Оно бы и ладно, демонам здесь не место, но спасти-то хочется. Ты летаешь, мы летаем, не чужие все-таки, верно?
Тир пожал плечами. Насчет последнего Падре был прав, они не чужие. Люди, демон, христиане, язычники – Стая. Тут ни убавить, ни прибавить. Небо уравняло всех.
– Риттер считает, – Падре смотрел ему прямо в глаза, – что твое умение летать – от бога. Всякий дар совершенен См.: Послание ап. Иакова. 1,17.
. Это означает, что любой благой дар, любой талант даруется Господом. Риттер хочет в это верить. Но знаешь, Суслик, демоны тоже крылаты. Мы смотрим, как ты идешь в огонь, мы хотим тебя спасти, и не можем. Мы живем с этим, так же как ты живешь со знанием, что сгоришь в аду. И если ты, скотина, еще хоть раз скажешь, что я тебя ненавижу, я отлуплю тебя так, что ты год из госпиталя не выйдешь. Причем заметь, Суслик, в этом мне даже каяться не придется, потому что демонов бить – дело исключительно благое.
ГЛАВА 13
Старая гвардия в шапках медвежьих.
Алексей Иващенко, Георгий Васильев
Графство Геллет. Рогер. Месяц сарриэ
Эрик велел им отдыхать, пока Риттер не выйдет из госпиталя. А Риттер вышел – причем на законных основаниях, а не путем побега через окно – уже через два дня. Эти два дня, однако, пришлось отдыхать, поскольку с начальством не спорят.
Шаграт снова навязался в гости. В своем стиле: прилетел и стал колотиться в дверь, требуя впустить его поскорее. Он взял за правило проводить у Тира все выходные, изменять правилу не собирался, а Тир, пожалуй, удивился бы, если б однажды в выходной день не услышал, как Шаграт с утра пораньше пытается выбить его двери.
Он не возражал против этих визитов, несмотря на то, что Шаграт ни секунды не мог сидеть спокойно, устраивал страшный беспорядок, сводил с ума бытовую технику, стремясь непременно понажимать все кнопки и посмотреть, что из этого выйдет. Еще Шаграт неоднократно сжирал мыло в гостевой ванной, смешивал шампунь с шампанским, пил, а потом икал цветными пузырями, пачкал жирными пальцами книжки и пририсовывал усы всем портретам, обнаруженным на страницах газет.
Такой уж он был. Пристукнуть бы, конечно, «шантрапу», но Шаграт был пилотом Стаи. А к Стае Тир относился странно. Чувствовал ответственность, что ли? И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что в выходные, когда нет полетов, Шаграту просто некуда себя деть. Ему одиноко в казармах. Жить в человеческом доме он не может и не умеет. Прийти туда после полетов, упасть спать, и с утра – снова на поле, это пожалуйста, но целый день провести самостоятельно – задача непосильная. А пойти, кроме как к командиру, ни к кому нельзя. Все заняты, у всех дела, любовницы, у кого-то не одна, каждый час свободного времени расписан.
О том, что у Тира время расписано не по часам, а по секундам, и он учтен в расписании, Шаграт даже не подозревал. И тем более не подозревал, что для командира он – что-то вроде ребенка младшего школьного возраста, которого нужно накормить и занять чем-то полезным и интересным.
Шаграт с удовольствием втягивался в обсуждение тактических схем, слушал избранные места из учебников по стратегии и тактике воздушного боя и спорил, моментально переходя на личности, но почти всегда по делу возражая авторам. Он всегда был не против слетать за город и пострелять по учебным мишеням. Он просто не считал все это делами.
Делами были полеты.
А еще Шаграт приохотился рисовать. Сначала изгадил несколько альбомов и извел немыслимое количество грифелей, пастели, акварели… и масла, да, но масло пошло на прокорм и на раскраску обоев… а потом ничего. Освоился. Понял, что надо слушать объяснения Тира. И с тех пор дело пошло.
Вечером его забирал Падре или Риттер, и Стая отправлялась в какой-нибудь из столичных кабаков. Шаграта соглашались взять с собой при условии, что он будет хорошо себя вести, и под угрозой – если вдруг что – «все рассказать Суслику». Невероятно, но угроза действовала. Шаграт не вел себя хорошо, но он не совершал совсем уж антисоциальных поступков, ни разу не угодил за решетку и даже ни разу не спровоцировал попытки себя арестовать. Скорее всего, он просто боялся, что Тир перестанет его кормить.
Тир иногда составлял Стае компанию, но чаще оставался дома.
