Он сильно изменился. Дело было не только в усах и бакенбардах. Лицо, прежде такое юное, огрубело. Темпл видела перед собой не галантного офицера, а закаленного в боях солдата. И все же не совсем, подумала она: в глазах лейтенанта явственно читалось сочувствие.
– Прошу извинения, сэр, но вы и члены вашей семьи должны следовать за нами, – сухо сказал он. – Не пытайтесь сопротивляться или бежать. Дом окружен. Любые протесты бессмысленны.
– Куда вы нас собираетесь увести? – спросил Уилл, успокаивающе кладя руку на плечо Джонни.
– Нам приказано доставить всех индейцев чероки в порт. Оттуда вы отправитесь на запад, к новому месту вашего пребывания.
Лейтенант говорил четко, по-военному. Но тут раздался пронзительный вопль малыша, тянувшего пухлые ручки к матери.
Она сделала шаг вперед, но солдат угрожающе вскинул ружье. Темпл гневно и презрительно взглянула на Джеда:
– Могу я подойти к моему сыну?
Лейтенант, немного поколебавшись, кивнул. Темпл бросилась к Ксандре, взяла у нее ребенка и стала его успокаивать. Со второго этажа доносился топот сапог.
– Там моя жена, – сказал Уилл. – Она больна и не может никуда идти.
– Придумайте что-нибудь, мистер Гордон, – ответил Джед Пармели. – Мы против разделения семей, однако, если жена не сможет вас сопровождать, придется оставить ее здесь. За ней пришлют повозку. Я могу разрешить одному из вас побыть с больной. Остальные же должны немедленно отправляться в путь.
– Что значит немедленно?! – ахнула Элайза.
– То, что я сказал, мэм.
– Но нам нужно собрать вещи, – начал Уилл.
– У вас было достаточно для этого времени, сэр, но вы ничего не сделали. Генерал предупреждал вас, чтобы вы готовились к отъезду. Однако вы дотянули до самого последнего момента, когда вас выгоняют из дома солдаты! – Джед начинал злиться. – Все, ваше время кончилось. Теперь от вас ничего не зависит… И от меня тоже, – добавил он тихо. – Даю вам пять минут. Захватите самое необходимое, но дети останутся в столовой, под присмотром. И не советую вам оставлять здесь жену. Если у вас есть повозка и лошади, воспользуйтесь этим средством передвижения. Это все, что я могу для вас сделать.
– Что ж, значит, у нас нет выбора, – коротко ответил Уилл.
– Есть ли в доме еще кто-нибудь, кроме вашей жены? – спросил Джед, глядя в сторону.
– Мои негры.
– А ваш муж, миссис Стюарт? Где он?
Темпл вскинула подбородок, прижала к себе плачущего сына.
– Не знаю.
– А разве он с вами не живет?
– Нет.
Джед посмотрел на нее искоса, потом отвернулся.
– Сержант, через пять минут все они должны быть снаружи.
– Слушаюсь, сэр.
Однако пять минут превратились в пятнадцать – понадобилось время, чтобы перенести истерически рыдающую Викторию сверху вниз. Кроме того, солдаты довольно долго обыскивали большой дом, вытаскивая перепуганных слуг из различных укромных мест.
Едва семья этапируемых была выведена из дома, двое белых прохвостов стали уговаривать Уилла продать им все имущество: скот, оборудование, рабов, запасы. Сумма, которую они предлагали Гордону, была поистине смехотворной. Уилл возмущенно отказался, но тут из конюшни прибежал кузнец Айк.
– Мастер Уилл, пришли какие-то белые и забрали ваших лошадей. Я хотел их остановить, но они меня избили.
По его лицу стекала кровь.
Услышав это, Элайза обернулась к офицеру:
– И вы ничего не сделаете?
– Нет.
Джед сел на коня. Он и в самом деле был бессилен. Даже если ему удастся отобрать лошадей у мародеров, это ничего не изменит. Слишком мало людей, чтобы оставлять у конюшни часовых. Придут другие мародеры и все равно разграбят поместье.
Снова и снова Джед твердил себе, что он персонально ни в чем не виноват. Просто выполняет приказ. Но, глядя, как солдаты уводят прочь Гордонов и их слуг, лейтенант горестно вздохнул. Ну почему именно ему выпала тяжкая роль тюремщика Темпл?
25
Клинок спешился и, ведя лошадь в поводу, вошел в ворота блокгауза. Лагерь был со всех сторон окружен частоколом из заостренных бревен. Изнутри доносился гул множества голосов. Такую же картину Клинок видел в трех других лагерях, где тщетно разыскивал Темпл и сына.
