Слава Богу, родители Джеда стали прощаться. Сесилия резко повернулась и первой зашагала прочь.
Клинок Стюарт безумно скучал. Все эти разговоры в поддержку индейцев до смерти ему надоели. Он уныло смотрел в окно Американского совета иностранных миссий. Уже три месяца потрачено на пустую болтовню, а где результат? Ну хорошо, удалось собрать немного денег на газету. Но изменилась ли ситуация к лучшему? Ничуть. Самое же скверное то, что делегаты так и не разработали никакого плана действий. Сидят сложа руки, ждут вердикта Верховного суда.
«Нужно сохранить единство» – эту фразу Клинок слышал изо дня в день. Благородные слова, но не более того. Вот и председатель Совета миссий твердит то же самое: терпение, вера в Творца, в молитву. Благонамеренный, беспомощный лепет. Клинок согласен, что нужно взывать к публике, к закону. Однако, если из этого ничего не выйдет, как действовать дальше?
Он – единственный, кто готов об этом думать. Все же прочие, включая Темпл, отказываются даже рассматривать возможность иного исхода. Несколько раз Клинок заводил разговоры на эту тему, но Темпл все время твердила:
– Этого не может быть. Мы не можем проиграть. Ни в коем случае.
Вдоволь налюбовавшись голыми деревьями в парке на Пембертон-сквер, молодой Стюарт взглянул на жену.
– Скажите, мистер Флетчер, долго ли еще ждать вердикта Верховного суда? – спросила она.
– Сегодня первое марта. Думаю, решение суда будет принято со дня на день.
Мистер Флетчер выпятил вперед круглый животик, покачался на каблуках, засунув большие пальцы в карманчики жилета. Его серые глаза смотрели на Клинка задумчиво и серьезно.
– Однако учтите: даже если решение будет принято в вашу пользу, закон не дает права президенту претворить приговор в жизнь.
– То есть как это? – ощетинился Клинок. – Федеральный закон – для президента не указ? А как же недавний конфликт со штатом Южная Каролина? Президент пригрозил, что введет войска, если каролинцы откажутся признавать федеральные законы.
– Для того, чтобы пойти на этот шаг, президент должен сначала получить одобрение Конгресса. Без этого администрация не может дать войскам приказ о выступлении.
Клинок не успел как следует расспросить Флетчера об этом новом обстоятельстве – появился Элиас Будино, редактор газеты, и объявил:
– Верховный суд Соединенных Штатов наконец принял решение. Он объявляет, что Сэмюел Ворсестер и доктор Элизер Батлер осуждены незаконно, вопреки конституции. Это означает, что все законы штата Джорджия, принятые относительно индейских территорий, аннулированы. Верховный судья Маршалл заявляет, что земля чероки – «самоуправляемая территория», неподвластная юрисдикции джорджийцев! Итак, судья Маршалл принял нашу сторону!
Все разом заговорили, стали поздравлять друг друга.
– Это просто великолепно! – воскликнул Джон Ридж.
– Мы выиграли! Выиграли! – схватила Темпл мужа за руку.
Никто не обратил внимания на то, что Клинок Стюарт сохраняет молчание. Он улыбался, пожимал руки, но к всеобщему хору славословий не присоединялся.
Дело можно было считать решенным: чероки имеют право оставаться на своей земле. Отныне штат Джорджия должен конфликтовать с федеральными властями, а не с индейцами.
Клинок очень хотел верить в то, что худшее позади, однако предчувствие подсказывало ему, что это лишь начало новой битвы.
Через несколько дней стало известно, как президент Джексон отреагировал на приговор Верховного суда.
– Джон Маршалл принял решение, пусть сам его и осуществляет, – сказал президент.
Вскоре газеты сообщили, что «достоверные источники» в Вашингтоне утверждают: президент не станет добиваться исполнения вердикта.
Делегаты немедленно вернулись в Вашингтон дилижансом. На сей раз президент принял их сразу же. Следуя вместе с остальными индейцами в резиденцию, Клинок чувствовал, что все напряжены до предела.
Джексон был человеком сухопарым, энергичным, решительным. Несмотря на пристрастие к элегантным нарядам, он сохранил грубоватость и резкость старого вояки. За властность и непреклонность враги прозвали его «король Эндрю». Мало кто осмеливался вставать ему поперек дороги. Когда Джексон выходил на тропу войны, остановить его было невозможно.
После короткого обмена любезностями Джон Ридж сразу перешел к сути дела, и Джексон не стал ходить вокруг да около.
