Кроме одного короткого визита в Морлэнд, он оставался в Лондоне безвыездно с июня.– Как они будут управляться без тебя? – как-то спросила его Аннунсиата, когда они поздно неспешно завтракали в саду холодной говядиной, Венслидейлским сыром, белым хлебом и черной вишней. – Не остановится ли все без твоего руководства?– Я надеюсь, что обучил своих помощников так, что лучше не надо, – успокоил ее Кловис. – Между прочим Матт взял на себя значительную часть дел в прошлом году. Думаю, скоро придет время, когда я смогу все оставить на него.– Давно пора, я полагаю, – кратко заключила Аннунсиата. – Он уже взрослый.– Ему едва исполнилось восемнадцать, запротестовал Кловис, – а управление всем имением Морлэндов – огромная задача для мальчика, который только недавно стал мужчиной.– Его отец делал это с пятнадцати, – напомнила Аннунсиата.– Но его отец исключительная личность, – мягко возразил Кловис.– Да, – согласилась Аннунсиата.Здесь в саду на этом самом месте она и Мартин сидели и ели вишни в тот день, когда пришел Хьюго и нарушил их покой.Кловис разглядывал ее лицо некоторое время, а затем сказал:– Он так желает увидеть тебя. Ты поедешь домой? Хотя бы ненадолго.Аннунсиата вернулась из своего далека, слегка нахмурилась и попыталась понять значение его слов. Затем она произнесла:– О, ты имеешь в виду маленького Матта?– Не такого уж маленького сейчас. Он снова стал расти в прошлом году. Он будет выше своего отца. Ты навестишь Морлэнд? Мы могли бы подобрать тебе лошадь, – добавил он соблазнительно.Аннунсиата улыбнулась очевидному подкупу.– О, не сейчас, не сейчас, Кловис. Позволь немного побыть в покое. Я хочу просто насладиться домом, насладиться миром. На следующий год – после Рождества. И, – добавила она твердо, – я не только выберу себе лошадь, я хочу также выбрать собаку. Передай маленькому Матту, что я определенно приеду к нему погостить в следующем году.Им предстояло большое дело. Кловис собирался представить детальный отчет о том, как он управлял ее собственностью все годы, пока она отсутствовала.– Войны истощили всех нас, – сказал он ей в один из визитов. – Тебе досталось больше, чем основному имению Морлэндов, поскольку, как ты знаешь, существует налог на землю, который платится на цели войны. Для Матта этот налог частично уравновешивается более высокими ценами на поставляемые шерсть и одежду. Твои же доходы только от собственности. Тем не менее, я думаю, ты будешь довольна тем, как в целом шли дела. Кроме выплаты пособия тебе, я смог сделать удачные вложения в Восточно-Индийскую Компанию, и значительный остаток еще остался на руках.– Хватит на перестройку Шоуза? – поинтересовалась Аннунсиата.Кловис искоса смотрел на нее, не зная, говорит ли она серьезно, или нет. Аннунсиата заводила речь о перестройке Шоуза вот уже тридцать лет.– Все зависит от грандиозности твоих планов. Ты действительно намерена это сделать? После всего и в настоящее время?– Я же должна где-то жить, а Шоуз, в конце концов, мой дом.– Ты можешь оставаться в Морлэнде.– Нет, не думаю. Это будет слишком... больно. После всего, что случилось. Кстати, у маленького Матта будет своя семья, которую надо где-то размещать и о ней заботиться. Мне там нет места.Она посмотрела на столбцы аккуратно написанных цифр и спросила, указав на них:– Чья это рука? Это не твоя, я знаю.– О, это почерк Кловер. Она подсчитывает очень аккуратно, не так ли? Она часто помогает мне.Аннунсиата удивилась.– Интересно, чему еще ты ее учишь? Держу пари, что не танцам и кокетству.Кловис занял оборону.– Она счастливый ребенок и занимается всем, чем и остальные дети. Если ей нравится быть со мной и помогать мне в управлении имением, то что в этом плохого?– Ничего, кроме того, что математика не поможет ей выйти замуж.– Она слишком мала для замужества. Придет время...– Кловис, ей пятнадцать по моим подсчетам, – сказала Аннунсиата серьезно. – Ты не должен совершать ту же ошибку, какую Ральф и Мартин совершили с ее матерью. Она прелестная девушка с хорошими манерами и у нее приличное состояние. Ты должен привезти ее сюда этой зимой, и мы скоро найдем кого-нибудь для нее.Кловис искал отговорку.– Но ты не захочешь появиться в обществе даже по такой веской причине. Ты уверяла меня, что желаешь покоя.