Как подумаешь, сколько она сюда приходит и болтает… Только некоторые о себе помалкивают, хотя вполне готовы поговорить о других. Но я-то знаю, что там кто-то есть. Она ему все время пишет. И, похоже, он на месте не очень-то сидит… Иногда это одна страна, иногда другая. Мне приходится смотреть, сколько марка стоит. Франция… Германия… Австрия… Швейцария… все эти места. В последний раз это была Австрия.
— Может быть, у нее любовники во всех этих местах, — сказала я.
— Нет, тот же самый… Это я могу видеть. Иногда она берет марки и наклеивает их на прилавке. Тогда я в темноте.
— Как нехорошо с ее стороны.
— Что ж, это жизнь, так ведь? Скоро вы домой поедете, я так понимаю. Хорошо вам.
Я купила марки и вышла.
Мне всегда казалось, что в этом ее ненормальном любопытстве было нечто зловещее. Это надо же додуматься проверять марки, которые люди покупают, и не только гадать об адресатах, но и обсуждать их с любым, кто зайдет в лавку!
К концу ноября начался снегопад.
— В этих краях похваляются тем, что видят снег лишь раз в семнадцать лет, — комментировала Эйлин. — И вот два года подряд. Должно быть, мы приближаемся к следующему ледниковому периоду.
Девушки этому радовались. Их веселило то, что они оказались отрезанными на несколько дней. Из наших окон развалины выглядели как нечто из фантастического мира — эфемерное и утонченно прекрасное.
— Хоть бы ветер стих, — сказала я. — Когда он дует с севера, он производит странные ноющие звуки, как страждущие души.
Эйлин сказала:
— Должно быть все эти монахи встают из протеста против Генриха, который разрушил их Аббатство.
— Это не основание для того, чтобы они нам жаловались, — указала я.
— Они жалуются на несправедливость мира, — возразила Эйлин. — Учтите, мы все иногда чувствуем то же самое.
— О Эйлин, вы кажетесь достаточно довольной.
— Буду, когда разъедемся на Рождество. Только представьте это блаженство. Никаких попыток сделать Рейнольдсов из людей, которые не могут провести прямую линию. Единственная, у которой есть капелька таланта, это Юджини Веррингер, хотя Тереза Херст тоже делает успехи. Никаких шекспировских персонажей. Наша Сара Симпсон скорее похожа на забойщика свиней, чем на блестящего молодого адвоката. Было большой ошибкой дать ей роль Порции.
— У нее две младших сестры, кандидатки в Академию, — указала я. — Не забывайте, родители приедут на безукоризненное представление.
— Кто знает, этого может оказаться достаточно, чтобы их навсегда отвадить. Должна сказать, Шарлотта довольно приличный Ромео. Она вполне хорошая актриса, эта девчонка. Не думаю, что Юджини подходит для Джульетты, но бедняга осталась без сестры. Интересно, как бы сэру Генри Ирвингу понравилось подбирать актеров по принципам Дейзи?
— О Эйлин, это же всего лишь школьная постановка! Эйлин изобразила напускное отчаяние.
— Как можно ожидать, чтобы я произвела шедевр, когда вы, мои коллеги, в этой безнадежной затее видите лишь школьную постановку!
Так все и шло. Встречи в согревательной были хорошей возможностью расслабиться, а Эйлин всегда была забавна. Не было никого, кто не предвкушал бы рождественских каникул с удовольствием.
Было начало декабря. Холод продолжал держаться, хотя мы могли выходить наружу. Мисс Хетерингтон позволила съезжать по пологому склону на санках, и девушки получали от этого огромное удовольствие. Садовники смастерили побольше санок, чтобы больше желающих могли кататься одновременно.
И вот однажды ночью меня разбудили. На сей раз это была Юджини.
— Мисс Грант, мисс Грант, — трясла она меня. — Проснитесь. Шарлотта. Она больна… точно как я была.
Я поспешно надела свой халат и шлепанцы и прошла в их комнату.
Это было хуже, чем приступы Юджини. Шарлотта корчилась от боли; ей было очень плохо, и лицо было одного цвета с простынями. Я сказала:
— Немедленно приведите мисс Хетерингтон.
Дейзи пришла, и я видела, что даже она встревожилась. У Юджини могла быть какая-то слабость, но когда заболела другая девушка, дело приняло серьезный оборот.
— Мы сейчас же вызовем доктора, — сказала она. — Идите на конюшню и посмотрите, не найдете ли Тома Ролта. Пошлите его немедленно. Сначала наденьте что-нибудь теплое. Мы не хотим, чтобы вы слегли с пневмонией.
