– Должно быть, решил, что этот беглец украл две наших коровы. Так ведь, Кипп?
Подросток стиснул зубы и процедил:
– Очень возможно.
– Ерунда, – небрежно ответила Темпл и вздохнула с облегчением, увидев, что в дверях появился отец.
Уилл взглянул на сложенный плакат, и Темпл кивком дала понять отцу, что мать ни о чем не знает.
– Я вижу, вы целый день тут сидите, – весело произнес Гордон. – Мы с Киппом успели уехать и вернуться, а вы и с места не тронулись.
– Мы ведь так давно не виделись, – объяснила Виктория, с улыбкой глядя на Темпл. – Нам есть о чем поговорить.
– Ты ведь обещала мне, что после обеда будешь отдыхать, – напомнил Гордон.
– Да-да, я помню.
– Это я виновата, – вмешалась Темпл. – Хотела уехать раньше, да вот задержалась. Иди, мама, наверх, отдыхай.
– Я провожу вас, – сказала Элайза.
Через несколько минут, когда Элайза и Виктория ушли, а Ксандру отправили проведать младшего братишку, в комнате остались трое: Темпл, Уилл и Кипп.
Брат сразу же спросил:
– Ты об этом знала?
– Конечно, нет. – Она посмотрела на плакат. – Клинок мне ни о чем не рассказывает, а я ему не задаю вопросов.
– Шермерхорн ошибается, если думает, что кто-то клюнет на его удочку, – сказал Уилл, имея в виду комиссара, присланного президентом Джексоном для ведения переговоров. – Во всяком случае, сейчас, когда Джон Росс в Вашингтоне.
– Во всем виноваты предатели – Ридж и прочие, – выкрикнул Кипп. – Они твердят, что Джон Росс уже не вождь, потому что никто его не переизбирал. Но народ думает иначе. Предатели посылают в Вашингтон своих делегатов, заключают всякие временные соглашения. Они нас погубят! – Он выхватил у Темпл плакат. – Вы только посмотрите! Хотят подкупить людей взяткой, обещают свои деньги, свои одеяла. Продались гадюке Джексону, так думают, что все остальные тоже продажные. Вы еще посмотрите, что внизу написано! Если кто-то не примет участия в голосовании, Совет вынесет решение, что эти люди поддерживают мнение большинства.
– Да, я прочла, – кивнула Темпл, все еще не веря, что Клинок имеет отношение к этой, по ее мнению, гнусной затее.
– Все равно у них ничего не выйдет, – сказал Кипп. – Никто их не послушается.
– Чего ты от меня хочешь?! – возмутилась Темпл, которой надоело все время препираться с братом из-за одного и того же.
– Скажи этим предателям, что за измену они заплатят жизнью.
Темпл отвернулась, чтобы он не заметил, как у нее побледнело лицо. Последние два года она все время жила в страхе, боясь, что Клинка убьют. Пятерых, нет, уже шестерых его сторонников приверженцы кровного закона успели отправить на тот свет, хотя сам Джон Росс всячески призывал народ к миру и спокойствию.
Сзади подошел Уилл Гордон, мягко обнял дочь за плечи.
– Не стоит так уж волноваться из-за этого заседания. Ведь лидеры партии переселения, Джон Ридж и Стэнд Уэти, отправились с Джоном Россом в Вашингтон. Вряд ли сторонники переселения решатся на что-то в отсутствие своих вождей. Думаю, это просто еще одна попытка увеличить число своих приверженцев.
– Конечно, так оно и есть.
Темпл взглянула на отца с любовью. Он один умел избавлять ее от страха. Благодаря его чуткости и терпимости молодая семья до сих пор не распалась. Уилл всегда обращался с Клинком уважительно, несмотря на политические разногласия. Если бы не это, Темпл не знала бы, как себя вести, раздираемая между любовью к мужу и любовью к отцу.
Иногда ей казалось, что Уилл знает: он до сих пор сохранил плантацию, лишь благодаря заступничеству зятя, который специально попросил об этом губернатора Джорджии. А между тем все крупные поместья, включая владения самого Джона Росса, понемногу переходили в собственность обладателей счастливых лотерейных билетов. В покое до поры до времени оставляли лишь тех чероки, кто выступал за переселение. Пожалуй, Уилл Гордон не мог не догадываться, кому он обязан своим везением.
– Уже поздно. – Она собрала вязание. – Пора готовить ужин мужу. Я поеду.
– Как ты можешь там жить? – накинулся на нее Кипп. – Как ты можешь оставаться с ним под одной крышей?
– Кипп, не смей так разговаривать с сестрой! – вскипел отец.
– Она живет в доме изменников!
