Обида, которая постепенно накапливалась в людях, наконец выплеснулась. И даже таким все понимающим мудрецам, как полковник Дугал Гамильтон, уже не под силу было изменить ход событий и укротить бушующую ярость.
Прячась в горячей тени разграбленного дома полковника Кармайкла-Смита, Иден чувствовала, как по спине струйками стекает пот и молотками стучит кровь в висках. Она подняла лицо к пышущему жаром голубому небу, языком облизала пересохшие губы и попыталась привести мысли в порядок. Девочка не помнила, как наступил рассвет, не помнила, когда почувствовала удушающую жару и страшную жажду, но ей казалось, что прошла целая вечность с того мгновения, когда она оставила Мемтаз в кустарнике за воротами.
- А другие полки? Почему они не пришли? Они ведь не могли не услышать выстрелы! - осипшим голосом спросила девочка. Но, говоря это, она тут же вспомнила, каким удивительно пустынным показался ей Большой каменный путь, когда Мемтаз галопом неслась по нему назад к конюшне. Они не встретили ни одной повозки, запряженной осликом и спешащей ранним утром в Мирут из окрестных деревень, ни одних носилок со знатными английскими дамами, ни сонных, медлительных слонов, ни телег, запряженных волами.
- Солдаты хвастают, что убили всех европейцев в Мируте, - сказала ей Ситка. - Надо бежать, пока они не нашли нас! Я уже давно схоронилась здесь, детка. Мемфаисале не повезло. Она думала, что солдаты нас не тронут, что им нужны только хозяева. Но я видела, как они взломали дверь… - Она неожиданно замолчала и тихо и безутешно заплакала, закрыв лицо ладонями.
- А что стало с миссис Персиваль и с моей кузиной?
- Не знаю, что стало с госпожой, - Ситка покачала головой, - но твоя кузина успела убежать еще до того, как солдаты пришли в первый раз. Я спряталась здесь, в кустах, так и не решилась вернуться в дом. - Индианка перешла на шепот, наклонившись к самому уху девочки: - По-моему, убили всех. Всех, Иден-баба, и женщин, и детей. Надо уходить, пока не поздно, потому что, хотя солдаты и пошли на Дели в поисках новой крови, голодранцы из города придут вслед за ними грабить оставшееся. Они тоже жаждут наживы и крови. - Женщина подняла голову, вытерла узорчатым краем сари слезы и, немного успокоившись, посмотрела на бледное, красивое лицо английской девочки, которую любила, как родную дочь, и чьи глаза сейчас были полны ужаса. - Надо уходить, пока есть надежда, piari. В этой одежде ты вполне сойдешь за местного паренька, но надо спешить, если мы хотим спастись…
- Нет, - внезапно ответила Иден. Когда индианка удивленно посмотрела на девочку, то увидела твердую решимость на ее осунувшемся личике и поняла, что спорить бесполезно. - Нельзя уходить, пока мы не найдем Изабел. Надо посмотреть, может, еще остался кто-то, кому нужна наша помощь. И еды надо взять с собой, сколько сможем. Давай хорошенько посмотрим вокруг.
- Давай, - нехотя согласилась Ситка, - но, если увидим солдат или босяков из города, сразу же уходим, обещай мне, детка! - Иден серьезно кивнула. - У меня в Даргунже живет двоюродный брат, - добавила Ситка чуть веселее. - Тебе небезопасно оставаться в Мируте. Пойдем к нему. Он надежный человек, он нас спрячет.
- Тогда надо спешить, - заторопилась Иден. Она осторожно выглянула из укрытия и не увидела ничего, кроме пыли и марева над площадью. Прячась под густыми ветками кустарника, она добралась до ступенек крыльца и, стараясь не смотреть на раздувшееся тело Мемфаисалы, поднялась в дом.
Иден не поверила своим глазам, ей стало нехорошо, когда она увидела, что сотворили грабители с уютными комнатами. Вся мебель в доме была переломана, дорогие портьеры с окон сорваны, картины изодраны, фарфор разбит, антиквариат из большого шкафа разбросан по столовой, а из перевернутого графина на роскошный персидский ковер вылилось бренди, оставив уродливое ржавое пятно.
- Не может быть! - бессвязно шептала девочка. - Не может быть!..
- Скорее, детка! - поторопила ее Ситка, судорожно перебирая содержимое кухонного буфета и спеша наполнить холщовый заплечный мешок.
