– Остальные девушки прекрасно к ней относятся. И потом, ей не позволяют выходить в зал. Незачем ей видеть, каким образом ее милая мамочка зарабатывает на жизнь.– Ну, ну, – успокоительно произнес Гарсиа. – Я говорю не об атмосфере вашего заведения, а о безопасности девочки.Он подержал дверь, пока Эрин садилась в машину Она повернула ключ, мотор заурчал.– Я хочу, чтобы она все время была рядом со мной, – сказала Эрин. – Все время, пока Дэррелла нет поблизости.С заднего сиденья донесся сонный голосок:– Мам, поехали домой...Гарсиа понизил голос до шепота:– Подумайте об этом как следует. Если кто-нибудь захочет достать вас, куда он придет прежде всего? Разумеется, сюда. А она в это время будет спать в гримуборной... Вам это нужно?– Что ж, вы правы, – сухо ответила Эрин – Тогда найдите мне детский сад, который работал бы до трех часов утра. А кроме того, о чем беспокоиться? Вы с Шэдом защитите нас, не правда ли?Она резко рванула с места, шваркнув резиной о кромку тротуара на повороте. «Веду себя, как маленькая, – подумала она, – но ничего – меньше будет командовать». Она тешила себя этой мыслью всю дорогу до дома.Через двадцать минут, подъехав к дому Эрин, Гарсиа застал ее и Анджелу все еще сидящими в «фэрлейне» Эрин, с застывшим лицом, не отрываясь смотрела на дверь своего дома. Подойдя ближе, Гарсиа разглядел лежавший на щитке управления маленький пистолет. Анджела на заднем сиденье не шевелилась – казалось, даже не дышала. Она была похожа на маленькую фарфоровую куклу.Гарсиа негромко окликнул Эрин и попросил убрать пистолет. Она указала на окно второго этажа.– В спальне горит свет.– А не могли вы сами оставить его зажженным?– Нет, это исключено, – ответила Эрин. Она уже давно привыкла перед уходом из дому выключать и проверять все электроприборы. Ведь на счетах за электричество можно разориться.Эрин и Гарсиа внимательно всматривались в освещенное окно – не мелькнет ли на занавеске чья-нибудь тень. Но ничто не двигалось за наполовину задернутыми шторами.– Дайте мне ключ, – скомандовал Гарсиа.– Наверное, там открыто.– И пистолет, пожалуйста.Эрин передала ему ключи и свой пистолет тридцать второго калибра.– Он на предохранителе, – предупредила она.– Спасибо. Если что, гудите.Входная дверь оказалась запертой. Детектив осторожно открыл ее и вошел в дом. В течение нескольких бесконечных мгновений ничего не происходило: Эла Гарсиа словно поглотила темнота. Эрин до боли в глазах вглядывалась в окна, приложила ладонь к уху, прислушиваясь – не раздастся ли приглушенный выстрел, но единственным звуком, который она слышала, было тихое дыхание Анджелы на заднем сиденье. Наконец осветилось еще одно окно, за ним другое, как будто Гарсиа переходил из комнаты в комнату, зажигая свет. Потом его плотная фигура обрисовалась в дверном проеме; он махнул рукой Эрин – можно заходить.В доме не было видно никаких следов вторжения. Гарсиа прошел вместе с Эрин и Анджелой по всем помещениям – кухне, гостиной, спальням на втором этаже. Все, казалось, находилось на своих местах, ничего не пропало.«Значит, это я сама, – подумала Эрин. – Забыла погасить свет».– Это все ваши вещи? – спросил Гарсиа.– Да. Мы с Анджи путешествуем налегке. – Присутствие в ее спальне постороннего человека – притом детектива – вызывало у нее странное ощущение. Она заметила, что Гарсиа улыбнулся, увидев на стене плакаты с изображениями рок-звезд. – Я как раз коплю на Ван Гога, – усмехнулась она.– Да нет, мне нравится, – мягко ответил Гарсиа.Анджи побежала вниз и вскоре вернулась, неся карандашный рисунок.– Это я сама нарисовала, – гордо сообщила она, вручая его Гарсиа.– Какая красивая собачка!– Это не собачка, это волк... волчиха, – поправилась девочка. – Она живет у моей тети Риты. Видишь, – она провела по картинке пальчиком, – какой у нее пушистый хвост? А вот тут, под деревом, ее маленькие волченята.– Правильно, – согласился детектив, – это волки. Сразу видно.Эрин взяла из его рук рисунок.– Это вполне в духе семейства Дэррелла. Пойду приму аспирин.Меньше всего она ожидала обнаружить следы вторжения в ванной комнате. Достав из аптечки флакончик «Эдвилса», она взяла три таблетки и протянула руку к крану, чтобы налить стакан воды. Взглянув при этом в зеркало над раковиной, она вдруг ощутила, что что-то в ванной не так, как всегда. И, обернувшись, поняла, что именно.