Я спешно натянула сапоги и плащ и выскочила наружу, шаги мои заскрипели на снегу, ветер развевал волосы, бросая их в лицо. Я нашла Тома Ролта, который жил над конюшней. Он был недоволен тем, что его вызывают, и ему потребовалось какое-то время, чтобы подготовить двуколку. Он взял ее, потому что, как он сказал, в ней он сможет привезти доктора с собой.
Так он и сделал, но прежде, чем он вернулся, прошло полтора часа с того момента, как Юджини разбудила меня, и к тому времени Шарлотте стало немного лучше. Казалось, боль прошла, и она лежала в своей постели бледная и тихая.
Доктор был несколько сварлив из-за того, что его вытащили из постели по поводу того, что он считал еще одной коликой. Сначала он думал, что это его к Юджини вызывают и был удивлен, увидев другую девушку.
— Это то же заболевание, — сказал он. — Должно быть, здесь есть что-то вредное для девушек.
— Я могу вас уверить, доктор, — сказала Дейзи с намеком на праведный гнев, — что в этой школе нет ничего, что могло бы повредить им.
— Что-то они такое получают. Видите, симптомы те же, мисс Хетерингтон. Что-то их отравляет и, естественно, они это отторгают.
— Отравляет их! Никогда не слышала ничего подобного! Все, что мы здесь едим, — самое лучшее. Мы сами выращиваем свою пищу. Вы можете спросить у садовников.
— Сейчас много новых идей, мисс Хетерингтон. Есть вещества, которые отравляют одних, но не других. Похоже, эти две девушки отторгают что-то из еды.
— Приступ Шарлотты тяжелей, чем у Юджини.
— Возможно, у нее нет такой сопротивляемости. Эта девушка очень слаба. Ей придется с неделю полежать.
— О Господи, как неудачно. Нам придется искать нового Ромео.
Я не смогла сдержать улыбку, хотя и была огорчена тем, что Шарлотта так сильно болела. Небесам известно, она была испытанием для меня, но сейчас выглядела так трогательно, лишь тень бывшей высокомерной девушки.
— Ее следует осторожно кормить, пока она будет поправляться, — сказал доктор. — Только легкая диета. Вареная рыба, молочные пудинги…
— Конечно, — сказала Дейзи. — Вы говорите, ей следует оставаться в постели?
— Да, пока она не почувствует себя достаточно сильной, чтобы подняться. Болезнь ее очень ослабит. Главное — будьте осторожны с тем, что ей даете. Должно быть, в еде что-то, что не подходит.
— Странно, — прокомментировала я, — что это случилось с двумя девушками из одной комнаты.
Доктор оглядел комнату, словно в поисках какого-то зла в этих четырех стенах.
— Скорее всего, совпадение, — сказал он. Он взглянул на Юджини, которая сидела на своей постели и выглядела очень испуганной. — Ей нужен полный покой. Сегодня она будет спать, поскольку я дам ей успокаивающее средство, и мне хотелось бы, чтобы она проспала весь завтрашний день. Было бы лучше, если бы она могла быть в комнате одна.
Мисс Хетерингтон была в замешательстве.
— Все наши комнаты в настоящий момент полностью заняты…
Я предложила:
— Можно перенести постель Юджини в мою комнату.
— Отличная идея, мисс Грант. Завтра мы это сделаем. Несколько ночей, Юджини, вы будете спать в комнате мисс Грант. Утром как можно тише возьмите то, что вам понадобится.
Она повернулась ко мне.
— Это лишь на несколько ночей. Потом все вернется в норму.
— Хорошо, — сказал доктор. — Сейчас она спит. Утром ей будет лучше… но покой и очень тщательная диета необходимы.
— Не беспокойтесь, — сказала Дейзи. — За эту секцию отвечает мисс Грант, и она позаботится, чтобы все было, как вы рекомендуете.
— Да, конечно, я это сделаю, мисс Хетерингтон.
— Что ж, я сожалею, что нам пришлось вызвать вас, доктор, — продолжала Дейзи.
— О, тут ничего не поделаешь, мисс Хетерингтон.
— Мне кажется, будет лучше, если вы выпьете немного бренди, прежде чем Ролт отвезет вас обратно.
— Спасибо. Это было бы кстати.
Они вышли, оставив меня в комнате с девушками.
— Я бы на вашем месте попыталась теперь поспать, Юджини, — сказала я.
— Я очень испугалась, мисс Грант. Она выглядела такой больной. Я думала, она умрет. Я тоже так выглядела?