Нужно было прийти в себя, навести порядок и собраться с силами для явления Шаграта во тьме ночной. Пьяного, но еще способного двигаться и говорить. Такого Шаграта следовало отправить мыться и спать. И для того чтобы он послушался, требовалась поистине демоническая убедительность.
Прекрасные выходные дни! Лучший способ отдохнуть от полетов.
Отдохнуть действительно удавалось. На пару дней из пилота и убийцы превратиться в няньку – самое то, что надо. Ничего нет лучше для отдыха, чем смена деятельности.
Как только Риттер вернулся в строй, Эрик отправил Стаю на западную границу. Баронство Арта стало проявлять слишком живой интерес к шлиссдаркам Геллета и Лонгви. А поскольку воздушное сообщение между двумя государствами проходило как раз над территорией Арты, интерес этот начал доставлять неудобство и графу фон Геллету и барону де Лонгви. Как решал проблемы Лонгвиец, Тир не знал. И не хотел знать. А Эрик перебросил на запад гвардейский полк и Стаю. Небо общее – геллетские пилоты стали летать над Артой, встречать и провожать шлиссдарки, раскланиваться с бело-золотыми болидами Лонгви.
И гонять пилотов Арты.
– Пираты паршивые, – с душой высказался о них Мал.
Шаграт бурно его поддержал. Остальные скромно промолчали. Таких пиратов, как пилоты Стаи, не сыскать было во всем Вальдене. Но если Мал не считал их охоту на болиды пиратством, то незачем было его разочаровывать.
А Риттер после первой же стычки, дождавшись, пока закончится разбор полетов, проводимый сразу по завершении боя, отозвал Тира в сторону.
– Суслик, – сказал он, – я тебя чую в небе. Как ты нас всех. Это потому что ты меня лечил?
– Наверное, поэтому. Хорошо же, что чуешь.
– Да вот не знаю, – произнес Риттер угрюмо.
Наученный опытом, помня о взбучке, полученной от Падре, Тир не стал уточнять, что вызывает у Риттера сомнения уж не тот ли факт, что славный ресканец чует теперь демонов на расстоянии. И правильно сделал, что не стал. Риттер сам объяснил:
– Боюсь, привыкну я, а оно пройдет. Придется обратно привыкать.
– Я думаю… – И Тир действительно поразмыслил, прежде чем договаривать: – Я думаю, Риттер, не пройдет это. Наоборот, рано или поздно мы все друг друга чуять начнем. Если не погибнем раньше, конечно.
С его точки зрения это было логично. У большинства пилотов прекрасно развита интуиция: в небе приходится быть настолько внимательным, что сознания на все не хватает, и пилот реагирует даже на то, что воспринимает неосознанно. Стая превосходила большинство пилотов… если честно, то Стая превосходила всех пилотов, которых Тир знал, о которых слышал или читал. Стало быть, и восприятие и интуиция пилотов Стаи были лучше, чем у всех остальных. А отсюда недалеко и до сверхчувствительности, которой пока был наделен только он сам. И которая была незаменима, когда он летал в роли командира.
Вот и Риттер всего за несколько минут боя успел оценить преимущества. А ему ведь еще потребовалось какое-то время, чтобы разобраться, что происходит, и как-то это себе объяснить.
Такое чутье не просто полезно, в семи случаях из десяти оно обеспечивает победу. Даже когда им наделен только командир группы. А уж если вся группа… Тир попытался представить себе Стаю, в которой каждый пилот будет, не глядя, знать, где находятся и что делают все остальные, и замечтался так, что потерял связь с реальностью. Когда Риттер снова заговорил, он вздрогнул от неожиданности.
– Неплохо было бы, – сказал Риттер. – Всем нам так научиться – это со всех сторон польза. Уверен, что не пройдет?
– Если в этом мире есть хоть капля логики. Если нет ни капли, то я ни в чем не уверен.
– Ты, Суслик, пессимист, – заклеймил Риттер. – И гордыней обуреваем. Если ты логики не понимаешь, это еще не значит, что ее нет, ясно?
– Ясно. Неисповедимы пути и все такое.
– Вот именно. И не смей богохульствовать.
Богохульствовать Тир не смел, хотя порой хотелось. А неисповедимость пресловутых путей подтвердилась неделю спустя, когда гвардейцев на границе оставили, а Стаю Эрик в срочном порядке отозвал обратно в столицу.
