В Раунд-Хаусе Гифф знал каждый дюйм. Местные жители шутили, что без его ведома в усадьбе ни теленок замычать не может, ни змея проползти. Многие владельцы ранчо пытались переманить парня к себе, но его преданность семейству Маккензи была поистине беспредельной.За обедом Синтия отчаянно флиртовала с Гиффом. Тот не обращал на ее заигрывания должного внимания, но ей доставляло удовольствие, что они раздражают Дэйва Кинкейда.После обеда Гифф поспешно ушел проведать кобылу, у которой были трудные роды. Энджелин вызвалась ему помочь. Элизабет с Рейберном отправились в библиотеку, а Дэйв тихо исчез.Заскучав, Синтия вышла из дома, прислонилась к колонне и посмотрела на небо. Все вокруг дышало спокойствием, а звезды были такими близкими — казалось, стоит протянуть руку, и достанешь их. Говорят, в такие мгновения надо загадывать желания, и они с сестрами часто делали это в детстве.Закрыв глаза, Синтия прошептала:— Звездочка первая, звездочка ясная, светишь высоко ты в небе, прекрасная. Пусть же на сердце тоска успокоится, и то, что загадала я, исполнится.Затем Синтия прочитала молитву за отца, повернулась, чтобы пойти в дом, но вдруг увидела тлеющий в темноте огонек сигареты.— Кто здесь?Из тени вышел Дэйв Кинкейд.— Извините, если я напугал вас, мисс Маккензи, — проговорил он.— Я совсем не испугалась, просто думала, что здесь никого нет. — Девушка подошла к Дэйву. — Кажется, мы договорились отбросить формальности, Дэйв.— Что-то я не помню, чтобы мы с вами о чем-то договаривались, мисс Маккензи.Синтия засмеялась, чтобы скрыть раздражение.— По-моему, вы чересчур обидчивы, Дэйв. Вас обманула какая-нибудь дама? Или я вам не нравлюсь? — Она шагнула к молодому человеку. — Я бы и сама покурила.— Вам не повезло, леди. Я попросил у Гиффа только одну сигарету. — От звука его голоса, такого же медленного и ленивого, как колечки дыма, летавшие над его головой, по спине Синтии побежали мурашки.Девушка приблизилась к Дэйву и смело заглянула ему в глаза. В сумеречном полумраке они казались шоколадными, таинственными и непроницаемыми. Синтия стояла так близко от Дэйва, что ощущала запах мыла для бритья и чувствовала исходящее от него тепло.— Что ж, тогда вам придется поделиться, Кинкейд. — Вытащив сигарету из его рта, Синтия глубоко затянулась, а затем сунула ее обратно ему в губы.— Мои знакомые леди не курят, мисс Маккензи, — сказал Дэйв.— Звучит не слишком обнадеживающе, — пожала плечами Синтия. — Скука, да и только.— Думаю, вам не стоит тратить время на общение со мной, потому что я — скучный человек.— Ни за что не поверю в это, Дэйв. Уверена, у вас есть какие-нибудь пороки.— Пороки — это роскошь, на которую у меня нет времени, мисс Син. Я редко курю, пью или… — Он замолчал, глубоко затягиваясь.— Или — что, Кинкейд?— И не играю, мисс Маккензи, — добавил он, выпустив несколько колец дыма.— Ведь я не об этом спросила, Дэйв, — прерывистым шепотом проговорила Синтия.Кинкейд презрительно покачал головой:— Похоже, к мужчинам вы относитесь как к рыбе в пруду, леди? Вы думаете, что достаточно бросить в воду приманку, и мы у вас на крючке.— Совершенно верно, Кинкейд, — усмехнулась Синтия. — Вот только иногда на удочку, к сожалению, попадаются жабы.— Ну вот, приманка оказалась более привлекательной, чем то, что я вижу сейчас перед собой. — Вытащив сигарету изо рта, он сунул ее в рот Синтии тем же жестом, что и она. — Наслаждайтесь дымом, мисс Маккензи. — И он направился в дом.Губы девушки тронула насмешливая улыбка.— Ох, Кинкейд, если бы мы были в другом месте и в другое время… — Затянувшись, она щелчком отбросила сигарету и пошла к себе.Разбуженная громким стуком в дверь, Синтия задрожала: у нее появилось нехорошее предчувствие.— Скорее, мисс Маккензи, ваш отец… — крикнула сиделка.— Иду! Иду! — ответила девушка, выбираясь из постели и накидывая халат.Но халат был слишком тонок и прозрачен, поэтому она стала судорожно рыться в вещах, желая найти испанскую шаль, доходившую ей до колен. Быстро завернувшись в нее, она поспешила в спальню отца.Когда Синтия вбежала в комнату, Элизабет и Энджелин уже были там. Пит Гиффорд стоял у стены, обняв за плечи Мидди. Вскоре в спальню вбежал Дэйв, на ходу натягивая рубашку.