В конце концов, она давно его бросила. Не знаю, как обстоят дела сейчас, но молюсь, чтобы все уладилось. Ты нужна ему, Фредди!0н владеет собой, ноя знаю, как он страдает. Мне кажется, очень жестоко, когда опрометчивый поступок в юности может испортить всю последующую жизнь. Но он не допустит этого и обязательно добьется своего. Дорогое дитя, надеюсь, что у вас с отцом сложились добрые отношения. Я не сомневаюсь в этом — ведь я так хорошо знаю вас обоих. Он восхитителен, не так ли? Напиши мне обо всем. И, Фредди, я верю, что ты подумаешь о возвращении. Отец хотел видеть тебя. Он болен? Мне бы хотелось узнать о нем свежие новости. Не скрывай от меня ничего. Из его писем я почувствовала, что у него что-то не ладится. Это была одна из причин, почему я торопила тебя с отъездом, хотя действительно считала, что будет лучше, если ты уедешь, пока Криспин все не уладит. Но теперь тебе нужно подумать о возвращении. Я знаю, ты только что приехала туда, но если бы ты написала мне, когда собираешься вернуться, полагаю, это бы очень помогло Криспину. Береги себя, моя любовь!Благослови тебя Бог. С огромной любовью к тебеТ.С.Несколько раз я перечитала оба письма. Нас разделяли тысячи миль, но я должна преодолеть их и возвратиться назад.
Отец спросил меня:— Есть какие-нибудь новости из дома?— Да.— Они опечалили тебя? Ты тоскуешь по дому, не так ли?— Конечно, да!Он взял меня за руку и некоторое время молчал.— Ты мне все расскажешь, правда?Его участие и нежное прикосновение рук сделали свое дело. Я рассказала ему всю свою историю с самого начала: о своем знакомстве с Криспином, о его злосчастном замечании о моей некрасивости, о Холмистом лесе, о своей работе в конторе поместья и любви, которая зародилась в наших сердцах. Рассказала о внезапном появлении жены Криспина, разрушившем все наши планы, и о желании Криспина скрыть от меня это, чтобы связать свою жизнь со мной.— Да, это было для тебя ударом, — сказал отец. — Но только ли в этом причина твоей неуверенности? Ты очень любишь его, не так ли?— Да, очень!— И в то же время не полностью уверена в нем!— Я убеждена, что он любит меня, но…— Но?— Есть нечто, стоящее между нами. Я не могу объяснить. Что-то вызывает у меня смутную тревогу. Это… было и раньше!— У него есть от тебя какая-то тайна?— Подозреваю, что есть. Иногда между нами возникает какой-то барьер. Я его чувствую, потому что очень хорошо его знаю. Иной раз я понимаю, что переступить через него я не смогу!— А почему ты его не спросишь?— Мы никогда не говорили об этом, ему это может показаться странным! У него есть на уме что-то такое, чего мне не следует знать. А потом появилась эта жена; но он все равно решил жениться на мне, скрыв от всех, что не имеет на это права. Тогда мне показалось, что это и есть его тайна…— Получается, что ты любишь его, но не полностью ему доверяешь. Так?— Я все время чувствовала и чувствую, что существует еще какая-то тайна, которую он мне не расскажет… что-то важное!— Это касается его брака?— Нет. Он, как и все, верил, что его жена погибла. Ее появление было жестоким ударом для него… и для всех нас.— Так это что-то более давнее? Какая-то темная и постыдная тайна. Ты так думаешь, но тем не менее продолжаешь любить его?— Да, возможно, вы правы.— Любовь, знаешь ли, важнее всего на свете. «Вера, Надежда и Милосердие». И превыше всего Милосердие, а это — Любовь. Если ты любишь, то чего же тебе еще нужно?— Я хочу знать, что он от меня скрывает!— Ты знала, что он что-то скрывает, когда дала согласие выйти за него замуж. Тем не менее, ты была счастлива и мечтала прожить с ним всю жизнь!— Да. Рядом с ним я забывала о своих подозрениях. Они казались мне надуманными и безумно глупыми!— Некоторые всю жизнь боятся счастья. Они относятся к нему с подозрением. Это слишком прекрасно, чтобы быть реальностью, считают они, и пытаются найти какие-то причины, которые могут помешать им быть счастливыми. Думаешь, с тобой произошло то же самое?— Вероятно. Но я не уверена. Здесь действительно есть что-то, что не дает ему покоя!— Он расскажет тебе, когда вы поженитесь и он перестанет бояться потерять тебя. Он обязательно все расскажет тебе!— Но почему он сейчас должен бояться рассказать мне?— По той же самой причине, по которой не хотел говорить тебе, что его жена жива. Как ты не поймешь, что он больше всего боится потерять тебя?— Но это нечестно!Отец хитро улыбнулся и сказал:— Это любовь, а разве мы не договорились, что в жизни нет ничего более удивительнее любви?
