Ее возлюбленный оказался печально известным повесой, которому было достаточно кивнуть головой, чтобы большинство женщин Лондона, Йорка или Лестера с готовностью бежали за ним. Как она презирала тех женщин… и вот теперь оказалось, что она одна из них. Король пришел к Джейн Шор в другом обличье, как приходил к десяткам других до нее; он только кивнул – и она с готовностью пошла ему навстречу.
Щеки ее пылали, она вспомнила их беседы. Что она говорила тогда о короле? Несомненно, этого было достаточно, чтобы отправить ее в тюрьму. Но Джейн была довольна. Она не откажется ни от единого слова. Сейчас она его так же люто ненавидела, как и неистово любила. Он был не только распутником, но и лжецом. И она – о Боже! – она позволила ему развлекаться с ней так же легко, как он делал это со многими другими!..
Джейн в негодовании повернулась к Мэри.
– Ты с самого начала знала обо всем! Ты лгала мне…
– Говори тише, Джейн. Люди смотрят на тебя.
– Я хочу домой, – сказала Джейн. – Я немедленно хочу уйти домой. Как по-твоему, смею ли я оставаться здесь, когда…
– Дорогая Джейн, будь благоразумной, сейчас нельзя уходить.
– Я должна – и я уйду! Я больше никогда не желаю его видеть.
– Нет ничего стыдного в том, что тебя любит король. Вряд ли найдется хоть одна женщина, которая не отдала бы все, что имеет, только бы поменяться с тобой местами.
– Это он велел тебе привести меня сегодня сюда? Мэри кивнула.
– Он велел, чтобы ты завлекла меня в свой дом?
– Он решил, что это будет надежным местом для свиданий.
– Что это за король, – вскричала Джейн с горечью, – который проводит время, строя планы, как бы соблазнить своих подданных!
– Тсс! Тсс! Ты привлекаешь к себе внимание.
– О, Мэри, я знаю, тебя не за что винить. Ты была бессильна. Он использовал тебя. Но как же я ненавижу его!..
– Ненавидеть короля – это измена. Ты должна молчать, Джейн.
– Я хочу домой!
– Подожди! Король начинает танцы. Никто не имеет права сейчас уходить. Нас могут заметить. К тому же… он идет сюда.
Это была правда. Люди расступались, когда он проходил мимо. Он шел, чтобы выбрать партнершу на первый танец… и шел к тому месту, где стояли Джейн и Мэри.
– Поклонись, – прошептала Мэри. Сама она присела в глубоком реверансе. Джейн склонила голову.
Он засмеялся легким, приятным смехом, так хорошо знакомым Джейн.
– Ну вот, Джейн, – сказал он, – иначе я никак не мог тебе сказать. Это должно было случиться.
Джейн была слишком обижена и смущена своим открытием, слишком унижена и несчастна от того, что узнала, чтобы испытывать перед ним должное благоговение. Она видела в нем не короля, а просто человека, обманувшего и предавшего ее. Джейн холодно посмотрела на него.
– Я намерена уйти, – сказала она.
– Нет, ты останешься. Я повелеваю тебе остаться.
Да, это тот самый человек, который любил ее в доме Мэри Блейг, но все же между тем человеком и этим была разница. В этом была неизвестная ей ранее надменность. И хотя глаза его смотрели ласково, вокруг рта застыли жесткие складки, даже когда он улыбался ей. Джейн немного смягчилось, когда он взял ее за руку: она поняла, что ей все равно, кто он – король или простолюдин, она любила его, и его присутствие наполняло ее невероятным счастьем, которого она никогда не испытывала вдали от него. Он заметил ее смущение и улыбнулся, уверенный в своей власти над ней.
– Пойдем, – сказал он, – начнем танцы, ты и я.
– Я?.. Танцевать с вами… с королем?
– Джейн, представь, что я не твой король, а просто человек, который очень тебя любит.
Она позволила проводить себя к центру зала. Весь двор знал, что означает эта сцена, ибо Эдуард был не из тех, кто скрывает свои любовные истории. Эта милая девушка попала на бал явно потому, что король где-то встретил ее и она пришлась ему по душе. Такое случалось и ранее и случится еще не раз. Никто не был особенно удивлен, просто было забавно и интересно. Однако по залу пробежал шепот: «Да ведь она красавица!» Некоторые придворные заключали пари по поводу того, как долго она будет пользоваться расположением короля. «Три месяца, – говорили одни, – ибо она в самом деле очаровательное создание». «Три месяца?! – восклицали другие. – Кому это король Эдуард оставался верен более месяца?»