Неделю назад, увидев, как отряды солдат бесцеремонно выгоняют индейцев из домов и под конвоем переправляют в лагеря, Клинок немедленно отправился в ближайший форт, представился там сторонником переселения и немедленно получил пропуск для свободного проезда по территории.
У ворот часовой взглянул на его пропуск и жестом разрешил войти. По дороге к штабному домику Клинок рассматривал многочисленные загоны, в которых содержались пленные.
Возле крыльца он передал поводья своего коня слуге.
– Жди меня здесь.
Бесшумно ступая ногами в мокасинах, он вошел в приемную. Дежурный сержант удивленно поднял глаза – неизвестно откуда появившаяся фигура заслонила солнечный свет.
– Что, сдаваться приехал? – спросил дежурный, окинув взглядом мокасины, охотничью рубашку, замшевые штаны и красную повязку.
– Ищу жену и сына. – Клинок показал ему пропуск. – Их забрали дней десять назад. Фамилия Стюарт.
– Что мне фамилия? Большинство индейцев отказываются называть свое имя и на поверку не выходят. Мы сами не знаем, кто тут сидит.
– Что вам угодно, лейтенант?
Темпл стояла перед ним, глядя на него с презрением и ненавистью. Ее синее ситцевое платье было заляпано грязью и изорвано. Разительные перемены за каких-то две недели.
Джед обливался потом. Солнце нещадно палило, лагерь был разбит на самом солнцепеке. Длинный ряд бревенчатых загонов, каждый площадью в шестнадцать квадратных футов, кишел людьми. Лишь небольшая часть загонов имела грубо сколоченную крышу, дававшую хоть какую-то защиту от солнца. Джед почувствовал множество взглядов, обращенных на него, и, невзирая на жару, зябко поежился.
– Я разрешил вашему отцу наведаться домой и привезти имущество, которое там осталось.
Вообще-то Джед сомневался, что после мародеров в Гордон-Глене хоть что-то осталось.
– Он взял телегу и вашего негра Айка. Полагаю, они вернутся через два-три дня.
– Вы что, боитесь, что он не вернется? – с горечью произнесла Темпл. – Можете не беспокоиться. У вас в заложниках вся его семья.
– Я знаю, что он вернется, – обиженно ответил Джед. – Просто информирую вас об его отъезде. А заодно хочу спросить, могу ли я для вас что-нибудь сделать. Если это в моих силах.
Она горько улыбнулась, когда он произнес последнюю фразу. Но улыбка тут же исчезла с ее лица – Темпл вспомнила о маленьком сынишке, который уже несколько дней подряд питался только сухими корками. Из взгляда молодой женщины исчезла враждебность, теперь Темпл смотрела на Джеда с тревогой и мольбой.
– Нельзя ли достать пищи получше?
Задержанным выдавали провизию из армейских запасов – солонину и муку. Джед знал, что индейцы привыкли к совсем другой пище – овощам, свежим фруктам, говядине.
– У нас здесь больше ничего нет, – виновато ответил он.
– Тогда отпустите нас в лес. Мы соберем ягод, кореньев, дикого лука – какой-нибудь зелени.
Это была полупросьба-полутребование.
Джед заколебался. А что, если кто-нибудь сбежит?
– Ладно, попробую.
Под собственную ответственность он разрешил шести женщинам, включая Темпл, отправиться в лес. На всякий случай приставил к ним двух солдат, а в последнюю минуту присоединился к ним и сам, чтобы быть поближе к Темпл.
В лесу тоже было жарко, но по крайней мере здесь не ощущалось тягостное зловоние, а листва спасала от лучей солнца. На открытых участках земля выгорела от зноя, ручьи пересохли, листья пожухли, ягод почти не было.
Джед смотрел, как Темпл тянется за одной-единственной ягодкой малины, спрятавшейся в самой глубине колючего куста. Сколько будет продолжаться эта засуха? Патрули докладывают, что ручьи обмелели, колодцы высохли, уровень воды в реках катастрофически упал. Это значит, что переправить индейцев водным путем не удастся. Первого июня 800 индейцев на пароходе и шести баржах тронулись в путь. Следующий караван ждал своей очереди. Если дождей так и не будет, отправку остальных пятнадцати тысяч чероки придется задержать.
Темпл наконец дотянулась до ягоды, сорвала ее, но оцарапалась об острый шип. Из ранки потекла кровь. Темпл хотела вытереть руку о подол платья, но Джед протянул ей чистый платок.
– Позвольте-ка.
Он приложил ткань к царапине и посмотрел на проступившую кровь. Тепло, исходившее от тела Темпл, ее близость кружили ему голову.
