Целый час он наблюдал в бинокль, как Эрин возится у стиральной машины; потом она перешла к центрифуге. Когда она закончила и ушла, человек торопливым шагом пересек улицу и толкнул дверь прачечной, думая при этом: «Ничего более идиотского я в жизни не делал».Конгрессмен Дилбек, что называется, уперся рогом в стену.– Эрб, – сказал он, потрясая в воздухе фотографией стриптизерши, – я хочу ее.– Не надо, – отозвался Эрб Крэндэлл.– Я никогда не испытывал ничего подобного.– Испытывал, испытывал.– Я хочу ее – во всех самых восхитительных смыслах, в каких только мужчина может хотеть женщину.– Дай мне хоть чуточку передохнуть, – взмолился Крэндэлл.– Если ты не поможешь мне найти ее, я сделаю это сам.– После выборов.– Я не могу ждать так долго! – воскликнул Дилбек. – Она нужна мне сейчас же. Я просто с ума схожу!– Прости, – ответил Крэндэлл. – У меня инструкции.Они находились в купе первого класса скорого поезда «Дельта флайт», за день покрывающего расстояние между Майами и Далласом: конгрессмен Дилбек должен был присутствовать на каком-то идиотском приеме в честь Типа О'Нила. Дилбек метался по просторному купе, прижимая к груди фотографию, сделанную в «И хочется, и можется». Он был не в силах ни помолчать, ни усидеть на месте.– Ты видел этот снимок? – не унимался он. – Как ты ее находишь?– Весьма привлекательной, – ответил Крэндэлл.– Я хочу разыскать ее и предложить ей работу в моей команде.– Давай позавтракаем, – не слушал его Крэндэлл.Остальные пассажиры, ехавшие в купе, уже начали недовольно перешептываться. Когда Дилбек в очередной раз оказался на расстоянии протянутой руки от Крэндэлла, тот выхватил у него опасную фотографию, сунул ее в журнал, а журнал – в свой «дипломат».Вскоре Дилбек выбился из сил и наконец уселся.– Эрб, – сказал он проникновенно, поворачиваясь к своему верному оруженосцу, – я не смогу выиграть избирательную кампанию без нее. Ведь она все время передо мной – во сне и наяву.– Ясно. А знаешь, кого вижу я перед собой во сне я наяву? Малкольма Дж. Молдовски.– Я должен все знать о ней, Эрб. Понимаешь? Все!– Мы даже не знаем, как ее зовут, – солгал Крэндэлл.– Ну, так узнай, черт побери! Узнай все! – Глаза Дилбека так и горели. – Она не такая, как другие, Эрб.– Само собой. Я могу подтвердить это, даже просто глядя на фотографию. На минутку я даже подумал, что это Джули Эндрюс, танцующая где-нибудь в Альпах. Разница только в том, что эта была совсем голая, да еще между ног у нее торчала чья-то физиономия.Конгрессмен сжал руку Крэндэлла.– О Господи, Эрб, я просто свихнулся на этой женщине – безнадежно свихнулся.«Ты прав, приятель, – подумал про себя Крэндэлл. – Насчет „безнадежно“ – это ты прав»– Ешь омлет, – сказал он вслух.– Ты говоришь, после выборов?– Да.– Может, я и смог бы выдержать, Эрб. Может, смог бы, если бы у меня было что-нибудь от нее. Это придало бы мне сил!– Потише! – цыкнул на конгрессмена Крэндэлл. – Посмотрим, может, удастся что-нибудь сделать.Дилбек снова вцепился в его руку:– Нет, не что попало! Я не хочу никаких подвязок, трусиков или чашечек от бюстгальтера.– А что же тогда?Он не поверил своим ушам, услышав ответ Дилбека.– Ты и правда свихнулся, – сказал он.– Но подумай, Эрб, разве кому-нибудь станет хуже, оттого что это будет у меня? Я прошу вполне серьезно.Вследствие этого разговора Эрб Крэндэлл и оказался в прачечной-автомате, где занялся довольно странным, на посторонний взгляд, делом: выщипыванием из фильтра центрифуги застрявших в нем волоконец. Из фильтра именно той центрифуги, на которой отжимала свое выстиранное белье прекрасная стриптизерша. Собрав щепотку розовых ворсинок, он старательно завернул ее в носовой платок и, заметив, что какая-то женщина озадаченно и подозрительно уставилась на него поверх стопки выглаженного белья, быстрым движением отвернул лацкан пиджака и показал ей значок ФБР, который всегда держал под рукой на случай разных непредвиденных оказий.Когда Крэндэлл вошел в дом, Дилбек встретил его чуть ли не на пороге. Его волосы были причесаны, как для выступления по телевидению, щеки свежевыбриты. Сложив ладони лодочкой, он благоговейно принял доставленное Крэндэллом сокровище.