Двое мужчин возвышались над мальчиком, лежавшим на камнях. Мистер Джонс был взбешен. По его красному от гнева лицу текла кровь: Тиму удалось-таки разбить ему нос.
– Ты… – прошипел мистер Джонс, замахнувшись на мальчика. Тим сжался в комок, чтобы защититься от удара, но мистер Кэмпбелл перехватил занесенную руку.
– Это ни к чему, – тихо сказал он. – И так времени мало.
Он повернулся и стал спускаться по ступеням, завернул за угол и скрылся из вида, унося с собой лампу. Свет фонарика был слишком слабым, и все вокруг погрузилось во мрак.
– Вы не смеете бросать нас здесь! – прошептал Тим. – Вы не имеете права…
Фантик ухмыльнулся. Тим старался унять дрожь в голосе.
– Вы обещали мистеру Кэмпбеллу оставить нам фонарь. Вы ведь сдержите слово?
Раздался слабый щелчок. На миг перед глазами Тима закружились цветные искорки, а потом стало темно, все окутала холодная, мертвящая, пустая чернота. Мальчик вскрикнул, и Фантик рассмеялся. Он снова включил фонарь: в его бледном сиянии Тим мог различить лишь толстое лицо мистера Джонса и холодный блеск его глаз.

– Неужели ты думаешь, я сваляю такого дурака? – мягко спросил Фантик.
«Я ведь могу выследить, куда он пойдет, – подумал Тим, – в темноте он меня не заметит. А потом, когда они уплывут на лодке, я побегу за подмогой…»
– И не вздумай хитрить, парень, – сказал мистер Джонс. -Мы не в игрушки играем. Я не хочу делать тебе больно. А ты не захочешь пугать свою сестренку, верно? Она ведь испугается, если ты оставишь их одних.
Тим знал, что это правда. Нет, он не может бросить Джени.
– Лучше оставайся здесь по-хорошему, – заботливо произнес Фантик, словно добрый дядюшка, – и присматривай за девочками, пока кто-нибудь вас не отыщет. Подбадривай их. Мне бы не хотелось думать, что они сидят в пещере испуганные и несчастные…
Он вздохнул, будто и в самом деле ему было жалко их. В свете фонаря глаза его казались влажными и печальными.
– Просто нам не повезло. Не повезло, понимаешь…
Тим подумал: «Я не могу доверять ему. У него настроение постоянно меняется: то он злой, а то снова добрый. Как такому верить? Говорит, что позвонит в гостиницу с Трулла, а что, если нет? А если он не позвонит… Что толку разыгрывать бесстрашного героя?»
– Пожалуйста, не бросайте нас, мистер Джонс, – взмолился Тим. – Не оставляйте нас без фонаря. Пожалуйста…
– Прости, старина, – сказал Фантик. – Мне, правда, очень жаль…
Печально покачав головой, он направился вслед за мистером Кэмпбеллом и вскоре исчез за поворотом.
Назад во внутреннюю пещеру Тим полз на карачках, одной рукой держась за стену тоннеля. Хорошо еще, что он ушел не так далеко и мог отыскать дорогу назад. Но даже короткое путешествие показало ему, что в этой пугающей темноте им никогда не найти обратной дороги в лабиринте ходов и тоннелей. Они были беспомощны и могли только оставаться на месте и ждать, пока кто-нибудь придет им на выручку. Если кто-нибудь придет на выручку…

Глава 11
ОДНИ

– А я совсем не прочь остаться здесь, – заявила Джени. -Здесь здорово, только немного холодно. И мне нравится, как звучит мой голос, когда я пою.
Она снова запела, отбивая такт и время от времени останавливаясь, чтобы послушать эхо.
Тим сказал Джени, что им надо немного подождать, пока мужчины обследует ближайшие тоннели. Он не хотел пугать сестру, но отозвал Утрату в дальний конец пещеры и рассказал ей, как все обстоит на самом деле: Фантик сбежал на Трулл и нарочно бросил их одних.
– Ясное дело, он сказал, что ему-де нас до слез жалко, – с издевкой добавил мальчик. – Но это крокодиловы слезы.
Утрата не знала, кто такой крокодил. Это заинтересовало девочку намного больше, чем известие о том, что мистеру Джонсу вздумалось отправиться на Трулл. Тим, как мог, попытался удовлетворить ее любопытство.
– А в Англии есть крокодилы? – спросила Утрата, когда Тим сообщил ей, что на Скуа их нет, а водятся они только в далеких жарких странах.
Тим вздохнул и начал урок географии. География не была его любимым предметом, а даже если бы и была, не так-то легко объяснить девочке, в глаза не видевшей ни карты, ни глобуса, где находится Африка. В результате его объяснений Утрата поняла, что если доплыть на пароходе до Обана, а там свернуть направо и пройти немножко, то прямо попадешь в Африку, где полным-полно песка, верблюдов – таких животных похожих на коров, только безрогих, – обнаженных черных людей и крокодилов.