Снова все они – все, включая Эрика, – собрались на родном летном поле. И Тир поймал себя на желании услышать наконец, что граф фон Геллет снова будет летать вместе с ними. Сколько же можно? С середины декабря, с нападения раиминов, Стая носится в небе сама по себе, а ее командир торчит на земле, занимаясь какими-то дурацкими земными делами.
Решая проблемы Тира, между прочим.
– Поздравляю, – сказал Эрик, положив на стол перед ними развернутую газету.
Мнемография занимала чуть ли не всю полосу. Стая на приграничном летном поле. Похоже, во время разбора полетов. Окружили Тира – ну лоси здоровые, как в машину влезают, непонятно – и Шаграта, застывшего с перекошенной рожей и угрожающе размахивающего руками.
Оставшуюся четверть полосы и всю соседнюю занимала статья. С убийственным заголовком:
«Ручной демон графа фон Геллета призвал из ада еще пятерых проклятых».
– Это еще не все, – сказал Эрик, насладившись обалделым видом Стаи и нецензурным комментарием наименее сознательных пилотов. – Суслик, ты уже прочел, да?
– Угу. – Тир, как всегда, увидел и воспринял весь текст целиком. – В смысле, так точно, ваше сиятельство.
– Для остальных сообщаю, что мой ручной демон – это вовсе не Суслик, которого мы все знаем и иногда даже любим. Мой ручной демон – это Шаграт. Который, по мнению авторов статьи, ни черта не смыслящих в летном деле, зато прекрасно разбирающихся в демонах, никем другим, кроме нечистика, быть не может. Шаграт, поздравляю с повышением. Возможно, теперь ордена начнут охотиться за тобой и отвяжутся от Суслика.
– Че это? – обиделся Шаграт. – Суслика мы все знаем и любим, а меня, выходит, нет?
– Тебя – особенно, – заверил Тир.
Шаграт обвел всех пристальным взглядом, убедился, что никто не смеется, напыжился и заважничал.
– Значит, – подытожил Тир, пока остальные читали статью, – нас наконец заметили. На удивление вовремя: сразу после героического разгрома раиминского гнезда. Мы просто-таки начали бросаться в глаза, ваше сиятельство.
Несколько секунд они с Эриком смотрели друг на друга в упор. Тир отвел взгляд. А Эрик кивнул:
– Скоро в Арте узнают, что слухи о ящике бриллиантов, которые Лонгвиец решил подарить любимому внуку, сильно преувеличены. Справедливости ради замечу, что никто, кроме особо жадных пилотов, в эту чушь и не верил: чего ради барону де Лонгви отправлять мне бриллианты по воздуху? Барон маг, он телепортом обойдется. Но вот особо жадных пилотов в Арте оказалось больше чем достаточно. Обстановка накалилась, пришлось отправить вас на границу.
Тир отметил про себя, что, по мнению Эрика, сомнений в самом факте подарка ни у кого возникнуть не могло, только в способе транспортировки. Давно пора пересмотреть свои взгляды на взаимоотношения Лонгвийца и графа фон Геллета, а заодно и на генетическую совместимость людей и шефанго. Давно. Но здравый смысл конфликтует со здравым смыслом. Бьются не на жизнь, а насмерть, и лучше пока в эту их драку не лезть.
– Вас заметили. И это действительно случилось вовремя. – Эрик дождался, пока статью дочитают, и разрешил Шаграту забрать газету. – Книга, которую вы отобрали у раиминов, – это чудотворный Коран Тухфата. Собственность самого первого шарида… хм. Падре, объясни Суслику, ты в этом лучше разбираешься.
Падре принял величавый вид и сложил руки на животе.
– Мусульманство, – весомо произнес он, – как и христианство, пришло в Саэти из другого мира. Правы, конечно, христиане, но мусульмане верят своему Пророку, а первым в Саэти слово Пророка принял Лайм Тухфат. Он, под диктовку иномирянина, перевел Коран на язык абшада, и он же стал первым шаридом, правителем Хадана. Был зверски убит и впоследствии канонизирован.
«Хадан, – Тир вспомнил карту, – восточный сосед Измита. Столица – Рашада. Мусульманство».
– Убит он был во время чтения этого самого Корана, – добавил Эрик. – Теперь стоит книге оказаться в руках беззаконного убийцы, как она начинает кричать и истекать кровью. Это вы все наблюдали своими глазами.
Да уж. И наблюдали, и слышали, и в крови перепачкались. Вредоносная книжка…
– Я ее подарил, – сказал Эрик.
Стая молча воззрилась на своего командира. Молча, но вопрос «зачем?!» читался в каждом взгляде.
– Кому? – спросил Тир.
– Сейду.
