– Ты будешь моим конюшим.
Так он стал приближенным королевы; она видела огоньки влечения в его глазах, когда они останавливались на ней, а он, находясь рядом, не спускал с нее глаз.
– Полагаю, – сказала Марго однажды, – что вы могли бы мне хорошо услужить, месье д'Обиак.
– Мадам, – последовал ответ, – я бы охотно пошел на виселицу, если бы тем самым мог хоть как-то вам услужить.
Она улыбнулась, протянула к нему руки.
– Мне не доставило бы никакого удовольствия видеть тебя повешенным, но было бы большим удовольствием иметь тебя рядом. – Затем подняла к нему голову.
Д'Обиак не мог и поверить, что она предлагает ему себя поцеловать. Но дело обстояло именно так, и это было только начало.
Некоторое время Марго находила свою жизнь настолько приятной, насколько только можно было желать. У нее было три любовника, которые очаровательно ревновали друг друга, а сама она не переставала обмениваться письмами с горячо любимым Генрихом де Гизом. Началась война, и Гиз сражался против ее мужа. Марго каждую ночь молилась за успех Гиза, которого заверяла в своей преданности ему и его делу; он отвечал ей и писал, что высоко ценит ее помощь.
Но она не могла надеяться, что такое положение дел будет продолжаться долго. Три любовника слишком ревновали друг друга. Линьерак пытался ею помыкать; его брат, Марсе, был ему под стать; д'Обиак же, по его словам, готов был быть ее рабом, двух других любовников он считал вынужденной необходимостью, а сам был благодарен за то, что время от времени получал свою долю благосклонности. Он не жаловался.
Сама Марго его нежно любила. Да и как было не любить такого услужливого мужчину, который был так симпатичен и неутомим, что мог удовлетворить любую женщину? Однако ей все меньше и меньше нравились братья, которые становились все более грубыми и не раз намекали, что она их пленница.
Марсе однажды устроил ей сцену и заявил, что не намерен терпеть других ее любовников. Она резко возразила: ему придется смириться, что их трое, или не будет ни одного.
– Мадам, – предупредил Марсе, – не стоит так испытывать мое терпение.
– Если я удовлетворяю ваши прихоти, – отрезала Марго, – это не значит, что вы можете забыть, что я французская принцесса.
– Как и ваше величество не должны забывать, что находитесь в изгнании и вас окружает множество врагов.
– Вы нахал, сир.
– Мадам, вы не всегда бываете мудры.
– Даю вам разрешение уйти, – сказала Марго. Он заключил ее в объятия и промолвил:
– Я уйду, когда сочту нужным.
Сначала эта грубость не вызвала неудовольствия Марго, но после вспоминать об этом ей было неприятно.
Она послала за д'Обиаком, потому что его общество всегда находила приятным. Как отличался учтивый д'Обиак от обоих братьев!
– Мне очень хорошо с тобой, мой дорогой, – сказала она ему. – Марсе позволил себе быть со мной таким грубым, что я до сих пор вся дрожу при воспоминании об этом. Ему хватило наглости намекнуть, что я его пленница.
– Это чудовищно! – Рука д'Обиака легла на эфес шпаги, но Марго улыбнулась ему и мягко отвела его руку.
– Нет, мой дорогой, не ищи ссоры. Я не хочу, чтобы ты пострадал, он жестокий человек. Но Марсе меня оскорбил. Некогда я испытывала к нему легкое влечение, и теперь он полагает, что это дает ему право мною помыкать. Моя мать ни за что не потерпела бы такого обращения. – Она рассмеялась. – Знаешь, моя любовь, что было бы с Марсе при ее дворе?
Д'Обиак ничего не ответил. Как и каждый француз, он был прекрасно осведомлен о репутации Екатерины Медичи, но об этом не следовало открыто говорить, по крайней мере в присутствии ее дочери.
– Знаешь, – пояснила Марго, – просто месье Марсе вечером выпил бы вина, в которое кто-то подсыпал бы ему итальянского яда. Больше он меня никогда бы не оскорбил. О, ему повезло, что он испытывает терпение дочери, а не матери! Но хватит о нем. Я послала за тобой, чтобы ты меня утешил. Иди ко мне, мой хороший, покажи, что хотя бы ты помнишь о том, что я королева.
Через несколько дней Марсе умер. Накануне вечером он, как обычно, выпил много вина, а когда слуги утром пришли его будить, он был мертв.
