..»
Герхард Кегель должен был предупредить Шелия, не подвергая опасности самого себя. Он решил еще раз поговорить с Шаффарчиком и под благовидным предлогом поинтересоваться, находится ли Шелия в Берлине. В беседе с Шаффарчиком выяснилось, что Шелия выехал в Швейцарию в служебную командировку. Герхард Кегель почувствовал облегчение, надеясь, что командировка Шелия в нейтральную страну будет продолжаться бесконечно. Но он ошибся. Шелия возвратился в Берлин и в октябре 1942 года был арестован. Видимо, до этого времени у гестаповцев не было оснований подозревать Рудольфа фон Шелия. Основания появились в октябре, когда гестапо удалось схватить советского агента «Франца», который был направлен для восстановления - в который раз! - связи с «Альтой» и имел при себе фотокопии расписок Шелия за полученное вознаграждение за переданные «Альте» материалы...
Центр не знал, что Ильзе Штёбе арестована, и, неудовлетворенный результатами поездки «Кента» в Берлин, решил искать другие пути восстановления контактов с «Альтой». На территорию Германии были заброшены несколько специально подготовленных радистов, которые должны были установить связь с «Альтой». Несколько человек, заброшенные в первой половине 1942 года, пропали без вести. В июле 1942 года капитан Мария Полякова подготовила к отправке в спецкомандировку радистку Эльзу Рудольфовну Ноффке, которой был присвоен псевдоним «Ирма».
Э. Ноффке жила в Москве, муж ее работал в Совинформбюро, оба они были проверенными людьми.
После серии неудач операцию по заброске «Ирмы» на территорию Германии было решено проводить с помощью военной разведки Великобритании. Это была одна из первых совместных операций советской и британской военных разведок.
Забросить радистку на территорию Германии предполагалось со стороны Британских островов. Этот воздушный маршрут был в то время относительно безопасным. На советско-германском фронте шли ожесточенные воздушные бои, воздушное пространство находилось под усиленным контролем германских сил противовоздушной обороны.
8 августа Мария Полякова проводила Ноффке на Ярославский вокзал, посадила на поезд до Архангельска, помогла погрузить в купе ее багаж, в котором находилась агентурная радиостанция. Вместе с Ноффке в эту спецкомандировку ехал некто Горелов (имя неизвестно), который тоже был радистом и направлялся в Англию для заброски в другой район Германии.
Прощаясь с Ноффке и Гореловым, Мария Полякова пожелала им возвращения на Родину...
Через два дня «Ирма» и Горелов прибыли в Архангельск. 11 сентября Горелов и Эльза Ноффке, выдававшая себя за сотрудника советского торгового представительства, оказались на английском торговом судне. На руках у Ноффке был паспорт на имя Елены Михайловны Никитиной. Видимо, и фамилия «Горелов» тоже была вымышленной.
Путь из Архангельска в Лондон оказался не безопасным. На одном из участков маршрута британское торговое судно было торпедировано немецкой подводной лодкой.
14 октября в Центр пришло сообщение из Лондона:
«Горелов и Никитина 30 сентября прибыли в Лондон. Пароход, на котором они плыли, затонул от попадания торпеды. Горелов потерял все документы, рацию, шифр, рекомендательное письмо, книгу для шифрования и все личные вещи. Никитина тоже потеряла все документы, рацию, книгу для шифрования, фотоаппарат и все личные вещи. У нее осталось 800 американских долларов и 90 английских фунтов. С торпедированного парохода Горелов и Никитина вместе с некоторыми другими пассажирами были подобраны англичанами в море и доставлены в Шотландию, где получили кое-какую одежду».
В последней строчке донесения резидент из Лондона сообщал, что у «Горелова и Никитиной настроение хорошее».
У Марии Поляковой, Константина Леонтьева и других офицеров Разведуправления, которые готовили эту операцию, настроение вряд ли было хорошим. Очередная попытка установить связь с «Альтой» была под угрозой срыва. Ни Полякова, ни Леонтьев, который передавал Герхарду Кегелю условия связи с радистом Куртом Шульце, еще не знали, что Ильзе Штёбе арестована и находится в гестапо, что их усилия напрасны и ведут только к бесполезным жертвам.