— Да, вы выглядели очень больной… И смотрите, как вы поправились. Теперь ложитесь спать, а утром вашу кровать перенесут в мою комнату.
— Да, мисс Грант.
Она была очень покорна и нисколько не похожа на ту Юджини, которую я знала.
Повинуясь внезапному импульсу, я подоткнула ей одеяло и поцеловала ее, как ребенка. Как только я это сделала, я стала себя укорять. Но как ни странно, Юджини казалась довольной. Она улыбнулась и мягко сказала:
— Спокойной ночи, мисс Грант.
Утром Шарлотта была очень слабой и усталой. Дейзи привела из конюшен двух мужчин, чтобы перенести кровать, и это было сделано быстро и бесшумно. Доктор пришел снова, и я видела, что он озабочен больше, чем прошлой ночью. Я полагаю, он тогда был несколько раздражен и склонен отмахнуться от недомогания Шарлотты как от чего-то тривиального. Он сказал:
— Это случай довольного опасного пищевого отравления.
Дейзи была в ужасе. Она любила девушек, хотя характер Шарлотты никогда не был из тех, которые вызывают привязанность, но настоящей ее заботой была школа. Бегство с мужчиной в прошлом семестре. Смерть от отравления в этом! Это могло быть гибелью для Академии.
В этот первый день Шарлотта очень болела, и Юджини действительно сильно расстроилась. Я удивлялась тому, что она могла проявлять такую глубину чувств даже в отношении самой близкой подруги, поскольку она никогда не производила на меня впечатления любящей натуры.
В каком-то отношении это делало ее более уязвимой, более податливой, и, как ни странно, она льнула ко мне, ища утешения. Когда мы были в постелях — она в своей, под высеченным в стене распятием, а я с другой стороны комнаты — она лежала без сна, и я чувствовала, что ей отчаянно хотелось поговорить.
— Мисс Грант, — сказала она в наш первый вечер. — Вы выйдете замуж за моего дядю?
Это застало меня совершенно врасплох. Я, заикаясь, проговорила:
— Дорогая моя Юджини, что навело вас на такую мысль?
— Ну, я же знаю, что он этого хочет. И он всегда пытался быть с вами… хотя теперь не так часто. Я бы не возражала. Вы были бы мне вроде тети, так ведь? Только вам это может не понравиться. Он не очень приятный. А Тереза говорит, что вы выйдете за этого другого, которого зовут Джон Как-То-Там. Она говорит, он замечательный…
— Что ж, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал легкомысленно, — похоже, вы, девушки, устроили мою судьбу.
— Мисс Грант, Шарлотта умрет?
— Конечно нет. Через несколько дней ей станет лучше.
— А вдруг умрет? Она хотела бы исповедаться… об этом письме.
— Каком письме?
— Про миссис Мартиндейл.
— Вы его отправили? Вы… с Шарлоттой!
— Да. Мы на вас так сердились за то, что вы нас разлучили, когда приехали сюда. Шарлотта сказала, что мы отомстим, но пока подождем. Так мы и сделали.
— Это был очень злой поступок.
— Я знаю. Поэтому я должна была признаться… на случай, если Шарлотта умрет с этим на совести. Ей бы этого не хотелось.
— Прежде всего прекратите говорить о том, что Шарлотта умирает. Через несколько дней вам будет смешно об этом вспоминать. Теперь что касается этого письма. Это было глупо и не по-доброму, и только злые люди шлют анонимные письма. Ваши обвинения были совершенно несправедливы. Ваш дядя говорит, что миссис Мартиндейл уехала в Лондон. Если она захотела это сделать, это никого не касается. Никогда больше так не делайте.
— Но вы нас прощаете?
— Да, прощаю, но помните… это было злым и жестоким, и порочным поступком.
— Ладно. Я скажу Шарлотте, если она достаточно поправится.
— Да, и еще скажите, что я считаю, что вы были двумя глупыми и инфантильными девочками… и на этом дело закончено.
— О, спасибо, мисс Грант.
После этого она, казалось, вполне ко мне привязалась, да и мне она стала больше нравиться. Ее беспокоило это письмо, значит ей знакомы более тонкие чувства. Я уже забыла о том, как оно меня расстроило и действительно изменило мои чувства к Джейсону; но было облегчением узнать, что по крайней мере эта неприглядная история прояснилась.
На следующий день Шарлотте было, похоже, несколько лучше, но она была еще очень слаба и едва ли замечала, что Юджини нет в ее комнате.