Я начала писать письма тетушке Софи и Криспину. Письма должны быть готовы к следующему заходу корабля, который доставит их в Сидней, откуда они проделают свой далекий путь в Англию. Не скоро еще они будут доставлены по назначению. Я не сообщала тетушке Софи, что отец слеп. Считала, что если бы он хотел, чтобы она это знала, то мог бы сам сообщить ей об этом.Я убеждала себя, что должна ехать домой. Они оба просили меня об этом и, что бы из этого ни получилось, я должна быть там.Том Холлоуэй был у нас частым гостем. Карла всегда с радостью принимала всех в своем доме. Нередко заходили и Люк с Хеверсами. Карла почему-то была твердо уверена, что в миссии плохо кормят, поскольку при миссии содержались только двое слуг, и Карла боялась, что Мюриэл слишком заботилась о духовной пище, пренебрегая пищей физической!Люк всегда заходил с большим удовольствием, но его оптимизм заметно поубавился. Ему хотелось бы многое изменить в миссии, но в этом ему приходилось сталкиваться с мнением Хеверсов, которые, хоти и не обладали сильными характерами, но придерживались в некоторых вопросах твердых принципов.Тамарикс уже приманила детей в миссию, и многие из них стали там постоянными посетителями. Но они приходили к Тамарикс и, хотя она и пыталась просвещать их насчет Добрых Самаритян, они все же предпочитали Красную Шапочку и большого злого волка!Бедный Люк! Он так хотел выполнить работу, которую от него ожидали, был так предан своему делу!Однажды Том пригласил меня, Люка и Тамарикс посмотреть на плантацию. Пробираясь сквозь густые заросли, мы увидели под палящим солнцем множество пальм, усеянных кокосовыми орехами. Том показал нам помещение, где изготовляли коврики из волокна пальм, которые были основным предметом бизнеса, и контору плантации, где работал его помощник. Показал нам и жилые помещения для рабочих, которые были довольно просторны и хорошо обставлены. Я догадалась, что это все дело рук Карлы.Тому прислуживал только один туземец-слуга, который весьма приветливо встретил нас и угостил фруктовыми напитками, когда мы расселись на веранде, чтобы, укрывшись от палящего солнца, смотреть на плантацию.Во время «светской» беседы Том поинтересовался у Люка делами миссии. Люк объяснил, чем вызвано равнодушие островитян и почему трудно достучаться до их сердец.— Проблема в языковом барьере, — посочувствовал Том. — Мне легче. Я показываю им, что надо делать, и они делают. Люди, которые работают у нас на плантации, считаются «аристократами» острова. Они зарабатывают деньги и могут обеспечить свои семьи всем необходимым. Но не , всем это нужно. Некоторые предпочитают бездельничать и греться на солнце. Жара и природные богатства сформировали их характер, Это делает их легкомысленными и добродушными, правда, до поры до времени. Если же что-нибудь приведет их в ярость, они могут быть весьма опасны!— Да, я это уже понял, — ответил Люк. — На днях двое поссорились на моих глазах из-за какого-то клочка земли. Оба претендовали на него. Они осыпали друг друга проклятиями и даже пустили в ход ножи. Это была смертельная схватка, но к счастью кто-то догадался позвать главного вождя.— О да, — сказал Том. — Я знаю, кого вы имеете в виду.Олам. Маленький старичок с неистовым взглядом. У него очень странные глаза: вокруг зрачков — белые круги. Наверное, его точит какая-нибудь болезнь, но в этих глазах и заключается его сила.— При его появлении ссора тотчас же была заглажена, — продолжал Люк. — Меня просто потрясла сила его воздействия на людей!