Точная и своевременная информация является главной предпосылкой для принятия правильных решений. У М. Поляковой и К. Леонтьева таких сведений о положении «Альты» в 1942 году не было. Они считали, что у «Альты» все в порядке, и искали различные пути восстановления с ней связи. 17 июля 1942 года началась Сталинградская битва. Советскому Генеральному штабу необходимы были сведения о планах противника. «Альта» могла добыть через «Арийца» эти сведения. Именно поэтому к «Альте» на связь готовились и забрасывались на территорию Германии радисты-связники, которые по разным причинам не могли дойти до цели. Министерство имперской безопасности Германии держало в строгом секрете факты арестов советских разведчиков и групп антифашистов, вело с Центром активную радиоигру, пытаясь получить установочные данные на разведчиков, которые еще действовали на территориях оккупированных стран, и вынуждая Центр забрасывать в Германию новых разведчиков, которые попадали в руки агентов фашистской государственной тайной полиции...
В Центре было принято решение продолжить операцию «Ирма». С помощью английской военной разведки Э. Ноффке была заброшена на территорию Германии, но связь с «Альтой» ей установить не удалось. Она пропала, как и другие разведчики, которых Центр забрасывал на территорию Германии в 1942 году. Среди них были Генрих Германович Феллендорф («Вельмут»), немец, 1903 года рождения, боец Интернациональной бригады в Испании. 16 мая 1942 года вместе с разведчицей Гердой Зоммер («Розита») был заброшен в Германию. При подготовке к работе в Германии получил адрес хозяйки конспиративной квартиры в Берлине Клары Шабель, которая была женой резидента советской военной разведки Гарри Робинсона, работавшего во Франции. Сын Клары, Лео Шабель, тоже принимал активное участие в оказании помощи советской военной разведке в Германии.
Прибыв благополучно в Берлин, «Вельмут» и «Розита» несколько дней проживали на квартире Клары Шабель, а затем выехали в Гамбург к матери «Вельмута», где планировали пожить некоторое время, чтобы изучить обстановку и приобрести необходимые документы. После этого они должны были выйти на связь с «Альтой». Но не вышли...
Последнюю попытку установить связь с группой Ильзе Штёбе Центр предпринял 22 октября 1942 года. В Германию был заброшен агент «Франц». В Москве он проживал вместе с матерью, женой и дочерью, работал инженером в одном из московских научно-исследовательских институтов. Выходец из Германии, он хорошо знал Берлин и готов был выполнить трудную миссию.
Оказавшись в Берлине, «Франц», ничего не подозревая, нашел дом, в котором жила «Альта», вошел в квартиру. Его встретила женщина, которая выдавала себя за «Альту».
Произошла еще одна трагедия: «Франц» оказался в руках гестапо, его подвергли пыткам, и он не выдержал...
Под контролем офицера гестапо «Франц» несколько раз связывался по радио с Центром. Когда Центр потребовал от него активизации работы с «Альтой» и «Хиром», «Франц» ответил: «Вы неправильно представляете мое положение и не вправе так говорить с вашим сотрудником...» После этого связь с «Францем» прекратилась навсегда.
«Альта» не знала о том, какие сложные операции проводил Центр, чтобы восстановить с нею связь. Находясь в тюрьме, она также не знала, сколько отважных людей шли на связь с нею, но были схвачены гестаповцами.
Не выдержал допросов и пыток Рудольф фон Шелия и признался, что передавал некоторые сведения Ильзе Штёбе...
«Альта» же на допросах отрицала все, пока была такая возможность. Когда же это стало невозможным, она всю вину взяла на себя. Сделав «частичные признания», заявила следователям, что передавала некоторые сведения одному русскому журналисту, который давно уже покинул Берлин.
1 октября 1942 года следователи устроили встречу Ильзе Штёбе с Карлом Хельфрихом. В это время Ильзе еще надеялась выкрутиться и держалась уверенно. Она напомнила Карлу, что он должен держаться обусловленной с ней ранее версии: он давал ей газетные материалы из иностранных изданий.
Свидание в камере длилось несколько минут, и было, видимо, рассчитано следователями на то, что после встречи с мужем Ильзе даст полные показания, надеясь, что ей сохранят жизнь.
В октябре Ильзе Штёбе узнала об аресте Рудольфа фон Шелия. Ее еще несколько раз допрашивали. Хабеккер устроил ей еще одно свидание с Хельфрихом. На этот раз Ильзе выглядела изможденной, было видно, что она сильно устала и физически, и морально. Она сказала Хельфриху, что была на очной ставке с Шелия, который «полностью пал» и во всем признался.