Энджелин тихо плакала, и Синтия, обняв младшую сестру, прижала ее к себе. Так они и стояли, глядя на тщедушную фигуру на кровати. Через несколько минут Мэтью Маккензи открыл глаза. При виде дочерей он умиротворенно улыбнулся и закрыл глаза.Подойдя к кровати, доктор быстро осмотрел Мэтью.— Мне очень жаль, но он скончался, — сказал он. Энджи громко разрыдалась. Пит подошел к ней и обнял за плечи. Та плакала, уткнувшись лицом ему в грудь. Гифф встретился взглядом с Синтией.— Пойдемте вниз, — предложил он. Синтия кивнула, и Пит направился к дверям, обняв Эпджи и Мидди.— Мне не верится, что его не стало, Тия, — прошептала Бет.Синтия взяла сестру за руку.— Думай о том, что он наконец обрел счастье и встретился с мамой, которую так любил.Держась за руки, сестры подошли к двери. К ним приблизился Дэйв.— Словами не передать моего сожаления, — проговорил он.Бет схватила его руку:— Спасибо тебе, Дэйв, и благодарю за то, что ты все время поддерживал нас.— Я любил его.— И папа любил тебя. Папа относился к тебе и Гиффу как к сыновьям, которых Бог не дал ему.Синтия и не, предполагала, что отец и Дэйв были настолько близки. Ей хотелось знать, сказала ее сестра привычные слова вежливости или отца с этим человеком действительно связывали добрые отношения.Словно прочитав ее мысли, Дэйв посмотрел на нее вызывающе. Почувствовав, что краснеет, Синтия вышла из комнаты.Остаток дня заняла подготовка к предстоящим похоронам и поминкам. Этим занимались Бет, Пит и Чарльз Рейберн, а Синтия весь день утешала то Энджелин, то Мидди, которые рыдали всякий раз, когда упоминалось имя Мэтью Маккензи.Перед тем как лечь спать, Синтия забежала к младшей сестре.— Ну как ты, Тыквочка? — заботливо спросила она.— Мне кажется, я никогда не перестану плакать, — всхлипнула Энджи. — Вы с Бет такие сильные, а я нюня какая-то.— Но плакать о человеке, которого ты любила, совсем не стыдно, — сказала Синтия, забравшись к сестре в постель и обняв ее. — К тому же ты ведь у нас еще девочка, поэтому тебе многое позволено.— Мне уже двадцать лет, Тия, я больше не ребенок.— Может, и так, но для меня ты останешься ребенком до тех пор, пока у меня не появится собственная дочка или сын. Правда, при моей удачливости это маловероятно. Так что, нравится тебе это или нет, сестричка, но ты будешь исполнять роль ребенка. — И Синтия поцеловала девушку в лоб.Вздохнув, Энджи крепче прижалась к ней.— Я так рада, что ты вернулась, Тия. — Голос девушки становился тише. — Всегда, как бы плохи ни были дела, ты умеешь сказать что-то такое, отчего все кажется ярче и… веселее. А теперь ты снова дома, но папы уже нет… — Судорожно всхлипнув, она заснула, не договорив фразы.Синтия выбралась из постели и на цыпочках вышла из спальни Энджи.Лишь оказавшись в своей комнате, Синтия дала волю слезам. Она знала, что не сможет заснуть, что должна выплакаться.Лишь с первыми лучами солнца Синтия Маккензи, наплакавшись, заснула.— Боже мой, а это еще кто? Отсюда он кажется красавцев; воскликнула Синтия, увидев в окне высокого мужчину, только что вышедшего из кареты.— Да ты просто безобразница, Тия, — улыбнулась Бет, подходя к окну. Улыбка ее тут же пропала.Синтия наблюдала, как мужчина поздоровался с каким-то человеком, тоже приехавшим на похороны, перед тем, как зайти в дом.— Да кто же это? Он такой красавчик, что его хочется съесть!— Его имя — Майкл Каррингтон, — ответила Бет, застегивая пуговицы на лифе платья. — Это один из знакомых папы. У него железная дорога в Техасе.Синтия подмигнула Энджелин:— Хм, похоже, ты решила приберечь его для себя, а, Бет?— Нет, можешь взять его себе, — горько усмехнулась Бет. — Давай наконец причешем Энджи, все уже собираются, и нам надо идти вниз.— Ты уже готова, так что иди, — сказала Синтия, — а с волосами Энджи я справлюсь. — Взяв тяжелый локон, она намотала его на горячие щипцы.— Как плохо я выгляжу, — промолвила Бет, оглядывая себя в зеркало.— Да нет, сестричка, ты выглядишь потрясающе, — возразила Синтия.Бет надела строгий черный жакет с плиссированной юбкой, единственным украшением был галстук в складочку. Рыжие волосы были собраны в строгий пучок на макушке — эта прическа подчеркивала ее высокие скулы и большие голубые глаза.