– А ты живешь в моем доме. Это значит, что ты должен уважать мои правила. Понятно?
– Да, сэр, – буркнул Кипп.
– Кипп, ну перестань. – Темпл хотела помириться с братом, но тот повернулся и вышел. – Папа, мне очень жаль.
– Ты ни в чем не виновата. А твоему брату не мешает научиться терпимости.
– Это верно.
Но она все равно чувствовала себя виноватой.
– Кипп должен понять, что Клинок тоже любит наш народ и желает ему добра. Просто мы с ним придерживаемся разных точек зрения. Я не могу называть изменником человека, который желает своей нации добра.
– Это верно, он любит свой народ, – горячо сказала Темпл. – Все отвернулись от него, ему угрожают, его оскорбляют. Я сама видела это. Я тоже думаю, что Клинок не прав. Но он считает, что действует в интересах народа, и поэтому я не могу относиться к нему с ненавистью… Я не могу перестать любить его.
– Я знаю.
Когда Элайза спустилась вниз, Темпл уже уехала, что немало удивило учительницу. Странно, что Темпл уехала, не попрощавшись. Это на нее непохоже.
В гостиной никого не оказалось. Элайза разочарованно вздохнула, но тут кто-то тронул клавиши пианино, и она встрепенулась. Должно быть, снова маленький Джонни шалит.
Но возле пианино сидел Уилл. Он не видел Элайзу, и она воспользовалась этим, чтобы как следует им полюбоваться. Какие широкие у него плечи, как тесно облегает их сюртук! В свете заходящего солнца черные волосы Уилла отливали медью, а чеканный профиль был необычайно красив. Уилл неспешно касался клавиш, и Элайза вспыхнула, представив, как его пальцы точно так же касаются ее тела. Греховные помыслы, против которых она некогда предостерегала Темпл, не давали молодой женщине покоя.
Словно почувствовав ее присутствие, Уилл оглянулся, и их взгляды встретились. Элайза давно уже научилась скрывать свои эмоции. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, она как ни в чем не бывало подошла к Гордону.
– Темпл уехала? – спросила она, чтобы не молчать.
– Да. Просила передать вам поклон.
– Что это она так рано?
– Расстроилась.
– Ах да, что это был за листок? – вспомнила Элайза.
Уилл коротко рассказал ей о грядущем заседании, на котором должен был обсуждаться новый договор.
– Они сделали это специально, зная, что Джон Росс в отъезде, – возмутилась было Элайза, но тут же подумала о Темпл. Бедняжка, как она, должно быть, переживает из-за того, что ее муж оказался замешан в этой истории.
– Бедная Темпл, – сказала она вслух.
– Я сказал ей, что не следует придавать этому сборищу слишком большое значение. Ничего у них не выйдет. – Уилл тяжело вздохнул. – Жаль только, Кипп наговорил столько резкостей. В мальчике слишком много ненависти.
– Это верно, – вынуждена была согласиться Элайза. – Иногда мне кажется, что вместо сердца у него гневно сжатый кулак. – Она подумала, что выразилась чересчур резко. – Простите меня. Не нужно было этого говорить.
– Увы, это правда. А страдать приходится бедняжке Темпл. Ей ведь и без Киппа несладко.
– Ничего, она справится. Темпл – сильная женщина.
– Вы тоже, Элайза.
Этот простой комплимент в сочетании с нежным взглядом тронул ее.
– Спасибо, – с деланной легкостью поблагодарила Элайза, хотя сердце у нее билось очень быстро. – К сожалению, я совсем не занималась сегодня хозяйством – из-за приезда Темпл. Возьмусь-ка я за работу.
Теперь, когда Виктория чувствовала себя совсем плохо, Элайза взвалила на себя все хозяйственные дела. На такой большой плантации работы всегда хватало. И слава Богу – меньше оставалось времени размышлять о своих проблемах.
– Может быть, сегодня вечером вы поиграете мне? – сказал Уилл ей вслед. – Когда я услышал музыку, то вдруг вспомнил, как давно вы не баловали меня игрой на пианино.
– Посмотрим.
Она решила, что будет играть для него лишь в том случае, если в гостиной они не окажутся вдвоем. Это было бы неправильно и неразумно.
19
Спешившись, Темпл отдала поводья конюху. По дороге к дому она бросила взгляд в сторону и увидела неподвижную фигуру, стоявшую возле каштана. В последнее время с полдюжины дозорных днем и ночью кружили вокруг дома. Это зловещая опека действовала Темпл на нервы.