Иден быстро прошла через переднюю в кабинет полковника и с радостью увидела, что футляр с пистолетом в шкафу не тронули. Она бросилась к нему, но вдруг остановилась как вкопанная. Сердце чуть не выскочило у нее из груди, когда она увидела перед собой распростертое на полу тело…
Миссис Персиваль лежала на спине в окружении широких кринолинов. Ее небольшой рот был приоткрыт: казалось, безмолвный крик застрял у нее в горле. Невидящие глаза смотрели в пустоту. Иден зажала рот рукой и поискала глазами хоть какие-то следы, которые указали бы, как умерла бедная женщина. Девочка простояла так бесконечно долгое мгновение, потом судорожно сглотнула и заставила себя переступить через еще не остывшее тело.
Трясущимися руками она открыла крышку футляра и достала порох и дробь. Ситка, конечно, считает, что важнее еды и воды ничего нет, но Иден не собирается уходить отсюда, основательно не вооружившись.
Она быстро набила карманы широких шаровар мешочками с порохом, закрыла стеклянную дверь шкафа и вдруг замерла, услышав звуки тяжелых шагов, доносящиеся с веранды. Иден быстро пригнулась и затаилась за лакированной ширмой, которая обычно прикрывала слугу, который медленно дергал за шнур и приводил в движение опахало из тростниковых листьев, закрепленное под потолком.
Скрипнули половые доски в передней. Иден посмотрела в щелочку и затаила дыхание, когда длинная тень упала на пол. Девочка рассмотрела начищенные до блеска черные ботинки, брюки в синюю полоску и, к своему изумлению, темно-красный мундир офицера пехоты. Лицо над тугим черным воротничком разглядеть было трудно, но Иден не сомневалась, что оно - европейское. Она с облегчением перевела дух.
«Слава Богу», - подумала девочка и уже хотела выйти из своего укрытия, но ее остановил страшный грохот взрыва где-то неподалеку. В ответ сразу же началась частая беспорядочная стрельба, а английский офицер, которого тоже остановил неожиданный взрыв, грубо выругался.
У Иден округлились глаза, она не могла прийти в себя, когда увидела, как он, отпихнув ногой тело миссис Персиваль, бесцеремонно начал рыться в содержимом ящиков письменного стола полковника Кармайкла-Смита. Ножом для вскрытия писем он пытался отодвинуть какую-то планку в ящике и обрадовался, когда это ему наконец удалось. Пошарил рукой в открывшемся углублении и, довольный, достал оттуда небольшую жестяную шкатулку, в каких обычно хранят чай или табак и которую Иден мгновенно узнала - эту шкатулку отец передал Ситке перед отъездом из Лакнау. Тогда Иден не придала этому никакого значения, приняв шкатулку за подарок для полковника Кармайкла-Смита, но сейчас она в изумлении уставилась на ее содержимое, рассыпавшееся по письменному столу. Кроваво-красные рубины, некоторые из них были больше яйца малиновки, играя в лучах солнца, лежали рядом с нитями загадочно мерцающего лунного камня и сапфиров. Блестели и переливались обработанные изумруды, грани которых искрились отраженным солнечным светом…
- Не сомневаюсь, вы сами не прочь были воспользоваться всем этим, не так ли? - обратился офицер к трупу миссис Персиваль.
- Господин, умоляю вас, не берите эти драгоценности! Офицер замер, и на мгновение оцепеневшей Иден тоже показалось, что эти слова произнесла мертвая женщина.
- Господин, прошу вас, госпожа обещала мне, что заберет их с собой, и… О! О!.. Неужели она мертва?
- Ситка! - прошептала Иден, узнав голос.
С полными страха глазами индианка быстро пересекла комнату и, переступив через распростертое тело, попыталась отнять шкатулку у офицера:
- Господин, прошу вас! Я обещала своему хозяину, что с драгоценностями ничего не случится!
- Убирайся, женщина! Ты в своем уме?
Офицер резко оттолкнул Ситку, и она, споткнувшись о ближайший стул, упала. Затем он повернулся к столу, намереваясь собрать рассыпанные камни, и не заметил, как Ситка с трудом поднялась на ноги и схватила нож для писем, который лежал рядом с ним.
Для офицера это оказалось полной неожиданностью, но Ситка была уже немолода и не очень сильна, и, хотя она нанесла удар изо всех сил, целясь в самое сердце, ей удалось всего лишь пробить красный офицерский мундир. Этого, однако, оказалось достаточно, чтобы из небольшой ранки брызнула кровь. Разъяренный офицер ударил Ситку так, что женщина замертво рухнула на пол.