– О Господи, – вырвалось у нее. Она почувствовала, как по спине вдоль позвоночника пробежали мурашки.Вошел Гарсиа. Эрин попросила его взглянуть на занавеску, откинутую так, что вся ванна оставалась на виду.– Это не вы оставили ее так?– Я никогда этого не делаю.Анджела проскользнула между ног взрослых.– Это из-за плесени, – авторитетно заявила она, глядя снизу вверх на детектива.– Да, – подтвердила Эрин. Занавеска покрывается плесенью, если не расправлять ее как следует, а сдвигать всю в один угол.Гарсиа улыбнулся.– Век живи – век учись. Я как-то не задумывался об этом.Эрин приготовила для Анджи стакан молока с шоколадом и уложила ее спать. Потом она и Гарсиа вместе осмотрели аптечку, туалет, шкафы, тумбочки. Эрин не обнаружила ни одной пропажи – к вещам, казалось, даже и не прикасалась чужая рука. И все же Эрин была уверена, что кто-то побывал здесь.Побывал в ее доме. Конечно, это не Дэррелл Грант. Уж после него-то следов осталось бы сколько угодно. Его непомерное самолюбие не позволило бы ему прийти и уйти незамеченным. Нет, Дэррелл непременно вытворил бы что-нибудь, да еще на самом видном месте.Эрин присела на край ванны и в раздумье водила пальцем по занавеске, словно в ее рисунке был зашифрован ответ.– Странно, непонятно, – сказал Гарсиа. – Это не обычный грабитель-домушник.– Я не могу снова переезжать, – беспомощно проговорила Эрин. – Просто не могу. У меня нет ни сил, ни денег.Гарсиа оперся на раковину. Ему до смерти хотелось закурить сигару.– Интересно, что ему было надо, – сказал он.– Хватит поисков, – тихо произнесла Эрин. – Я слишком устала.– Ну, еще одна попытка, – подбодрил ее Гарсиа. – У меня появилась идея, которая, пожалуй, может нам помочь. Расскажите-ка мне подробно, что вы обычно делаете, когда собираетесь на работу.– Прошу вас, – почти взмолилась Эрин, глядя на него снизу вверх.– Я говорю вполне серьезно. Ведь человек, вставая по утрам, всегда проделывает одно и то же. Расскажите мне, что обычно делаете вы.– Ну чищу зубы...– Нет, со всеми подробностями, от начала до конца.У Эрин не было сил возражать.– Сначала, – послушно начала она, – я принимаю душ, потом причесываюсь, потом брею ноги. Потом привожу в порядок ногти... Подождите, подождите...Она впилась взглядом в подоконник, где держала свои купальные принадлежности.– Господи, это же... это же... Теперь я знаю, чего тут не хватает. – Она поднялась на ноги, ее била крупная дрожь. – Анджела не может оставаться здесь. Даже на эту ночь!Гарсиа обнял ее за плечи.– Что они унесли?– Вы не поверите... ни за что не поверите, – шепотом выговорила Эрин. – Мне и самой не верится... Глава 21 Конгрессмен Дэвид Дилбек лежал на кровати. На голове у него была черная ковбойская шляпа, вокруг талии обернуто белое махровое полотенце, на ногах – зеленые сапоги из кожи ящерицы. Шрам от операции у него на груди в ультрафиолетовом свете пульсировал, подобно большому червю.– Чем это ты тут занимаешься? – спросил Эрб Крэндэлл.– Создаю себе настроение. – Дилбек открыл глаза. – Ты достал то, что я просил?– Достал, достал. Где твоя половина?– В Эфиопии, по приглашению ЮНИСЕФ. Потом поедет в Париж, а потом, возможно, в Милан. Как тебе нравятся эти лампы?– Напоминают о неприятных вещах.– Это Пьер их где-то нашел. Покажи мне, что ты принес, Эрб.Крендэлл, осторожно ступая, вошел в полосу пурпурного света и приблизился к кровати.– Эй, – воскликнул он, подойдя поближе, – что это ты с собой сотворил?Конгрессмен носовыми платками привязал себе обе ноги и одну руку к колонкам кровати. Его бледные ноги выше сапог блестели, будто покрытые лаком.– Вазелин, – объяснил Дилбек. – Сначала я разогрел его в микроволновке – температура та же, что и для соусов. – И, видя недовольное выражение лица Крэндэлла, добавил: – Вот что получается, когда ты не даешь мне поехать куда-нибудь поразвлечься.– Дэвид, – вздохнул Крэндэлл, – ты пил? Только не ври.– Ни капли, друг мой.«Значит, у него и правда крыша поехала, – подумал Крэндэлл, – и дело все хуже и хуже. Интересно, что сказал бы председатель демократической партии Флориды, если бы вдруг оказался здесь и увидел достопочтенного конгрессмена Дилбека в таком виде».