– О Господи, – выговорил он. – Ты все-таки сделал это! – После чего удалился в свою личную ванную комнату и долго не появлялся.Крэндэлл запер входную дверь и пошел в маленький кабинет, где лег на тахту, включил на всю катушку телевизор и как следует наглотался джина. Потом он закрыл глаза и постарался вспомнить, когда в последний раз политические дела доставляли ему удовольствие. Глава 19 Шэд позвонил сержанту Элу Гарсиа и сказал, что настало время поговорить. В полдень, подобрав его на улице, Гарсиа направил машину к выезду из города, на запад, по новому шоссе, соединяющему несколько штатов, и Шэд удивился про себя, куда это они едут. Он рассказал детективу о плане Мордекая порастрясти денежки конгрессмена Дилбека или тех, кто стоит за его спиной. Узнав о существовании фотографии, Гарсиа потребовал все возможные подробности.– Кто там еще, кроме Дилбека?– Тот парень, которого он мордовал, я и Эрин.– Где оригинал?– Это цветной слайд. Он у адвоката. Где он держит его, не знаю – возможно, в сейфе какого-нибудь банка, но какого, тоже не знаю. И секретарша не в курсе.Гарсиа стал расспрашивать о Мордекае. Как, когда и где познакомился с ним Шэд? Что он собой представляет? Шэд выложил все как есть, начав с истории с тараканом. Детектив усмехнулся, узнав о судьбе, постигшей злосчастного таракана, но в остальном выслушал очень серьезно, а когда Шэд закончил, спросил:– Значит, ты считаешь, что адвокат решил пошантажировать Дилбека с помощью копии этого снимка?– Во всяком случае, так он мне сказал.– И обещал отстегнуть тебе что-нибудь от этих денег?– Да Потому что я – очевидец.– И потому, что он провалил тебе дело с тараканом.– Мать его, – буркнул Шэд и сплюнул в окно.– Теперь он куда-то задевался, и это начало тебя беспокоить. Наверное, ты думаешь, что с этим твоим адвокатом случилось то же самое, что с беднягой Джерри Киллианом. И что следующим можешь оказаться ты.Шэд мотнул головой.– Я не о себе беспокоюсь.– И я тоже. Речь идет о твоей приятельнице-стриптизерше.– О моей приятельнице-танцовщице, – сурово уточнил Шэд.– Вот-вот. Она хороший человек.Шэд помолчал, потом произнес, не глядя на детектива.– Она-таки заполучила назад свою девчушку. Так что все еще серьезнее.– Понимаю, – коротко отозвался Гарсиа.Они подъехали к развязке, где пересекались несколько магистралей. Гарсиа повернул на север по федеральному шоссе номер 27, и вскоре по обеим сторонам не стало видно ничего, кроме воды и травы.– Куда это мы, черт побери? – поинтересовался Шэд.– В чудесный городок Бель-Глейд. Сигару хочешь?– Хочу.Элу Гарсиа это понравилось. Оба закурили, и салон машины наполнился душистым дымом. Детектив опустил стекло окошек.– Ну и как? – спросил он.– Нормально.– Эй, chico, да ты затягиваешься!– Угу. Мне нравится.– Да это ведь жжет, как в преисподней!– Может быть. Мне как-то без разницы. У меня, как говорят разные умники, высокий порог чувствительности.Миль десять они катили молча, занятые каждый своей сигарой. Наконец Гарсиа заговорил:– Ну, и как тебе работается в твоем стрип-баре?Шэд выпустил огромный клуб дыма.– Да ничего. Через некоторое время уже просто ничего не замечаешь.– Да брось ты!– Нет, серьезно. Я уже дошел до того, что начинаю заводиться, когда вижу их одетыми. Такое случается, когда слишком долго работаешь в таком месте.– А я знаю парней, которые готовы хоть на мокруху, лишь бы заполучить работу, как твоя, – усмехнулся Гарсиа.– Да хоть завтра. Вертеться целый день среди голых баб – в этом нет ничего хорошего. Через некоторое время просто перестаешь обращать внимание: ну, буфера, ну, задница – ну и что? Это все равно что работать где-нибудь на конвейере и собирать «феррари»: через некоторое время – очень скоро – тебе уже все до лампочки. Ну, машины и машины. Не знаю, понятно ли.– Понятно, понятно. В конце концов все надоедает.– Вот-вот, – подтвердил Шэд, прикусывая свою сигару. – А когда уже и бабы надоедают, значит, надо срочно искать себе другую работу.– Я отлично понимаю, что ты чувствуешь. – Гарсиа ткнул большим пальцем через плечо. – Угадай-ка, что у меня там, в багажнике? Переносной холодильник «Иглу». А теперь угадай, что в нем лежит. – И, сделав небольшую паузу, закончил: – Голова. Человеческая голова.