– На что могут надеяться индейцы чероки? – спросил Ридж. – Применит ли правительство Соединенных Штатов силу, чтобы обуздать штат Джорджия?
– Нет, не применит, – резко ответил Джексон и выдержал паузу, внимательно следя за реакцией делегатов. – Отправляйтесь домой и скажите вашим людям, что выход у них один: переезжать на запад.
Потрясенный, Джон Ридж не мог вымолвить ни слова. Говорить больше было не о чем. Судебную баталию удалось выиграть, но слова президента разом перечеркнули результат многомесячных усилий.
Клинок же думал, что, выиграв первый бой, они еще не выиграли войну. Какое там – главные битвы впереди. Пока президент на стороне штата Джорджия, перспективы народа чероки выглядят невесело. Если индейцы не будут отдавать себе в этом отчет, их ждет катастрофа.
Делегаты вышли из кабинета, подавленные и молчаливые.
На площадке второго этажа нетерпеливо ждала Темпл. Увидев делегатов, она замерла на месте, потом бросилась вверх по лестнице.
– Не могла усидеть в гостинице, – сказала она. – Ну? Что он сказал?
– Джексон не станет выполнять решение суда, – ответил ей отец.
– Нет?!
Темпл посмотрела на остальных и по выражению их лиц поняла, что дела плохи.
– Не надо отчаиваться. – Уилл Гордон обнял дочь за плечи. – Джексону недолго оставаться президентом. В ноябре будут выборы, и президентом станет наш друг Генри Клей. Он сумеет навести порядок. Требуется только одно – терпение.
– Да-да, отец, ты прав, – улыбнулась Темпл, не желая его расстраивать.
Клинок молча переглянулся с Джоном Риджем и почувствовал, что тот настроен пессимистично. Они оба поняли, что их дело проиграно. Кажется, выход оставался только один: вести переговоры с правительством о переезде.
Делегация задержалась в Вашингтоне, пытаясь организовать общественную кампанию в свою поддержку. Но прежние союзники в Конгрессе повели себя довольно странно – выражали искреннее сочувствие, однако советовали при этом проявить благоразумие.
Однажды в гостиной лейтенант Пармели рассказывал какую-то забавную историю, желая развеселить миссис Стюарт. Но Темпл его не слушала – она прислушивалась к беседе, которую вели Клинок Стюарт и опытный политик Дэвид Крокет.
– Я знаю, что вы встречались с судьей Джоном Маклином, – говорил Крокет, не считая нужным в данном случае изображать простецкого парня – маска, которую он обычно надевал во время публичных выступлений. – И что же он вам сказал?
– Он сказал, что Верховный суд не в силах заставить президента исполнять вердикт.
– Ходят слухи, что судья, кроме того, посоветовал вам вступить в переговоры с правительством и предложил свои посреднические услуги.
– Это так. Но наше решение остается неизменным. Мы не уйдем со своих земель.
Клинок повторял эту фразу уже в тысячный раз, хоть и сам перестал в это верить.
– Красивые слова, дружище, не более. Когда идешь на медведя, язык – плохое оружие, – скептически усмехнулся Крокетт. – Я слышал, что военное министерство собирается предложить вам вполне приличные условия договора. Вроде бы вам достанется земля в Арканзасе плюс место в Конгрессе. Полагаю, у вас нет выбора. Самое умное, что вы можете сделать, – сесть за стол переговоров и выторговать условия получше.
Примерно то же самое говорили все сторонники индейцев. Американский совет иностранных миссий прислал письмо, в котором тоже рекомендовал народу чероки проявить благоразумие, а ведь бостонские миссионеры до сих пор были самыми верными союзниками чероки!
Из всех делегатов только Уилл Гордон все еще верил, что остается надежда. Он не желал ничего видеть и ничего слышать. Гордона не смущало даже то, что у него остается всего одна единомышленница – Темпл.
Клинок со вздохом взглянул на жену, думая о том, что разговаривать с ней в последнее время все труднее. Малейший намек на то, что Уилл Гордон заблуждается, вызывал у Темпл вспышку гнева. Два раза супруги не на шутку поругались, и с тех пор Клинок предпочитал не обсуждать с женой политические вопросы.
Он мрачно смотрел на золотоволосого лейтенанта. С одной стороны – хорошо, что Пармели развлекает Темпл светской болтовней. Однако слишком уж прилип к ней этот офицерик.
– Я сообщу членам Совета о ваших соображениях, мистер Крокетт, – услышала Темпл финальную реплику мужа.