— Он мудрый человек. Я ошибался в нем. В вашем случае он решил дело к общему удовлетворению, но так бывает не всегда. Он может быть довольно жесток. Островитяне твердо убеждены, что он обладает сверхъестественной силой. Если вождь приказывает человеку «умри» — тот умирает!— Я слышал о таком. Это опасно! — ответил Люк.— Должен вас предостеречь. Поддерживайте с ним хорошие отношения. Я время от времени посылаю ему небольшие подарки, поэтому мы с ним добрые друзья!— Как много надо знать об этих людях! — заметила Тамарикс. — Как жаль, что они не похожи на детей! Их дети ласковы и прелестны!— Тамарикс наладила с ними прекрасные отношения! — смеясь, проговорил Люк.— Их просто привлекает цвет моих волос. Он так непривычен для них!— Большинство из этих людей хотят красивой жизни. Они будут некоторое время работать, но не следует много ожидать от них. От работы на плантации они получают удовольствие и в некотором смысле гордятся ею. Олам не возражает, так как я отношусь к нему с должным уважением. Пока здесь все хорошо. Прошлый год, какой-то особенный для них, прошел прекрасно. Скоро наступит опять важный для них год, и я к нему готов. А вот в первый год моей работы мне пришлось нелегко.— Что же случилось? — спросила Тамарикс.— Дело в том, что пока продолжаются празднества, они не выходят на работу. Сначала я этого не знал, меня никто не предупредил об их обычаях. У них существуют определенные ритуалы, днем и ночью они поют и танцуют с какими-то длинными копьями. Не знаю, откуда они их берут, но копья появляются только в это время. Старый Олам играет во всем этом шабаше не последнюю роль. В самом деле, он организует целое представление: люди собираются в круг, пляшут, отчаянно топая ногами, и вид у них при этом ужасно свирепый. Я хотел пойти посмотреть на это зрелище, но тут Карла, слава Богу, успела предупредить меня. Оказалось, что в те два дня, когда продолжается праздник, следует держаться от них подальше. Когда все заканчивается, люди приходят в себя и все идет по-старому.— А что, предполагается, они делают?— Это похоже на подготовку к какой-то битве, что-то вроде практики, чтобы поддержать форму, на тот случай если на них нападут жители других островов.— Но это же маловероятно! — воскликнул Люк.— Сейчас, конечно, когда постоянно курсируют корабли, а на островах, принадлежащих Британии и Франции, действуют их администрации. Но ведь это древний обычай, и они сохраняют все церемонии. Они вызывают духов и борются за их благосклонность к ним. И, конечно, не кто иной, как старый Олам, помнит эти вещи и поддерживает старые традиции.— Ну разве это не увлекательно? — восхитилась Тамарикс. — А вы не боитесь, мистер Холлоуэй, жить среди этого народа?— Мы же все живем среди них! — просто ответил Том.— Да, но вы непосредственно общаетесь с ними так близко!— Нет, — пожал плечами Том. — Они милые люди. Они становятся опасными только если их спровоцировать, а я стараюсь этого не делать!— Мы должны осторожно знакомить их с другим образом жизни, неназойливо учить их любить своих ближних. Думаю, с Божьей помощью, нам это удастся, — задумчиво проговорил Люк.— Уверена в этом, — поддержала я его. Затем разговор вновь коснулся миссии. Том слышал, что некоторые дети стали ходить туда каждое утро. Тамарикс весело рассмеялась:— Чтобы послушать про Красную Шапочку и подергать меня за волосы!— Хорошее начало! — с нежной улыбкой заметил Люк.— Это может показаться смешным, но я хотела бы познакомиться со старым, как бишь его, Оламом, да? — просительно произнесла Тамарикс, глядя на Тома.— Будьте уверены, он узнает о вас, — сказал Том.Я заметила:— Тамарикс, по-моему, эти дети действительно к тебе очень привязались!— Я же сказала тебе, им нравится Красная Шапочка или, вернее, волк!— Не совсем! Они полюбили тебя еще раньше!Она засмеялась, поглядывая то на Люка, то на Тома.— О, я очень популярная особа, вы должны это знать!Внезапно к веранде подбежал взволнованный туземец.— Что случилось? — воскликнул Том, вскочив.— Мастер! Он упасть. Жако… он упасть с дерева. Он лежать… — туземец пожимал плечами и горестно покачивал головой.