– Сейд – это… правитель Измита, что ли? Заба-авно…
Риттер хмыкнул и покрутил головой:
– Умно. Сейд, конечно, принял подарок. А Альбия лишилась союзника. Измит теперь не станет с нами воевать.
– Тут есть одна тонкость, – уточнил Эрик, – Измит не будет воевать с Геллетом, но никто не мешает ему воевать с вашим орденом. Впрочем, города Альбии захватил я, принадлежат они мне… формально к ресканцам никаких претензий. Посмотрим, насколько честен окажется сейд. Покамест он оказался щедр и сделал ответный подарок. Не ящик бриллиантов, конечно, но тоже неплохо. Подарок надо забрать и доставить в Рогер вместе с прилагающимися к подарку послами, которые хотят обсудить со мной от имени Измита условия нашей дальнейшей взаимовыгодной дружбы. – Эрик улыбнулся. – Вот так-то, господа гвардейцы. Николасу фон Ведуцу впору писать очередную статью на тему: «Роль хулиганов в мировой политике».
Николас фон Ведуц, барон фон Архон, был канцлером Лонгвийца, сыном иномирянки и Танара И’Хола, а широкой публике известен был как историк и политолог. Сам по себе фон Ведуц Тира не интересовал, а вот его статьи оказались в свое время полезны для знакомства с внешним и внутренним устройством здешних государств и для накопления базы знаний по истории.
Возможно, действия Стаи, которые Эрик так мило обозвал хулиганством, и впрямь дадут лонгвийскому канцлеру повод для новой статьи.
– И это еще не все. – Эрик был доволен и не скрывал этого. – На побережье Измита, в необитаемом районе, юго-восточнее Кунгейже, последние несколько дней оседают в море скалы. Места Силы уже не существует, узла стихий тоже, связать между собой эти события: угнанный в Кунгейже шлиссдарк, который прошел над всем материком с шестью болидами на палубе – весьма приметными болидами, – и то, что у нас в руках оказался Коран Тухфата, не так уж сложно. Я дал своим послам полномочия отвечать на вопросы сейда, а тот, выяснив, что доблестные геллетские пилоты уничтожили гнездо раиминов, пожелал познакомиться с героями. Закономерное желание. Тем более закономерное, что вы блестяще проявили себя в боях на Западе… – Эрик бросил взгляд на газету в лапах Шаграта и задумчиво добавил: – Даже, пожалуй, слишком блестяще. Того, что вас запишут в демоны, я не ожидал.
– Уже хорошо, – вставил Падре.
– Ну да, я понимаю, сравнение лестное не для всех. Однако это наконец дает мне повод официально закрепить за вами статус особой группы, подчиненной лично мне, и никому больше. Нужно вас выделить. Дать название. Есть идеи?
– Мы и так гвардейцы, – удивился Мал, – куда больше?
Риттер молча кивнул.
Их особость, конечно, бросалась в глаза, но, действительно, какие могут быть отличия, кроме гвардейского звания?
– Старая гвардия, – вспомнил Тир. – Был на Земле один такой… завоеватель. На барабане сидел, до императора дослужился. Москву сжег, сволочь. Так вот у него старая гвардия была.
– На барабане сидел? – Эрик растерянно моргнул. – Зачем?
– Если уж переспрашивать, – посоветовал Тир, – то про «дослужился до императора». На барабане любой дурак сидеть может. Ваше сиятельство.
– Завтра с утра быть на поле в парадной форме. – Эрик посерьезнел, встал, и все остальные тоже поднялись. – Получите рыцарские титулы, статус особой группы и название. Теперь можете идти. А ты, Суслик, задержись.
– Ваше сиятельство, – тревожно встрял Падре, – если это по поводу…
– Остальные свободны, – с нажимом повторил Эрик, и Падре послушно заткнулся.
«По поводу… – Тир невольно встал навытяжку, – понятно, что по поводу. И по какому, понятно. Приплыли, блин».
Эрик выдержал паузу, задумчиво разглядывая своего пилота:
– Садись, Суслик, говорить будем.
Сам уселся не через стол – рядом, неспешно принялся набивать трубку:
– Ты спас Риттера не только с помощью познаний в медицине.
«Издалека заходит…»
Тир отчетливо представил себе графский болид, разгоняющий ШМГ для первой атаки. Пикирование и проход над целью – на бреющем, засеивая землю под собой шрапнелью, заливая ее пылающей горючей смесью…
– Нет, ваше сиятельство, – ответил он со всей возможной вежливостью, – не только.