В крепости поселилась тревога, а Марго в смятении вспоминала свой разговор с д'Обиаком, состоявшийся несколькими днями раньше.
«Нет, – думала она, – я вовсе не намекала ему на это».
Ее единственным желанием было спасти его, потому что человек, который пошел ради нее на убийство, был ей ценен вдвойне. Они не должны подозревать д'Обиака.
Линьерак, хотя и ревновал Марго к брату, был потрясен его смертью. Он поднял на ноги всю крепость, говорил, что добьется наказания виновных и не успокоится, пока не прольется кровь убийцы, который поплатится за это жизнью.
Он подозревал Марго – не в том, что она сама это сделала, а в том, что кому-то приказала. Линьерак знал, что его брат был грубоват и Марго от него устала. Убийцей был кто-то из ее окружения, и Линьерак собирался его найти.
Марго была потрясена случившимся сильнее, чем сначала могла предположить, и даже слегла от шока.
Ее служанки хлопотали над ней, стараясь как-то ей помочь. Одна из них пошла за аптекарем, а так как его не было, привела его сына, приятного молодого человека, чтобы хоть как-то помочь королеве.
Марго, которой симпатичные мужчины всегда прибавляли сил, увидев обаятельного молодого человека, приподнялась на локте, попросила его сесть поближе.
– Не думаю, что я тебя прежде видела, – проговорила она.
Молодой человек покраснел и сказал о цели своего визита.
– Не нужно меня стесняться, – успокоила она его. Рассказала, как себя чувствует, попросила, раз он собирается пойти по стопам отца, дать ей какое-нибудь лекарство.
Они продолжали тепло беседовать, когда дверь в ее спальню распахнулась и ворвался Линьерак.
Он увидел молодого человека, в котором узнал сына аптекаря, ведущего душевную беседу с королевой, и решил, что нашел решение беспокоившей его проблемы. Линьерак поклялся отомстить смертью за смерть брата и в этот момент решил, что именно этот юноша повинен в его отравлении.
Он стремительно выхватил из ножен шпагу, бросился к кровати с криком:
– Убийца! Сейчас ты умрешь!
Юноша обернулся, но был тут же поражен ударом клинка в самое сердце.
Марго тревожно вскрикнула, но ее кровать тут же обагрилась невинной кровью.
Эта трагедия оказала на всех обитателей крепости Карла охлаждающее действие. Линьерак понял, что действовал опрометчиво, так как никаких доказательств вины сына аптекаря в убийстве его брата не было. Однако Марго, подозревая в этом д'Обиака, не хотела расследования, потому что обвинение Линьерака в убийстве невинного юноши могло привести к разбирательству. Было бы лучше, если бы считалось, что Линьерак действительно отомстил и правосудие восторжествовало.
Таким образом, Линьерак, д'Обиак и Марго хотели, чтобы дело закрылось.
Но потерявший сына аптекарь был неутешен. Он говорил, что его сын невиновен, и, хотя слово фармацевта мало что значило, у него были верные друзья, которым он изливал свои обиды. Аптекарь считал, что Марсе убили из ревности. У королевы три любовника. Один – Линьерак, но он брата убить не мог. Оставался другой. И многие вместе с ним думали, что убийца Марсе – д'Обиак.
За всем происходящим с большим интересом наблюдал Шуазинен, новый секретарь королевы. Чувственному мужчине трудно было находиться рядом с Марго и не возжелать ее, а репутация королевы его лишь подогревала. И кто бы при этом не сказал себе: «Раз другим можно, то почему бы и мне не стать ее любовником?»
Шуазинен попытался привлечь к себе внимание Марго. Он как бы невзначай касался ее руки, когда передавал письмо, вставал совсем близко, когда она его читала; но Марго не подавала вида, что как-то это замечает. К несчастью, Шуазинен не был красавцем.
«Однако, – думал он, – любовник из меня получился бы не хуже д'Обиака».
И тут его посетила идея, как привлечь внимание королевы.
Она была женщиной очень чувственной. А если он откроет, что по натуре такой же, то королева может стать к нему более благосклонной. Шуазинен понял, что ему надо делать, – написать трактат, поскольку что-что, а писать он умел хорошо. Он опишет, как любовники доставляют друг другу радость, изложит это в деталях, и такое немного порнографическое эссе разбудит в королеве желание близости с мужчиной, автором этого произведения.
