты согласишься.
– Ах, Чантел… это невозможно!
– Понимаешь, мне, вероятно, все равно придется ехать. Видишь ли, это моя работа, и, по-моему, я научилась справляться с бедняжкой Моник.
Бедняжка Моник! Его жена! Женщина, на которой он был уже женат, когда пришел в этот дом и дал мне надежду… Ничего он мне не давал. Вообразила себе невесть что. Но как же я смогу воспитывать его ребенка?
– Бредовая идея, – молвила я. – Я хотела дать объявление и предложить свои услуги в качестве помощника торговца антиквариатом.
– И что, много торговцев антиквариатом ищут помощников? Мне-то известно, что ты знаток своего дела, но тебе помешает твой пол. Шанс, что тебе удастся найти работу, один к десяти тысячам.
– Ты права, – признала я. – Но мне необходимо время, чтобы подумать.
– «Прилив, отлив в судьбе есть человека, с приливом можно к счастию прийти».
– И ты считаешь, что нашелся тот самый прилив? – засмеялась я.
– Я считаю, что тебе нельзя оставаться здесь. Ты изменилась, Анна. Ты стала… замкнутой. Да и кто бы не стал, обитая в подобном месте… после того, что случилось?
– Дом останется у меня, – поведала я. – Я не смогу его продать. Никогда. Это потребует много расходов. Агент по перепродаже домов нашел супружескую пару, которая страстно увлечена старыми постройками. Они хотят снять дом и согласны следить за ним и отремонтировать, но я три года не буду получать плату за аренду. За этот срок они обязуются привести дом в порядок.
– Значит, все улаживается.
– Чантел! Это невозможно!
– Ты остаешься без крыши над головой. Твои съемщики все починят и станут жить в доме. Вот и разрешение всех твоих проблем.
– Мне надо подумать.
– Ты должна решиться встретиться завтра с леди Кредитон. Да не волнуйся ты так. Это же не окончательное решение. Сходи к ней. Сама посмотри замок. И подумай о нас, Анна. Подумай, как тебе будет одиноко, если я уеду, а ты станешь работать у несчастного торговца антиквариатом, которого ты до сих пор не нашла, да и вряд ли найдешь.
– Откуда ты знаешь, что торговец антиквариатом окажется несчастным?
– Ну, сравнительно… в сравнении с той жизнью, которую я предлагаю тебе. Мне пора. Я передам леди Кредитон, что ты придешь поговорить с ней.
Перед уходом она еще немножко рассказала мне о замке. Ее восхищение им передалось мне. Благодаря ее дневнику, я отчетливо представляю его себе.
По ночам в «Доме Королевы» стояла тишина. В окно светила луна, заливая бледным светом комнату и высвечивая очертания еще не проданной мебели.
«Тик-так, тик-так», – стучали стенные часы. Викторианские. Кому они нужны? Они не так модны, как напольные.
Заскрипела лестница, в детстве я думала, что это бродит привидение, но это всего лишь усыхало дерево. Тишина… во всем доме; перестав быть загроможденным, он приобрел новое величие. Разве можно восхищаться панельными стенами, когда они спрятаны за комодами и шкафами? Разве можно оценить прекрасную планировку комнат, если они заставлены образцами мебели, поставленными, как я привыкла говорить, «на время»?
Не так давно я воображала дом меблированным так, как бы я того хотела. В холле я бы поставила сундук эпохи Тюдоров, такой я пыталась купить в одном старом поместье, но его перекупили. Этот сундук XVI века, спереди резное изображение Георгия Победоносца с драконом. Еще бы я поставила резной длинный стол, высокие деревянные стулья.
Но что толку мечтать? Я не в состоянии содержать «Дом Королевы», хотя он мой, тогда он быстро превратится в руины. Мне придется его бросить ради его же спасения.
А это предложение? Немедленно уезжать, даже из страны. В детстве я мечтала уплыть в Индию к родителям. Я вспомнила те дни, когда мы с Эллен ходили гулять в гавань смотреть на корабли, и я мечтала уплыть «зайцем».
А теперь… мне представилась возможность. И я совершу глупость, если не воспользуюсь ею.
Я представила, что меня ждет, если я откажусь. Полное одиночество. Попытки найти работу. Как спросила Чантел: «Сколько торговцев антиквариатом сейчас ищут помощников?»
Собственное волнение переполняло меня восторгом. Да, я была взволнована. Поэтому и не могла заснуть.