Наблюдатели всегда были по самые глаза завернуты в одеяло, так что лиц разглядеть было невозможно. Они не произносили ни слова, не делали никаких угрожающих жестов – просто смотрели, являя собой молчаливое напоминание о возмездии, которое рано или поздно постигнет всех изменников.
Показывая, что против дочери Уилла Гордона он ничего не имеет, человек в одеяле кивнул. Темпл поколебалась, но все-таки тоже кивнула. Ей стало страшно.
Эти загадочные часовые появились около дома вскоре после того, как Джон Ридж и его сторонники подписали в Вашингтоне так называемое временное соглашение. Темпл много раз уговаривала себя не обращать внимания на безгласных дозорных, но все же всякий раз, завидев их, пугалась.
Фиби открыла дверь и, прочтя в глазах хозяйки молчаливый вопрос, сказала:
– Мастер Клинок еще не вернулся.
Темпл отдала ей кнут и перчатки. Утром муж куда-то уехал, не сказав, когда намерен вернуться, а Темпл его ни о чем не спросила. Такой уж у них был молчаливый уговор.
Развязывая ленты шляпки, она услышала, как постукивает тростью приближающийся Шавано. Отдав шляпку служанке, Темпл обернулась к старику и успела заметить разочарование, промелькнувшее на его лице. Еще бы – ведь Шавано надеялся, что это вернулся сын. Всякий раз, когда Клинок отлучался, отец не находил себе места от тревоги. Слишком много вокруг было враждебности. Индейцы все время поминали кровный закон, кое-кого из сторонников Клинка уже убили.
Темпл не хотела об этом думать, ей нужно было отвлечься. Вот почему она отправилась сегодня с визитом к родным. Это было лучше, чем сидеть дома и умирать от страха за мужа.
– Приятно провела время? – спросил Шавано, тяжело опираясь о палку.
– Да.
– Как мать?
– По-моему, ей лучше. – После паузы Темпл спросила: – А ждать ли Клинка к ужину?
– Да, – коротко ответил старик, не вдаваясь в объяснения.
В последнее время он все больше и больше склонялся на сторону Клинка, хоть и не стал активистом движения. Однако, как бы то ни было, он участвовал в заговоре молчания, сложившемся в Семи Дубах.
Темпл стала подниматься по лестнице. Она совсем забыла, что за ней следует Фиби. На пороге спальни служанка сказала:
– Не волнуйтесь, мисс Темпл. – Она сочувственно улыбалась. – Все будет в порядке. Ведь с ним мой Дье. Он присмотрит за мастером Клинком не хуже, чем я присматриваю за вами.
Темпл знала, что Дье сопровождает мужа во всех поездках. Значит, у Фиби тоже есть основание для тревоги. Конечно, меньшее, чем у Темпл, но все же…
– С ними обоими будет все в порядке, Фиби, – улыбнулась Темпл, на миг забыв о пропасти, существующей между госпожой и рабыней. Она даже коротко сжала руку служанке. – А теперь помоги мне переодеться, я должна приготовить для них горячий ужин.
– Слушаюсь, мэм.
Над рекой клубился вечерний туман, стелился к земле пеленой белесого дыма. В сумерках привычный пейзаж казался загадочным и жутковатым.
Клинок отпустил поводья, зорко приглядываясь к кустам, росшим возле брода. Вроде бы все тихо. Но конь чутко прядал ушами, напряженно раздувая ноздри.
Дье догнал хозяина.
– Не нравится мне все это, – негромко сказал он. – Что-то здесь не так.
– Да, я тоже это чувствую. – Тут Клинок вспомнил. – По-моему, в прошлый раз мы возвращались домой тем же путем.
Он мысленно выбранил себя за небрежность.
После того, как полтора года назад из засады застрелили Джона Уокера, Клинок понял, что угрозы врагов – не пустые слова. С тех пор он взял себе за правило никогда не возвращаться домой одной и той же дорогой дважды. Кроме того, он все время ездил на разных лошадях. До сих пор меры предосторожности себя оправдывали. Дважды ему удалось обмануть подстерегавших его убийц.
Но на этот раз он, кажется, совершил ошибку. На этой дороге через ручей всего два брода. Засаду могли устроить у обоих.
– Я поскачу вперед. Может, спугну их, – предложил Дье.
Клинок знал, что слугу скорее всего не тронут, но все равно не хотел рисковать своим человеком. Тут над ручьем с тревожным карканьем взлетела ворона, явно чем-то испуганная.
– Да, они там. Неважно, скачем вперед!
Клинок дал коню шпоры и понесся галопом прямо к броду.
Дье не отставал от хозяина. Поднимая фонтаны брызг, они пересекли ручей и одним махом взлетели на крутой противоположный берег. В кустах раздался шорох, кто-то прыгнул на круп коня и схватил Клинка за горло.