Шуазинен взялся за дело. Когда сочинение было готово, перевязал его лентой и передал ей вместе с запиской, в которой написал, что поскольку королеве симпатичны научные изыскания, то, возможно, этот трактат ее развлечет и ее благосклонность распространится на его автора.
Но Шуазинен не знал королевы Наварры. Какой бы чувственной она ни была, любовь к ней всегда должна была иметь оттенок романтизма. Марго с отвращением прочитала несколько страниц сочинения, а когда увидела, что его автор – ее секретарь, пришла в ярость и послала за д'Обиаком.
– Взгляни, что прислал мне этот грязный безнравственный грубиян! – воскликнула она.
Д'Обиак вспыхнул от негодования.
– Позволит ли ваше величество с ним рассчитаться? – спросил он.
Марго позволила. Несколько дворян из ее окружения выпороли Шуазинена, его отстранили от должности, приказали немедленно покинуть Карла.
Шуазинен, страдая от побоев и обиды, объявил, что отомстит королеве Наварры.
Отъехав на несколько миль от Карла, он послал ей записку, в которой говорилось, что она еще пожалеет о том, как с ним обошлась, он исполнен решимости ее погубить. Личный секретарь слишком много знает о тайнах королевы, чтобы от него можно было так просто избавиться. Он захватил с собой ее тайную переписку с Генрихом де Гизом и теперь держит путь ко двору, где намеревается положить эти письма перед королем Франции, чтобы тот узнал о коварстве своей сестры.
А король ненавидел де Гиза сильнее, чем кого-либо во Франции. Гиз командовал одной из его армий в Войне трех Генрихов, но короля больше радовали известия о победах Наваррского, чем Гиза. Насчет него Генрих III не питал никаких иллюзий. Гиз сражался не за Францию, и даже не за католичество, а за самого себя.
Гиз через Лигу заставил короля отменить уступки, которые он сделал гугенотам, хотя ему вовсе не хотелось этого делать, и по этой причине началась гражданская война. Как только Гиз появлялся в Париже, его громкими криками приветствовали жители города. Король Парижа! И он претендовал на то, чтобы стать королем Франции!
Словом, Генрих III считал этого человека своим врагом и ненавидел его по сотне причин.
И именно с этим человеком его сестра Марго плела интриги! Она тоже всегда была его врагом. Сумасбродный брат короля умер. А Марго, к несчастью, пока нет.
И теперь этот ее секретарь, полный обид, привез переписку между нею и Гизом, вероломную переписку, направленную против короля и против короны.
Это могло стать достаточным основанием для предания Марго смерти, хотя его мать всегда была против этого. Екатерина Медичи быстро старела, ненавидела друзей Генриха, замучила его своими предостережениями. Она всегда любила его сильнее других детей, и сейчас тоже, но ему казалось, что мать с удовольствием назвала бы своим сыном Гиза.
Гиз! Все неприятности из-за него. Человек, с которым Марго вступила в бесстыдную связь до свадьбы, человек, с которым она сейчас строила планы против короля, своего брата.
Но он не отступит от своей цели. Он должен избавиться от Марго!
Генрих Наваррский, до предела изможденный тяготами войны, часто задумывался над тем, что будет дальше, но был вынужден продолжать борьбу. Он знал, что сражается за свое будущее, – французская корона была для него очень желанной.
Генрих стал намного серьезнее. Понял, что любит Францию. Иногда, лежа на кровати, он думал – нет, не о Корисанде, как это было еще совсем недавно, а о благах, которые мог бы принести стране. Он стал бы терпимым к разным религиям. А когда во Франции установится религиозная терпимость, сможет показать людям, что гораздо достойнее заботиться о благополучии своей семьи, чем идти на войну и убивать кормильцев других семей. Курица в чугунке каждое воскресенье! Именно об этом мечтает крестьянин, а не маршировать на войну, жечь, грабить, убивать или даже защищать собственный дом от мародеров.
Генрих Наваррский хотел стать королем Франции, потому что полагал, что стал бы лучшим королем, чем те, кто правили в последние годы. Поэтому важно было, чтобы его не убили в бою, не нанесли ему сокрушительного поражения.
С Корисандой рядом он будет делать добро для Франции, и она станет достойной королевой. С ней он станет делиться всеми своими мечтами и планами. Ему всегда хотелось, чтобы Корисанда была рядом с ним и он мог с ней обо всем советоваться.