— Покажи мне, — сказал Том и побежал за туземцем. Мы все побежали следом за ними на плантацию.На земле лежал мальчик лет двенадцати и кричал от боли. Его нога имела явно неестественное положение.Том затаил дыхание от ужаса, а Люк определил:— Похоже, что он сломал ногу, — он опустился перед мальчиком на колени. — Бедняга! Тебе больно?Мальчик не понял его слов, но от сочувственной интонации, прозвучавшей в голосе Люка, стал вести себя спокойнее и поднял на Люка свои большие испуганные глаза.— Не бойся, все будет в порядке, — продолжал уговаривать мальчика Люк. Он обратился к Тому:— Мне нужны две досочки для шины и какие-нибудь бинты.— Я сейчас принесу, а вы оставайтесь с ним. Люк повернулся к мальчику:— Сейчас Том принесет все необходимое, и я поставлю твою ногу на место, закреплю ее и забинтую. Это будет больно, но нужно потерпеть! Тамарикс, подержите его за плечи, а я попробую положить на спину! Вот так.Я стояла и беспомощно наблюдала за ними. Вокруг нас собралась толпа туземцев с плантации, и все они что-то оживленно лопотали.Когда Люк положил мальчика на спину, стало совершенно ясно, что нога сломана. Ему надо бы что-нибудь дать, чтобы облегчить боль. Где же Том?— Он скоро вернется, — успокоила я Люка. — Да вот и он! О, здесь все, что вам требуется!Я наблюдала за Люком, как ловкими и нежными движениями он вернул ноге правильное положение, наложил шину и осторожно забинтовал ее. На память мне пришли слова Люка, что в программу обучения миссионеров были включены и правила по оказанию первой помощи. Он когда-то сказал, что в случае необходимости сумеет что-нибудь предпринять.Мальчику явно стало легче. Он смотрел на Люка с трогательной благодарностью.— Его надо переправить в миссию, — сказал Люк.— Сейчас мы добудем телегу, чтобы перевезти его туда, — ответил Том.Он поднялся на ноги и что-то крикнул зевакам на их языке. Несколько человек немедленно убежали и вскоре вернулись с телегой.— Нужно действовать очень осторожно, чтобы не очень трясти его. Хорошо бы взять подушку или что-нибудь, чтобы подложить под него на телегу. Мы должны доставить его в миссию так, чтобы не потревожить ногу! А там Мюриел возьмет его в свои руки, она умеет ухаживать за больными!Все это Люк произнес спокойным и уверенным тоном человека, взявшего ответственность на себя.— Люк, надеюсь, с ним будет все в порядке? — воскликнула с тревогой Тамарикс.— Если мы придали его ноге правильное положение и не растрясем по дороге, то все будет нормально, — заверил Люк.Мальчика осторожно перенесли на телегу и положили на приготовленное ложе. Тамарикс села около его головы, а я примостилась в ногах. Она ласково поглаживала его по голове и шептала какие-то утешительные слова. Мальчик смотрел на нее завороженным взглядом: сострадание делало ее лицо еще более прекрасным, чем обычно.Том осторожно вел осла, стараясь обходить все неровности, чтобы не причинить мальчику лишней боли. У открытой двери миссии стояли Мюриэл и Джон, готовые к приему своего первого пациента.Мюриэл распорядилась, чтобы мальчика положили в ее комнате. Сама она поживет это время в комнате рядом. Она прекрасно знала, что надо делать в таких случаях, и взяла заботу о больном на себя.— У него, — сказала она, — сломана малая берцовая кость. Перелом простой. Он молод, и кость быстро срастется.Она, кажется, была счастлива, что у нее появилось настоящее дело, и развила такую активность, которую трудно было в ней предположить.Оставив мальчика на попечение Мюриэл, мы вернулись домой и рассказали о происшествии отцу и Карле.— Вы думаете, он поправится? — спросила с недоверием Карла.— Тут не может быть никаких сомнений!— Это было бы великолепно! — воскликнула Карла с сияющими глазами. — Один из туземцев однажды вот так же упал с дерева и остался калекой на всю жизнь!
