— Готово! — весело сообщила девочка. — Я тебя из окна увидела. Долго ждешь?— Совсем недолго, — ответила Лиза, — даже замерзнуть не успела.Катя взяла ее под руку, и они медленно пошли по тротуару к переходу на другую сторону улицу. Лиза намеренно не спешила, потому что Катя еще неуверенно наступала на больную ногу, а снег в городе почти не убирали, и он намерзал ледяной горбушкой на тротуарах и пешеходных дорожках.— Дикая Лиза! Дикая Лиза! — неожиданно из дыры в заборе навстречу им выскочили трое мальчишек. На вид им было лет одиннадцать-двенадцать, самый зловредный возраст. Они прыгали, кривлялись, высовывали языки. — Дикая Лиза! С ветки спрыгнула! Дикая Лиза!Увидев, что Лиза с Катей остановилась, мальчишки бросились со всех ног к автобусной остановке. Толпившиеся на ней люди дружно повернули головы в их сторону.— Сволочи! — Катя рванулась следом за мальчишками, но поскользнулась и чуть не упала. Лиза вовремя подхватила ее под руку.— Тихо! — сказала она. — Не обращай внимания. Я уже привыкла. Раньше было хуже. А это шпана, они только кулаки понимают.Мальчишки, отбежав на безопасное расстояние, остановились, и, приплясывая, опять принялись корчить рожи и выкрикивать:— Дикая горилла съела крокодила! Обезьяна! Обезьяна! Дикая обезьяна!На остановке с любопытством наблюдали за происходящим, с холодным, злорадным любопытством. Не нашлось ни одной сердобольной души, ни одной сочувствующей бабули, кто бы одернул малолетних негодяев, прикрикнул на них, пригрозил… Все просто стояли и смотрели, ждали, как поведет себя эта странная женщина, которая в открытую прогуливается по городу в компании дочери директора комплекса.— Я их убью! — процедила сквозь зубы Катя. — Смотри, пялятся! Цирк устроили!— Успокойся, — уже не попросила, а приказала Лиза. — Пацанам скоро надоест кривляться. Сделаем вид, что мы их не замечаем. Нельзя устраивать драку и собирать толпу, чтобы после на тебя пальцем показывали! Учти, через пятнадцать минут об этом сообщат твоему отцу. Ты хочешь, чтобы нам запретили гулять по улицам?— Не хочу, — буркнула Катя, — но пусть только нога заживет, я им покажу и Дикую Лизу, и гориллу, и крокодила! Они у меня сами обезьянами скакать будут!— Я тебе сказала: плюнь на них! Чем больше ты будешь злиться, тем больше они будут рады, что вывели тебя из себя. Не доставляй радость противнику, тогда быстрее его одолеешь.— Так говорят на Востоке? — Катя лукаво улыбнулась.— Нет, так говорил мой первый тренер Николай Егорович. И знаешь, он был прав. Я это испытала на себе, — улыбнулась в ответ Лиза и прошептала: — Видишь, пацаны поняли, что нам на них наплевать, и сразу приуныли. Представляешь, сколько счастья ты бы им доставила, если бы бросилась в драку. А тетки на остановке пропустили бы нужный автобус…Катя засмеялась и подхватила Лизу под руку.— Пошли быстрее, пока зеленый свет не погас.Они быстро миновали перекресток, не заметив, что кроме зевак на автобусной остановке, за ними наблюдают несколько мужчин. Четверо — в рыжем с шашечками микроавтобусе, двое в черных кожаных куртках — около газетного киоска. Катя и Лиза прошли рядом с ними. Проводив их взглядом, двое у киоска махнули рукой тем, что сидели в «Газели». Дверь приоткрылась, и автомобиль тихо поехал вдоль тротуара вслед за женщиной с девочкой. Лиза и Катя, оживленно болтая, шли по направлению к универмагу. Двое в куртках на ходу заскочили в «Газель». Тот, что сидел рядом с водителем, высокий, горбоносый, с явным кавказским акцентом человек, спросил:— Что? Она?— Она! Волчица! — ответил, слегка отдуваясь один из мужчин в куртке. — Я ее видел, как тебя! Сначала, и вправду, не узнал. Баба и баба! А потом пригляделся! Точно Волчица!— Что ж недолго ей осталось спокойно разгуливать! — усмехнулся тот, кто спрашивал, и уточнил: — Девчонка чья? Морозова?— Морозова, — ответил теперь один из тех, кто оставался в «Газели». — Я же говорил тебе, Зелимхан…— Ничего, надо будет, сто раз повторишь, — ответил Зелимхан Хабиев. — А за то, что Волчицу помогли найти, плачу тебе, Амир, пятьсот долларов. Найдете подходы к Морозову, получите еще пять тысяч на всех, остальное, знаете, стоит гораздо больших денег. Так что не будем терять времени. Аллах акбар!