Ильзе сказала мужу:
- Создалось критическое положение. Не забывай наш разговор. Ты выживешь...
12 декабря на последней встрече с Ильзе Штёбе присутствовали Карл Хельфрих и ее сводный брат Курт Мюллер. Ильзе сообщила, что 14 декабря состоится суд, от которого она уже ничего хорошего для себя не ждет. Она сказала Карлу:
- Для тебя нет никакой опасности. Мои показания касаются лишь меня...
Обращаясь к Курту, попросила его оставаться таким же, как есть, и продолжать борьбу...
14 декабря 1942 года в Берлине состоялось заседание имперского суда. Выступая с последним словом перед судьями, «Альта» сказала:
- Я не совершила ничего несправедливого. Подвергая меня казни, вы совершаете убийство...
После слушания дела в суде, в ходе которого Ильзе Штёбе и Рудольф фон Шелия были приговорены к смертной казни, «Альта» написала Карлу Хельфриху короткое письмо. В конверт была вложена ее золотая цепочка. Она носила ее много лет и просила Хельфриха взять эту цепочку себе. «Моя судьба решена, - писала Ильзе. - Мне нет необходимости клясться тебе в том, что я не совершила предательства. Твои родители, мама и все, кто знал меня, будут единодушны в моей честности. Именно это и может несколько облегчить мне и вам этот жестокий конец!»
После суда Ильзе Штёбе было предоставлено формальное право написать завещание. Она сделала это.
Вот этот документ.
Мое последнее желание.
Моей полной наследницей назначаю мою мать, Фриду Штёбе. Это наследство охватывает всю домашнюю обстановку квартиры на Ахорналлее 48, которую снимал Карл Хельфрих. К обстановке относится все, что находится в квартире, за исключением одежды доктора Хельфриха. Сюда относятся также все мои личные носильные вещи. Кроме того, я оставляю моей матери небольшую дачу в Швейцарии. Прошу предупредить об этом управляющего Георгеса Альта, Фрауефельд, Швейцария, Кредитное общество.
Свидетельство об этом находится среди ценных вещей, которые я здесь сдала. Прошу передать его моей матери.
Наконец, я оставляю моей матери широкий браслет и мое кольцо. Все остальные ценности, находящиеся среди вещей, передать также моей матери.
Прошу мою мать распределить их следующим образом:
Часы передать моему брату. Тонкий браслет передать моей золовке Валли, пудреницу - Рени, ручку - Эдгару Рихтеру .
276 рейхсмарок передать моей матери с указанием, что все деньги из этой суммы предназначаются для покрытия моего долга государству, который составляет 350 рейхсмарок. Для покрытия этого долга прошу не описывать мои вещи, а предоставить моей матери возможность покрыть эту сумму .
Ильзе Штёбе. Берлин. 22 декабря 1942 года.
Завещание Ильзе Штёбе не было выполнено фашистскими властями. Все ее вещи и имущество рассматривались как «состояние врага» и были конфискованы и распроданы. Ни мать Ильзе, ни родственники ничего не получили из ее личных вещей.
В квартире Ильзе Штёбе и Карла Хельфриха висела картина художника Татра «Голубые горы». Она тоже была продана за бесценок одному из тюремщиков.
Ильзе любила эту картину. За голубыми горами она видела горизонт, к которому шла всю свою короткую жизнь. За теми голубыми горами скрывалась мирная счастливая жизнь...
Ильзе Штёбе любила жизнь и защищала ее как умела и как могла.
В ночь перед казнью «Альта» сказала немке Тухола, которая с августа по декабрь 1942 года сидела с ней в одной тюремной камере:
- Я умираю совершенно спокойно. Я никого не выдала, а наоборот, спасла жизнь трем мужчинам и одной женщине...
Эти предсмертные слова «Альты» соответствуют действительности. Несмотря на пытки в фашистских застенках, Ильзе Штёбе не выдала гестаповцам Герхарда Кегеля, Карла Хельфриха, Курта и Маргариту Велкиш. «Альта» спасла от смерти своих товарищей, с которыми много лет боролась против гитлеровского режима в Германии.
В ночь на 24 декабря 1942 года Ильзе Штёбе была казнена на гильотине в каторжной берлинской тюрьме Плётцензее. В этой же тюрьме в то же время был повешен «Ариец» - Рудольф фон Шелия...
