OCR: Angelbooks
«Хейер Д. Загадочный наследник: роман»: ЦентрПолиграф; Москва; 2003
ISBN 5-9524-0244-5
Оригинал: Georgette Heyer, “The Unknown Ajax”, 1959
Перевод: П. В. Рубцов
Аннотация
Жизнь в старинном английском поместье Дэрракоттов текла тихо и чинно, и ничто не предвещало потрясений до той поры, пока там не полнился родственник, о существовании которого никто не подозревал. В результате один из Дэрракоттов лишился права на наследство, другой получил мудрого товарища, но самое главное — внучка старого милорда, мисс Антея, обрела долгожданную любовь...
Джорджетт ХЕЙЕР
ЗАГАДОЧНЫЙ НАСЛЕДНИК
Глава 1
Когда его светлость, почти покончив с первым блюдом, резко скомандовал своей овдовевшей снохе избавить его от сплетен, которые пересказываются в комнате слуг, в столовой воцарилась тишина. Поскольку миссис Дэрракотт лишь перечисляла своей дочери все то, чем была занята днем, грубое замечание можно было бы счесть несправедливым, но она восприняла его безо всяких возражений — если не с хладнокровием, то с привычным презрением, обменявшись с дочерью насмешливым взглядом да еще бросив при этом предостерегающий взгляд на своего красивого юного сына. Дворецкий угрожающе посмотрел на младшего ливрейного лакея, но это было излишним: Чарльз не проработал в усадьбе Дэрракоттов и шести месяцев, однако у него хватало ума не производить ни малейшего шума при исполнении своих обязанностей, когда его светлость пребывал не в духе. Судьба была неблагосклонна к Чарльзу — он попал в услужение к этому вечно недовольному старому придире, как называл своего хозяина Чоллакомб. За последние месяцы спина у него согнулась колесом, потому что он все время либо отскребал ржавчину, либо пропалывал грядки.
Поначалу Чарльз считал, что ему повезло. Его взяли в усадьбу Дэрракоттов! Правда, он не собирался оставаться здесь дольше того срока, на который и был нанят, — то есть двенадцать месяцев. Вот Джеймс, родом из Кента, был вполне доволен работой в этом огромном, несуразном доме, стоящем в окружении болот, в довольно безлюдной местности. Вполне достаточно для приступа неизбывной тоски, тем более в дом не заглядывает ни одна живая душа, кроме родственников хозяина. Уж если Чарльзу и придется искать другое место, он отправится в Лондон! Быть в центре событий — это для него! К тому же в Лондоне можно заработать и лишнюю монету — там всегда есть какая-нибудь дополнительная работа: например, доставить записку или письмо, а это означает лишний шиллинг. Здесь же, в деревне, если и приходится отвозить записки или письма, то, само собой разумеется, их получает один из грумов. А что касается гостей, швыряющих деньги направо и налево за любое поручение, о которых ему рассказывал отец — ну, полный дом гостей! — возможно, так оно и было когда-то в дни его молодости, только теперь в усадьбе Дэрракоттов гости редки.
Когда Чарльза взяли на место второго ливрейного лакея в поместье пэра, он в первый раз благословил судьбу. Оказывается, им просто заткнули освободившееся место — он так и скажет своему отцу. Отец, оставивший в свое время пост дворецкого, уверял его, что быть нанятым в услужение в сельском поместье не означает заточения в деревенских стенах круглый год. Милорд на зиму обязательно будет выезжать в Кент, а в начале сезона наверняка переедет в свой дом в Лондоне, а в конце сезона есть шанс, что он снимет дом в Брайтоне на летние месяцы. И уж конечно, время от времени его светлость будет отсутствовать, навещая своих друзей в различных частях страны, а во время его отсутствия у слуг будет достаточно свободного времени, а возможно, Чарльзу будет позволено поехать домой в отпуск…
Но с тех пор как Чарльз переступил порог усадьбы Дэрракоттов, ничего подобного не произошло. Его светлость, чей язвительный язык и ледяной взгляд повергали в дрожь и более крепкие колени, чем у Чарльза, оставался в своей резиденции круглый год, не принимая у себя гостей и не нанося визитов другим. И Чарльзу не стоило объяснять, что это случилось лишь потому, что все семейство соблюдало траур по мистеру Гранвиллю Дэрракотту и его сыну, мистеру Оливеру, которые оба утонули близ корнуоллского побережья во время неудачной морской прогулки. Когда произошло это несчастье, Чарльз служил вторым ливрейным лакеем всего пару месяцев, но никто не мог бы заморочить ему голову и заставить поверить, что милорд хоть чуточку переживал о своем наследнике. Если бы кто-нибудь его спросил, Чарльз бы ответил, что милорд ни о ком не печется так, как о мистере Ричмонде. Конечно, нельзя не принимать во внимание мистера Мэтью Дэрракотта, единственного оставшегося в живых сына. Хотя… Этот младший из двоих сыновей мистера Мэтью! Нельзя не прыснуть от смеха при виде, как милорд смотрит на него, словно на таракана или клопа. Да и мистера Винсента, старшего, он тоже в грош не ставил. А уж что касается миссис Дэрракотт, наидобрейшей леди, правда немного болтливой, — казалось, как только она открывала рот, милорд был готов тотчас же грубо на нее шикнуть. Хотя ничего подобного он не позволял по отношению к Антее, вероятно, потому, что мисс Антея не боялась его, как ее мать, и могла дать отпор. И вовсе не потому, что дед любил ее, как вы могли бы подумать. Из хмурого же настроения милорда мог вывести только мистер Ричмонд.