– А почему там везде песок? И почему жарко? Почему там нет дождей? Почему люди черные? – девочка засыпала Тима вопросами, так что он в конце концов устал и мрачно сказал: «Я не знаю…»
Утрата изумилась.
– Наверняка я узнаю больше, когда пойду в школу. Видать, ты немногому научился, – нахмурилась девочка. – А почему…
– Пожалуйста, не начинай все сначала, – простонал Тим.
– Один последний вопросик, – взмолилась Утрата. – Почему крокодиловы слезы? Они что, плачут?
– Это просто поговорка такая. Имеется в виду, что на самом деле им свою жертву вовсе не жалко, просто они притворяются. Я хотел сказать… – Он задумался. – Наверное, так выходит потому, что крокодилам часто попадает в глаза вода, ведь они живут в реках, но все равно они тебя слопают за милую душу.
Тиму очень понравилось собственное объяснение, но потом он вдруг понял весь ужас подобной ситуации. Выходит, и Фантик, сколько бы он ни распинался о своей жалости и ни обещал прислать кого-нибудь на выручку, мог и не выполнить свое обещание.
– Если он никому не скажет, что мы здесь… – начал было мальчик, но замолчал. Утрата была старше Джени, но и ее пугать не стоило. Если только…
– А ты и правда колдунья? – вдруг спросил Тим.
– Ага, я вижу сквозь стены и то, что за углом… – радостно затараторила Утрата, но Тим перебил ее.
– Это-то я знаю. А вот видишь ли ты в темноте? Смогла бы ты вывести нас отсюда?
Утрата молчала.
– Ну, попытайся, – попросил Тим. – Закрой глаза и попробуй…
Утрата закрыла глаза.
– Что ты хочешь, чтобы я увидела?
– Просто… просто, чтобы ты нашла выход отсюда.
Девочка молча стояла с закрытыми глазами, лицо ее ничего не выражало. Наблюдая за ней, Тим вдруг воспрял духом. А что если колдуньи и впрямь существуют? Конечно, он в это не верит, ну, во всяком случае, раньше не верил, но теперь – другое дело. Может, в этом часть самого колдовства: если веришь во что-то, то оно и осуществляется. Он тоже закрыл глаза и внутренне напрягся, губы его шевелились.
– Я верю в колдуний, я верю в колдуний, я верю в колдуний…
– Что ты делаешь? – удивилась Утрата.
Тим открыл глаза и увидел, что она пристально смотрит на него.
– Ничего, – ответил он смущенно и добавил:
– Ну как, получилось?
Утрата покачала головой.
– Я старалась вспомнить тот путь, которым мы пришли сюда, но ничего не вышло. Я не могу найти дорогу в темноте. В такой кромешной темноте. – Она поежилась. – А что если за нами никто не придет?
Глаза девочки расширились от испуга.
– Не бойся, – успокоил ее Тим. Утрата казалась такой маленькой и худенькой, не старше Джени…
– Я и не… – Утрата запнулась. У нее появилось новое чувство, совсем не знакомое: она ощутила, как ледяная дрожь спускается от груди вниз в желудок, как будто она проглотила что-то очень холодное.
– Мне только страшно, – прошептала она. Жалость Тима исчезла, и ему захотелось как следует встряхнуть девочку.
– Ничего удивительного! – сказал Тим. – Представь, что будет, если Фантик никому про нас не расскажет или скажет слишком поздно…
Ясное дело, он не станет звонить с Трулла, вдруг понял Тим. Ведь это для него слишком рискованно. Он подождет, пока доберется до Глазго или до Лондона, или до какого-нибудь аэропорта, откуда самолеты летают прямо в Южную Америку. А то решит выждать еще подольше: Тим с ужасом представил, как жалость мистера Джонса просыпается только спустя неделю, когда он уже на другом конце земли.
– Тогда мы умрем, – произнес он печально. – Тогда мы умрем от холода и голода…
У Утраты задрожали губы.
– А какое колдовство ты умеешь делать? – поспешно спросил мальчик. – Ну, кроме того, чтобы видеть сквозь стены или представлять, что летишь…
– Я могу заставить Анни сделать что-нибудь, – медленно произнесла девочка. – Если я смотрю на нее не отрываясь. Когда я лежу в кровати, то могу заставить ее подняться ко мне и сказать спокойной ночи.
«Никакое это не колдовство», – подумал Тим с досадой. Иногда, когда родители сердились и в наказание отправляли его спать раньше времени, он так и поступал: напрягался изо всех сил, пытался как следует сосредоточиться и думал только об одном: пусть они придут. Обычно это срабатывало, но Тим прекрасно понимал: происходило это лишь потому, что взрослые сами начинали раскаиваться, что слишком строго обошлись с ним. И все же попробовать стоило. Это была их единственная надежда.