Однако на вторую ночь пребывания в моей комнате Юджини сделала потрясающее признание, которое открыло мне глаза и заставило понять, что я нахожусь в самой гуще какого-то зловещего и опасного заговора.
Юджини лежала в постели, готовая к тому что, похоже, становилось привычным разговором перед сном — знак наших новых отношений.
— Перед тем как заболеть, Шарлотта прекрасно себя чувствовала, она смеялась и шутила. Она сказала, что мы посмотрим, сможет ли она заставить санки подскакивать и вертеться на склоне на следующий день и нельзя ли будет покататься на коньках на рыбных прудах. Они ведь замерзли.
— Я думаю, мисс Хетерингтон вряд ли это позволила бы.
— Мы не сомневались, что она не позволит.
— И вы не были бы так глупы, чтобы попытаться предпринять такое, не спросив разрешения.
— О нет, мисс Грант, мы бы этого не сделали.
— Вы же понимаете, что это может быть очень опасно.
— Думаю, именно поэтому эта идея нравилась Шарлотте. Она смеялась из-за этого. Она так прекрасно себя чувствовала, съела добавку супа, но заметила, что он пересолен и у нее из-за этого жажда, так что потом она выпила мое молоко и свое. Я все равно не хотела молока. Так что это не имело значения.
Я раздумывала о возможности того, что девушки попытались бы кататься на коньках на рыбных прудах, и меня слова Юджини резко встряхнули.
— Что ты сказала? Она выпила твое молоко?
— Да. Она так хотела пить. Суп был слишком соленым. Я почувствовала, что холодею. Шарлотта выпила молоко, которое предназначалось Юджини, и ей стало плохо, как до этого было плохо Юджини… когда та, очевидно, сама пила свое молоко.
— Вы спите, мисс Грант?
— Нет… нет, — слабо сказала я.
Я думала о молоке, которое подается девушкам. Молоко и два простых печенья… перед тем, как разойтись по комнатам. Я представляла, как горничные обходят столы и раздают жестянки с печеньем. Горничные делали это по очереди.
Я услышала, что произношу:
— Так значит… Шарлотта выпила твое молоко?
— Да, и это говорит о том, что с ней все было в порядке, потому что она и свое выпила.
— Кто давал тебе молоко? Ты помнишь?
— Нет… Одна из горничных. Я не обращала внимания, потому что Шарлотта говорила о катании на коньках.
— Хотелось бы, чтобы ты вспомнила.
— Ну, горничных ведь не всегда замечаешь, верно? Они все похожи друг на дружку в черных платьях и белых чепцах.
Я думала: «Мне это снится? Юджини было плохо три раза… а когда Шарлотта выпила молоко, которое предназначалось Юджини, плохо стало ей». Мне хотелось, чтобы Юджини прекратила непоследовательную болтовню и сосредоточилась на этом.
— Она веселая и умная. Все получилось, хотя сначала мы думали об этом как о шутке.
— Что? — рассеянно спросила я.
— О, она знает много о старых легендах. Тогда я поняла, что она говорит об Эльзе.
— Вы в них верите, мисс Грант? Она сказала, что если мы пойдем в лес в период полнолуния, одна из нас встретит своего будущего мужа… И это случилось с Фионой.
— Что? — воскликнула я, садясь в постели.
— Что-нибудь не так, мисс Грант? — спросила Юджини. Я должна быть осторожнее, подумала я. Нельзя испугать девочку.
— Расскажи мне об этом подробнее, — попросила я.
— Это было первого мая. Для старых религий это особенный день. Друиды и всякое такое, кажется. Эльза сказала, что всякое может случиться в некоторые дни, и если мы дождемся полнолуния и пойдем в лес даже днем, что в любом случае было единственным временем, когда мы могли бы пойти, мы встретим мужчину… Мы смеялись и не верили этому и сказали, что пойдем в лес, а когда вернемся, скажем Эльзе, что встретили мужчину, но когда мы пошли в лес, встретили его на самом деле.
Мой рот пересох, и мне было трудно говорить. Наконец я выдавила:
— Так значит вы встретили этого мужчину, и Фиона сбежала с ним.
— Да. Это было так романтично.
— Юджини, — сказала я, — как звали человека, которого вы встретили в лесу?
— Его звали Карл.
— Карл, а дальше?
— Я ни разу не слышала его фамилии. Фиона говорила о нем как о Карле.
— И вы с Шарлоттой помогли ей сбежать.
— Да, помогли. В тот вечер мы отправились в Холл.
— И вы нашли монашескую рясу, чтобы он мог появиться на маскараде?