Стюарт успел ухватить убийцу за запястья, но что-то горячее обожгло ему бок. Другая фигура вынырнула из тумана снизу и вцепилась в поводья. Конь испуганно вздыбился. Клинок сумел разжать пальцы врага и столкнул его на землю, но в следующую секунду его конь споткнулся и опрокинулся. Клинок покатился по земле, но тут же, перевернувшись, встал на ноги, часто дыша. Кровь бешено пульсировала в его жилах. Кто-то бросился на него, в темноте сверкнул нож. Молодой человек увернулся от удара, схватил противника за руку и со всей силы переломил ее о свое колено. Нож упал на землю.
– Хозяин! – крикнул Дье, выныривая из темноты на своем черном коне.
Схватив слугу за протянутую руку, Клинок запрыгнул на круп коня, и тот бешеным галопом помчался вперед по тропе. Примерно с милю они мчались во весь опор, потом остановились и прислушались. Звуков погони не было.
– Они не будут за нами гнаться, – сказал Клинок, оглядывая дорогу. – Шанс упущен. Будут ждать другого случая.
– Если поехать наискосок, через поле индиго, до плантации всего миля. Думаю, лучше съехать с дороги.
Клинок взвесил все «за» и «против», машинально приложив руку к саднящему боку. Почему-то от прикосновения ладони боль стала сильнее. Он взглянул на руку и увидел, что она мокра от крови. Нож все-таки достиг цели. Скорее всего просто царапина. Об этом он позаботится позже.
– Ладно, едем наперерез.
Темпл была в гостиной, когда внизу открылась дверь и раздался стук сапог. Молодая женщина сунула служанке фарфоровые тарелки и с чувством облегчения и радости бросилась вниз по лестнице.
– Ты вернулся! – прошептала она, глядя на Клинка.
Он посмотрел на нее снизу вверх, поднялся на ступеньку, и Темпл удивилась тому, как холодно, почти враждебно он на нее смотрит.
– Да, вернулся, – недобро усмехнулся он.
Неужели он не понимает, что она беспокоилась? Ведь это пытка – сидеть здесь и не знать, жив он или нет.
– Ужин будет готов через час, – сухо сказала Темпл.
– Скажи отцу, что я скоро к нему спущусь.
Сопровождаемый слугой, он стал подниматься по лестнице.
После сегодняшней истории с плакатом, после ссоры с Киппом и разговора с отцом Темпл была на взводе. Как он смеет обращаться с ней, словно со служанкой! Она сердито смотрела, как Клинок медленно поднимается по лестнице. Потом, охваченная гневом, бросилась за ним следом.
Муж оглянулся, посмотрел на нее с явным раздражением и как ни в чем не бывало зашагал дальше. Темпл разъярилась еще пуще. Неужто он думает, что она позволит себя игнорировать?
Она влетела за ним в спальню.
– Что тебе нужно? – спросил он, обернувшись.
– Я сегодня была в Гордон-Глене.
– Ну и что? – равнодушно спросил он, расстегивая куртку.
– Я знаю про ваше собрание в Нью-Эчоте! – выпалила она. – Я видела плакат.
Дье шагнул вперед:
– Дайте помогу, сэр.
– Не нужно. – Клинок предупреждающе вскинул руку. – Потом.
– Неужели ты думаешь, что тебе удастся подкупить наших людей?
– Подкупаю не я, а Шермерхорн. Это он предоставляет деньги и одеяла. Мы не имеем к этому никакого отношения.
– Отец говорит, что вы ничего не добьетесь. Индейцев не подкупить. Они не приедут, пока их вождь в Вашингтоне.
– Значит, мы ведем себя нечестно, да? – огрызнулся Клинок. – А твой Росс? С огромным трудом нам удалось добиться исключительно выгодных условий. Правительство обещает нам финансовую поддержку для строительства школ, щедрую компенсацию для каждой семьи, выделило нам обширную территорию на западе, плюс к тому заплатило выкуп за здешнюю территорию.
– Да, всего лишь пять миллионов долларов. Столько стоят одни наши золотые рудники!
– А что предлагает Джон Росс? Только унижения и страдания. Как будто мы мало вынесли за пять лет! – Его лицо исказилось гримасой гнева и отвращения. – Разве он предлагает что-нибудь конструктивное? Ему, видите ли, взбрело в голову, что мы должны стать гражданами штата Джорджия, и тогда нам якобы позволят остаться на своих землях. Какая чушь! Остаться жить среди тех самых людей, которые подвергают нас гонениям? Тем самым мы обрекли бы себя на вечное унижение. Джон Росс просто тянет время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Подросток стиснул зубы и процедил:
– Очень возможно.