– А можешь сделать так, чтобы Анни пришла сюда? – спросил он.
– Да она не дойдет, у нее же ревматизм, – рассмеялась девочка. – У нее колени знаешь как болят, особенно в эту пору.
Тим подумал, что это весьма странная отговорка для настоящей колдуньи. Но, может, она лучше в этом разбирается.
– Ну, – проговорил он медленно, – тогда еще кто-нибудь. Тут любой сгодится, хотя я бы предпочел, чтобы это был кто-то тебе знакомый. Так тебе легче сосредоточиться.
– Кроме мистера Смита я здесь больше никого не знаю, – сказала Утрата.
Мистер Смит. Но мистер Смит мошенник. Главарь всей шайки. По крайней мере, так понял Тим из рассказа Фантика, только поначалу не придал этому значения: слишком был поглощен их собственными бедами. А теперь он задумался. Все эти слова мистера Джонса о том, чтобы спрятать награбленное в надежном месте – что может быть надежнее Скуа, верно? Надежнее не придумаешь. На острове нет полицейских. И никто сюда не приезжает. Если затаиться и не привлекать к себе внимания…
– А когда мистер Смит появился на Скуа? – спросил Тим.
Утрата задумалась.
– Не прошлым летом и не позапрошлым… три года назад. Мне тогда исполнилось восемь.
– Три года, – Тим тихонько присвистнул. – Выходит, он и есть главарь шайки!
– Какой шайки? – переспросила Утрата, и Тим, как умел, рассказал ей, что такое шайки грабителей, что такое организованная преступность и как и зачем воруют драгоценности. Но объяснить про Америку оказалось гораздо сложнее. Тим догадался, что, хотя девочка и слушала его внимательно, пока он читал ей статью из газеты, она все же не могла взять в толк, о чем идет речь. На Скуа не было преступников, а Утрата никогда не смотрела телевизор и не читала книг. Поняв это, Тим попытался растолковать все девочке как можно проще, но она все равно слушала его с недоумением.
– Но мистер Смит совсем неплохой человек, – заявила она наконец. – Он был добр к нам с Анни.
Тим вздохнул и принялся объяснять, что и плохой человек может обладать хорошими качествами, но тут Джени окликнула брата.
– Тим, Тим… где ты? Мне надоело петь.
– Иду, – крикнул мальчик и прошептал Утрате: – Вот и сделай так, чтобы твой мистер Смит пришел и спас нас. Постарайся хорошенько.
Он пошел к Джени, которая сидела надувшись.
– Ты совсем запропал, – пожаловалась девочка. – Я замерзла и хочу есть.
– Мы были поблизости. Тут рядом в другом конце пещеры.
– Рубины искали? Нашли что-нибудь? – оживилась Джени.
– Нет. Не думаю, что здесь что-то есть.
Хотя он и решил не волновать и не пугать Джени, но не мог совладать с голосом и тот звучал весьма печально. Сестра нащупала его руку и ободряюще сжала ее.
– Не беда. Когда полиция поймает наших грабителей, тебе вернут твой рубин, ведь так?
«Ага, только шансов на это маловато, – подумал Тим. – Когда они выберутся из пещеры – если вообще выберутся – Фантик уже будет за тысячи миль отсюда на другом конце света. А с ним и драгоценности, по крайней мере, его доля». Тим вздохнул. Вот если бы им удалось выбраться до того, как улизнет мистер Смит! Он снова вздохнул – представил себе заголовки газет: МАЛЬЧИК ЛОВИТ ПОХИТИТЕЛЕЙ ДРАГОЦЕННОСТЕЙ. ТАЙНА ПРОПАВШИХ ДРАГОЦЕННОСТЕЙ РАЗГАДАНА ТИМОМ ХОГГАРТОМ. КОРОЛЕВА ВРУЧАЕТ НАГРАДУ ХРАБРОМУ МАЛЬЧИКУ-СЫЩИКУ. СУПЕРИНТЕНДАНТ ГОВОРИТ: ИМЕННО ТАКИЕ МАЛЬЧИШКИ НУЖНЫ НАШЕЙ ПОЛИЦИИ.
Может, последний заголовок и чересчур длинный. Что с того – его можно напечатать помельче, немного пониже. Тим прикрыл глаза и предался мечтам.
– Я пыталась, – сказала ему Утрата, – но не думаю, что это подействует. – Она помолчала. – Мистер Смит говорил, если стану водиться с другими детьми, потеряю свои силы. – Губы девочки вдруг задрожали. – Я не хочу здесь оставаться, Тим…
Тим с опаской покосился на Джени, но та, казалось, ни чуточку не волновалась.