Танцуя с Джейн, Эдуард пылко шептал ей:
– Почему ты так долго отсутствовала, Джейн? Почему ты отворачиваешься от меня?
– Я никогда и не предполагала увидеть вас вновь, – ответила она. – И никогда больше не увижу после этого вечера! Я хотела бы уйти как можно скорее. Мэри поступила плохо, приведя меня сюда. Может, вы будете настолько добры, что отпустите меня после этого танца?
– Ты разве не простишь меня? – спросил он печально. – Я впервые вижу тебя в такой ярости.
Ее голос дрожал.
– Я никогда бы не поверила, что вы можете так меня обмануть.
– Так было нужно, Джейн.
– Нужно? Прийти в дом моего мужа, представившись купцом, и заманить меня так, как это сделали вы?
– Но, Джейн, я твой возлюбленный. Я буду им всегда. И ты ведь хочешь этого?
– К своему стыду, да.
– Напротив, к твоей и моей радости. Знай, я почти не спал с того дня, когда ты и я стали любовниками. Ты больше не покинешь меня.
– Вы не должны принуждать меня остаться. Вы не должны делать этого!..
Он засмеялся.
– А что, если я велю? Я очень хорошо помню, миссис Шор, что вы говорили о короле такие вещи, которые можно расценить как измену.
– И очень довольна этим, – метнула она на него недобрый взгляд. – Я говорила, что мне отвратительна легкомысленная манера поведения короля, и я повторяю это.
– Он не вел бы себя так легкомысленно, если бы встретил тебя раньше. Он искал тебя. Разве ты не понимаешь этого?
Джейн рассмеялась, так как ее охватило возбуждающее волнение. Она должна смотреть правде в лицо. Единственное, чего она хотела, – быть рядом с ним.
– Вы ведь не думаете, что я поверю… Ваша светлость. Полагаю, мне следует называть вас теперь именно так?
– Если бы ты забыла о должном к нам уважении, – сказал он тоном оскорбленного достоинства, – можешь быть уверена, у нас хватило бы духу отправить тебя в темницу. С крысами не очень-то приятно делить ложе, но клянусь Пресвятой Девой, я знаю, кто мог бы составить тебе лучшую компанию.
– Вы совсем другой, – сказала она печально. – Вы сейчас с легкостью говорите о том, что некогда было для вас священным.
– Если я кажусь легкомысленным, – ответил он серьезно, – то только потому, что боюсь потерять твое уважение и шучу, чтобы спрятать свой страх. Джейн, ты полюбила купца. Так разве ты не можешь полюбить короля?
– Ваши слова звучат так искренне! – сказала она. – Просто страшно подумать, что вы всего лишь играете роль.
– Я держу себя высокомерно в парадных одеждах. Сними их с меня – и ты увидишь человека, который безгранично любит тебя. Но мы не можем разговаривать здесь. Мы сейчас ускользнем туда, где нам никто не помешает.
– Я не желаю никуда идти! – воскликнула Джейн в тревоге. – Я останусь здесь, и когда этот танец кончится…
Он крепче сжал ее пальцы.
– И все же, Джейн, ты пойдешь. Я не позволю тебе уйти, пока ты не выслушаешь меня. Пойдем.
Его глаза сияли, когда встретились с ее глазами. Она боялась его, но была очарована им еще сильнее, чем прежде.
Крепко держа ее руку, он пошел к двери, ведущей из зала. Она сгорала от стыда, зная, что все в зале наблюдают за ними. Что подумала королева? Прекрасная королева, которую он так романтично встретил в лесу Уиттлбери, которую любил настолько, что женился на ней против воли своих советников… Что может она подумать о его необычном поведении с женой ювелира?
Король привел ее в небольшую комнату, задрапированную богатыми гобеленами. На полу лежал темно-голубой ковер, окаймленный золотой нитью. Даже в своем теперешнем состоянии Джейн обратила внимание на исключительную роскошь комнаты. На диванах у окна были разбросаны искусно вышитые подушки; а покрытые гобеленами кушетки с изысканно украшенными балдахинами заставили ее предположить, что это был один из наименее официальных покоев короля. Комната благоухала мускусом и свежими травами.
Король закрыл дверь и прислонился к ней, пристально наблюдая за Джейн.
– Здесь на некоторое время мы обретем покой, – сказал он, – но вначале я тебя поцелую. – Он поцеловал ее с большой теплотой. – А теперь ты должна сказать мне, что любишь меня, – добавил он.
Она в отчаянии покачала головой.
– Я не могу этого сказать. Ведь я только что узнала, что вы обманули меня.