Дилбек протянул свободную руку.– Ну, давай же. Я ждал всю ночь.Крэндэлл уронил то, что украл из квартиры танцовщицы, в раскрытую ладонь Дилбека. Конгрессмен дергался и извивался на постели, рассматривая это запретное сокровище – розовую безопасную бритву.– Это правда ее?– Само собой. Из ее собственной ванной, – равнодушно ответил Крэндэлл.Дилбек поворачивал бритву то в одну, то в другую сторону, разглядывая во всех подробностях.– Держу пари, что она пользовалась ею сегодня утром, – вздрагивающим от возбуждения голосом проговорил он.– Не знаю.– Но вот же тут волоски! Я их вижу!– Осторожнее, Дэви, – предостерег его Крэндэлл. Не хватало еще, чтобы этот идиот в порыве восторга полоснул этой бритвой себе по венам.Грудь Дилбека тяжело вздымалась и опускалась.– Эрб, что ты думаешь о Гарте Бруксе?– А-а, так это его ты сейчас из себя изображаешь?Дилбек мечтательно улыбнулся.– Мои сапоги полны вазелина.«Ну, хватит, – подумал Крэндэлл. – С меня хватит». Он извлек из кармана одно из орудий, которыми воспользовался, чтобы проникнуть в дом Эрин, – маленькую отвертку – и приставил ее к шее Дилбека. Конгрессмен слегка удивился, но не особенно испугался.Крэндэлл надавил на отвертку с такой силой, что ее широкая часть исчезла в складках дряблой шеи Дилбека.– Сейчас я разом избавлю от проблем нас обоих, – угрожающе произнес он.– Прошу тебя, Эрб! Я же никому не делаю плохо.– Ты полоумный маньяк, – прошипел Крэндэлл.Дилбек забеспокоился.– Перестань, Эрб! Что за шутки, в самом деле?– Я занялся политикой не для того, чтобы сводничать и красть ради чокнутых извращенцев вроде тебя! Хочешь – верь, хочешь – не верь, но в свое время у меня были идеалы.Говоря это, Крэндэлл несколько романтизировал свое прошлое: идеалы всегда значили для него куда меньше, чем инстинкты. В политику его привело просто на редкость удачное стечение обстоятельств. Уотергейт резко изменил положение в пользу демократов, и Крэндэлл, взвесив все, решил, что есть прямой смысл положить свою верность к их ногам. Он выбирал не между добром и злом, а между победой и проигрышем. Временами ход событий внушал ему некоторые сомнения в правильности сделанного выбора, но еще никогда его приверженность демократам не подвергалась столь тяжким испытаниям.– Знаешь, что? – продолжал Крэндэлл, обращаясь к распростертому на кровати, да еще и привязанному к ней конгрессмену. – Даже этот психопат Никсон не позволил бы себе вытворять такое.– А может, как раз наоборот – он лучше справлялся бы со своими президентскими обязанностями, – безмятежно ответил Дилбек, поднимая свои тронутые сединой брови. – Ты никогда не задумывался над этим?Безнадежно махнув рукой, Крэндэлл убрал отвертку.– Вот и молодец, – облегченно вздохнул Дилбек.– Через час приедет Молди. Если бы я прикончил тебя, у меня не было бы времени привести все в порядок.Дилбек снова принялся разглядывать доставленное Крэндэллом сокровище – со всех сторон и под всеми возможными углами, как рассматривают редкостный драгоценный камень.– Как ее зовут? – спросил он.– Эрин.– Прекрасное имя! Наверняка она ирландка. А фамилия?– Фамилия не имеет значения.– Да ну же, Эрб! Я не буду сам разыскивать ее, честное слово.Крэндэлл направился в двери.– Мне нужно выпить, – бросил он через плечо – Кстати, если тебе это интересно: ты выглядишь абсолютным идиотом.Конгрессмен не обратил никакого внимания на этот комплимент.– Эрб, – позвал он, – окажи мне еще одну маленькую услугу.– Догадываюсь, – усмехнулся Крэндэлл. – Привязать тебе и вторую руку?Дилбек хихикнул.– Да нет, этого как раз не нужно.– Что же тогда?Дилбек мечтательно улыбнулся, подбрасывая на ладони розовую бритву.– Я хочу, чтобы ты побрил меня, Эрб. Всего, понимаешь?