Этим вечером в отдалении послышался звук барабанов. Вначале его было чуть слышно, потом он стал приближаться к нам и вскоре, казалось, весь воздух наполнился этим грохотом.За обедом Карла сказала:— Ну, теперь это будет продолжаться всю ночь, весь завтрашний день и следующую ночь!— Том говорил нам об этом, — сказала я. — По-моему, он несколько встревожен.— Это один из старых обычаев, да, Карла? — спросил отец.— Да. Ему уже очень много лет. Этими воинственными криками и танцами они как бы показывают свою готовность к атаке!— Но что же они собираются атаковать? — спросила я.— Сейчас ничего. Но в свое время здесь постоянно шли войны между племенами. Сейчас все иначе. Островитяне больше не воюют между собой. Они расселились по разным островам, благо их много, и наступил некоторый порядок. Но в прошлом им всегда приходилось быть наготове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Отец спросил меня:— Есть какие-нибудь новости из дома?— Да.— Они опечалили тебя? Ты тоскуешь по дому, не так ли?— Конечно, да!Он взял меня за руку и некоторое время молчал.— Ты мне все расскажешь, правда?Его участие и нежное прикосновение рук сделали свое дело. Я рассказала ему всю свою историю с самого начала: о своем знакомстве с Криспином, о его злосчастном замечании о моей некрасивости, о Холмистом лесе, о своей работе в конторе поместья и любви, которая зародилась в наших сердцах. Рассказала о внезапном появлении жены Криспина, разрушившем все наши планы, и о желании Криспина скрыть от меня это, чтобы связать свою жизнь со мной.— Да, это было для тебя ударом, — сказал отец. — Но только ли в этом причина твоей неуверенности? Ты очень любишь его, не так ли?— Да, очень!— И в то же время не полностью уверена в нем!— Я убеждена, что он любит меня, но…— Но?— Есть нечто, стоящее между нами. Я не могу объяснить. Что-то вызывает у меня смутную тревогу. Это… было и раньше!— У него есть от тебя какая-то тайна?— Подозреваю, что есть. Иногда между нами возникает какой-то барьер. Я его чувствую, потому что очень хорошо его знаю. Иной раз я понимаю, что переступить через него я не смогу!— А почему ты его не спросишь?— Мы никогда не говорили об этом, ему это может показаться странным! У него есть на уме что-то такое, чего мне не следует знать. А потом появилась эта жена; но он все равно решил жениться на мне, скрыв от всех, что не имеет на это права. Тогда мне показалось, что это и есть его тайна…— Получается, что ты любишь его, но не полностью ему доверяешь. Так?— Я все время чувствовала и чувствую, что существует еще какая-то тайна, которую он мне не расскажет… что-то важное!— Это касается его брака?— Нет. Он, как и все, верил, что его жена погибла. Ее появление было жестоким ударом для него… и для всех нас.— Так это что-то более давнее? Какая-то темная и постыдная тайна. Ты так думаешь, но тем не менее продолжаешь любить его?— Да, возможно, вы правы.— Любовь, знаешь ли, важнее всего на свете. «Вера, Надежда и Милосердие». И превыше всего Милосердие, а это — Любовь. Если ты любишь, то чего же тебе еще нужно?— Я хочу знать, что он от меня скрывает!— Ты знала, что он что-то скрывает, когда дала согласие выйти за него замуж. Тем не менее, ты была счастлива и мечтала прожить с ним всю жизнь!— Да. Рядом с ним я забывала о своих подозрениях. Они казались мне надуманными и безумно глупыми!— Некоторые всю жизнь боятся счастья. Они относятся к нему с подозрением. Это слишком прекрасно, чтобы быть реальностью, считают они, и пытаются найти какие-то причины, которые могут помешать им быть счастливыми. Думаешь, с тобой произошло то же самое?— Вероятно. Но я не уверена. Здесь действительно есть что-то, что не дает ему покоя!— Он расскажет тебе, когда вы поженитесь и он перестанет бояться потерять тебя. Он обязательно все расскажет тебе!— Но почему он сейчас должен бояться рассказать мне?— По той же самой причине, по которой не хотел говорить тебе, что его жена жива. Как ты не поймешь, что он больше всего боится потерять тебя?— Но это нечестно!Отец хитро улыбнулся и сказал:— Это любовь, а разве мы не договорились, что в жизни нет ничего более удивительнее любви?