Но Генрих помнил и то, что пока еще связан узами брака с Марго. Ему было известно, что случилось в Карла, о предательстве ее секретаря, который отвез королю переписку Марго с Гизом. Более того, он прослышал, что брат хочет от нее избавиться.
А если это произойдет, Генрих будет свободен, сможет сам выбрать себе жену!
Он писал Корисанде: «Я жду только одного – услышать, что королеву Наварры удавили. А тогда, когда умрет и ее мать, я прочту благодарственную молитву Симеона».
Марго в один прекрасный день открыла, что беременна, и была очень этому рада, так как знала, что отец ребенка – д'Обиак.
Он разделил с ней эту радость и с этого момента утратил часть своей смиренности: стал держаться так, будто стал самой важной, вслед за королевой, персоной в крепости. Линьерака это выводило из себя, между ними часто вспыхивали ссоры.
Марго несколько месяцев не думала ни о чем, кроме предстоящих родов, и благополучно родила сына. Как и в случае с ребенком от Шанваллона, она знала, что не может оставить его при себе, и стала искать подходящую супружескую пару.
Когда она была найдена, Марго крайне неохотно, со слезами отдала сына. Была зима, а когда приемные родители вышли с ребенком из крепости, поднялась сильная метель. Они укрылись в пещере и спаслись, но им пришлось несладко. Когда же через некоторое время обнаружилось, что новорожденный мальчик глухонемой, все пришли к выводу, что причина тому – пребывание на холоде.
Разлука с ребенком повергла Марго в смятение, утешить ее мог только д'Обиак – к негодованию Линьерака. Вдобавок его сильно раздражало, что отец ребенка, безусловно, д'Обиак, так как в дни зачатия ни его, ни его брата в крепости не было. Линьерак считал себя видным мужчиной, в то время как д'Обиак был – во всяком случае, до того, как благосклонность королева изменила его самомнение, – существом смиренным.
– Клянусь Богом, – ворчал Линьерак, – однажды ночью я сброшу месье д'Обиака в ров.
А ведь он так и сделает, подумала Марго, когда ей об этом рассказали. Разве не он убил сына аптекаря прямо у ее кровати?
Она посоветовалась с д'Обиаком. Сказала, что им надо бежать. Оставаться в крепости ему небезопасно. Однажды ночью они ускользнут, Марго сама разработает план побега.
Ей нравилось строить авантюрные планы, всегда немного их драматизируя. Нельзя забывать, как много поставлено на кон. Если Линьерак все откроет, он, ни секунды не колеблясь, убьет д'Обиака.
– Я придумала, как тебя замаскировать, – сообщила она вскоре любовнику.
У д'Обиака была красивая бородка и длинные мягкие волосы, ими пришлось пожертвовать. Потом Марго нашла для него одежду попроще, потому что он сохранял элегантность в любом наряде, и даже причмокнула от удовольствия, удостоверившись, когда они закончили, что теперь его вряд ли кто узнает.
Беглецов было только трое. Будь их больше, опасность быть пойманными увеличивалась бы. Бежали Марго, ее любовник и одна преданная фрейлина.
Темной ночью они покинули Карла. Д'Обиак, с выбритым лицом, коротко остриженными волосами и в простой одежде, совсем не походил на того молодого придворного, который покорил сердце наваррской королевы. Сама она надела просторный плащ с капюшоном.
– Мы похожи на простых странников, – с восторгом произнесла Марго. – А теперь – в замок Ибуа, где нас будут ждать друзья. Не воображай, что я не продумала все до мелочей.
Она и правда написала много писем своим друзьям, рассказав им, что вынуждена бежать, но такие письма имеют обыкновение попадать не по адресу. Именно так и случилось с письмами Марго.
Когда небольшая компания беглецов прибыла в замок Ибуа, там не оказалось никого из друзей, которых Марго надеялась встретить. Более того, в замке почти нечего было есть, за исключением бобов, копченой свинины и орехов.
Голодная после долгого пути, королева велела подать хоть это.
– Пока обойдемся тем, что есть, – сказала она. – Мои друзья скоро будут здесь. Мы просто прибыли раньше, вот и все.
Но несчастья только начинались. Не успели они завершить скромную трапезу, как в ворота замка громко постучали.