Он не заметил взгляда ненависти и отвращения, брошенного на него выскочившим из комнаты Крэндэллом. * * * Дэвид Лейн Дилбек был единственным сыном Чака Дилбека, по прозвищу Белобрысый Чак, в свое время самого крупного в графствах Дейд, Броуорд и Монро специалиста по очистке уборных. На заре южнофлоридского бума, пока еще не была построена система канализации, почти каждая семья справляла свои большие и малые нужды в деревянных будочках, установленных на задних дворах. Металлические резервуары, составлявшие главную часть этих отхожих мест, являлись жизненно важным компонентом всякого среднего хозяйства, и иметь их скоро стало вопросом престижа. Не было мужчины – главы семьи, – которого бы мысль о том, что его резервуар может переполниться, не страшила в той же степени, в какой страшила мысль об урагане или о внезапном сердечном приступе. Поэтому эти подземные емкости волей-неволей приходилось регулярно опорожнять. Конкуренция была невелика, поскольку малоприятное это занятие особым почетом, разумеется, не пользовалось, и выдерживали его только самые упорные.Дилбек-старший оказался самым упорным из всех. Даже годы спустя после того, как проржавела и пришла в негодность большая часть южнофлоридских резервуаров, его имя все еще звучало достаточно весомо. Дилбек-младший ни разу в жизни не занимался очисткой уборных, мотивируя это аллергией на фекалии. Однако он довольно рано сообразил, насколько выгодно иметь такого известного отца. В пятьдесят шестом году, в возрасте двадцати четырех лет, он без долгих колебаний выставил свою кандидатуру на выборы в городской совет Хайэйли. Многие из жителей города всю жизнь пользовались услугами Чака Дилбека и потому были рады поддержать честолюбивые амбиции его сына. Система канализации находилась еще на стадии строительства, поэтому, ввиду важности поддержания хороших отношений с Белобрысым Чаком, сотни владельцев «гигиенических резервуаров» охотно оказали содействие его сыну в первой политической кампании, каковую тот и выиграл без особых проблем.Даже по флоридским стандартам Хайэйли всегда был – и остается по сей день – городом прямо-таки невероятного разгула коррупции. Для членов городского совета самым легким способом обогащения являлось улаживание вопросов, связанных с приобретением права собственности на землю, за которое они получали щедрые выражения благодарности в виде наличных, недвижимости и других ценностей. Дэвиду Дилбеку повезло: в пору его членства в совете свободной земли еще было сколько угодно. Его трижды переизбирали, и он весьма плодотворно провел эти годы, прислушиваясь, присматриваясь, набираясь опыта и удачно избегая отзыва. Он научился выколачивать взятки и, перебравшись в Таллахасси в качестве младшего члена сената штата, прихватил с собой это искусство.Атмосфера флоридской столицы оказалась совсем иной, ритм жизни – быстрее. Коррупция тут являлась как бы одним из непременных элементов хороших отношений между людьми и имела богатые традиции; ставки, разумеется, также были выше. Вокруг кишмя кишели настырные репортеры, поэтому законодателям приходилось проявлять мудрость и соблюдать конспирацию. Дэвид Дилбек крепко поработал над собой, учась джентльменской манере вести себя, говорить, пить и одеваться. В сенате было полным-полно неотесанных деревенских выскочек, корчивших из себя джентльменов, но им с трудом удавалось соблюдать необходимый декор, и ошибки обходились им дорого. Дилбек, напротив, адаптировался в новой для себя среде довольно быстро и вскоре уже перенимал опыт у некоторых из самых выдающихся жуликов Флориды. В результате обычные выражения благодарности не заставили себя ждать.Там, в Таллахасси, он впервые узнал, что некоторым женщинам особенно нравятся политики и что они охотно сближаются с ними. Дилбек приобретал это приятное знание от раза к разу, постепенно, и каждая новая победа распаляла его все больше. Он всегда рассчитывал и предвкушал, что общественная деятельность принесет ему богатство, но ему даже в голову не приходило, что она имеет еще и эту приятную сторону. За восемь лет он свел знакомство с самыми разными людьми, чтобы в конце концов, следуя милой южной традиции, жениться, на пышнотелой, полудевственной дочери богатого производителя фосфатных удобрений. Памела Рэндл Дилбек редко снисходила до того, чтобы делить постель со своим супругом: ее куда больше интересовали мода и светская жизнь. Дилбек поощрял ее любовь к путешествиям.К середине семидесятых карьера Дилбека что-то забуксовала на уровне правительства штата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52