— Аллах акбар! — эхом отозвались его соплеменники.Лиза и Катя скрылись в дверях универмага. Чеченцы проводили их взглядом. Двое в куртках покинули «Газель» и пересели в белую «Тойоту», которую припарковали на стоянке вблизи универмага. А «Газель» с Зелимханом Хабиевым и тремя его приятелями поехала дальше. Бандиты, несомненно, торжествовали. Они никак не ожидали получить столь щедрый подарок, да еще в священный праздник всех мусульман Рамадан. Выйти, так быстро и внезапно на Волчицу! Разумеется, это воля Аллаха! Асланбек Хабиев, десятки погибших боевиков и полевых командиров будут, наконец, отомщены. И предстоящая расправа с Волчицей станет лишь первым звеном в цепочке, не самым важным, конечно, но вполне закономерным. Глава 17 Вечером Лиза и Катя купали Сашу. Как всегда было много визгу, красивых, радужных пузырей, лужи на полу ванной и вымокшая с ног до головы Катя. Малыш забавлялся во всю. Купание всегда было его любимым занятием. Наконец, с ревом, но они вытащили Сашу из ванной, закутали в большое теплое полотенце, с изображенными на нем зайцами и медвежатами, и отнесли в детскую. Лиза насухо обтерла Сашу другим полотенцем, а Катя переодела его. Он несколько угомонился. Осталось напоить его на ночь водичкой и уложить спать. Катя поцеловала брата, пожелала им доброй ночи, и ушла к себе.Лиза осталась одна. Она продолжала держать сына на руках. Глаза его закрывались, но Саша продолжал сонно таращить их и тянуть ее за ночную рубашку: просил грудь. Но она кормила его теперь один раз в день, утром, чтобы не капризничал, а через неделю должна была прекратить подкармливать грудью вовсе. Все это делалось по настоянию Зинаиды Тимофеевны, но Лизе было жаль малыша, и иногда ночью она все же давала ему грудь, чтобы он не разбудил криками весь дом.В комнате горел только ночник, а под ним на столе ее дожидалась новая книга. Она купила ее в универмаге в книжном отделе. Фамилия автора ей ничего не говорила: современных книг она не читала. Но Катя втайне от Зинаиды Тимофеевны зачитывалась подобной литературой и заставила Лизу купить именно эту книгу. Но читать ей не хотелось. Полная луна заглядывала в окно. И Лиза знала, что сегодня долго не заснет. Приближался Новый год, семейный праздник! Она ждала его со страхом, почему-то ей казалось, что тридцать первое декабря и есть тот рубеж, который она никогда не переступит.Именно в этот день накануне Нового года, только семь лет назад она познакомилась с Олегом. Его привезли в госпиталь с осколочным ранением плеча. Он громко ругался и требовал вернуть его в часть, иначе сорвется важная военная операция. Но врач приказал ему не драть глотку, заткнуться и дожидаться операции на плече, иначе он выкинет его к чертям собачьим из палатки на улицу. Госпиталь был полевым, и с ранеными, которые задерживались в нем не больше, чем на пару дней, здесь не слишком церемонилось. Их было слишком много таких же громкоголосых, самонадеянных офицеров, как Олег Варламов, а начальник госпиталя — один, и врачей раз-два и обчелся на всю эту ораву стонущих, матерящихся, только что прооперированных или ждущих своей очереди мужиков.Всех надо было кормить, переодевать, обмывать, помогать справлять нужду, и между делом ухитряться стирать халаты, простыни, полотенца, выбрасывать грязные бинты, вату, сжигать использованные шприцы и мыть баночки из-под майонеза. В них раненые сдавали мочу на анализ… Подремать Лизе удавалось часа четыре от силы пять за сутки, и то урывками, на тюках с грязным бельем или на жесткой кушетке в санпропускнике.Молчаливая, исполнительная, она, если и была в курсе местных, не слишком скрываемых секретов, в интриги никогда не встревала. Но всегда была готова по первому зову, врача или больного, броситься на помощь. Редко кто видел, как она ест, пьет или спит. Ни в одну из тесных компаний она не входила, на междусобойчики ее не приглашали, так как не были уверены, что Лиза сумеет поддержать компанию. С первых дней за ней прочно закрепилось прозвище Волчица, другое просто бы не приклеилось.