Шэд швырнул сигару за окно и вытер губы рукавом камуфляжной куртки.– Я вполне серьезно, – продолжал Эл Гарсиа. – Это бывшая собственность некоего Франсиско Гойо, ныне покойного. Ты не поверишь, сколько бензина я извел, пока собрал его вместе. Этого сукина сына разделали на добрую дюжину кусков, какой побольше, какой поменьше.– А почему его башка в холодильнике? – выговорил все еще не совсем пришедший в себя Шэд.– Чтобы не воняла тут, в машине.– Да нет, я не об этом.Детектив объяснил, что голову этим утром случайно обнаружил на Ки-Бискейн какой-то спортсмен-любитель, занимавшийся виндсерфингом.– Я должен по дороге домой забросить ее в морг, – закончил он. – У них там полный холодильник сеньора Гойо.– Черт побери, – серьезно произнес Шэд.– Но я знаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что все надоедает. То же самое дерьмо изо дня в день. – Гарсиа стряхнул в окно пепел со своей сигары. – Значит, ты собираешься уйти?– Черт побери, – повторил Шэд.Гарсиа подъехал прямо к бель-глейдской почте. Попросив Шэда подождать в машине, чтобы не напугать окружающих, он прошел внутрь, показал свой полицейский значок и поинтересовался номером абонентского ящика, указанным тремя таинственными ямайцами в регистрационной книге мотеля «Флайтпас». Служащая, красивая женщина с пышными пепельными волосами, сказала, что ящик под этим номером действительно принадлежит мистеру Джону Райли, но что мистер Райли уже полгода не забирал свою почту, и по весьма уважительной причине: он умер.– Что ж, мне очень жаль, – сказал Гарсиа.– Тогда вы в меньшинстве, – ответила служащая.– А мог бы кто-нибудь рассказать мне о нем? – спросил детектив.– Да кто угодно. Райли командовал рубщиками тростника на плантациях Рохо. Постоянно им недоплачивал, и все они об этом знали. Так вот, однажды утром он попал под автобус, в котором ехали рабочие-мигранты. – Служащая сделала паузу. – По свидетельству дорожного патруля, это был несчастный случай.– А может быть, и нет, – проговорил Гарсиа.– Лично я думаю, что это вмешался сам Господь Бог, – ответила женщина. – Райли был нехорошим человеком. А плохие вещи случаются именно с плохими людьми.– Так значит, это произошло полгода назад?– Если не больше. И, знаете, рубщики до сих пор поминают его недобрым словом.– А не ругает ли его кто-нибудь больше других? – полюбопытствовал Гарсиа.– Не знаю. Я как-то не прислушивалась.– Может, у кого-нибудь из этих людей были особые причины ненавидеть Райли? Я имею в виду, помимо того, что он обкрадывал их.Служащая даже улыбнулась.– Им вполне хватало и этой причины, так что других, думаю, не требовалось. Она начала сортировать почту, раскладывая письма аккуратными стопками. На многих из них виднелись иностранные марки, адреса выведены крупными каракулями: ведь Бель-Глейд – город мигрантов. – Похоже, вас интересует кто-то конкретно, – полувопросительно, полуутвердительно добавила женщина.– Вы сейчас будете смеяться, – усмехнулся Гарсиа, – но вы угадали: меня интересует тройка ямайцев.– О Боже!– Я же сказал, что вы будете смеяться.– Но вся команда Райли состояла сплошь из ямайцев.– Так я и думал, – кивнул Гарсиа. – И все они ненавидели его, верно?– Ненавидели – это еще мягко сказано.Вернувшись в машину, Гарсиа спросил Шэда, не хочет ли он прокатиться до Клуистона – взглянуть на сахарный завод.– Да мне как-то ни к чему, – последовал ответ.– Но это поможет нам разобраться во всей этой истории, – настаивал Гарсиа.– Лучше давай сэкономим бензин, а ты мне все расскажешь по дороге обратно в Лодердейл.– Ты что, спешишь?У Шэда набухла шея.– Я-то не спешу. Просто там, в холодильнике, валяется эта распроклятая кубинская башка.– Сеньор Гойо был не кубинцем, а панамцем.– О Господи, – пробормотал Шэд.На самую середину дороги выскочил кролик. Гарсиа осторожно объехал его.– Этот конгрессмен, – сказал он, – душой и телом продался сахарным компаниям. Им нужно, чтобы он сидел в Вашингтоне и улаживал все их дела. Так что, когда какой-нибудь Киллиан начинает гнать волну и угрожать шантажом, парни этих сахарных деятелей начинают дергаться. Улавливаешь?Шэд ткнул пальцем вперед.– Там копы с радаром.Гарсиа ухмыльнулся.