В ходе голосования и даже на определенном этапе подготовки к нему кандидаты в академики четко делятся на две категории: "шансонетки" - не имеющие шансов быть избранными, и "проходимцы" - очевидность прохождения которых не вызывает сомнений. А для второй категории требовались немалые организаторские способности. Но тут профессор Тернов не сомневался в своем успехе. Он был исключительным проходимцем.
*** Мокрые темные сосны глухо шумели ветвями на весеннем ветру. Семагин глубоко вдохнул аромат хвои и подошел к калиточке в одной из створок ворот. Он нажал кнопку звонка. - Вы к кому? - поинтересовался с той стороны охранник. - Ах да. - Семагин достал из кармана новенький пропуск, развернул и подержал перед глазком. Лязгнул засов. Охранник приоткрыл калитку и впустил полковника, внимательно оглядывая его. Этого сотрудника он видел впервые. Обычно новенькие прибывали с сопровождающим, и постоянный пропуск им выписывали в отделе кадров, являвшемся по совместительству бюро пропусков. Охранник этого человека не помнил. Возможно, привели в прошлую смену. После реорганизации Исследовательского центра появилось много новеньких. Только в охране все осталось без перемен, а это его вполне устраивало- Страж запер калитку и поспешил под защиту стен караульной будки территория ИЦ исправно продувалась ветром, и он не хотел простудиться. Семагин прошел по центральной аллее к главному корпусу ИЦ. Дорожка аккуратно очищалась от снега и представляла собой утрамбованную наледь, покрытую кашей из песка и талой воды. По бокам лежали толстые ноздреватые сугробы. Семагин вошел в вестибюль и направился в отдел кадров, расположенный перед вахтой. Он постучал. - Да-да, - откликнулись дуэтом женщины. Семагин зашел и увидел двух дам, перебиравших тряпки на письменном столе. Одна была высокая, в красной блузке, вторая - пониже и пополнее, в толстом белом свитере. Отвлеченные от своего занятия, они недовольно уставились на посетителя. - Добрый день, - по привычке улыбнулся Семагин. Женщины заулыбались в ответ. Могу я видеть Зинаиду Владимировну? - Вы насчет работы? - шаблонным тоном поинтересовалась высокая. - Я Зинаида Владимировна. Вы с кем пришли? - Александр Семенович, - представился Семагин, доставая удостоверение. При виде багровой корочки дамы насторожились. Одетая в свитер сгребла в хрустящий мешок шмотки и, пробормотав: "Я потом забегу", выскользнула из кабинета. - Я насчет работы, - сказал Семагин, ханжески улыбаясь. - Чем могу быть полезна? - Меня интересуют сотрудники, попадающие под сокращение. Я бы хотел посмотреть их дела и побеседовать. - Да, я в курсе, - кивнула начальница отдела кадров. Ее известили. Она открыла шкаф и достала стопку папок из тонкого коричневого картона. - Вот, присаживайтесь за тот столик, пожалуйста. Семагин удобно устроился за пустующим конторским столом, открыл первую папку и принялся за дело. Бывший руководитель программы "Ландскнехт" полковник Семагин заново создавал свою команду. После осеннего скандала, когда его попытались подставить менты, Александру Семеновичу пришлось попереживать. К счастью, у него оказалась пара хороших знакомых в нужных местах. Один помог избавиться от опасного свидетеля капитана Колыванова, который знал много лишнего о Семагине. Прежде чем раненого "чистильщика" стали допрашивать, в капельницу ему была введена такая доза ЛСД-25, что ни о каких показаниях и речи быть не могло. Воздействие диэтиламида лизергиновой кислоты привело к необратимым изменениям в мозгу, и в состоянии полной невменяемости капитан отправился в специальную психиатрическую лечебницу для уголовных преступников. Вторым знакомым оказался генерал-лейтенант Яшенцев, курировавший по линии ФСК деятельность филиала Л 2 Института мозга человека, которому в тот момент катастрофически не хватало надежных соратников. Использовав свое влияние, Яшенцев уладил вопрос с дальнейшим трудоустройством опального полковника, взяв к себе в отдел. Семагин крепко сидел у него на крючке: компромата, чтобы в момент стереть его в порошок, у генерала было предостаточно. Яшенцев же, в свою очередь, мог не сомневаться в его надежности. В свете происшествий в подконтрольном ему учреждении генерал-лейтенант переживал острый некомплект кадров для оперативной работы. Поэтому он поручил Семагину подыскать пару единиц и взять их под свое командование . Александр Семенович не спеша листал содержимое папок. Из всех личных дел он пока отобрал одно: Панин Игорь Васильевич, младший научный сотрудник третьей лаборатории отдела психодинамики. Молод, 1968 года рождения. Старший лейтенант госбезопасности, психиатр, подает надежды. Хорошо. За что же его так? Попал под сокращение. Неприятно, но что поделать, бывает. Плачущий да найдет свое утешение. Отложим его в сторону, изучим внимательнее и займемся позднее. Дальше.