Надев халат, я вышла на лестницу. Отсюда в ту ночь упала тетя Шарлотта. Здесь я стояла с капитаном Стреттоном. Он стоял рядом, высоко подняв подсвечник; мы спустились вместе вниз. Я вновь ощутила тот трепет, который охватил меня тогда, когда воображала, что меня ждет необыкновенная жизнь. Я верила в это до тех пор, пока не узнала, что он женат… был женат уже тогда, когда приходил сюда и смеялся со мной и дал мне почувствовать – чего я не ощущала с маминой смерти – что я кому-то нужна.
Спускаюсь вниз по лестнице в комнату, где мы вместе ужинали.
Я не могла не вспоминать тот вечер сейчас.
И мне предлагают воспитывать его ребенка!
А где он будет? Я не спросила Чантел. Сейчас-то он в замке. Наверное, скоро уедет, но, если я стану гувернанткой его ребенка, то, может быть, иногда мы будем встречаться с ним.
Чем я занимаюсь… гуляю ночью по дому со свечой в красивом позолоченном подсвечнике, том самом, который он держал в ту ночь, потому что подсвечник остался так и не проданным.
У меня появляются странности. Молодая мисс Бретт превращается в Эксцентричную мисс Бретт. Скоро она станет слишком эксцентричной, Старой мисс Бретт. И, если я не воспользуюсь предлагаемой мне возможностью, я буду винить себя до конца своей скучной жизни.
Я тщательно выбрала, во что одеться. Скромно, решила я, не богато и не ярко. Человека встречают по одежке… в данном случае меня.
У меня не выходила из головы леди Кредитон, которую я видела всего лишь раз в присутствии тети Шарлотты. Это было так давно. Будучи трусихой, я носила маску холодного равнодушия, и даже те, кто знал меня хорошо, не подозревали, что оно наносное. Даже Чантел считала, что я умею контролировать себя и быть хозяйкой положения. В это должна поверить и леди Кредитон.
Я наняла экипаж, чтобы появиться в замке не растрепанной и не взволнованной. В коричневом костюме, по поводу которого Чантел заметила, что коричневый цвет не красит меня больше остальных, в довольно скромной коричневой шляпке, отделанной шифоном соломенной окраски, и в простеньких коричневых перчатках я выглядела идеальной гувернанткой, готовой подчиниться чужой власти, но при этом умеющей властвовать сама.
А чего я беспокоюсь? Если леди Кредитон мне откажет, все станет ясно, и мне не придется самой принимать решение.
Хотела ли я согласиться на предложение? Конечно, хотела, потому что, хотя я и знала, что при виде капитана меня охватит сильная горечь, желание встретиться с ним было непреодолимо.
Передо мной стояло два пути: либо волочить скучную жизнь, либо пуститься на поиски необычных новых приключений. Но ведь я могу стать несчастной, выбрав и второй путь. Кто знает?
Так пусть… леди Кредитон решит за меня.
Я снова оказалась в этом холле. Гобелены. Мне так и слышался его голос. Какое же впечатление он произвел на меня! После стольких лет мне следовало забыть его.
– Ее милость сейчас вас примет, мисс Бретт, – это был напыщенный Бэйнс, о котором с таким почтением говорила Эллен и которого так смешно описывала в своем дневнике Чантел.
Как и в прошлый раз, я последовала за ним вверх по лестнице. У меня возникло ощущение, что время повернулось вспять и что, когда он откроет дверь, я увижу тетю Шарлотту, торгующуюся из-за секретера.
Она немного изменилась, сидела на том же кресле с высокой спинкой, с таким же властным видом, но теперь я ее больше интересовала, чем тогда.
– Прошу садитесь, – вымолвила она. Я села.
– Сестра Ломан сообщила мне, что вы хотите наняться на место гувернантки, которое в данный момент вакантно.
– Мне хотелось бы получше все узнать, леди Кредитон. Явное удивление выразилось на ее лице.
– Я поняла, что вы свободны и можете принять это место.
– Я освобожусь через месяц или около того, если меня оно устроит.
Таким образом мне посоветовала разговаривать с ней Чантел. Пока она обсуждала мои обязанности и жалование, я разглядывала комнату, привычно определяя стоимость ценных предметов, одновременно тревожно гадая, чем все это кончится и чего я хочу на самом деле.