– Открывайте!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Так он стал приближенным королевы; она видела огоньки влечения в его глазах, когда они останавливались на ней, а он, находясь рядом, не спускал с нее глаз.
– Полагаю, – сказала Марго однажды, – что вы могли бы мне хорошо услужить, месье д'Обиак.
– Мадам, – последовал ответ, – я бы охотно пошел на виселицу, если бы тем самым мог хоть как-то вам услужить.
Она улыбнулась, протянула к нему руки.
– Мне не доставило бы никакого удовольствия видеть тебя повешенным, но было бы большим удовольствием иметь тебя рядом. – Затем подняла к нему голову.
Д'Обиак не мог и поверить, что она предлагает ему себя поцеловать. Но дело обстояло именно так, и это было только начало.
Некоторое время Марго находила свою жизнь настолько приятной, насколько только можно было желать. У нее было три любовника, которые очаровательно ревновали друг друга, а сама она не переставала обмениваться письмами с горячо любимым Генрихом де Гизом. Началась война, и Гиз сражался против ее мужа. Марго каждую ночь молилась за успех Гиза, которого заверяла в своей преданности ему и его делу; он отвечал ей и писал, что высоко ценит ее помощь.
Но она не могла надеяться, что такое положение дел будет продолжаться долго. Три любовника слишком ревновали друг друга. Линьерак пытался ею помыкать; его брат, Марсе, был ему под стать; д'Обиак же, по его словам, готов был быть ее рабом, двух других любовников он считал вынужденной необходимостью, а сам был благодарен за то, что время от времени получал свою долю благосклонности. Он не жаловался.
Сама Марго его нежно любила. Да и как было не любить такого услужливого мужчину, который был так симпатичен и неутомим, что мог удовлетворить любую женщину? Однако ей все меньше и меньше нравились братья, которые становились все более грубыми и не раз намекали, что она их пленница.
Марсе однажды устроил ей сцену и заявил, что не намерен терпеть других ее любовников. Она резко возразила: ему придется смириться, что их трое, или не будет ни одного.
– Мадам, – предупредил Марсе, – не стоит так испытывать мое терпение.
– Если я удовлетворяю ваши прихоти, – отрезала Марго, – это не значит, что вы можете забыть, что я французская принцесса.
– Как и ваше величество не должны забывать, что находитесь в изгнании и вас окружает множество врагов.
– Вы нахал, сир.
– Мадам, вы не всегда бываете мудры.
– Даю вам разрешение уйти, – сказала Марго. Он заключил ее в объятия и промолвил:
– Я уйду, когда сочту нужным.
Сначала эта грубость не вызвала неудовольствия Марго, но после вспоминать об этом ей было неприятно.
Она послала за д'Обиаком, потому что его общество всегда находила приятным. Как отличался учтивый д'Обиак от обоих братьев!
– Мне очень хорошо с тобой, мой дорогой, – сказала она ему. – Марсе позволил себе быть со мной таким грубым, что я до сих пор вся дрожу при воспоминании об этом. Ему хватило наглости намекнуть, что я его пленница.
– Это чудовищно! – Рука д'Обиака легла на эфес шпаги, но Марго улыбнулась ему и мягко отвела его руку.
– Нет, мой дорогой, не ищи ссоры. Я не хочу, чтобы ты пострадал, он жестокий человек. Но Марсе меня оскорбил. Некогда я испытывала к нему легкое влечение, и теперь он полагает, что это дает ему право мною помыкать. Моя мать ни за что не потерпела бы такого обращения. – Она рассмеялась. – Знаешь, моя любовь, что было бы с Марсе при ее дворе?
Д'Обиак ничего не ответил. Как и каждый француз, он был прекрасно осведомлен о репутации Екатерины Медичи, но об этом не следовало открыто говорить, по крайней мере в присутствии ее дочери.
– Знаешь, – пояснила Марго, – просто месье Марсе вечером выпил бы вина, в которое кто-то подсыпал бы ему итальянского яда. Больше он меня никогда бы не оскорбил. О, ему повезло, что он испытывает терпение дочери, а не матери! Но хватит о нем. Я послала за тобой, чтобы ты меня утешил. Иди ко мне, мой хороший, покажи, что хотя бы ты помнишь о том, что я королева.
Через несколько дней Марсе умер. Накануне вечером он, как обычно, выпил много вина, а когда слуги утром пришли его будить, он был мертв.