Дальше ничего интересного не было. Не брать же, в самом деле, биохимика, да еще с такой анкетой, что страшно становится. Семагин подровнял стопку папок и открыл личное дело Панина. - Зинаида Владимировна, - позвал он. Кадровичка подняла голову. - Я бы хотел пообщаться вот с этим товарищем. Остальное можете забрать, благодарю. Зинаида Владимировна вернула папки в сейф. - Обождите, минутку, - она заперла сейф и вышла. В ожидании Панина Семагин внимательно просматривал его автобиографию и анкету. Все ничего, и фотография ему понравилась, но главную оценку даст личный контакт. В выборе помощников важно не ошибиться. От этого зависит очень многое. Дверь осторожно приоткрылась, и в комнату заглянула знакомая дама в белом свитере. Увидев Семагина одного, она сказала "ой!" и скрылась. Послышалось затихающее шуршание мешка. Через пару минут кадровичка ввела молодого человека в потертом мышиного цвета пиджаке и бежевых брюках, забрызганных снизу грязью. - Я вас оставлю, - сказала она. - Это Александр Семенович, он хочет с вами побеседовать. Я буду по телефону пятьсот одиннадцать. Зинаида Владимировна еще раз проверила сейф, убрала в стол какую-то бумагу и удалилась. Панин и Семагин секунду пристально изучали друг друга. - Добрый день, присаживайтесь, - указал на стул Семагин, широко улыбаясь. Этот нехитрый прием предназначался для преодоления у собеседника неосознанного страха перед незнакомым человеком и помогал завязать доверительную беседу. Другое дело, что улыбка не всегда получалась достаточно искренней и превращалась в фальшивую мину, раздражавшую оппонента. Полковник замечал этот недостаток и всю жизнь с ним боролся. - Здравствуйте, - Панин подсел к столу. - Меня зовут Александр Семенович, - повторил Семагин, - а вас Игорь Васильевич, и вы попадаете под сокращение штатов. - Я уже поставлен в известность, - заметил Панин. - Чем думаете заняться после увольнения? - А что вы хотите предложить? "Норовистый, - подумал Семагин. - Расслабился в институте. Ничего, почувствует власть - быстро встанет на место. Из всего этого сброда только один и пригоден более-менее..." - Перейти на оперативную работу, - сказал он вслух. - Вам нравилась ваша научная деятельность? - Она и сейчас мне нравится. - Вы сможете к ней вернуться, когда появятся вакансии. Если захотите, конечно. Полагаю, что как психолога вас заинтересует поведение человека в необычных и даже экстремальных ситуациях. Так что вы можете и не захотеть возвращаться. - Похоже, у меня нет большого выбора, - поднял брови Панин. - Почему же, выбор у вас есть, вы ведь еще сотрудник нашей конторы. Правда, в другом месте может оказаться скучновато, и выбора уж точно не будет. По крайней мере, вернуться в науку вам вряд ли разрешат. - Ну что с вами поделать! - вздохнул Панин. -А вы, я так понял, занимаетесь контролем и безопасностью Исследовательского центра? - Что-то вроде, - согласился Семагин. - Так что вы будете при филиале. - Тогда я тем более готов. - Лицо Панина посветлело. - Наберите пятьсот одиннадцать, - сказал Семагин. - Нам может понадобиться Зинаида Владимировна. Он улыбнулся, расслабив лоб и подняв уголки рта, и, судя по тому, как расцвел в ответ Панин, гримаса удалась.