В последней записке своей матери Ильзе написала: «Благодарю тебя, мама, за исполнение моих последних желаний. Не печалься обо мне. В таких случаях не печалятся. И пожалуйста, не носи черное траурное платье...»
Фрида Штёбе не носила «черное платье». Она была арестована и отправлена в концлагерь Равенсбрюк.
Звезда Ильзе Штёбе погасла давно, но до сих пор она согревает своим теплом Россию и Германию, великие народы которых в начале XXI века начали лучше понимать друг друга.
Эпилог
Книга «"Альта" против „Барбароссы“» - документальный реквием об Ильзе Штёбе, молодой немецкой женщине, которой в 1942 году исполнилось тридцать лет. Она сознательно стала сотрудничать с советской военной разведкой и погибла в борьбе за свободу России, которую никогда не видела и в которой никогда не была. Что заставило ее это сделать?
В одном из последних писем к «Альте» ее друг «Арбин» в мае 1942 года писал:
...Теперь, возможно, ты чаще будешь получать мои письма. Меня поселили в Москве, и я несколькими метрами стал ближе к тебе. Сегодня я хотел бы тебя сердечно поздравить с двумя юбилеями. Ты удивляешься? Первый юбилей - это твое 30-летие, которое исполняется на этой неделе. И второй - 10-летие нашей работы. Прими мои самые лучшие пожелания.
Твой «Арбин».
Десять лет из своих тридцати Ильзе Штёбе бескорыстно помогала России и ее народу, оберегала его от опасности, которая исходила от фашистской Германии. Ей принадлежит тревожное предупреждение: «Держите глаза открытыми и не обманывайте себя...» Так сказать может только искренний и заботливый друг.
Необъяснимое желание понять, почему эта удивительная женщина, перенося огромные трудности, так самоотверженно помогала России, заставило меня собрать все материалы, которые в той или иной мере касаются ее жизни и ее подвига. Понять, почему она так поступала, я не смог. Видимо, еще не наступило время, чтобы в полной мере осознать истоки ее душевных и физических сил. Зимой 1941 года, падая от усталости на берлинских улицах, Ильзе Штёбе продолжала свою борьбу. Она могла бы уехать в Швейцарию, где у нее была дача, устроиться работать в любую газету и переждать время тяжких испытаний, которые пришлось в годы Второй мировой войны пережить Европе. Но она поступила иначе.
Почему?
Ни в одном письме «Альты» я не смог найти ответа на этот волновавший меня вопрос.
Бесспорно, книга об «Альте» печальна. Ильзе Штёбе была казнена на гильотине. Она не заслужила такой участи. Она была красивой, умной и обаятельной женщиной, достойной другой судьбы и другой жизни.
«Альте» пришлось жить в самое трудное время XX века. Она сразу сделала свой выбор и была верна ему до конца. Она боролась против фашизма и не хотела, чтобы Гитлер владел Германией, всей Европой и Россией. Если бы Ильзе Штёбе увидела крах Гитлера и фашистской идеологии, она была бы счастлива. Она верила, что этот день настанет. Поэтому, погибая, она всем своим родственникам, друзьям и согражданам, всем соратникам по борьбе за свободу завещала жить...
Ильзе любила свою мать, Фриду Штёбе, сводного брата Курта, которого в последние дни своей жизни просила продолжать борьбу против фашистской диктатуры в Германии. Она дорожила своими друзьями - Рудольфом Гернштадтом, Карлом Хельфрихом, Герхардом Кегелем, Маргаритой и Куртом Велкиш и Николаем Зайцевым, настоящего имени которого она так и не узнала.
«Альта» была свободолюбивым, независимым и гордым человеком. Следователь Хабеккер не смог ее победить. Погибая, она спасла от смерти своих соратников по борьбе, которые после разгрома фашистской Германии прожили долгие, трудные и вполне счастливые жизни. Они продолжали бороться за идеалы равенства, свободы и справедливости.
Несомненно, у Ильзе Штёбе были особые отношения с Рудольфом Гернштадтом. Они дружили более десяти лет, вместе переносили все трудности, состояли в гражданском браке, который был освящен грозовым временем первой половины XX века.