– Ерунда, – небрежно ответила Темпл и вздохнула с облегчением, увидев, что в дверях появился отец.
Уилл взглянул на сложенный плакат, и Темпл кивком дала понять отцу, что мать ни о чем не знает.
– Я вижу, вы целый день тут сидите, – весело произнес Гордон. – Мы с Киппом успели уехать и вернуться, а вы и с места не тронулись.
– Мы ведь так давно не виделись, – объяснила Виктория, с улыбкой глядя на Темпл. – Нам есть о чем поговорить.
– Ты ведь обещала мне, что после обеда будешь отдыхать, – напомнил Гордон.
– Да-да, я помню.
– Это я виновата, – вмешалась Темпл. – Хотела уехать раньше, да вот задержалась. Иди, мама, наверх, отдыхай.
– Я провожу вас, – сказала Элайза.
Через несколько минут, когда Элайза и Виктория ушли, а Ксандру отправили проведать младшего братишку, в комнате остались трое: Темпл, Уилл и Кипп.
Брат сразу же спросил:
– Ты об этом знала?
– Конечно, нет. – Она посмотрела на плакат. – Клинок мне ни о чем не рассказывает, а я ему не задаю вопросов.
– Шермерхорн ошибается, если думает, что кто-то клюнет на его удочку, – сказал Уилл, имея в виду комиссара, присланного президентом Джексоном для ведения переговоров. – Во всяком случае, сейчас, когда Джон Росс в Вашингтоне.
– Во всем виноваты предатели – Ридж и прочие, – выкрикнул Кипп. – Они твердят, что Джон Росс уже не вождь, потому что никто его не переизбирал. Но народ думает иначе. Предатели посылают в Вашингтон своих делегатов, заключают всякие временные соглашения. Они нас погубят! – Он выхватил у Темпл плакат. – Вы только посмотрите! Хотят подкупить людей взяткой, обещают свои деньги, свои одеяла. Продались гадюке Джексону, так думают, что все остальные тоже продажные. Вы еще посмотрите, что внизу написано! Если кто-то не примет участия в голосовании, Совет вынесет решение, что эти люди поддерживают мнение большинства.
– Да, я прочла, – кивнула Темпл, все еще не веря, что Клинок имеет отношение к этой, по ее мнению, гнусной затее.
– Все равно у них ничего не выйдет, – сказал Кипп. – Никто их не послушается.
– Чего ты от меня хочешь?! – возмутилась Темпл, которой надоело все время препираться с братом из-за одного и того же.
– Скажи этим предателям, что за измену они заплатят жизнью.
Темпл отвернулась, чтобы он не заметил, как у нее побледнело лицо. Последние два года она все время жила в страхе, боясь, что Клинка убьют. Пятерых, нет, уже шестерых его сторонников приверженцы кровного закона успели отправить на тот свет, хотя сам Джон Росс всячески призывал народ к миру и спокойствию.
Сзади подошел Уилл Гордон, мягко обнял дочь за плечи.
– Не стоит так уж волноваться из-за этого заседания. Ведь лидеры партии переселения, Джон Ридж и Стэнд Уэти, отправились с Джоном Россом в Вашингтон. Вряд ли сторонники переселения решатся на что-то в отсутствие своих вождей. Думаю, это просто еще одна попытка увеличить число своих приверженцев.
– Конечно, так оно и есть.
Темпл взглянула на отца с любовью. Он один умел избавлять ее от страха. Благодаря его чуткости и терпимости молодая семья до сих пор не распалась. Уилл всегда обращался с Клинком уважительно, несмотря на политические разногласия. Если бы не это, Темпл не знала бы, как себя вести, раздираемая между любовью к мужу и любовью к отцу.
Иногда ей казалось, что Уилл знает: он до сих пор сохранил плантацию, лишь благодаря заступничеству зятя, который специально попросил об этом губернатора Джорджии. А между тем все крупные поместья, включая владения самого Джона Росса, понемногу переходили в собственность обладателей счастливых лотерейных билетов. В покое до поры до времени оставляли лишь тех чероки, кто выступал за переселение. Пожалуй, Уилл Гордон не мог не догадываться, кому он обязан своим везением.
– Уже поздно. – Она собрала вязание. – Пора готовить ужин мужу. Я поеду.
– Как ты можешь там жить? – накинулся на нее Кипп. – Как ты можешь оставаться с ним под одной крышей?
– Кипп, не смей так разговаривать с сестрой! – вскипел отец.
– Она живет в доме изменников!