– Ты забудешь об этом, ведь ты поняла, радость моя Джейн, что кем бы я ни был, ты любишь меня?
– Я знаю, успех у женщин заставил вас поверить в то, что вы неотразимы, – сказала она ему холодно.
– Ты была одной из них, – ответил он колкостью на колкость. Затем он нежно обвил ее руками и вздохнул: – Разве я виноват, что такой уродился, Джейн?
– Вы поступили вероломно, и я не могу забыть этого. Для вас все казалось забавой. А для меня нет. Как вы можете просить меня любить вас… вас, о котором люди говорят: «Горожане, прячьте своих жен и дочерей, сюда идет король».
Король – это вы. Соблазнитель женщин. А я презирала их за то, что они с такой готовностью отдавались вам. Разве вы не понимаете? Мне так стыдно… Я так унижена. Я хочу уйти… и умереть! Он сказал мягко.
– Они влюбляются в меня потому, что им льстит мое положение, моя милая Джейн. В том же, что сделала ты, нет стыда, любимая. Я прошу тебя забыть мои прошлые грехи, потому что я искренне люблю тебя. Теперь будет все иначе. Зачем мне другие женщины? Разве ты до сих пор не поняла, что пока я порхал от цветка к цветку, я искал тебя, Джейн? – Он целовал ее обнаженные плечи. – Забудь обо всем, что было прежде. С этим покончено. Я нашел тебя, Джейн.
Как ей хотелось верить ему!.. Каким искренним он казался! Но здравый смысл подсказывал: «Скольким еще он говорил те же слова раньше?» Страсть, поднимавшаяся в ней от каждого его прикосновения, отвечала ей: «Ну и что? Какое это имеет значение, пока я могу с ним быть хотя бы час?»
Она отстранилась от него.
– Этого не должно быть.
– И все же это будет.
– Вы имеете в виду, что вы заставите меня силой?
– Я еще никогда не принуждал ни одну женщину. Так неужели же стану принуждать ту, которую люблю больше всех?
– Тогда я больше никогда не увижу вас после этого вечера.
– Ты не поверишь, Джейн, но завтра утром первое лицо, которое ты увидишь, будет мое лицо – рядом с твоим на подушке! И так будет всю жизнь. Здесь, во дворце, для тебя приготовлены апартаменты, потому что я в самом деле не могу жить без тебя.
– Я не останусь. Он улыбнулся ей.
– Ты все еще сомневаешься, что ты и я созданы друг для друга? – Он положил руки ей на плечи. – Смотри, как ты дрожишь от моих прикосновений. Твои губы говорят: «Я должна идти домой». А что говорят твои глаза? Что говорит твое трепещущее тело? «Возьми меня, Эдуард. Будь со мной» – такова правда, Джейн. Поэтому не важно, что притворно шепчут эти сладкие губки. И я буду целовать твои губы, говорящие «нет», до тех пор, пока они не воскликнут «да». И тогда ты будешь моя.
– Вы тотчас же отпустите меня, – сказала она с достоинством.
Он ответил ей с не меньшим достоинством.
– Не стоит бояться, что я сделаю что-нибудь против твоей воли.
– Тогда сегодня я уйду домой.
– Будет так, как ты скажешь. Но тебе придется подождать, пока закончится бал. Карета увезет тебя вместе с Мэри Блейг. Вместо того чтобы провести ночь в объятиях своего возлюбленного, можешь провести ее в доме Мэри Блейг. Тебе решать.
– Я больше никогда не смогу быть счастлива с вами, милорд.
– Называй меня Эдуард, как ты говорила прежде, когда была в моих объятиях. Повтори то, что сказала, только назови меня Эдуард.
– Я теперь больше никогда не смогу быть счастлива с тобой, Эдуард.
– Ты никогда не будешь счастлива без меня! Итак, ты возвращаешься к своему мужу? Но это не значит, что ты соблюла добродетель. Какая может быть добродетель в том, чтобы дарить ему свою любовь в оплату за замужество? Ты продаешь себя ему, Джейн, а мне бы ты отдала себя добровольно. Не будь слепой. Любовь не для продажи. Подумай об этом, Джейн.
– Он так старается угодить мне, и к тому же я дала обет.
– Разве ты его давала по доброй воле? Клянусь, ты никогда не любила его!
– Кроме вас, я никогда никого не любила.
– Бог мой, Джейн! Я знаю, что это правда. Отбрось же сомнения. Иди ко мне и будь навсегда моей любовью. Какую радость мы испытаем! Что бы ты ни попросила, в этом королевстве все будет для тебя. Не отвергай меня, Джейн. Если ты это сделаешь, на троне Англии будет сидеть самый печальный человек.