Сейчас же мистер Ричмонд, любимчик деда, бросив задумчивый взгляд из-под длинных ресниц на не обещающее ничего хорошего лицо дедушки, погрузился в размышления. Крабы под маринадом, к которым он так и не прикоснулся, были заменены сливовым пирогом, но и его он тоже не попробовал. Его сестра чувствовала себя обескураженной — дед не обратил никакого внимания на такую умеренность в потреблении пищи. В другое время лорд Дэрракотт не преминул бы заставить Ричмонда съесть пирог, причем довольно грозным тоном, неловко стараясь скрыть свою горячую привязанность к внуку, который все свое детство прохворал почти всеми мыслимыми болезнями, и Ричмонд покорно, но без испуга, подчинился бы…
Ни Антея, ни миссис Дэрракотт, ни сам Ричмонд, не говоря уже о ливрейном лакее Чарльзе, не понимали причину плохого настроения его светлости. И уж гораздо меньше Чарльза эти трое связывали задумчивость милорда с печалью по поводу смерти старшего сына. Его светлость относился к Гранвиллю с неодобрительным презрением, однако когда новость о фатальном несчастном случае достигла усадьбы Дэрракоттов, он на несколько минут обратился в каменную статую, а когда оправился от первого шока, до ужаса напугал своего сына Мэтью и Лиссетта, своего поверенного в делах, неоднократно повторив с ледяной яростью: «Черт побери! Черт побери! Черт побери!» Они уже начали опасаться за сохранность рассудка старика и стояли, вытаращив на него глаза, с открытыми ртами, до тех пор, пока он не рявкнул, чтобы они убирались с глаз его долой. С тех пор, казалось, будто черное облако опустилось на него, сделав более неприступным, нежели прежде, и таким раздражительным, что миссис Дэрракотт до смерти боялась обращаться к милорду, и даже любимчик Ричмонд неоднократно был им резко оборван.
Ужин всегда был довольно продолжительной процедурой, сегодня же он казался просто нескончаемым, но, наконец, все-таки подошел к завершению. Когда слуги начали убирать приборы, миссис Дэрракотт взяла свой ридикюль и встала.
Его светлость, подняв на нее хмурый взгляд, коротко приказал:
— Задержитесь!
— Задержаться, сэр? — нерешительно переспросила миссис Дэрракотт.
— Да, погодите! — повторил он, теряя терпение. — Сядьте! Я хочу вам кое-что сказать.
Она упала на свой стул, изобразив на лице изумление, и вся обратилась в ожидание. Антея, которая тоже встала вместе с ней, осталась стоять, повернув голову к деду, слегка приподняв брови. Он не обратил на внучку никакого внимания, лишь не сводил взгляда с двух ливрейных лакеев. И, пока те не удалились из столовой, не произнес ни слова. Выражение его лица было столь зловещим, что миссис Дэрракотт в растущей тревоге начала с ужасом мысленно перечислять свои позабытые ошибки, упущения или невыполненные поручения. Чоллакомб тихонько прикрыл дверь за своими подчиненными и взял с пристенного столика графин с портвейном. Он заметил, что хозяин нервно сжимает пальцами подлокотники своего кресла, и сердце у него упало: сегодня весь день собиралась гроза, а теперь она вот-вот разразится над их головой.
Милорд снова заговорил, казалось, это стоило ему немалых усилий:
— Будьте добры, Эльвира, сообщите миссис Флитвик, что завтра я ожидаю своего сына с семьей. Сделайте все необходимые приготовления по своему усмотрению.