Больные к ней не приставали, побаивались ее взгляда и тяжелой руки. Как-то два бравых контрактника попробовали подкараулить ее возле походной бани, где она стирала операционные костюмы хирургов. После этого оба надолго забыли об амурах, и с тех пор обходили Лизу стороной. Обязанности прачки она совмещала по просьбе начальника госпиталя, с той же целью: больше заработать и поехать в Нижний Тагил, чтобы отыскать могилу матери. Лиза знала, что ее года два как нет в живых, но отчего она умерла, где похоронена? Это было ей неизвестно, так как в Тагиле она не появлялась лет десять, с тех пор как уехала учиться на ткачиху в Иваново.С Олегом она вступила в контры, как только тот очнулся от наркоза. Что-то не так она подала или объяснила, а для Варламова не было на войне различий: женщина то или мужик. Надел военную форму, значит, выполняй приказы. Одного не учел Олег, вернее, не знал, что в то время Лиза не служила в армии, была вольнонаемной, и ее контракт заканчивался через два месяца…Нельзя сказать, что Лиза пользовалась всеобщим уважением в госпитале, таких, как она, скромных санитарок принято небрежно не замечать, или столь же небрежно заигрывать с ними. Лиза не позволяла ни того, ни другого. Без особого напряжения, она добилась единственного, что не должно было осложнять ее жизнь, и оказалось не слишком утомительным, но весьма полезным для закрепления собственного статуса: с ней считались. И врачи, и медсестры, и больные. Остальных санитаров набирали из солдат срочной службы, и в этой среде она пользовалась бесспорным авторитетом. Поэтому Лизу очень удивило отношение к ней раненого офицера. Первое его замечание она вынесла молча, второе едва стерпела, третье же смахивало на пустую, должную вывести из себя придирку, и она заметила, что он ведет себя, как обожравшийся ишак, громко орет и сильно воняет.Олег на время потерял дар речи. Будь перед ним мужчина, непременно случилась бы драка. Раненное плечо для Варламова было не помехой. Но его оскорбила женщина, даже в ярости он рассмотрел, что она молода и хороша собой. И она добилась, чего хотела. Он заткнулся, на минуту, не больше, но этого хватило, чтобы Лиза перехватила инициативу. После столь оскорбительной тирады, она очень мило предложила Олегу проводить его в перевязочную. И он, удивительное дело, согласился…А ночью на госпиталь напали боевики. В упор расстреляли блокпост, пробили грузовиком ограждение… Полегли бы многие, но Олег очень умело организовал оборону. И они плечом к плечу с Лизой отстреливались от дюжины бандитов, пытавшихся захватить одну из палаток с только что прооперированными ранеными. Во время боя они перекинулись едва ли десятком фраз, но Олег сразу понял, что санитарка способна на большее. На ее счету оказалось восемь боевиков. Все с дырками в переносице. Лиза стреляла без промаха. Она же первой заметила, как два боевика проникли в палатку начальника и вывели его оттуда, заломив ему руки за спину. Они пытались им прикрыться на время отхода, когда поняли, что налет на госпиталь не удался.— Не стреляй! — закричал отчаянно Олег, когда заметил, что Лиза прицелилась в них из автомата. Но она дважды нажала на спусковой крючок. Оба бандита упали, как подкошенные, но рядом с ними на землю повалился начальник госпиталя. Как позже выяснилось, от пережитого волнения.На следующий день Олег уехал долечиваться в Ростов. Он ничего не сказал Лизе, не извинился, не поблагодарил. Варламов никогда не был щедр на комплименты. Только спросил, где она научилась стрелять. А через два месяца приехал за ней в госпиталь. За это время он успел узнать про нее все, что можно, и так как контракт в госпитале заканчивался, вопреки протестам главного хирурга и начальника госпиталя забрал Лизу в свою часть. Через несколько дней она стала полноправным бойцом его подразделения, вскоре прошла курсы снайперов, и пошло-покатилось…На людях Варламов был строг и официален, и никогда не показывал, что испытывает к Лизе теплые чувства. Но после случая с московским штабистом пришел к ней ночью и сообщил, что два месяца как развелся с женой, и хотел бы, чтобы она вышла за него замуж. Это предложение застало Лизу врасплох. Чего скрывать, Олег был красивым мужчиной, сильным, резким, взрывным. Но она никогда не задумывалась о том, что способна кого-то полюбить, выйти замуж, родить, наконец, ребенка… И она ему отказала!