— Правда-правда, ты хороша, — добавила Синтия.— Мои волосы горят! — вдруг взвизгнула Энджи.— Ой, прости, пожалуйста, — пробормотала Синтия. Разглядывая Бет, она совсем забыла о горячих щипцах, и ноздри защекотал неприятный запах паленого.— Давайте быстрее, я хочу, чтобы мы были вместе. Господи, мне кажется, у меня и слез-то не осталось! — проговорила Бет и вышла из комнаты.— Что же мне делать? — запричитала Энджелин. — Мои волосы испорчены.— Вовсе нет, — возразила Синтия, разглядывая обожженные концы волос. Потом она вплела в каштановые кудри бархатную ленту, заколола косу на затылке и чуть отступила назад, чтобы полюбоваться результатом своих усилий. — Ну вот, никто ничего не заметит.— Да, конечно, если они лишены обоняния, — фыркнула Энджелин.Синтия критическим взглядом осмотрела сестру. На блестящем шелке черного платья Энджелин темнели бархатные цветы, а сзади его украшал изящный бархатный бант.— Тебе нужно еще кое-что, — заявила она.— Разумеется, — проворчала Энджелин. — Новые волосы.— Нет, я знаю, что нужно. Подожди-ка. — Сбегав к себе в комнату, Синтия вернулась с ниткой жемчуга. Надев ожерелье сестре на шею, она удовлетворенно улыбнулась:— Ну вот, теперь совсем другое дело.Энджелин нерешительно дотронулась до жемчуга.— Но, Тия, это ожерелье такое дорогое.— Ну да, поэтому его и надо носить, а не держать в шкатулке.— У меня никогда в жизни не было такого великолепного украшения, — вздохнула Энджи. И вдруг глаза ее опять наполнились слезами. — Если бы только папа мог видеть меня.Синтия почувствовала, что сама вот-вот расплачется.— Он видит тебя, милая, поверь мне. — И крепко обняла сестру. — А теперь ступай, — сказала она, слегка шлепнув ее. — Я спущусь через минуту.Глядя вслед Энджелин, Синтия судорожно вздохнула. Она едва могла справиться с охватившим ее отчаянием. Она поговорила с отцом перед кончиной, но все еще чувствовала себя виноватой перед ним за то, что доставила ему столько неприятностей.Синтия подошла к зеркалу и оглядела себя. Она уложила волосы толстым жгутом вокруг головы, оставив свободными только два локона на висках, и приколола к прическе черный бант. Синтия понимала, что большинство приехавших не одобрят ее траурного одеяния, но другого черного платья у нес не было. Вышитое черным бисером, с фижмами и низким декольте, оно было чересчур эффектным. На одном плече даже светлел букетик розовых роз.«А кому известно, что сейчас носят в Европе, дорогая моя Син? Что надену, то и будет хорошо». — И, вздернув вверх подбородок и приосанившись, Синтия пошла вниз. Глава 3 Задержавшись наверху лестницы, Синтия посмотрела вниз. Вестибюль был полон людей, пришедших проводить в последний путь ее отца. Дэйв Кинкейд разговаривал с каким-то человеком. Вдруг он посмотрел наверх и, заметив Синтию, замолчал на полуслове. Его собеседник проследил за взглядом Дэйва, и Синтия узнала в нем Майкла Каррингтона. Теперь, когда он был ближе, девушка сумела разглядеть, что преуспевающий техасец моложе и еще красивее, чем ей показалось, когда она смотрела на него из окна.Мужчины нахально ее рассматривали, пока она спускалась по лестнице. «Того и гляди растаю под их взглядами», — удивленно подумала она.Приветливо улыбаясь, Синтия подала руку Каррингтону.— Здравствуйте, меня зовут Синтия Маккензи, — представилась она.— Майкл Каррингтон, — кивнул молодой человек. — Позвольте выразить вам соболезнования, мисс Маккензи. Я уважал вашего отца и восхищался им.— Благодарю вас, мистер Каррингтон. Вы давно знали его?— Мы познакомились два года назад.— Понятно, — протянула Синтия. — А вы один из местных фермеров, мистер Каррингтон? — с невинным видом спросила она.— Нет, я живу в Техасе. В Денвер приехал по делам и услышал печальную весть о смерти вашего отца.— Благодарю вас за внимание, мистер Каррингтон. Рада была познакомиться с вами.— Сожалею, что нам не пришлось познакомиться при более радостных обстоятельствах, мисс Маккензи.— Возможно, мы еще встретимся. — Кивнув Майклу Каррингтону, Синтия отошла в сторону, демонстративно не замечая Дэвида Кинкейда.Вцепившись в полы своего плаща, Синтия слушала слова заупокойной молитвы. Чтобы не плакать, она заставляла себя думать, что священник отпевает не ее отца, а какого-то незнакомца.