В крепости поселилась тревога, а Марго в смятении вспоминала свой разговор с д'Обиаком, состоявшийся несколькими днями раньше.
«Нет, – думала она, – я вовсе не намекала ему на это».
Ее единственным желанием было спасти его, потому что человек, который пошел ради нее на убийство, был ей ценен вдвойне. Они не должны подозревать д'Обиака.
Линьерак, хотя и ревновал Марго к брату, был потрясен его смертью. Он поднял на ноги всю крепость, говорил, что добьется наказания виновных и не успокоится, пока не прольется кровь убийцы, который поплатится за это жизнью.
Он подозревал Марго – не в том, что она сама это сделала, а в том, что кому-то приказала. Линьерак знал, что его брат был грубоват и Марго от него устала. Убийцей был кто-то из ее окружения, и Линьерак собирался его найти.
Марго была потрясена случившимся сильнее, чем сначала могла предположить, и даже слегла от шока.
Ее служанки хлопотали над ней, стараясь как-то ей помочь. Одна из них пошла за аптекарем, а так как его не было, привела его сына, приятного молодого человека, чтобы хоть как-то помочь королеве.
Марго, которой симпатичные мужчины всегда прибавляли сил, увидев обаятельного молодого человека, приподнялась на локте, попросила его сесть поближе.
– Не думаю, что я тебя прежде видела, – проговорила она.
Молодой человек покраснел и сказал о цели своего визита.
– Не нужно меня стесняться, – успокоила она его. Рассказала, как себя чувствует, попросила, раз он собирается пойти по стопам отца, дать ей какое-нибудь лекарство.
Они продолжали тепло беседовать, когда дверь в ее спальню распахнулась и ворвался Линьерак.
Он увидел молодого человека, в котором узнал сына аптекаря, ведущего душевную беседу с королевой, и решил, что нашел решение беспокоившей его проблемы. Линьерак поклялся отомстить смертью за смерть брата и в этот момент решил, что именно этот юноша повинен в его отравлении.
Он стремительно выхватил из ножен шпагу, бросился к кровати с криком:
– Убийца! Сейчас ты умрешь!
Юноша обернулся, но был тут же поражен ударом клинка в самое сердце.
Марго тревожно вскрикнула, но ее кровать тут же обагрилась невинной кровью.
Эта трагедия оказала на всех обитателей крепости Карла охлаждающее действие. Линьерак понял, что действовал опрометчиво, так как никаких доказательств вины сына аптекаря в убийстве его брата не было. Однако Марго, подозревая в этом д'Обиака, не хотела расследования, потому что обвинение Линьерака в убийстве невинного юноши могло привести к разбирательству. Было бы лучше, если бы считалось, что Линьерак действительно отомстил и правосудие восторжествовало.
Таким образом, Линьерак, д'Обиак и Марго хотели, чтобы дело закрылось.
Но потерявший сына аптекарь был неутешен. Он говорил, что его сын невиновен, и, хотя слово фармацевта мало что значило, у него были верные друзья, которым он изливал свои обиды. Аптекарь считал, что Марсе убили из ревности. У королевы три любовника. Один – Линьерак, но он брата убить не мог. Оставался другой. И многие вместе с ним думали, что убийца Марсе – д'Обиак.
За всем происходящим с большим интересом наблюдал Шуазинен, новый секретарь королевы. Чувственному мужчине трудно было находиться рядом с Марго и не возжелать ее, а репутация королевы его лишь подогревала. И кто бы при этом не сказал себе: «Раз другим можно, то почему бы и мне не стать ее любовником?»
Шуазинен попытался привлечь к себе внимание Марго. Он как бы невзначай касался ее руки, когда передавал письмо, вставал совсем близко, когда она его читала; но Марго не подавала вида, что как-то это замечает. К несчастью, Шуазинен не был красавцем.
«Однако, – думал он, – любовник из меня получился бы не хуже д'Обиака».
И тут его посетила идея, как привлечь внимание королевы.
Она была женщиной очень чувственной. А если он откроет, что по натуре такой же, то королева может стать к нему более благосклонной. Шуазинен понял, что ему надо делать, – написать трактат, поскольку что-что, а писать он умел хорошо. Он опишет, как любовники доставляют друг другу радость, изложит это в деталях, и такое немного порнографическое эссе разбудит в королеве желание близости с мужчиной, автором этого произведения.