— Это все было так интересно! Он должен был увидеться с ней в тот вечер, чтобы сказать, когда она должна с ним встретиться. Они сначала поехали в Лондон. Мы думали, это самое фантастическое происшествие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Может быть, у нее любовники во всех этих местах, — сказала я.
— Нет, тот же самый… Это я могу видеть. Иногда она берет марки и наклеивает их на прилавке. Тогда я в темноте.
— Как нехорошо с ее стороны.
— Что ж, это жизнь, так ведь? Скоро вы домой поедете, я так понимаю. Хорошо вам.
Я купила марки и вышла.
Мне всегда казалось, что в этом ее ненормальном любопытстве было нечто зловещее. Это надо же додуматься проверять марки, которые люди покупают, и не только гадать об адресатах, но и обсуждать их с любым, кто зайдет в лавку!
К концу ноября начался снегопад.
— В этих краях похваляются тем, что видят снег лишь раз в семнадцать лет, — комментировала Эйлин. — И вот два года подряд. Должно быть, мы приближаемся к следующему ледниковому периоду.
Девушки этому радовались. Их веселило то, что они оказались отрезанными на несколько дней. Из наших окон развалины выглядели как нечто из фантастического мира — эфемерное и утонченно прекрасное.
— Хоть бы ветер стих, — сказала я. — Когда он дует с севера, он производит странные ноющие звуки, как страждущие души.
Эйлин сказала:
— Должно быть все эти монахи встают из протеста против Генриха, который разрушил их Аббатство.
— Это не основание для того, чтобы они нам жаловались, — указала я.
— Они жалуются на несправедливость мира, — возразила Эйлин. — Учтите, мы все иногда чувствуем то же самое.
— О Эйлин, вы кажетесь достаточно довольной.
— Буду, когда разъедемся на Рождество. Только представьте это блаженство. Никаких попыток сделать Рейнольдсов из людей, которые не могут провести прямую линию. Единственная, у которой есть капелька таланта, это Юджини Веррингер, хотя Тереза Херст тоже делает успехи. Никаких шекспировских персонажей. Наша Сара Симпсон скорее похожа на забойщика свиней, чем на блестящего молодого адвоката. Было большой ошибкой дать ей роль Порции.
— У нее две младших сестры, кандидатки в Академию, — указала я. — Не забывайте, родители приедут на безукоризненное представление.
— Кто знает, этого может оказаться достаточно, чтобы их навсегда отвадить. Должна сказать, Шарлотта довольно приличный Ромео. Она вполне хорошая актриса, эта девчонка. Не думаю, что Юджини подходит для Джульетты, но бедняга осталась без сестры. Интересно, как бы сэру Генри Ирвингу понравилось подбирать актеров по принципам Дейзи?
— О Эйлин, это же всего лишь школьная постановка! Эйлин изобразила напускное отчаяние.
— Как можно ожидать, чтобы я произвела шедевр, когда вы, мои коллеги, в этой безнадежной затее видите лишь школьную постановку!
Так все и шло. Встречи в согревательной были хорошей возможностью расслабиться, а Эйлин всегда была забавна. Не было никого, кто не предвкушал бы рождественских каникул с удовольствием.
Было начало декабря. Холод продолжал держаться, хотя мы могли выходить наружу. Мисс Хетерингтон позволила съезжать по пологому склону на санках, и девушки получали от этого огромное удовольствие. Садовники смастерили побольше санок, чтобы больше желающих могли кататься одновременно.
И вот однажды ночью меня разбудили. На сей раз это была Юджини.
— Мисс Грант, мисс Грант, — трясла она меня. — Проснитесь. Шарлотта. Она больна… точно как я была.
Я поспешно надела свой халат и шлепанцы и прошла в их комнату.
Это было хуже, чем приступы Юджини. Шарлотта корчилась от боли; ей было очень плохо, и лицо было одного цвета с простынями. Я сказала:
— Немедленно приведите мисс Хетерингтон.
Дейзи пришла, и я видела, что даже она встревожилась. У Юджини могла быть какая-то слабость, но когда заболела другая девушка, дело приняло серьезный оборот.
— Мы сейчас же вызовем доктора, — сказала она. — Идите на конюшню и посмотрите, не найдете ли Тома Ролта. Пошлите его немедленно. Сначала наденьте что-нибудь теплое. Мы не хотим, чтобы вы слегли с пневмонией.