– Ваши слова, взгляды, улыбка зачаровывают меня. Но я не могу. Я непременно уйду сегодня вечером.
– Я уже сказал, что карета увезет вас так же, как и привезла. Но послушай, Джейн. Завтра… около пяти часов вечера другая карета будет стоять у твоего дома на Ломбардной улице, а в ней – твой возлюбленный, с нетерпением ждущий тебя. Если ты не придешь к нему завтра, он будет ждать на следующий день… и так каждый день, потому что он покорен тобой и страстно стремится к тебе. Сможешь ли ты остаться в скучном доме и продавать себя тому, кто недостоин тебя? Джейн, это ведь безнравственно.
Они оба рассмеялись.
– Ты заставил меня забыть, что ты король, – сказала она.
– Но заставил тебя вспомнить, что я твой возлюбленный. Она кивнула.
– Боже, больше всего на свете я хотела бы знать, как мне поступить! Но ты смущаешь меня. Ты заставляешь меня чувствовать себя то несчастной, то счастливой. У меня уже никогда не будет по-настоящему спокойно на душе.
– Обещаю, что покой ты найдешь в моих объятиях.
– Но сегодня я должна уйти.
– Как хочешь. Пойдем, нам нужно вернуться в зал. Ты можешь забыть о том, что я король, но другие-то не забудут.
Все глаза были обращены на нее. Ее провожали улыбками. Вначале она чувствовала себя неловко, но та свобода, с которой держался Эдуард, помогла ей преодолеть смущение.
Прежде всего он подвел ее к королеве, которая была воплощением любезности. Трудно было поверить, что она знает о том, что ей представляют любовницу мужа.
– Миссис Шор, Ваша светлость, – сказал Эдуард с беспечностью. – Надеюсь, вы понравитесь друг другу.
Королева улыбнулась холодной улыбкой и попросила Джейн подняться. Она надеется, сказала она, что Джейн получила удовольствие от бала.
Джейн посмотрела в лицо женщины, которая семь лет назад обворожила Эдуарда. В ее холодных серо-голубых глазах не было и признака ревности, она смотрела только оценивающим взглядом. Елизавета Вудвилль привыкла к любовницам мужа, их присутствие при дворе не волновало ее, ибо она сохраняла влияние на него еще со времени их первой романтической встречи. Тогда она подчинила его своей воле и продолжала делать это поныне. Для нее не имело большого значения то, что ей время от времени приходилось делиться своим влиянием с очередной его любовницей.
Джейн ей понравилась. Приятно, что тебя немного потеснила настоящая красавица, а не женщина, непонятно почему привлекшая внимание короля; а Елизавете нравилось, когда она понимала поступки супруга. К тому же, судя по бесхитростному выражению лица девушки, она не была интриганкой и явно не принадлежала к знатному роду. Это несерьезная соперница. Пусть другие наслаждаются телом Эдуарда, пока Елизавета влияет на его политику. Поэтому королева была мила с Джейн.
– А теперь, дорогая, – сказал Эдуард, – я познакомлю тебя с членами моей семьи. Прежде всего с моим любимым братом, он будет твоим другом так же, как и моим. Ричард, – позвал он, – иди сюда. Я хочу поговорить с тобой.
Ричард, герцог Глостерский был бледнолицым молодым человеком лет девятнадцати, небольшого роста, худощавым; только когда в его довольно холодных глазах мелькнула улыбка, Джейн увидела сходство между братьями. Одно его плечо было несколько выше другого, но это было едва заметно.
– Это – миссис Шор, Дикон. А это, дорогая, мой брат Ричард – мой самый лучший друг. Вы оба должны полюбить друг друга.
Герцог склонился в низком поклоне, в ответ Джейн присела в глубоком реверансе.
– Мне кажется, мы не встречались прежде? – сказал он серьезно.
Король рассмеялся.
– Конечно же, нет. Неужели ты думаешь, Дикон, что мог бы встретить Джейн и не запомнить ее?
– Вряд ли. Я никогда не видел более прекрасного лица.
– Приятно это слышать от Ричарда, Джейн, так как, позволь тебе заметить, он не такой уж большой любитель говорить комплименты женщинам.
У Джейн при виде братьев потеплело на сердце, ибо взгляды, которыми они обменивались, красноречиво говорили о том, что между ними существовала глубокая привязанность.
– Приведи Георга и Изабель, – сказал король.