– А ты живешь в моем доме. Это значит, что ты должен уважать мои правила. Понятно?
– Да, сэр, – буркнул Кипп.
– Кипп, ну перестань. – Темпл хотела помириться с братом, но тот повернулся и вышел. – Папа, мне очень жаль.
– Ты ни в чем не виновата. А твоему брату не мешает научиться терпимости.
– Это верно.
Но она все равно чувствовала себя виноватой.
– Кипп должен понять, что Клинок тоже любит наш народ и желает ему добра. Просто мы с ним придерживаемся разных точек зрения. Я не могу называть изменником человека, который желает своей нации добра.
– Это верно, он любит свой народ, – горячо сказала Темпл. – Все отвернулись от него, ему угрожают, его оскорбляют. Я сама видела это. Я тоже думаю, что Клинок не прав. Но он считает, что действует в интересах народа, и поэтому я не могу относиться к нему с ненавистью… Я не могу перестать любить его.
– Я знаю.
Когда Элайза спустилась вниз, Темпл уже уехала, что немало удивило учительницу. Странно, что Темпл уехала, не попрощавшись. Это на нее непохоже.
В гостиной никого не оказалось. Элайза разочарованно вздохнула, но тут кто-то тронул клавиши пианино, и она встрепенулась. Должно быть, снова маленький Джонни шалит.
Но возле пианино сидел Уилл. Он не видел Элайзу, и она воспользовалась этим, чтобы как следует им полюбоваться. Какие широкие у него плечи, как тесно облегает их сюртук! В свете заходящего солнца черные волосы Уилла отливали медью, а чеканный профиль был необычайно красив. Уилл неспешно касался клавиш, и Элайза вспыхнула, представив, как его пальцы точно так же касаются ее тела. Греховные помыслы, против которых она некогда предостерегала Темпл, не давали молодой женщине покоя.
Словно почувствовав ее присутствие, Уилл оглянулся, и их взгляды встретились. Элайза давно уже научилась скрывать свои эмоции. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, она как ни в чем не бывало подошла к Гордону.
– Темпл уехала? – спросила она, чтобы не молчать.
– Да. Просила передать вам поклон.
– Что это она так рано?
– Расстроилась.
– Ах да, что это был за листок? – вспомнила Элайза.
Уилл коротко рассказал ей о грядущем заседании, на котором должен был обсуждаться новый договор.
– Они сделали это специально, зная, что Джон Росс в отъезде, – возмутилась было Элайза, но тут же подумала о Темпл. Бедняжка, как она, должно быть, переживает из-за того, что ее муж оказался замешан в этой истории.
– Бедная Темпл, – сказала она вслух.
– Я сказал ей, что не следует придавать этому сборищу слишком большое значение. Ничего у них не выйдет. – Уилл тяжело вздохнул. – Жаль только, Кипп наговорил столько резкостей. В мальчике слишком много ненависти.
– Это верно, – вынуждена была согласиться Элайза. – Иногда мне кажется, что вместо сердца у него гневно сжатый кулак. – Она подумала, что выразилась чересчур резко. – Простите меня. Не нужно было этого говорить.
– Увы, это правда. А страдать приходится бедняжке Темпл. Ей ведь и без Киппа несладко.
– Ничего, она справится. Темпл – сильная женщина.
– Вы тоже, Элайза.
Этот простой комплимент в сочетании с нежным взглядом тронул ее.
– Спасибо, – с деланной легкостью поблагодарила Элайза, хотя сердце у нее билось очень быстро. – К сожалению, я совсем не занималась сегодня хозяйством – из-за приезда Темпл. Возьмусь-ка я за работу.
Теперь, когда Виктория чувствовала себя совсем плохо, Элайза взвалила на себя все хозяйственные дела. На такой большой плантации работы всегда хватало. И слава Богу – меньше оставалось времени размышлять о своих проблемах.
– Может быть, сегодня вечером вы поиграете мне? – сказал Уилл ей вслед. – Когда я услышал музыку, то вдруг вспомнил, как давно вы не баловали меня игрой на пианино.
– Посмотрим.
Она решила, что будет играть для него лишь в том случае, если в гостиной они не окажутся вдвоем. Это было бы неправильно и неразумно.
19
Спешившись, Темпл отдала поводья конюху. По дороге к дому она бросила взгляд в сторону и увидела неподвижную фигуру, стоявшую возле каштана. В последнее время с полдюжины дозорных днем и ночью кружили вокруг дома. Это зловещая опека действовала Темпл на нервы.
Наблюдатели всегда были по самые глаза завернуты в одеяло, так что лиц разглядеть было невозможно. Они не произносили ни слова, не делали никаких угрожающих жестов – просто смотрели, являя собой молчаливое напоминание о возмездии, которое рано или поздно постигнет всех изменников.