Я начала писать письма тетушке Софи и Криспину. Письма должны быть готовы к следующему заходу корабля, который доставит их в Сидней, откуда они проделают свой далекий путь в Англию. Не скоро еще они будут доставлены по назначению. Я не сообщала тетушке Софи, что отец слеп. Считала, что если бы он хотел, чтобы она это знала, то мог бы сам сообщить ей об этом.Я убеждала себя, что должна ехать домой. Они оба просили меня об этом и, что бы из этого ни получилось, я должна быть там.Том Холлоуэй был у нас частым гостем. Карла всегда с радостью принимала всех в своем доме. Нередко заходили и Люк с Хеверсами. Карла почему-то была твердо уверена, что в миссии плохо кормят, поскольку при миссии содержались только двое слуг, и Карла боялась, что Мюриэл слишком заботилась о духовной пище, пренебрегая пищей физической!Люк всегда заходил с большим удовольствием, но его оптимизм заметно поубавился. Ему хотелось бы многое изменить в миссии, но в этом ему приходилось сталкиваться с мнением Хеверсов, которые, хоти и не обладали сильными характерами, но придерживались в некоторых вопросах твердых принципов.Тамарикс уже приманила детей в миссию, и многие из них стали там постоянными посетителями. Но они приходили к Тамарикс и, хотя она и пыталась просвещать их насчет Добрых Самаритян, они все же предпочитали Красную Шапочку и большого злого волка!Бедный Люк! Он так хотел выполнить работу, которую от него ожидали, был так предан своему делу!Однажды Том пригласил меня, Люка и Тамарикс посмотреть на плантацию. Пробираясь сквозь густые заросли, мы увидели под палящим солнцем множество пальм, усеянных кокосовыми орехами. Том показал нам помещение, где изготовляли коврики из волокна пальм, которые были основным предметом бизнеса, и контору плантации, где работал его помощник. Показал нам и жилые помещения для рабочих, которые были довольно просторны и хорошо обставлены. Я догадалась, что это все дело рук Карлы.Тому прислуживал только один туземец-слуга, который весьма приветливо встретил нас и угостил фруктовыми напитками, когда мы расселись на веранде, чтобы, укрывшись от палящего солнца, смотреть на плантацию.Во время «светской» беседы Том поинтересовался у Люка делами миссии. Люк объяснил, чем вызвано равнодушие островитян и почему трудно достучаться до их сердец.— Проблема в языковом барьере, — посочувствовал Том. — Мне легче. Я показываю им, что надо делать, и они делают. Люди, которые работают у нас на плантации, считаются «аристократами» острова. Они зарабатывают деньги и могут обеспечить свои семьи всем необходимым. Но не , всем это нужно. Некоторые предпочитают бездельничать и греться на солнце. Жара и природные богатства сформировали их характер, Это делает их легкомысленными и добродушными, правда, до поры до времени. Если же что-нибудь приведет их в ярость, они могут быть весьма опасны!— Да, я это уже понял, — ответил Люк. — На днях двое поссорились на моих глазах из-за какого-то клочка земли. Оба претендовали на него. Они осыпали друг друга проклятиями и даже пустили в ход ножи. Это была смертельная схватка, но к счастью кто-то догадался позвать главного вождя.— О да, — сказал Том. — Я знаю, кого вы имеете в виду.Олам. Маленький старичок с неистовым взглядом. У него очень странные глаза: вокруг зрачков — белые круги. Наверное, его точит какая-нибудь болезнь, но в этих глазах и заключается его сила.— При его появлении ссора тотчас же была заглажена, — продолжал Люк. — Меня просто потрясла сила его воздействия на людей!— Он мудрый человек. Я ошибался в нем. В вашем случае он решил дело к общему удовлетворению, но так бывает не всегда. Он может быть довольно жесток. Островитяне твердо убеждены, что он обладает сверхъестественной силой. Если вождь приказывает человеку «умри» — тот умирает!— Я слышал о таком. Это опасно! — ответил Люк.— Должен вас предостеречь. Поддерживайте с ним хорошие отношения. Я время от времени посылаю ему небольшие подарки, поэтому мы с ним добрые друзья!— Как много надо знать об этих людях! — заметила Тамарикс. — Как жаль, что они не похожи на детей! Их дети ласковы и прелестны!— Тамарикс наладила с ними прекрасные отношения! — смеясь, проговорил Люк.— Их просто привлекает цвет моих волос. Он так непривычен для них!