Как отличался Георг от своих братьев! Это был толстяк с пурпурно-красным лицом и налитыми кровью глазами. Все это явно выдавало в нем любителя выпить. Он посмотрел на Джейн с хитрецой. Ей не понравился Георг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Щеки ее пылали, она вспомнила их беседы. Что она говорила тогда о короле? Несомненно, этого было достаточно, чтобы отправить ее в тюрьму. Но Джейн была довольна. Она не откажется ни от единого слова. Сейчас она его так же люто ненавидела, как и неистово любила. Он был не только распутником, но и лжецом. И она – о Боже! – она позволила ему развлекаться с ней так же легко, как он делал это со многими другими!..
Джейн в негодовании повернулась к Мэри.
– Ты с самого начала знала обо всем! Ты лгала мне…
– Говори тише, Джейн. Люди смотрят на тебя.
– Я хочу домой, – сказала Джейн. – Я немедленно хочу уйти домой. Как по-твоему, смею ли я оставаться здесь, когда…
– Дорогая Джейн, будь благоразумной, сейчас нельзя уходить.
– Я должна – и я уйду! Я больше никогда не желаю его видеть.
– Нет ничего стыдного в том, что тебя любит король. Вряд ли найдется хоть одна женщина, которая не отдала бы все, что имеет, только бы поменяться с тобой местами.
– Это он велел тебе привести меня сегодня сюда? Мэри кивнула.
– Он велел, чтобы ты завлекла меня в свой дом?
– Он решил, что это будет надежным местом для свиданий.
– Что это за король, – вскричала Джейн с горечью, – который проводит время, строя планы, как бы соблазнить своих подданных!
– Тсс! Тсс! Ты привлекаешь к себе внимание.
– О, Мэри, я знаю, тебя не за что винить. Ты была бессильна. Он использовал тебя. Но как же я ненавижу его!..
– Ненавидеть короля – это измена. Ты должна молчать, Джейн.
– Я хочу домой!
– Подожди! Король начинает танцы. Никто не имеет права сейчас уходить. Нас могут заметить. К тому же… он идет сюда.
Это была правда. Люди расступались, когда он проходил мимо. Он шел, чтобы выбрать партнершу на первый танец… и шел к тому месту, где стояли Джейн и Мэри.
– Поклонись, – прошептала Мэри. Сама она присела в глубоком реверансе. Джейн склонила голову.
Он засмеялся легким, приятным смехом, так хорошо знакомым Джейн.
– Ну вот, Джейн, – сказал он, – иначе я никак не мог тебе сказать. Это должно было случиться.
Джейн была слишком обижена и смущена своим открытием, слишком унижена и несчастна от того, что узнала, чтобы испытывать перед ним должное благоговение. Она видела в нем не короля, а просто человека, обманувшего и предавшего ее. Джейн холодно посмотрела на него.
– Я намерена уйти, – сказала она.
– Нет, ты останешься. Я повелеваю тебе остаться.
Да, это тот самый человек, который любил ее в доме Мэри Блейг, но все же между тем человеком и этим была разница. В этом была неизвестная ей ранее надменность. И хотя глаза его смотрели ласково, вокруг рта застыли жесткие складки, даже когда он улыбался ей. Джейн немного смягчилось, когда он взял ее за руку: она поняла, что ей все равно, кто он – король или простолюдин, она любила его, и его присутствие наполняло ее невероятным счастьем, которого она никогда не испытывала вдали от него. Он заметил ее смущение и улыбнулся, уверенный в своей власти над ней.
– Пойдем, – сказал он, – начнем танцы, ты и я.
– Я?.. Танцевать с вами… с королем?
– Джейн, представь, что я не твой король, а просто человек, который очень тебя любит.
Она позволила проводить себя к центру зала. Весь двор знал, что означает эта сцена, ибо Эдуард был не из тех, кто скрывает свои любовные истории. Эта милая девушка попала на бал явно потому, что король где-то встретил ее и она пришлась ему по душе. Такое случалось и ранее и случится еще не раз. Никто не был особенно удивлен, просто было забавно и интересно. Однако по залу пробежал шепот: «Да ведь она красавица!» Некоторые придворные заключали пари по поводу того, как долго она будет пользоваться расположением короля. «Три месяца, – говорили одни, – ибо она в самом деле очаровательное создание». «Три месяца?! – восклицали другие. – Кому это король Эдуард оставался верен более месяца?»
Танцуя с Джейн, Эдуард пылко шептал ей:
– Почему ты так долго отсутствовала, Джейн? Почему ты отворачиваешься от меня?