– Напугал! Я же сам коп, ты что, забыл? – И, не сбавляя скорости, промчался мимо поста, только мигнув фарами. – А ты, похоже, даже не слушаешь меня, – прибавил он.– Слушаю. Большой сахар и его деньги, – кратко ответил Шэд.– Ну так вот, Киллиан начинает свою игру, и, скорее всего, парням Дилбека становится не по себе. Ничего себе шуточки, думают они: утрясти какое-то дело с опекой, нажать на судью... Нам все это ни к чему, и этот чокнутый тоже. И вот тогда кто-то – не сам Дилбек, а кто-нибудь из его ближайшего окружения – звонит кое-куда по телефону.– И чокнутый приказывает долго жить.– Вот именно. На сцену выходят трое рубщиков тростника, здоровенные парни, которые тихо и незаметно разделываются с Киллианом, – вероятно, предварительно увезя его из дому.– Откуда ты знаешь, что они рубщики тростника?– По шрамам. У них все ноги в шрамах. Даже опытные рубщики, когда машут своими чертовыми мачете, частенько попадают себе по ногам. Как бы то ни было, они привозят Киллиана в дешевый мотель и – такая милая шуточка – регистрируют под именем одного негодяя, который командовал ими на плантациях, а потом ни с того ни с сего попал под автобус. В мотеле они топят Киллиана в ванне, потом замораживают...– Не надо, – перебил его Шэд. – С меня хватит и того, что у тебя в багажнике.– Да нет... – Гарсиа махнул рукой с зажатым в ней погасшим окурком сигары. – Там все было совсем по-другому. Но, в общем, они его заморозили и отвезли прямиком в Миссулу, штат Монтана. А может, они воспользовались самолетом Рохо. Кто знает?– А почему в Монтану?– Потому что там Киллиан обычно проводил отпуск – ловил форель. Все подстроили так, чтобы было похоже на обыкновенный несчастный случай: ловил-ловил человек рыбку, да и утонул.Впервые за все время губы Шэда разжались для улыбки. Колоссальный блестящий купол его головы дрогнул, и Гарсиа услышал, как его спутник проглотил смешок.– Что это ты?– Да так – представил себе, как трое ямайцев разъезжают по Монтане.– Да, картинка ничего себе.– Ямайские парни в роли ковбоев – Господи помилуй!– Во всяком случае, – заключил Гарсиа, – нервы у этих ребят что надо. На кого бы они ни работали.– Тебе не удастся их сцапать.– Это уж точно.– Никогда, гоняйся хоть миллион лет.– Я уверен, что они уже давно убрались к себе в Кингстон, – сказал Гарсиа. – Или их тоже убрали.На приборном щитке загорелась красная лампочка, предупреждая о перегреве мотора. Гарсиа съехал на обочину шоссе, вышел, поднял капот и заглянул внутрь. Неполадок вроде не было, радиатор тоже не протекал. – Наверное, провода, – пробормотал детектив и захлопнул крышку капота.Шэд за это время успел выбраться из машины и уйти довольно далеко. Эл Гарсиа обнаружил его ярдах в сорока от «каприса», углубившимся на три борозды в поле сахарного тростника.– Вот, значит, какой бывает сахар, – сказал Шэд, увидев Гарсиа.Огромный голубоватый слепень опустился на его сиявшую под солнцем макушку. Насекомое было таких размеров, что походило на татуировку.Гарсиа с треском отломил стебель тростника и понюхал его.– Неплохой бизнес делают эти подонки! Воды у них столько, сколько надо, и практически даром. На время уборки урожая приезжает почти бесплатная рабочая сила – считай, рабы. А потом они продают свой сахар по бешеным ценам – благодаря многоуважаемому конгрессу Соединенных Штатов. А когда все сделано, им дозволяется спускать отходы и прочее дерьмо прямо в Эверглейдс.Его слова произвели впечатление на Шэда.– Страна великих возможностей, – произнес он, ковыряя носком ботинка жирную черную землю.– Миллионы и миллионы долларов, – сказал Гарсиа. – Киллиан даже понятия не имел, на кого он полез. Да и этот твой адвокат тоже.Они снова сели в машину. Шэд отказался от второй сигары. Слепень так и продолжал сидеть у него на макушке, и Гарсиа движением руки смахнул его. Миль через пять Шэд прервал молчание:– Ну, ладно. Но ты-то с какого боку припека во всем этом деле? При чем здесь Майами?Детектив невесело усмехнулся.– Графство Дейд – это округ, который Дилбек представляет в конгрессе. Это самое большее, что я могу сделать.– Жаль, – отозвался Шэд.– Похоже, больше никому нет до этого дела. А тут имеет место убийство, и я не могу спустить его на тормозах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52