Они расстались в 1939 году. Расстались, понимая, что их разрыв произошел не по их воле, а под давлением обстоятельств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Герхард Кегель должен был предупредить Шелия, не подвергая опасности самого себя. Он решил еще раз поговорить с Шаффарчиком и под благовидным предлогом поинтересоваться, находится ли Шелия в Берлине. В беседе с Шаффарчиком выяснилось, что Шелия выехал в Швейцарию в служебную командировку. Герхард Кегель почувствовал облегчение, надеясь, что командировка Шелия в нейтральную страну будет продолжаться бесконечно. Но он ошибся. Шелия возвратился в Берлин и в октябре 1942 года был арестован. Видимо, до этого времени у гестаповцев не было оснований подозревать Рудольфа фон Шелия. Основания появились в октябре, когда гестапо удалось схватить советского агента «Франца», который был направлен для восстановления - в который раз! - связи с «Альтой» и имел при себе фотокопии расписок Шелия за полученное вознаграждение за переданные «Альте» материалы...
Центр не знал, что Ильзе Штёбе арестована, и, неудовлетворенный результатами поездки «Кента» в Берлин, решил искать другие пути восстановления контактов с «Альтой». На территорию Германии были заброшены несколько специально подготовленных радистов, которые должны были установить связь с «Альтой». Несколько человек, заброшенные в первой половине 1942 года, пропали без вести. В июле 1942 года капитан Мария Полякова подготовила к отправке в спецкомандировку радистку Эльзу Рудольфовну Ноффке, которой был присвоен псевдоним «Ирма».
Э. Ноффке жила в Москве, муж ее работал в Совинформбюро, оба они были проверенными людьми.
После серии неудач операцию по заброске «Ирмы» на территорию Германии было решено проводить с помощью военной разведки Великобритании. Это была одна из первых совместных операций советской и британской военных разведок.
Забросить радистку на территорию Германии предполагалось со стороны Британских островов. Этот воздушный маршрут был в то время относительно безопасным. На советско-германском фронте шли ожесточенные воздушные бои, воздушное пространство находилось под усиленным контролем германских сил противовоздушной обороны.
8 августа Мария Полякова проводила Ноффке на Ярославский вокзал, посадила на поезд до Архангельска, помогла погрузить в купе ее багаж, в котором находилась агентурная радиостанция. Вместе с Ноффке в эту спецкомандировку ехал некто Горелов (имя неизвестно), который тоже был радистом и направлялся в Англию для заброски в другой район Германии.
Прощаясь с Ноффке и Гореловым, Мария Полякова пожелала им возвращения на Родину...
Через два дня «Ирма» и Горелов прибыли в Архангельск. 11 сентября Горелов и Эльза Ноффке, выдававшая себя за сотрудника советского торгового представительства, оказались на английском торговом судне. На руках у Ноффке был паспорт на имя Елены Михайловны Никитиной. Видимо, и фамилия «Горелов» тоже была вымышленной.
Путь из Архангельска в Лондон оказался не безопасным. На одном из участков маршрута британское торговое судно было торпедировано немецкой подводной лодкой.
14 октября в Центр пришло сообщение из Лондона:
«Горелов и Никитина 30 сентября прибыли в Лондон. Пароход, на котором они плыли, затонул от попадания торпеды. Горелов потерял все документы, рацию, шифр, рекомендательное письмо, книгу для шифрования и все личные вещи. Никитина тоже потеряла все документы, рацию, книгу для шифрования, фотоаппарат и все личные вещи. У нее осталось 800 американских долларов и 90 английских фунтов. С торпедированного парохода Горелов и Никитина вместе с некоторыми другими пассажирами были подобраны англичанами в море и доставлены в Шотландию, где получили кое-какую одежду».
В последней строчке донесения резидент из Лондона сообщал, что у «Горелова и Никитиной настроение хорошее».
У Марии Поляковой, Константина Леонтьева и других офицеров Разведуправления, которые готовили эту операцию, настроение вряд ли было хорошим. Очередная попытка установить связь с «Альтой» была под угрозой срыва. Ни Полякова, ни Леонтьев, который передавал Герхарду Кегелю условия связи с радистом Куртом Шульце, еще не знали, что Ильзе Штёбе арестована и находится в гестапо, что их усилия напрасны и ведут только к бесполезным жертвам.