– Я никогда и не предполагала увидеть вас вновь, – ответила она. – И никогда больше не увижу после этого вечера! Я хотела бы уйти как можно скорее. Мэри поступила плохо, приведя меня сюда. Может, вы будете настолько добры, что отпустите меня после этого танца?
– Ты разве не простишь меня? – спросил он печально. – Я впервые вижу тебя в такой ярости.
Ее голос дрожал.
– Я никогда бы не поверила, что вы можете так меня обмануть.
– Так было нужно, Джейн.
– Нужно? Прийти в дом моего мужа, представившись купцом, и заманить меня так, как это сделали вы?
– Но, Джейн, я твой возлюбленный. Я буду им всегда. И ты ведь хочешь этого?
– К своему стыду, да.
– Напротив, к твоей и моей радости. Знай, я почти не спал с того дня, когда ты и я стали любовниками. Ты больше не покинешь меня.
– Вы не должны принуждать меня остаться. Вы не должны делать этого!..
Он засмеялся.
– А что, если я велю? Я очень хорошо помню, миссис Шор, что вы говорили о короле такие вещи, которые можно расценить как измену.
– И очень довольна этим, – метнула она на него недобрый взгляд. – Я говорила, что мне отвратительна легкомысленная манера поведения короля, и я повторяю это.
– Он не вел бы себя так легкомысленно, если бы встретил тебя раньше. Он искал тебя. Разве ты не понимаешь этого?
Джейн рассмеялась, так как ее охватило возбуждающее волнение. Она должна смотреть правде в лицо. Единственное, чего она хотела, – быть рядом с ним.
– Вы ведь не думаете, что я поверю… Ваша светлость. Полагаю, мне следует называть вас теперь именно так?
– Если бы ты забыла о должном к нам уважении, – сказал он тоном оскорбленного достоинства, – можешь быть уверена, у нас хватило бы духу отправить тебя в темницу. С крысами не очень-то приятно делить ложе, но клянусь Пресвятой Девой, я знаю, кто мог бы составить тебе лучшую компанию.
– Вы совсем другой, – сказала она печально. – Вы сейчас с легкостью говорите о том, что некогда было для вас священным.
– Если я кажусь легкомысленным, – ответил он серьезно, – то только потому, что боюсь потерять твое уважение и шучу, чтобы спрятать свой страх. Джейн, ты полюбила купца. Так разве ты не можешь полюбить короля?
– Ваши слова звучат так искренне! – сказала она. – Просто страшно подумать, что вы всего лишь играете роль.
– Я держу себя высокомерно в парадных одеждах. Сними их с меня – и ты увидишь человека, который безгранично любит тебя. Но мы не можем разговаривать здесь. Мы сейчас ускользнем туда, где нам никто не помешает.
– Я не желаю никуда идти! – воскликнула Джейн в тревоге. – Я останусь здесь, и когда этот танец кончится…
Он крепче сжал ее пальцы.
– И все же, Джейн, ты пойдешь. Я не позволю тебе уйти, пока ты не выслушаешь меня. Пойдем.
Его глаза сияли, когда встретились с ее глазами. Она боялась его, но была очарована им еще сильнее, чем прежде.
Крепко держа ее руку, он пошел к двери, ведущей из зала. Она сгорала от стыда, зная, что все в зале наблюдают за ними. Что подумала королева? Прекрасная королева, которую он так романтично встретил в лесу Уиттлбери, которую любил настолько, что женился на ней против воли своих советников… Что может она подумать о его необычном поведении с женой ювелира?
Король привел ее в небольшую комнату, задрапированную богатыми гобеленами. На полу лежал темно-голубой ковер, окаймленный золотой нитью. Даже в своем теперешнем состоянии Джейн обратила внимание на исключительную роскошь комнаты. На диванах у окна были разбросаны искусно вышитые подушки; а покрытые гобеленами кушетки с изысканно украшенными балдахинами заставили ее предположить, что это был один из наименее официальных покоев короля. Комната благоухала мускусом и свежими травами.
Король закрыл дверь и прислонился к ней, пристально наблюдая за Джейн.
– Здесь на некоторое время мы обретем покой, – сказал он, – но вначале я тебя поцелую. – Он поцеловал ее с большой теплотой. – А теперь ты должна сказать мне, что любишь меня, – добавил он.
Она в отчаянии покачала головой.
– Я не могу этого сказать. Ведь я только что узнала, что вы обманули меня.
– Ты забудешь об этом, ведь ты поняла, радость моя Джейн, что кем бы я ни был, ты любишь меня?