Показывая, что против дочери Уилла Гордона он ничего не имеет, человек в одеяле кивнул. Темпл поколебалась, но все-таки тоже кивнула. Ей стало страшно.
Эти загадочные часовые появились около дома вскоре после того, как Джон Ридж и его сторонники подписали в Вашингтоне так называемое временное соглашение. Темпл много раз уговаривала себя не обращать внимания на безгласных дозорных, но все же всякий раз, завидев их, пугалась.
Фиби открыла дверь и, прочтя в глазах хозяйки молчаливый вопрос, сказала:
– Мастер Клинок еще не вернулся.
Темпл отдала ей кнут и перчатки. Утром муж куда-то уехал, не сказав, когда намерен вернуться, а Темпл его ни о чем не спросила. Такой уж у них был молчаливый уговор.
Развязывая ленты шляпки, она услышала, как постукивает тростью приближающийся Шавано. Отдав шляпку служанке, Темпл обернулась к старику и успела заметить разочарование, промелькнувшее на его лице. Еще бы – ведь Шавано надеялся, что это вернулся сын. Всякий раз, когда Клинок отлучался, отец не находил себе места от тревоги. Слишком много вокруг было враждебности. Индейцы все время поминали кровный закон, кое-кого из сторонников Клинка уже убили.
Темпл не хотела об этом думать, ей нужно было отвлечься. Вот почему она отправилась сегодня с визитом к родным. Это было лучше, чем сидеть дома и умирать от страха за мужа.
– Приятно провела время? – спросил Шавано, тяжело опираясь о палку.
– Да.
– Как мать?
– По-моему, ей лучше. – После паузы Темпл спросила: – А ждать ли Клинка к ужину?
– Да, – коротко ответил старик, не вдаваясь в объяснения.
В последнее время он все больше и больше склонялся на сторону Клинка, хоть и не стал активистом движения. Однако, как бы то ни было, он участвовал в заговоре молчания, сложившемся в Семи Дубах.
Темпл стала подниматься по лестнице. Она совсем забыла, что за ней следует Фиби. На пороге спальни служанка сказала:
– Не волнуйтесь, мисс Темпл. – Она сочувственно улыбалась. – Все будет в порядке. Ведь с ним мой Дье. Он присмотрит за мастером Клинком не хуже, чем я присматриваю за вами.
Темпл знала, что Дье сопровождает мужа во всех поездках. Значит, у Фиби тоже есть основание для тревоги. Конечно, меньшее, чем у Темпл, но все же…
– С ними обоими будет все в порядке, Фиби, – улыбнулась Темпл, на миг забыв о пропасти, существующей между госпожой и рабыней. Она даже коротко сжала руку служанке. – А теперь помоги мне переодеться, я должна приготовить для них горячий ужин.
– Слушаюсь, мэм.
Над рекой клубился вечерний туман, стелился к земле пеленой белесого дыма. В сумерках привычный пейзаж казался загадочным и жутковатым.
Клинок отпустил поводья, зорко приглядываясь к кустам, росшим возле брода. Вроде бы все тихо. Но конь чутко прядал ушами, напряженно раздувая ноздри.
Дье догнал хозяина.
– Не нравится мне все это, – негромко сказал он. – Что-то здесь не так.
– Да, я тоже это чувствую. – Тут Клинок вспомнил. – По-моему, в прошлый раз мы возвращались домой тем же путем.
Он мысленно выбранил себя за небрежность.
После того, как полтора года назад из засады застрелили Джона Уокера, Клинок понял, что угрозы врагов – не пустые слова. С тех пор он взял себе за правило никогда не возвращаться домой одной и той же дорогой дважды. Кроме того, он все время ездил на разных лошадях. До сих пор меры предосторожности себя оправдывали. Дважды ему удалось обмануть подстерегавших его убийц.
Но на этот раз он, кажется, совершил ошибку. На этой дороге через ручей всего два брода. Засаду могли устроить у обоих.
– Я поскачу вперед. Может, спугну их, – предложил Дье.
Клинок знал, что слугу скорее всего не тронут, но все равно не хотел рисковать своим человеком. Тут над ручьем с тревожным карканьем взлетела ворона, явно чем-то испуганная.
– Да, они там. Неважно, скачем вперед!
Клинок дал коню шпоры и понесся галопом прямо к броду.
Дье не отставал от хозяина. Поднимая фонтаны брызг, они пересекли ручей и одним махом взлетели на крутой противоположный берег. В кустах раздался шорох, кто-то прыгнул на круп коня и схватил Клинка за горло.