— Большинство из этих людей хотят красивой жизни. Они будут некоторое время работать, но не следует много ожидать от них. От работы на плантации они получают удовольствие и в некотором смысле гордятся ею. Олам не возражает, так как я отношусь к нему с должным уважением. Пока здесь все хорошо. Прошлый год, какой-то особенный для них, прошел прекрасно. Скоро наступит опять важный для них год, и я к нему готов. А вот в первый год моей работы мне пришлось нелегко.— Что же случилось? — спросила Тамарикс.— Дело в том, что пока продолжаются празднества, они не выходят на работу. Сначала я этого не знал, меня никто не предупредил об их обычаях. У них существуют определенные ритуалы, днем и ночью они поют и танцуют с какими-то длинными копьями. Не знаю, откуда они их берут, но копья появляются только в это время. Старый Олам играет во всем этом шабаше не последнюю роль. В самом деле, он организует целое представление: люди собираются в круг, пляшут, отчаянно топая ногами, и вид у них при этом ужасно свирепый. Я хотел пойти посмотреть на это зрелище, но тут Карла, слава Богу, успела предупредить меня. Оказалось, что в те два дня, когда продолжается праздник, следует держаться от них подальше. Когда все заканчивается, люди приходят в себя и все идет по-старому.— А что, предполагается, они делают?— Это похоже на подготовку к какой-то битве, что-то вроде практики, чтобы поддержать форму, на тот случай если на них нападут жители других островов.— Но это же маловероятно! — воскликнул Люк.— Сейчас, конечно, когда постоянно курсируют корабли, а на островах, принадлежащих Британии и Франции, действуют их администрации. Но ведь это древний обычай, и они сохраняют все церемонии. Они вызывают духов и борются за их благосклонность к ним. И, конечно, не кто иной, как старый Олам, помнит эти вещи и поддерживает старые традиции.— Ну разве это не увлекательно? — восхитилась Тамарикс. — А вы не боитесь, мистер Холлоуэй, жить среди этого народа?— Мы же все живем среди них! — просто ответил Том.— Да, но вы непосредственно общаетесь с ними так близко!— Нет, — пожал плечами Том. — Они милые люди. Они становятся опасными только если их спровоцировать, а я стараюсь этого не делать!— Мы должны осторожно знакомить их с другим образом жизни, неназойливо учить их любить своих ближних. Думаю, с Божьей помощью, нам это удастся, — задумчиво проговорил Люк.— Уверена в этом, — поддержала я его. Затем разговор вновь коснулся миссии. Том слышал, что некоторые дети стали ходить туда каждое утро. Тамарикс весело рассмеялась:— Чтобы послушать про Красную Шапочку и подергать меня за волосы!— Хорошее начало! — с нежной улыбкой заметил Люк.— Это может показаться смешным, но я хотела бы познакомиться со старым, как бишь его, Оламом, да? — просительно произнесла Тамарикс, глядя на Тома.— Будьте уверены, он узнает о вас, — сказал Том.Я заметила:— Тамарикс, по-моему, эти дети действительно к тебе очень привязались!— Я же сказала тебе, им нравится Красная Шапочка или, вернее, волк!— Не совсем! Они полюбили тебя еще раньше!Она засмеялась, поглядывая то на Люка, то на Тома.— О, я очень популярная особа, вы должны это знать!Внезапно к веранде подбежал взволнованный туземец.— Что случилось? — воскликнул Том, вскочив.— Мастер! Он упасть. Жако… он упасть с дерева. Он лежать… — туземец пожимал плечами и горестно покачивал головой.— Покажи мне, — сказал Том и побежал за туземцем. Мы все побежали следом за ними на плантацию.На земле лежал мальчик лет двенадцати и кричал от боли. Его нога имела явно неестественное положение.Том затаил дыхание от ужаса, а Люк определил:— Похоже, что он сломал ногу, — он опустился перед мальчиком на колени. — Бедняга! Тебе больно?Мальчик не понял его слов, но от сочувственной интонации, прозвучавшей в голосе Люка, стал вести себя спокойнее и поднял на Люка свои большие испуганные глаза.— Не бойся, все будет в порядке, — продолжал уговаривать мальчика Люк. Он обратился к Тому:— Мне нужны две досочки для шины и какие-нибудь бинты.