– Сиятельство… – Эрик закурил, окутавшись синеватым дымом, – сиятельство, это хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Тир пожал плечами. Насчет последнего Падре был прав, они не чужие. Люди, демон, христиане, язычники – Стая. Тут ни убавить, ни прибавить. Небо уравняло всех.
– Риттер считает, – Падре смотрел ему прямо в глаза, – что твое умение летать – от бога. Всякий дар совершенен См.: Послание ап. Иакова. 1,17.
. Это означает, что любой благой дар, любой талант даруется Господом. Риттер хочет в это верить. Но знаешь, Суслик, демоны тоже крылаты. Мы смотрим, как ты идешь в огонь, мы хотим тебя спасти, и не можем. Мы живем с этим, так же как ты живешь со знанием, что сгоришь в аду. И если ты, скотина, еще хоть раз скажешь, что я тебя ненавижу, я отлуплю тебя так, что ты год из госпиталя не выйдешь. Причем заметь, Суслик, в этом мне даже каяться не придется, потому что демонов бить – дело исключительно благое.
ГЛАВА 13
Старая гвардия в шапках медвежьих.
Алексей Иващенко, Георгий Васильев
Графство Геллет. Рогер. Месяц сарриэ
Эрик велел им отдыхать, пока Риттер не выйдет из госпиталя. А Риттер вышел – причем на законных основаниях, а не путем побега через окно – уже через два дня. Эти два дня, однако, пришлось отдыхать, поскольку с начальством не спорят.
Шаграт снова навязался в гости. В своем стиле: прилетел и стал колотиться в дверь, требуя впустить его поскорее. Он взял за правило проводить у Тира все выходные, изменять правилу не собирался, а Тир, пожалуй, удивился бы, если б однажды в выходной день не услышал, как Шаграт с утра пораньше пытается выбить его двери.
Он не возражал против этих визитов, несмотря на то, что Шаграт ни секунды не мог сидеть спокойно, устраивал страшный беспорядок, сводил с ума бытовую технику, стремясь непременно понажимать все кнопки и посмотреть, что из этого выйдет. Еще Шаграт неоднократно сжирал мыло в гостевой ванной, смешивал шампунь с шампанским, пил, а потом икал цветными пузырями, пачкал жирными пальцами книжки и пририсовывал усы всем портретам, обнаруженным на страницах газет.
Такой уж он был. Пристукнуть бы, конечно, «шантрапу», но Шаграт был пилотом Стаи. А к Стае Тир относился странно. Чувствовал ответственность, что ли? И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что в выходные, когда нет полетов, Шаграту просто некуда себя деть. Ему одиноко в казармах. Жить в человеческом доме он не может и не умеет. Прийти туда после полетов, упасть спать, и с утра – снова на поле, это пожалуйста, но целый день провести самостоятельно – задача непосильная. А пойти, кроме как к командиру, ни к кому нельзя. Все заняты, у всех дела, любовницы, у кого-то не одна, каждый час свободного времени расписан.
О том, что у Тира время расписано не по часам, а по секундам, и он учтен в расписании, Шаграт даже не подозревал. И тем более не подозревал, что для командира он – что-то вроде ребенка младшего школьного возраста, которого нужно накормить и занять чем-то полезным и интересным.
Шаграт с удовольствием втягивался в обсуждение тактических схем, слушал избранные места из учебников по стратегии и тактике воздушного боя и спорил, моментально переходя на личности, но почти всегда по делу возражая авторам. Он всегда был не против слетать за город и пострелять по учебным мишеням. Он просто не считал все это делами.
Делами были полеты.
А еще Шаграт приохотился рисовать. Сначала изгадил несколько альбомов и извел немыслимое количество грифелей, пастели, акварели… и масла, да, но масло пошло на прокорм и на раскраску обоев… а потом ничего. Освоился. Понял, что надо слушать объяснения Тира. И с тех пор дело пошло.
Вечером его забирал Падре или Риттер, и Стая отправлялась в какой-нибудь из столичных кабаков. Шаграта соглашались взять с собой при условии, что он будет хорошо себя вести, и под угрозой – если вдруг что – «все рассказать Суслику». Невероятно, но угроза действовала. Шаграт не вел себя хорошо, но он не совершал совсем уж антисоциальных поступков, ни разу не угодил за решетку и даже ни разу не спровоцировал попытки себя арестовать. Скорее всего, он просто боялся, что Тир перестанет его кормить.
Тир иногда составлял Стае компанию, но чаще оставался дома.