Офицер никак не мог понять, что произошло в следующее мгновение: какое-то небольшое создание в ярости набросилось на него, кусая и царапая, ему с трудом удалось освободиться и схватить это создание за горло. Отбросив волосы с глаз, он увидел за муслиновой чалмой заостренное личико с синими глазами, которые так и пылали ненавистью. Офицер не смог скрыть неподдельного изумления.
- Да это всего лишь ребенок, - пробормотал он вслух, - индийский мальчонка…
Громкий треск выстрелов со стороны дороги разорвал напряженную тишину в комнате, отвлек внимание офицера и заглушил частое дыхание Иден. Офицер ослабил хватку на горле девочки, и она услышала, как кто-то колотит в дверь:
- Лейтенант! Лейтенант, вы здесь? Отшвырнув в сторону Иден, офицер схватил шкатулку.
- Иду, Колфилз!
- Скорее, сэр! У нас мало времени!
Прижимая руку к сдавленному горлу, Иден бросилась вслед за ним и вдруг остановилась на веранде: шумная толпа с топорами, косами, палками и старыми ружьями через открытые ворота хлынула на территорию поселения. Заметив, что от дома полковника Кармайкла-Смита отъезжают двое военных, люди направились в их сторону, угрожая смертью этим еще живым саибам.
Иден, прикрывая рукой глаза от слепящего солнца, видела, как молодой офицер, который только что совершенно равнодушно убил Ситку, вскочил на поджидающего коня и ударом хлыста сорвал его с места. С диким криком Иден спрыгнула с крыльца и бросилась следом, не обращая внимания на адское пекло, на толпу, устремившуюся за ней. Одинокая пуля просвистела мимо ее головы. Иден отскочила в сторону, всхлипывая от страха и бессильной ярости. И тут же вскрикнула от ужаса, когда чья-то сильная рука ловко схватила ее сзади за шаровары, подняла и на полном скаку бросила поперек бешено скачущей лошади.
- Лежи тихо, непоседа! - прогремел голос прямо у нее над ухом на хиндустани, когда она попыталась вырваться. - Веди себя смирно, а то мы оба погибнем! Эти безумцы способны убить даже своего!
В это самое мгновение пуля зарылась в песок перед ними, и еще одна прошила рукав ее спасителя. Он выругался и прижал Иден к седлу, ударами хлыста подстегивая лошадь. Иден лежала поперек седла перед всадником, уткнувшись лицом в складки одежды, и едва дышала. Голова у нее кружилась от нестерпимой жары и бешеной скачки. Она попыталась высвободиться из рук, державших ее будто клещи, но только почувствовала, как все вокруг закружилось, затем чудовищные события этого страшного дня стали куда-то уплывать, а сама Иден вдруг погрузилась в полную черноту…
Глава 2
Маяр, Индия, 1861 год
Жемчужно-серый рассвет нежно озарил подножия гор, робкий утренний ветерок пронесся по равнине, поиграл сухим песком, пошептался о чем-то с палатками, полукругом разбитыми под деревьями неподалеку от реки. Хотя солнце еще не взошло и только слабые отблески его лучей играли на скалах, жара быстро набирала силу. Мужчина, распахнувший полог палатки, на секунду замер на пороге и только потом вдохнул уже горячий воздух.
- Боже правый, - проворчал он, - я сыт по горло этой страной. Еще один день в этом адском пекле - и я пущу себе пулю в лоб!
- А вот это ни к чему, старина. - Его спутник, видавший виды йоркширец Харри Диз, указал на тенистые расщелины, видневшиеся вдали. - Дворец раджи где-то наверху этого плато, миль двенадцать отсюда, не больше.
- Дело не только в жаре, - ворчливо продолжил капитан Артур Молсон, нагибаясь, чтобы поднести едва дымящуюся сигару к огню, и хмуро наблюдая, как тонкая струйка дыма поднимается к бледнеющему небу. - Меня просто бесит усердие Ламбертона, ему не терпится добиться подписей под этим проклятым договором. А его бесконечное нытье меня просто доконает. Уже четыре месяца как раджи Маяра нет в живых, почему нельзя было подождать еще немного, пока не станет прохладнее, и тогда отправляться на переговоры с его наследником?
- Говорят, молодой раджа - непростой человек, - заметил Харри Диз, чиновник, ветеран индийской гражданской службы, отдавший ей двенадцать лет жизни. - Хотя старый раджа и был верен нам во времена восстания, кто знает, что на уме у принца Малраджа. Как ни малы его владения, армия у него отличная, и он в любое время может ею воспользоваться.