То, что я не проявила рвения поступить к ней на службу, было оценено. Леди Кредитон настолько привыкла к смирению своих подчиненных, что любое проявление независимости приводило ее в замешательство, и она делала вывод, что тот кто проявляет ее, обладает особыми качествами.
Под конец она заключила:
– Я была бы рада, мисс Бретт, если вы согласитесь принять эту должность и приступите к работе как можно скорее. Было бы желательно, если бы мы пришли к тому же соглашению, что и с мисс Ломан. Вы будете сопровождать ребенка до родины его матери, и, если вы не пожелаете остаться там, вы вернетесь в Англию за мой счет. Так как гувернантка уже уволилась, замена требуется как можно быстрее.
– Я понимаю, леди Кредитон, и через день – два сообщу о своем решении.
– Вашем решении?
– Мне необходимо привести в порядок дела. Полагаю, что на это у меня уйдет почти месяц.
– Хорошо, но решить вы можете и сейчас. Предположим, я соглашусь ждать месяц?
– В таком случае…
– Договорились. Но, мисс Бретт, я надеюсь, что вы приступите к работе как можно раньше. Так… неудобно, что ребенок без гувернантки. Я не требую рекомендаций, так как за вас поручилась сестра Ломан.
Мне дозволили удалиться. Я вышла из комнаты, слегка ошеломленная.
Она решила за меня, но совершенно ясно, что этого бы не произошло, если бы я сама не хотела того же.
К чему обманывать себя? Я знала, что соглашусь на это место, как только Чантел предложила мне его.
Из «Дома Королевы» я выехала в середине октября. Все вопросы были разрешены. Оставшуюся мебель я продала с большим убытком. Осталась лишь знаменитая кровать как семейная достопримечательность, которую продавать нельзя никогда. Новые жильцы заселятся на следующий день после того, как я перееду в замок, оставив ключи у агента по перепродаже домов.
Я бродила по пустым комнатам; у меня возникло ощущение, будто я никогда не видела их раньше. Какие они красивые с высокими резными потолками, на которые мало кто обращал раньше внимания; с восхитительными небольшими нишами, заставленными в прошлом до такой степени, что их было просто не видно; с чуланом и кладовкой, которые наконец стали тем, для чего они предназначены. Я была уверена, что новые жильцы полюбят дом. Мы дважды встречались с ними, и по восхищению, горящему в их глазах при виде панелей, расписанных елочкой, наклонных полов я поняла, что они станут лелеять дом.
Я собрала чемоданы, каждую секунду мог подъехать экипаж. Я еще раз обошла дом. Зазвенел колокольчик. Прибыл экипаж.
Оставив старую жизнь, я шагнула к новой.
Я в третий раз приехала в замок. Правда, два предыдущих посещения были совсем иными, тогда я лишь заходила сюда, теперь же замок станет частью моей жизни.
Меня встретил Бэйнс и тут же передал меня Эдит. Со стороны Бэйнса это был милостивый жест, он сделал его не только благодаря тому, что я была подругой Чантел, но и потому, что у меня работала Эллен, которая, как я предположила, хорошо отозвалась обо мне.
– Надеемся, вам будет здесь удобно, мисс Бретт, – произнесла Эдит. – Если вас что-нибудь не устроит, обратитесь ко мне.
Она вела себя так же чопорно, как и Бэйнс. Поблагодарив ее, я ответила, что уверена, что за время пребывания в замке мне будет удобно.
Я сказала правду. Ведь примерно через месяц мы уезжаем.
Моя комната находилась в башне, которую мне уже описала Чантел. Башня Стреттонов. Здесь живут больная, истеричная Моник, и мой питомец.
Я оглядела комнату. Она была большая, уютная и застелена коврами. Кровать была на четырех столбиках и с пологом, маленькая, без занавесок, раннего георгианского стиля. В комнате стояли сундук довольно тяжеловесного нормандского периода, два стула того же времени, что и кровать, и кресло. Кроме того, в комнате были альков, совершенно идентичный ruele французских замков, стол с зеркалом, сидячая ванна и туалет. Мне будет здесь удобнее, чем в «Доме Королевы».
Как только Эдит вышла, ко мне заглянула Чантел. Усевшись на кровать, она засмеялась.
– Ты, и правда, здесь, Анна. Просто потрясающе: все поворачивается так, как того я хочу.
– Ты думаешь, у меня получится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Пообещав приготовить чай, Эллен добавила, что ее сестра очень уважительно отзывается о сестре Ломан.