Зато она не расслышала вопроса, с которым обратился к ней Джед.
– Простите, лейтенант. Что вы сказали?
– Я спросил, не угодно ли вам чаю?
– Нет, спасибо.
– Что-нибудь случилось? Извините, но у вас такой рассеянный вид.
– Я думала о возвращении домой, – ответила она, не слишком уклонившись от истины. – Через несколько дней мы возвращаемся.
– Без вас в Вашингтоне будет смертельная скука.
– Не думаю. По-моему, все здесь будут рады нашему отъезду, – с деланной шутливостью ответила она.
– Только не я. Когда я думаю о том, что никогда вас больше не увижу…
Он не договорил, и лицо его окаменело – Джед испугался, что сейчас себя выдаст.
– Может быть, мы еще когда-нибудь увидимся, – ласково сказала Темпл.
– Возможно.
Пятнадцатого мая делегация отправилась в обратный путь. На родине ее встретили восторженно. Там все еще верили в вердикт Верховного суда. Правда, индейцы никак не могли понять, почему миссионеров все еще держат в тюрьме. К тому же из Джорджии повадились ездить землемеры, делая замеры и деля плантации на участки площадью в сто шестьдесят акров каждый. Осенью должна была состояться земельная лотерея.
Элайза с тяжелым сердцем слушала рассказ Уилла Гордона. Итак, все остается по-прежнему. Единственная надежда – ноябрьские выборы. Если к власти придет новая администрация, все еще может перемениться. Элайза пожалела, что женщины не обладают правом голоса – иначе она непременно проголосовала бы против Джексона. Элайза устала от пассивности, ей очень хотелось от слов перейти к делу.
16
Гордон-Глен
Рождество 1832 г.
Мокрый снег налип на ветви деревьев, накрыл лужайки мягким белым одеялом. В столовой жарко пылал камин, стены были украшены сосновыми и еловыми ветками. За столом, уставленным яствами, сидели Гордоны, Стюарты, Элайза Холл и приехавший в гости Нэйтан Коул.
Миссионер читал молитву, остальные сидели, молитвенно опустив головы – кроме маленького Джонни, который вертелся на стуле, не обращая внимания на замечания матери.
Когда Нэйтан закончил, Уилл Гордон взял нож и стал отрезать куски мяса от зажаренной бараньей ноги.
– Ты устроила чудесный пир, Виктория, – сказал он, взглянув на жену, и сердце его сжалось.
Миссис Гордон, еще больше побледневшая и осунувшаяся, слабо улыбнулась:
– Еще бы. Впервые за последние несколько лет ты Рождество проводишь дома. Но ужин готовила Элайза, ее и благодари.
Она благодарно посмотрела на учительницу.
– Если баранина так же хороша на вкус, как на вид, вы, мисс Элайза, просто молодчина, – воскликнул Шавано Стюарт. – Известно ли вам, что я просто обожаю баранину?
– Нет, я этого не знала. Благодарите миссис Гордон – она сама составила сегодняшнее меню, я же всего лишь выполнила ее желание.
Виктория Гордон прихварывала все чаще и чаще, поэтому в последние месяцы Элайза была вынуждена взять на себя значительную часть хозяйственных дел. Эта работа была ей не в тягость – наоборот, отвлекала от мрачных мыслей. Над народом чероки сгущались мрачные тучи.
– И еще мисс Холл украсила елку, – жизнерадостно сообщила Ксандра. – А после ужина мы споем вам рождественскую песенку, которой она нас научила.
– Не говори глупостей, – презрительно оборвал сестру Кипп. – Петь мы не будем.
– Почему? – расстроилась она.
– Потому что Чарли, Том и остальные уехали. Ты что, забыла?
– Да, забыла, – пролепетала девочка, опустив взгляд.
Элайза заметила, что лицо Уилла Гордона при этих словах страдальчески исказилось. Ксандра невольно затронула тему, которой все намеренно избегали.
Темпл вздохнула и сердито воскликнула:
– Дядя Джордж и тетя Сара могли бы остаться хотя бы на Рождество. Без них праздник какой-то не такой.
– Они поступили так, как сочли нужным, – заметил Гордон.
– Как ты думаешь, успели ли они преодолеть перевал до того, как пошел снег? – спросила Темпл.
– Надеюсь, что успели, – сказал Клинок.
– Во время снегопадов в горах нередко бывают снежные обвалы. Вдруг их завалило?
– Я уверена, что с ними все в порядке, – вставила Элайза.