Я спешно натянула сапоги и плащ и выскочила наружу, шаги мои заскрипели на снегу, ветер развевал волосы, бросая их в лицо. Я нашла Тома Ролта, который жил над конюшней. Он был недоволен тем, что его вызывают, и ему потребовалось какое-то время, чтобы подготовить двуколку. Он взял ее, потому что, как он сказал, в ней он сможет привезти доктора с собой.
Так он и сделал, но прежде, чем он вернулся, прошло полтора часа с того момента, как Юджини разбудила меня, и к тому времени Шарлотте стало немного лучше. Казалось, боль прошла, и она лежала в своей постели бледная и тихая.
Доктор был несколько сварлив из-за того, что его вытащили из постели по поводу того, что он считал еще одной коликой. Сначала он думал, что это его к Юджини вызывают и был удивлен, увидев другую девушку.
— Это то же заболевание, — сказал он. — Должно быть, здесь есть что-то вредное для девушек.
— Я могу вас уверить, доктор, — сказала Дейзи с намеком на праведный гнев, — что в этой школе нет ничего, что могло бы повредить им.
— Что-то они такое получают. Видите, симптомы те же, мисс Хетерингтон. Что-то их отравляет и, естественно, они это отторгают.
— Отравляет их! Никогда не слышала ничего подобного! Все, что мы здесь едим, — самое лучшее. Мы сами выращиваем свою пищу. Вы можете спросить у садовников.
— Сейчас много новых идей, мисс Хетерингтон. Есть вещества, которые отравляют одних, но не других. Похоже, эти две девушки отторгают что-то из еды.
— Приступ Шарлотты тяжелей, чем у Юджини.
— Возможно, у нее нет такой сопротивляемости. Эта девушка очень слаба. Ей придется с неделю полежать.
— О Господи, как неудачно. Нам придется искать нового Ромео.
Я не смогла сдержать улыбку, хотя и была огорчена тем, что Шарлотта так сильно болела. Небесам известно, она была испытанием для меня, но сейчас выглядела так трогательно, лишь тень бывшей высокомерной девушки.
— Ее следует осторожно кормить, пока она будет поправляться, — сказал доктор. — Только легкая диета. Вареная рыба, молочные пудинги…
— Конечно, — сказала Дейзи. — Вы говорите, ей следует оставаться в постели?
— Да, пока она не почувствует себя достаточно сильной, чтобы подняться. Болезнь ее очень ослабит. Главное — будьте осторожны с тем, что ей даете. Должно быть, в еде что-то, что не подходит.
— Странно, — прокомментировала я, — что это случилось с двумя девушками из одной комнаты.
Доктор оглядел комнату, словно в поисках какого-то зла в этих четырех стенах.
— Скорее всего, совпадение, — сказал он. Он взглянул на Юджини, которая сидела на своей постели и выглядела очень испуганной. — Ей нужен полный покой. Сегодня она будет спать, поскольку я дам ей успокаивающее средство, и мне хотелось бы, чтобы она проспала весь завтрашний день. Было бы лучше, если бы она могла быть в комнате одна.
Мисс Хетерингтон была в замешательстве.
— Все наши комнаты в настоящий момент полностью заняты…
Я предложила:
— Можно перенести постель Юджини в мою комнату.
— Отличная идея, мисс Грант. Завтра мы это сделаем. Несколько ночей, Юджини, вы будете спать в комнате мисс Грант. Утром как можно тише возьмите то, что вам понадобится.
Она повернулась ко мне.
— Это лишь на несколько ночей. Потом все вернется в норму.
— Хорошо, — сказал доктор. — Сейчас она спит. Утром ей будет лучше… но покой и очень тщательная диета необходимы.
— Не беспокойтесь, — сказала Дейзи. — За эту секцию отвечает мисс Грант, и она позаботится, чтобы все было, как вы рекомендуете.
— Да, конечно, я это сделаю, мисс Хетерингтон.
— Что ж, я сожалею, что нам пришлось вызвать вас, доктор, — продолжала Дейзи.
— О, тут ничего не поделаешь, мисс Хетерингтон.
— Мне кажется, будет лучше, если вы выпьете немного бренди, прежде чем Ролт отвезет вас обратно.
— Спасибо. Это было бы кстати.
Они вышли, оставив меня в комнате с девушками.
— Я бы на вашем месте попыталась теперь поспать, Юджини, — сказала я.
— Я очень испугалась, мисс Грант. Она выглядела такой больной. Я думала, она умрет. Я тоже так выглядела?
— Да, вы выглядели очень больной… И смотрите, как вы поправились. Теперь ложитесь спать, а утром вашу кровать перенесут в мою комнату.
— Да, мисс Грант.