– Если Утрата хочет идти назад, то я не против. Я тут немножко озябла. Пойдем, Тим?
Она встала и ждала, когда брат возьмет ее за руку и поведет из пещеры домой. Тим беспомощно посмотрел на сестру, впервые ему в полной мере открылся весь ужас их положения.
«Мы умрем», – так он сказал Утрате, но все-таки до конца в это не верил: словно рассказывал сам себе страшную сказку.
Но теперь, глядя на сестренку, он впервые понял, что это была не сказка.
– Нет, давайте еще здесь побудем. Здесь так здорово.
Собственный голос показался Тиму чужим. Он принадлежал кому-то, кто очень напуган.
– Что случилось? Почему у тебя такой голос? – Джени склонила голову набок и нахмурилась, так она поступала, когда хотела понять, что люди на самом деле имеют в виду.
Тим сглотнул. Нельзя говорить сестре правду, еще рано. Пусть лучше пока будет счастлива, играет и поет, а потом устанет и уснет. Нет нужды пугать ее понапрасну. А вдруг за ними все же придут? Но даже если нет, Джени совсем ни к чему знать, какая беда с ними стряслась. Если она потом и догадается, в чем дело, то, возможно, уже так ослабеет от голода, что ей будет все равно. Так случается: когда в прошлом году у него была ветрянка, то он так ослаб, что, скажи ему кто-то, что он умирает ему, пожалуй, было бы все равно. А он все время будет рядом с сестрой, и пока у него будут силы, будет обнимать ее, чтобы ей не было страшно. И так она и умрет у него на руках…
К горлу мальчика подкатил комок. Он едва смог проговорить:
– Давайте еще что-нибудь споем. Все вместе.
Джени тронула брата за руку:
– У тебя что, живот болит?
– Он просто напуган, – объяснила Утрата. – И я тоже. Это как болезнь. Мне никогда не было так плохо.
– А все потому, что Утрата перестала быть колдуньей, – поспешил вставить Тим. – И превратилась в обычную девочку. Колдуньи-то ничего не боятся, у них нет тени, а руки вечно холодные. А у нее теперь теплые.
– Никогда они у нее холодными не были, – возразила Джени. Не так-то просто было сбить ее с толку. – А что ее испугало, Тим? Чего вы боитесь?
Тим взглядом приказал Утрате молчать, но было уже поздно:
– Мы не можем выбраться из пещеры. Мистер Джонс завел нас сюда и бросил и фонарь с собой забрал. И мистер Кэмпбелл тоже. Тим говорит, это потому, что мистер Джонс украл драгоценности и что он плохой человек…
– Фантик! – воскликнула Джени. – Так он все же мошенник, Тим? Это он украл твой рубин?
Тим поделился с сестрой всем, что узнал, нарочно затягивая рассказ и втайне надеясь, что Джени не поняла того, что сказала Утрата, или что она забудет об этом, увлекшись историей таинственного похищения.
– Его надо посадить в тюрьму, – заключила Джени, когда брат закончил свой рассказ. – Ведь он напал на папу. А если мистер Смит тоже воришка, то и его надо арестовать. Мы расскажем все мистеру Тарбутту, и он этого так не оставит, правда? Пойдемте скорей, надо побыстрее все ему объяснить.
Тим не знал, что сказать. Он не пошевелился, чтобы дать сестре руку, и она сама наклонилась и ухватила его за рукав.
– Идем. Ну же, не ленись!
– Мы не можем… – Тим в отчаянии посмотрел на Утрату.
– Мы не знаем выхода из пещеры, – всхлипнула та. – Джени, неужели ты не понимаешь?
Девочка стояла между ними, и на ее лице было недоумение.
– Почему не можем? Почему мы не можем вернуться тем же путем, что пришли? Ведь Фантик смог.
– У него был фонарь, – начал Тим. Но как объяснить это все Джени? – Мы не можем найти путь в темноте, – пробормотал он.
Джени на миг умолкла, словно обдумывала что-то. А потом она медленно произнесла:
– А я смогу. Мне-то темнота не помеха.

Глава 12
ОСОБОЕ ВОЛШЕБСТВО

Иногда Тим старался представить, каким видит мир Джени. Он закрывал глаза и ходил, прислушиваясь и ощупывая предметы. И все же понять, чем на самом деле являлась для сестры темнота, было ему так же трудно, как человеку, умеющему плавать и нырять, почувствовать, что такое вода для рыбы. Или воздух для птицы.
Или темнота для Джени. Когда он смотрел на сестру, у него перехватывало дыхание. Если кто-нибудь говорил: «Я не могу видеть в темноте», девочке, несомненно, это казалось странным: так же и рыба удивилась бы, услышав, что кто-то не может дышать под водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16