Миссис Дэрракотт была так поражена, что невольно произнесла неосмотрительное:
— Матерь Божья! И всего-то! Но что их привело?… Я хочу сказать, не имею ни малейшего представления…
— Зачем они едут сюда, сэр? — перебила мать Антея, вызывая огонь на себя.
Ее дед на какое-то мгновение принял вид, словно вознамерился бросить одно из своих привычных резких замечаний, но после короткой паузы все-таки соизволил ответить:
— Они приезжают, потому что я послал за ними, мисс. — Он снова помолчал, а потом добавил: — Ты все равно об этом узнаешь, рано или поздно. Я также послал за своим наследником!
И при этих горько произнесенных словах Чоллакомб чуть было не выронил графин.
— «Послал за своим наследником», — повторил Ричмонд. — Но ведь твой наследник — мой дядюшка Мэтью, разве не так, дедушка?
— Не так!
— Так кто же он? — требовательно спросила Антея.
— Отпрыск какой-то ткачихи! — ответил милорд голосом дрожащим от отвращения.
— О господи, — выдохнула миссис Дэрракотт, нарушив изумленное молчание, последовавшее за заявлением его светлости.
— Вы все сказали? Это все, женщина? Мокрая, безмозглая курица, убирайтесь отсюда и прихватите с собой свою дочь! Идите, болтайте, и охайте, и ахайте, но чтобы я вас не видел и не слышал! Боже правый, не знаю, как я вас еще терплю!
— Вот уж действительно, — моментально вставила Антея. — И как у вас еще хватает на это терпения, сэр? Мама, как вы можете разговаривать с таким уступчивым и добропорядочным человеком, как мой дедушка? С таким джентльменом! Убирайтесь отсюда сейчас же!
— Ты действительно так обо мне думаешь, девочка? — поинтересовался милорд, сверкнув глазами.
— О нет, — отвечала та, приседая в реверансе. — Я просто так о вас говорю, сэр. Вы должны знать, что моя пустоголовая матушка все-таки научила меня вести себя достойно в свете. Сказать вам, что я о вас думаю, — значит нарушить все правила приличия. Пойдемте, мама!
Милорд зашелся смехом, больше похожим на собачий лай:
— Остра на язычок, а?…
Уже за дверью миссис Дэрракотт обратилась к дочери:
— Антея, не надо! Ты же знаешь! Что станет с нами, если милорд вышвырнет нас на улицу?
— О, дед никогда этого не сделает, — уверенно отвечала Антея. — Даже если решит раз и навсегда, что с него достаточно этого идиотизма. Насколько я понимаю, сын ткачихи — это потомок того самого дядюшки, о котором нам было запрещено даже упоминать. Кто он, что из себя представляет и все такое… Пойдемте, расскажете мне, мама. Нам же разрешили «болтать, охать и ахать» сколько нам вздумается!
— Да, но я ничего не знаю, — возразила миссис Дэрракотт, позволяя увлечь себя в один из салонов рядом с главной гостиной дома. — Конечно, я ничего не знала о его существовании до тех пор, пока твой дедушка не обрушил эту новость на меня как снег на голову. И я считаю, — добавила она возмущенно, — что вела себя правильно, поскольку восприняла все со спокойствием. А ведь этого вполне достаточно, чтобы ввергнуть меня в сильнейшую истерику!
В глазах ее дочери танцевали смешинки, но она произнесла с подобающей случаю серьезностью:
— Вот уж верно! Однако хорошие манеры не производят впечатления на моего дедушку. Мамочка, если вы почистите свои перышки, из вас получится довольно милая наседка, а не мокрая курица.
— Перышки? Но я не ношу перьев, — возразила вдова. — Перья для обычного семейного ужина, да к тому же в деревне?! Это вовсе неприемлемо, любовь моя. Кроме того, тебе не следует говорить подобные вещи.
— Совершенно верно. Это было наиглупейшее сравнение, поскольку никто еще не видел ни одной наседки в ярко-алом оперении. Вы больше похожи на дикого голубя, мама.