– Безусловно, ее ценят.
– Эдит говорит, что она не только хорошая сиделка, но и умная, и даже у ее милости нет оснований для жалоб.
Я была довольна. Я уже думала о том, что мне придется уехать из Англии или, по крайней мере, распрощаться с уединением в «Доме Королевы». Люди часто говорят, что надо начать новую жизнь. Стереотипная фраза. Но Чантел, действительно, предлагает мне новую жизнь… Настоящий отказ от старой. И с прошлым меня будет связывать одна Чантел.
Но я спешила с выводами. А вдруг я неверно поняла намеки Чантел, вдруг я, как когда-то, тешу себя глупыми фантазиями.
Эллен подала чай. Споудовский фарфор на лаковом подносе и изящное серебряное георгианское ситечко. В конце концов, теперь это значения не имеет, к тому же сегодня особенный случай.
В последний раз полюбовавшись на Чантел, Эллен удалилась, и мы остались в доме вдвоем. Чантел начала рассказывать.
– Как только я узнала, что, возможно, меня попросят ехать, я тут же подумала о тебе, Анна. Я с ужасом думала о том, что мне придется оставить тебя одну в «Доме Королевы» да еще с неустроенным будущим. Я поняла, что не смогу решиться на такое. И тут все так неожиданно изменилось… словно вмешалась счастливая рука судьбы. Бедняжку Беддоуз выгнали. Она, конечно, ничего не смыслит в своей работе, и рано или поздно ее все равно бы уволили… вот… и мне пришла в голову великолепная идея, которую я и изложила ее милости.
– В твоем дневнике не написано, что она ответила.
– Я же обожаю драматические ситуации. Разве ты этого не поняла, когда читала дневник? Пойми, если бы я тут же все тебе рассказала, был бы не тот эффект. Это же очень важно. Мне хотелось самой объявить тебе новость.
– Так что же она ответила?
– Так вот, моя вечно стоящая на земле обеими ногами Анна, она не отказалась.
– Твои слова не содержат утверждения, что она стремится меня нанять.
– Стремится нанять? Леди Кредитон никогда не стремится кого-либо нанять. Это другие должны стремиться, чтобы она их наняла. Она выше нас. Она живет на другой планете. Ее волнует лишь одно: удобно то-то или неудобно, и считает при этом, что все вокруг обязаны заботиться о том, чтобы она постоянно находилась в состоянии первом.
Она засмеялась, а я подумала, как хорошо, когда она рядом.
– Ладно, расскажи, что случилось.
– Так, где я остановилась? Я дала ей понять, что соглашусь сопровождать миссис Стреттон в том случае, если моя подруга поедет с мальчиком в качестве няньки или гувернантки. Я сразу поняла, что она посчитала мое предложение удобным. Я настолько застала ее врасплох, что она не успела принять выражение присущей ей надменности. Она была довольна. Таким образом, у меня оказалось преимущество.
Я сказала: «Моя подруга – мисс Анна Бретт». «Бретт, – повторила она. – Знакомое имя». «Не сомневаюсь, – ответила я. – У мисс Бретт свое антикварное дело». «Кажется, у нее произошла какая-то неприятность?» «У нее умерла тетя». «При несколько необычных обстоятельствах?» «Все было объяснено на дознании. Я работала там сиделкой». «Понятно, – произнесла она. – А какой квалификацией эта… женщина… обладает?» «Мисс Бретт – дочь армейского офицера, у нее прекрасное образование. Правда, боюсь, что ее придется уговаривать». Она фыркнула. Словно хотела сказать, что сомневается, что существует некто, кого придется уговаривать работать на нее. «А как же ее… антикварное дело? – ехидно поинтересовалась она. – Очевидно, эта девушка не пожелает бросить процветающее дело ради того, чтобы работать гувернанткой!» «Леди Кредитон! – сказала я. – Мисс Бретт очень устала, ухаживая за своей тетей». «Мне показалось, что этим занимались вы». «Я имею в виду в период до моего появления. Болезнь в доме очень… неудобна… в маленьком доме, хочу я сказать. Это требует огромных сил. К тому же вести дело одному тоже нелегко. Сейчас она все продает и, насколько мне известно, думает изменить свою жизнь». Она решила сразу взять тебя и возражала чисто по привычке. Просто она не хотела показать, что только и мечтает об этом. И вот вам результат: завтра утром тебя ждут на аудиенцию. Я дала ей понять, что мне придется уговаривать тебя и что я дам согласие сопровождать миссис Стреттон лишь в том случае, если ты согласишься.
