Эмили не ответила. Она была мягкосердечной девушкой, и, кроме того, у нее почти отсутствовало мужество. Поэтому она уклонилась от оценки плана Джерарда, который, по правде сказать, совсем ей не понравился. Эмили почувствовала, что молодой человек не испытывал никаких сомнений в том, что ее чувства к нему остались такими же, как прежде. А открыть Джерарду, что, хотя он все еще нравился ей, у нее уже нет желания выйти за него, казалось Эмили невероятно трудной задачей. Она стала говорить уклончиво, пролепетала что-то о дочернем долге и, наконец, сказала, что леди Серена считает ее дурочкой, если она так боится лорда Ротерхэма.
— Леди Серена? — выпалил Джерард. — Скажи, пожалуйста, а почему же в таком случае она сама бросила маркиза? Мне очень хочется задать этой леди такой простой вопрос.
— Она живет здесь, в Лаура-Плейс, вместе с леди Спенборо, — нерешительно ответила Эмили, — однако, наверное, этого не стоит делать? Она может принять твой вопрос за непозволительную дерзость. А кроме того, она сама сказала мне, что они с лордом Ротерхэмом просто не подходили друг другу. Они ссорились так часто, что ей наконец все это надоело. Но я не думаю, что леди Серена боялась его. Она вообще ничего не боится!
— Так, значит, леди Серена сейчас в Бате? — В голосе молодого человека не чувствовалось восторга. — Лучше бы ее здесь не было.
— Она тебе не нравится? — изумилась Эмили.
— Нет, нравится. Даже очень нравится! Но я бы предпочел, чтобы она не сообщала Ротерхэму, что я сейчас здесь. Ты же знаешь, что, несмотря на разрыв, они большие друзья. Поэтому нельзя предугадать, что может выкинуть леди Серена, она весьма странная и непредсказуемая женщина. Ты ни в коем случае не должна посвящать ее в наши отношения.
— Ну разумеется! — Эмили была рада, что может выполнить по крайней мере хоть одну просьбу Джерарда.
— Если я столкнусь с ней здесь, то скажу, что заехал в Бат навестить своего друга. Правда, кузен Ротерхэм запретил мне приезжать сюда, поэтому…
— Он запретил тебе? — Девушку снова охватило беспокойство. — Но ты ведь не встречался с ним?
— Конечно встречался! — ответил молодой человек, выпячивая грудь. — Когда леди Лейлхэм отказалась сообщить мне, где ты находишься.
— Что? Ты был в Черрифилд-Плейс? — вскрикнула Эмили. — О Джерард, как ты мог? Что мне делать? Если мама узнает…
— Что сделано, то сделано! — угрюмо ответил он. — А как еще я мог отыскать тебя? И если я сразу же уеду из Бата — то есть сразу после того, как мы договоримся, что делать, — то она ничего и не прознает о моем приезде. А если и узнает, то ты скажешь, что не приняла моего предложения, и все будет в порядке.
— А лорд Ротерхэм знает, что ты сейчас здесь? — заволновалась девушка.
— Я сообщил ему, что собираюсь отправиться сюда, но готов поспорить, кузен не поверил, что я осмелюсь ослушаться его запрета. Точно не поверил. Он такого высокого мнения о себе! Но, кажется, я доказал ему, что он не сможет меня запугать. Я его не боюсь! Однако, все равно мне не следует долго находиться в Бате. Если Ротерхэму вздумается посетить тебя… — с простодушной искренностью заметил Джерард. — Я, конечно, не хочу сказать, что избегаю встречи с ним лицом к лицу, но дело в том, что это может погубить все, что я придумал, — добавил он поспешно.
Эмили, от расстройства прижавшая обе руки к щекам, не обратила внимания на последние слова юноши:
— О Боже, что же мне делать? Как ты мог, Джерард?
— Но я же сказал тебе, что делать! Тебе следует решительно отказаться от помолвки. И хотя сначала тебе будет немного неприятно, ни Ротерхэм, ни твоя мама не смогут принудить тебя сдаться. Запомни это! Конечно, будет плохо, если ты откроешь им, что помолвлена со мной. Самое противное, что я еще несовершеннолетний! Если бы мне уже был двадцать один год и если бы Ротерхэм не имел надо мной юридической власти, я бы непременно остался здесь с тобой и не позволил бы никому ругать или запугивать тебя. Но скоро все это кончится, любимая, и мы поженимся.