— Я сейчас принесу, а вы оставайтесь с ним. Люк повернулся к мальчику:— Сейчас Том принесет все необходимое, и я поставлю твою ногу на место, закреплю ее и забинтую. Это будет больно, но нужно потерпеть! Тамарикс, подержите его за плечи, а я попробую положить на спину! Вот так.Я стояла и беспомощно наблюдала за ними. Вокруг нас собралась толпа туземцев с плантации, и все они что-то оживленно лопотали.Когда Люк положил мальчика на спину, стало совершенно ясно, что нога сломана. Ему надо бы что-нибудь дать, чтобы облегчить боль. Где же Том?— Он скоро вернется, — успокоила я Люка. — Да вот и он! О, здесь все, что вам требуется!Я наблюдала за Люком, как ловкими и нежными движениями он вернул ноге правильное положение, наложил шину и осторожно забинтовал ее. На память мне пришли слова Люка, что в программу обучения миссионеров были включены и правила по оказанию первой помощи. Он когда-то сказал, что в случае необходимости сумеет что-нибудь предпринять.Мальчику явно стало легче. Он смотрел на Люка с трогательной благодарностью.— Его надо переправить в миссию, — сказал Люк.— Сейчас мы добудем телегу, чтобы перевезти его туда, — ответил Том.Он поднялся на ноги и что-то крикнул зевакам на их языке. Несколько человек немедленно убежали и вскоре вернулись с телегой.— Нужно действовать очень осторожно, чтобы не очень трясти его. Хорошо бы взять подушку или что-нибудь, чтобы подложить под него на телегу. Мы должны доставить его в миссию так, чтобы не потревожить ногу! А там Мюриел возьмет его в свои руки, она умеет ухаживать за больными!Все это Люк произнес спокойным и уверенным тоном человека, взявшего ответственность на себя.— Люк, надеюсь, с ним будет все в порядке? — воскликнула с тревогой Тамарикс.— Если мы придали его ноге правильное положение и не растрясем по дороге, то все будет нормально, — заверил Люк.Мальчика осторожно перенесли на телегу и положили на приготовленное ложе. Тамарикс села около его головы, а я примостилась в ногах. Она ласково поглаживала его по голове и шептала какие-то утешительные слова. Мальчик смотрел на нее завороженным взглядом: сострадание делало ее лицо еще более прекрасным, чем обычно.Том осторожно вел осла, стараясь обходить все неровности, чтобы не причинить мальчику лишней боли. У открытой двери миссии стояли Мюриэл и Джон, готовые к приему своего первого пациента.Мюриэл распорядилась, чтобы мальчика положили в ее комнате. Сама она поживет это время в комнате рядом. Она прекрасно знала, что надо делать в таких случаях, и взяла заботу о больном на себя.— У него, — сказала она, — сломана малая берцовая кость. Перелом простой. Он молод, и кость быстро срастется.Она, кажется, была счастлива, что у нее появилось настоящее дело, и развила такую активность, которую трудно было в ней предположить.Оставив мальчика на попечение Мюриэл, мы вернулись домой и рассказали о происшествии отцу и Карле.— Вы думаете, он поправится? — спросила с недоверием Карла.— Тут не может быть никаких сомнений!— Это было бы великолепно! — воскликнула Карла с сияющими глазами. — Один из туземцев однажды вот так же упал с дерева и остался калекой на всю жизнь!
Этим вечером в отдалении послышался звук барабанов. Вначале его было чуть слышно, потом он стал приближаться к нам и вскоре, казалось, весь воздух наполнился этим грохотом.За обедом Карла сказала:— Ну, теперь это будет продолжаться всю ночь, весь завтрашний день и следующую ночь!— Том говорил нам об этом, — сказала я. — По-моему, он несколько встревожен.— Это один из старых обычаев, да, Карла? — спросил отец.— Да. Ему уже очень много лет. Этими воинственными криками и танцами они как бы показывают свою готовность к атаке!— Но что же они собираются атаковать? — спросила я.— Сейчас ничего. Но в свое время здесь постоянно шли войны между племенами. Сейчас все иначе. Островитяне больше не воюют между собой. Они расселились по разным островам, благо их много, и наступил некоторый порядок. Но в прошлом им всегда приходилось быть наготове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34