– Я знаю, успех у женщин заставил вас поверить в то, что вы неотразимы, – сказала она ему холодно.
– Ты была одной из них, – ответил он колкостью на колкость. Затем он нежно обвил ее руками и вздохнул: – Разве я виноват, что такой уродился, Джейн?
– Вы поступили вероломно, и я не могу забыть этого. Для вас все казалось забавой. А для меня нет. Как вы можете просить меня любить вас… вас, о котором люди говорят: «Горожане, прячьте своих жен и дочерей, сюда идет король».
Король – это вы. Соблазнитель женщин. А я презирала их за то, что они с такой готовностью отдавались вам. Разве вы не понимаете? Мне так стыдно… Я так унижена. Я хочу уйти… и умереть! Он сказал мягко.
– Они влюбляются в меня потому, что им льстит мое положение, моя милая Джейн. В том же, что сделала ты, нет стыда, любимая. Я прошу тебя забыть мои прошлые грехи, потому что я искренне люблю тебя. Теперь будет все иначе. Зачем мне другие женщины? Разве ты до сих пор не поняла, что пока я порхал от цветка к цветку, я искал тебя, Джейн? – Он целовал ее обнаженные плечи. – Забудь обо всем, что было прежде. С этим покончено. Я нашел тебя, Джейн.
Как ей хотелось верить ему!.. Каким искренним он казался! Но здравый смысл подсказывал: «Скольким еще он говорил те же слова раньше?» Страсть, поднимавшаяся в ней от каждого его прикосновения, отвечала ей: «Ну и что? Какое это имеет значение, пока я могу с ним быть хотя бы час?»
Она отстранилась от него.
– Этого не должно быть.
– И все же это будет.
– Вы имеете в виду, что вы заставите меня силой?
– Я еще никогда не принуждал ни одну женщину. Так неужели же стану принуждать ту, которую люблю больше всех?
– Тогда я больше никогда не увижу вас после этого вечера.
– Ты не поверишь, Джейн, но завтра утром первое лицо, которое ты увидишь, будет мое лицо – рядом с твоим на подушке! И так будет всю жизнь. Здесь, во дворце, для тебя приготовлены апартаменты, потому что я в самом деле не могу жить без тебя.
– Я не останусь. Он улыбнулся ей.
– Ты все еще сомневаешься, что ты и я созданы друг для друга? – Он положил руки ей на плечи. – Смотри, как ты дрожишь от моих прикосновений. Твои губы говорят: «Я должна идти домой». А что говорят твои глаза? Что говорит твое трепещущее тело? «Возьми меня, Эдуард. Будь со мной» – такова правда, Джейн. Поэтому не важно, что притворно шепчут эти сладкие губки. И я буду целовать твои губы, говорящие «нет», до тех пор, пока они не воскликнут «да». И тогда ты будешь моя.
– Вы тотчас же отпустите меня, – сказала она с достоинством.
Он ответил ей с не меньшим достоинством.
– Не стоит бояться, что я сделаю что-нибудь против твоей воли.
– Тогда сегодня я уйду домой.
– Будет так, как ты скажешь. Но тебе придется подождать, пока закончится бал. Карета увезет тебя вместе с Мэри Блейг. Вместо того чтобы провести ночь в объятиях своего возлюбленного, можешь провести ее в доме Мэри Блейг. Тебе решать.
– Я больше никогда не смогу быть счастлива с вами, милорд.
– Называй меня Эдуард, как ты говорила прежде, когда была в моих объятиях. Повтори то, что сказала, только назови меня Эдуард.
– Я теперь больше никогда не смогу быть счастлива с тобой, Эдуард.
– Ты никогда не будешь счастлива без меня! Итак, ты возвращаешься к своему мужу? Но это не значит, что ты соблюла добродетель. Какая может быть добродетель в том, чтобы дарить ему свою любовь в оплату за замужество? Ты продаешь себя ему, Джейн, а мне бы ты отдала себя добровольно. Не будь слепой. Любовь не для продажи. Подумай об этом, Джейн.
– Он так старается угодить мне, и к тому же я дала обет.
– Разве ты его давала по доброй воле? Клянусь, ты никогда не любила его!
– Кроме вас, я никогда никого не любила.
– Бог мой, Джейн! Я знаю, что это правда. Отбрось же сомнения. Иди ко мне и будь навсегда моей любовью. Какую радость мы испытаем! Что бы ты ни попросила, в этом королевстве все будет для тебя. Не отвергай меня, Джейн. Если ты это сделаешь, на троне Англии будет сидеть самый печальный человек.