Нужно было прийти в себя, навести порядок и собраться с силами для явления Шаграта во тьме ночной. Пьяного, но еще способного двигаться и говорить. Такого Шаграта следовало отправить мыться и спать. И для того чтобы он послушался, требовалась поистине демоническая убедительность.
Прекрасные выходные дни! Лучший способ отдохнуть от полетов.
Отдохнуть действительно удавалось. На пару дней из пилота и убийцы превратиться в няньку – самое то, что надо. Ничего нет лучше для отдыха, чем смена деятельности.
Как только Риттер вернулся в строй, Эрик отправил Стаю на западную границу. Баронство Арта стало проявлять слишком живой интерес к шлиссдаркам Геллета и Лонгви. А поскольку воздушное сообщение между двумя государствами проходило как раз над территорией Арты, интерес этот начал доставлять неудобство и графу фон Геллету и барону де Лонгви. Как решал проблемы Лонгвиец, Тир не знал. И не хотел знать. А Эрик перебросил на запад гвардейский полк и Стаю. Небо общее – геллетские пилоты стали летать над Артой, встречать и провожать шлиссдарки, раскланиваться с бело-золотыми болидами Лонгви.
И гонять пилотов Арты.
– Пираты паршивые, – с душой высказался о них Мал.
Шаграт бурно его поддержал. Остальные скромно промолчали. Таких пиратов, как пилоты Стаи, не сыскать было во всем Вальдене. Но если Мал не считал их охоту на болиды пиратством, то незачем было его разочаровывать.
А Риттер после первой же стычки, дождавшись, пока закончится разбор полетов, проводимый сразу по завершении боя, отозвал Тира в сторону.
– Суслик, – сказал он, – я тебя чую в небе. Как ты нас всех. Это потому что ты меня лечил?
– Наверное, поэтому. Хорошо же, что чуешь.
– Да вот не знаю, – произнес Риттер угрюмо.
Наученный опытом, помня о взбучке, полученной от Падре, Тир не стал уточнять, что вызывает у Риттера сомнения уж не тот ли факт, что славный ресканец чует теперь демонов на расстоянии. И правильно сделал, что не стал. Риттер сам объяснил:
– Боюсь, привыкну я, а оно пройдет. Придется обратно привыкать.
– Я думаю… – И Тир действительно поразмыслил, прежде чем договаривать: – Я думаю, Риттер, не пройдет это. Наоборот, рано или поздно мы все друг друга чуять начнем. Если не погибнем раньше, конечно.
С его точки зрения это было логично. У большинства пилотов прекрасно развита интуиция: в небе приходится быть настолько внимательным, что сознания на все не хватает, и пилот реагирует даже на то, что воспринимает неосознанно. Стая превосходила большинство пилотов… если честно, то Стая превосходила всех пилотов, которых Тир знал, о которых слышал или читал. Стало быть, и восприятие и интуиция пилотов Стаи были лучше, чем у всех остальных. А отсюда недалеко и до сверхчувствительности, которой пока был наделен только он сам. И которая была незаменима, когда он летал в роли командира.
Вот и Риттер всего за несколько минут боя успел оценить преимущества. А ему ведь еще потребовалось какое-то время, чтобы разобраться, что происходит, и как-то это себе объяснить.
Такое чутье не просто полезно, в семи случаях из десяти оно обеспечивает победу. Даже когда им наделен только командир группы. А уж если вся группа… Тир попытался представить себе Стаю, в которой каждый пилот будет, не глядя, знать, где находятся и что делают все остальные, и замечтался так, что потерял связь с реальностью. Когда Риттер снова заговорил, он вздрогнул от неожиданности.
– Неплохо было бы, – сказал Риттер. – Всем нам так научиться – это со всех сторон польза. Уверен, что не пройдет?
– Если в этом мире есть хоть капля логики. Если нет ни капли, то я ни в чем не уверен.
– Ты, Суслик, пессимист, – заклеймил Риттер. – И гордыней обуреваем. Если ты логики не понимаешь, это еще не значит, что ее нет, ясно?
– Ясно. Неисповедимы пути и все такое.
– Вот именно. И не смей богохульствовать.
Богохульствовать Тир не смел, хотя порой хотелось. А неисповедимость пресловутых путей подтвердилась неделю спустя, когда гвардейцев на границе оставили, а Стаю Эрик в срочном порядке отозвал обратно в столицу.
Снова все они – все, включая Эрика, – собрались на родном летном поле. И Тир поймал себя на желании услышать наконец, что граф фон Геллет снова будет летать вместе с ними. Сколько же можно? С середины декабря, с нападения раиминов, Стая носится в небе сама по себе, а ее командир торчит на земле, занимаясь какими-то дурацкими земными делами.