Девушка покосилась на Пита Гиффорда. Всю церемонию он стоял не двигаясь и не произнеся ни слова, но по нему видно было, что он очень страдает. И вдруг Синтия почувствовала на себе чей-то взгляд. Подняв голову, она посмотрела в горящие глаза Дэйва Кинкейда. Его лицо было непроницаемым, и Синтия спросила себя, о чем он может думать. Может, как и она, он пытался не поддаваться горю, а для этого заставлял себя сконцентрироваться на чем-то другом, к примеру, на ненависти к ней?Они смотрели друг на друга до тех пор, пока окружающие их люди не зашевелились, — печальная церемония закончилась.«Хоть раз мне надо было выспаться», — раздраженно подумала Синтия, закалывая выбившиеся из прически волосы. Все ждали ее в библиотеке.— Доброе утро, Синтия, — недовольным тоном проговорил Чарльз Рейберн, надевая на нос очки.— Прошу прощения за опоздание. Обычно я не просыпаю. — Она поглядела на сестер. Бет улыбнулась ей в ответ, но Энджи сохранила серьезное выражение. «У бедняжки такой вид, будто она никогда больше не улыбнется», — подумала Синтия о сестре.Пит Гиффорд усмехнулся и подмигнул ей, когда она усаживалась между ним и Мидди. Синтия с удивлением заметила, что и Дэйв Кинкейд тут. Она посмотрела на него и встретила его обычный неодобрительный взгляд.— Что ж, все собрались, и мы можем огласить завещание, — объявил Чарльз Рейберн. Он сидел за столом Мэтью Маккензи. — Чтобы не читать завещание полностью, я сделал копии для всех наследников, и вы можете изучить его на досуге. Документ очень прост и написан в обычной для Мэтью Маккензи манере, краткой и ясной. Воля покойного сводится к следующему: все его состояние переходит в равных долях троим его дочерям с нижеперечисленными исключениями: все слуги и работники ранчо должны получить по сто долларов наличными, Матильда Макнамара должна получить пять тысяч долларов, а также постоянное жилье в Раунд-Хаусе — до тех пор, пока имение принадлежит семейству Маккензи.— Упокой, Господи, душу этого доброго человека. Он был просто святым, — пробормотала Мидди, поднося к глазам платок.Синтия обняла плачущую старушку за плечи.— Питу Гиффорду в благодарность за долгие годы беззаветной преданности семейству Маккензи Мэтью передает часть ранчо, расположенную к северу от Уиллоу-Ривер, а также двадцать телок и молодого бычка, чтобы он сумел развести собственное стадо.Гифф был потрясен.— Уиллоу-Рейндж?! — вскричал он. — Да там же лучшие пастбища!Нотариус вручил управляющему сложенный документ:— Вот карта, на которой указаны границы твоих новых владений. Впрочем, я уверен, что ты и так все знаешь.Ошарашенный этим сообщением, Гифф неуверенно принял из рук Рейберна карту.Синтия, улыбнувшись, наклонилась к нему и похлопала по колену.— Я так рада за тебя, Гифф, — сказала она.— Далее — Дэйв, — провозгласил нотариус, поворачиваясь к Кинкейду. — Мэтью надеялся, что ты продолжишь строительство железной дороги и в награду за это по окончании строительства новой линии ты будешь иметь пять процентов дохода от нее. Если ты предпочтешь прекратить строительство новой линии, Мэтью оставляет тебе тысячу долларов. Если ты примешь решение продать линию или распределить акции между компаньонами до того, как она будет сооружена, то тебе передается сумма в размере пяти тысяч долларов.Синтия изумленно посмотрела на Дэйва Кинкейда. Почему отец предоставил ему столь широкий выбор? Неужели этот человек был таким уж незаменимым?Рейберн откашлялся.— В завещании Мэтью также есть два условия. Во-первых, ни пяди земли не должно быть продано посторонним людям. Таким образом, Гифф, если ты захочешь избавиться от перешедшей тебе по наследству земли, то можешь продать ее только семье Маккензи, пока она владеет Раунд-Хаусом. А Раунд-Хаус, в свою очередь, может быть продан лишь в том случае, если три эти леди… — нотариус кивнул в сторону сестер, — ..вместе придут к решению продать усадьбу.— А второе условие, мистер Рейберн? — поинтересовалась Элизабет.— Ни один владелец акций Роки-Маунтейн-Сентрал не имеет права продать или передать свои акции другому акционеру без согласия общего собрания акционеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32