– Ах, Чантел… это невозможно!
– Понимаешь, мне, вероятно, все равно придется ехать. Видишь ли, это моя работа, и, по-моему, я научилась справляться с бедняжкой Моник.
Бедняжка Моник! Его жена! Женщина, на которой он был уже женат, когда пришел в этот дом и дал мне надежду… Ничего он мне не давал. Вообразила себе невесть что. Но как же я смогу воспитывать его ребенка?
– Бредовая идея, – молвила я. – Я хотела дать объявление и предложить свои услуги в качестве помощника торговца антиквариатом.
– И что, много торговцев антиквариатом ищут помощников? Мне-то известно, что ты знаток своего дела, но тебе помешает твой пол. Шанс, что тебе удастся найти работу, один к десяти тысячам.
– Ты права, – признала я. – Но мне необходимо время, чтобы подумать.
– «Прилив, отлив в судьбе есть человека, с приливом можно к счастию прийти».
– И ты считаешь, что нашелся тот самый прилив? – засмеялась я.
– Я считаю, что тебе нельзя оставаться здесь. Ты изменилась, Анна. Ты стала… замкнутой. Да и кто бы не стал, обитая в подобном месте… после того, что случилось?
– Дом останется у меня, – поведала я. – Я не смогу его продать. Никогда. Это потребует много расходов. Агент по перепродаже домов нашел супружескую пару, которая страстно увлечена старыми постройками. Они хотят снять дом и согласны следить за ним и отремонтировать, но я три года не буду получать плату за аренду. За этот срок они обязуются привести дом в порядок.
– Значит, все улаживается.
– Чантел! Это невозможно!
– Ты остаешься без крыши над головой. Твои съемщики все починят и станут жить в доме. Вот и разрешение всех твоих проблем.
– Мне надо подумать.
– Ты должна решиться встретиться завтра с леди Кредитон. Да не волнуйся ты так. Это же не окончательное решение. Сходи к ней. Сама посмотри замок. И подумай о нас, Анна. Подумай, как тебе будет одиноко, если я уеду, а ты станешь работать у несчастного торговца антиквариатом, которого ты до сих пор не нашла, да и вряд ли найдешь.
– Откуда ты знаешь, что торговец антиквариатом окажется несчастным?
– Ну, сравнительно… в сравнении с той жизнью, которую я предлагаю тебе. Мне пора. Я передам леди Кредитон, что ты придешь поговорить с ней.
Перед уходом она еще немножко рассказала мне о замке. Ее восхищение им передалось мне. Благодаря ее дневнику, я отчетливо представляю его себе.
По ночам в «Доме Королевы» стояла тишина. В окно светила луна, заливая бледным светом комнату и высвечивая очертания еще не проданной мебели.
«Тик-так, тик-так», – стучали стенные часы. Викторианские. Кому они нужны? Они не так модны, как напольные.
Заскрипела лестница, в детстве я думала, что это бродит привидение, но это всего лишь усыхало дерево. Тишина… во всем доме; перестав быть загроможденным, он приобрел новое величие. Разве можно восхищаться панельными стенами, когда они спрятаны за комодами и шкафами? Разве можно оценить прекрасную планировку комнат, если они заставлены образцами мебели, поставленными, как я привыкла говорить, «на время»?
Не так давно я воображала дом меблированным так, как бы я того хотела. В холле я бы поставила сундук эпохи Тюдоров, такой я пыталась купить в одном старом поместье, но его перекупили. Этот сундук XVI века, спереди резное изображение Георгия Победоносца с драконом. Еще бы я поставила резной длинный стол, высокие деревянные стулья.
Но что толку мечтать? Я не в состоянии содержать «Дом Королевы», хотя он мой, тогда он быстро превратится в руины. Мне придется его бросить ради его же спасения.
А это предложение? Немедленно уезжать, даже из страны. В детстве я мечтала уплыть в Индию к родителям. Я вспомнила те дни, когда мы с Эллен ходили гулять в гавань смотреть на корабли, и я мечтала уплыть «зайцем».
А теперь… мне представилась возможность. И я совершу глупость, если не воспользуюсь ею.
Я представила, что меня ждет, если я откажусь. Полное одиночество. Попытки найти работу. Как спросила Чантел: «Сколько торговцев антиквариатом сейчас ищут помощников?»