Решая проблемы Тира, между прочим.
– Поздравляю, – сказал Эрик, положив на стол перед ними развернутую газету.
Мнемография занимала чуть ли не всю полосу. Стая на приграничном летном поле. Похоже, во время разбора полетов. Окружили Тира – ну лоси здоровые, как в машину влезают, непонятно – и Шаграта, застывшего с перекошенной рожей и угрожающе размахивающего руками.
Оставшуюся четверть полосы и всю соседнюю занимала статья. С убийственным заголовком:
«Ручной демон графа фон Геллета призвал из ада еще пятерых проклятых».
– Это еще не все, – сказал Эрик, насладившись обалделым видом Стаи и нецензурным комментарием наименее сознательных пилотов. – Суслик, ты уже прочел, да?
– Угу. – Тир, как всегда, увидел и воспринял весь текст целиком. – В смысле, так точно, ваше сиятельство.
– Для остальных сообщаю, что мой ручной демон – это вовсе не Суслик, которого мы все знаем и иногда даже любим. Мой ручной демон – это Шаграт. Который, по мнению авторов статьи, ни черта не смыслящих в летном деле, зато прекрасно разбирающихся в демонах, никем другим, кроме нечистика, быть не может. Шаграт, поздравляю с повышением. Возможно, теперь ордена начнут охотиться за тобой и отвяжутся от Суслика.
– Че это? – обиделся Шаграт. – Суслика мы все знаем и любим, а меня, выходит, нет?
– Тебя – особенно, – заверил Тир.
Шаграт обвел всех пристальным взглядом, убедился, что никто не смеется, напыжился и заважничал.
– Значит, – подытожил Тир, пока остальные читали статью, – нас наконец заметили. На удивление вовремя: сразу после героического разгрома раиминского гнезда. Мы просто-таки начали бросаться в глаза, ваше сиятельство.
Несколько секунд они с Эриком смотрели друг на друга в упор. Тир отвел взгляд. А Эрик кивнул:
– Скоро в Арте узнают, что слухи о ящике бриллиантов, которые Лонгвиец решил подарить любимому внуку, сильно преувеличены. Справедливости ради замечу, что никто, кроме особо жадных пилотов, в эту чушь и не верил: чего ради барону де Лонгви отправлять мне бриллианты по воздуху? Барон маг, он телепортом обойдется. Но вот особо жадных пилотов в Арте оказалось больше чем достаточно. Обстановка накалилась, пришлось отправить вас на границу.
Тир отметил про себя, что, по мнению Эрика, сомнений в самом факте подарка ни у кого возникнуть не могло, только в способе транспортировки. Давно пора пересмотреть свои взгляды на взаимоотношения Лонгвийца и графа фон Геллета, а заодно и на генетическую совместимость людей и шефанго. Давно. Но здравый смысл конфликтует со здравым смыслом. Бьются не на жизнь, а насмерть, и лучше пока в эту их драку не лезть.
– Вас заметили. И это действительно случилось вовремя. – Эрик дождался, пока статью дочитают, и разрешил Шаграту забрать газету. – Книга, которую вы отобрали у раиминов, – это чудотворный Коран Тухфата. Собственность самого первого шарида… хм. Падре, объясни Суслику, ты в этом лучше разбираешься.
Падре принял величавый вид и сложил руки на животе.
– Мусульманство, – весомо произнес он, – как и христианство, пришло в Саэти из другого мира. Правы, конечно, христиане, но мусульмане верят своему Пророку, а первым в Саэти слово Пророка принял Лайм Тухфат. Он, под диктовку иномирянина, перевел Коран на язык абшада, и он же стал первым шаридом, правителем Хадана. Был зверски убит и впоследствии канонизирован.
«Хадан, – Тир вспомнил карту, – восточный сосед Измита. Столица – Рашада. Мусульманство».
– Убит он был во время чтения этого самого Корана, – добавил Эрик. – Теперь стоит книге оказаться в руках беззаконного убийцы, как она начинает кричать и истекать кровью. Это вы все наблюдали своими глазами.
Да уж. И наблюдали, и слышали, и в крови перепачкались. Вредоносная книжка…
– Я ее подарил, – сказал Эрик.
Стая молча воззрилась на своего командира. Молча, но вопрос «зачем?!» читался в каждом взгляде.
– Кому? – спросил Тир.
– Сейду.