Еще полгода, Варламов, уязвленный ее отказом, пытался сломить ее сопротивление. Завоевание шло с переменным успехом, но, наконец, Лиза сдалась. По правде, она влюбилась в него не сразу. С детства она опасалась людей громкоголосых, агрессивных, напористых… У нее немедленно шло отторжение, ведь она на дух не переносила грубиянов, сквернословов и пьяниц. Но что удивительно, в обращении с ней Олег оказался нежным и покладистым, впрочем, позже Лиза поняла, что на самом деле он свирепел лишь при проявлениях тупости и нежелания понимать ситуацию, что свойственно было вышестоящему начальству. В своем же подразделении, в отношении своих бойцов и офицеров, был строг, но справедлив. Любил выпить, но во время операций, продолжайся они хоть месяц, хоть два, не брал в рот ни капли спиртногоПоначалу Лиза никак не могла привыкнуть к ласковым словам и проявлениям нежности. И в постель с ним легла только после того, как они официально оформили свой брак…Возможно, последствия контузии и перенесенный шок сказались как-то на ее эмоциональном восприятии, но Лиза в последнее время вспоминала Олега без прежней боли и чувства безысходности. В тайге ее мысли были заняты тем, как выжить и как уберечь Сашу, в доме Морозова она чувствовала себя в безопасности, но занималась практически тем же — выживанием, в несколько облегченном варианте, но все же выживанием. И на воспоминания о прежней жизни совсем не оставалось времени.Забота о Саше отодвинула на задний план тоску о муже, а вторгшийся в ее жизнь новый мужчина, наполнил ее жизнь новыми ощущениями, абсолютно несовместимыми с тоской и горестными размышлениями. Вернее, она тосковала, и размышляла, и укоряла себя, но все это не было связано с Олегом. Воспоминания о муже расплывались, растворялись, исчезали в прошлом, так исчезает корабль в серой дымке на горизонте. Еще немного жаль, щемит и ноет сердце от предчувствия долгого расставания, но мысли текут уже в другом направлении, и в них нет места прошлому, только настоящее — заботы, дела, проблемы. Конечно, чувство вины не покидало ее. Слишком быстро она забыла Олега. Но разве она виновата в том, что смерть их разлучила? И кто виноват, что встретился на ее пути человек, которого она полюбила?Тут Лиза спохватилась, что сидит с закрытыми глазами, а Саша перестал теребить ее и успокоился. Господи, она не заметила даже, как он уснул. Лиза встала и хотела переложить сына в кроватку, но сделала это неловко, оттого, что затекла рука. Саша выскользнул из ее рук и упал на постельку, отчего проснулся и обиженно захныкал.— Тише, тише! — прошептала ласково Лиза и взяла малыша на руки. — Разбудишь весь дом!Некоторое время она ходила с ним по комнате, убаюкивая и успокаивая. Но малыш капризничал, не хотел в кроватку. Скорее всего, у него резались новые зубы, потому что, когда она дала ему грудь, Саша весьма чувствительно прижал сосок зубками. Но, поев, он не угомонился, продолжал ерзать в кроватке и тянуться к Лизе руками. Не помогали ни колыбельные, которые она ему пела, ни умывание прохладной водичкой. Продолжалось это довольно долго, пока Лиза не стала валиться с ног от усталости. Тогда она решительно разделась, и легла в постель, уложив Сашу рядом с собой. Малыш вновь закапризничал, и Лиза дала ему грудь…Проснулась она, точно от резкого тычка под ребра. Открыла глаза и чуть не вскрикнула от неожиданности. Виталий сидел на стуле рядом с кроватью и пристально ее разглядывал. Лиза села, пытаясь одновременно прикрыть обнаженную при кормлении грудь и натянуть короткую ночную сорочку на бедра.— Что вы здесь делаете? — спросила она сердито, когда привела свой туалет в более-менее целомудренное состояние. — Как вы сюда попали?— Обыкновенно, через дверь, — ответил он спокойно, но глаза смотрели настороженно, словно он опасался, что Лиза набросится на него с кулаками. Поэтому, видно, счел нужным объяснить: — Она была приоткрыта…— Потрудитесь отсюда выйти! — Сказала сердито Лиза. Ей удалось натянуть на себя одеяло, и теперь она чувствовала себя более защищено.— По-моему, мы перешли на «ты», или что-то изменилось? — спросил он тихо и отвел при этом глаза в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30