Она была очень покорна и нисколько не похожа на ту Юджини, которую я знала.
Повинуясь внезапному импульсу, я подоткнула ей одеяло и поцеловала ее, как ребенка. Как только я это сделала, я стала себя укорять. Но как ни странно, Юджини казалась довольной. Она улыбнулась и мягко сказала:
— Спокойной ночи, мисс Грант.
Утром Шарлотта была очень слабой и усталой. Дейзи привела из конюшен двух мужчин, чтобы перенести кровать, и это было сделано быстро и бесшумно. Доктор пришел снова, и я видела, что он озабочен больше, чем прошлой ночью. Я полагаю, он тогда был несколько раздражен и склонен отмахнуться от недомогания Шарлотты как от чего-то тривиального. Он сказал:
— Это случай довольного опасного пищевого отравления.
Дейзи была в ужасе. Она любила девушек, хотя характер Шарлотты никогда не был из тех, которые вызывают привязанность, но настоящей ее заботой была школа. Бегство с мужчиной в прошлом семестре. Смерть от отравления в этом! Это могло быть гибелью для Академии.
В этот первый день Шарлотта очень болела, и Юджини действительно сильно расстроилась. Я удивлялась тому, что она могла проявлять такую глубину чувств даже в отношении самой близкой подруги, поскольку она никогда не производила на меня впечатления любящей натуры.
В каком-то отношении это делало ее более уязвимой, более податливой, и, как ни странно, она льнула ко мне, ища утешения. Когда мы были в постелях — она в своей, под высеченным в стене распятием, а я с другой стороны комнаты — она лежала без сна, и я чувствовала, что ей отчаянно хотелось поговорить.
— Мисс Грант, — сказала она в наш первый вечер. — Вы выйдете замуж за моего дядю?
Это застало меня совершенно врасплох. Я, заикаясь, проговорила:
— Дорогая моя Юджини, что навело вас на такую мысль?
— Ну, я же знаю, что он этого хочет. И он всегда пытался быть с вами… хотя теперь не так часто. Я бы не возражала. Вы были бы мне вроде тети, так ведь? Только вам это может не понравиться. Он не очень приятный. А Тереза говорит, что вы выйдете за этого другого, которого зовут Джон Как-То-Там. Она говорит, он замечательный…
— Что ж, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал легкомысленно, — похоже, вы, девушки, устроили мою судьбу.
— Мисс Грант, Шарлотта умрет?
— Конечно нет. Через несколько дней ей станет лучше.
— А вдруг умрет? Она хотела бы исповедаться… об этом письме.
— Каком письме?
— Про миссис Мартиндейл.
— Вы его отправили? Вы… с Шарлоттой!
— Да. Мы на вас так сердились за то, что вы нас разлучили, когда приехали сюда. Шарлотта сказала, что мы отомстим, но пока подождем. Так мы и сделали.
— Это был очень злой поступок.
— Я знаю. Поэтому я должна была признаться… на случай, если Шарлотта умрет с этим на совести. Ей бы этого не хотелось.
— Прежде всего прекратите говорить о том, что Шарлотта умирает. Через несколько дней вам будет смешно об этом вспоминать. Теперь что касается этого письма. Это было глупо и не по-доброму, и только злые люди шлют анонимные письма. Ваши обвинения были совершенно несправедливы. Ваш дядя говорит, что миссис Мартиндейл уехала в Лондон. Если она захотела это сделать, это никого не касается. Никогда больше так не делайте.
— Но вы нас прощаете?
— Да, прощаю, но помните… это было злым и жестоким, и порочным поступком.
— Ладно. Я скажу Шарлотте, если она достаточно поправится.
— Да, и еще скажите, что я считаю, что вы были двумя глупыми и инфантильными девочками… и на этом дело закончено.
— О, спасибо, мисс Грант.
После этого она, казалось, вполне ко мне привязалась, да и мне она стала больше нравиться. Ее беспокоило это письмо, значит ей знакомы более тонкие чувства. Я уже забыла о том, как оно меня расстроило и действительно изменило мои чувства к Джейсону; но было облегчением узнать, что по крайней мере эта неприглядная история прояснилась.
На следующий день Шарлотте было, похоже, несколько лучше, но она была еще очень слаба и едва ли замечала, что Юджини нет в ее комнате.
Однако на вторую ночь пребывания в моей комнате Юджини сделала потрясающее признание, которое открыло мне глаза и заставило понять, что я нахожусь в самой гуще какого-то зловещего и опасного заговора.