– Вы испачкали платок, – сказала Темпл, глядя ему в глаза.
– Не важно.
Он осторожно обвязал ей руку, но пальцев так и не разжал.
– Я ведь не забыл те вашингтонские дни. Помните, как я учил вас танцевать вальс?
Он вновь увидел ее перед собой такой, какой Темпл была в ту памятную ночь – в белом платье, прошитом золотыми нитями.
– Да. – Она слабо улыбнулась, но тут же помрачнела. – Это было давно. С тех пор многое переменилось.
Джеду почему-то показалось, что она думает о муже. Эта мысль лейтенанту была неприятна.
– Темпл… То есть, я хочу сказать, миссис Стюарт. Если хотите, я наведу справки в других лагерях. Может быть, ваш муж в одном из них?
Сделать это будет непросто. Большинство индейцев так и не назвали своих имен. Из-за их упрямства военным никак не удавалось соединить семьи, оказавшиеся в разных лагерях.
В первый миг Темпл обрадовалась, но затем передумала.
– Нет, спасибо.
Джед нахмурился:
– Что случилось? Он вас бросил?
– Нет, я сама от него ушла.
Так, значит, она свободна! Впервые в Джеде проснулась надежда.
– Темпл… – Он запнулся, поймав себя на том, что снова называет ее по имени. – Простите, но мне хочется называть вас именно так. Темпл, – повторил он уже уверенней. – Я хочу, чтобы вы знали: я очень тяжело переживаю события последних недель, а также мою роль в них. Естественно, вы совершенно правы, когда…
– Я вас ни в чем не виню, – прервала его Темпл. – Если и говорю вам что-то резкое, то это реакция на «ситуацию», в которой все мы оказались.
– Но ведь это я доставил вас сюда, – сказал он, сожалея, что вынужден напоминать о той роли, которую ему пришлось сыграть в их несчастьях.
– Нет, мы оказались здесь по вине тех, кто заключил договор. Вы здесь ни при чем. – Она отвернулась. – Я не хочу об этом говорить.
И двинулась дальше, прижимая к себе корзинку с ягодами. Джед инстинктивно протянул ей вслед руку, не желая, чтобы она уходила.
– Темпл…
Его пальцы сжали ее руку чуть выше локтя, и Джед тут же забыл, что хотел сказать. Он замер, чувствуя прикосновение ее тела. Темпл не пыталась высвободиться, и лейтенант осмелел. Он приблизился, полуобнял ее за плечи, и страсть, с которой он столько лет сражался, захлестнула его с новой силой.
– Я не думал, что можно стать еще прекрасней, чем вы были в Вашингтоне, – охрипшим голосом произнес он.
А Темпл подумала: этот человек когда-то был в меня влюблен. Может быть, он и сейчас еще влюблен? Она истосковалась по любви, по нежности. Два года одинокого, безрадостного существования. Ей все чаще казалось теперь, что отныне вся оставшаяся жизнь будет такой же. А этот молодой человек предлагал ей ласку, заботу, любовную истому и наслаждение – все то, по чему она истосковалась. Достаточно было просто обернуться к нему лицом. Темпл боролась с искушением, вспоминая те счастливые времена, когда она могла смеяться и танцевать, когда будущее сулило надежду. Ей захотелось вернуть прошлое, хоть на время забыть о кошмаре реальности. И все же Темпл не обернулась и на объятия не ответила – в последний миг что-то ее удержало.
Тогда Джед развернул ее к себе сам. Она смотрела на его золотистые усы, ее сердце билось гулко и ровно. Губы Джеда придвинулись. Нет! – внутренне вздрогнула Темпл, но не отстранилась.
– Лейтенант! – раздался чей-то голос.
Джед встрепенулся, убрал руки. К нему подбежал один из солдат, отсалютовал и доложил:
– Одна из женщин сбежала, сэр.
– То есть как сбежала?
– Ее нет. – Солдат судорожно сглотнул. – Улизнула!
Джед шепотом выругался.
– Давно?
– Только что. С минуту назад я видел, как она собирает коренья вон у того дерева, а потом гляжу – ее и след простыл.
– Так разыщите ее! – приказал Джед. – Остальных немедленно доставить в лагерь. И скажите дозорным, чтобы в лес больше никого не выпускали.
– Слушаюсь, сэр.
В сопровождении одного из солдат Клинок медленно обходил загон за загоном. Чуть сзади шагал Дье, внимательно оглядывая запертых за изгородью узников. Уже две недели они объезжали лагерь за лагерем, разыскивая Темпл и Элиджу. Привыкли к грязи, скученности, зловонию. Клинок не обращал внимания на враждебные взгляды и угрозы, которыми его повсюду встречали. Слишком многие знали о той роли, которую он сыграл в подписании договора.