– Зачем они покинули свой дом? Ведь дядя Джордж сам его построил! – дрожащим от злости голосом произнесла Темпл. – Подумаешь, какая-то лотерея! Просто клочок бумажки, и все. Джорджийцы не имеют права распоряжаться нашими домами и землями.
– К несчастью, мы ничем не можем им помешать.
Уилл положил Шавано Стюарту на тарелку огромный кусок баранины.
– Какая нелепица! Делить чужую землю, распределять ее по каким-то билетикам. Вот уж не думал, что до этого дойдет. – Нэйтан уныло смотрел на мясо, но к еде не притрагивался. – Мне казалось, что у джорджийцев все-таки не хватит наглости пойти на откровенный грабеж.
– Теперь, когда Джексона переизбрали на второй срок, джорджийцы совсем обнаглеют, – предупредил Клинок.
– Это еще неизвестно, – возразила Элайза. – Например, в вопросе с Южной Каролиной Джексон проявил твердость. Он отправил в Чарльстон несколько военных кораблей и пригрозил ввести в Каролину войска, если штат будет настаивать на отделении. Если Джексон готов пойти на такие крайние меры, лишь бы защитить конституцию, значит, он не позволит джорджийцам нарушать закон.
– Джексон не станет вмешиваться, можете быть в этом уверены, мисс Холл, – скептически заметил Клинок. – У него разный подход к белым и к индейцам. Поэтому Южная Каролина, с точки зрения президента, виновата, а Джорджия – нет. Примерно это он и сообщил нам прошлой весной.
– Я слышал, что Джексон боится злить джорджийцев – вдруг они объединятся с южнокаролинцами и вместе захотят выйти из федерации, – вставил Нэйтан. – В этом случае гражданская война неминуема.
– Джексон ничего не боится, – ответил Клинок. – Вильям Вирт пишет, что после грандиозной победы Джексона на выборах он при желании может оставаться президентом хоть до конца жизни. Будем смотреть правде в глаза: наш враг силен, и в дальнейшем ситуация будет только изменяться к худшему.
– Ничего, мы выживем, – спокойно сказал Уилл.
– Как? – резко обернулся к нему Клинок. – Или у вождя Росса есть план?
Возникла напряженная пауза. На октябрьском совещании Клинок, поддержанный Джоном Риджем и Элиасом Будино, предложил отправить в Вашингтон делегацию, которая обсудила бы с президентом условия нового договора. Уилл Гордон и большинство членов Совета пришли в ужас от этого предложения. Они по-прежнему считали, что переселение на запад обсуждаться не должно. Таким образом, впервые в парламенте произошел раскол, единство было утрачено.
– Сейчас не время и не место обсуждать подобные проблемы, – отрезал Уилл Гордон. – Сегодня день мира, не будем его нарушать.
– Согласен, – кивнул Шавано Стюарт, с упреком поглядев на сына.
Войдя на кухню, Фиби увидела, что Шадрач, закатав рукава по локоть, вовсю драит котлы и сковородки. Оглянувшись через плечо – нет ли поблизости матери, – девушка сунула руку в карман платья и достала маленький сверток.
– Вот. Это тебе. – Она подождала, пока Шадрач вытрет мокрые руки. – Я же знаю. Ты любишь.
Он взял сверток, принюхался, и глаза его радостно вспыхнули.
– Это что, медовое печенье?
– Да.
Он аккуратно развернул платок и с вожделением посмотрел на аккуратные брикетики.
– Мисс Темпл наготовила его целую кучу, – объяснила Фиби. – Я взяла совсем чуть-чуть, она не заметит.
Шадрач отломил маленький кусочек печенья (конопляные семечки, сваренные в меду) и сунул в рот.
– Только не хрупай так громко, – сказала ему сестра. – Мама услышит и подумает, что это ты у мисс Виктории своровал.
– Миз Виктория в этом году печенье не делала, – сообщил Шадрач с набитым ртом.
– Все равно лучше спрячь в карман. Иначе мама начнет орать, что воровство до добра не доведет, и все такое.
– Ничего, она и так все время орет. – Но Шадрач все-таки послушался и, завернув печенье, спрятал его в карман. – Ты видела, как она сегодня готовила? Отсюда откусит, оттуда. Говорит, что пробует. Напробовалась так, что чуть не лопнула.
– Могу себе представить.
Фиби с улыбкой смотрела на братишку, который за последние месяцы здорово подрос.
В прошлый раз он едва доставал ей до плеча, а сейчас почти сравнялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32