Аннунсиата похлопала его по руке.– Пожалуйста, не волнуйся обо мне. Я могу спокойно принимать подходящих кандидатов дома. Я достаточно влиятельна, даже несмотря на то, что здесь я неофициально.Она взглянула на его потупленное лицо и добавила нежно:– Твоя особая дружба с ней не разрушится, а только изменится. Ты не должен быть эгоистичным по отношению к ней.Он положил свои руки поверх ее.– Ты оставила Альену в Сен-Жермен. Как ты нашла силы?Она посмотрела в сторону. Ее глаза опять блуждали далеко.– Я подумала о своей матери. Она послала меня ко двору и никогда не беспокоила меня. Она даже не приехала на мою свадьбу, я имею в виду мою первую свадьбу. Но потом я поняла ее. Достаточно, что Альена существует. Я люблю ее. Она – все, что осталось от него. Но она принадлежит себе и должна жить своей жизнь, как я жила своей. Одиночество сделает ее сильной. Я не хотела бы ослабить ее своей тенью.Наступило молчание. Кловис вздохнул.– Конечно, ты права. Я привезу ее в Лондон. Думаю, она не захочет уезжать, пока Индия не родит, а потом...Индия разрешилась 1 октября вторым сыном, названным Робертом. В доме Челмсфордов Аннунсиата и Кловис подняли тост за новорожденного, и Кловис уехал в Морлэнд, чтобы передать поздравления и привезти Кловер в Лондон на зиму.– На кого она похожа, жена Матта? – спрашивала с любопытством Аннунсиата. – Ты о ней редко упоминаешь. Откуда она родом?– Ее отец, Невиль, был купцом. Его большой красный дом стоял на улице Фоссгейт, – ответил Кловис.– Я помню, – сказала Аннунсиата. – Он женился на этом бледном маленьком создании, чей отец владел имением в Холтби.Кловис рассказал историю Индии, и Аннунсиата продолжила:– Что ж, хорошо, Невили – респектабельная семья. А как выглядит девушка?– Сильная и энергичная, – неопределенно проговорил Кловис, – симпатичная. Матт обожает ее, это очевидно. Я думал вначале, что он никогда не возьмется за дело, потому что он всегда околачивался около нее, когда надо было решать хозяйственные проблемы. Однако после рождения Джемми все изменилось. Думаю, что, может быть, она исправила его. Она умна.– Сильная, энергичная и умная, – повторила Аннунсиата задумчиво, уголки ее рта опустились. – Однако она, очевидно, плодовита, а это главное.Кловис взорвался смехом.– Моя дорогая графиня, представь, что так бы сказали о тебе родственники Ральфа, когда ты выходила за него замуж!– То был совершенно иной случай, – отвечала Аннунсиата с улыбкой. * * * Рождество в Морлэнде проходило весело, дом был полон гостей. Аннунсиата осталась в Лондоне, но настояла, на том, что Кловис на месяц возьмет с собой Кловер домой. Кэти слишком плохо себя чувствовала для путешествия и проводила время в Аберледи с Мавис и маленькой Мэри, с которой легче переносилось ее общество. Однако Сабина, которая охотилась в Эмблхоупе, приехала в Морлэнд с Франкомбом. Артур и Джон, оба были дома.Индия, только что оправившаяся от рождения маленького Роберта, но полная энергии, пригласила несколько молодых холостяков из добропорядочных семей Йорка в дополнение к одной или двум семьям.– Вместе с Кловер, только что вернувшейся из Лондона, – сказала она Матту, – Франчес и Сабиной, собирающейся остаться, мы должны будем устраивать танцы, а значит потребуются молодые люди в качестве партнеров.– Как ты все продумываешь, – восхитился Матт. – Но если ты будешь в зале, девушкам все равно не хватит партнеров, потому что все молодые люди захотят танцевать только с тобой.Индия рассмеялась, ее глаза заблестели от удовольствия.– О, мой дорогой, я считаю себя теперь просто старой матроной. Они меня даже не заметят – мать двоих детей!– Ты прекраснее, чем прежде, – заверил ее Матт и думал он то же самое.Индия прильнула к нему и потерлась щекой о его щеку. Рука Матта потянулась беспомощно и машинально, чтобы дотронуться до нее и погладить. Если бы она не проявляла такую настойчивость, заставляя его заниматься делами имения, он был бы совершенно счастлив провести всю жизнь рядом с ней, целуя и лаская ее.