– Сейд – это… правитель Измита, что ли? Заба-авно…
Риттер хмыкнул и покрутил головой:
– Умно. Сейд, конечно, принял подарок. А Альбия лишилась союзника. Измит теперь не станет с нами воевать.
– Тут есть одна тонкость, – уточнил Эрик, – Измит не будет воевать с Геллетом, но никто не мешает ему воевать с вашим орденом. Впрочем, города Альбии захватил я, принадлежат они мне… формально к ресканцам никаких претензий. Посмотрим, насколько честен окажется сейд. Покамест он оказался щедр и сделал ответный подарок. Не ящик бриллиантов, конечно, но тоже неплохо. Подарок надо забрать и доставить в Рогер вместе с прилагающимися к подарку послами, которые хотят обсудить со мной от имени Измита условия нашей дальнейшей взаимовыгодной дружбы. – Эрик улыбнулся. – Вот так-то, господа гвардейцы. Николасу фон Ведуцу впору писать очередную статью на тему: «Роль хулиганов в мировой политике».
Николас фон Ведуц, барон фон Архон, был канцлером Лонгвийца, сыном иномирянки и Танара И’Хола, а широкой публике известен был как историк и политолог. Сам по себе фон Ведуц Тира не интересовал, а вот его статьи оказались в свое время полезны для знакомства с внешним и внутренним устройством здешних государств и для накопления базы знаний по истории.
Возможно, действия Стаи, которые Эрик так мило обозвал хулиганством, и впрямь дадут лонгвийскому канцлеру повод для новой статьи.
– И это еще не все. – Эрик был доволен и не скрывал этого. – На побережье Измита, в необитаемом районе, юго-восточнее Кунгейже, последние несколько дней оседают в море скалы. Места Силы уже не существует, узла стихий тоже, связать между собой эти события: угнанный в Кунгейже шлиссдарк, который прошел над всем материком с шестью болидами на палубе – весьма приметными болидами, – и то, что у нас в руках оказался Коран Тухфата, не так уж сложно. Я дал своим послам полномочия отвечать на вопросы сейда, а тот, выяснив, что доблестные геллетские пилоты уничтожили гнездо раиминов, пожелал познакомиться с героями. Закономерное желание. Тем более закономерное, что вы блестяще проявили себя в боях на Западе… – Эрик бросил взгляд на газету в лапах Шаграта и задумчиво добавил: – Даже, пожалуй, слишком блестяще. Того, что вас запишут в демоны, я не ожидал.
– Уже хорошо, – вставил Падре.
– Ну да, я понимаю, сравнение лестное не для всех. Однако это наконец дает мне повод официально закрепить за вами статус особой группы, подчиненной лично мне, и никому больше. Нужно вас выделить. Дать название. Есть идеи?
– Мы и так гвардейцы, – удивился Мал, – куда больше?
Риттер молча кивнул.
Их особость, конечно, бросалась в глаза, но, действительно, какие могут быть отличия, кроме гвардейского звания?
– Старая гвардия, – вспомнил Тир. – Был на Земле один такой… завоеватель. На барабане сидел, до императора дослужился. Москву сжег, сволочь. Так вот у него старая гвардия была.
– На барабане сидел? – Эрик растерянно моргнул. – Зачем?
– Если уж переспрашивать, – посоветовал Тир, – то про «дослужился до императора». На барабане любой дурак сидеть может. Ваше сиятельство.
– Завтра с утра быть на поле в парадной форме. – Эрик посерьезнел, встал, и все остальные тоже поднялись. – Получите рыцарские титулы, статус особой группы и название. Теперь можете идти. А ты, Суслик, задержись.
– Ваше сиятельство, – тревожно встрял Падре, – если это по поводу…
– Остальные свободны, – с нажимом повторил Эрик, и Падре послушно заткнулся.
«По поводу… – Тир невольно встал навытяжку, – понятно, что по поводу. И по какому, понятно. Приплыли, блин».
Эрик выдержал паузу, задумчиво разглядывая своего пилота:
– Садись, Суслик, говорить будем.
Сам уселся не через стол – рядом, неспешно принялся набивать трубку:
– Ты спас Риттера не только с помощью познаний в медицине.
«Издалека заходит…»
Тир отчетливо представил себе графский болид, разгоняющий ШМГ для первой атаки. Пикирование и проход над целью – на бреющем, засеивая землю под собой шрапнелью, заливая ее пылающей горючей смесью…
– Нет, ваше сиятельство, – ответил он со всей возможной вежливостью, – не только.
– Сиятельство… – Эрик закурил, окутавшись синеватым дымом, – сиятельство, это хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44