Однако Эмили, явно бывшая не в восторге от подобной перспективы, принялась умолять Джерарда отвести ее назад к бабушке и объявила, что она не способна сразу же, не обдумав все хорошенько, решить, что делать дальше. Она была очень взволнована, и юноша понял, что сейчас просто бесполезно добиваться от нее немедленного обещания. Он считал свой план безукоризненным, правда, он знал также, что женщин часто пугают неожиданности, не говоря уж о том, что, не обладая высоким интеллектом, они не способны сразу уловить все аспекты проблемы. Поэтому Джерард ободряюще сказал, что Эмили должна подумать над его словами и на следующий день сообщить ему о результатах своих ночных размышлений. Он поинтересовался, где они завтра встретятся.
Сначала девушка склонялась к тому, что им вообще не стоит встречаться так часто, но так как Джерард настаивал, она наконец сказала:
— О Боже! Уверена, что я не должна… Я не знаю, как это сделать. Может быть, бабушка разрешит мне пойти в библиотеку Мейлер, пока она сама будет в галерее? Я часто хожу туда, потому что эта библиотека примыкает к галерее, и…
— Но мы же не сможем разговаривать в библиотеке, где полно народу! — возразил Джерард. — Знаешь что, Эмили! Ты должна притвориться, будто идешь туда обменять книгу, а сама ускользнешь в аббатство! Это совсем недалеко от библиотеки. Я буду ждать тебя там.
Глава 19
Эмили выполнила свое обещание, но тайная встреча окончилась ничем. Она пришла в аббатство перепуганная, потому что по дороге мельком увидела одну из знакомых своей бабушки и не была уверена, заметила ли та ее или нет. Напрасно Джерард уверял Эмили, что вид одинокой девушки, пересекающей короткое расстояние от галереи до аббатства, вряд ли шокирует даже самую ханжескую натуру — она никак не могла успокоиться. Тогда он завел ее в аббатство. Однако там, как и можно было предположить, было много посетителей, обозревавших красоты интерьера и предметы старины. Даже Джерард не мог утверждать, что он выбрал идеальное место для свидания. Что же касается Эмили, то она почти не слушала его и без конца озиралась, страшась увидеть еще кого-нибудь из друзей миссис Флур. В любом случае было очевидно, что девушка все еще пребывает в состоянии нерешительности, и свидание закончилось тем, что они расстались, договорившись лишь о том, что вечером встретятся в театре. Во второй половине дня в Бат должен был приехать мистер Горинг, который пригласил миссис Флур с внучкой в недавно приобретенную им ложу.
Такое вечернее развлечение идеально устраивало бабушку Эмили — не только потому, что она обожала любые спектакли, а еще и потому, что Новый театр был расположен в южной части Бофорт-сквер и она легко могла дойти туда, не пользуясь своей каретой. Когда люди удивлялись, отчего это миссис Флур решила поселиться на Бофорт-сквер, она неизменно отмечала именно это преимущество, добавляя, что в те вечера, когда приходится оставаться одной, она может просто сидеть у окна и, не опасаясь быть задавленной в толпе, наблюдать, кто в этот вечер приехал в театр.
Эмили покорно согласилась с предложением Джерарда, что ему следует купить билет в театр, хотя и не выразила никакого энтузиазма по поводу того, что ей придется принимать какое-то решение. Это было умственное упражнение, к которому она совсем не привыкла. Но мистер Монксли был настойчив, и она уступила, подумав про себя, что едва ли в театре ему представится возможность говорить с ней наедине.
Затем Эмили опять поспешила в галерею, а Джерард, который приехал в Бат совсем не готовый для длительного пребывания в этом городе, пошел покупать себе новую рубашку и несколько галстуков. Нельзя сказать, что Эмили разочаровала молодого человека, но, безусловно, ее поведение обескуражило Джерарда. С горечью он обнаружил, что в то время, как сам он вел себя с удивительной решимостью, его возлюбленная, для которой он придумал столь блестящий план, проявила такое странное равнодушие. Кроме того, Джерард надеялся сегодня к полудню уехать из Бата, и ему совсем не нравилось слоняться без дела в таком опасном месте. Ведь в любой момент Ротерхэму, не доверявшему своему воспитаннику, могла прийти в голову мысль приехать сюда просто для того, чтобы убедиться, что Джерарда нет здесь. И что тогда будет с ним и с Эмили?
И именно в тот миг, когда мистер Монксли выходил из магазина на Бонд-стрит, он имел несчастье нос к носу столкнуться с человеком, встречи с которым больше всего хотел избежать. Он услышал, как кто-то окликнул его по имени удивленным тоном, и, оглянувшись, увидел леди Серену, махавшую ему рукой, а рядом с ней — высокого мужчину с бравой выправкой. Джерарду не оставалось ничего другого, как пересечь улицу и, изобразив на лице, как он надеялся, полный восторг, направиться к ним.