Все было сделано в наилучшем виде. Еду приготовили обильную и изысканную. Многие слуги восхищались Индией, а повар просто боготворил ее, ибо под управлением Кловиса у него было мало возможностей для демонстрации своего мастерства. Еда в Морлэнде готовилась обильная, но однообразная и простая – тесные рамки для большого художника. В это Рождество, вдохновленный Индией, он превзошел самого себя. Гвоздем всего пиршества явился колоссальный полуночный пирог, диаметров в три фута, украшенный миниатюрным замком Морлэнд с прекрасными деталями в виде павлинов, расправивших свои бумажные хвосты над сахарным мостом.Кроме пиршества, конечно звучала музыка, устраивались разные развлечения, все любимые рождественские игры и танцы каждую ночь. Индия танцевала с лучшими партнерами. Матту не удавалось самому с ней потанцевать. Он стоял в сторонке и наблюдал за женой с гордостью и любовью, как она неутомимо порхала по залу в бросающемся в глаза ярко-синем атласном платье – и с королевскими изумрудами, сверкающими на ее шее.Мать Индии тоже приехала на Рождество. Она больше не жила в Морлэнде. Индия сняла ей дом в Йорке, как только родился второй ребенок. Она говорила, что ей там лучше с ее старыми друзьями. Сейчас миссис Невиль сидела у большого камина в северном конце длинного зала, разделяя общество Сабины. Сабина растолстела до безобразия и больше не могла танцевать, но следила за Индией с проблеском одобрения в глазах.– Клянусь Богом, она напоминает мне меня саму в этом возрасте, – сказала Сабина, непроизвольно доставая очередной засахаренный абрикос из стоящего рядом блюда. – Когда-то я танцевала каждый танец, хотя об этом трудно догадаться, глядя на меня сейчас, мадам. Танцевала всю ночь напролет, когда я была в этом возрасте.Она вдруг громко расхохоталась, заставив миссис Невиль подпрыгнуть.– Пресвятая Мария! Посмотрите, как она поднимается и приседает с моим мужем! Как она заставляет его скакать! Кто бы мог подумать, что он способен танцевать так проворно!Пара повернула на последний тур в суматохе, и Сабина одобрительно помахала им липким пальцем.– Я вам клянусь, ваша девочка действует на него благоприятно, мадам. Посмотрите на цвет их щек.Миссис Невиль что-то пробормотала в ответ. В действительности она думала, что цвет лица Джека Франкомба больше свидетельствует об апоплексическом ударе, чем о хорошем здоровье. Сабина вздохнула...– А на рассвете они снова будут на ногах, чтобы пойти на охоту. Я вам ручаюсь, я была такой же до этой проклятой полноты. Теперь двум мужчинам приходится потрудиться, чтобы взгромоздить меня на лошадь.Танец закончился, и танцоры рассеялись, как рассыпавшиеся бусины для короткого отдыха перед следующим танцем. Франчес и дочь Кэти, Сабина, свалились на диванные подушки рядом с госпожой Сабиной, энергично обмахиваясь веерами. Им обеим скоро исполнялось четырнадцать, почти женщины, но еще не вполне леди, они от души веселились. Франчес – пухленькая, светловолосая и прелестно курносая, в то время как Сабина – тонкая, с темными волосами, считавшая себя заурядной рядом с кузиной, хотя в ее лице сквозила замечательная живость, что было гораздо более замечательным. Госпожа Сабина протянула руку и похлопала свою дочь, которая не могла отдышаться, по плечу:– Что, Фанни, получила немного удовольствия? ты бы лучше пошла и освободила своего отца, а то его хватит апоплексический удар.Она взглянула на Матта, стоящего неподалеку, и сказала:– Как тебе не стыдно, Матт, позволять своей жене мучить старика.– С папой все в порядке, мама, – заступилась за отца Франчес. – Ему нравится танцевать с госпожой Морлэнд.– О, я знаю, что ему это нравится, но боюсь, что его сердце не справится. А теперь, хозяин Матт, потанцуй со своей милой женой, из сострадания.Молодая Сабина вскочила и схватила Матта за руку.– О, нет, он обещал потанцевать со мной. Не правда ли, Матт? Ты обещал!И Матт, глядя на ее разгоряченное лицо, не решился опровергнуть ее:– Да, я обещал.Госпожа Сабина заметила Артура, который подошел в поисках партнерши, и заявила ему с властностью человека, которому нечего опасаться:– Пойди и потанцуй с Индией, Артур. Не то она убьет моего бедного Джека. А ты, Фанни, принеси мне немного вина, да побыстрее, пока снова не заиграла музыка.