Шуазинен взялся за дело. Когда сочинение было готово, перевязал его лентой и передал ей вместе с запиской, в которой написал, что поскольку королеве симпатичны научные изыскания, то, возможно, этот трактат ее развлечет и ее благосклонность распространится на его автора.
Но Шуазинен не знал королевы Наварры. Какой бы чувственной она ни была, любовь к ней всегда должна была иметь оттенок романтизма. Марго с отвращением прочитала несколько страниц сочинения, а когда увидела, что его автор – ее секретарь, пришла в ярость и послала за д'Обиаком.
– Взгляни, что прислал мне этот грязный безнравственный грубиян! – воскликнула она.
Д'Обиак вспыхнул от негодования.
– Позволит ли ваше величество с ним рассчитаться? – спросил он.
Марго позволила. Несколько дворян из ее окружения выпороли Шуазинена, его отстранили от должности, приказали немедленно покинуть Карла.
Шуазинен, страдая от побоев и обиды, объявил, что отомстит королеве Наварры.
Отъехав на несколько миль от Карла, он послал ей записку, в которой говорилось, что она еще пожалеет о том, как с ним обошлась, он исполнен решимости ее погубить. Личный секретарь слишком много знает о тайнах королевы, чтобы от него можно было так просто избавиться. Он захватил с собой ее тайную переписку с Генрихом де Гизом и теперь держит путь ко двору, где намеревается положить эти письма перед королем Франции, чтобы тот узнал о коварстве своей сестры.
А король ненавидел де Гиза сильнее, чем кого-либо во Франции. Гиз командовал одной из его армий в Войне трех Генрихов, но короля больше радовали известия о победах Наваррского, чем Гиза. Насчет него Генрих III не питал никаких иллюзий. Гиз сражался не за Францию, и даже не за католичество, а за самого себя.
Гиз через Лигу заставил короля отменить уступки, которые он сделал гугенотам, хотя ему вовсе не хотелось этого делать, и по этой причине началась гражданская война. Как только Гиз появлялся в Париже, его громкими криками приветствовали жители города. Король Парижа! И он претендовал на то, чтобы стать королем Франции!
Словом, Генрих III считал этого человека своим врагом и ненавидел его по сотне причин.
И именно с этим человеком его сестра Марго плела интриги! Она тоже всегда была его врагом. Сумасбродный брат короля умер. А Марго, к несчастью, пока нет.
И теперь этот ее секретарь, полный обид, привез переписку между нею и Гизом, вероломную переписку, направленную против короля и против короны.
Это могло стать достаточным основанием для предания Марго смерти, хотя его мать всегда была против этого. Екатерина Медичи быстро старела, ненавидела друзей Генриха, замучила его своими предостережениями. Она всегда любила его сильнее других детей, и сейчас тоже, но ему казалось, что мать с удовольствием назвала бы своим сыном Гиза.
Гиз! Все неприятности из-за него. Человек, с которым Марго вступила в бесстыдную связь до свадьбы, человек, с которым она сейчас строила планы против короля, своего брата.
Но он не отступит от своей цели. Он должен избавиться от Марго!
Генрих Наваррский, до предела изможденный тяготами войны, часто задумывался над тем, что будет дальше, но был вынужден продолжать борьбу. Он знал, что сражается за свое будущее, – французская корона была для него очень желанной.
Генрих стал намного серьезнее. Понял, что любит Францию. Иногда, лежа на кровати, он думал – нет, не о Корисанде, как это было еще совсем недавно, а о благах, которые мог бы принести стране. Он стал бы терпимым к разным религиям. А когда во Франции установится религиозная терпимость, сможет показать людям, что гораздо достойнее заботиться о благополучии своей семьи, чем идти на войну и убивать кормильцев других семей. Курица в чугунке каждое воскресенье! Именно об этом мечтает крестьянин, а не маршировать на войну, жечь, грабить, убивать или даже защищать собственный дом от мародеров.
Генрих Наваррский хотел стать королем Франции, потому что полагал, что стал бы лучшим королем, чем те, кто правили в последние годы. Поэтому важно было, чтобы его не убили в бою, не нанесли ему сокрушительного поражения.
С Корисандой рядом он будет делать добро для Франции, и она станет достойной королевой. С ней он станет делиться всеми своими мечтами и планами. Ему всегда хотелось, чтобы Корисанда была рядом с ним и он мог с ней обо всем советоваться.