Миссис Дэрракотт пропустила это уточнение мимо ушей. Ее внимание, и так не слишком сосредоточенное, отвлеклось на тонкую материю ее платья. Она собственноручно сшила его из отреза шелка, найденного в сундуке, хранившемся на чердаке, и была несказанно довольна результатом своего труда. Фасон миссис Дэрракотт скопировала с картинки из номера «Зеркала моды», вышедшего в прошлом месяце, но внесла в него собственные улучшения, заменив оборки на тончайшие брюссельские кружева (реликвия из ее приданого). Ее свекор может сколько угодно обзывать ее мокрой курицей, но даже он вряд ли сможет отрицать (если, конечно, хоть немного разбирается в подобных вещах), что она очень искусная портниха. Миссис Дэрракотт к тому же была довольно приятной женщиной, с плотной, стройной фигурой, большими голубыми глазами и густой гривой светлых волос, которые были частично спрятаны под оборками чепца. Она не отличалась ни умом, ни образованием, но умудрялась одевать себя и свою дочь на ничтожную вдовью долю наследства, компенсируя своими умелыми пальцами то, что оказывалось не под силу ее кошельку. За двенадцать лет своего вдовства она ни разу не позволила повлиять на свое приветливо-добродушное расположение духа ни резким замечаниям своего свекра, ни тяжелым обстоятельствам. Характер у нее был веселый, а склад ума — оптимистичный, и она редко горевала над тем, что была не в силах изменить. Ее дочери Антее шел двадцать второй год, а она все еще была не замужем. Ее пылкий юный сын, которого мать обожала, пребывал в безделье и праздности. Миссис Дэрракотт понимала, что подобное положение вещей прискорбно, но ее не покидало чувство, что непременно произойдет что-то, что расставит все по своим местам.
Шутливое замечание Антеи насчет оперения кое о чем напомнило. Расправив складки на алом сатине в цветочек, она очень серьезно сказала:
— Знаешь, дорогая, это будет ужасно затруднительно.
— И в чем же трудности? В сыне ткачихи?
— О, в нем? Нет! Бедный мальчик! Хотя, конечно, это тоже будет нелегко. Но я думала о твоей тете Аурелии. Я убеждена: она ожидает увидеть нас в трауре. Ты же знаешь, как строго она придерживается обычаев. Она сочтет странным, что мы носим такую яркую одежду.
— Ничего подобного, — успокоила ее Антея. — Когда мой дедушка осведомится у тети Аурелии, по какой причине она напялила траур по моему дядюшке и кузену и стала похожей на ворону из стаи, она сообразит, почему мы с вами пренебрегли этим обычаем.
Миссис Дэрракотт восприняла это с некоторым сомнением:
— Ну да, но не все же в мире зависит от твоего дедушки. Полагаю, мы должны носить, по крайней мере, черные ленты.
— Хорошо, мама, я надену все, что пожелаете, если только вы прекратите мучить себя всеми этими пустяками и расскажете мне о сыне ткачихи и о дяде, имя которого нам было запрещено упоминать.
— Но я ничего не знаю! — запротестовала миссис Дэрракотт. — Только то, что он был младшим братом бедного Гранвилля и любимым сыном твоего деда. Обычно так говорил твой отец, отчего твой дедушка ужасно злился. Хотя, мне кажется, он не питал к нему ни малейшей привязанности. Лично я никогда не отказалась бы от собственного сына, даже если бы он женился на дюжине дочерей ткача!
— О, думаю, нам придется отказаться от него, если он женится сразу на дюжине, мама! — рассмеялась Антея. — Это уже слишком, да и затруднительно к тому же. О, пожалуйста, не хмурьтесь. Вам это не идет. Я больше не буду шутить, обещаю. Так вот что натворил мой дядя. Женился на дочери ткача!
— Да, насколько мне известно, — отвечала осторожно миссис Дэрракотт. — Все это произошло до того, как я вышла замуж за твоего отца. Твой отец никогда не говорил об этом. И только когда сообщение о смерти Хью было опубликовано в «Газетт», он немного прояснил ситуацию.
— Когда это произошло, мама?
— Я могу тебе точно сказать, потому что это было в том самом году, когда я вышла замуж и мы вернулись из свадебного путешествия, чтобы поселиться здесь. Это было в 1793-м. Его убили, беднягу. Не могу припомнить места, но случилось это где-то в Голландии. Тогда мы вели там войну — ведь он был военным. И я уверена, Антея, именно поэтому твой дедушка решил не допустить, чтобы Ричмонд служил в армии. Но не потому, что Хью был убит. Если бы он не был военным, его не послали бы в Йоркшир, а если бы он не был расквартирован в Йоркшире, он никогда бы не встретился с той женщиной, не говоря уже о том, что он ни за что бы не попался в эту ловушку. Я полагаю, что она была подлым, вульгарным созданием. Жила где-то в Хаддерсфильде… Должна признаться, никто не пожелал бы своему сыну подобной участи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39