Точная и своевременная информация является главной предпосылкой для принятия правильных решений. У М. Поляковой и К. Леонтьева таких сведений о положении «Альты» в 1942 году не было. Они считали, что у «Альты» все в порядке, и искали различные пути восстановления с ней связи. 17 июля 1942 года началась Сталинградская битва. Советскому Генеральному штабу необходимы были сведения о планах противника. «Альта» могла добыть через «Арийца» эти сведения. Именно поэтому к «Альте» на связь готовились и забрасывались на территорию Германии радисты-связники, которые по разным причинам не могли дойти до цели. Министерство имперской безопасности Германии держало в строгом секрете факты арестов советских разведчиков и групп антифашистов, вело с Центром активную радиоигру, пытаясь получить установочные данные на разведчиков, которые еще действовали на территориях оккупированных стран, и вынуждая Центр забрасывать в Германию новых разведчиков, которые попадали в руки агентов фашистской государственной тайной полиции...
В Центре было принято решение продолжить операцию «Ирма». С помощью английской военной разведки Э. Ноффке была заброшена на территорию Германии, но связь с «Альтой» ей установить не удалось. Она пропала, как и другие разведчики, которых Центр забрасывал на территорию Германии в 1942 году. Среди них были Генрих Германович Феллендорф («Вельмут»), немец, 1903 года рождения, боец Интернациональной бригады в Испании. 16 мая 1942 года вместе с разведчицей Гердой Зоммер («Розита») был заброшен в Германию. При подготовке к работе в Германии получил адрес хозяйки конспиративной квартиры в Берлине Клары Шабель, которая была женой резидента советской военной разведки Гарри Робинсона, работавшего во Франции. Сын Клары, Лео Шабель, тоже принимал активное участие в оказании помощи советской военной разведке в Германии.
Прибыв благополучно в Берлин, «Вельмут» и «Розита» несколько дней проживали на квартире Клары Шабель, а затем выехали в Гамбург к матери «Вельмута», где планировали пожить некоторое время, чтобы изучить обстановку и приобрести необходимые документы. После этого они должны были выйти на связь с «Альтой». Но не вышли...
Последнюю попытку установить связь с группой Ильзе Штёбе Центр предпринял 22 октября 1942 года. В Германию был заброшен агент «Франц». В Москве он проживал вместе с матерью, женой и дочерью, работал инженером в одном из московских научно-исследовательских институтов. Выходец из Германии, он хорошо знал Берлин и готов был выполнить трудную миссию.
Оказавшись в Берлине, «Франц», ничего не подозревая, нашел дом, в котором жила «Альта», вошел в квартиру. Его встретила женщина, которая выдавала себя за «Альту».
Произошла еще одна трагедия: «Франц» оказался в руках гестапо, его подвергли пыткам, и он не выдержал...
Под контролем офицера гестапо «Франц» несколько раз связывался по радио с Центром. Когда Центр потребовал от него активизации работы с «Альтой» и «Хиром», «Франц» ответил: «Вы неправильно представляете мое положение и не вправе так говорить с вашим сотрудником...» После этого связь с «Францем» прекратилась навсегда.
«Альта» не знала о том, какие сложные операции проводил Центр, чтобы восстановить с нею связь. Находясь в тюрьме, она также не знала, сколько отважных людей шли на связь с нею, но были схвачены гестаповцами.
Не выдержал допросов и пыток Рудольф фон Шелия и признался, что передавал некоторые сведения Ильзе Штёбе...
«Альта» же на допросах отрицала все, пока была такая возможность. Когда же это стало невозможным, она всю вину взяла на себя. Сделав «частичные признания», заявила следователям, что передавала некоторые сведения одному русскому журналисту, который давно уже покинул Берлин.
1 октября 1942 года следователи устроили встречу Ильзе Штёбе с Карлом Хельфрихом. В это время Ильзе еще надеялась выкрутиться и держалась уверенно. Она напомнила Карлу, что он должен держаться обусловленной с ней ранее версии: он давал ей газетные материалы из иностранных изданий.
Свидание в камере длилось несколько минут, и было, видимо, рассчитано следователями на то, что после встречи с мужем Ильзе даст полные показания, надеясь, что ей сохранят жизнь.
В октябре Ильзе Штёбе узнала об аресте Рудольфа фон Шелия. Ее еще несколько раз допрашивали. Хабеккер устроил ей еще одно свидание с Хельфрихом. На этот раз Ильзе выглядела изможденной, было видно, что она сильно устала и физически, и морально. Она сказала Хельфриху, что была на очной ставке с Шелия, который «полностью пал» и во всем признался.