Собственное волнение переполняло меня восторгом. Да, я была взволнована. Поэтому и не могла заснуть.
Надев халат, я вышла на лестницу. Отсюда в ту ночь упала тетя Шарлотта. Здесь я стояла с капитаном Стреттоном. Он стоял рядом, высоко подняв подсвечник; мы спустились вместе вниз. Я вновь ощутила тот трепет, который охватил меня тогда, когда воображала, что меня ждет необыкновенная жизнь. Я верила в это до тех пор, пока не узнала, что он женат… был женат уже тогда, когда приходил сюда и смеялся со мной и дал мне почувствовать – чего я не ощущала с маминой смерти – что я кому-то нужна.
Спускаюсь вниз по лестнице в комнату, где мы вместе ужинали.
Я не могла не вспоминать тот вечер сейчас.
И мне предлагают воспитывать его ребенка!
А где он будет? Я не спросила Чантел. Сейчас-то он в замке. Наверное, скоро уедет, но, если я стану гувернанткой его ребенка, то, может быть, иногда мы будем встречаться с ним.
Чем я занимаюсь… гуляю ночью по дому со свечой в красивом позолоченном подсвечнике, том самом, который он держал в ту ночь, потому что подсвечник остался так и не проданным.
У меня появляются странности. Молодая мисс Бретт превращается в Эксцентричную мисс Бретт. Скоро она станет слишком эксцентричной, Старой мисс Бретт. И, если я не воспользуюсь предлагаемой мне возможностью, я буду винить себя до конца своей скучной жизни.
Я тщательно выбрала, во что одеться. Скромно, решила я, не богато и не ярко. Человека встречают по одежке… в данном случае меня.
У меня не выходила из головы леди Кредитон, которую я видела всего лишь раз в присутствии тети Шарлотты. Это было так давно. Будучи трусихой, я носила маску холодного равнодушия, и даже те, кто знал меня хорошо, не подозревали, что оно наносное. Даже Чантел считала, что я умею контролировать себя и быть хозяйкой положения. В это должна поверить и леди Кредитон.
Я наняла экипаж, чтобы появиться в замке не растрепанной и не взволнованной. В коричневом костюме, по поводу которого Чантел заметила, что коричневый цвет не красит меня больше остальных, в довольно скромной коричневой шляпке, отделанной шифоном соломенной окраски, и в простеньких коричневых перчатках я выглядела идеальной гувернанткой, готовой подчиниться чужой власти, но при этом умеющей властвовать сама.
А чего я беспокоюсь? Если леди Кредитон мне откажет, все станет ясно, и мне не придется самой принимать решение.
Хотела ли я согласиться на предложение? Конечно, хотела, потому что, хотя я и знала, что при виде капитана меня охватит сильная горечь, желание встретиться с ним было непреодолимо.
Передо мной стояло два пути: либо волочить скучную жизнь, либо пуститься на поиски необычных новых приключений. Но ведь я могу стать несчастной, выбрав и второй путь. Кто знает?
Так пусть… леди Кредитон решит за меня.
Я снова оказалась в этом холле. Гобелены. Мне так и слышался его голос. Какое же впечатление он произвел на меня! После стольких лет мне следовало забыть его.
– Ее милость сейчас вас примет, мисс Бретт, – это был напыщенный Бэйнс, о котором с таким почтением говорила Эллен и которого так смешно описывала в своем дневнике Чантел.
Как и в прошлый раз, я последовала за ним вверх по лестнице. У меня возникло ощущение, что время повернулось вспять и что, когда он откроет дверь, я увижу тетю Шарлотту, торгующуюся из-за секретера.
Она немного изменилась, сидела на том же кресле с высокой спинкой, с таким же властным видом, но теперь я ее больше интересовала, чем тогда.
– Прошу садитесь, – вымолвила она. Я села.
– Сестра Ломан сообщила мне, что вы хотите наняться на место гувернантки, которое в данный момент вакантно.
– Мне хотелось бы получше все узнать, леди Кредитон. Явное удивление выразилось на ее лице.
– Я поняла, что вы свободны и можете принять это место.
– Я освобожусь через месяц или около того, если меня оно устроит.
Таким образом мне посоветовала разговаривать с ней Чантел. Пока она обсуждала мои обязанности и жалование, я разглядывала комнату, привычно определяя стоимость ценных предметов, одновременно тревожно гадая, чем все это кончится и чего я хочу на самом деле.