Но Генрих помнил и то, что пока еще связан узами брака с Марго. Ему было известно, что случилось в Карла, о предательстве ее секретаря, который отвез королю переписку Марго с Гизом. Более того, он прослышал, что брат хочет от нее избавиться.
А если это произойдет, Генрих будет свободен, сможет сам выбрать себе жену!
Он писал Корисанде: «Я жду только одного – услышать, что королеву Наварры удавили. А тогда, когда умрет и ее мать, я прочту благодарственную молитву Симеона».
Марго в один прекрасный день открыла, что беременна, и была очень этому рада, так как знала, что отец ребенка – д'Обиак.
Он разделил с ней эту радость и с этого момента утратил часть своей смиренности: стал держаться так, будто стал самой важной, вслед за королевой, персоной в крепости. Линьерака это выводило из себя, между ними часто вспыхивали ссоры.
Марго несколько месяцев не думала ни о чем, кроме предстоящих родов, и благополучно родила сына. Как и в случае с ребенком от Шанваллона, она знала, что не может оставить его при себе, и стала искать подходящую супружескую пару.
Когда она была найдена, Марго крайне неохотно, со слезами отдала сына. Была зима, а когда приемные родители вышли с ребенком из крепости, поднялась сильная метель. Они укрылись в пещере и спаслись, но им пришлось несладко. Когда же через некоторое время обнаружилось, что новорожденный мальчик глухонемой, все пришли к выводу, что причина тому – пребывание на холоде.
Разлука с ребенком повергла Марго в смятение, утешить ее мог только д'Обиак – к негодованию Линьерака. Вдобавок его сильно раздражало, что отец ребенка, безусловно, д'Обиак, так как в дни зачатия ни его, ни его брата в крепости не было. Линьерак считал себя видным мужчиной, в то время как д'Обиак был – во всяком случае, до того, как благосклонность королева изменила его самомнение, – существом смиренным.
– Клянусь Богом, – ворчал Линьерак, – однажды ночью я сброшу месье д'Обиака в ров.
А ведь он так и сделает, подумала Марго, когда ей об этом рассказали. Разве не он убил сына аптекаря прямо у ее кровати?
Она посоветовалась с д'Обиаком. Сказала, что им надо бежать. Оставаться в крепости ему небезопасно. Однажды ночью они ускользнут, Марго сама разработает план побега.
Ей нравилось строить авантюрные планы, всегда немного их драматизируя. Нельзя забывать, как много поставлено на кон. Если Линьерак все откроет, он, ни секунды не колеблясь, убьет д'Обиака.
– Я придумала, как тебя замаскировать, – сообщила она вскоре любовнику.
У д'Обиака была красивая бородка и длинные мягкие волосы, ими пришлось пожертвовать. Потом Марго нашла для него одежду попроще, потому что он сохранял элегантность в любом наряде, и даже причмокнула от удовольствия, удостоверившись, когда они закончили, что теперь его вряд ли кто узнает.
Беглецов было только трое. Будь их больше, опасность быть пойманными увеличивалась бы. Бежали Марго, ее любовник и одна преданная фрейлина.
Темной ночью они покинули Карла. Д'Обиак, с выбритым лицом, коротко остриженными волосами и в простой одежде, совсем не походил на того молодого придворного, который покорил сердце наваррской королевы. Сама она надела просторный плащ с капюшоном.
– Мы похожи на простых странников, – с восторгом произнесла Марго. – А теперь – в замок Ибуа, где нас будут ждать друзья. Не воображай, что я не продумала все до мелочей.
Она и правда написала много писем своим друзьям, рассказав им, что вынуждена бежать, но такие письма имеют обыкновение попадать не по адресу. Именно так и случилось с письмами Марго.
Когда небольшая компания беглецов прибыла в замок Ибуа, там не оказалось никого из друзей, которых Марго надеялась встретить. Более того, в замке почти нечего было есть, за исключением бобов, копченой свинины и орехов.
Голодная после долгого пути, королева велела подать хоть это.
– Пока обойдемся тем, что есть, – сказала она. – Мои друзья скоро будут здесь. Мы просто прибыли раньше, вот и все.
Но несчастья только начинались. Не успели они завершить скромную трапезу, как в ворота замка громко постучали.
– Открывайте!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44