Зато в отличие от них он был свободен в передвижении и мог беспрепятственно разыскивать жену и сына. Пропуск, лежавший у него в кармане, надежно защищал Клинка от патрулей, прочесывавших округу, и открывал ворота всех фортов и блокгаузов. Он был уверен, что рано или поздно отыщет Темпл.
Внезапно в глаза ему бросилось что-то ярко-синее. Такое же платье было у Темпл. Он рванулся вперед и увидел, что это она идет ему навстречу.
– Вот она, – прошептал он, глядя на порванное платье, нечесаные волосы и руку, перевязанную окровавленным платком. Вид у Темпл был усталый, она исхудала и осунулась. Боже, до чего же он ее любил! У Клинка чуть не подкосились колени. Он ускорил шаг, глядя только на жену – даже не заметил офицера, шедшего с ней рядом.
Темпл споткнулась, и Джед подхватил ее под руку. Внезапно лейтенант заметил, что она белее мела, а глаза неотрывно смотрят куда-то вперед. Джед, недовольно нахмурившись, проследил за ее взглядом и увидел какого-то индейца в охотничьей рубашке. Индеец шел им навстречу, сопровождаемый солдатом и негром. Джед обратил внимание, что у индейца ярко-синие глаза, а на щеке белый шрам. Это был ее муж, тот самый человек, которого Джед совсем недавно предлагал найти среди обитателей лагерей.
– Здравствуй, Темпл, – поздоровался Клинок, сохраняя невозмутимое выражение лица.
– Откуда ты узнал, что мы здесь? – едва слышно спросила она.
– Я не знал. Один из ваших негров сказал моему Дье, что солдаты всех вас увели. С тех пор я ездил по лагерям.
– Миз Темпл, а Фиби с вами? – с надеждой спросил Дье.
– Да.
– Она здорова?
– Да. – Темпл попыталась ему улыбнуться, но ее взгляд вновь устремился на мужа. – Что ты собираешься делать?
– Останусь… С тобой и моим сыном.
Джед дернулся: – Это не вам решать, мистер Стюарт, – воскликнул он.
Клинок впервые обратил на него внимание.
– Вас, кажется, зовут Пармели?
– Да.
– Почему ты хочешь с нами остаться? – спросила Темпл.
– Чтобы вместе ехать на запад.
У него в кармане уже целый год лежало письмо от отца. Он давно собирался прочесть его жене, да все случая не было. Шавано описывал лесистые горы, чистые ручьи, плодородные земли их новой родины.
Уж теперь-то Темпл наверняка поняла, что эмиграция неизбежна. Какой смысл цепляться за прошлое? Нужно смотреть в будущее. Возможно, теперь она поняла, что он ни в чем не виноват. Он сделал все, чтобы избежать того, что случилось. Индейцев, словно диких зверей, загнали в клетки, избили, ограбили, унизили. Ответственность за все это лежит на Джоне Россе, вселившем в свой народ ложную надежду. Когда же наконец индейцы перестанут относиться к сторонникам переселения как к изменникам и негодяям?
– Лиджа будет рад тебя видеть, – сказала Темпл.
«А ты»? – хотел спросить Клинок, но лицо ее было неподвижно. Он ощутил гнев и раздражение. Долготерпение никогда не было ему свойственно.
– Так вы хотите, чтобы он остался? – растерянно спросил Джед, обернувшись к Темпл.
– Как хочет, так пусть и поступает.
Клинок едва не поддался искушению стиснуть ее в объятиях и осыпать поцелуями, чтобы от ее холодности не осталось и следа. Ведь он помнил, какой страстной и нежной она может быть. Но лучше подождать. Надо щадить ее гордость. Иначе она потом ему этого не простит.
– У меня две вьючные лошади и мул. С вашего позволения, лейтенант, я пригоню их сюда.
– Хорошо, – буркнул Джед.
Двадцать минут спустя Клинок и Дье уже вносили в загон мешки с припасами. Увидев мужа, Фиби с разбегу бросилась ему на шею и, всхлипывая, стала целовать и причитать.
Клинка встретили довольно прохладно, чему он, впрочем, ничуть не удивился. Положив седла и мешки на землю, он огляделся по сторонам. Темпл стояла у столба, на котором держалась крыша. В дальнем углу на матрасе лежала ее мать. Других матрасов в загоне не было – лишь одеяла. Возле Виктории сидела Ксандра, обмахивая лицо матери пальмовым листом. Джонни Гордон, бледный и худенький, жался к стене, глядя на Клинка лихорадочно блестящими глазами. Кипп же смотрел на своего родственника с неприкрытой ненавистью. Черная Кэсси и Шадрач оживленно разговаривали с Дье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Прошу извинения, сэр, но вы и члены вашей семьи должны следовать за нами, – сухо сказал он. – Не пытайтесь сопротивляться или бежать. Дом окружен. Любые протесты бессмысленны.