Ильзе сказала мужу:
- Создалось критическое положение. Не забывай наш разговор. Ты выживешь...
12 декабря на последней встрече с Ильзе Штёбе присутствовали Карл Хельфрих и ее сводный брат Курт Мюллер. Ильзе сообщила, что 14 декабря состоится суд, от которого она уже ничего хорошего для себя не ждет. Она сказала Карлу:
- Для тебя нет никакой опасности. Мои показания касаются лишь меня...
Обращаясь к Курту, попросила его оставаться таким же, как есть, и продолжать борьбу...
14 декабря 1942 года в Берлине состоялось заседание имперского суда. Выступая с последним словом перед судьями, «Альта» сказала:
- Я не совершила ничего несправедливого. Подвергая меня казни, вы совершаете убийство...
После слушания дела в суде, в ходе которого Ильзе Штёбе и Рудольф фон Шелия были приговорены к смертной казни, «Альта» написала Карлу Хельфриху короткое письмо. В конверт была вложена ее золотая цепочка. Она носила ее много лет и просила Хельфриха взять эту цепочку себе. «Моя судьба решена, - писала Ильзе. - Мне нет необходимости клясться тебе в том, что я не совершила предательства. Твои родители, мама и все, кто знал меня, будут единодушны в моей честности. Именно это и может несколько облегчить мне и вам этот жестокий конец!»
После суда Ильзе Штёбе было предоставлено формальное право написать завещание. Она сделала это.
Вот этот документ.
Мое последнее желание.
Моей полной наследницей назначаю мою мать, Фриду Штёбе. Это наследство охватывает всю домашнюю обстановку квартиры на Ахорналлее 48, которую снимал Карл Хельфрих. К обстановке относится все, что находится в квартире, за исключением одежды доктора Хельфриха. Сюда относятся также все мои личные носильные вещи. Кроме того, я оставляю моей матери небольшую дачу в Швейцарии. Прошу предупредить об этом управляющего Георгеса Альта, Фрауефельд, Швейцария, Кредитное общество.
Свидетельство об этом находится среди ценных вещей, которые я здесь сдала. Прошу передать его моей матери.
Наконец, я оставляю моей матери широкий браслет и мое кольцо. Все остальные ценности, находящиеся среди вещей, передать также моей матери.
Прошу мою мать распределить их следующим образом:
Часы передать моему брату. Тонкий браслет передать моей золовке Валли, пудреницу - Рени, ручку - Эдгару Рихтеру .
276 рейхсмарок передать моей матери с указанием, что все деньги из этой суммы предназначаются для покрытия моего долга государству, который составляет 350 рейхсмарок. Для покрытия этого долга прошу не описывать мои вещи, а предоставить моей матери возможность покрыть эту сумму .
Ильзе Штёбе. Берлин. 22 декабря 1942 года.
Завещание Ильзе Штёбе не было выполнено фашистскими властями. Все ее вещи и имущество рассматривались как «состояние врага» и были конфискованы и распроданы. Ни мать Ильзе, ни родственники ничего не получили из ее личных вещей.
В квартире Ильзе Штёбе и Карла Хельфриха висела картина художника Татра «Голубые горы». Она тоже была продана за бесценок одному из тюремщиков.
Ильзе любила эту картину. За голубыми горами она видела горизонт, к которому шла всю свою короткую жизнь. За теми голубыми горами скрывалась мирная счастливая жизнь...
Ильзе Штёбе любила жизнь и защищала ее как умела и как могла.
В ночь перед казнью «Альта» сказала немке Тухола, которая с августа по декабрь 1942 года сидела с ней в одной тюремной камере:
- Я умираю совершенно спокойно. Я никого не выдала, а наоборот, спасла жизнь трем мужчинам и одной женщине...
Эти предсмертные слова «Альты» соответствуют действительности. Несмотря на пытки в фашистских застенках, Ильзе Штёбе не выдала гестаповцам Герхарда Кегеля, Карла Хельфриха, Курта и Маргариту Велкиш. «Альта» спасла от смерти своих товарищей, с которыми много лет боролась против гитлеровского режима в Германии.
В ночь на 24 декабря 1942 года Ильзе Штёбе была казнена на гильотине в каторжной берлинской тюрьме Плётцензее. В этой же тюрьме в то же время был повешен «Ариец» - Рудольф фон Шелия...