– Ваши слова, взгляды, улыбка зачаровывают меня. Но я не могу. Я непременно уйду сегодня вечером.
– Я уже сказал, что карета увезет вас так же, как и привезла. Но послушай, Джейн. Завтра… около пяти часов вечера другая карета будет стоять у твоего дома на Ломбардной улице, а в ней – твой возлюбленный, с нетерпением ждущий тебя. Если ты не придешь к нему завтра, он будет ждать на следующий день… и так каждый день, потому что он покорен тобой и страстно стремится к тебе. Сможешь ли ты остаться в скучном доме и продавать себя тому, кто недостоин тебя? Джейн, это ведь безнравственно.
Они оба рассмеялись.
– Ты заставил меня забыть, что ты король, – сказала она.
– Но заставил тебя вспомнить, что я твой возлюбленный. Она кивнула.
– Боже, больше всего на свете я хотела бы знать, как мне поступить! Но ты смущаешь меня. Ты заставляешь меня чувствовать себя то несчастной, то счастливой. У меня уже никогда не будет по-настоящему спокойно на душе.
– Обещаю, что покой ты найдешь в моих объятиях.
– Но сегодня я должна уйти.
– Как хочешь. Пойдем, нам нужно вернуться в зал. Ты можешь забыть о том, что я король, но другие-то не забудут.
Все глаза были обращены на нее. Ее провожали улыбками. Вначале она чувствовала себя неловко, но та свобода, с которой держался Эдуард, помогла ей преодолеть смущение.
Прежде всего он подвел ее к королеве, которая была воплощением любезности. Трудно было поверить, что она знает о том, что ей представляют любовницу мужа.
– Миссис Шор, Ваша светлость, – сказал Эдуард с беспечностью. – Надеюсь, вы понравитесь друг другу.
Королева улыбнулась холодной улыбкой и попросила Джейн подняться. Она надеется, сказала она, что Джейн получила удовольствие от бала.
Джейн посмотрела в лицо женщины, которая семь лет назад обворожила Эдуарда. В ее холодных серо-голубых глазах не было и признака ревности, она смотрела только оценивающим взглядом. Елизавета Вудвилль привыкла к любовницам мужа, их присутствие при дворе не волновало ее, ибо она сохраняла влияние на него еще со времени их первой романтической встречи. Тогда она подчинила его своей воле и продолжала делать это поныне. Для нее не имело большого значения то, что ей время от времени приходилось делиться своим влиянием с очередной его любовницей.
Джейн ей понравилась. Приятно, что тебя немного потеснила настоящая красавица, а не женщина, непонятно почему привлекшая внимание короля; а Елизавете нравилось, когда она понимала поступки супруга. К тому же, судя по бесхитростному выражению лица девушки, она не была интриганкой и явно не принадлежала к знатному роду. Это несерьезная соперница. Пусть другие наслаждаются телом Эдуарда, пока Елизавета влияет на его политику. Поэтому королева была мила с Джейн.
– А теперь, дорогая, – сказал Эдуард, – я познакомлю тебя с членами моей семьи. Прежде всего с моим любимым братом, он будет твоим другом так же, как и моим. Ричард, – позвал он, – иди сюда. Я хочу поговорить с тобой.
Ричард, герцог Глостерский был бледнолицым молодым человеком лет девятнадцати, небольшого роста, худощавым; только когда в его довольно холодных глазах мелькнула улыбка, Джейн увидела сходство между братьями. Одно его плечо было несколько выше другого, но это было едва заметно.
– Это – миссис Шор, Дикон. А это, дорогая, мой брат Ричард – мой самый лучший друг. Вы оба должны полюбить друг друга.
Герцог склонился в низком поклоне, в ответ Джейн присела в глубоком реверансе.
– Мне кажется, мы не встречались прежде? – сказал он серьезно.
Король рассмеялся.
– Конечно же, нет. Неужели ты думаешь, Дикон, что мог бы встретить Джейн и не запомнить ее?
– Вряд ли. Я никогда не видел более прекрасного лица.
– Приятно это слышать от Ричарда, Джейн, так как, позволь тебе заметить, он не такой уж большой любитель говорить комплименты женщинам.
У Джейн при виде братьев потеплело на сердце, ибо взгляды, которыми они обменивались, красноречиво говорили о том, что между ними существовала глубокая привязанность.
– Приведи Георга и Изабель, – сказал король.
Как отличался Георг от своих братьев! Это был толстяк с пурпурно-красным лицом и налитыми кровью глазами. Все это явно выдавало в нем любителя выпить. Он посмотрел на Джейн с хитрецой. Ей не понравился Георг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36