— Джерард, в чем дело? — Серена протянула ему руку. — Что привело вас в Бат?
— Друг… мой друг по колледжу, мадам. Он все время упрашивал меня приехать к нему сюда. Видите ли, он живет здесь с семьей. Ну, не именно здесь, а за городом…
— Ах, вот как! И надолго вы приехали? — любезно осведомилась она.
— Нет-нет. Вообще-то я завтра уже уезжаю в Лондон. — Джерард подумал, что леди Серена, скорее всего, поразится тому, что он проехал более сотни миль только затем, чтобы провести с друзьями всего пару дней. И поэтому он тут же выдумал другого друга, живущего в Уилтшире, у которого он остановится уже на несколько недель.
Но Серена, не проявившая к этому интереса, представила мистера Монксли майору Киркби. Втроем они дошли до конца улицы, где Джерард распрощался, сказав, что ему еще нужно встретиться на Уэст-чейт-стрит со своим другом. Затем он быстро зашагал по Парсонедж-Лейн, а майор с Сереной, повернув налево, двинулись по направлению к Бридж-стрит.
— Кто этот юный бездельник? — поинтересовался Гектор.
Серена засмеялась:
— Старший воспитанник Ротерхэма. Айво — опекун всех детей своего брата и, признаюсь, очень плохой опекун. Он абсолютно не интересуется ими, а этого мальчика просто в открытую презирает и часто несправедливо недобр к нему, хотя Джерард Монксли безобиден, даже если в своих попытках выглядеть щеголем с Бонд-стрит он смотрится как банальный фат. Тебе, видно, он тоже показался именно таким.
— Да нет. Мне приходилось наблюдать множество юнцов его возраста, которые пыжились, стараясь казаться настоящими денди. Многие из них быстро избавлялись от этих глупостей. А он, по-моему, совсем не был рад встрече с нами?
— Думаешь? Видишь ли, он очень стеснительный юноша. Ты его просто испугал своим ростом и мрачным выражением лица.
— Мрачным выражением? — повторил майор с легким раздражением в голосе. — Неужели оно такое мрачное?
— Оно все время такое с тех пор, как ты вернулся в Бат. Что-нибудь неладно дома?
— Не совсем так. Просто одно утомительное дело, которым я долго не занимался. Да еще моя мать не совсем здорова, — ответил майор, цепляясь за эту выдумку. Впервые в жизни он был благодарен матери за то, что своим главным занятием та считала отыскивание в себе явных симптомов какой-то глубоко скрытой болезни.
— Мне очень жаль. — В голосе Серены прозвучало искреннее сочувствие. — Надеюсь, ничего серьезного?
— Нет, надеюсь… то есть я уверен, что нет. Сегодня утром ее должен был навестить доктор.
— Если в этом виноват Бат, то я ничуть не удивлена. Весной здесь было еще сносно, однако летом этот городок очень утомляет. Я знаю, что он плохо действует и на Фанни. Ты заметил, какой у нее изможденный вид? Фанни говорит, что эта тяжелая безветренная погода, стоящая вот уже неделю, вызывает у нее одышку. Я понимаю ее, а ты? Я и сама чувствую это. Все вокруг кажется невыносимым, все становятся вялыми и раздражительными. То есть это я становлюсь раздражительной. Фанни никогда не была такой…
— Ты можешь быть раздражительной, но совсем не вялой! — улыбнулся майор.
— Ну тогда меланхоличной и беспокойной. — Серена взглянула на своего спутника и увидела, что тот озабоченно смотрит на нее. Она взяла майора под руку. — Если хочешь, можешь рассматривать мои слова как комплимент, ведь тебя не было рядом со мной целых пять дней. Чудо, что я еще не впала в летаргию. Уверена, что это случилось бы, не думай я все это время о том, как скверно ты со мной обошелся и какое тебе назначить наказание.
— Ты скучала по мне?
— Еще как! Было ужасно тоскливо. Надеюсь, ты тоже скучал. Было бы совсем плохо, если бы я оказалась единственной страдалицей.
Майор уверил Серену, что он тоже скучал, и остаток пути до Лаура-Плейс рассказывал ей об изменениях, которые намеревался произвести в своем имении. Он довел ее до дверей дома. Серена пригласила его войти, но, хотя майору и очень хотелось увидеть Фанни, он знал, что должен видеться с ней как можно реже. Поэтому он отказался под тем предлогом, что обещал матери прийти через час.