Стюарт успел ухватить убийцу за запястья, но что-то горячее обожгло ему бок. Другая фигура вынырнула из тумана снизу и вцепилась в поводья. Конь испуганно вздыбился. Клинок сумел разжать пальцы врага и столкнул его на землю, но в следующую секунду его конь споткнулся и опрокинулся. Клинок покатился по земле, но тут же, перевернувшись, встал на ноги, часто дыша. Кровь бешено пульсировала в его жилах. Кто-то бросился на него, в темноте сверкнул нож. Молодой человек увернулся от удара, схватил противника за руку и со всей силы переломил ее о свое колено. Нож упал на землю.
– Хозяин! – крикнул Дье, выныривая из темноты на своем черном коне.
Схватив слугу за протянутую руку, Клинок запрыгнул на круп коня, и тот бешеным галопом помчался вперед по тропе. Примерно с милю они мчались во весь опор, потом остановились и прислушались. Звуков погони не было.
– Они не будут за нами гнаться, – сказал Клинок, оглядывая дорогу. – Шанс упущен. Будут ждать другого случая.
– Если поехать наискосок, через поле индиго, до плантации всего миля. Думаю, лучше съехать с дороги.
Клинок взвесил все «за» и «против», машинально приложив руку к саднящему боку. Почему-то от прикосновения ладони боль стала сильнее. Он взглянул на руку и увидел, что она мокра от крови. Нож все-таки достиг цели. Скорее всего просто царапина. Об этом он позаботится позже.
– Ладно, едем наперерез.
Темпл была в гостиной, когда внизу открылась дверь и раздался стук сапог. Молодая женщина сунула служанке фарфоровые тарелки и с чувством облегчения и радости бросилась вниз по лестнице.
– Ты вернулся! – прошептала она, глядя на Клинка.
Он посмотрел на нее снизу вверх, поднялся на ступеньку, и Темпл удивилась тому, как холодно, почти враждебно он на нее смотрит.
– Да, вернулся, – недобро усмехнулся он.
Неужели он не понимает, что она беспокоилась? Ведь это пытка – сидеть здесь и не знать, жив он или нет.
– Ужин будет готов через час, – сухо сказала Темпл.
– Скажи отцу, что я скоро к нему спущусь.
Сопровождаемый слугой, он стал подниматься по лестнице.
После сегодняшней истории с плакатом, после ссоры с Киппом и разговора с отцом Темпл была на взводе. Как он смеет обращаться с ней, словно со служанкой! Она сердито смотрела, как Клинок медленно поднимается по лестнице. Потом, охваченная гневом, бросилась за ним следом.
Муж оглянулся, посмотрел на нее с явным раздражением и как ни в чем не бывало зашагал дальше. Темпл разъярилась еще пуще. Неужто он думает, что она позволит себя игнорировать?
Она влетела за ним в спальню.
– Что тебе нужно? – спросил он, обернувшись.
– Я сегодня была в Гордон-Глене.
– Ну и что? – равнодушно спросил он, расстегивая куртку.
– Я знаю про ваше собрание в Нью-Эчоте! – выпалила она. – Я видела плакат.
Дье шагнул вперед:
– Дайте помогу, сэр.
– Не нужно. – Клинок предупреждающе вскинул руку. – Потом.
– Неужели ты думаешь, что тебе удастся подкупить наших людей?
– Подкупаю не я, а Шермерхорн. Это он предоставляет деньги и одеяла. Мы не имеем к этому никакого отношения.
– Отец говорит, что вы ничего не добьетесь. Индейцев не подкупить. Они не приедут, пока их вождь в Вашингтоне.
– Значит, мы ведем себя нечестно, да? – огрызнулся Клинок. – А твой Росс? С огромным трудом нам удалось добиться исключительно выгодных условий. Правительство обещает нам финансовую поддержку для строительства школ, щедрую компенсацию для каждой семьи, выделило нам обширную территорию на западе, плюс к тому заплатило выкуп за здешнюю территорию.
– Да, всего лишь пять миллионов долларов. Столько стоят одни наши золотые рудники!
– А что предлагает Джон Росс? Только унижения и страдания. Как будто мы мало вынесли за пять лет! – Его лицо исказилось гримасой гнева и отвращения. – Разве он предлагает что-нибудь конструктивное? Ему, видите ли, взбрело в голову, что мы должны стать гражданами штата Джорджия, и тогда нам якобы позволят остаться на своих землях. Какая чушь! Остаться жить среди тех самых людей, которые подвергают нас гонениям? Тем самым мы обрекли бы себя на вечное унижение. Джон Росс просто тянет время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32