- Совершенно верно, мистер Диз, - согласился джентльмен с лицом землистого цвета, который появился из соседней палатки как раз вовремя, чтобы услышать слова чиновника. - Наследный принц, наверное, мне подобает сказать его высочество, новый раджа Маяра - непредсказуемый человек, его привязанности все время меняются. Потому нам тем более важно подписать с ним договор о мирном сосуществовании, поскольку наши земли граничат с его владениями.
- Напыщенный болван, - процедил сквозь зубы капитан Молсон, когда джентльмен с землистым лицом отошел за заросли колючих кустов справить нужду. - Проиграл прошлые выборы в палату общин, потерял место в парламенте, а туда же - не успел получить назначение представителем в Маяр, а уже ведет себя так, будто ему дали звание пэра. - Он плотно сжал губы под светлыми длинными усами. - Хотел бы я знать, с чего это политический департамент так возится с этим Малраджем, особенно сейчас, когда большинство его соседей потеряли свои владения после подавления восстания. Уверен, все кончится тем, что он еще больше заважничает, а Ламбертон абсолютно не способен обращаться с черномазыми и, конечно, не сумеет сбить с него спесь. - Его взгляд стал холодным и твердым. - Попомните мои слова, Харри: нас ждет еще множество неприятностей. Таким, как Ламбертон, в Индии делать нечего!
- Да и вам тоже, - сухо сказал чиновник, наблюдая, как капитан Молсон трясущимися пальцами разминает новую сигару. Харри Дилз прекрасно знал, что приступы боли и желтизна кожи у Молсона вызваны непрекращающейся дизентерией, которая мучает беднягу с того времени, как они покинули Равалпинди.
- Верно, черт побери, - довольно равнодушно подтвердил капитан Молсон, - я бы никогда не согласился на эту миссию, если бы знал, что придется не только покинуть Равалпинди, но еще и пересечь эту жуткую пустыню в компании неотесанных гражданских! - Он распрямился и быстро добавил: - Исключая присутствующих, разумеется. Вы мне очень помогли, Харри. Просто не представляю, как бы мы добрались сюда, не будь вы нашим проводником. Для меня все горы Раджпутаны одинаковы. Они нанизаны друг на друга, не поймешь, где начало, где конец. Боюсь, даже от моих карт было бы мало толку.
- Совершенно верно, - согласился чиновник. Он поднялся и отряхнул пыль с брюк защитного цвета. - Пора распорядиться, чтобы сворачивали палатки. Не могу сказать, что меня прельщает перспектива перехода по пустыне в дневное время, но Ламбертон решительно настроен добраться в Питор до наступления темноты.
Капитан Молсон процедил сквозь зубы что-то невнятное, но явно оскорбительное.
- А вот еще одна загадка для вас, - добавил он, неожиданно меняя тему разговора и прищуренно глядя на палатку, разбитую чуть поодаль от остальных.
- Вы о чем? - Харри Диз обернулся и увидел, как из палатки вышел довольно молодой темноволосый мужчина в видавших виды бриджах и перемолвился о чем-то с одним из носильщиков. Его лицо, руки и обнаженная мускулистая грудь почернели от загара, а худощавое лицо в бледном свете раннего утра выглядело зловеще. - Вы говорите о Роксбери? Что с ним?
Капитан Молсон помолчал: он знал, что чиновник непонятно почему очень высокого мнения об этом человеке, хотя сам он считал Роксбери одним из самых неприятных людей, встречавшихся ему в жизни.
- Странное дело, - неуверенно начал Молсон, - никак не возьму в толк, почему помощник министра поручил графу Роксбери сопровождать британского представителя в Маяр. Он нетерпелив, чересчур высокомерен и своеволен. Это не совсем те качества, которых требует искусство дипломатии, не так ли?
Если он надеялся, что Харри Диз прольет свет на эту загадку, то его ждало разочарование, потому что тот лишь рассмеялся, сказав:
- В этом вы совершенно правы, старина. Капитан Молсон помрачнел и не стал развивать тему, хотя наверняка очень удивился бы, узнай, что граф Роксбери рассматривает свой будущий визит вежливости к строптивому правителю крошечного штата как невообразимо скучное обязательное мероприятие. Более того, перспектива пышного приема, который обязательно будет сопровождать их прибытие в Маяр, бесконечно утомляла его сиятельство. Вдобавок он уже с трудом выносил общество как капитана Молсона, начальника отряда сопровождения Ламбертона, так и самого британского представителя, Эдгара Ламбертона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46