– Куда вы нас собираетесь увести? – спросил Уилл, успокаивающе кладя руку на плечо Джонни.
– Нам приказано доставить всех индейцев чероки в порт. Оттуда вы отправитесь на запад, к новому месту вашего пребывания.
Лейтенант говорил четко, по-военному. Но тут раздался пронзительный вопль малыша, тянувшего пухлые ручки к матери.
Она сделала шаг вперед, но солдат угрожающе вскинул ружье. Темпл гневно и презрительно взглянула на Джеда:
– Могу я подойти к моему сыну?
Лейтенант, немного поколебавшись, кивнул. Темпл бросилась к Ксандре, взяла у нее ребенка и стала его успокаивать. Со второго этажа доносился топот сапог.
– Там моя жена, – сказал Уилл. – Она больна и не может никуда идти.
– Придумайте что-нибудь, мистер Гордон, – ответил Джед Пармели. – Мы против разделения семей, однако, если жена не сможет вас сопровождать, придется оставить ее здесь. За ней пришлют повозку. Я могу разрешить одному из вас побыть с больной. Остальные же должны немедленно отправляться в путь.
– Что значит немедленно?! – ахнула Элайза.
– То, что я сказал, мэм.
– Но нам нужно собрать вещи, – начал Уилл.
– У вас было достаточно для этого времени, сэр, но вы ничего не сделали. Генерал предупреждал вас, чтобы вы готовились к отъезду. Однако вы дотянули до самого последнего момента, когда вас выгоняют из дома солдаты! – Джед начинал злиться. – Все, ваше время кончилось. Теперь от вас ничего не зависит… И от меня тоже, – добавил он тихо. – Даю вам пять минут. Захватите самое необходимое, но дети останутся в столовой, под присмотром. И не советую вам оставлять здесь жену. Если у вас есть повозка и лошади, воспользуйтесь этим средством передвижения. Это все, что я могу для вас сделать.
– Что ж, значит, у нас нет выбора, – коротко ответил Уилл.
– Есть ли в доме еще кто-нибудь, кроме вашей жены? – спросил Джед, глядя в сторону.
– Мои негры.
– А ваш муж, миссис Стюарт? Где он?
Темпл вскинула подбородок, прижала к себе плачущего сына.
– Не знаю.
– А разве он с вами не живет?
– Нет.
Джед посмотрел на нее искоса, потом отвернулся.
– Сержант, через пять минут все они должны быть снаружи.
– Слушаюсь, сэр.
Однако пять минут превратились в пятнадцать – понадобилось время, чтобы перенести истерически рыдающую Викторию сверху вниз. Кроме того, солдаты довольно долго обыскивали большой дом, вытаскивая перепуганных слуг из различных укромных мест.
Едва семья этапируемых была выведена из дома, двое белых прохвостов стали уговаривать Уилла продать им все имущество: скот, оборудование, рабов, запасы. Сумма, которую они предлагали Гордону, была поистине смехотворной. Уилл возмущенно отказался, но тут из конюшни прибежал кузнец Айк.
– Мастер Уилл, пришли какие-то белые и забрали ваших лошадей. Я хотел их остановить, но они меня избили.
По его лицу стекала кровь.
Услышав это, Элайза обернулась к офицеру:
– И вы ничего не сделаете?
– Нет.
Джед сел на коня. Он и в самом деле был бессилен. Даже если ему удастся отобрать лошадей у мародеров, это ничего не изменит. Слишком мало людей, чтобы оставлять у конюшни часовых. Придут другие мародеры и все равно разграбят поместье.
Снова и снова Джед твердил себе, что он персонально ни в чем не виноват. Просто выполняет приказ. Но, глядя, как солдаты уводят прочь Гордонов и их слуг, лейтенант горестно вздохнул. Ну почему именно ему выпала тяжкая роль тюремщика Темпл?
25
Клинок спешился и, ведя лошадь в поводу, вошел в ворота блокгауза. Лагерь был со всех сторон окружен частоколом из заостренных бревен. Изнутри доносился гул множества голосов. Такую же картину Клинок видел в трех других лагерях, где тщетно разыскивал Темпл и сына.
Неделю назад, увидев, как отряды солдат бесцеремонно выгоняют индейцев из домов и под конвоем переправляют в лагеря, Клинок немедленно отправился в ближайший форт, представился там сторонником переселения и немедленно получил пропуск для свободного проезда по территории.