*** Серый рассвет занимался над парком. Одинокая белка в серой зимней шубке проскакала по мокрой земле и взлетела на верхушку сосны, сорвав по пути тоненькую пластинку коры. Пробегавший мимо Крупнер поймал кору двумя пальцами и тут же отбросил. Он не ел кору, она потребовалась ему для проверки реакции. Белка вцепилась когтями в ствол и проводила взглядом двоих целеустремленных мужчин. Крупнер и Волосатый прибегали на спортплощадку к шести утра. До семи они занимались ушу, постигая в предрассветный час благотворной Истины свет. Оба всю зиму вмазывались СС-91, и Волосатый, ранее считавший Крупнера человеком не от мира сего, стал понимать друга. "Сенсорный стимулятор", добытый Крупнером в ИЦ, позволил Волосатому повысить достижения в технике Багуа-чжан и Шаолинь-цюань. Теперь он хотел изучить тао Байхэ-цюань, которым владел Крупнер, и продвинуться далеко вперед в области экстрасенсорики. Волосатый был романтиком и после знакомства с СС-91 поставил перед собой задачу переделать в лучшую сторону весь мир. Он считал, что ему повезло на тридцатый год жизни, и наметил трехлетнюю программу самосовершенствования, по реализации которой он в возрасте Христа явится людям, чтобы повести их за собой к Свету и Добру. А пока они с Крупнером организовали маленькую общину вроде хипповской, благо Волосатый жил в квартире один. Когда они вышли на площадку, небо с восточной стороны посветлело. - Ос-с, - выдохнул Волосатый, снимая с шеи сань-цзе-гунь. Он почти не расставался с любимой игрушкой, везде и всюду таская ее с собой. Волосатый считал, что, находясь с ним, трехзвенный цеп пропитывается его энергией и становится частью тела, а это поможет овладеть оружием еще лучше. Крупнер попрыгал на месте. Он даже не запыхался - бежали они трусцой. Поутру вредны сильные нагрузки. Утро - время для души, тело тренировать лучше днем. Он затаил дыхание и прислушался. Парк был наполнен тысячами мелких звуков, а за его пределами - шумом просыпающегося города. Волосатый встал рядом, и они синхронно подняли и опустили руки, начиная комплекс Тайцзи Цюань из 37 форм. Постепенно площадка наполнялась утренними спортсменами. Появились уже знакомые завсегдатаи - старик-инфарктник, азербайджанец-боксер и еще один поклонник ушу реаниматолог, у которого сегодня был выходной. Завершив комплекс, Крупнер и Волосатый поздоровались с ними и, немного поразмявшись на брусьях, перешли к парной форме Тайцзи - Туй Шоу. Постепенно плавные движения убыстрялись, пока взмахи рук не превратились в едва различимое глазом мелькание. Волосатый осваивал крупнеровскую технику, порожденную "эффектом ускоренного передвижения". Зиму Крупнер потратил на создание собственного стиля, задумки, которого появились у него еще при тестировании в Исследовательском центре. Большинство технических приемов было основано на новых способностях, проявляющихся посредством СС-91. Силы, дремавшие в человеческом организме, бурно просыпались под воздействием "сенсорного стимулятора", что заставляло Крупнера задумываться об открытии своей школы, если будет возможность наладить стабильную поставку или производство СС-91- Насколько ему было известно, "эффектом зависания" в мировой истории спорта владели считанные единицы мастеров, получивших эту способность после десятков лет кропотливых тренировок. СС-реципиент же достигал аналогичного результата в течение нескольких недель. Это давало повод поразмыслить о новых горизонтах совершенствования человеческой природы и переходе в иное качественное состояние Homo sapiens - Homo superior. И, наблюдая за Волосатым, Крупнер думал, что все здесь зависит и от самого человека. Получивший силу начинает по-иному осознавать свою миссию в этой жизни. Не только удовлетворение трех основных потребностей: питания, размножения и выживания, но и стремление к неким новым ценностям, открывающимся после насыщения оборонительного инстинкта, когда личность осознает себя неуязвимой для внешнего воздействия агрессивной окружающей среды. Для себя Крупнер еще не мог сформулировать, какие же именно ценности должен обрести Homo superior, но Волосатый был ближе к разрешению этой загадки. Во всяком случае, Крупнеру так казалось. История с ранением в голову не могла пройти бесследно, и он до сих пор не избавился от ощущения собственной уязвимости, неприемлемого, по мнению Волосатого, для истинного сверхчеловека. Сам он, несмотря на летнюю историю с "волкодавами", обернувшуюся трагедией для его брата и Антона и едва не стоившую жизни ему самому, оставался идеалистом, непоколебимо верившим в гуманизм человеческой природы, а влияние Крупнера только утвердило его на этой стезе. Но сам Крупнер, познавший предательство друга и неумолимую жестокость государственного аппарата, был несколько иного мнения. Он разочаровался в гуманизме.