То, что я не проявила рвения поступить к ней на службу, было оценено. Леди Кредитон настолько привыкла к смирению своих подчиненных, что любое проявление независимости приводило ее в замешательство, и она делала вывод, что тот кто проявляет ее, обладает особыми качествами.
Под конец она заключила:
– Я была бы рада, мисс Бретт, если вы согласитесь принять эту должность и приступите к работе как можно скорее. Было бы желательно, если бы мы пришли к тому же соглашению, что и с мисс Ломан. Вы будете сопровождать ребенка до родины его матери, и, если вы не пожелаете остаться там, вы вернетесь в Англию за мой счет. Так как гувернантка уже уволилась, замена требуется как можно быстрее.
– Я понимаю, леди Кредитон, и через день – два сообщу о своем решении.
– Вашем решении?
– Мне необходимо привести в порядок дела. Полагаю, что на это у меня уйдет почти месяц.
– Хорошо, но решить вы можете и сейчас. Предположим, я соглашусь ждать месяц?
– В таком случае…
– Договорились. Но, мисс Бретт, я надеюсь, что вы приступите к работе как можно раньше. Так… неудобно, что ребенок без гувернантки. Я не требую рекомендаций, так как за вас поручилась сестра Ломан.
Мне дозволили удалиться. Я вышла из комнаты, слегка ошеломленная.
Она решила за меня, но совершенно ясно, что этого бы не произошло, если бы я сама не хотела того же.
К чему обманывать себя? Я знала, что соглашусь на это место, как только Чантел предложила мне его.
Из «Дома Королевы» я выехала в середине октября. Все вопросы были разрешены. Оставшуюся мебель я продала с большим убытком. Осталась лишь знаменитая кровать как семейная достопримечательность, которую продавать нельзя никогда. Новые жильцы заселятся на следующий день после того, как я перееду в замок, оставив ключи у агента по перепродаже домов.
Я бродила по пустым комнатам; у меня возникло ощущение, будто я никогда не видела их раньше. Какие они красивые с высокими резными потолками, на которые мало кто обращал раньше внимания; с восхитительными небольшими нишами, заставленными в прошлом до такой степени, что их было просто не видно; с чуланом и кладовкой, которые наконец стали тем, для чего они предназначены. Я была уверена, что новые жильцы полюбят дом. Мы дважды встречались с ними, и по восхищению, горящему в их глазах при виде панелей, расписанных елочкой, наклонных полов я поняла, что они станут лелеять дом.
Я собрала чемоданы, каждую секунду мог подъехать экипаж. Я еще раз обошла дом. Зазвенел колокольчик. Прибыл экипаж.
Оставив старую жизнь, я шагнула к новой.
Я в третий раз приехала в замок. Правда, два предыдущих посещения были совсем иными, тогда я лишь заходила сюда, теперь же замок станет частью моей жизни.
Меня встретил Бэйнс и тут же передал меня Эдит. Со стороны Бэйнса это был милостивый жест, он сделал его не только благодаря тому, что я была подругой Чантел, но и потому, что у меня работала Эллен, которая, как я предположила, хорошо отозвалась обо мне.
– Надеемся, вам будет здесь удобно, мисс Бретт, – произнесла Эдит. – Если вас что-нибудь не устроит, обратитесь ко мне.
Она вела себя так же чопорно, как и Бэйнс. Поблагодарив ее, я ответила, что уверена, что за время пребывания в замке мне будет удобно.
Я сказала правду. Ведь примерно через месяц мы уезжаем.
Моя комната находилась в башне, которую мне уже описала Чантел. Башня Стреттонов. Здесь живут больная, истеричная Моник, и мой питомец.
Я оглядела комнату. Она была большая, уютная и застелена коврами. Кровать была на четырех столбиках и с пологом, маленькая, без занавесок, раннего георгианского стиля. В комнате стояли сундук довольно тяжеловесного нормандского периода, два стула того же времени, что и кровать, и кресло. Кроме того, в комнате были альков, совершенно идентичный ruele французских замков, стол с зеркалом, сидячая ванна и туалет. Мне будет здесь удобнее, чем в «Доме Королевы».
Как только Эдит вышла, ко мне заглянула Чантел. Усевшись на кровать, она засмеялась.
– Ты, и правда, здесь, Анна. Просто потрясающе: все поворачивается так, как того я хочу.
– Ты думаешь, у меня получится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39