У ворот часовой взглянул на его пропуск и жестом разрешил войти. По дороге к штабному домику Клинок рассматривал многочисленные загоны, в которых содержались пленные.
Возле крыльца он передал поводья своего коня слуге.
– Жди меня здесь.
Бесшумно ступая ногами в мокасинах, он вошел в приемную. Дежурный сержант удивленно поднял глаза – неизвестно откуда появившаяся фигура заслонила солнечный свет.
– Что, сдаваться приехал? – спросил дежурный, окинув взглядом мокасины, охотничью рубашку, замшевые штаны и красную повязку.
– Ищу жену и сына. – Клинок показал ему пропуск. – Их забрали дней десять назад. Фамилия Стюарт.
– Что мне фамилия? Большинство индейцев отказываются называть свое имя и на поверку не выходят. Мы сами не знаем, кто тут сидит.
– Что вам угодно, лейтенант?
Темпл стояла перед ним, глядя на него с презрением и ненавистью. Ее синее ситцевое платье было заляпано грязью и изорвано. Разительные перемены за каких-то две недели.
Джед обливался потом. Солнце нещадно палило, лагерь был разбит на самом солнцепеке. Длинный ряд бревенчатых загонов, каждый площадью в шестнадцать квадратных футов, кишел людьми. Лишь небольшая часть загонов имела грубо сколоченную крышу, дававшую хоть какую-то защиту от солнца. Джед почувствовал множество взглядов, обращенных на него, и, невзирая на жару, зябко поежился.
– Я разрешил вашему отцу наведаться домой и привезти имущество, которое там осталось.
Вообще-то Джед сомневался, что после мародеров в Гордон-Глене хоть что-то осталось.
– Он взял телегу и вашего негра Айка. Полагаю, они вернутся через два-три дня.
– Вы что, боитесь, что он не вернется? – с горечью произнесла Темпл. – Можете не беспокоиться. У вас в заложниках вся его семья.
– Я знаю, что он вернется, – обиженно ответил Джед. – Просто информирую вас об его отъезде. А заодно хочу спросить, могу ли я для вас что-нибудь сделать. Если это в моих силах.
Она горько улыбнулась, когда он произнес последнюю фразу. Но улыбка тут же исчезла с ее лица – Темпл вспомнила о маленьком сынишке, который уже несколько дней подряд питался только сухими корками. Из взгляда молодой женщины исчезла враждебность, теперь Темпл смотрела на Джеда с тревогой и мольбой.
– Нельзя ли достать пищи получше?
Задержанным выдавали провизию из армейских запасов – солонину и муку. Джед знал, что индейцы привыкли к совсем другой пище – овощам, свежим фруктам, говядине.
– У нас здесь больше ничего нет, – виновато ответил он.
– Тогда отпустите нас в лес. Мы соберем ягод, кореньев, дикого лука – какой-нибудь зелени.
Это была полупросьба-полутребование.
Джед заколебался. А что, если кто-нибудь сбежит?
– Ладно, попробую.
Под собственную ответственность он разрешил шести женщинам, включая Темпл, отправиться в лес. На всякий случай приставил к ним двух солдат, а в последнюю минуту присоединился к ним и сам, чтобы быть поближе к Темпл.
В лесу тоже было жарко, но по крайней мере здесь не ощущалось тягостное зловоние, а листва спасала от лучей солнца. На открытых участках земля выгорела от зноя, ручьи пересохли, листья пожухли, ягод почти не было.
Джед смотрел, как Темпл тянется за одной-единственной ягодкой малины, спрятавшейся в самой глубине колючего куста. Сколько будет продолжаться эта засуха? Патрули докладывают, что ручьи обмелели, колодцы высохли, уровень воды в реках катастрофически упал. Это значит, что переправить индейцев водным путем не удастся. Первого июня 800 индейцев на пароходе и шести баржах тронулись в путь. Следующий караван ждал своей очереди. Если дождей так и не будет, отправку остальных пятнадцати тысяч чероки придется задержать.
Темпл наконец дотянулась до ягоды, сорвала ее, но оцарапалась об острый шип. Из ранки потекла кровь. Темпл хотела вытереть руку о подол платья, но Джед протянул ей чистый платок.
– Позвольте-ка.
Он приложил ткань к царапине и посмотрел на проступившую кровь. Тепло, исходившее от тела Темпл, ее близость кружили ему голову.
– Вы испачкали платок, – сказала Темпл, глядя ему в глаза.
– Не важно.
Он осторожно обвязал ей руку, но пальцев так и не разжал.