2 Мягко завывая мотором, темно-вишневая служебная "Волга" тридцать четвертой модели проехала по центральной подъездной дорожке и остановилась у главного входа. Валерий Игнатьевич Тернов важно покинул салон и потянул на себя дверь главного входа. Он прошел мимо вахты, вежливо кивнув контролеру на угодливое "доброе утро!". Контролера звали Шевцов. Директор запомнил, потому что случайно узнал, как этот человек гармонично совмещает научную работу со службой в охране. "Слизняк", - в очередной раз подумал Валерий Игнатьевич и тут же выкинул его из головы. Как обычно бывало до его прихода, дверь в приемную оказалась открыта, и секретарь-референт сидела на своем месте, ожидая начальника. Анастасия Алексеевна, сухощавая дама пятидесяти лет, почти идеально соответствовала занимаемой должности. Будучи всегда под рукой, она каким-то таинственным образом находилась в курсе всех институтских событий, в информационном плане превосходя даже зама по общим вопросам и начальника Первого отдела вместе взятых. Кроме того, она заранее знала, что понадобится в тот или иной момент ее директору, и была железным стражем его покоя от рудиментарных телефонных говорунов. Заслышав знакомые шаги (а слух Анастасии Алексеевны, как отметил Тернов, был почти абсолютным), она по-куриному наклонила голову и увидела выплывающую из-за ступенек фигуру начальника. Приемная находилась напротив парадной лестницы, что в представительском плане было весьма удобно - члены комиссий и иностранцы могли достигнуть конечной цели самым кратчайшим путем, не замечая изнанок жизни филиала. Разумеется, никаких иностранцев в секретном Исследовательском центре пока не было и быть не могло, но Тернов очень надеялся, что таковые непременно появятся. В его планы не входило оставаться всю жизнь безвестным управляющим закрытого почтового ящика. Когда он возник на пороге, секретарь немедленно встала и чуть поклонилась. - Доброе утро, Валерий Игнатьевич! - Здравствуйте, - ответствовал Тернов, отворяя дверь в кабинет. Как всегда, рабочее место сияло чистотой. Ковер был тщательно вычищен, а паркет вымыт и успел высохнуть. В окна, смотревшие на юго-восток, светило яркое солнце. Тернов прошествовал к столу, положил на него большой черный портфель, преподнесенный коллегами к 50-летнему юбилею, когда он был начальником отдела в Институте мозга, открыл и выложил две папки - одну из красного кожзаменителя, другую обычную, картонную. На красной было оттиснуто "40 лет Победы", и в ней помещались обычные рабочие документы: письмо из Москвы, копия телефакса из Минска и рукописный черновик телефакса в Минск же; а на картонной не было ничего, она была новая и пустая, Регина купила ее вчера в магазине канцелярских товаров. Именно ее содержимым, точнее, заполнением этой папки, Тернов и предполагал заняться в самое ближайшее время. - Валерий Игнатьевич. Тернов повернул голову. Стоящая на пороге Анастасия Алексеевна являла собой образец секретаря ведомственного п/я: строгая серая кофта, длинная черная юбка и черные туфли; прическа аккуратнейшая - волосок к волоску. Тернову захотелось поморщиться от внезапно накатившего осознания того факта, что он засажен в свободонепроницаемый мешок каменной секретности, о стены которого можно биться до бесконечности и даже расшибить себе лоб. Но он сдержался и напустил заинтересованный вид. - Да? - Шифротелеграмма поступила. Вас просили забрать. Шифрованные сообщения, принимаемые в Первом отделе, имел право получать только директор Исследовательского центра либо лицо, его замещающее. Для этого надо было топать в Первый отдел, но в настоящий момент Тернову было не лень: телеграммы приходили достаточно редко, и он мог догадываться с большой долей вероятности, чему она посвящена. Решение из Москвы. Да или нет. - Спасибо, - сказал он. - Я зайду. Прислонив портфель к тумбе стола, Тернов покинул кабинет и направился в дальний конец коридора, где помещались комнаты Первого отдела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24