Юджини лежала в постели, готовая к тому что, похоже, становилось привычным разговором перед сном — знак наших новых отношений.
— Перед тем как заболеть, Шарлотта прекрасно себя чувствовала, она смеялась и шутила. Она сказала, что мы посмотрим, сможет ли она заставить санки подскакивать и вертеться на склоне на следующий день и нельзя ли будет покататься на коньках на рыбных прудах. Они ведь замерзли.
— Я думаю, мисс Хетерингтон вряд ли это позволила бы.
— Мы не сомневались, что она не позволит.
— И вы не были бы так глупы, чтобы попытаться предпринять такое, не спросив разрешения.
— О нет, мисс Грант, мы бы этого не сделали.
— Вы же понимаете, что это может быть очень опасно.
— Думаю, именно поэтому эта идея нравилась Шарлотте. Она смеялась из-за этого. Она так прекрасно себя чувствовала, съела добавку супа, но заметила, что он пересолен и у нее из-за этого жажда, так что потом она выпила мое молоко и свое. Я все равно не хотела молока. Так что это не имело значения.
Я раздумывала о возможности того, что девушки попытались бы кататься на коньках на рыбных прудах, и меня слова Юджини резко встряхнули.
— Что ты сказала? Она выпила твое молоко?
— Да. Она так хотела пить. Суп был слишком соленым. Я почувствовала, что холодею. Шарлотта выпила молоко, которое предназначалось Юджини, и ей стало плохо, как до этого было плохо Юджини… когда та, очевидно, сама пила свое молоко.
— Вы спите, мисс Грант?
— Нет… нет, — слабо сказала я.
Я думала о молоке, которое подается девушкам. Молоко и два простых печенья… перед тем, как разойтись по комнатам. Я представляла, как горничные обходят столы и раздают жестянки с печеньем. Горничные делали это по очереди.
Я услышала, что произношу:
— Так значит… Шарлотта выпила твое молоко?
— Да, и это говорит о том, что с ней все было в порядке, потому что она и свое выпила.
— Кто давал тебе молоко? Ты помнишь?
— Нет… Одна из горничных. Я не обращала внимания, потому что Шарлотта говорила о катании на коньках.
— Хотелось бы, чтобы ты вспомнила.
— Ну, горничных ведь не всегда замечаешь, верно? Они все похожи друг на дружку в черных платьях и белых чепцах.
Я думала: «Мне это снится? Юджини было плохо три раза… а когда Шарлотта выпила молоко, которое предназначалось Юджини, плохо стало ей». Мне хотелось, чтобы Юджини прекратила непоследовательную болтовню и сосредоточилась на этом.
— Она веселая и умная. Все получилось, хотя сначала мы думали об этом как о шутке.
— Что? — рассеянно спросила я.
— О, она знает много о старых легендах. Тогда я поняла, что она говорит об Эльзе.
— Вы в них верите, мисс Грант? Она сказала, что если мы пойдем в лес в период полнолуния, одна из нас встретит своего будущего мужа… И это случилось с Фионой.
— Что? — воскликнула я, садясь в постели.
— Что-нибудь не так, мисс Грант? — спросила Юджини. Я должна быть осторожнее, подумала я. Нельзя испугать девочку.
— Расскажи мне об этом подробнее, — попросила я.
— Это было первого мая. Для старых религий это особенный день. Друиды и всякое такое, кажется. Эльза сказала, что всякое может случиться в некоторые дни, и если мы дождемся полнолуния и пойдем в лес даже днем, что в любом случае было единственным временем, когда мы могли бы пойти, мы встретим мужчину… Мы смеялись и не верили этому и сказали, что пойдем в лес, а когда вернемся, скажем Эльзе, что встретили мужчину, но когда мы пошли в лес, встретили его на самом деле.
Мой рот пересох, и мне было трудно говорить. Наконец я выдавила:
— Так значит вы встретили этого мужчину, и Фиона сбежала с ним.
— Да. Это было так романтично.
— Юджини, — сказала я, — как звали человека, которого вы встретили в лесу?
— Его звали Карл.
— Карл, а дальше?
— Я ни разу не слышала его фамилии. Фиона говорила о нем как о Карле.
— И вы с Шарлоттой помогли ей сбежать.
— Да, помогли. В тот вечер мы отправились в Холл.
— И вы нашли монашескую рясу, чтобы он мог появиться на маскараде?
— Это все было так интересно! Он должен был увидеться с ней в тот вечер, чтобы сказать, когда она должна с ним встретиться. Они сначала поехали в Лондон. Мы думали, это самое фантастическое происшествие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41