– Я ведь не забыл те вашингтонские дни. Помните, как я учил вас танцевать вальс?
Он вновь увидел ее перед собой такой, какой Темпл была в ту памятную ночь – в белом платье, прошитом золотыми нитями.
– Да. – Она слабо улыбнулась, но тут же помрачнела. – Это было давно. С тех пор многое переменилось.
Джеду почему-то показалось, что она думает о муже. Эта мысль лейтенанту была неприятна.
– Темпл… То есть, я хочу сказать, миссис Стюарт. Если хотите, я наведу справки в других лагерях. Может быть, ваш муж в одном из них?
Сделать это будет непросто. Большинство индейцев так и не назвали своих имен. Из-за их упрямства военным никак не удавалось соединить семьи, оказавшиеся в разных лагерях.
В первый миг Темпл обрадовалась, но затем передумала.
– Нет, спасибо.
Джед нахмурился:
– Что случилось? Он вас бросил?
– Нет, я сама от него ушла.
Так, значит, она свободна! Впервые в Джеде проснулась надежда.
– Темпл… – Он запнулся, поймав себя на том, что снова называет ее по имени. – Простите, но мне хочется называть вас именно так. Темпл, – повторил он уже уверенней. – Я хочу, чтобы вы знали: я очень тяжело переживаю события последних недель, а также мою роль в них. Естественно, вы совершенно правы, когда…
– Я вас ни в чем не виню, – прервала его Темпл. – Если и говорю вам что-то резкое, то это реакция на «ситуацию», в которой все мы оказались.
– Но ведь это я доставил вас сюда, – сказал он, сожалея, что вынужден напоминать о той роли, которую ему пришлось сыграть в их несчастьях.
– Нет, мы оказались здесь по вине тех, кто заключил договор. Вы здесь ни при чем. – Она отвернулась. – Я не хочу об этом говорить.
И двинулась дальше, прижимая к себе корзинку с ягодами. Джед инстинктивно протянул ей вслед руку, не желая, чтобы она уходила.
– Темпл…
Его пальцы сжали ее руку чуть выше локтя, и Джед тут же забыл, что хотел сказать. Он замер, чувствуя прикосновение ее тела. Темпл не пыталась высвободиться, и лейтенант осмелел. Он приблизился, полуобнял ее за плечи, и страсть, с которой он столько лет сражался, захлестнула его с новой силой.
– Я не думал, что можно стать еще прекрасней, чем вы были в Вашингтоне, – охрипшим голосом произнес он.
А Темпл подумала: этот человек когда-то был в меня влюблен. Может быть, он и сейчас еще влюблен? Она истосковалась по любви, по нежности. Два года одинокого, безрадостного существования. Ей все чаще казалось теперь, что отныне вся оставшаяся жизнь будет такой же. А этот молодой человек предлагал ей ласку, заботу, любовную истому и наслаждение – все то, по чему она истосковалась. Достаточно было просто обернуться к нему лицом. Темпл боролась с искушением, вспоминая те счастливые времена, когда она могла смеяться и танцевать, когда будущее сулило надежду. Ей захотелось вернуть прошлое, хоть на время забыть о кошмаре реальности. И все же Темпл не обернулась и на объятия не ответила – в последний миг что-то ее удержало.
Тогда Джед развернул ее к себе сам. Она смотрела на его золотистые усы, ее сердце билось гулко и ровно. Губы Джеда придвинулись. Нет! – внутренне вздрогнула Темпл, но не отстранилась.
– Лейтенант! – раздался чей-то голос.
Джед встрепенулся, убрал руки. К нему подбежал один из солдат, отсалютовал и доложил:
– Одна из женщин сбежала, сэр.
– То есть как сбежала?
– Ее нет. – Солдат судорожно сглотнул. – Улизнула!
Джед шепотом выругался.
– Давно?
– Только что. С минуту назад я видел, как она собирает коренья вон у того дерева, а потом гляжу – ее и след простыл.
– Так разыщите ее! – приказал Джед. – Остальных немедленно доставить в лагерь. И скажите дозорным, чтобы в лес больше никого не выпускали.
– Слушаюсь, сэр.
В сопровождении одного из солдат Клинок медленно обходил загон за загоном. Чуть сзади шагал Дье, внимательно оглядывая запертых за изгородью узников. Уже две недели они объезжали лагерь за лагерем, разыскивая Темпл и Элиджу. Привыкли к грязи, скученности, зловонию. Клинок не обращал внимания на враждебные взгляды и угрозы, которыми его повсюду встречали. Слишком многие знали о той роли, которую он сыграл в подписании договора.