— Не буду настаивать. Передай привет миссис Киркби и скажи ей, как мне жаль, что она захворала.
— Спасибо, передам. Завтра едем кататься верхом?
— Разумеется. Ах, черт побери! Завтра у нас среда? Тогда я не смогу — обещала поехать с Эмили к замку Фарли. Может быть, поедем верхом позднее?
— С удовольствием. Когда?
— Около трех часов, хорошо? То есть если миссис Киркби отпустит тебя ко мне.
— Конечно отпустит. Я приду, — пообещал Гектор. Серена вошла в дом и поднялась по лестнице в гостиную, где Фанни сидела с вязанием в руках. Вдова подняла голову и улыбнулась, но глаза у нее были грустные, а лицо осунувшееся.
— Фанни, у тебя опять болит голова? — тут же спросила Серена.
— Нет, ничего. Совсем немножко. Сейчас я полежу, и все пройдет.
Серена посмотрела на нее с беспокойством:
— Ты выглядишь совсем измученной. Скажи мне, дорогая, тебе не хочется уехать из Бата? Здесь любой станет инвалидом — так он угнетает! Может, нам вернуться назад во Вдовий дом?
— Нет-нет. На самом деле я не больна. Если покажется солнце, я снова почувствую себя хорошо. Не знаю почему, но эти душные пасмурные дни всегда вызывают у меня головную боль.
— Мы сняли дом только до конца августа, — настаивала Серена, — так почему бы нам не уехать сейчас? Ты возражаешь, потому что не хочешь разлучать меня с Гектором? Скажи мне честно, Фанни. Если хочешь, я уеду с тобой завтра же!
— Милая, милая Серена. — Вдова схватила ее руку и прижала к щеке. — Ты так добра ко мне. Так добра!
— Это еще что такое? — насмешливо спросила та. — Похоже, ты больна серьезнее, чем я думала. Предупреждаю, если ты будешь твердить о моей доброте, да еще таким меланхоличным голосом, я пошлю за доктором. Или мне все-таки сделать это во Вдовьем доме? Говори, где?
— Нигде! — ответила Фанни нарочито жизнерадостно. — Я не хочу уезжать отсюда раньше, чем мы рассчитывали. И давай не будем нудно рассуждать о моем здоровье. А то в следующий раз ты придумаешь, что я выгляжу измученной и лицо у меня в морщинах! Скажи лучше, какие новости в Лондоне?
— Никаких. Но я увидела здесь новое лицо — Джерарда Монксли. На него стоило посмотреть! Одет по последней моде, уголки воротника как шоры у лошади, и совершенно потрясающий жилет!
— Боже милостивый! Интересно, зачем это он сюда заявился? А миссис Монксли тоже здесь?
— Нет, он сказал, что остановился у друзей по соседству с городом. Гектору показалось, что мальчик был не очень рад увидеть меня. Хотя я думаю, что… — Тут Серена запнулась, и глаза ее весело блеснули. — А может быть, Гектор был все-таки прав? Фанни, помнишь, тетка писала мне как-то, что Джерард без памяти влюблен в малышку Эмили? Может быть, глупый мальчишка примчался в Бат, чтобы поволочиться за ней?
— Он был бы для девушки лучшей парой, чем лорд Ротерхэм.
— Он был бы для нее самой худшей парой, моя дорогая! Оставим в стороне, что у него совсем нет состояния. Но мальчишка почти так же глуп, как и она, и ведет себя словно школьник. Невероятно, чтобы Джерард был соперником Айво, даже если он приехал сюда, одержимый любовью. Я заметила, что все романы Эмили были с людьми гораздо старше ее. Своих юных поклонников она находит глупцами. Не хотелось бы, конечно, чтобы этот Монксли завоевал ее, изображая разочарованного любовника на радость местным сплетницам. Интересно, водил ли он меня за нос, когда говорил, что навещает здесь друзей, или прячется где-то здесь, в Бате? Наверное, будет лучше, если я напишу Эмили, чтобы она не поощряла его ухаживаний. Мы ведь завтра едем вместе с ней в замок Фарли.
Серена говорила об этом, не зная, что намеченная поездка совершенно вылетела у девочки из головы — четырехчасовая почта принесла ей ужасное известие: ее мама и лорд Ротерхэм собирались приехать в Бат.
Леди Лейлхэм любезно сообщала дочери дату своего прибытия; лорд Ротерхэм в конце короткого письма, выдававшего его накопившееся нетерпение, гнев и решимость предъявить права на свою строптивую невесту, написал, что собирается выехать в Бат немедленно и ожидает, что Эмили будет готова не только принять его, но и обсудить их отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37