– Я как раз собирался это сделать, – произнес Артур сквозь зубы, в то время как Франчес сердито надула губки из-за того, что ее отправили за вином. Но музыканты заиграли прежде, чем она успела отойти на ярд. Молодой человек поклонился ей, и она унеслась в вихре танца, не оглянувшись на мать.– Зачем ты танцуешь с этим клоуном Франкомбом? – хмуро спросил Артур Индию, когда они плавно двигались в танце.– Только из сострадания, мой дорогой. Простая любезность, – ответила Индия невозмутимо. – Я должна была спасти его от его старой толстой жены. Ужасное старое создание! Как она могла выйти замуж за него, не знаю. Ей должно быть стыдно.– Ты, кажется, принимаешь его благополучие близко к сердцу, – проворчал Артур.Индия сжала его руку:– Не смотри так мрачно. Люди подумают, что мы ссоримся. Лорд, вы не можете думать, что у меня есть какой-то интерес к человеку в штанах по крайней мере пятилетней давности и украшения которого хуже, чем у моей лошади! Да, действительно, Полночь – гораздо лучшая компания и красивей.Артур невольно улыбнулся, и она развила успех:– Между прочим, дорогой, ты весьма много танцевал с Кловер, не так ли? Теперь было бы неплохо, если бы ты на ней женился. Как ты думаешь? В конце концов тебе пора жениться. А она наследница, замечательная девушка, к тому же, не причинит тебе хлопот...– Индия, ради Бога, – взмолился Артур, крепче схватив ее за руку, – я не хочу говорить о Кловер или женитьбе. Я хочу тебя. Ты знаешь, как сильно я хочу тебя. Ты мне позволишь сегодня ночью? Ради Бога, я вырву свои жилы для струн твоей скрипки. Чего еще ты желаешь?– Нет, дорогой, не сегодня ночью. Артур! Не держи мою руку так крепко, мне больно! Нет, послушай меня. Я не могу сегодня ночью. Пока не могу. Ты знаешь, я легко могу забеременеть.– Ладно. А когда?– Не сейчас, – ответила раздраженно Индия. – Лорд, я делаю все возможное. Тебе нравится, что мы делаем, правда?– Ты знаешь, что нравится. Но я хочу тебя всю. Полумеры меня убивают.– Тише, больше ни слова, а то я рассержусь. Я скажу тебе, когда. Не докучай мне, иначе ничего не будет. Теперь улыбнись немного – люди удивляются. * * * В ту ночь Индия сидела на краю большой кровати в большой спальне, закрыв глаза от страдания и держа у лба холодную примочку. Матт смотрел на нее с беспокойством, а она слабо улыбалась.– Все будет хорошо, дорогой, – успокоила она его. – Слишком много вина и слишком много танцев. Ты знаешь мои головные боли.Матт сидел около нее и нежно поглаживал ее руку.– Бедняжка. Это слишком тяжело для тебя после маленького Роберта.Он посмотрел на ее пылающее лицо, на мгновение закрыл глаза, а затем сказал:– Можно я устроюсь в холостяцком крыле этой ночью, чтобы ты смогла действительно хорошо и спокойно выспаться? И минуты не пройдет, как постель будет готова.Индия открыла глаза и трепетно улыбнулась ему:– О, дорогой, ты так добр ко мне. Знаешь, я думаю, мне действительно следует побыть одной этой ночью. Это пойдет мне на пользу.Она поднесла его руку к своим губам, ее глаза блестели от влаги.– Ты так добр ко мне. Я этого не заслужила.– Напротив, дорогая.Он привлек ее к себе и поцеловал в лоб.– Ты так много значишь для меня, а твое здоровье – моя самая большая забота. Спи до позднего утра. Я распоряжусь, чтобы тебя не беспокоили. Когда проснешься, можешь послать Миллисент за завтраком.Когда в доме, наконец, стихло, Индия накинула широкий халат и вышла через гардеробную, где на низкой кровати спала Миллисент. Она спустилась по лестнице к комнате управляющего. Огонь в камине все еще тлел красным светом, поэтому от мужчины на стену падала темная тень, а его лицо было похоже на маску клоуна.– Все тихо? – спросил он.– Абсолютно, – ответила она и шагнула в его объятия.Она ощущала твердое бочкообразное тело в своих руках, его теплый мужской запах, острую сладость его языка во рту. Красная и темная комната окружала ее как лоно, и она отдалась исступлению растущего желания. Однако после довольно долгого промежутка времени она сказала:– Нет.– Что значит – нет?Она не могла видеть его лицо, но слышала бесстыдное довольство в его голосе.– Не все. Не сейчас. Я боюсь забеременеть. Между прочим, у нас много времени.– Неужели? – спросил он с тем же ленивым юмором. Ей было неловко, будто он знал все, что она скажет, даже до прихода к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45