Зато в отличие от них он был свободен в передвижении и мог беспрепятственно разыскивать жену и сына. Пропуск, лежавший у него в кармане, надежно защищал Клинка от патрулей, прочесывавших округу, и открывал ворота всех фортов и блокгаузов. Он был уверен, что рано или поздно отыщет Темпл.
Внезапно в глаза ему бросилось что-то ярко-синее. Такое же платье было у Темпл. Он рванулся вперед и увидел, что это она идет ему навстречу.
– Вот она, – прошептал он, глядя на порванное платье, нечесаные волосы и руку, перевязанную окровавленным платком. Вид у Темпл был усталый, она исхудала и осунулась. Боже, до чего же он ее любил! У Клинка чуть не подкосились колени. Он ускорил шаг, глядя только на жену – даже не заметил офицера, шедшего с ней рядом.
Темпл споткнулась, и Джед подхватил ее под руку. Внезапно лейтенант заметил, что она белее мела, а глаза неотрывно смотрят куда-то вперед. Джед, недовольно нахмурившись, проследил за ее взглядом и увидел какого-то индейца в охотничьей рубашке. Индеец шел им навстречу, сопровождаемый солдатом и негром. Джед обратил внимание, что у индейца ярко-синие глаза, а на щеке белый шрам. Это был ее муж, тот самый человек, которого Джед совсем недавно предлагал найти среди обитателей лагерей.
– Здравствуй, Темпл, – поздоровался Клинок, сохраняя невозмутимое выражение лица.
– Откуда ты узнал, что мы здесь? – едва слышно спросила она.
– Я не знал. Один из ваших негров сказал моему Дье, что солдаты всех вас увели. С тех пор я ездил по лагерям.
– Миз Темпл, а Фиби с вами? – с надеждой спросил Дье.
– Да.
– Она здорова?
– Да. – Темпл попыталась ему улыбнуться, но ее взгляд вновь устремился на мужа. – Что ты собираешься делать?
– Останусь… С тобой и моим сыном.
Джед дернулся: – Это не вам решать, мистер Стюарт, – воскликнул он.
Клинок впервые обратил на него внимание.
– Вас, кажется, зовут Пармели?
– Да.
– Почему ты хочешь с нами остаться? – спросила Темпл.
– Чтобы вместе ехать на запад.
У него в кармане уже целый год лежало письмо от отца. Он давно собирался прочесть его жене, да все случая не было. Шавано описывал лесистые горы, чистые ручьи, плодородные земли их новой родины.
Уж теперь-то Темпл наверняка поняла, что эмиграция неизбежна. Какой смысл цепляться за прошлое? Нужно смотреть в будущее. Возможно, теперь она поняла, что он ни в чем не виноват. Он сделал все, чтобы избежать того, что случилось. Индейцев, словно диких зверей, загнали в клетки, избили, ограбили, унизили. Ответственность за все это лежит на Джоне Россе, вселившем в свой народ ложную надежду. Когда же наконец индейцы перестанут относиться к сторонникам переселения как к изменникам и негодяям?
– Лиджа будет рад тебя видеть, – сказала Темпл.
«А ты»? – хотел спросить Клинок, но лицо ее было неподвижно. Он ощутил гнев и раздражение. Долготерпение никогда не было ему свойственно.
– Так вы хотите, чтобы он остался? – растерянно спросил Джед, обернувшись к Темпл.
– Как хочет, так пусть и поступает.
Клинок едва не поддался искушению стиснуть ее в объятиях и осыпать поцелуями, чтобы от ее холодности не осталось и следа. Ведь он помнил, какой страстной и нежной она может быть. Но лучше подождать. Надо щадить ее гордость. Иначе она потом ему этого не простит.
– У меня две вьючные лошади и мул. С вашего позволения, лейтенант, я пригоню их сюда.
– Хорошо, – буркнул Джед.
Двадцать минут спустя Клинок и Дье уже вносили в загон мешки с припасами. Увидев мужа, Фиби с разбегу бросилась ему на шею и, всхлипывая, стала целовать и причитать.
Клинка встретили довольно прохладно, чему он, впрочем, ничуть не удивился. Положив седла и мешки на землю, он огляделся по сторонам. Темпл стояла у столба, на котором держалась крыша. В дальнем углу на матрасе лежала ее мать. Других матрасов в загоне не было – лишь одеяла. Возле Виктории сидела Ксандра, обмахивая лицо матери пальмовым листом. Джонни Гордон, бледный и худенький, жался к стене, глядя на Клинка лихорадочно блестящими глазами. Кипп же смотрел на своего родственника с неприкрытой ненавистью. Черная Кэсси и Шадрач оживленно разговаривали с Дье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32