В последней записке своей матери Ильзе написала: «Благодарю тебя, мама, за исполнение моих последних желаний. Не печалься обо мне. В таких случаях не печалятся. И пожалуйста, не носи черное траурное платье...»
Фрида Штёбе не носила «черное платье». Она была арестована и отправлена в концлагерь Равенсбрюк.
Звезда Ильзе Штёбе погасла давно, но до сих пор она согревает своим теплом Россию и Германию, великие народы которых в начале XXI века начали лучше понимать друг друга.
Эпилог
Книга «"Альта" против „Барбароссы“» - документальный реквием об Ильзе Штёбе, молодой немецкой женщине, которой в 1942 году исполнилось тридцать лет. Она сознательно стала сотрудничать с советской военной разведкой и погибла в борьбе за свободу России, которую никогда не видела и в которой никогда не была. Что заставило ее это сделать?
В одном из последних писем к «Альте» ее друг «Арбин» в мае 1942 года писал:
...Теперь, возможно, ты чаще будешь получать мои письма. Меня поселили в Москве, и я несколькими метрами стал ближе к тебе. Сегодня я хотел бы тебя сердечно поздравить с двумя юбилеями. Ты удивляешься? Первый юбилей - это твое 30-летие, которое исполняется на этой неделе. И второй - 10-летие нашей работы. Прими мои самые лучшие пожелания.
Твой «Арбин».
Десять лет из своих тридцати Ильзе Штёбе бескорыстно помогала России и ее народу, оберегала его от опасности, которая исходила от фашистской Германии. Ей принадлежит тревожное предупреждение: «Держите глаза открытыми и не обманывайте себя...» Так сказать может только искренний и заботливый друг.
Необъяснимое желание понять, почему эта удивительная женщина, перенося огромные трудности, так самоотверженно помогала России, заставило меня собрать все материалы, которые в той или иной мере касаются ее жизни и ее подвига. Понять, почему она так поступала, я не смог. Видимо, еще не наступило время, чтобы в полной мере осознать истоки ее душевных и физических сил. Зимой 1941 года, падая от усталости на берлинских улицах, Ильзе Штёбе продолжала свою борьбу. Она могла бы уехать в Швейцарию, где у нее была дача, устроиться работать в любую газету и переждать время тяжких испытаний, которые пришлось в годы Второй мировой войны пережить Европе. Но она поступила иначе.
Почему?
Ни в одном письме «Альты» я не смог найти ответа на этот волновавший меня вопрос.
Бесспорно, книга об «Альте» печальна. Ильзе Штёбе была казнена на гильотине. Она не заслужила такой участи. Она была красивой, умной и обаятельной женщиной, достойной другой судьбы и другой жизни.
«Альте» пришлось жить в самое трудное время XX века. Она сразу сделала свой выбор и была верна ему до конца. Она боролась против фашизма и не хотела, чтобы Гитлер владел Германией, всей Европой и Россией. Если бы Ильзе Штёбе увидела крах Гитлера и фашистской идеологии, она была бы счастлива. Она верила, что этот день настанет. Поэтому, погибая, она всем своим родственникам, друзьям и согражданам, всем соратникам по борьбе за свободу завещала жить...
Ильзе любила свою мать, Фриду Штёбе, сводного брата Курта, которого в последние дни своей жизни просила продолжать борьбу против фашистской диктатуры в Германии. Она дорожила своими друзьями - Рудольфом Гернштадтом, Карлом Хельфрихом, Герхардом Кегелем, Маргаритой и Куртом Велкиш и Николаем Зайцевым, настоящего имени которого она так и не узнала.
«Альта» была свободолюбивым, независимым и гордым человеком. Следователь Хабеккер не смог ее победить. Погибая, она спасла от смерти своих соратников по борьбе, которые после разгрома фашистской Германии прожили долгие, трудные и вполне счастливые жизни. Они продолжали бороться за идеалы равенства, свободы и справедливости.
Несомненно, у Ильзе Штёбе были особые отношения с Рудольфом Гернштадтом. Они дружили более десяти лет, вместе переносили все трудности, состояли в гражданском браке, который был освящен грозовым временем первой половины XX века.
Они расстались в 1939 году. Расстались, понимая, что их разрыв произошел не по их воле, а под давлением обстоятельств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50